forget-me-not
Открывайте шампанское! )))
Внимание!
понедельник, 13 января 2014
суббота, 11 января 2014
Название: Пока смерть не разлучит нас Глава 25
Автор: MsHelena
Соавтор: Koshka-matryoshka
Фандом: Шерлок
Жанр: слэш
Пейринг/Герои: Майкрофт/Лестрейд, Шерлок/Джон
Рейтинг: R
Размер: Макси
Дисклеймер: ни на что не претендую
Размещение: mystrade.diary.ru/?userid=3089904
Саммари: Они живут уже более двух тысячелетий, обреченные на вечную жизнь без любви,
до тех пор пока не найдут свою вторую половинку. Того единственного, ради которого стоит умереть.
Предупреждения: OOC, АУ
Критика: возможна в мягкой форме
Глава 25
Первым, что он увидел, был свет.
Ослепительно-холодная белизна проникала сквозь неплотно прикрытые веки, заставляла глаза слезиться, а от влаги свет дробился на сверкающие искрящиеся льдинки. Шерлок заморгал, и всепоглощающая яркость ушла, втягиваясь в софит, висящий прямо над головой. Вокруг всё плыло.
Пустая бесцветная бесконечность, поглотившая его после удара об асфальт, покружила чужака в вязком безвременном киселе, чтобы, наконец, выплюнуть на поверхность. И Шерлок вынырнул, жадно вдохнув воздух и кривясь — лёгкие жгло от зарастающих разрывов, в груди неимоверно болело. Да что там грудь — болело всё тело, будто начинённое острыми осколками. Шерлок бездумно посмотрел в тщательно выбеленный потолок и узнал морг Бартса, вотчину Молли Хупер. Правда, обычно он видел его немного с другой стороны.
Автоматически мозг подсчитывал урон: сломано как минимум восемь рёбер, грудина, правое запястье и предплечье, левая нога. Гудела голова от открытой черепно-мозговой травмы. Кожу щек и лба стягивала неприятная липкость. Ужасно хотелось пить.
Шерлок устало закрыл глаза, давая телу восстановиться: в этот раз ему прилично досталось. Вокруг царила звенящая тишина — кажется, он временно оглох.
Какое-то время он лежал, прислушиваясь к телу, и даже не сразу понял, что где-то капает вода. Кап-кап, кап-кап — плохо закрытый кран пропускал живительную влагу. Тук-тук, тук-тук — отзывалось его живое сердце, вздрагивая под срастающимися рёбрами.
Подстёгиваемые звуками воспоминания последних дней начали всплывать, кружа яркими бензиновыми пятнами по поверхности: Мориарти, крыша Бартса, Джон... Джон...
Невыносимая тянущая боль пробудилась ото сна вместе с сердцем Шерлока.
«...вижу только один выход — пожить какое-то время врозь. Надеюсь, на расстоянии у меня получится разобраться…» — мягкий тенор Джона из-за двери. Звон бокалов, Грег что-то успокоительно гудит, но Шерлок резко разворачивается на каблуках и уходит.
«...Шерлок, нам нужно поговорить».
Он отлично знает, о чём именно, но только сжимает зубы и выдаёт особенно неприятный трёхзвучный аккорд — Джон морщится. Разговор так и не состоялся, потому что внезапное появление Мориарти не способствует важным беседам. Джон забывает о своих намерениях и подставляет плечо, как и подобает лучшему другу.
«...Уходи», — хрипло просит Шерлок, но Джон уже поднимает глаза к небу и застывает каменным изваянием.
Внизу раскинулся Лондон, маленькие людишки суетно спешат по своим делам, крошечные машинки сигналят — их жизнь продолжается. И никто не знает, что жизнь Шерлока Холмса подходит к концу. Жадная пустота у края крыши лижет мыски ботинок, с нетерпением ждёт, как голодный хищник, чтобы принять в свои зыбкие ненадёжные объятия.
— Я — фрик, ненормальный!
И, противореча словам, по щекам катятся слезы сожаления: «Как же мало у нас с тобой было времени».
Джон внизу коротко мотает головой и признаётся:
— Ты — самый лучший человек, кого я когда-либо знал, — и, несмотря на трагизм ситуации, от слов Джона Шерлок улыбается сквозь слезы. Панорама Лондона в его глазах дрожит и расплывается.
Горечь невысказанных слов царапает горло, разрывает сердце, Шерлок старается не думать, не чувствовать, а губы сами складываются в единственное правдивое среди потока лжи:
— Я люблю тебя, Джон.
Ватсон внизу дёргается как от удара током, смотрит, наверняка умоляюще, но Холмс уже отбрасывает ставший бесполезным телефон и решительно делает шаг в зыбкую пустоту.
Всего миг короткого полёта, и мир с хрустом гаснет, как перегоревшая лампочка».
Шерлок тяжело вздохнул и завозился на прозекторском столе — рёбра ещё болели. Нужно был выбираться отсюда. Внимание Холмса привлекли тихие звуки из подсобки, он осторожно спустился со стола — план созрел моментально.
Молли сидела в маленькой комнатке, облачённая в рабочий халат и стерильные перчатки. Опираясь спиной о стену, девушка плакала навзрыд, некрасиво кривя рот и по-детски вытирая слёзы рукавом. Услышав, как скрипнула дверь, она попыталась приглушить всхлипы и поспешно встала - чтобы потрясённо сползти по стене обратно, усомнившись в собственном рассудке. На неё смотрел покойный Шерлок Холмс в своём неизменном пальто.
Но детектив же должен сейчас лежать на хромированном столе, холодный и не подающий ни малейших признаков жизни — она сама его принимала!
— Кто ты? — хрипло прошептала Хупер. После возникнувшего головокружения, пришло желание найти что-нибудь потяжелее и врезать самозванцу. В призраков патологоанатом Молли Хупер не верила никогда.
Когда живой мертвец сделал к ней шаг, Молли издала судорожный полувздох-полувсхлип и вжалась в стену сильнее.
— Тише... тише... Я живой человек, просто не совсем такой, как все, — Шерлок протянул руку. — И мне нужна твоя помощь.
Помедлив, Молли ухватила его ладонь — живую и тёплую! - на запястье которой отчётливо бился ровный пульс. Голова всё ещё немного кружилась.
—Но... как? Я же видела, как ты... — девушка прикоснулась к его лбу, повторяя неровные кровавые линии. Кое-где от крови волосы слиплись плотной бурой коркой. Шерлок вздохнул.
—Так было нужно. Я обязательно потом всё тебе расскажу, но сейчас мне нужно позвонить. И одежда, — Шерлок подумал, — и умыться, тоже пришлось бы кстати.
Молли громко шмыгнула носом, из глаз девушки вновь потекли слезы – на этот раз слезы радости и облегчения.
Найти одежду было нетрудно — подошли вещи неудачливого скейтбордиста, которого привезли в морг накануне. Через четверть часа Шерлок Холмс стал обладателем потрёпанных джинсов, замызганной куртки и вязаной шапки, поверх которой он накинул капюшон. Обувь тоже пришлась почти впору. Холмс оценивающе глянул на своё отражение в стеклянной дверце шкафа и хмыкнул — в таком обличии среди уличных бродяг он был бы своим.
Вывести Шерлока к чёрному ходу оказалось и того проще — ни врачи ни пациенты госпиталя не обратили внимания на сосредоточенную девушку, ведущую за локоть к черному ходу мужчину, одетого в поношенную и не очень чистую одежду.
У самой двери Холмс обернулся и попросил:
— Не говори никому. С тобой скоро свяжутся и скажут, что сделать, чтобы избежать проблем. И спасибо тебе.
— Береги себя, Шерлок, — с грустной улыбкой шепнула Молли, глядя, как детектив скрывается за дверью.
***
Выбравшись из машины, Майкрофт Холмс обеспокоенно посмотрел на часы и замер — краем глаза он заметил, как от стены дома отделилась гибкая человеческая тень и шагнула к нему. Крепко сжав рукоятку зонта, Майкрофт развернулся, встретился взглядом с незнакомцем... и опустил своё с виду не очень опасное оружие.
— Ну и видок у тебя, — удивился Майкрофт, наблюдая, как брат стягивает с головы капюшон и шапку. В этой маскировке консультирующий детектив напоминал потасканного жизнью безработного пьяницу: даже жесты стали нервными и напряжёнными. — Неужели ты ограбил бездомного?
— Всего лишь труп, — пожал плечами Шерлок и подозрительно оглянулся.
Майкрофт прищурился, заметив его беспокойство:
— Так что у тебя стряслось, что мне пришлось бросить все дела и примчаться посреди рабочего дня?
— Зайди в дом, нам нужно поговорить.
Очутившись в кабинете Майкрофта, Шерлок моментально оказался у книжных полок, ощупывая книги и что-то бормоча. Через мгновение в его руках оказалась новенькая сигаретная пачка, шуршащая целлофаном — небольшая заначка Шерлока, который уже несколько лет, как торжественно бросил курить. Майкрофт молча взирал на эти манипуляции, а потом поинтересовался:
— Итак, к чему этот маскарад?
— Я умер, — коротко ответил Шерлок на вопросительный взгляд Холмса-старшего. Повисло недоумённое молчание, разбавляемое тихим шелестом упаковки.
— Наверное, ты хочешь спросить, как это произошло? — продолжил Шерлок, терзая неподдающийся целлофан. — Упал с крыши, не выдержали нервы, сошел с ума… Выбери нужный пункт из этого списка. Официальной версией будет: Шерлок Холмс признал себя виновным. Как тебе, для газетного заголовка подойдёт? — едко поинтересовался он. — Я же создатель Мориарти, шарлатан и преступник, адреналиновый наркоман, который организовывает преступления, а потом сам их раскрывает, чтобы обрести славу великого сыщика… ЧЕРТ! — рявкнул Шерлок, трясущимися руками стискивая нераспечатанную пачку сигарет.
Майкрофт осторожно вынул её из подрагивающих нервных пальцев брата и вернул уже открытой:
— А теперь возьми себя в руки и начни излагать спокойно, со всеми подробностями.
Громко щёлкнув предложенной зажигалкой и окутав себя сизым дымом, Шерлок начал рассказ:
— Вчера явился Грег с ордером на мой арест. На меня пало подозрение в похищении детей посла. Полиция не поверила, что с помощью дедукции можно раскрыть подобное преступление.
Старший согласно кивнул:
— Грегори звонил мне и рассказывал, что ты сбежал, захватив Ватсона в заложники.
— Мне пришлось это сделать — Джон расквасил нос интенданту, и нас приковали друг к другу наручниками, — сказал Шерлок и ехидно добавил, — как будто полиция ездит на задержания только с одной парой. Я хотел доказать свою невиновность, а сидя за решёткой это сделать несколько проблематично, не так ли?
Шерлок вскочил на ноги, широким шагом меряя кабинет, оставляя за собой дымный шлейф:
— Ты знаешь, каково это? Видеть, как в глазах тех, кто раньше с тобой работал, доверял тебе, появляется сомнение: такой ли Шерлок Холмс гений, каким хочет казаться, или просто ловкий Гамельнский крысолов, заставляющий всех плясать под свою дудку? — горько воскликнул он, с остервенением смял окурок в пепельнице. — Даже у Джона могли появиться сомнения!
— Разве после Баскервиля у вас не наладились отношения? — удивлённо спросил Майкрофт, не понаслышке знающий, что вера в Шерлока у Джона Ватсона порой граничила с безумием, и первое совместное дело было этому ярким примером.
— Наладились? — брат невесело рассмеялся. — Он решил съехать с Бейкер-Стрит и пожить отдельно, чтобы разобраться в себе.
— Что? — недоумевающе переспросил Старший, доставая из мини-бара бутылку виски — Шерлока трясло как в лихорадке. — Вы поссорились, или ты устал ждать и сказал о своих чувствах? Подожди, но ведь он не съехал!
— Не успел. Мориарти вернулся, — Шерлок остановился как вкопанный, гневно сверкнув глазами. — Почему ты его выпустил?!
— Не кричи на меня! — осадил брата Майкрофт и почти насильно сунул тому в руки тяжёлый стакан. — На вот, выпей. У тебя озноб.
— Почему. Ты. Его. Выпустил? — угрожающе тихо переспросил Шерлок. Майкрофт не успевал поражаться брату, настроение которого менялось с каждой секундой. То Шерлок был обманчиво кроток, то взвивался на ноги и выплёвывал очередную гневную тираду. Ртутно-серые глаза могли полыхнуть всепоглощающим внутренним огнём и тут же смениться тусклой стальной апатией.
— Я должен был это сделать, — мягко пояснил Майкрофт. — Никакого смысла держать Мориарти взаперти не было. На контакт он не шел, говорить отказывался…
— Как будто у тебя нет средств, чтобы развязать ему язык?! С твоим-то опытом! — разговор, всё больше и больше напоминающий выяснение правых и виноватых, переходил на повышенные тона.
— Были! Конечно же были! — не сдержался и прикрикнул Майкрофт. — Ты хочешь услышать от меня о наших методах, Шерлок? Физическое и психологическое насилие, гипноз, химические препараты... — Майкрофт сделал глубокий вдох и продолжил уже спокойно. — Но он оказался крепким орешком. У меня была задача допросить его, а не калечить или сводить с ума. Только сам Джеймс Мориарти мог распутать ту Паутину, что он же и спёл. Но единственная тема, на которую этот безумный гений желал общаться — это ты, Шерлок. Только взамен историй о тебе он давал информацию. Его интересовало всё: каким ты был в детстве, что любил, чего боялся — он слушал это с горящими глазами, как одержимый. Промучившись почти два месяца, Мориарти выпустили, надеясь, что, выбравшись на волю, он сам приведёт нас к тем людям, которые еще продолжали на него работать.
— Из этого хоть что-то получилось? — с надеждой в голосе спросил Шерлок. — Вы кого-нибудь поймали?
— Мелкую рыбешку, — досадливо махнул рукой Майкрофт. — Мориарти лег на дно, затаился. Никаких подозрительных контактов мы отследить так и не смогли. Но он не бросил своего дела и готовил почву для нового наступления. Только теперь он выбрал менее защищённый объект. Сначала он целенаправленно ударил по мне: помнишь ту аварию на мосту Ватерлоо? Тогда Мориарти посчитал, что мне попросту повезло. С тобой же он играл, как кошка с мышью. Забавлялся, предвкушая твою реакцию на обвешанного взрывчаткой Джона, а потом — на Ирэн Адлер, играющую с твоими чувствами. Всё-таки он непревзойденный манипулятор, творец, в своем роде. — Майкрофт задумчиво переплёл пальцы, глядя в пустоту.
— Мне кажется, или ты поешь этому пауку дифирамбы? — возмутился Шерлок.
— Согласись, нам редко попадались люди выдающиеся, незаурядные, такие, что выбиваются из общей серой массы. И, как это не прискорбно звучит, прославлялись они отнюдь не благими делами, а невиданными по своим масштабам коварством и изуверствами. Так кого скорее впишут в анналы истории, Мать Терезу или Саддама Хусейна? Кого из исторических персонажей вспоминаешь, когда хочешь отобразить ту или иную эпоху?
— Тиранов, полководцев, диктаторов, — перечислил брат.
Майкрофт невесело усмехнулся:
— Вот видишь. Где сейчас Джон?
— Не знаю! — отрезал Шерлок.
— Вы же были вместе.
— Да. Мы сбежали вместе. Плутали по улицам, запутывая следы. Я проверил теорию, что ко мне опасно приближаться, когда один из киллеров, что следил за нами, поплатился за это жизнью. Навестили журналистку, Китти Райли, написавшую разоблачительную статью, что уничтожила мою репутацию.
Шерлок нахмурился, восстанавливая цепочку событий, и тут же его лицо приобрело гротескно-любопытствующее выражение:
— И как ты думаешь, кого мы там встретили? Твоего приятеля-Джима! — воскликнул он, паясничая. — О… только это был уже не Джим Мориарти, известнейший криминальный гений, а скромный актер и любимец детей — Ричард Брук. Эта сволочь гениально маскируется и совершенно запудрила мозги журналистке. Она верит в него, как в Иисуса Христа, — презрительно фыркнул детектив и снова вскочил на ноги, принявшись расхаживать перед братом.
— Я понял, чего добивается Мориарти. Ему было мало уничтожить меня физически, он желал обставить все дело так, чтобы я ушел опозоренный, покинутый всеми, кто в меня еще верит.
— И это у него получилось блестяще, — заверил брата Майкрофт. — Его афера с Тауэром, Национальным банком и тюрьмой была разыграна как по нотам. Он наслаждался каждой секундой судебного процесса, для которого самолично раздал партитуру его участникам. Ты был неподражаем, когда в очередной раз пытался доказать, что все вокруг идиоты.
— Но ведь так и есть! — взмахнул руками Младший. Майкрофт подавил тяжёлый вздох и задался вопросом, почему боги одарили благоразумием старшего брата, напрочь позабыв о младшем. Не найдя ответа и посему оставив философские рассуждения на более подходящий случай, он спросил:
— Что было дальше?
— Мы просидели в лаборатории Бартса всю ночь. Втайне от Джона я отправил сообщение Мориарти и назначил на рассвете встречу на крыше госпиталя. Осталось решить только одну проблему: как убрать из лаборатории Джона, чтобы он не помешал разговору. Пришлось пойти на хитрость, точнее, на обман, — глухо произнёс Шерлок, обессиленно опускаясь обратно в кресло. Майкрофт видел, как тяжело брату даётся рассказ именно об этой части произошедшего, но щадить его он не был намерен.
— И как же удалось оторвать от себя того, кто во имя спасения твоей жизни стрелял в серийного убийцу, полез за тобой в овраг Дюрера, и даже сломал нос начальнику полиции? — поинтересовался Майкрофт.
— Звонок от неизвестного абонента о том, что подстрелили миссис Хадсон.
— О, — протянул Майкрофт, — и он поверил?
— Не только поверил, — безжизненным голосом подтвердил Шерлок, — но и накричал на меня, назвав бездушной машиной, когда я отказался пойти вместе с ним.
— Ох, Шерлок… — сочувствующе произнёс Майкрофт.
Младший брат выглядел подавленным и беззащитным. Он протестующе замотал головой, обхватывая себя руками словно пытаясь защититься от холода, и забормотал:
— Нет, все правильно. Так даже лучше… Пусть не помнит обо мне ничего хорошего, ему же будет легче.
— А тебе?
— Мне?.. — Шерлок медленно поднял голову и отрешённо посмотрел на брата. От этого взгляда Старшему стало не по себе — словно сама бездна глядела на него пустыми глазами-колодцами. — А я умер. Меня больше нет. Я выторговал смертью жизнь для него.
— Объясни, — потребовал Майкрофт.
— Я планировал записать разговор с Мориарти. Хотел раздобыть признание, что он подставил меня, подтасовал факты. Но все пошло совсем не так, как планировалось: он предложил мне убить себя, прыгнув с крыши.
— Он угрожал тебе?
Шерлок мотнул головой:
— Не мне. Когда я отчаянно желал его самого столкнуть с высоты, он сообщил мне три имени тех, кто погибнет, если я останусь в живых.
— Почему ты ничего не сказал о вашей встрече? — попенял ему Майкрофт. — Я снова закрыл бы его и заставил отменить приказ.
— Теперь это невозможно!
— Ничего невозможного нет, и мы с тобой этому прямое подтверждение. Ты знаешь, где сейчас Мориарти?
— Знаю. Там… — Шерлок устало сжал виски и прикрыл бледные веки, — на крыше... С дыркой в голове.
— Ты? — вскинул брови Майкрофт.
— Нет, он сам.
— Что? Он убил себя? Почему? Что ты сделал?
— Сказал, что он ошибается на мой счет и я такой же, как он, что мы — на одной стороне. Джим так странно посмотрел мне в глаза, будто видел меня в первые в жизни, пожал руку и, не выпуская ее, выхватил пистолет… Я думал, он хочет меня убить… Но он застрелился сам.
— Это… — Майкрофт нахмурился, подбирая подходящее слово, — неразумно. Он ведь не был глупцом.
— Как раз это — было гениальным. Теперь я уже не мог остаться в живых, потому что отменить приказ на уничтожение было некому. Миссис Хадсон, Грег, Джон — с его смертью все они стали мишенями. Мориарти наверняка явился на встречу не один, один из снайперов должен был проконтролировать выполнение сделки. А потом подъехало такси, и появился взволнованный Джон…
— Поняв, что его обманули, и миссис Хадсон в порядке, он поспешил к тебе?
— Что мне оставалось делать, скажи? — в голосе Шерлока сквозило отчаяние. — Несколько шагов к зданию, и он попадет на линию огня. Мне пришлось остановить его, попросить не сходить с места и смотреть на меня, — Шерлок откинулся в кресло, вспоминая.
«... Стой на месте, — Джон внизу смешно вертит головой по сторонам, пытаясь найти Шерлока. А потом, словно следуя внутреннему чутью, медленно поднимает взгляд наверх, туда, где на фоне белёсого пасмурного неба стоит одинокая фигурка в плаще. Шерлок сглатывает комок в горле и говорит резкое:
— Шерлок Холмс — подделка, Джон. Считай, это моя записка. Ведь люди так делают? Оставляют записку? — ветер сушит мокрые от слёз щёки.
— Не говори так! Ты гений, ты все обо мне узнал в первый день знакомства, — голос Джона дрожит и срывается. Сомневается в своих словах? Желает переубедить? Мало данных.
Хочется крикнуть: «Да, я знаю, как ты улыбаешься, как дышишь во сне, как бросаешься на любого, кто хочет мне навредить». Тысячи разрозненных фактов о Джоне Ватсоне переполняют Чертоги разума, забивают архивы до предела. Любая, самая крошечная деталь имеет немаловажное значение и никогда не удаляется. Но после непродолжительной внутренней борьбы Шерлок выдаёт очередную ложь:
— Я следил за тобой и все выяснил заранее, — и, словно пытаясь сгладить жестокость слов, он тянет руку вперёд, к маленькой светловолосой точке посреди серого полотна асфальта…»
— Это очень жестоко по отношению к Джону, — тихо сказал Майкрофт. Шерлок приоткрыл глаза и скользнул по нему безразличным взглядом:
— Я знаю. Но у меня не было другого выхода. Раз мне пришлось умереть, пусть это будет не зря, — голос Младшего становился всё тише, срываясь на шёпот. — Самоубийство не пройдет незамеченным, а Джон… Я сказал, что обманывал его, и на самом деле в газетах писали правду.
— Сомневаюсь, что он тебе поверил, — покачал головой Майкрофт.
— Я посеял сомнение, — Шерлок пожал плечами. — Пройдет время, он выкинет меня из головы и сможет начать новую жизнь.
— Ты… — Майкрофт помедлил, — отказываешься от него?
— Тебя удивляет, что я желаю ему счастья?
— Но как же твои чувства, Шерлок? — Майкрофт отошёл от окна и присел на подлокотник кресла, сжав плечо брата. Шерлок судорожно вцепился в его пальцы, словно в спасательный круг.
— А если мне не суждено быть счастливым? — глухо спросил он. — Может, мое искупление — никогда не испытывать взаимной любви? Страдать, мучиться, обрести и вновь потерять. Что ж, — подвёл он итоги, — сегодня я действительно умер, прыгнув с крыши, разбив свое сердце на тысячу мелких осколков.
— Может, все изменится, когда мы станем смертными?
Шерлок промолчал.
Втайне он тоже надеялся, что всё изменится, но его представление об этих переменах не соответствовало ожиданиям брата. Майкрофт, ослеплённый взаимностью чувств, не понимал, что Шерлок, получая от Джона отказ за отказом, приближался к тому чёрному дню, когда счастливый друг приведёт на Бейкер-Стрит какую-нибудь очередную Сару, Анну или Джоан, что станет в конце концов его супругой.
Приходя в себя на хромированном столе морга, весь изломанный и перемазанный в крови, Шерлок не испытывал особой радости по поводу своего воскрешения. Боль тела меркла в сравнении с тем, что испытывало его сердце, и лишь обещанное забвение казалось Шерлоку долгожданным лекарством от всех бед и напастей.
Звук лязгнувших ворот и громкий хруст гравия отвлёк братьев. Глухо хлопнула дверца машины.
— Это Грег, — напряжённо сказал Майкрофт. Шерлок моментально вскочил на ноги:
— Я выйду через черный ход.
— Не успеешь, — отрицательно покачал головой брат, и был прав — Грег уже был в прихожей.
Шерлок насмешливо фыркнул:
— Ну не лезть же мне под стол?!
Майкрофт закатил глаза, всем видом показывая, что юмор в данной ситуации неуместен. Оказавшись у стеллажа с книгами, он пробежался пальцами по резным деревянным завиткам украшения и повернул нужный. Одна из секций беззвучно отъехала, открывая глазу тайный ход.
— Всё как в старые добрые времена, — усмехнулся Младший, ныряя в предоставленное убежище.
Стеллаж едва успел встать на место, как на пороге возник Грегори Лестрейд. Майкрофт замер, увидев, как сильно изменился Грег.
Тёмные глаза, обычно такие живые и яркие, потускнели и приобрели безжизненный цвет выжженной земли. Уставшее лицо испещрили новые морщины. Все, что любимый человек пережил за последние сутки по вине Шерлока, делало его лицо похожим на застывшую маску отчаяния.
Но даже Майкрофт не мог увидеть всё, что Грегори испытывал в этот момент.
Глядя, как на запястье растерявшегося детектива защёлкивают наручники, Грегори Лестрейд мог чистосердечно признать этот день самым худшим в своей карьере. Он даже не предполагал, что через каких-то десять часов его жизнь полностью изменится.
В день смерти единственного в мире консультирующего детектива Грег Лестрейд чувствовал себя так, будто он разом решил перескочить через все пять стадий принятия смерти, но внутри что-то сломалось, и стрелка внутреннего хронометра металась между первыми четырьмя.
Первым шло отрицание.
Грег никак не мог поверить, что жизнь одного из гениальнейших людей современности прервётся вот так просто, от соприкосновения с заплёванным и щербатым асфальтом у госпиталя Святого Бартоломея.
Не ожидал, что ещё вчера препирающийся с Джоном Шерлок Холмс, живой и невредимый, сегодня будет лежать на земле изломанной марионеткой с пустыми холодными глазами.
Шок и оцепенение прошли, и тогда голову поднял дымный демон гнева, сверкающий глазами. Душная волна злости хлестнула Грегори, как хвост плети — больно, сильно, ударяя по самому живому и беззащитному. Лестрейд буквально рвал и метал: сначала он кричал на Донован, которая с посеревшим лицом стояла под дверью кабинета начальника.
Там, за этой дверью, находился Андерсон, вызванный на ковёр и обвинённый в халатности. Грег ненавидел себя, но всё равно выплёвывал злые слова в лицо поникшей Салли, а потом заперся в кабинете. От ярости, с которой он строчил отчёт, не выдержала ручка — хрупкий пластик корпуса жалобно треснул в слишком сильно стиснутых пальцах.
Грегори понимал, что это бесполезно, но всё равно упрямо прокручивал в голове сотни сюжетов, как бы он мог предотвратить странную и нелепую смерть Шерлока. Что бы произошло, не предайся Грег сомнениям и неверию, которые царили в команде. Чего бы не случилось, если бы он не понадеялся, что детектив затаится, возьмёт тайм-аут, дабы набраться сил и доказать свою невиновность. Как будто он не знал, что Шерлок не умеет скрываться — да Шерлок даже удержать язык за зубами не может! Точнее, не мог...
Будучи твёрдо уверенным в том, что виноват в гибели Шерлока только он, Грегори Лестрейд стремительно скатывался в пучины депрессии.
Это он не сумел угнаться за стихийным бедствием, которым являлся Шерлок Холмс, не просчитал его действий, не защитил... Собственное бессилие и недальновидность растравляли нарастающую тяжесть в груди.
Воспоминания мелькали смазанными кадрами — графитово-серый асфальт, на котором расплылась тёмная липкая лужа, отнюдь не похожая на алую бутафорскую кровь, как в голливудских боевиках. Зернистые кадры видеозаписи с камер, запечатлевшие последние минуты жизни детектива: Шерлок расправляет руки и камнем летит вниз, перебирая худыми ногами.
Грегори старался не думать о предстоящем разговоре с Майкрофтом. Но если бы имелся хоть малейший шанс поменяться местами с Шерлоком, тело которого в этот момент потрошили под лампами на «разделочном» столе морга, Грег согласился бы без малейших колебаний.
Старший, и теперь единственный, Холмс стоял у открытого окна и обернулся, заслышав шаги Грега. В кабинете ощутимо несло сигаретным дымом.
— Майкрофт… — боясь переступить порог, тихо позвал Грегори бесцветным голосом, — Майк...
Он потоптался на месте, не представляя, что можно сказать в свое оправдание человеку, потерявшему брата.
— Грег... — отозвался тот, но не сдвинулся с места.
— Я виноват, знаю, — слова давались Грегори с трудом, — мне нужно было силой тащить его в участок, закрыть в четырех стенах… — он судорожно вдохнул и зашептал, — я… прости меня...
Грег рухнул в ближайшее кресло, закрывая руками лицо — презрительного взгляда от Майкрофта он бы не вынес.
Лестрейд не видел, но во взгляде Майкрофта не было гнева или презрения, только понимание и огромное желание хоть как-то облегчить муки Грега. Холмс едва сдерживался, чтобы не рассказать Грегори все подробности, уверить, что тому не за что просить прощения, и что если бы обстоятельства сложились иначе, то, вполне вероятно, оплакивать пришлось бы самого Грега.
Лестрейд вздрогнул, когда что-то рядом зашуршало, и тёплые руки заключили его в кольцо. Грегори судорожно вздохнул и уткнулся лицом в плечо Майкрофта, пока к уху почти невесомо прижимались сухие губы:
— Ты сделал так, как считал нужным, правильным, — шептал Майкрофт, легонько покачивая Грега из стороны в сторону, — ты ни в чём не виноват. Терпение не является... — он запнулся, — не являлось основной чертой характера Шерлока, ты просто не смог бы его удержать.
— Ох, Майки, — пробормотал ему в плечо Грег, — если бы ты только знал, как я сожалею, как…
— Ш-ш-ш... Успокойся, — прервал его Холмс. — Мы со всем разберёмся. Сейчас ты сходишь в душ, а после мы обязательно поговорим. И помни: тебя никто ни в чём не обвиняет, — с этими словами Майкрофт увёл его в спальню.
***
— У ворот будет ждать машина. Антея отвезёт тебя в убежище и предоставит всё необходимое, — инструктировал брата Майкрофт. — Никакой самодеятельности, никаких вылазок — смирись со своим официальным статусом мертвеца и затаись. Мисс Хупер я оповестил, все хлопоты насчёт тела и похорон беру на себя. Скоро я с тобой свяжусь.
Шерлок помедлил и спросил:
— Как Лестрейд?
Майкрофт на мгновение дёрнулся, но тут же взял себя в руки.
— Ужасно твоими стараниями, — буркнул он. — Но с этим мы справимся, хотя было куда лучше, обратись ты ко мне заранее.
Мелькнувшее в глазах младшего брата раскаяние сменилось тревогой. Шерлок обеспокоенно схватил Майкрофта за руку:
— Пообещай мне, что позаботишься о Джоне!
— Само собой, — Майкрофт посмотрел на него с упрёком. — А теперь иди.
И только глядя, как Шерлок мастерски слился с окружением, буквально растворившись в воздухе, словно бестелесный дух, Майкрофт Холмс отчётливо понял — их проблемы со смертью Шерлока только начинаются.
Автор: MsHelena
Соавтор: Koshka-matryoshka
Фандом: Шерлок
Жанр: слэш
Пейринг/Герои: Майкрофт/Лестрейд, Шерлок/Джон
Рейтинг: R
Размер: Макси
Дисклеймер: ни на что не претендую
Размещение: mystrade.diary.ru/?userid=3089904
Саммари: Они живут уже более двух тысячелетий, обреченные на вечную жизнь без любви,
до тех пор пока не найдут свою вторую половинку. Того единственного, ради которого стоит умереть.
Предупреждения: OOC, АУ
Критика: возможна в мягкой форме
Глава 25
Первым, что он увидел, был свет.
Ослепительно-холодная белизна проникала сквозь неплотно прикрытые веки, заставляла глаза слезиться, а от влаги свет дробился на сверкающие искрящиеся льдинки. Шерлок заморгал, и всепоглощающая яркость ушла, втягиваясь в софит, висящий прямо над головой. Вокруг всё плыло.
Пустая бесцветная бесконечность, поглотившая его после удара об асфальт, покружила чужака в вязком безвременном киселе, чтобы, наконец, выплюнуть на поверхность. И Шерлок вынырнул, жадно вдохнув воздух и кривясь — лёгкие жгло от зарастающих разрывов, в груди неимоверно болело. Да что там грудь — болело всё тело, будто начинённое острыми осколками. Шерлок бездумно посмотрел в тщательно выбеленный потолок и узнал морг Бартса, вотчину Молли Хупер. Правда, обычно он видел его немного с другой стороны.
Автоматически мозг подсчитывал урон: сломано как минимум восемь рёбер, грудина, правое запястье и предплечье, левая нога. Гудела голова от открытой черепно-мозговой травмы. Кожу щек и лба стягивала неприятная липкость. Ужасно хотелось пить.
Шерлок устало закрыл глаза, давая телу восстановиться: в этот раз ему прилично досталось. Вокруг царила звенящая тишина — кажется, он временно оглох.
Какое-то время он лежал, прислушиваясь к телу, и даже не сразу понял, что где-то капает вода. Кап-кап, кап-кап — плохо закрытый кран пропускал живительную влагу. Тук-тук, тук-тук — отзывалось его живое сердце, вздрагивая под срастающимися рёбрами.
Подстёгиваемые звуками воспоминания последних дней начали всплывать, кружа яркими бензиновыми пятнами по поверхности: Мориарти, крыша Бартса, Джон... Джон...
Невыносимая тянущая боль пробудилась ото сна вместе с сердцем Шерлока.
«...вижу только один выход — пожить какое-то время врозь. Надеюсь, на расстоянии у меня получится разобраться…» — мягкий тенор Джона из-за двери. Звон бокалов, Грег что-то успокоительно гудит, но Шерлок резко разворачивается на каблуках и уходит.
«...Шерлок, нам нужно поговорить».
Он отлично знает, о чём именно, но только сжимает зубы и выдаёт особенно неприятный трёхзвучный аккорд — Джон морщится. Разговор так и не состоялся, потому что внезапное появление Мориарти не способствует важным беседам. Джон забывает о своих намерениях и подставляет плечо, как и подобает лучшему другу.
«...Уходи», — хрипло просит Шерлок, но Джон уже поднимает глаза к небу и застывает каменным изваянием.
Внизу раскинулся Лондон, маленькие людишки суетно спешат по своим делам, крошечные машинки сигналят — их жизнь продолжается. И никто не знает, что жизнь Шерлока Холмса подходит к концу. Жадная пустота у края крыши лижет мыски ботинок, с нетерпением ждёт, как голодный хищник, чтобы принять в свои зыбкие ненадёжные объятия.
— Я — фрик, ненормальный!
И, противореча словам, по щекам катятся слезы сожаления: «Как же мало у нас с тобой было времени».
Джон внизу коротко мотает головой и признаётся:
— Ты — самый лучший человек, кого я когда-либо знал, — и, несмотря на трагизм ситуации, от слов Джона Шерлок улыбается сквозь слезы. Панорама Лондона в его глазах дрожит и расплывается.
Горечь невысказанных слов царапает горло, разрывает сердце, Шерлок старается не думать, не чувствовать, а губы сами складываются в единственное правдивое среди потока лжи:
— Я люблю тебя, Джон.
Ватсон внизу дёргается как от удара током, смотрит, наверняка умоляюще, но Холмс уже отбрасывает ставший бесполезным телефон и решительно делает шаг в зыбкую пустоту.
Всего миг короткого полёта, и мир с хрустом гаснет, как перегоревшая лампочка».
Шерлок тяжело вздохнул и завозился на прозекторском столе — рёбра ещё болели. Нужно был выбираться отсюда. Внимание Холмса привлекли тихие звуки из подсобки, он осторожно спустился со стола — план созрел моментально.
Молли сидела в маленькой комнатке, облачённая в рабочий халат и стерильные перчатки. Опираясь спиной о стену, девушка плакала навзрыд, некрасиво кривя рот и по-детски вытирая слёзы рукавом. Услышав, как скрипнула дверь, она попыталась приглушить всхлипы и поспешно встала - чтобы потрясённо сползти по стене обратно, усомнившись в собственном рассудке. На неё смотрел покойный Шерлок Холмс в своём неизменном пальто.
Но детектив же должен сейчас лежать на хромированном столе, холодный и не подающий ни малейших признаков жизни — она сама его принимала!
— Кто ты? — хрипло прошептала Хупер. После возникнувшего головокружения, пришло желание найти что-нибудь потяжелее и врезать самозванцу. В призраков патологоанатом Молли Хупер не верила никогда.
Когда живой мертвец сделал к ней шаг, Молли издала судорожный полувздох-полувсхлип и вжалась в стену сильнее.
— Тише... тише... Я живой человек, просто не совсем такой, как все, — Шерлок протянул руку. — И мне нужна твоя помощь.
Помедлив, Молли ухватила его ладонь — живую и тёплую! - на запястье которой отчётливо бился ровный пульс. Голова всё ещё немного кружилась.
—Но... как? Я же видела, как ты... — девушка прикоснулась к его лбу, повторяя неровные кровавые линии. Кое-где от крови волосы слиплись плотной бурой коркой. Шерлок вздохнул.
—Так было нужно. Я обязательно потом всё тебе расскажу, но сейчас мне нужно позвонить. И одежда, — Шерлок подумал, — и умыться, тоже пришлось бы кстати.
Молли громко шмыгнула носом, из глаз девушки вновь потекли слезы – на этот раз слезы радости и облегчения.
Найти одежду было нетрудно — подошли вещи неудачливого скейтбордиста, которого привезли в морг накануне. Через четверть часа Шерлок Холмс стал обладателем потрёпанных джинсов, замызганной куртки и вязаной шапки, поверх которой он накинул капюшон. Обувь тоже пришлась почти впору. Холмс оценивающе глянул на своё отражение в стеклянной дверце шкафа и хмыкнул — в таком обличии среди уличных бродяг он был бы своим.
Вывести Шерлока к чёрному ходу оказалось и того проще — ни врачи ни пациенты госпиталя не обратили внимания на сосредоточенную девушку, ведущую за локоть к черному ходу мужчину, одетого в поношенную и не очень чистую одежду.
У самой двери Холмс обернулся и попросил:
— Не говори никому. С тобой скоро свяжутся и скажут, что сделать, чтобы избежать проблем. И спасибо тебе.
— Береги себя, Шерлок, — с грустной улыбкой шепнула Молли, глядя, как детектив скрывается за дверью.
Выбравшись из машины, Майкрофт Холмс обеспокоенно посмотрел на часы и замер — краем глаза он заметил, как от стены дома отделилась гибкая человеческая тень и шагнула к нему. Крепко сжав рукоятку зонта, Майкрофт развернулся, встретился взглядом с незнакомцем... и опустил своё с виду не очень опасное оружие.
— Ну и видок у тебя, — удивился Майкрофт, наблюдая, как брат стягивает с головы капюшон и шапку. В этой маскировке консультирующий детектив напоминал потасканного жизнью безработного пьяницу: даже жесты стали нервными и напряжёнными. — Неужели ты ограбил бездомного?
— Всего лишь труп, — пожал плечами Шерлок и подозрительно оглянулся.
Майкрофт прищурился, заметив его беспокойство:
— Так что у тебя стряслось, что мне пришлось бросить все дела и примчаться посреди рабочего дня?
— Зайди в дом, нам нужно поговорить.
Очутившись в кабинете Майкрофта, Шерлок моментально оказался у книжных полок, ощупывая книги и что-то бормоча. Через мгновение в его руках оказалась новенькая сигаретная пачка, шуршащая целлофаном — небольшая заначка Шерлока, который уже несколько лет, как торжественно бросил курить. Майкрофт молча взирал на эти манипуляции, а потом поинтересовался:
— Итак, к чему этот маскарад?
— Я умер, — коротко ответил Шерлок на вопросительный взгляд Холмса-старшего. Повисло недоумённое молчание, разбавляемое тихим шелестом упаковки.
— Наверное, ты хочешь спросить, как это произошло? — продолжил Шерлок, терзая неподдающийся целлофан. — Упал с крыши, не выдержали нервы, сошел с ума… Выбери нужный пункт из этого списка. Официальной версией будет: Шерлок Холмс признал себя виновным. Как тебе, для газетного заголовка подойдёт? — едко поинтересовался он. — Я же создатель Мориарти, шарлатан и преступник, адреналиновый наркоман, который организовывает преступления, а потом сам их раскрывает, чтобы обрести славу великого сыщика… ЧЕРТ! — рявкнул Шерлок, трясущимися руками стискивая нераспечатанную пачку сигарет.
Майкрофт осторожно вынул её из подрагивающих нервных пальцев брата и вернул уже открытой:
— А теперь возьми себя в руки и начни излагать спокойно, со всеми подробностями.
Громко щёлкнув предложенной зажигалкой и окутав себя сизым дымом, Шерлок начал рассказ:
— Вчера явился Грег с ордером на мой арест. На меня пало подозрение в похищении детей посла. Полиция не поверила, что с помощью дедукции можно раскрыть подобное преступление.
Старший согласно кивнул:
— Грегори звонил мне и рассказывал, что ты сбежал, захватив Ватсона в заложники.
— Мне пришлось это сделать — Джон расквасил нос интенданту, и нас приковали друг к другу наручниками, — сказал Шерлок и ехидно добавил, — как будто полиция ездит на задержания только с одной парой. Я хотел доказать свою невиновность, а сидя за решёткой это сделать несколько проблематично, не так ли?
Шерлок вскочил на ноги, широким шагом меряя кабинет, оставляя за собой дымный шлейф:
— Ты знаешь, каково это? Видеть, как в глазах тех, кто раньше с тобой работал, доверял тебе, появляется сомнение: такой ли Шерлок Холмс гений, каким хочет казаться, или просто ловкий Гамельнский крысолов, заставляющий всех плясать под свою дудку? — горько воскликнул он, с остервенением смял окурок в пепельнице. — Даже у Джона могли появиться сомнения!
— Разве после Баскервиля у вас не наладились отношения? — удивлённо спросил Майкрофт, не понаслышке знающий, что вера в Шерлока у Джона Ватсона порой граничила с безумием, и первое совместное дело было этому ярким примером.
— Наладились? — брат невесело рассмеялся. — Он решил съехать с Бейкер-Стрит и пожить отдельно, чтобы разобраться в себе.
— Что? — недоумевающе переспросил Старший, доставая из мини-бара бутылку виски — Шерлока трясло как в лихорадке. — Вы поссорились, или ты устал ждать и сказал о своих чувствах? Подожди, но ведь он не съехал!
— Не успел. Мориарти вернулся, — Шерлок остановился как вкопанный, гневно сверкнув глазами. — Почему ты его выпустил?!
— Не кричи на меня! — осадил брата Майкрофт и почти насильно сунул тому в руки тяжёлый стакан. — На вот, выпей. У тебя озноб.
— Почему. Ты. Его. Выпустил? — угрожающе тихо переспросил Шерлок. Майкрофт не успевал поражаться брату, настроение которого менялось с каждой секундой. То Шерлок был обманчиво кроток, то взвивался на ноги и выплёвывал очередную гневную тираду. Ртутно-серые глаза могли полыхнуть всепоглощающим внутренним огнём и тут же смениться тусклой стальной апатией.
— Я должен был это сделать, — мягко пояснил Майкрофт. — Никакого смысла держать Мориарти взаперти не было. На контакт он не шел, говорить отказывался…
— Как будто у тебя нет средств, чтобы развязать ему язык?! С твоим-то опытом! — разговор, всё больше и больше напоминающий выяснение правых и виноватых, переходил на повышенные тона.
— Были! Конечно же были! — не сдержался и прикрикнул Майкрофт. — Ты хочешь услышать от меня о наших методах, Шерлок? Физическое и психологическое насилие, гипноз, химические препараты... — Майкрофт сделал глубокий вдох и продолжил уже спокойно. — Но он оказался крепким орешком. У меня была задача допросить его, а не калечить или сводить с ума. Только сам Джеймс Мориарти мог распутать ту Паутину, что он же и спёл. Но единственная тема, на которую этот безумный гений желал общаться — это ты, Шерлок. Только взамен историй о тебе он давал информацию. Его интересовало всё: каким ты был в детстве, что любил, чего боялся — он слушал это с горящими глазами, как одержимый. Промучившись почти два месяца, Мориарти выпустили, надеясь, что, выбравшись на волю, он сам приведёт нас к тем людям, которые еще продолжали на него работать.
— Из этого хоть что-то получилось? — с надеждой в голосе спросил Шерлок. — Вы кого-нибудь поймали?
— Мелкую рыбешку, — досадливо махнул рукой Майкрофт. — Мориарти лег на дно, затаился. Никаких подозрительных контактов мы отследить так и не смогли. Но он не бросил своего дела и готовил почву для нового наступления. Только теперь он выбрал менее защищённый объект. Сначала он целенаправленно ударил по мне: помнишь ту аварию на мосту Ватерлоо? Тогда Мориарти посчитал, что мне попросту повезло. С тобой же он играл, как кошка с мышью. Забавлялся, предвкушая твою реакцию на обвешанного взрывчаткой Джона, а потом — на Ирэн Адлер, играющую с твоими чувствами. Всё-таки он непревзойденный манипулятор, творец, в своем роде. — Майкрофт задумчиво переплёл пальцы, глядя в пустоту.
— Мне кажется, или ты поешь этому пауку дифирамбы? — возмутился Шерлок.
— Согласись, нам редко попадались люди выдающиеся, незаурядные, такие, что выбиваются из общей серой массы. И, как это не прискорбно звучит, прославлялись они отнюдь не благими делами, а невиданными по своим масштабам коварством и изуверствами. Так кого скорее впишут в анналы истории, Мать Терезу или Саддама Хусейна? Кого из исторических персонажей вспоминаешь, когда хочешь отобразить ту или иную эпоху?
— Тиранов, полководцев, диктаторов, — перечислил брат.
Майкрофт невесело усмехнулся:
— Вот видишь. Где сейчас Джон?
— Не знаю! — отрезал Шерлок.
— Вы же были вместе.
— Да. Мы сбежали вместе. Плутали по улицам, запутывая следы. Я проверил теорию, что ко мне опасно приближаться, когда один из киллеров, что следил за нами, поплатился за это жизнью. Навестили журналистку, Китти Райли, написавшую разоблачительную статью, что уничтожила мою репутацию.
Шерлок нахмурился, восстанавливая цепочку событий, и тут же его лицо приобрело гротескно-любопытствующее выражение:
— И как ты думаешь, кого мы там встретили? Твоего приятеля-Джима! — воскликнул он, паясничая. — О… только это был уже не Джим Мориарти, известнейший криминальный гений, а скромный актер и любимец детей — Ричард Брук. Эта сволочь гениально маскируется и совершенно запудрила мозги журналистке. Она верит в него, как в Иисуса Христа, — презрительно фыркнул детектив и снова вскочил на ноги, принявшись расхаживать перед братом.
— Я понял, чего добивается Мориарти. Ему было мало уничтожить меня физически, он желал обставить все дело так, чтобы я ушел опозоренный, покинутый всеми, кто в меня еще верит.
— И это у него получилось блестяще, — заверил брата Майкрофт. — Его афера с Тауэром, Национальным банком и тюрьмой была разыграна как по нотам. Он наслаждался каждой секундой судебного процесса, для которого самолично раздал партитуру его участникам. Ты был неподражаем, когда в очередной раз пытался доказать, что все вокруг идиоты.
— Но ведь так и есть! — взмахнул руками Младший. Майкрофт подавил тяжёлый вздох и задался вопросом, почему боги одарили благоразумием старшего брата, напрочь позабыв о младшем. Не найдя ответа и посему оставив философские рассуждения на более подходящий случай, он спросил:
— Что было дальше?
— Мы просидели в лаборатории Бартса всю ночь. Втайне от Джона я отправил сообщение Мориарти и назначил на рассвете встречу на крыше госпиталя. Осталось решить только одну проблему: как убрать из лаборатории Джона, чтобы он не помешал разговору. Пришлось пойти на хитрость, точнее, на обман, — глухо произнёс Шерлок, обессиленно опускаясь обратно в кресло. Майкрофт видел, как тяжело брату даётся рассказ именно об этой части произошедшего, но щадить его он не был намерен.
— И как же удалось оторвать от себя того, кто во имя спасения твоей жизни стрелял в серийного убийцу, полез за тобой в овраг Дюрера, и даже сломал нос начальнику полиции? — поинтересовался Майкрофт.
— Звонок от неизвестного абонента о том, что подстрелили миссис Хадсон.
— О, — протянул Майкрофт, — и он поверил?
— Не только поверил, — безжизненным голосом подтвердил Шерлок, — но и накричал на меня, назвав бездушной машиной, когда я отказался пойти вместе с ним.
— Ох, Шерлок… — сочувствующе произнёс Майкрофт.
Младший брат выглядел подавленным и беззащитным. Он протестующе замотал головой, обхватывая себя руками словно пытаясь защититься от холода, и забормотал:
— Нет, все правильно. Так даже лучше… Пусть не помнит обо мне ничего хорошего, ему же будет легче.
— А тебе?
— Мне?.. — Шерлок медленно поднял голову и отрешённо посмотрел на брата. От этого взгляда Старшему стало не по себе — словно сама бездна глядела на него пустыми глазами-колодцами. — А я умер. Меня больше нет. Я выторговал смертью жизнь для него.
— Объясни, — потребовал Майкрофт.
— Я планировал записать разговор с Мориарти. Хотел раздобыть признание, что он подставил меня, подтасовал факты. Но все пошло совсем не так, как планировалось: он предложил мне убить себя, прыгнув с крыши.
— Он угрожал тебе?
Шерлок мотнул головой:
— Не мне. Когда я отчаянно желал его самого столкнуть с высоты, он сообщил мне три имени тех, кто погибнет, если я останусь в живых.
— Почему ты ничего не сказал о вашей встрече? — попенял ему Майкрофт. — Я снова закрыл бы его и заставил отменить приказ.
— Теперь это невозможно!
— Ничего невозможного нет, и мы с тобой этому прямое подтверждение. Ты знаешь, где сейчас Мориарти?
— Знаю. Там… — Шерлок устало сжал виски и прикрыл бледные веки, — на крыше... С дыркой в голове.
— Ты? — вскинул брови Майкрофт.
— Нет, он сам.
— Что? Он убил себя? Почему? Что ты сделал?
— Сказал, что он ошибается на мой счет и я такой же, как он, что мы — на одной стороне. Джим так странно посмотрел мне в глаза, будто видел меня в первые в жизни, пожал руку и, не выпуская ее, выхватил пистолет… Я думал, он хочет меня убить… Но он застрелился сам.
— Это… — Майкрофт нахмурился, подбирая подходящее слово, — неразумно. Он ведь не был глупцом.
— Как раз это — было гениальным. Теперь я уже не мог остаться в живых, потому что отменить приказ на уничтожение было некому. Миссис Хадсон, Грег, Джон — с его смертью все они стали мишенями. Мориарти наверняка явился на встречу не один, один из снайперов должен был проконтролировать выполнение сделки. А потом подъехало такси, и появился взволнованный Джон…
— Поняв, что его обманули, и миссис Хадсон в порядке, он поспешил к тебе?
— Что мне оставалось делать, скажи? — в голосе Шерлока сквозило отчаяние. — Несколько шагов к зданию, и он попадет на линию огня. Мне пришлось остановить его, попросить не сходить с места и смотреть на меня, — Шерлок откинулся в кресло, вспоминая.
«... Стой на месте, — Джон внизу смешно вертит головой по сторонам, пытаясь найти Шерлока. А потом, словно следуя внутреннему чутью, медленно поднимает взгляд наверх, туда, где на фоне белёсого пасмурного неба стоит одинокая фигурка в плаще. Шерлок сглатывает комок в горле и говорит резкое:
— Шерлок Холмс — подделка, Джон. Считай, это моя записка. Ведь люди так делают? Оставляют записку? — ветер сушит мокрые от слёз щёки.
— Не говори так! Ты гений, ты все обо мне узнал в первый день знакомства, — голос Джона дрожит и срывается. Сомневается в своих словах? Желает переубедить? Мало данных.
Хочется крикнуть: «Да, я знаю, как ты улыбаешься, как дышишь во сне, как бросаешься на любого, кто хочет мне навредить». Тысячи разрозненных фактов о Джоне Ватсоне переполняют Чертоги разума, забивают архивы до предела. Любая, самая крошечная деталь имеет немаловажное значение и никогда не удаляется. Но после непродолжительной внутренней борьбы Шерлок выдаёт очередную ложь:
— Я следил за тобой и все выяснил заранее, — и, словно пытаясь сгладить жестокость слов, он тянет руку вперёд, к маленькой светловолосой точке посреди серого полотна асфальта…»
— Это очень жестоко по отношению к Джону, — тихо сказал Майкрофт. Шерлок приоткрыл глаза и скользнул по нему безразличным взглядом:
— Я знаю. Но у меня не было другого выхода. Раз мне пришлось умереть, пусть это будет не зря, — голос Младшего становился всё тише, срываясь на шёпот. — Самоубийство не пройдет незамеченным, а Джон… Я сказал, что обманывал его, и на самом деле в газетах писали правду.
— Сомневаюсь, что он тебе поверил, — покачал головой Майкрофт.
— Я посеял сомнение, — Шерлок пожал плечами. — Пройдет время, он выкинет меня из головы и сможет начать новую жизнь.
— Ты… — Майкрофт помедлил, — отказываешься от него?
— Тебя удивляет, что я желаю ему счастья?
— Но как же твои чувства, Шерлок? — Майкрофт отошёл от окна и присел на подлокотник кресла, сжав плечо брата. Шерлок судорожно вцепился в его пальцы, словно в спасательный круг.
— А если мне не суждено быть счастливым? — глухо спросил он. — Может, мое искупление — никогда не испытывать взаимной любви? Страдать, мучиться, обрести и вновь потерять. Что ж, — подвёл он итоги, — сегодня я действительно умер, прыгнув с крыши, разбив свое сердце на тысячу мелких осколков.
— Может, все изменится, когда мы станем смертными?
Шерлок промолчал.
Втайне он тоже надеялся, что всё изменится, но его представление об этих переменах не соответствовало ожиданиям брата. Майкрофт, ослеплённый взаимностью чувств, не понимал, что Шерлок, получая от Джона отказ за отказом, приближался к тому чёрному дню, когда счастливый друг приведёт на Бейкер-Стрит какую-нибудь очередную Сару, Анну или Джоан, что станет в конце концов его супругой.
Приходя в себя на хромированном столе морга, весь изломанный и перемазанный в крови, Шерлок не испытывал особой радости по поводу своего воскрешения. Боль тела меркла в сравнении с тем, что испытывало его сердце, и лишь обещанное забвение казалось Шерлоку долгожданным лекарством от всех бед и напастей.
Звук лязгнувших ворот и громкий хруст гравия отвлёк братьев. Глухо хлопнула дверца машины.
— Это Грег, — напряжённо сказал Майкрофт. Шерлок моментально вскочил на ноги:
— Я выйду через черный ход.
— Не успеешь, — отрицательно покачал головой брат, и был прав — Грег уже был в прихожей.
Шерлок насмешливо фыркнул:
— Ну не лезть же мне под стол?!
Майкрофт закатил глаза, всем видом показывая, что юмор в данной ситуации неуместен. Оказавшись у стеллажа с книгами, он пробежался пальцами по резным деревянным завиткам украшения и повернул нужный. Одна из секций беззвучно отъехала, открывая глазу тайный ход.
— Всё как в старые добрые времена, — усмехнулся Младший, ныряя в предоставленное убежище.
Стеллаж едва успел встать на место, как на пороге возник Грегори Лестрейд. Майкрофт замер, увидев, как сильно изменился Грег.
Тёмные глаза, обычно такие живые и яркие, потускнели и приобрели безжизненный цвет выжженной земли. Уставшее лицо испещрили новые морщины. Все, что любимый человек пережил за последние сутки по вине Шерлока, делало его лицо похожим на застывшую маску отчаяния.
Но даже Майкрофт не мог увидеть всё, что Грегори испытывал в этот момент.
Глядя, как на запястье растерявшегося детектива защёлкивают наручники, Грегори Лестрейд мог чистосердечно признать этот день самым худшим в своей карьере. Он даже не предполагал, что через каких-то десять часов его жизнь полностью изменится.
В день смерти единственного в мире консультирующего детектива Грег Лестрейд чувствовал себя так, будто он разом решил перескочить через все пять стадий принятия смерти, но внутри что-то сломалось, и стрелка внутреннего хронометра металась между первыми четырьмя.
Первым шло отрицание.
Грег никак не мог поверить, что жизнь одного из гениальнейших людей современности прервётся вот так просто, от соприкосновения с заплёванным и щербатым асфальтом у госпиталя Святого Бартоломея.
Не ожидал, что ещё вчера препирающийся с Джоном Шерлок Холмс, живой и невредимый, сегодня будет лежать на земле изломанной марионеткой с пустыми холодными глазами.
Шок и оцепенение прошли, и тогда голову поднял дымный демон гнева, сверкающий глазами. Душная волна злости хлестнула Грегори, как хвост плети — больно, сильно, ударяя по самому живому и беззащитному. Лестрейд буквально рвал и метал: сначала он кричал на Донован, которая с посеревшим лицом стояла под дверью кабинета начальника.
Там, за этой дверью, находился Андерсон, вызванный на ковёр и обвинённый в халатности. Грег ненавидел себя, но всё равно выплёвывал злые слова в лицо поникшей Салли, а потом заперся в кабинете. От ярости, с которой он строчил отчёт, не выдержала ручка — хрупкий пластик корпуса жалобно треснул в слишком сильно стиснутых пальцах.
Грегори понимал, что это бесполезно, но всё равно упрямо прокручивал в голове сотни сюжетов, как бы он мог предотвратить странную и нелепую смерть Шерлока. Что бы произошло, не предайся Грег сомнениям и неверию, которые царили в команде. Чего бы не случилось, если бы он не понадеялся, что детектив затаится, возьмёт тайм-аут, дабы набраться сил и доказать свою невиновность. Как будто он не знал, что Шерлок не умеет скрываться — да Шерлок даже удержать язык за зубами не может! Точнее, не мог...
Будучи твёрдо уверенным в том, что виноват в гибели Шерлока только он, Грегори Лестрейд стремительно скатывался в пучины депрессии.
Это он не сумел угнаться за стихийным бедствием, которым являлся Шерлок Холмс, не просчитал его действий, не защитил... Собственное бессилие и недальновидность растравляли нарастающую тяжесть в груди.
Воспоминания мелькали смазанными кадрами — графитово-серый асфальт, на котором расплылась тёмная липкая лужа, отнюдь не похожая на алую бутафорскую кровь, как в голливудских боевиках. Зернистые кадры видеозаписи с камер, запечатлевшие последние минуты жизни детектива: Шерлок расправляет руки и камнем летит вниз, перебирая худыми ногами.
Грегори старался не думать о предстоящем разговоре с Майкрофтом. Но если бы имелся хоть малейший шанс поменяться местами с Шерлоком, тело которого в этот момент потрошили под лампами на «разделочном» столе морга, Грег согласился бы без малейших колебаний.
Старший, и теперь единственный, Холмс стоял у открытого окна и обернулся, заслышав шаги Грега. В кабинете ощутимо несло сигаретным дымом.
— Майкрофт… — боясь переступить порог, тихо позвал Грегори бесцветным голосом, — Майк...
Он потоптался на месте, не представляя, что можно сказать в свое оправдание человеку, потерявшему брата.
— Грег... — отозвался тот, но не сдвинулся с места.
— Я виноват, знаю, — слова давались Грегори с трудом, — мне нужно было силой тащить его в участок, закрыть в четырех стенах… — он судорожно вдохнул и зашептал, — я… прости меня...
Грег рухнул в ближайшее кресло, закрывая руками лицо — презрительного взгляда от Майкрофта он бы не вынес.
Лестрейд не видел, но во взгляде Майкрофта не было гнева или презрения, только понимание и огромное желание хоть как-то облегчить муки Грега. Холмс едва сдерживался, чтобы не рассказать Грегори все подробности, уверить, что тому не за что просить прощения, и что если бы обстоятельства сложились иначе, то, вполне вероятно, оплакивать пришлось бы самого Грега.
Лестрейд вздрогнул, когда что-то рядом зашуршало, и тёплые руки заключили его в кольцо. Грегори судорожно вздохнул и уткнулся лицом в плечо Майкрофта, пока к уху почти невесомо прижимались сухие губы:
— Ты сделал так, как считал нужным, правильным, — шептал Майкрофт, легонько покачивая Грега из стороны в сторону, — ты ни в чём не виноват. Терпение не является... — он запнулся, — не являлось основной чертой характера Шерлока, ты просто не смог бы его удержать.
— Ох, Майки, — пробормотал ему в плечо Грег, — если бы ты только знал, как я сожалею, как…
— Ш-ш-ш... Успокойся, — прервал его Холмс. — Мы со всем разберёмся. Сейчас ты сходишь в душ, а после мы обязательно поговорим. И помни: тебя никто ни в чём не обвиняет, — с этими словами Майкрофт увёл его в спальню.
— У ворот будет ждать машина. Антея отвезёт тебя в убежище и предоставит всё необходимое, — инструктировал брата Майкрофт. — Никакой самодеятельности, никаких вылазок — смирись со своим официальным статусом мертвеца и затаись. Мисс Хупер я оповестил, все хлопоты насчёт тела и похорон беру на себя. Скоро я с тобой свяжусь.
Шерлок помедлил и спросил:
— Как Лестрейд?
Майкрофт на мгновение дёрнулся, но тут же взял себя в руки.
— Ужасно твоими стараниями, — буркнул он. — Но с этим мы справимся, хотя было куда лучше, обратись ты ко мне заранее.
Мелькнувшее в глазах младшего брата раскаяние сменилось тревогой. Шерлок обеспокоенно схватил Майкрофта за руку:
— Пообещай мне, что позаботишься о Джоне!
— Само собой, — Майкрофт посмотрел на него с упрёком. — А теперь иди.
И только глядя, как Шерлок мастерски слился с окружением, буквально растворившись в воздухе, словно бестелесный дух, Майкрофт Холмс отчётливо понял — их проблемы со смертью Шерлока только начинаются.
@темы: Шерлок Холмс, Рейтинг NC-17, АУ, Майкрофт Холмс, Джон Уотсон, Фанфик, Грегори Лестрейд
Не мое, а жаль...
Название: серия "Любовь это..."
Автор: компилятор
Рейтинг: G
Форма: акварель ,маркер, фотошоп
Персонажи: Майкрофт, Грегори
Жанр: юмор, пародия
Комментарии автора: Выборка - Майстрада.(На верное многие уже это видели).
читать дальше
Автор: компилятор
Рейтинг: G
Форма: акварель ,маркер, фотошоп
Персонажи: Майкрофт, Грегори
Жанр: юмор, пародия
Комментарии автора: Выборка - Майстрада.(На верное многие уже это видели).
читать дальше
@темы: Рейтинг G, Майкрофт Холмс, Грегори Лестрейд, Юмор, Фанарт
среда, 08 января 2014
Я бисексуальна в выборе литературы
Дорогие майстрадовцы, поздравляю вас со всеми прошедшими и грядущими праздниками! Третий сезон идет полным ходом, кругом кипят жаркие дискуссии на тему «нравится/не нравится» и т.д. и т.п. Но меня заинтересовал другой вопрос, так заинтересовал, что мне захотелось обсудить его с Вами!
суть вопроса
Новые серии дали нам высококалорийную пищу для размышлений, в том числе и о наших любимых героях. Создатели поближе познакомили нас с их характерами и линиями поведения, если так можно выразиться. Я считаю, что наш «майстрад» один из самых … Самородных и креативных пейрингов в фандоме, так как персонажи, как ни крути, второстепенные, о них мы знаем гораздо меньше, чем о главных, не говоря о том, что вместе они даже не взаимодействовали ни на экране, ни в самом книжном оригинале. Мы можем только выстраивать какие-то хрупкие логические цепочки, как они могли бы контактировать. В общем, о нашем любимом пейринге можно смело сказать - мы его слепили из того что было, а потом что было то и полюбили
Отсюда огромное количество идей об их знакомстве, отношениях, контактах, характерах и прочее, и прочее. О чем я? Новые серии, лично у меня, сломали кучу, казалось бы уже канонных, штампов. У нас столько талантливых авторов в сообществе, что их творчество создало собственные независимые образы Майкрофта и Грега. Я сама и, уверена ,и другие подоспевшие авторы чисто автоматически позаимствовали эти образы из любимых фиков в свои работы. И так пошло и поехало… И вот нате - оригинал. Лично я сейчас не знаю как относиться к этим двоим, ибо их характеры в третьем сезоне разнятся с моими представлениями об этой паре. Я даже не знаю как подступиться теперь к новым работам! Несомненно, третий сезон создаст новый виток идей в нашем «авторском клубе». Ждать новых фанфиков, чтобы наглядно оценить эту новую струю вдохновения, просто нет сил и терпения! Поэтому и создаю этот пост! Поделитесь своим мнением - как поменялось ваше отношение к персонажам и поменялось ли? Какие намеки натолкнули вас на какие идеи? Какое мнение о будущем этой пары сложилось сейчас?
Отвечу сперва сама, так сказать - дам начало У меня разрушился образ Грегори, не совсем, но все же… Из прочитанных мною любимых фанфиков, я представляла себе инспектора таким немного угрюмым человеком, трудоголиком, но с чувством юмора, верного, преданного друга, скрытого романтика. По сути, мало что сейчас изменилось, но я понимаю, что невольно накинула на английского инспектора амплуа типичного американского копа из триллеров. Такой угрюмый, в заляпанном плаще, разочаровавшийся, матерый, пропускающий после работы пару кружек пива в любимом баре… Я сделала его образ тяжелым, обремененным опытом и возрастом… Но, посмотрев новые серии, увидела гораздо более «легкого» инспектора. Он молод духом, в нем еще есть какое-то юношеское озорство (так и вижу фильмы с молодым порывистым Грегом), он весь такой… Наверное более простой, понятный. А вот Майкрофт меня испугал. Все время я считала, что самый социопатичный Холмс это Шерлок, а британский служащий более адаптированный к социуму, просто в чем-то разочарованный, умный человек. В общем, он казался хоть и сложным, но человечным. А теперь я считаю, что, судя по всему, отношение к людям у него еще более запущенное, чем у брата. Просто «легкий» Грег для него самая что ни наесть «рыбка» , и я даже не представляю КАК он может ее себе завести.
И так - Ваше мнение?
P/S Я очень надеюсь, что ничего не нарушаю. Простите за ошибки - писалось по вдохновению ночью (Камчатка)
суть вопроса
Новые серии дали нам высококалорийную пищу для размышлений, в том числе и о наших любимых героях. Создатели поближе познакомили нас с их характерами и линиями поведения, если так можно выразиться. Я считаю, что наш «майстрад» один из самых … Самородных и креативных пейрингов в фандоме, так как персонажи, как ни крути, второстепенные, о них мы знаем гораздо меньше, чем о главных, не говоря о том, что вместе они даже не взаимодействовали ни на экране, ни в самом книжном оригинале. Мы можем только выстраивать какие-то хрупкие логические цепочки, как они могли бы контактировать. В общем, о нашем любимом пейринге можно смело сказать - мы его слепили из того что было, а потом что было то и полюбили
Отсюда огромное количество идей об их знакомстве, отношениях, контактах, характерах и прочее, и прочее. О чем я? Новые серии, лично у меня, сломали кучу, казалось бы уже канонных, штампов. У нас столько талантливых авторов в сообществе, что их творчество создало собственные независимые образы Майкрофта и Грега. Я сама и, уверена ,и другие подоспевшие авторы чисто автоматически позаимствовали эти образы из любимых фиков в свои работы. И так пошло и поехало… И вот нате - оригинал. Лично я сейчас не знаю как относиться к этим двоим, ибо их характеры в третьем сезоне разнятся с моими представлениями об этой паре. Я даже не знаю как подступиться теперь к новым работам! Несомненно, третий сезон создаст новый виток идей в нашем «авторском клубе». Ждать новых фанфиков, чтобы наглядно оценить эту новую струю вдохновения, просто нет сил и терпения! Поэтому и создаю этот пост! Поделитесь своим мнением - как поменялось ваше отношение к персонажам и поменялось ли? Какие намеки натолкнули вас на какие идеи? Какое мнение о будущем этой пары сложилось сейчас? Отвечу сперва сама, так сказать - дам начало
У меня разрушился образ Грегори, не совсем, но все же… Из прочитанных мною любимых фанфиков, я представляла себе инспектора таким немного угрюмым человеком, трудоголиком, но с чувством юмора, верного, преданного друга, скрытого романтика. По сути, мало что сейчас изменилось, но я понимаю, что невольно накинула на английского инспектора амплуа типичного американского копа из триллеров. Такой угрюмый, в заляпанном плаще, разочаровавшийся, матерый, пропускающий после работы пару кружек пива в любимом баре… Я сделала его образ тяжелым, обремененным опытом и возрастом… Но, посмотрев новые серии, увидела гораздо более «легкого» инспектора. Он молод духом, в нем еще есть какое-то юношеское озорство (так и вижу фильмы с молодым порывистым Грегом), он весь такой… Наверное более простой, понятный. А вот Майкрофт меня испугал. Все время я считала, что самый социопатичный Холмс это Шерлок, а британский служащий более адаптированный к социуму, просто в чем-то разочарованный, умный человек. В общем, он казался хоть и сложным, но человечным. А теперь я считаю, что, судя по всему, отношение к людям у него еще более запущенное, чем у брата. Просто «легкий» Грег для него самая что ни наесть «рыбка» , и я даже не представляю КАК он может ее себе завести. И так - Ваше мнение?
P/S Я очень надеюсь, что ничего не нарушаю. Простите за ошибки - писалось по вдохновению ночью (Камчатка)
@темы: Майкрофт Холмс, Грегори Лестрейд, А поговорить?, Есть вопрос
Название: Сломанный
Автор: MARI - EgoiStka (maryego.diary.ru)Перийнг: Лестрейд/Майкрофт
Жанр: романтика, ангст
Размер: миди
Рейтинг: NC-17
Статус: в процессе
Саммари: Время лечит, боль уходит... А что, если нет? Что если никак не получается справиться, а те кто рядом - сосредоточенно добивают, топчась на раздавленном сердце? Спрятать голову в песок, толкнуть жизнь за край, закрыть глаза и ...Примечание автора:
- Без бетинга, ООС ! , POV
Немного задержалась с продой) Но теперь намерена закончить в ближайший срок!
Ещё раз обращаю внимание на предупреждения - !!!ООС!!! + Без бетинга. Автор не отличается безупречной грамотностью...
Глава 1.
Глава 2.
Глава 3.
читать дальше
Майкрофт уже у меня дома. Встречает при всём параде - в дорогущем костюме, с зонтом на предплечье и помощницей за плечом. Антея осматривает мою руку, после чего накладывает швы. К этому моменту злость приглушается, и я не препятствую Антее делать своё дело, это было бы просто глупо. На Майкрофта не смотрю, слишком остро ещё колит прошлое.
Внутри оглушающе звенит зев пропасти, пустота заволакивает душу, и мне уже почти жаль, что я выбрался из этой передряги.
Холмс, словно статуя, застыл возле стены, спина прямая, напряжённая, сжимает губы в ниточку. Перекатился с пятки на носок, поймал мой взгляд, чуть нахмурился. Мне хочется спросить его, зачем он здесь? Что ему нужно? Но я молчу, в голове не осталось слов. Я пустышка, Холмс, ты ещё этого не понял? Оказывай благодетель тем, кому это нужно, кто будет благодарен, а меня оставь в покое! Отвали нахер! Видеть не могу тебя, слышать - не могу. Эмоции рвут на куски душу, осколки в горле, у глаз - калейдоскоп искр. Боже, я как баба. Надо успокоиться, не выдать волнения. Мне наплевать, насрать на всё. Просто уходи, Майкрофт, и не возвращайся.
Как только Антея заканчивает с раной, я, громко хлопнув дверью напоследок, скрываюсь в спальне, заваливаюсь животом на кровать. Намёк, как я надеюсь, понятен без слов, но видимо не Майкрофту, потому что через несколько минут дверь в комнату тихонько скрипит, информируя о незваном госте. Притворяюсь, что не слышу, дышу размеренно, надеясь что Холмс уйдёт решив, что я уже сплю. Как же! Кровать справа чуть прогибается под его весом, а я ничего не могу сделать со своим обезумевшим телом. Кровь приливает к лицу, стучит в висках пульс.
- Ты не спишь, - констатирует Майкрофт, и я резко разворачиваюсь на спину. Беспомощная злость вновь сжимает душу, но демонстрировать её - значит признать, что мне не всё равно, что я чувствую к нему что-то, и поэтому я сдерживаю порыв ударить и лишь цежу сквозь зубы:
- Чего тебе нужно от меня? Говори и выметайся.
Холмс морщится, как бы говоря: "Ну зачем же так грубо", его рука медленно скользит по покрывалу к моему бедру.
- Ты был крайне опрометчив сегодня, - негромко сообщает Холмс, глядя мне в глаза. В голубых зрачках вижу своё отражение. - Прежде не замечал за тобой безрассудства.
- Надеюсь, ты разочарован.
- Скорее обеспокоен. Мой человек потерял тебя из вида недалеко от бара. Это недопустимо.
- Уволишь парня? - криво усмехаюсь.
- Всё могло закончиться плачевно.
Мне вдруг становится интересно:
- И давно он ходил за мной?
- Достаточно, чтобы я мог надеяться на его компетентность.
- Достаточно - это сколько?
- 15 месяцев.
Повисает пауза.
- Невероятно, - наконец, негромко бормочу я. - Мы же начали... общаться близко только год назад, да и сейчас... Зачем тебе это надо, Майкрофт? Я плохо выполняю свою работу?
- При чём здесь твоя работа? - шепчет Холмс, наклоняясь, опираясь прямыми руками с двух сторон от моего тела. - Просто хотел подстраховать .
Он наклоняется ниже, явно желая поцеловать, но я отворачиваю голову, и он упирается носом в шею.
- Подстраховать себя?
- И себя тоже, - выдыхает Холмс, посылая по коже мурашки.
- Я не хочу иметь с тобой никаких дел, - сбивчиво говорю я, и чувствую, как ухмыляется Майкрофт мне в шею. - И вообще ничего общего. Прекрати эти слежки.
- Хочешь, что бы я отозвал своих людей? - шепчет он, прихватывая зубами кожу за ухом, заставляя меня втянуть воздух через сомкнутые зубы. - Убрал камеры и прослушку? - он дует на кожу, ведёт носом по волосам. - И снял маячки с твоей обуви? - его руки уже опустились к ширинке и теперь выводят круги вокруг паха. Я выгибаюсь, вжимаясь в них, требуя более плотного контакта, и наплевать уже на гордость, на боль в повреждённой руке, на застрявшую в горле обиду, на почти злое, шипящее: "Ни за что"... - срывающееся с изящных губ Холмса, перед тем как он прижимается к моему рту, вторгаясь языком, захватывая, подавляя, и я - опустошённый, изломанный - отвечаю ему...
Я врал сам себе, и вру до сих пор. Я хочу, мне нужно, чтобы он был рядом. Чтобы как прежде, чувствовать губами солёную кожу, хрипло смеяться, под аккомпанемент рваных вздохов, ждать встреч, ловить взгляды. Жить.
Для меня невозможно отказаться от предложенного, мои руки уже скользят ниже, нетерпеливо расстёгивают ремень дорогих брюк. Меня колотит, жар заливает лицо. Нужно бежать, прятаться - пока не поздно, пока ещё возможно, но вместо этого я, словно безумец, вдыхаю его запах, выгибаюсь под его прикосновениями. Окончательно теряю голову.
Майкрофт ухмыляется, всем видом показывая - он полностью контролирует ситуацию. Вот только движения слишком резкие, дыхание слишком рваное. Сдёргивает мои штаны к щиколоткам, забирается ладонью под резинку трусов. Не выходит сдержать стон, искры под веками слепят.
- Соскучился? - горячо шепчет Майкрофт, окончательно стягивая трусы, рукой обхватывая мой член. Очередной неясный звук вырвавшийся из моего горла становится ему ответом, и он, вновь ухмыляясь, скользит губами по скуле, бормочет мне в кожу:
- Надо полагать это - "Да".
Его губы уже на шее, клеймят, раскалённым железом, рука скользит по члену, и я так близок к разрядке, что отсрочить её почти невозможно. Шепчу, против воли:
- Майкрофт... я сейчас, - он усиливает напор, и я выгибаюсь, содрогаясь всем телом, обхватывая его тело руками, хрипло дыша...
Он оставляет меня почти сразу. Просто встаёт и, стерев с руки белёсую жидкость углом покрывала и застегнув ремень, направляется к выходу из спальни. У самых дверей он вдруг останавливается, говорит, даже не глядя:
- Смею надеяться, что сегодняшнего безрассудства больше не повториться, - голос его звучит до безумия буднично, почти наставительно. Первое мгновение мне кажется, он говорит о том, что произошло сейчас, и только потом я понимаю - Холмс имеет в виду инцидент в баре. А может... может и то и другое сразу.
Он выходит из спальни. Спустя мгновенья, до меня доносится хлопок входной двери и щелчок вставшего на место замка.
Сворачиваюсь в клубок, в ладони утыкаю лицо. Повреждённая рука ноет, першит горло, но всё это ерунда по сравнению с тем, что твориться в груди. Что это было? Милосердие? Наказание? Маячки в обуви... прослушка, слежка... Быть может и сейчас на меня смотрит? Ухмыляется, или нет - ему всё равно. Кто из нас более чокнутый?
Господи, как же плохо...
Тяну на себя покрывало. Оно пахнет потом, пахнет спермой, закутываюсь в него с головой. Слёзы подступают к глазам, я сдерживаю их как могу. Стеклянное крошево гуляет по крови. Жмурюсь. Сглатываю вставший в горле ком и очень, очень надеюсь, что "завтра" никогда не наступит. Что я не проснусь.
Но чудес не случается.
Не со мной.
Надежды бессмысленны. И завтра будет новый день. Без Кристи. Без Аннет. Без куска сердца.
Зато боли будет предостаточно.
Глава 4.
читать дальше
- О, новая обувь, - замечает Салли. - Давно пора. Обновление гардероба - признак перемен.
Я криво улыбаюсь в ответ, вспоминая, как в поисках маячка потрошил любимую пару ботинок.
- Вас ждёт в кабинете этот хлыщ - комиссар Дренон, - понижает голос сержант. - С чего бы вдруг к нам заявился красномордый...
- Отставить, сержант, - наигранно строго обрываю я. - Идите, займитесь делами.
- Есть, сэр, - вяло отвечает Салли, понимая, что переборщила, и неохотно направляется к своему рабочему месту.
У кабинета меня и правда ждут. "Неприятности" - заканчивает предложение едкий голос в голове и оказывается прав. В течении целого часа мне настойчиво предлагают сначала - принять (дарственно предоставленный и полностью оплаченный) отпуск, потом - поехать в (крайне важную) командировку, а после и вовсе - посетить конференцию по вопросам международного криминала. Я же веду себя как баран: упираюсь, отнекиваюсь, придумываю причины отказа на ходу, хотя истинную так и не озвучиваю. А состоит она в том, что я просто не желаю идти на поводу. Не стоит и сомневаться с чьей подачи организована "беседа".
Это что? Извинения? Сомневаюсь. Просто Холмс решил отправить меня с глаз долой.
Я больше не злюсь. Шарик по имени Грег лопнул, напоровшись на зонт, его ошмётки затерялись в грязи, налипли на подошвы прохожих. Три дня назад я поддался эмоциям, понадеялся на что-то, в очередной раз выставил себя идиотом. И теперь ещё этот хлыщ из главного управления. Развалился в кресле, морда красная, на губах блестят слюни. Как его только заставили здесь появиться? Угрожали? Подкупали? Но я тоже бываю упрямым. С места меня не сдвинут.
- Инспектор, вы всё-таки подумайте, а то совсем запылились, - выразительно проговаривая каждое слово, говорит комиссар Дренон, и я незаметно морщусь, от вида того, как этот засланец переводит свою тушу в вертикальное положение. Никогда не нравились типы готовые с радостью прогнуться под тех, кто выше, и искренне удивляющиеся когда остальные не делали того же.
- Обязательно, комиссар.
- Это моя личная просьба, - многозначительно тянет гость на пороге.
- Не сомневаюсь, - бормочу я в исчезающую в дверном проёме необъятную спину.
Ну наконец-то, я один. Облегчённо вздыхаю, удобнее устраиваясь в кресле. Повреждённая рука немного ноет. Широкий рукав пиджака успешно скрывает её от чужих глаз. Это боль - пустяки, по сравнению с чернеющей бездной, насквозь прошивающей грудь. Иногда даже получается сделать вид, что её нет - этой бездны. Всё что нужно - это закрыть глаза, и представить, что чернота под веками, это чернота безмятежного сна. Чернота покоя. Какой бездарный самообман...
Забросив ногу на ногу, бездумно обегаю взглядом потолок, рабочий стол... и, в этот момент дверь распахивается и в помещение буквально влетает Шерлок, сметая моё уединение к чертям.
Весь взъерошенный, взмыленный, он быстро оглядывается, подмечая пылинки-былинки и один Бог знает что ещё. Хмурится, щурит глаза и вдруг направляет палец вверх и скучающим тоном объявляет:
- Она там.
- Кто там? - Устало спрашиваю я, потирая виски. День определённо не задался.
Шерлок закатывает глаза:
- Камера! И я скажу тебе, где остальные если ты дашь мне новое дело!
- ...И сколько их здесь?
- 2 камеры, 2, может 3 микрофона. Дело, Лестрейд!
- И давно? - Я просто до невероятного спокоен.
- Всегда, конечно же. Дело! Дело-дело-дело!
Тихо ругаюсь сквозь зубы. Не то чтобы я ожидал чего-то другого, но... Чёрт!
- Да-да, ты разочарован и шокирован, прекрасно. А теперь, наконец, обрати внимание на меня!
- Мы ещё предыдущее дело не закрыли, - вздыхаю я, беря себя в руки.
- Можешь забыть о нём, ничего не докажете. Скорее всего дело уже переведено в другой отдел. Но если тебя это успокоит, все причастные пройдут девять кругов ада.
Потираю лоб, надеясь что такая косвенная стимуляция поможет мне разобраться в словах Шерлока. Кажется помогает.
- Ты хочешь сказать, что...
- Да, то самое я и хочу сказать, а теперь давай-ка мне ту синюю папочку, что лежит в верхнем ящике твоего стола.
Иногда я и забываю, что Шерлок - это Шерлок! Чокнутый кудрявый умник.
- Бери свою папку, - ворчу я. - Но сначала разберись с камерами.
Холмс начинает метаться по кабинету, а потом и вовсе залезает под стол. Я лишь устало прикрываю глаза, что тут скажешь?
Вскоре передо мной лежат четыре чёрные коробочки размером с ноготь, а Шерлок, счастливый, уносится с новым делом.
Накрываю устройства одноразовым стаканчиком из под дешёвого кофе, достаю телефон. Перебираю номера. Мне совсем не сложно поверить, что Майкрофт одним звонком сделал так, что бы злосчастный бар, где чуть не покалечили его старую игрушку, исчез с карты Лондона. Зачем? Просто из прихоти. Камеры в кабинете и вовсе навивают лишь скуку, я словно смотрю на ситуацию со стороны, будто она меня не касается и ни капли не трогает. Ледяная корка, наросшая бронёй со вчерашнего вечера, коростой прикрывшая раны, лишь слегка дрожит под новыми ударами. Сколько я ещё выдержу? ...
Найти номер телефона бара не составляет труда. Мне отвечают только протяжные гудки.
***
Ненавижу бюрократию. Отчёты, планы, протоколы - не нужные никому бумажки, чёрт бы их побрал! Ну почему именно на нас свалилась это дурацкая проверка?
С момента истории в баре прошло больше недели. И всё это время я не вылезаю из офиса, о выездах на место происшествия и вовсе успел забыть. Салли прекрасно справляется и без меня, Шерлок носится по крышам, Майкрофт затихорился. Не его ли это рук дело? Как же прекрасно, когда есть человек на которого можно свалить всё.
Конец рабочего дня, а я до сих пор в архиве. Пыль кажется уже въелась в кожу. Её здесь больше чем воздуха. Придирчиво осматриваю полки, уборщика нужно увольнять! Взгляд цепляется за одну из папок. На ней моя фамилия и имя моей погибшей жены. На корешке красная пометка - "Закрыто". Отворачиваюсь, мне ещё нужно кое с чем закончить...
Время бежит медленно, усталость захватывает каждую клеточку. Пора заканчивать.
На деревянных ногах покидаю архив, незаметно проходя мимо задремавшего смотрящего. Под пиджаком вместе со мной здание покидает небольшая жёлтая папочка.
Сегодня пятница, и поэтому я наливаю себе выпить. В голове пусто и гулко, но напряжение немного отпускает. Руки почти не трясутся, когда я открываю дело. Его вели без меня, только сообщив результат. Техническая неисправность. Чёртова техническая неисправность поломала мне жизнь. Неисправность убила Кристи. И этого же не исправить... меня не исправить.
К папке приложены фотографии, записи технического анализа. Какой уж там анализ, если от столкновения загорелся мотор? Мне сказали, что они уже были мертвы, и не почувствовали боли, когда огонь принялся за них. Я поверил. Я захотел поверить, но иногда мне снилось, что это не так. В таких снах я сидел на заднем сиденье, и видел как корчились тела в огне. И Кристи кричала так пронзительно громко. Звала меня, а я только смотрел. А потом, вдруг становилось тихо, Кристи оборачивалась. На её скулах кожа пузырилась и облезала, но это всё ещё была Кристи. Та самая Кристи, которую я с лёгкостью опознал в морге. Скулы, носик, провалы на щеках, почерневшие уши и пальцы. Моя смешливая, добрая девочка и её мама - вечно серьёзная Аннет. Их хоронили в закрытом гробу.
Вожу пальцем по фотографии, садистки вглядываясь в искорёженный метал, пытаясь угадать там ли мои девочки, или эта фотография сделана уже после извлечения тел. На заднем плане зеваки и люди в медицинской форме, и... Я замираю, не в силах поверить своим глазам. Бампер припаркованной чуть вдали машины с государственным номером. Номером одной из машин Майкрофта. Я видел её лишь однажды, припаркованной возле его дома, не знаю почему, видимо сработала профессиональная привычка, но цифры врезались в память навечно.
Но как... как он оказался там раньше меня? Узнал раньше? Он ясно дал понять, что эта новость была для него неожиданностью. Прага не близко, а именно там по его словам, он прибывал. Нет, невозможно... Может быть это кто-то из его подчинённых?
Листаю страницы, выискивая более чёткий снимок, подозрение перерастает в уверенность, уверенность в злобу. Машина точно его, и даже если самого хозяина нет внутри, он не может не знать об аварии! Ему бы сообщили, но он... зачем он солгал? Для удобства? Ради чего? До боли стискиваю зубы. Был ли Майкрофт вообще в Праге?
Не давая себе времени на раздумья, хватаю телефон. Шерлок поднимает трубку 3 гудка спустя, поразительная для него скорость. Не давая ему шанса на едкое замечание, выпаливаю:
- Где был Майкрофт 8 июня?
Шерлок отвечает не сразу. Голос его звучит настороженно:
- Почему бы тебе не спросить его?
- Просто ответь, Шерлок! - рычу я. В ответ в ухо раздаются гудки. Шерлок бросил трубку. Дальнейшие попытки до него дозвониться не приводят к результату. Отправляю гневную смску, гласящую, что больше он не получит ни одного дела! Но и это не приносит успеха. Чёртовы Холмсы!
Наливаю себе ещё одну рюмку, выпиваю залпом. Злость растёт пропорционально опьянению, теперь я уже уверен - никуда Холмс не ездил, а был здесь. Каким-то образом оказался на месте аварии меньше чем через пол часа с её наступления. Как?! Почему он ничего не сказал? Зачем удивлялся, лгал? Если только он... не был виноват в ней. Нет, нет. Невозможно, но если... Тогда это всё объясняет, но зачем? Зачем? Перехватывает горло, невозможно не вздохнуть ни выдохнуть. Папка отлетает в сторону, швыряю рюмку об стену. Слёзы душат. Кристи... Кристи!
- Зачем Майкрофт!? Зачем! - кричу я в телефон. Когда успел его схватить, когда успел набрать номер? Не важно, много важнее узнать ответ - "Зачем!? ".
Глава 5
читать дальше
Просыпаюсь с головной болью, с трудом размыкаю глаза. Я полулежу на диване, рядом опрокинута бутылка из под коньяка, тут же, смешавшись с осколками от разбитой рюмки, разбросаны бумаги. В воздухе витает прогоркший запах спиртного. С трудом принимаю сидячее положение, шея затекла и ноет, ладони покалывает. Мне срочно нужно в душ, с бардаком разберусь позже.
Прохладные струи смывают последнюю дремоту, вчерашние нападки на Майкрофта уже не кажутся такими уж обоснованными. В конце концов, может этой машиной пользуется кто-то ещё во время его отсутствия. Какой-нибудь министр или, не знаю, кто-нибудь. Может шофёр перегонял её с места на место, и случайно оказался в кадре. Да и 2 одинаковых номера при работе Майкрофта вполне могут быть возможны. По другому наличие машины на фото не объяснить, ведь у нас с ним тогда всё было хорошо...
Помню, как развалившись на диване, ворчал из-за его поездки.
"- Две недели, это не так и много, - отвечал мне Холмс, заканчивая последние приготовления.
- Это не "так и много", если они случаются раз в пол года. Это же - четвёртая поездка за последние 4 месяца!
Майкрофт только ухмыльнулся, сощурившись, двинулся ко мне.
- Значит ты сильнее соскучишься.
- Надеюсь, не только я.
- Не сомневайся."
Воспоминания жгут, обостряя чувство одиночества, а вместе с ним и злость на самого себя. Что было - то прошло. Просто живи так, словно у тебя никогда не было Майкрофта, не было Кристи, и Аннет не плакала, когда ты делал ей предложение.
Переодевшись в свежее, я снова присаживаюсь у бумаг. Надо их собрать, подмести осколки. На столике жужжит телефон, сообщая о непрочитанном смс. От воспоминаний о своей вчерашней истерике хочется зарыться в песок. Шерлок теперь окончательно уверен, что я без мозгов, а Майкрофт... просто надеюсь, что я ему всё таки не дозвонился.
Взяв телефон, я мужественно заглядываю в экран. Так и есть - непринятое сообщение. От Шерлока. Всего 2 слова.
"В Лондоне
ШХ"
Я не сразу соображаю о чём речь, а когда понимаю - забываю, как дышать.
"Где был Майкрофт 8 июня"? "В Лондоне".
Ответ Шерлока - "В Лондоне".
Значит - он был здесь уже на 5ый день своей поездки. Если вообще существовала эта поездка... Когда он связался со мной 10ого, то делал вид, что ничего не знает. Но он не мог не знать, если был в Лондоне! Не мог! Вернувшись на следующий день, 11ого, он говорил слова утешения, обещал лично заняться расследованием, проверить все наши машины. Я, помню, только молчал, раздавленный горем. А потом замолчал и он. Пропал на какое-то время. И снова объявился через месяц так, словно ничего не случилось. Я был вымотан до предела, выжат, подавлен. Мне было больно даже смотреть на Холмсов. Мне казалось, это Бог покарал меня за измену, за мужеложство. Мне требовался Майкрофт и, в то же время, я избегал его. Он не выдержал - я стал "Неудобен". Сейчас я думаю, что это не такая уж грубая формулировка.
Но вопрос стоит в другом. Зачем он соврал мне про поездку? Что делала его машина на месте аварии? И знал ли он произошедшем, до того, как об этом ему сообщил я?
***
Шерлок оказывается дома - развалившись на диване, он всем видом изображает вселенскую скорбь.
- Я знал, что ты не блещешь умом, но что бы не понять 2 слова?
- Просто хочу удостовериться.
- Я не знаю больше, чем сказал, мы не слишком то близки с объектом твоего интереса.
- Мы говорим о твоём брате, Шерлок, и я не верю тебе.
- Не знаю ничего, что хотел бы рассказать тебе.
Этот бесполезный разговор длится уже около получаса. Шерлок упорно не желает раскрывать карты, я - отступаться.
- Мне просто нужно разобраться, Шерлок, - бормочу, закрыв лицо ладонями.
Я так устал, что нет сил ни на что. В висках, обжигая болью, пульсируют вены.
- И что ты будешь делать, когда разберёшься? - ровно спрашивает Шерлок. Его взгляд направлен в потолок, нога, свесившись с подлокотника дивана, беззаботно раскачивается. Как возможно, что-то просить у этого человека?
- Я... мне... Мне просто станет легче.
- Не был бы так в этом уверен.
- Шерлок, пожалуйста, - я не представляю, как добиться ответа от этого хладнокровного придурка. Отчаяние холодком обвивает шею, стискивает грудь. - Я обращаюсь к тебе не как инспектор, а как ...
- Рон Мишман
- Что? - я спотыкаюсь на слове, поднимаю голову. Шерлок всё так же не смотрит на меня, но его лицо серьёзно, губы сжаты, между бровей пролегли тонкие складочки. Он сосредоточенно повторяет:
- Рон Мишман. Пробей его, поговори с теми, кто его знал или возможно знает.
- Шерлок, спасибо. Я тебе так благодарен! - рывком поднимаюсь с кресла, голова отзывается недовольным гулом, но мне всё равно, на уме уже крутятся тысячи предположений о личности этого Мишмана.
Шерлок лишь фыркает в ответ, отворачивается от меня, пряча глаза, словно он не уверен в правильности своего поступка.
- Спасибо, Шерлок! - кричу, уже на пороге и выскакиваю за дверь. Шерлок что-то негромко бормочет мне вслед, но я, поглощённый болезненным азартом, не слышу его.
***
Что имел в виду Шерлок, мне до сих пор не понятно. Но выбирать не приходится. Перерыв все доступные мне дома интернет базы нашего отдела, единственное, что я нахожу, что в своё время Мишман закончил военный институт и был мастером спорта по двум видам борьбы. В базу попал после участия в потасовке в 1999, после замечен службами правопорядка не был. С чёрно-белой фотографии на меня смотрит молодой парень с тонкой усмешкой на губах. Чёлка так отросла, что почти скрыла карие глаза, возле носа две крупные родинки. Указанный в протоколе телефон, как и ожидалось, молчит. И я смутно подозреваю, что посещение его прежнего места жительства ничего не даст. Но делать нечего.
Стоит мне сделать шаг за порог дома, как в кармане вибрирует телефон. Это Салли, голос её звучит устало:
- Грег, ты сильно занят? Можешь подъехать в офис?
- А что случилось? - не понимаю я. Обычно, в выходные меня не беспокоят.
- В отчёте который ты отослал вчера что-то не сходится.
- Я проверял всё тысячу раз!
- Не знаю, позвонили из главного офиса. Что я то могу сделать?
- Я не приеду сегодня. Разберись сама. Скажи, что не дозвонилась до меня, - раздражённо отвечаю я, после чего нажимаю кнопку отбоя.
"Почему все вечно пытаются мне помешать"? - размышляю я, по дороге к дому своего свидетеля. Свидетеля чему, пока неясно, но я твёрдо намерен это узнать. Я то и дело оглядываюсь по сторонам, в поисках направленных на меня объективов камер, или, того хуже, слежки. Ведь если Майкрофт как-то во всём этом замешан, а сомнений на этот счёт уже не возникает, то он попытается помешать мне. "Чтож, пусть попробует," - зло думаю я, -"Будет интересно посмотреть, что он предпримет, помимо порчи рабочих отчётов и отправки комиссаров с непонятными предложениями".
Такси подбрасывает меня до нужного адреса, и вот я уже стучу в лакированную дверь. Через 2 с половиной стука, мне открывает сухонькая старушка в кухонном переднике. Она близоруко щурится сквозь толстые стёкла очков.
- Инспектор Лестрейд, Здравствуйте, - представляюсь я, давая бабушке посмотреть мой значок. - Я по поводу Рона Мишмана, знаете такого?
Старушка вся подбирается при моих словах, скрещивает руки на груди, голос её звучит скрипуче:
- Я уже всё рассказала вашим коллегам, мистер. Я что - попугай? Позвоните им, и всё узнайте!
Сказать, что я удивлён, значит ничего не сказать.
- Извините, мэм, а не могли бы вы сказать, кто именно к вам приходил и когда? Возможно они оставили визитную карточку или телефон?
- Так примерно пол года назад заходили, все в чёрном, сразу мне не понравились. Не такие как вы, чопорные. Визитку дали, так потерялаж' давно, голубчик. Всё про Мишмана расспрашивали. Знала я его, тольк' давно эт' было. Крёстный сын он мне, жил со мной раньше, работал, помогал в хозяйстве. А потом, весь в бизнес ушёл и не видать. Даже не знаю, жив ли.
Я буквально слышу, как в голове крутятся винтики. Пол года назад, то есть именно тогда, когда и случилась авария. Несомненно, это были люди Майкрофта, кто же ещё. Что то вынюхивали, но что?
- Может быть у вас есть телефоны его друзей или родных, - вежливо спрашиваю я старушку и та, уже оттаяв, грустно улыбается мне беззубым ртом.
- Так есть, конечно, но я уже всё тем людям рассказала, всё отдала. Не вернули. Хотя, погоди, у меня же есть его старый телефон! Я тем страшным парням его не доверила. Дорогой же! Исчез бы в их карманцах с концами. А ты, вижу человек другой. Если пообещаешь вернуть - то одолжу.
- Я обещаю, мэм, что верну его в целости и сохранности, - серьёзно киваю я, и вскоре в моих руках уже находится старенькая, почти раритетная Nokia.
Попрощавшись со старушкой, я отправляюсь изучать находку.
Усевшись в одну из ближайший кафешек, я утыкаюсь в телефон Мишмана, но вскоре убеждаюсь, что кроме немногочисленных контактов, в нём ничего нет. Один за одним я вызываю Гарри Соурса, Эндрю Брауна и остальных. Сначала мне не везёт, трубку либо не берут, либо оператор и вовсе сообщает, что телефон выключен. Но удача, наконец, мне улыбается и Питер Присмен берёт трубку. Я не успеваю вставить и слова, как в ухо мне раздаётся радостный вопль:
- Брю! Браток! Куда подевался! Тебя уже все заискались, что случилось?
- Хай, это не Брю, - говорю я, чуть подносовато, в тон своему собеседнику. - Это его друг, я тоже его ищу, вот решил прозвонить его старым знакомым, может кто-что знает.
На той стороне какое-то время молчат, а потом говорят уже совсем другим, настороженным тоном.
- Как твоё имя.
- Эндрю Браун, - без запинки выдаю я одно из имён в списке контактов, и в тот же момент оппонент бросает трубку. Выругиваюсь. Ну что за непруха. Повторные звонки, как и ожидалось, не приносят результата, как и звонки по всем остальным номерам.
Допиваю остывший кофе, и покидаю кафе. Я чёрт знает сколько времени провозился с несчастным мобильником, а всё что добыл, это странную не то кличку, не то сокращение от имени Мишмана - Брю.
На Лондон уже опустились сумерки. Поднимая ворот повыше, пряча лицо от осенней мороси, решаясь срезать сворачиваю в переулок. Краем глаза замечаю последовавшую за мной чёрную машину с тонированными стёклами. Чёрт! Удваиваю шаг, телефон мягко пиликает в кармане. Резким движением выдёргиваю трубку, гаркаю.
- Чего тебе?
- Надо поговорить, Грег.
- Начинай.
- Не так, не будь упрямым, - голос Майкрофта словно патока. - У тебя нет ни единой причины опасаться меня.
Мысль, что засранец думает, что я боюсь его заставляет скрипеть зубами. Я разворачиваюсь, невольно выпрямляясь. Большой Брат следит за мной. Фак!
Машина совсем рядом, дверь приоткрывается мне навстречу. Стискивая кулаки, я забираюсь в холёную тачку. Через мгновение, мы мягко трогаемся с места.
Майкрофт, как всегда, великолепен. Тёмно серый костюм, до блеска начищенные кожаные ботинки, гладко зачёсанные волосы. Словно памятник бесчувствию, безликости. Кожа бледная, у глаз залегли тени, но это ничто по сравнению с провалами у моих глаз. Мне кажется, что Холмс смотрит на меня с жалостью на грани брезгливости. Он ни чем этого не выдаёт, но я просто знаю, невозможно иначе смотреть, когда столькое связывает и столькое разделяет. Мы сидим в одной машине, а кажется словно стоим с двух сторон от пропасти. Мне интересно, что ты сделаешь, что скажешь. Я не решаюсь открыть рот первым, просто не отвечаю за то, что сорвётся с языка. Ругательства, вопросы или что то ещё. Ты - тот, кто довёл меня до этого состояния, Майкрофт. Ты как-то замешан в том, что привело к такому финалу. Я хочу узнать "Зачем?", но молчу. Я ещё успею спросить.
- Я собираюсь быть краток, Грег, - наконец говорит Майкрофт, глядя в спинку кресла водителя. Слова не выдают ни единой эмоции, словно их выжали, перед тем как озвучить. - Я хочу чтобы ты бросил заниматься саморасследованием. Мало того, что ты вынес документы из архива, так ещё и используешь свой значок, чтобы добыть информацию. Шерлок дал тебе неверную наводку, он сам не понимает, что делает. Предвидя твои вопросы, отвечаю: Да, я знал об аварии до того, как ты мне сообщил, но могу заверить, что не был к ней причастен. Рон Мишман - человек за котором ведётся охота уже многие годы, но теперь это уже не имеет значения. Этот человек мёртв. Отдай мне телефон, который тебе дала миссис Мелани, и возвращайся к раб...
- Что делала там твоя машина? - не выдержав, перебиваю я, повышая голос. Внутри всё кипит от ярости, руки вцепились в сидения. Я не верю ни единому слову человека, сидящего рядом со мной... стоящего по ту сторону пропасти. Он лжёт, я знаю, пусть ни единый мускул и не дрогнул на его лице, я просто слышу, ощущаю всем телом липкий слой вранья, что облепил салон машины изнутри, словно вторая кожа.
Майкрофт не торопится с ответом, он, словно намеренно медленно, смотрит на циферблат наручных часов, поправляет рукава и только потом переводит взгляд на меня:
- Когда было доложено об аварии, человек, находившийся ближе всего, сразу же выехал на место происшествия. Так получилось, что он был неподалёку.
- А может это - ты? Ты же был в Лондоне в эти дни?
- Да, - спокойно соглашается мой собеседник, - планы изменились, и мне пришлось вернуться в Лондон раньше срока. Но всё же в это время у меня было совсем иное местоположение.
- Почему я должен тебе верить?
- А ты не должен. Так же, как не должен заниматься непонятным разнюхиванием того, что тебя не касается.
- Если это меня не касается, то кого же?! - мой голос перерастает в крик. Сжимая до боли кулаки, я всем телом подаюсь на Майкрофта. - Мишман как-то связан с той аварией и он связан с тобой! Ты лгал мне тогда и продолжаешь лгать сейчас! Ты самодовольный, отвратительный лжец, Майкрофт, который думает, что ему подвластна сама жизнь и смерть, но ты - придурок, ошибаешься! Меня тошнит от одной мысли о тебе! Ничего бы не случилось, если бы я тебя не знал! Если бы ты никогда не появлялся в моей жизни они были бы живы! Отъебись от меня, свали к чертям! Не хочу тебя знать! Просто исчезни!
Ударяю кулаком по спинке впереди стоящего кресла, меня колотит, кровь гоняет адреналин по венам. Я готов покалечить, убить, но всё что я делаю, это швыряю в лицо Майкрофту чёртов телефон и дёргаю ручку двери. Она неожиданно поддаётся, машина резко тормозит, и я выскакиваю наружу. Оказывается мы находимся совсем недалеко от моего дома. Я плюю под колёса застывшей у тротуара машине, и, разворачиваясь, быстрым шагом направляюсь в сторону дома. И только единственное слово на языке и в разуме: "Ненавижу".
__________________________
Буду очень рада любым комментариям! (в том числе и критике 
*на счёт опроса - просто интересно мнение)*
Вопрос: Желаемая концовка
| 1. ХЭ | 201 | (83.06%) | |
| 2. Всё грустно | 6 | (2.48%) | |
| 3. На усмотрение автора (Главное чтобы с "обоснуем") | 35 | (14.46%) | |
| Всего: | 242 | ||
@темы: Рейтинг NC-17, Ангст, Майкрофт Холмс, Фанфик, Грегори Лестрейд, Романс
вторник, 07 января 2014
С Новым Годом, дорогие майстрадовцы!
И нет-нет, это не запоздавшее поздравление. Посмотрите в наш профиль - сегодня у нас день рождения и, следовательно, самый настоящий новый год!
Мы с вами вместе уже три года, и за это время количество наших ПЧ перевалило за две тысячи! И мы не перестаем радоваться, насколько талантливый и дружный коллектив у нас здесь сложился : )
Также, уже с запозданием, спешим поздравить вас с наступившим 2014 годом и стартом нового сезона сериала. Ждем с нетерпением третью серию и больше намеков по любимому пейрингу. А новый год пусть принесет вам все самое лучшее!
С праздниками, друзья!
@темы: Майкрофт Холмс, Грегори Лестрейд, А поговорить?
"Победим шизофрению вместе", - сказали я
Название: Майкрофт и зонтик
Автор: Анна Леха
Пейринг: Лестрейд/Майкрофт
Рейтинг: относительный R
Форма: шутливое стихотворение
Жанр: романс
Дисклеймер: не претендую ни на что кроме себя
читать дальшеМайкрофт зонтиком стучит по мостовой,
Зонтик отвечает ему "ой-ой-ой"
Майкрофт третий день не ест, не спит,
Государственный покой он зорько бдит.
Лестрейд обрывает телефон,
Голос Майкрофта услышать хочет он.
Но "Британскому правительству" не до него.
Он с тоскою думает, что скоро Рождество.
Надо Шерлоку подарком угодить,
Надо Востону бутылку подарить.
Надо брата все же навестить,
И инспектора вниманием почтить.
А от праздников разом столько проблем,
Столько у Майкрофта возникает дилемм:
Где ему Рождество отмечать?
Так не охота с братом опять.
Но дома Майкрофту некого ждать,
Он же не любит к себе приглашать.
Его дом - святая святых,
Там не должно быть даже родных.
Там только Лестрейд бывает порой,
В спальне, Ночами, абсолютно нагой.
Громко сопит, после шумно храпит
А Майкрофт под весом его же сипит.
Майкрофт зонтиком стучит по мостовой,
Зонтик хнычет в ответ "ой-ой-ой".
Лестрейд, верно, у дверей его ждёт,
Или на встречу устало бредёт.
Майкрофт быстрее к дому спешит,
По тротуару зонтик стучит,
Вот и инспектор стоит вдалеке,
Ежится зябко на сквозняке.
- Здравствуй, ты долго. Были дела?
- Да, небольшая проблема была.
Майкрофт его впускает домой,
Ловит взгляд его нежный бесконечно родной.
Зонтик уныло в прихожей стоит,
Майкрофт к матрасу прижатым лежит.
Здесь зонтик не нужен, здесь он чужой.
И зонтик вздыхает во тьме "ой-ой-ой".
Автор: Анна Леха
Пейринг: Лестрейд/Майкрофт
Рейтинг: относительный R
Форма: шутливое стихотворение
Жанр: романс
Дисклеймер: не претендую ни на что кроме себя
читать дальшеМайкрофт зонтиком стучит по мостовой,
Зонтик отвечает ему "ой-ой-ой"
Майкрофт третий день не ест, не спит,
Государственный покой он зорько бдит.
Лестрейд обрывает телефон,
Голос Майкрофта услышать хочет он.
Но "Британскому правительству" не до него.
Он с тоскою думает, что скоро Рождество.
Надо Шерлоку подарком угодить,
Надо Востону бутылку подарить.
Надо брата все же навестить,
И инспектора вниманием почтить.
А от праздников разом столько проблем,
Столько у Майкрофта возникает дилемм:
Где ему Рождество отмечать?
Так не охота с братом опять.
Но дома Майкрофту некого ждать,
Он же не любит к себе приглашать.
Его дом - святая святых,
Там не должно быть даже родных.
Там только Лестрейд бывает порой,
В спальне, Ночами, абсолютно нагой.
Громко сопит, после шумно храпит
А Майкрофт под весом его же сипит.
Майкрофт зонтиком стучит по мостовой,
Зонтик хнычет в ответ "ой-ой-ой".
Лестрейд, верно, у дверей его ждёт,
Или на встречу устало бредёт.
Майкрофт быстрее к дому спешит,
По тротуару зонтик стучит,
Вот и инспектор стоит вдалеке,
Ежится зябко на сквозняке.
- Здравствуй, ты долго. Были дела?
- Да, небольшая проблема была.
Майкрофт его впускает домой,
Ловит взгляд его нежный бесконечно родной.
Зонтик уныло в прихожей стоит,
Майкрофт к матрасу прижатым лежит.
Здесь зонтик не нужен, здесь он чужой.
И зонтик вздыхает во тьме "ой-ой-ой".
@темы: Рейтинг R, Майкрофт Холмс, Грегори Лестрейд, Стихи
воскресенье, 05 января 2014
Om namah shivaya
Название: Goldfish
Автор: di-anka
Персонажи: Майкрофт, рыбки
Название: Gregfish
Автор: di-anka
Персонажи: Майкрофт/ Грегори
Автор: di-anka
Персонажи: Майкрофт, рыбки
Название: Gregfish
Автор: di-anka
Персонажи: Майкрофт/ Грегори
@темы: Майкрофт Холмс, Грегори Лестрейд, Фанарт
понедельник, 30 декабря 2013
Название:"... и счастливого Нового года"
Автор: Sectumsempra.
Бета: Xenya-m
Пейринг: Лестрейд/Майкрофт
Жанр: романс, флафф
Рейтинг: NC-17
Примечание: В цикл не входит. События происходят до знакомства Шерлока с Джоном. Продолжение фика "Счастливого Рождества, мистер Холмс"
Всех с наступающим Новым годом!
читать дальшеЛестрейд не любил, что называется, теряться в мыслях — так чтобы начать думать о чём-то безобидном, а очнуться на какой-нибудь совершенно безумной идее. Он, конечно, предполагал, что после такого своеобразного празднования Рождества Майкрофт Холмс на некоторое время предпочтёт не давать о себе знать, но прошло уже две недели. Лестрейд не стал бы настаивать на встрече, но можно хотя бы обменяться смс на Новый год. Сам он послал поздравление на тот номер, с которого ему звонил Майкрофт, но сотовый сообщил об ошибке — сообщение не могло быть доставлено.
Самое неприятное в этой ситуации заключалось в том, что его семейное болото вдруг забурлило. Лестрейд стал задерживаться на работе — жена его раздражала. Вроде и не с чего — они ведь оказались с ней квиты. Жена не вела себя как-то иначе, чем всегда, то есть совсем не чувствовала никакой вины за собой. Лестрейд тоже не ощущал себя виноватым — не в этом заключалась причина его частых дежурств и рвения к тщательному составлению отчётов.
Он вынужден был обдумать ситуацию, что вылилось в незапланированный нагоняй Андерсону и растрёпанные чувства Салли, на которую смотрел весь рабочий день букой и ни разу не улыбнулся. Так вот, Лестрейд пришёл к неутешительному выводу, что просто завидует своей жене. Этот её физкультурник был всегда под боком и, даже когда у них не было возможности заняться сексом, они всё равно виделись. Жена определённо знала, где находится её мистер Пирси. А вот где находится мистер Холмс? Лестрейд бы с удовольствием обозначил его как «мой мистер Холмс», но понимал, что у него нет права — это был ещё один повод для нервотрёпки: и отсутствие прав, и желание эти права иметь.
Всё было бы пока терпимо, но на исходе второй недели Лестрейда стали посещать и воспоминания. Когда тебе за сорок, ты сидишь за рабочим столом, строчишь отчёт для начальства, и вдруг тебя накрывает, и ты как воочию видишь… лучше лишний раз не думать, что именно видишь… или слышишь как наяву чей-то чувственный стон, а до туалета добежать не можешь — через весь отдел ведь придётся бежать… Нет, легче застрелиться.
Пару раз пришлось вызывать на дело Шерлока. Лестрейд так и буравил его взглядом, пытаясь понять, знает ли младший брат о том, где сейчас находится старший? Интересно, а Шерлок догадывается… боже упаси — не обо всём… хотя бы о том, что Майкрофт вышел на его инспектора? И ведь не спросишь и привет не передашь. И что особенно подозрительно: Шерлок никак на эти разглядывания не реагировал — и внимания не обращал, и не пытался блеснуть дедукцией.
Фаза возбуждения у Лестрейда быстро сменилась фазой уныния. Сложившуюся ситуацию он оценивал по-житейски. Ну выпили, ну согрешили — с кем не бывает. Может, Майкрофту неловко, а может, вообще никак. Было и было. Если трезво помыслить, вспомнить… но трезво мыслить Лестрейд не мог.
В одну из пятниц он шёл от Грегсона через отдел, с неодобрением поглядывая на сотрудников, считавших минуты до конца рабочего дня. Он поспешил закрыться в кабинете, жалея, что нечем себя загрузить и придётся тоже вскоре ехать домой, и тут сообразил, что когда уходил к начальству, забыл сотовый на столе. А там меж тем висело непрочитанное сообщение с неизвестного номера.
«Я дома. М», — прочёл Лестрейд и выругался.
«И где ж тебя носило-то?» — хотелось ответить.
Чёрт возьми, смс было послано сорок минут назад. Лестрейд быстро набрал короткий вопрос — сначала отправил, а потом сообразил, что написал.
«Мне приехать?»
Ответ запаздывал. Лестрейд уже сидел пряча покрасневшее лицо в ладонях, когда телефон пискнул.
«Да. Прислать машину?»
— Нет! Чёрт, дожил. Уже с телефоном разговариваю, — пробормотал инспектор, отвечая «не надо, доеду сам».
Сначала он позвонил для очистки совести жене и выдумал внезапное дежурство, аврал, катастрофу — чуть ли не второе пришествие. Звонил из такси, чтобы на том конце Мей слышала шум мотора. А по сути-то в его словах заключалась доля правды. Именно что вторым пришествием это и было.
Консьерж с ним поздоровался, пропустил беспрепятственно. С прошлого раза, что ли, запомнил? Дверь в квартиру Майкрофта оказалась не заперта. Ёлка из гостиной, разумеется, исчезла, но тот самый столик был опять накрыт на двоих. Что ж, раз собрались кормить, значит, дела не так уж плохи.
Холмс появился в гостиной, когда Лестрейд уже снял и повесил пальто.
— Добрый вечер, инспектор.
Лестрейд посмотрел на протянутую руку, пожал.
— Надо же, как официально, — улыбнулся он.
Майкрофт чуть поморщился.
— С прошедшими праздниками, — продолжал в том же духе Лестрейд.
— Да… вас тоже.
— Я вам отправлял смс, но оно, кажется, не дошло.
— На тот номер? Он был временным. Сожалею. Поужинаете со мной? Вы ведь со службы.
— С удовольствием.
Лестрейд решил подыграть и подхватил этот ничего не значащий, любезный тон. Когда он зашёл в ванную, оправиться и вымыть руки, то зачем-то машинально открыл шкафчик над раковиной и оторопел: там лежала новенькая зубная щётка в ещё не вскрытой упаковке. А сердчишко-то забилось. «Старый идиот», — обругал себя инспектор. Мало ли почему тут лежит новая зубная щётка — может, про запас хранится. Может, Майкрофт их каждую неделю меняет — с него станется.
Затем последовал долгий и тягостный ужин. Майкрофт говорил мало, ел ещё меньше, а потому и Лестрейду кусок в горло не лез. Он, главное, не мог понять: зачем его пригласили? Определённо, ему не собирались сразу давать отставку, иначе первое сообщение было бы совсем другим. Своеобразная тактика: сначала накормим, потом начнём мозг выносить. И куда теперь деваться на ночь? Он ведь «на дежурстве».
Это не было трезвым расчётом, но Лестрейд, присмотревшись к Холмсу, спросил:
— Было много работы? Вы осунулись.
— Я был в командировке.
— Ужас, сочувствую. А как же Новый год?
— Встретил в самолёте. Это был бесконечный Новый год. Как День сурка. — Губы Майкрофта скривились в подобие улыбки.
— В общем-то, мне наши граждане после праздников тоже прибавили работы, но всё больше по мелочи.
— Вы два раза вызывали моего брата, я знаю.
— Да… Это он вам сказал? — Лестрейд насторожился.
— Я не видел Шерлока уже месяц, но у меня, как вы понимаете, есть где получить информацию.
«Интересно, за кем он приглядывал больше: за братом или за мной?»
— Вы даже не поздравили друг друга?
Майкрофт пожал плечами.
— Ну почему же, я поздравлял его с днём рождения.
— Да, естественно, — кивнул инспектор, который тоже Шерлока поздравил, подарив ему колбу со словами «в хозяйстве пригодится». — Плохо, что он живёт один. Ему это не на пользу.
— Да, — кивнул Майкрофт. — Но ему, к сожалению, вряд ли удастся найти компаньона.
— Для начала ему бы переехать на другую квартиру. С этой связано слишком много неприятных моментов.
Лицо Майкрофта посерело.
— Там чисто, — сказал он чуть резковато, — если вы об этом. Я позаботился.
— Я не сомневаюсь, — промолвил Лестрейд мягко, — но есть ещё такая вещь, как воспоминания.
Майкрофт начал наконец-то выказывать какие-то эмоции и с интересом посмотрел на инспектора.
— Коньяк? — предложил он.
Лестрейд с трудом подавил смешок. В прошлый раз коньяк сыграл с ними злую шутку. Или не злую — сам чёрт не разберёт.
— Давайте.
Они сели в кресла, чинно и благородно. Майкрофт наполнил бокалы коньяком — и опять повисло молчание.
— Может, обсудим положение дел? — не выдержал Лестрейд. — Вы ведь зачем-то хотели меня видеть?
Майкрофт только поиграл желваками, и Лестрейд взорвался:
— Слушай, хватит уже. Ну что ты себе нервы мотаешь, и мне заодно? Я тут две недели на стенку лез, как продинамленная девица!
— Я работал! — обиделся Майкрофт.
— А ты мог дать о себе знать? Или это противоречит интересам государства?!
— Не кричи на меня!
— Я не на тебя кричу! Я возмущаюсь! Слушай, давай по пунктам — я, так сказать, расставлю точки над «и» в некоторых вопросах, которые у тебя, возможно, возникли. Шерлока я не брошу — меня не надо ни обаять, ни поить дорогим коньяком, ни обещать для этого золотые горы. Я с ним начал работать, когда ещё даже не знал, что у него есть брат.
Майкрофт нервно рассмеялся:
— Пока что… продинамили мисс ёлку.
— О нет! Тут ты не прав! Знаешь, это было чертовски приятно. Вот веришь, ни один человек никогда мне не делал такого чудесного подарка. И мне даже не важны причины — вернее, я побоюсь о них спрашивать.
— Чудесного?
— Разумеется! — Лестрейд помолчал. — И вообще… всё остальное тоже было чудесно.
Майкрофт покраснел. И тут уже на коньяк не приходилось грешить.
— Сомневаюсь, что чудесно…
— Почему ты сомневаешься? Тебе было плохо со мной?
— Хорошо… — Майкрофт глотнул воздуха, а выдохнуть забыл.
— Эй… ты что?
Лестрейд поставил бокал на столик и присел перед соседним креслом на корточки.
— Успокойся, дыши… — Он взял Майкрофта за руку. — Зачем так себя накручивать? Нам обоим было хорошо — значит, всё в порядке?
— Но ты же… у тебя же… Я точно знаю.
— Как говорят, всё бывает в первый раз, — улыбнулся Лестрейд. — Может, я неудачно попытаюсь угадать, о чём ты думаешь, но на всякий случай скажу: я не мстил жене. Если бы я хотел, то сделал бы это уже очень давно. И меня совершенно не волновало, какие эльфы наряжали ёлку по одному твоему щелчку пальцами. Я просто захотел сделать это вместе с тобой.
— Вот так внезапно, — тихо сказал Майкрофт.
— А нам что-то мешало?
Майкрофт покачал головой. Лестрейд отобрал у него бокал и поставил рядом со своим, подался вперёд и шепнул Майкрофту на ухо:
— Ты болван. Я ж на тебя, как пацан, две недели дрочил.
Услышав в ответ тихий скулящий звук, он приподнялся, впечатал Майкрофта в спинку кресла и поцеловал — откровенно и почти грубо, словно хотел съесть.
Галстук поддался с трудом, будто его специально так затягивали, чтобы никто не смог развязать. Грег добрался наконец до бледной шеи, поставил парочку засосов. Майкрофт тоже сиднем не сидел, отвечал — насколько вообще поспевал за его напором. Привкус коньяка на губах вскоре сменился горячим и слегка железистым привкусом, и ни один, ни другой не подумали, как они завтра в таком виде на службе покажутся. Но когда на Грега накатило, и он, забыв, что в штанах уже колом стояло, принялся беспорядочно целовать лицо Майкрофта, тот вдруг начал вырываться, и от неожиданности Грег разжал руки и отпрянул.
— Ты что?
Майкрофт вскочил и попятился в тёмный угол.
— Со мной так нельзя! Нельзя! Это неправильно!
— А как правильно?
Истерика иногда бывает заразительна.
— Как правильно, чёрт возьми?! Что мне сделать? Отдраить тебя у этого стола и свалить?!
Грег наступал, а Майкрофт инстинктивно пятился, пока в самом деле не упёрся копчиком в пресловутый стол. И когда Грег подошёл вплотную, просто закрыл глаза.
— Эй…
Грег сбавил обороты и обнял его.
— Вот так неправильно, — сказал Майкрофт.
— Почему?
— Потому что это словно не просто секс для тебя.
— Не просто… Просто — это не мой вариант. Считай, что я не ищу лёгких путей, — усмехнулся Грег. Слушай, ты со всеми своими любовниками так заморачивался? — Уши Майкрофта вдруг заполыхали. — Ладно, вопрос снят. Наши варианты: ты меня поцелуешь, мы пойдём к тебе в спальню и займёмся любовью. Ты меня поцелуешь и выставишь за дверь, и я поеду в какой-нибудь отель, потому что я как бы на дежурстве. Ты меня не поцелуешь, а просто выставишь.
Майкрофт его поцеловал.
— Ммм… Губы жжёт…
— Ещё бы, — усмехнулся Грег.
— Мне надо будет… надо будет в ванную, — сказал Майкрофт.
— Хорошо.
— Мне…
— Я понял. Ты уверен?
— Да.
— Ну, пойдём.
«Деловой ты мой», — прибавил Грег про себя.
По ванным комнатам разошлись оба, и Грег успел разобрать постель, и устроиться, и даже место нагреть, когда Майкрофт, наконец, появился, облачённый в халат.
Ладно, Грег был готов сыграть по чужим правилам, хотя поначалу опешил, когда вместе с презервативами ему выдали латексные перчатки, но потом сообразил, что Майкрофт просто стесняется. Ладно, чёрт с этим со всем: аппетит приходит во время еды. Способность переключать мозги пригодилась. Грег выторговал ночник, потому что «я тоже в первый раз и в темноте не соображу, как правильно». В полумраке лицо Майкрофта выглядело мягче и моложе. Прелюдия затянулась, но Грега неожиданно увлёк процесс наблюдения за тем, как менялось это лицо. Майкрофт упрямо не открывал глаз, и Грег его разглядывал почти с азартом. Ага, задышал чаще, приоткрыл губы, от поцелуев начал стонать. Грега повело от удовольствия. Он решительно стянул перчатку и порвал обёртку презерватива. При этом он себя мысленно как следует обругал, потому что презерватив оказался не абы какой, а со смазкой. Готовился ведь, паршивец. И зубная щётка в ванной лежала не просто так. Вот уж точно: и Холмсы не ищут лёгких путей.
Немного спавшее возбуждение накатило вновь от одного только предвкушения, раньше, чем порвалась обёртка, как будто Грегу было опять двадцать, а потом он порадовался, что вообще есть эта резинка, чувствуя, что придётся поначалу заниматься во время секса тем, что он очень не любил, — думать. А иначе — плохо дело, долго не протянет.
Отстранённый наблюдатель в нём ещё бился в агонии, пока Майкрофт стонал, но потом скончался в муках, как только Майкрофт начал вскрикивать что-то совершенно не вяжущееся с его имиджем, такое классически банальное и непристойное: глагол, который в родном языке заменяет всю нецензурщину, — и у Грега сорвало крышу.
Откуда что взялось-то? Но Грег с честью выполнил пожелания, начав почти в миссионерской, а завершив дело тоже… во вполне классической позе. Совершенно обалдевший, он кончил, уткнувшись во взмокший загривок Майкрофта, а потом выскользнул из него, стянул резинку и завязал узелок («На память», — съязвил про себя).
— Повернись, — попросил Грег.
Решительно облизнул губы и вторично не стал идти по проторённой дорожке, хотя Майкрофт попытался протестовать — больше для приличия, а сам уже запускал пальцы в его волосы. То, что протестовали для приличия, Грегу понравилось. Да и сам процесс оказался неожиданно увлекательным.
«Мало того, что ему на людях нельзя будет завтра показаться, он ведь охрипнет», — думал Грег, тиская задницу Майкрофта и слушая, как тот стонет. Бывши раньше на месте ублажаемого, он понимал, что где-то лажает с непривычки, но Майкрофту и этого хватило.
— Пошли в душ, — скомандовал Грег, сглатывая и облизываясь.
— Не хочу, — промычал Майкрофт, уткнувшись в подушку.
— Пошли, ты мокрый как мышь. Не упрямься. Я тебя ещё потискаю. — Грег хохотнул.
В душе совершенно расслабившийся Майкрофт позволил себя и тискать, и целовать, и, видимо, напрочь забыл, что так неправильно и нельзя. Они еле доползли до постели, улеглись посередине и натянули одеяло по самые носы.
— Хочешь завтра выходной? — пробормотал полусонный Майкрофт.
— Хочу! — с чувством согласился Грег.
— Значит, будет…
— Я там, в шкафчике в ванной, видел новую зубную щётку…
— Ну да, что ещё ждать от инспектора, — бормотал Майкрофт, — это для тебя.
— А если серьёзно… Опять пропадёшь без предупреждения?
— Нет.
— Точно?
— Я же сказал. Запишешь номер. Только никому. В смысле, не давай свой телефон Шерлоку. Не потому что я…
— Да ладно, не объясняй. Что я — Шерлока не знаю? Всё, спать. — Грег чмокнул Майкрофта во влажную после душа макушку.
Утром Грег продрал глаза в гордом одиночестве. Вместо Майкрофта на второй половине кровати лежал халат. Улыбнувшись и даже не посмотрев на часы, Грег натянул его, и с заходом по пути в ванную, где, кроме всего прочего, обновил зубную щётку, пошлёпал по квартире в поисках хозяина.
— Ты что это? Ты кофе сварил, что ли? — Грег вытаращил глаза на Майкрофта, который опускал ломтики имбиря в стаканы, уже источающие запах кофе и корицы.
— В этом рецепте чаще используется растворимый, но я сварил.
Щёлкнул тостер.
— Ты себе сам готовишь завтраки?
Грег дождался, пока второй ломтик имбиря утонет в стакане, подошёл к Майкрофту сзади и обхватил за талию. По несколько напряжённой его позе понял, что вчера перестарался или постарался на славу — это смотря с какой стороны оценить.
— Сам. Я иногда встаю очень рано, и потом — завтракаю чисто символически.
Грег не ответил. Стоял с закрытыми глазами в приятном недоумении, насколько он уже привык, оказывается, к этим запахам — кожи, одеколона, а рукам уже привычно обнимать именно этого человека.
— Ты ведь спишь ещё, — слушал он голос Майкрофта. — Ложись и отдыхай.
— Я сначала кофе выпью, — пробормотал Грег, — а потом лягу. И тебя с собой заберу.
— Я поработаю.
— Ты же выходной?
— Формально да. Всякие бумаги ещё никто не отменял.
— Ты когда-нибудь отдыхаешь?
— Вчера отдохнул. — Майкрофт чуть откинул голову назад.
— Это был очень активный отдых, — Грег поцеловал его в шею. — Мне ведь к вечеру придётся возвращаться домой.
— Что же… второй такой выходной я не могу себе позволить… Такой активный.
— И чуть менее активный? Днём? Скажи честно, с бумагами так критично?
— Не очень, — нехотя признался Майкрофт.
— Тогда давай позавтракаем и ляжем опять.
— Не искушай. — А сам уже размяк.
Грег осторожно потрогал его губы и погладил ямочку на подбородке, а другой рукой нырнул под полу халата и погладил голый бок.
— Напои меня кофе, — шептал Грег, чувствуя себя старым и мудрым змием.
Майкрофт стал доставать ломтики имбиря, и рука его слегка подрагивала.
— Это слишком хорошо, Грегори, — сказал он вдруг тоном внезапного отрезвления. — Слишком хорошо.
— Нет, — тихо ответил Лестрейд. — Это недостаточно хорошо. Это не настолько хорошо, как бы мне хотелось.
— А как? Как достаточно?
— Я тебе потом скажу. Позже. Когда тебе тоже будет вот так недостаточно.
Автор: Sectumsempra.
Бета: Xenya-m
Пейринг: Лестрейд/Майкрофт
Жанр: романс, флафф
Рейтинг: NC-17
Примечание: В цикл не входит. События происходят до знакомства Шерлока с Джоном. Продолжение фика "Счастливого Рождества, мистер Холмс"
Всех с наступающим Новым годом!
читать дальшеЛестрейд не любил, что называется, теряться в мыслях — так чтобы начать думать о чём-то безобидном, а очнуться на какой-нибудь совершенно безумной идее. Он, конечно, предполагал, что после такого своеобразного празднования Рождества Майкрофт Холмс на некоторое время предпочтёт не давать о себе знать, но прошло уже две недели. Лестрейд не стал бы настаивать на встрече, но можно хотя бы обменяться смс на Новый год. Сам он послал поздравление на тот номер, с которого ему звонил Майкрофт, но сотовый сообщил об ошибке — сообщение не могло быть доставлено.
Самое неприятное в этой ситуации заключалось в том, что его семейное болото вдруг забурлило. Лестрейд стал задерживаться на работе — жена его раздражала. Вроде и не с чего — они ведь оказались с ней квиты. Жена не вела себя как-то иначе, чем всегда, то есть совсем не чувствовала никакой вины за собой. Лестрейд тоже не ощущал себя виноватым — не в этом заключалась причина его частых дежурств и рвения к тщательному составлению отчётов.
Он вынужден был обдумать ситуацию, что вылилось в незапланированный нагоняй Андерсону и растрёпанные чувства Салли, на которую смотрел весь рабочий день букой и ни разу не улыбнулся. Так вот, Лестрейд пришёл к неутешительному выводу, что просто завидует своей жене. Этот её физкультурник был всегда под боком и, даже когда у них не было возможности заняться сексом, они всё равно виделись. Жена определённо знала, где находится её мистер Пирси. А вот где находится мистер Холмс? Лестрейд бы с удовольствием обозначил его как «мой мистер Холмс», но понимал, что у него нет права — это был ещё один повод для нервотрёпки: и отсутствие прав, и желание эти права иметь.
Всё было бы пока терпимо, но на исходе второй недели Лестрейда стали посещать и воспоминания. Когда тебе за сорок, ты сидишь за рабочим столом, строчишь отчёт для начальства, и вдруг тебя накрывает, и ты как воочию видишь… лучше лишний раз не думать, что именно видишь… или слышишь как наяву чей-то чувственный стон, а до туалета добежать не можешь — через весь отдел ведь придётся бежать… Нет, легче застрелиться.
Пару раз пришлось вызывать на дело Шерлока. Лестрейд так и буравил его взглядом, пытаясь понять, знает ли младший брат о том, где сейчас находится старший? Интересно, а Шерлок догадывается… боже упаси — не обо всём… хотя бы о том, что Майкрофт вышел на его инспектора? И ведь не спросишь и привет не передашь. И что особенно подозрительно: Шерлок никак на эти разглядывания не реагировал — и внимания не обращал, и не пытался блеснуть дедукцией.
Фаза возбуждения у Лестрейда быстро сменилась фазой уныния. Сложившуюся ситуацию он оценивал по-житейски. Ну выпили, ну согрешили — с кем не бывает. Может, Майкрофту неловко, а может, вообще никак. Было и было. Если трезво помыслить, вспомнить… но трезво мыслить Лестрейд не мог.
В одну из пятниц он шёл от Грегсона через отдел, с неодобрением поглядывая на сотрудников, считавших минуты до конца рабочего дня. Он поспешил закрыться в кабинете, жалея, что нечем себя загрузить и придётся тоже вскоре ехать домой, и тут сообразил, что когда уходил к начальству, забыл сотовый на столе. А там меж тем висело непрочитанное сообщение с неизвестного номера.
«Я дома. М», — прочёл Лестрейд и выругался.
«И где ж тебя носило-то?» — хотелось ответить.
Чёрт возьми, смс было послано сорок минут назад. Лестрейд быстро набрал короткий вопрос — сначала отправил, а потом сообразил, что написал.
«Мне приехать?»
Ответ запаздывал. Лестрейд уже сидел пряча покрасневшее лицо в ладонях, когда телефон пискнул.
«Да. Прислать машину?»
— Нет! Чёрт, дожил. Уже с телефоном разговариваю, — пробормотал инспектор, отвечая «не надо, доеду сам».
Сначала он позвонил для очистки совести жене и выдумал внезапное дежурство, аврал, катастрофу — чуть ли не второе пришествие. Звонил из такси, чтобы на том конце Мей слышала шум мотора. А по сути-то в его словах заключалась доля правды. Именно что вторым пришествием это и было.
Консьерж с ним поздоровался, пропустил беспрепятственно. С прошлого раза, что ли, запомнил? Дверь в квартиру Майкрофта оказалась не заперта. Ёлка из гостиной, разумеется, исчезла, но тот самый столик был опять накрыт на двоих. Что ж, раз собрались кормить, значит, дела не так уж плохи.
Холмс появился в гостиной, когда Лестрейд уже снял и повесил пальто.
— Добрый вечер, инспектор.
Лестрейд посмотрел на протянутую руку, пожал.
— Надо же, как официально, — улыбнулся он.
Майкрофт чуть поморщился.
— С прошедшими праздниками, — продолжал в том же духе Лестрейд.
— Да… вас тоже.
— Я вам отправлял смс, но оно, кажется, не дошло.
— На тот номер? Он был временным. Сожалею. Поужинаете со мной? Вы ведь со службы.
— С удовольствием.
Лестрейд решил подыграть и подхватил этот ничего не значащий, любезный тон. Когда он зашёл в ванную, оправиться и вымыть руки, то зачем-то машинально открыл шкафчик над раковиной и оторопел: там лежала новенькая зубная щётка в ещё не вскрытой упаковке. А сердчишко-то забилось. «Старый идиот», — обругал себя инспектор. Мало ли почему тут лежит новая зубная щётка — может, про запас хранится. Может, Майкрофт их каждую неделю меняет — с него станется.
Затем последовал долгий и тягостный ужин. Майкрофт говорил мало, ел ещё меньше, а потому и Лестрейду кусок в горло не лез. Он, главное, не мог понять: зачем его пригласили? Определённо, ему не собирались сразу давать отставку, иначе первое сообщение было бы совсем другим. Своеобразная тактика: сначала накормим, потом начнём мозг выносить. И куда теперь деваться на ночь? Он ведь «на дежурстве».
Это не было трезвым расчётом, но Лестрейд, присмотревшись к Холмсу, спросил:
— Было много работы? Вы осунулись.
— Я был в командировке.
— Ужас, сочувствую. А как же Новый год?
— Встретил в самолёте. Это был бесконечный Новый год. Как День сурка. — Губы Майкрофта скривились в подобие улыбки.
— В общем-то, мне наши граждане после праздников тоже прибавили работы, но всё больше по мелочи.
— Вы два раза вызывали моего брата, я знаю.
— Да… Это он вам сказал? — Лестрейд насторожился.
— Я не видел Шерлока уже месяц, но у меня, как вы понимаете, есть где получить информацию.
«Интересно, за кем он приглядывал больше: за братом или за мной?»
— Вы даже не поздравили друг друга?
Майкрофт пожал плечами.
— Ну почему же, я поздравлял его с днём рождения.
— Да, естественно, — кивнул инспектор, который тоже Шерлока поздравил, подарив ему колбу со словами «в хозяйстве пригодится». — Плохо, что он живёт один. Ему это не на пользу.
— Да, — кивнул Майкрофт. — Но ему, к сожалению, вряд ли удастся найти компаньона.
— Для начала ему бы переехать на другую квартиру. С этой связано слишком много неприятных моментов.
Лицо Майкрофта посерело.
— Там чисто, — сказал он чуть резковато, — если вы об этом. Я позаботился.
— Я не сомневаюсь, — промолвил Лестрейд мягко, — но есть ещё такая вещь, как воспоминания.
Майкрофт начал наконец-то выказывать какие-то эмоции и с интересом посмотрел на инспектора.
— Коньяк? — предложил он.
Лестрейд с трудом подавил смешок. В прошлый раз коньяк сыграл с ними злую шутку. Или не злую — сам чёрт не разберёт.
— Давайте.
Они сели в кресла, чинно и благородно. Майкрофт наполнил бокалы коньяком — и опять повисло молчание.
— Может, обсудим положение дел? — не выдержал Лестрейд. — Вы ведь зачем-то хотели меня видеть?
Майкрофт только поиграл желваками, и Лестрейд взорвался:
— Слушай, хватит уже. Ну что ты себе нервы мотаешь, и мне заодно? Я тут две недели на стенку лез, как продинамленная девица!
— Я работал! — обиделся Майкрофт.
— А ты мог дать о себе знать? Или это противоречит интересам государства?!
— Не кричи на меня!
— Я не на тебя кричу! Я возмущаюсь! Слушай, давай по пунктам — я, так сказать, расставлю точки над «и» в некоторых вопросах, которые у тебя, возможно, возникли. Шерлока я не брошу — меня не надо ни обаять, ни поить дорогим коньяком, ни обещать для этого золотые горы. Я с ним начал работать, когда ещё даже не знал, что у него есть брат.
Майкрофт нервно рассмеялся:
— Пока что… продинамили мисс ёлку.
— О нет! Тут ты не прав! Знаешь, это было чертовски приятно. Вот веришь, ни один человек никогда мне не делал такого чудесного подарка. И мне даже не важны причины — вернее, я побоюсь о них спрашивать.
— Чудесного?
— Разумеется! — Лестрейд помолчал. — И вообще… всё остальное тоже было чудесно.
Майкрофт покраснел. И тут уже на коньяк не приходилось грешить.
— Сомневаюсь, что чудесно…
— Почему ты сомневаешься? Тебе было плохо со мной?
— Хорошо… — Майкрофт глотнул воздуха, а выдохнуть забыл.
— Эй… ты что?
Лестрейд поставил бокал на столик и присел перед соседним креслом на корточки.
— Успокойся, дыши… — Он взял Майкрофта за руку. — Зачем так себя накручивать? Нам обоим было хорошо — значит, всё в порядке?
— Но ты же… у тебя же… Я точно знаю.
— Как говорят, всё бывает в первый раз, — улыбнулся Лестрейд. — Может, я неудачно попытаюсь угадать, о чём ты думаешь, но на всякий случай скажу: я не мстил жене. Если бы я хотел, то сделал бы это уже очень давно. И меня совершенно не волновало, какие эльфы наряжали ёлку по одному твоему щелчку пальцами. Я просто захотел сделать это вместе с тобой.
— Вот так внезапно, — тихо сказал Майкрофт.
— А нам что-то мешало?
Майкрофт покачал головой. Лестрейд отобрал у него бокал и поставил рядом со своим, подался вперёд и шепнул Майкрофту на ухо:
— Ты болван. Я ж на тебя, как пацан, две недели дрочил.
Услышав в ответ тихий скулящий звук, он приподнялся, впечатал Майкрофта в спинку кресла и поцеловал — откровенно и почти грубо, словно хотел съесть.
Галстук поддался с трудом, будто его специально так затягивали, чтобы никто не смог развязать. Грег добрался наконец до бледной шеи, поставил парочку засосов. Майкрофт тоже сиднем не сидел, отвечал — насколько вообще поспевал за его напором. Привкус коньяка на губах вскоре сменился горячим и слегка железистым привкусом, и ни один, ни другой не подумали, как они завтра в таком виде на службе покажутся. Но когда на Грега накатило, и он, забыв, что в штанах уже колом стояло, принялся беспорядочно целовать лицо Майкрофта, тот вдруг начал вырываться, и от неожиданности Грег разжал руки и отпрянул.
— Ты что?
Майкрофт вскочил и попятился в тёмный угол.
— Со мной так нельзя! Нельзя! Это неправильно!
— А как правильно?
Истерика иногда бывает заразительна.
— Как правильно, чёрт возьми?! Что мне сделать? Отдраить тебя у этого стола и свалить?!
Грег наступал, а Майкрофт инстинктивно пятился, пока в самом деле не упёрся копчиком в пресловутый стол. И когда Грег подошёл вплотную, просто закрыл глаза.
— Эй…
Грег сбавил обороты и обнял его.
— Вот так неправильно, — сказал Майкрофт.
— Почему?
— Потому что это словно не просто секс для тебя.
— Не просто… Просто — это не мой вариант. Считай, что я не ищу лёгких путей, — усмехнулся Грег. Слушай, ты со всеми своими любовниками так заморачивался? — Уши Майкрофта вдруг заполыхали. — Ладно, вопрос снят. Наши варианты: ты меня поцелуешь, мы пойдём к тебе в спальню и займёмся любовью. Ты меня поцелуешь и выставишь за дверь, и я поеду в какой-нибудь отель, потому что я как бы на дежурстве. Ты меня не поцелуешь, а просто выставишь.
Майкрофт его поцеловал.
— Ммм… Губы жжёт…
— Ещё бы, — усмехнулся Грег.
— Мне надо будет… надо будет в ванную, — сказал Майкрофт.
— Хорошо.
— Мне…
— Я понял. Ты уверен?
— Да.
— Ну, пойдём.
«Деловой ты мой», — прибавил Грег про себя.
По ванным комнатам разошлись оба, и Грег успел разобрать постель, и устроиться, и даже место нагреть, когда Майкрофт, наконец, появился, облачённый в халат.
Ладно, Грег был готов сыграть по чужим правилам, хотя поначалу опешил, когда вместе с презервативами ему выдали латексные перчатки, но потом сообразил, что Майкрофт просто стесняется. Ладно, чёрт с этим со всем: аппетит приходит во время еды. Способность переключать мозги пригодилась. Грег выторговал ночник, потому что «я тоже в первый раз и в темноте не соображу, как правильно». В полумраке лицо Майкрофта выглядело мягче и моложе. Прелюдия затянулась, но Грега неожиданно увлёк процесс наблюдения за тем, как менялось это лицо. Майкрофт упрямо не открывал глаз, и Грег его разглядывал почти с азартом. Ага, задышал чаще, приоткрыл губы, от поцелуев начал стонать. Грега повело от удовольствия. Он решительно стянул перчатку и порвал обёртку презерватива. При этом он себя мысленно как следует обругал, потому что презерватив оказался не абы какой, а со смазкой. Готовился ведь, паршивец. И зубная щётка в ванной лежала не просто так. Вот уж точно: и Холмсы не ищут лёгких путей.
Немного спавшее возбуждение накатило вновь от одного только предвкушения, раньше, чем порвалась обёртка, как будто Грегу было опять двадцать, а потом он порадовался, что вообще есть эта резинка, чувствуя, что придётся поначалу заниматься во время секса тем, что он очень не любил, — думать. А иначе — плохо дело, долго не протянет.
Отстранённый наблюдатель в нём ещё бился в агонии, пока Майкрофт стонал, но потом скончался в муках, как только Майкрофт начал вскрикивать что-то совершенно не вяжущееся с его имиджем, такое классически банальное и непристойное: глагол, который в родном языке заменяет всю нецензурщину, — и у Грега сорвало крышу.
Откуда что взялось-то? Но Грег с честью выполнил пожелания, начав почти в миссионерской, а завершив дело тоже… во вполне классической позе. Совершенно обалдевший, он кончил, уткнувшись во взмокший загривок Майкрофта, а потом выскользнул из него, стянул резинку и завязал узелок («На память», — съязвил про себя).
— Повернись, — попросил Грег.
Решительно облизнул губы и вторично не стал идти по проторённой дорожке, хотя Майкрофт попытался протестовать — больше для приличия, а сам уже запускал пальцы в его волосы. То, что протестовали для приличия, Грегу понравилось. Да и сам процесс оказался неожиданно увлекательным.
«Мало того, что ему на людях нельзя будет завтра показаться, он ведь охрипнет», — думал Грег, тиская задницу Майкрофта и слушая, как тот стонет. Бывши раньше на месте ублажаемого, он понимал, что где-то лажает с непривычки, но Майкрофту и этого хватило.
— Пошли в душ, — скомандовал Грег, сглатывая и облизываясь.
— Не хочу, — промычал Майкрофт, уткнувшись в подушку.
— Пошли, ты мокрый как мышь. Не упрямься. Я тебя ещё потискаю. — Грег хохотнул.
В душе совершенно расслабившийся Майкрофт позволил себя и тискать, и целовать, и, видимо, напрочь забыл, что так неправильно и нельзя. Они еле доползли до постели, улеглись посередине и натянули одеяло по самые носы.
— Хочешь завтра выходной? — пробормотал полусонный Майкрофт.
— Хочу! — с чувством согласился Грег.
— Значит, будет…
— Я там, в шкафчике в ванной, видел новую зубную щётку…
— Ну да, что ещё ждать от инспектора, — бормотал Майкрофт, — это для тебя.
— А если серьёзно… Опять пропадёшь без предупреждения?
— Нет.
— Точно?
— Я же сказал. Запишешь номер. Только никому. В смысле, не давай свой телефон Шерлоку. Не потому что я…
— Да ладно, не объясняй. Что я — Шерлока не знаю? Всё, спать. — Грег чмокнул Майкрофта во влажную после душа макушку.
Утром Грег продрал глаза в гордом одиночестве. Вместо Майкрофта на второй половине кровати лежал халат. Улыбнувшись и даже не посмотрев на часы, Грег натянул его, и с заходом по пути в ванную, где, кроме всего прочего, обновил зубную щётку, пошлёпал по квартире в поисках хозяина.
— Ты что это? Ты кофе сварил, что ли? — Грег вытаращил глаза на Майкрофта, который опускал ломтики имбиря в стаканы, уже источающие запах кофе и корицы.
— В этом рецепте чаще используется растворимый, но я сварил.
Щёлкнул тостер.
— Ты себе сам готовишь завтраки?
Грег дождался, пока второй ломтик имбиря утонет в стакане, подошёл к Майкрофту сзади и обхватил за талию. По несколько напряжённой его позе понял, что вчера перестарался или постарался на славу — это смотря с какой стороны оценить.
— Сам. Я иногда встаю очень рано, и потом — завтракаю чисто символически.
Грег не ответил. Стоял с закрытыми глазами в приятном недоумении, насколько он уже привык, оказывается, к этим запахам — кожи, одеколона, а рукам уже привычно обнимать именно этого человека.
— Ты ведь спишь ещё, — слушал он голос Майкрофта. — Ложись и отдыхай.
— Я сначала кофе выпью, — пробормотал Грег, — а потом лягу. И тебя с собой заберу.
— Я поработаю.
— Ты же выходной?
— Формально да. Всякие бумаги ещё никто не отменял.
— Ты когда-нибудь отдыхаешь?
— Вчера отдохнул. — Майкрофт чуть откинул голову назад.
— Это был очень активный отдых, — Грег поцеловал его в шею. — Мне ведь к вечеру придётся возвращаться домой.
— Что же… второй такой выходной я не могу себе позволить… Такой активный.
— И чуть менее активный? Днём? Скажи честно, с бумагами так критично?
— Не очень, — нехотя признался Майкрофт.
— Тогда давай позавтракаем и ляжем опять.
— Не искушай. — А сам уже размяк.
Грег осторожно потрогал его губы и погладил ямочку на подбородке, а другой рукой нырнул под полу халата и погладил голый бок.
— Напои меня кофе, — шептал Грег, чувствуя себя старым и мудрым змием.
Майкрофт стал доставать ломтики имбиря, и рука его слегка подрагивала.
— Это слишком хорошо, Грегори, — сказал он вдруг тоном внезапного отрезвления. — Слишком хорошо.
— Нет, — тихо ответил Лестрейд. — Это недостаточно хорошо. Это не настолько хорошо, как бы мне хотелось.
— А как? Как достаточно?
— Я тебе потом скажу. Позже. Когда тебе тоже будет вот так недостаточно.
@темы: Рейтинг NC-17, Флафф, Майкрофт Холмс, Фанфик, Грегори Лестрейд, Романс
Название: "Счастливого Рождества, мистер Холмс"
Автор: Sectumsempra.
Бета: Xenya-m
Пейринг: Лестрейд/Майкрофт
Жанр: романс, флафф
Рейтинг: PG-13
Примечание: В цикл не входит. События происходят до знакомства Шерлока с Джоном.
Всех с наступающим!
читать дальшеКогда Лестрейд только женился, он мечтал о детях. Особенно часто первые три года брака эти мысли посещали его под Рождество. Он, будучи в душе немного сентиментальным, представлял себе ёлку, подарки под ней и парочку ребятишек, мальчика и девочку, бегущих рождественским утром открывать упакованные в блестящую бумагу коробки. Когда выяснилось, что у них с женой не может быть детей, он поначалу расстраивался, но чем дольше длился его брак, тем он всё больше убеждался, что судьба иногда, лишая чего-то, уберегает от худшего. Наблюдая за разведёнными коллегами, любящими своих детей и ведущими тяжбы с бывшими за право видеться с ними, он готов был благодарить бога, что его такие терзания миновали.
Рождество обычно становилось для него слегка подпорченным выходным днём. В прошлом году жена даже не стала заморачиваться приготовлением подобия праздничного ужина. Они просидели всю ночь на диване, смотря телевизор. Лестрейд заранее запасся пивом, жена после корпоративной вечеринки на еду уже и смотреть не могла, была сонная и вялая, но в холодильнике лежали приличные полуфабрикаты, инспектор без мяса не остался, так что он даже досидел до утра перед ящиком и уснул тут же, на диване.
В этом году всё изменилось. Жену пригласила к себе подруга, о которой Лестрейд ни разу не слышал. Не нужно быть и сыщиком, чтобы понять, в чём тут дело, но Лестрейд отнёсся к тому, что у него, возможно, уже давно выросли рога, совершенно равнодушно. Он отпустил жену развлекаться и решил встречать Рождество в гордом одиночестве. Правда, выяснилось чуть ли не в последний момент, что нужно бы купить что-нибудь из еды, не говоря уже о пиве. Лестрейд закончил дела и заехал в ближайший гипермаркет. Он быстро нагрузил тележку всем необходимым и неожиданно для себя стал прогуливаться по огромному торговому залу. Его уводило всё дальше в сторону рядов с сувенирами, подарками, хотя дарить их особо было и некому. Сержанту Донован и Андерсону он уже вручил сувениры на работе, как и они ему. Подарок для жены ждал дома. В конце концов, она его тоже без нового галстука не оставила. Лестрейд подарок ещё не вскрывал, но в такой коробке мог лежать только галстук. Оказавшись в секторе, где полки были ещё на удивление полны ёлочными игрушками и праздничным декором, инспектор поймал себя на мысли, что ему просто не хочется возвращаться домой, в пустую квартиру. Эта мысль разозлила. Он уже давно считал свой брак завершённым и не разводился только потому, что развод был сопряжён со всякими сложностями в плане алиментов, раздела имущества и поиском жилья. Жена его тоже не рвалась обрести свободу. Обоих всё устраивало, чего ж страдать-то?
Лестрейд уставился на небольшую искусственную ель: пушистую, с имитацией инея на кончиках веток. Со скидкой цела была более чем приемлемая. Даже смешная цена. Почему бы не купить? Вот просто так, от нечего делать. Он успеет её нарядить и скоротает вечер. И смотреть телевизор при лампочках и свечах не так уныло.
— Вы всерьёз собираетесь её купить, инспектор Лестрейд?
Голос был приятным, выговор выдавал выпускника чего-то очень престижного и дорогого.
Лестрейд обернулся и уставился на элегантного господина с зонтиком-тростью. Некрасивая физиономия незнакомца обладала потрясающей мимикой, а карие глаза буквально буравили. Впрочем, лицо показалось Лестрейду смутно знакомым, он только не мог вспомнить, где мог видеть этого господина с зонтом. Он даже был готов признаться, что в большей степени ему был знаком именно зонт.
— Простите? — переспросил Лестрейд.
— Вы хотите её купить, инспектор?
Мужчина слегка улыбнулся.
— Мы знакомы, сэр? Простите, я вас не припоминаю.
— На самом деле, припоминаете. — Улыбка стала ироничной. — Майкрофт Холмс.
— А! — Лестрейд издал восклицание, в котором звучала целая гамма чувств: от радости узнавания до священного трепета перед фамилией, наводящей ужас на весь Ярд. — Вы брат Шерлока, верно?
— Совершенно верно.
Мистер Холмс подал инспектору руку, и тот пожал, отметив мысленно, к полной для себя неожиданности, что красивые руки — это фамильная фишка Холмсов, видимо. Лестрейд смотрел на Майкрофта и думал, что это не тот человек, который стал бы посещать под самое Рождество переполненный магазин. Поодаль торчал телохранитель — рослый мужчина, у которого на лбу было написано, кем он работает.
— Видите ли, инспектор, я искал вас, — без долгих проволочек начал Майкрофт.
— Зачем?
— Мне давно хотелось поговорить с вами, обсудить кое-что, но я всё не находил подходящего случая. Не приезжать же к вам на службу.
— Понимаю, — кивнул Лестрейд.
Он представил себе, как выглядело это «искал». «Мистер Холмс, инспектор едет на своей машине в супермаркет на ***-стрит». — «Через минуту мою машину к подъезду». — «Слушаюсь, сэр».
Он невольно улыбнулся. Интересно, где старший Холмс служит? Правительство? Спецслужбы?
— Вы, насколько я знаю, встречаете Рождество один? Я по стечению обстоятельств тоже. Будьте моим гостем. Заодно и поговорим. — Лицо Майкрофта выражало спокойную любезность.
«Это будет хотя бы интересно», — подумал Лестрейд.
— Почему бы нет? Правда, я уже… затарился.
— Ну… ваши покупки мы можем забросить к вам по пути. Вы поставите машину в гараж, и мы поедем ко мне.
— Хорошо.
— Тогда поезжайте домой, а я буду следом за вами — буквально через несколько минут.
— А как я узнаю?..
— Я вам позвоню.
«Он и телефон мой знает».
— Хорошо, тогда до встречи, мистер Холмс.
Лестрейд покатил тележку к кассе.
Он приехал домой и забил почти до отказа холодильник, а потом долго смотрел в его светящееся нутро. А что, собственно, такого произошло? Майкрофт Холмс всего лишь хочет поговорить — о брате, разумеется, о чём же ещё? С Шерлоком всегда много проблем.
Лестрейд переоделся, повязал свой любимый галстук в мелкую полоску, и тут зазвонил сотовый. Надо же, как точно Майкрофт подгадал.
— Слушаю.
— Я у подъезда, инспектор, — прозвучал вкрадчивый голос, — выходите.
Лестрейд выключил свет, запер дверь и сбежал по лестнице вниз. На крыльце он притормозил и перевёл дух.
К сожалению, с этого ракурса нельзя было рассмотреть номера чёрного ягуара — не правительственные ли? Шофёр распахнул дверцу, и Лестрейд забрался внутрь, уселся и посмотрел на Майкрофта.
— Я только что сообразил, что у меня нет подарка.
— Какие пустяки, инспектор, — улыбнулся мистер Холмс, — ужин в приятной компании — это уже подарок. Поехали, Джеймс.
Шофёр поднял стекло в салоне, обеспечив им уединение, и машина мягко тронулась с места.
Вскоре Лестрейд понял, что они едут в сторону Вестминстера. Когда машина въехала на Пэлл-Мэлл, у инспектора слегка засосало под ложечкой. Остановились они между двумя дорогущими зданиями — одно выглядело как элитарный клуб, у дверей Лестрейд заметил позолоченную табличку, вот только название не смог разглядеть. Но Майкрофт жил в доме напротив, с тремя балконами по фасаду второго этажа, и Лестрейд подумал почему-то, что это те самые апартаменты. Когда они вышли из машины, Майкрофт отпустил шофёра и открыл электронный замок входной двери. Конечно, в доме имелся и консьерж. Он почтительно поздоровался с мистером Холмсом и не менее почтительно — с его гостем. Лестрейд вздохнул с облегчением, когда они поднялись на второй этаж — ага, он не ошибся — и вошли в квартиру, но тут же вздохнул второй раз. Вспыхнул верхний свет. Огромная гостиная, мрачноватая, стерильно чистая, с огромным столом у окна, предназначенным для званых обедов или заседаний, кожаными креслами и панелями из натурального дерева по всему периметру оживлялась только горящим камином, небольшим круглым столиком, накрытым на двоих, и прекрасной Рождественской елью. Лестрейд как уставился на неё, так и не мог оторвать взгляд. Он было решил, что ель искусственная, потому что настолько идеального дерева в природе существовать не может, но свежий аромат хвои был такой яркий, словно ель только что срубили. Инспектор подошёл ближе и даже потрогал веточку.
— Живая, — пробормотал он.
— Разумеется, — улыбнулся Майкрофт. — Одну минуту. Располагайтесь, инспектор, чувствуйте себя как дома.
Он ушёл куда-то вглубь квартиры, бесшумно ступая по толстому ковру. «В кабинет, наверное, кейс отнести», — подумал Лестрейд, всё ещё не в состоянии отвести взгляд от ели. Дерево стояло на очень высокой, задрапированной тканью подставке, и, присмотревшись, он понял, что это кадушка. Дерево не срубили, а выкопали где-то и после праздников вернут на место. Надо же… Оставалось только догадываться, где могут вообще расти такие ели.
— Вам нравится, инспектор?
Майкрофт вернулся так же бесшумно, как и уходил.
— Конечно нравится, как она может не нравиться? Её потом посадят обратно, я вижу?
— Да, жалко было рубить такую красавицу. Я просто пригласил её к нам присоединиться.
— И когда вы… — Лестрейд не закончил фразу, опять тронув самый кончик еловой ветки. На пальце осталась смола. Он посмотрел на Холмса со смесью восторга, недоверия и суеверного страха.
— Мисс собиралась в спешке, — сказал Майкрофт, — правда, фьюжен сейчас в моде, кажется.
Лестрейд весело рассмеялся. Он наконец-то посмотрел на игрушки. Слава богу, ёлка была наряжена не в едином стиле, украшали её на скорую руку, и чего только на ней не было — потому хотелось рассматривать все эти шары и фигурки: новые и старые, местами попадалась даже ручная работа, как будто у Майкрофта были свои эльфы, которые пронеслись как ветер по антикварным магазинам и местам, где торгуют хенд-мейдом.
— Вы… вы… — Лестрейд не мог подобрать слов.
— Я человек с раздутым, как говорят, самолюбием, — промолвил Майкрофт с усмешкой, — и очень редко я люблю потешить его тем, что делаю кому-то приятное. Очень редко, инспектор. Таких людей можно пересчитать по пальцам.
— Чем же я заслужил такое?
— Думаю, вы догадываетесь. Но прошу вас, садитесь. Пора, наконец, поужинать.
При свете огня, ёлочных гирлянд и свечей на столе уголок у камина казался очень уютным. Остальная часть комнаты тонула в полумраке. Они говорили о работе — работе Лестрейда, разумеется, о внутренней политике, выпили за успехи, за здоровье присутствующих. После второго тоста Майкрофт попросил называть себя по имени и в ответ получил такую же просьбу. Холмс ел мало, но угощал хорошо. Такого чудесного мяса инспектор никогда в жизни не пробовал.
— Вы сказали, что нынешнее Рождество нетипичное, — заметил Лестрейд, когда они перешли к камину и отдали дань коньяку, — а с кем вы обычно его празднуете?
На тот момент встреча приняла статус «без галстуков». Нет, галстуки они, конечно, не сняли, а вот пиджаки — да. Галстуки только распустили и расстегнули каждый две верхние пуговицы воротничков.
— Когда у меня есть возможность, я навещаю мать, — ответил Майкрофт. — Но в этом году она вдруг получила приглашение от нашей дальней родни.
— А Шерлок? Он к вам присоединяется?
— Нет.
Односложный ответ.
— Мне показалось, или вы не ладите с братом, Майкрофт?
— Вам не показалось, Грегори. Но это он со мной не ладит.
— Это связано с тем, что он вынужден был… — Лестрейд запнулся.
— Он всегда пытался соперничать со мной, пытался доказать свою самостоятельность и самодостаточность. А если вы о лечении, то, конечно, оно усугубило наш разлад. Лечение от наркозависимости — вещь тяжёлая. — Майкрофт встал и, пройдясь по полутёмной комнате, вернулся с ящиком для сигар. — Нужно было сразу предложить, прошу прощения.
— Я не курю, не стоило беспокоиться.
— Вы курите, Грегори. Вы пытаетесь бросить, и притом из-за Шерлока. Это само по себе говорит о многом. Но сигары под хороший коньяк — баловство, а не курение. Маленькое развлечение для двух джентльменов.
— Уговорили, — улыбнулся Лестрейд.
После всех ритуалов, связанных с раскуриванием сигар, они минуты две молча выпускали ароматный дым. Лестрейд смотрел, как дым подсвечивается разноцветными огнями ёлки, и чувствовал себя на седьмом небе. Не шлёпнуться бы с такой высоты.
— Что ж, приятно знать, что Шерлок под присмотром заботливого брата, — сказал он наконец.
— Но вы мне очень помогаете, хотя и не подозревали об этом. И у меня к вам будет просьба, Грегори. Я, со своей стороны, обещаю, что сделаю всё, чтобы ваше начальство не вмешивалось. Мне бы хотелось, чтобы у Шерлока и дальше была возможность помогать вам в расследованиях.
— За начальство спасибо, но я не собирался отказываться от помощи Шерлока.
— Вы хороший специалист, Грегори. Половину из тех дел, в которых участвовал мой брат, вы были в состоянии раскрыть сами. Я следил за вашей с ним совместной работой, и знаю, что говорю. А Шерлок — существо бесцеремонное и резкое. Уверен, что он частенько позволяет себе критические, мягко скажем, высказывания в адрес вас и ваших сотрудников. Это не может не раздражать. Я очень благодарен вам за ваше долготерпение и готов сделать что угодно. Всё, что хотите.
— Например?
— Грегсон не слишком хорош на своём посту, я думаю.
Лестрейд усмехнулся.
— Даже так? Спасибо за объективную оценку моего начальства, но мне хорошо на своём месте, Майкрофт. И знаете… не нужно портить вечер. Вы так славно начали.
Холмс в задумчивости провёл тонкими, слишком изящными для мужчины пальцами по правой брови.
— Вы всё-таки не спешите, Грегори. Допустим, вы не хотите повышения, потому что любите свою работу. Но ведь есть что-нибудь… Хотите, мистера Пирси уволят?
— А кто такой мистер Пирси? — с недоумением спросил Лестрейд.
— Это преподаватель физкультуры в колледже, где работает ваша супруга.
Инспектор рассмеялся и сделал глоток коньяка. Вот так внезапно узнаёшь имя любовника жены.
— Да пусть работает, мне-то что? — он пожал плечами.
— Неужели эта мисс, — Холмс указал кончиком сигары на ёлку, — всё, что вы готовы принять в качестве благодарности? Вы же, надеюсь, не отказываете мне в праве её выразить?
— Мисс прекрасна, Майкрофт. Я был счастлив с ней познакомиться. — Хмельной Лестрейд, расслабившись и пригревшись у камина, тоже заговорил метафорами.
— Ей, наверное, стоит переехать к вам на время?
— Нет.
— Нет? Почему?
— Потому что… как бы вам сказать… я не хочу, чтобы жена её видела — не заслуживает.
Майкрофт открыл было рот и хотел что-то сказать, но передумал. Наверное, коньяк сделал своё дело и лишил его привычной невозмутимости. Вид у Холмса был недоумевающий.
— Мне приятно было познакомиться с мисс ёлкой, — пояснил Лестрейд, — приятно, что она скрасила нам встречу Рождества, которое скоро наступит, кстати.
— В самом деле. — Майкрофт посмотрел на часы на каминной полке. — Осталось совсем немного. Откроем?..
— Нет-нет!
Холмс усмехнулся.
— И правда. Хочу уточнить заранее, Грегори… Если хотите, вас отвезут домой в любое время, но у меня тут есть комната для гостей, так что если вы не против, оставайтесь. У вас завтра выходной, насколько я знаю.
Лестрейд понимал, что раздумывать тут нельзя и надо отвечать быстро.
— Спасибо, я останусь.
Ему показалось, что после этих слов Холмс по-настоящему расслабился, а до этого его небрежная поза, в которой он сидел в кресле, была всего лишь тщательно отшлифована.
— Жалко, что в этом году не снега.
Инспектор почувствовал вдруг настоятельную потребность размять ноги. Он встал и подошёл к окну, посмотрел на абсолютно пустынную улицу. В особняке напротив в щели между плотными шторами пробивался свет.
— А что это за здание, Майкрофт?
— Клуб «Диоген», — Холмс встал и подошёл к инспектору. — Я там один из учредителей. Это клуб для людей, которые любят уединение и молчание.
— Живёте рядом с клубом? Удобно. А вы любите молчание?
— Не всегда. Но в «Диогене» хорошо думать. Чему вы смеётесь?
— Шерлок иногда злится, что вокруг одни идиоты, слишком громко думают и мешают ему.
— Мы же всё-таки братья, должны ведь мы хоть в чём-то походить. Разумеется, с его оценками окружающих я не всегда согласен.
Они смотрели на ночные огни — оба в приятной стадии опьянения, разгорячённые коньяком, так что сквозь рубашку каждый чувствовал тепло другого, а узкое окно вынуждало их сократить расстояние до предельно допустимого. Впереди ждали по крайней мере два-три часа наступающего праздника. Голова слегка кружилась, и Лестрейд говорил себе, что следующий бокал стоит растянуть во времени. Наверное, для Холмса сидеть у камина без пиджака, говорить с кем-то, кто ещё вчера был посторонним, — это уже верх свободы. Но инспектору хотелось снять галстук, закатать рукава рубашки хотя бы. Если он выпьет ещё — его потянет на диван, пусть даже и не у телевизора. Опьянение делало его ленивым и неповоротливым, хотя засыпал он не сразу.
— Две минуты.
Голос Майкрофта вернул его к действительности. Они заторопились обратно к камину, наполнили бокалы. Часы мелодично зазвенели.
— С Рождеством, Грегори. Спасибо, что приняли моё приглашение и составили мне компанию.
— С Рождеством, Майкрофт. Спасибо, что пригласили, — с лёгкой иронией в лад ответил Лестрейд, и Холмс впервые за вечер вдруг рассмеялся.
До инспектора тут дошло, что тот ведь пьян. Даже скулы порозовели. Интересно, насколько для Майкрофта такое состояние уникально? Они опять уселись в кресла, выпили, Майкрофт опять наполнил бокалы. Разговор как-то сам собой коснулся семей, родителей. Холмс говорил мало, больше слушал, а Грегори всё пытался увести беседу от своей персоны, от своей юности, но не получалось. Пусть и подшофе, но Холмс контролировал процесс по своему желанию.
— Да вы же всё это знаете, я уверен, — не выдержал Лестрейд.
— Факты и сведения — это одно, а рассказ живого человека — совсем другое. — Майкрофт сидел, подперев голову рукой и положив ногу на ногу, и разглядывал собеседника.
— А сами вы факты скрываете, — Лестрейд пьяно погрозил пальцем.
— Это смотря о чём, Грегори.
— Вы когда-нибудь были женаты?
— Нет. Женитьба не для меня.
— А это потому что… или… потому что…
— Потому что…
— Эээ… — протянул Лестрейд, — мда…
— Вас это смущает? — Майкрофт вдруг подался вперёд.
— Да ничуть… в смысле, да бога ради… Хотя, думаю, что работа… тут вообще попахивает секретностью, и поэтому…
— Почему вы не разводитесь?
— Эк вы… в лоб прямо. Хлопотно это.
— И только?
— Некогда. А жену пока всё устраивает. — Тут Лестрейд вдруг хмыкнул. — Забавный у нас с вами диалог. Со стороны кто услышит…
— Вас это волнует?
— Нет. Чёрт возьми, Майкрофт, вы меня сейчас домогаться будете?
«Теперь он меня выставит за порог, — мелькнула мысль, — и какого дьявола я его подначиваю? Всё-таки я выпил лишнего»
— А если буду? — последовал ответ.
Лестрейд поспешно поставил бокал на столик, тем более что Майкрофт сделал то же самое.
— Шутите?
— Самое любопытное то, что вы не возмущаетесь, Грегори.
Холмс встал, и его слегка качнуло. Он опёрся о подлокотники кресла Лестрейда и наклонился.
— Вот же блин… — пробормотал тот.
По молодости лет инспектора пытались клеить и девушки, и парни. Он устал отбрёхиваться и объяснять, что вообще-то не гей. С годами он заматерел, былая смазливость исчезла, а семейный статус служил защитой, и вот тебе раз… и ещё кто! «Брат Шерлока, о боже», — успел подумать Лестрейд. Поцелуй вышел внезапным и застал врасплох. «Твою же мать», — инспектор не мог сказать это вслух. Холмс хотя и остановился, но губы их так и продолжали соприкасаться. Кресло, казалось, медленно поворачивалось вокруг своей оси. Лестрейд ухватился на плечи Холмса, и тот вдруг уселся ему на колени.
— Да что ж ты… господи…
Шумно вздохнув, он облапил Холмса и поцеловал сам. Минут на пять оба совершенно потеряли контроль, свидетельством чему стало два сорванных галстука и две расстёгнутых рубашки. Потом Лестрейд очнулся и почувствовал, что Майкрофта трясёт. Некрасивое лицо того исказилось, он старательно отводил взгляд.
— Остановимся? — шепнул Лестрейд.
Майкрофт замотал головой и ухватился за его ремень.
— Погоди.
Когда Лестрейд взял лицо Холмса в ладони и повернул к себе, он вдруг ясно осознал, что если завтра тот захочет всё забыть, то именно потому, что его видели таким. Зрачки в неярком свете расширились, и глаза казались чёрными, и на лице читалось столько эмоций, сколько Майкрофт, наверное, не позволял себе демонстрировать за всю свою жизнь. Лестрейду вдруг стало жаль его. Наверное, и это завтра тоже не простится. И в трезвом-то виде чувства не всегда скрывать получалось, а уж теперь…
— Может… может, ляжем, а? — шепнул он, ослабляя руки и поглаживая Майкрофта по спине. — Не волнуйся, всё хорошо. Ляжем? Как тебе лучше?
— Да…
— Так пошли, — мягко понукал Лестрейд. — Вставай. Ну, вот.
И сам с трудом поднялся следом.
— Мы же не спать? — беспомощно пробормотал Майкрофт и ухватился за плечи Лестрейда.
Тот тихонько рассмеялся:
— Нет, спать мы не будем. Не сразу. Ты чего, а? Я не понял, кто кого собирался домогаться?
***
Утром Лестрейд проснулся в чужой постели — впервые за все годы после заключения брака. Голова на удивление не болела после вчерашнего. Он потянулся и посмотрел на спящего Майкрофта. Интересно, тот раньше позволял себе спать до девяти утра? Уткнувшись носом в подушку, Холмс размеренно посапывал. Губы его чуть припухли — от выпитого накануне и от поцелуев. Лестрейда почему-то совершенно не волновал тот факт, что он переспал с мужчиной. И потом, за исключением слишком страстных поцелуев и объятий, сам, так сказать, акт представлял собой всего лишь взаимную мастурбацию. Лестрейда больше волновала именно страстность, с которой оба вчера набросились друг на друга, лишь только добрались до спальни.
Он придвинулся поближе и погладил Майкрофта по встрёпанным волосам, тихонько поцеловал в плечо. Тот замычал и приоткрыл глаза.
— Который час?
— Минут пятнадцать десятого.
Майкрофт замычал вторично и закрыл глаза, но при этом спросил:
— Ты голоден?
— Нет.
Майкрофт ничего не ответил на это, но, кажется, не спешил вставать. Правда, он никак не отреагировал на ласку Лестрейда.
— Послушай, — сказал тот, — ты только не делай проблему из вчерашнего, ладно?
— Я не делаю.
— Обнять-то тебя можно?
— Если хочешь.
Лестрейд воспользовался разрешением.
— Было хорошо, — шепнул он.
Майкрофт вскинул голову, пристально посмотрел на него, но ничего не ответил.
— Ты меня завтраком накормишь? — продолжал как ни в чём не бывало Лестрейд.
Неопределённо хмыкнув, Майкрофт прислонился щекой к его волосатой груди.
— Ты торопишься?
— Нет. У меня выходной.
— Поспим ещё?
— Поспим, только вот…
Лестрейд завозился и вылез из-под одеяла. Пропутешествовав по очереди в сторону ванной комнаты, оба опять чинно улеглись и посмотрели друг на друга.
— Ну? — улыбнулся Лестрейд.
— Думаешь, так легко? — слегка нахмурился Майкрофт.
— Не думаю. Я даже знаю, что будет дальше.
— Да, и что?
— Ты пропадёшь на несколько дней, может быть, даже на месяц, а потом… например, я встречу на улице чёрную машину. Или, на худой конец, ты пришлёшь мне смс, и я приеду сам.
Глаза Майкрофта расширились от удивления, он протянул руку в сторону тумбочки и, взяв небольшой пульт, нажал на кнопку. Шторы медленно закрылись.
Майкрофт придвинулся ближе и нерешительно обнял Лестрейда.
— С Рождеством, — сказал он.
— С Рождеством.
Автор: Sectumsempra.
Бета: Xenya-m
Пейринг: Лестрейд/Майкрофт
Жанр: романс, флафф
Рейтинг: PG-13
Примечание: В цикл не входит. События происходят до знакомства Шерлока с Джоном.
Всех с наступающим!
читать дальшеКогда Лестрейд только женился, он мечтал о детях. Особенно часто первые три года брака эти мысли посещали его под Рождество. Он, будучи в душе немного сентиментальным, представлял себе ёлку, подарки под ней и парочку ребятишек, мальчика и девочку, бегущих рождественским утром открывать упакованные в блестящую бумагу коробки. Когда выяснилось, что у них с женой не может быть детей, он поначалу расстраивался, но чем дольше длился его брак, тем он всё больше убеждался, что судьба иногда, лишая чего-то, уберегает от худшего. Наблюдая за разведёнными коллегами, любящими своих детей и ведущими тяжбы с бывшими за право видеться с ними, он готов был благодарить бога, что его такие терзания миновали.
Рождество обычно становилось для него слегка подпорченным выходным днём. В прошлом году жена даже не стала заморачиваться приготовлением подобия праздничного ужина. Они просидели всю ночь на диване, смотря телевизор. Лестрейд заранее запасся пивом, жена после корпоративной вечеринки на еду уже и смотреть не могла, была сонная и вялая, но в холодильнике лежали приличные полуфабрикаты, инспектор без мяса не остался, так что он даже досидел до утра перед ящиком и уснул тут же, на диване.
В этом году всё изменилось. Жену пригласила к себе подруга, о которой Лестрейд ни разу не слышал. Не нужно быть и сыщиком, чтобы понять, в чём тут дело, но Лестрейд отнёсся к тому, что у него, возможно, уже давно выросли рога, совершенно равнодушно. Он отпустил жену развлекаться и решил встречать Рождество в гордом одиночестве. Правда, выяснилось чуть ли не в последний момент, что нужно бы купить что-нибудь из еды, не говоря уже о пиве. Лестрейд закончил дела и заехал в ближайший гипермаркет. Он быстро нагрузил тележку всем необходимым и неожиданно для себя стал прогуливаться по огромному торговому залу. Его уводило всё дальше в сторону рядов с сувенирами, подарками, хотя дарить их особо было и некому. Сержанту Донован и Андерсону он уже вручил сувениры на работе, как и они ему. Подарок для жены ждал дома. В конце концов, она его тоже без нового галстука не оставила. Лестрейд подарок ещё не вскрывал, но в такой коробке мог лежать только галстук. Оказавшись в секторе, где полки были ещё на удивление полны ёлочными игрушками и праздничным декором, инспектор поймал себя на мысли, что ему просто не хочется возвращаться домой, в пустую квартиру. Эта мысль разозлила. Он уже давно считал свой брак завершённым и не разводился только потому, что развод был сопряжён со всякими сложностями в плане алиментов, раздела имущества и поиском жилья. Жена его тоже не рвалась обрести свободу. Обоих всё устраивало, чего ж страдать-то?
Лестрейд уставился на небольшую искусственную ель: пушистую, с имитацией инея на кончиках веток. Со скидкой цела была более чем приемлемая. Даже смешная цена. Почему бы не купить? Вот просто так, от нечего делать. Он успеет её нарядить и скоротает вечер. И смотреть телевизор при лампочках и свечах не так уныло.
— Вы всерьёз собираетесь её купить, инспектор Лестрейд?
Голос был приятным, выговор выдавал выпускника чего-то очень престижного и дорогого.
Лестрейд обернулся и уставился на элегантного господина с зонтиком-тростью. Некрасивая физиономия незнакомца обладала потрясающей мимикой, а карие глаза буквально буравили. Впрочем, лицо показалось Лестрейду смутно знакомым, он только не мог вспомнить, где мог видеть этого господина с зонтом. Он даже был готов признаться, что в большей степени ему был знаком именно зонт.
— Простите? — переспросил Лестрейд.
— Вы хотите её купить, инспектор?
Мужчина слегка улыбнулся.
— Мы знакомы, сэр? Простите, я вас не припоминаю.
— На самом деле, припоминаете. — Улыбка стала ироничной. — Майкрофт Холмс.
— А! — Лестрейд издал восклицание, в котором звучала целая гамма чувств: от радости узнавания до священного трепета перед фамилией, наводящей ужас на весь Ярд. — Вы брат Шерлока, верно?
— Совершенно верно.
Мистер Холмс подал инспектору руку, и тот пожал, отметив мысленно, к полной для себя неожиданности, что красивые руки — это фамильная фишка Холмсов, видимо. Лестрейд смотрел на Майкрофта и думал, что это не тот человек, который стал бы посещать под самое Рождество переполненный магазин. Поодаль торчал телохранитель — рослый мужчина, у которого на лбу было написано, кем он работает.
— Видите ли, инспектор, я искал вас, — без долгих проволочек начал Майкрофт.
— Зачем?
— Мне давно хотелось поговорить с вами, обсудить кое-что, но я всё не находил подходящего случая. Не приезжать же к вам на службу.
— Понимаю, — кивнул Лестрейд.
Он представил себе, как выглядело это «искал». «Мистер Холмс, инспектор едет на своей машине в супермаркет на ***-стрит». — «Через минуту мою машину к подъезду». — «Слушаюсь, сэр».
Он невольно улыбнулся. Интересно, где старший Холмс служит? Правительство? Спецслужбы?
— Вы, насколько я знаю, встречаете Рождество один? Я по стечению обстоятельств тоже. Будьте моим гостем. Заодно и поговорим. — Лицо Майкрофта выражало спокойную любезность.
«Это будет хотя бы интересно», — подумал Лестрейд.
— Почему бы нет? Правда, я уже… затарился.
— Ну… ваши покупки мы можем забросить к вам по пути. Вы поставите машину в гараж, и мы поедем ко мне.
— Хорошо.
— Тогда поезжайте домой, а я буду следом за вами — буквально через несколько минут.
— А как я узнаю?..
— Я вам позвоню.
«Он и телефон мой знает».
— Хорошо, тогда до встречи, мистер Холмс.
Лестрейд покатил тележку к кассе.
Он приехал домой и забил почти до отказа холодильник, а потом долго смотрел в его светящееся нутро. А что, собственно, такого произошло? Майкрофт Холмс всего лишь хочет поговорить — о брате, разумеется, о чём же ещё? С Шерлоком всегда много проблем.
Лестрейд переоделся, повязал свой любимый галстук в мелкую полоску, и тут зазвонил сотовый. Надо же, как точно Майкрофт подгадал.
— Слушаю.
— Я у подъезда, инспектор, — прозвучал вкрадчивый голос, — выходите.
Лестрейд выключил свет, запер дверь и сбежал по лестнице вниз. На крыльце он притормозил и перевёл дух.
К сожалению, с этого ракурса нельзя было рассмотреть номера чёрного ягуара — не правительственные ли? Шофёр распахнул дверцу, и Лестрейд забрался внутрь, уселся и посмотрел на Майкрофта.
— Я только что сообразил, что у меня нет подарка.
— Какие пустяки, инспектор, — улыбнулся мистер Холмс, — ужин в приятной компании — это уже подарок. Поехали, Джеймс.
Шофёр поднял стекло в салоне, обеспечив им уединение, и машина мягко тронулась с места.
Вскоре Лестрейд понял, что они едут в сторону Вестминстера. Когда машина въехала на Пэлл-Мэлл, у инспектора слегка засосало под ложечкой. Остановились они между двумя дорогущими зданиями — одно выглядело как элитарный клуб, у дверей Лестрейд заметил позолоченную табличку, вот только название не смог разглядеть. Но Майкрофт жил в доме напротив, с тремя балконами по фасаду второго этажа, и Лестрейд подумал почему-то, что это те самые апартаменты. Когда они вышли из машины, Майкрофт отпустил шофёра и открыл электронный замок входной двери. Конечно, в доме имелся и консьерж. Он почтительно поздоровался с мистером Холмсом и не менее почтительно — с его гостем. Лестрейд вздохнул с облегчением, когда они поднялись на второй этаж — ага, он не ошибся — и вошли в квартиру, но тут же вздохнул второй раз. Вспыхнул верхний свет. Огромная гостиная, мрачноватая, стерильно чистая, с огромным столом у окна, предназначенным для званых обедов или заседаний, кожаными креслами и панелями из натурального дерева по всему периметру оживлялась только горящим камином, небольшим круглым столиком, накрытым на двоих, и прекрасной Рождественской елью. Лестрейд как уставился на неё, так и не мог оторвать взгляд. Он было решил, что ель искусственная, потому что настолько идеального дерева в природе существовать не может, но свежий аромат хвои был такой яркий, словно ель только что срубили. Инспектор подошёл ближе и даже потрогал веточку.
— Живая, — пробормотал он.
— Разумеется, — улыбнулся Майкрофт. — Одну минуту. Располагайтесь, инспектор, чувствуйте себя как дома.
Он ушёл куда-то вглубь квартиры, бесшумно ступая по толстому ковру. «В кабинет, наверное, кейс отнести», — подумал Лестрейд, всё ещё не в состоянии отвести взгляд от ели. Дерево стояло на очень высокой, задрапированной тканью подставке, и, присмотревшись, он понял, что это кадушка. Дерево не срубили, а выкопали где-то и после праздников вернут на место. Надо же… Оставалось только догадываться, где могут вообще расти такие ели.
— Вам нравится, инспектор?
Майкрофт вернулся так же бесшумно, как и уходил.
— Конечно нравится, как она может не нравиться? Её потом посадят обратно, я вижу?
— Да, жалко было рубить такую красавицу. Я просто пригласил её к нам присоединиться.
— И когда вы… — Лестрейд не закончил фразу, опять тронув самый кончик еловой ветки. На пальце осталась смола. Он посмотрел на Холмса со смесью восторга, недоверия и суеверного страха.
— Мисс собиралась в спешке, — сказал Майкрофт, — правда, фьюжен сейчас в моде, кажется.
Лестрейд весело рассмеялся. Он наконец-то посмотрел на игрушки. Слава богу, ёлка была наряжена не в едином стиле, украшали её на скорую руку, и чего только на ней не было — потому хотелось рассматривать все эти шары и фигурки: новые и старые, местами попадалась даже ручная работа, как будто у Майкрофта были свои эльфы, которые пронеслись как ветер по антикварным магазинам и местам, где торгуют хенд-мейдом.
— Вы… вы… — Лестрейд не мог подобрать слов.
— Я человек с раздутым, как говорят, самолюбием, — промолвил Майкрофт с усмешкой, — и очень редко я люблю потешить его тем, что делаю кому-то приятное. Очень редко, инспектор. Таких людей можно пересчитать по пальцам.
— Чем же я заслужил такое?
— Думаю, вы догадываетесь. Но прошу вас, садитесь. Пора, наконец, поужинать.
При свете огня, ёлочных гирлянд и свечей на столе уголок у камина казался очень уютным. Остальная часть комнаты тонула в полумраке. Они говорили о работе — работе Лестрейда, разумеется, о внутренней политике, выпили за успехи, за здоровье присутствующих. После второго тоста Майкрофт попросил называть себя по имени и в ответ получил такую же просьбу. Холмс ел мало, но угощал хорошо. Такого чудесного мяса инспектор никогда в жизни не пробовал.
— Вы сказали, что нынешнее Рождество нетипичное, — заметил Лестрейд, когда они перешли к камину и отдали дань коньяку, — а с кем вы обычно его празднуете?
На тот момент встреча приняла статус «без галстуков». Нет, галстуки они, конечно, не сняли, а вот пиджаки — да. Галстуки только распустили и расстегнули каждый две верхние пуговицы воротничков.
— Когда у меня есть возможность, я навещаю мать, — ответил Майкрофт. — Но в этом году она вдруг получила приглашение от нашей дальней родни.
— А Шерлок? Он к вам присоединяется?
— Нет.
Односложный ответ.
— Мне показалось, или вы не ладите с братом, Майкрофт?
— Вам не показалось, Грегори. Но это он со мной не ладит.
— Это связано с тем, что он вынужден был… — Лестрейд запнулся.
— Он всегда пытался соперничать со мной, пытался доказать свою самостоятельность и самодостаточность. А если вы о лечении, то, конечно, оно усугубило наш разлад. Лечение от наркозависимости — вещь тяжёлая. — Майкрофт встал и, пройдясь по полутёмной комнате, вернулся с ящиком для сигар. — Нужно было сразу предложить, прошу прощения.
— Я не курю, не стоило беспокоиться.
— Вы курите, Грегори. Вы пытаетесь бросить, и притом из-за Шерлока. Это само по себе говорит о многом. Но сигары под хороший коньяк — баловство, а не курение. Маленькое развлечение для двух джентльменов.
— Уговорили, — улыбнулся Лестрейд.
После всех ритуалов, связанных с раскуриванием сигар, они минуты две молча выпускали ароматный дым. Лестрейд смотрел, как дым подсвечивается разноцветными огнями ёлки, и чувствовал себя на седьмом небе. Не шлёпнуться бы с такой высоты.
— Что ж, приятно знать, что Шерлок под присмотром заботливого брата, — сказал он наконец.
— Но вы мне очень помогаете, хотя и не подозревали об этом. И у меня к вам будет просьба, Грегори. Я, со своей стороны, обещаю, что сделаю всё, чтобы ваше начальство не вмешивалось. Мне бы хотелось, чтобы у Шерлока и дальше была возможность помогать вам в расследованиях.
— За начальство спасибо, но я не собирался отказываться от помощи Шерлока.
— Вы хороший специалист, Грегори. Половину из тех дел, в которых участвовал мой брат, вы были в состоянии раскрыть сами. Я следил за вашей с ним совместной работой, и знаю, что говорю. А Шерлок — существо бесцеремонное и резкое. Уверен, что он частенько позволяет себе критические, мягко скажем, высказывания в адрес вас и ваших сотрудников. Это не может не раздражать. Я очень благодарен вам за ваше долготерпение и готов сделать что угодно. Всё, что хотите.
— Например?
— Грегсон не слишком хорош на своём посту, я думаю.
Лестрейд усмехнулся.
— Даже так? Спасибо за объективную оценку моего начальства, но мне хорошо на своём месте, Майкрофт. И знаете… не нужно портить вечер. Вы так славно начали.
Холмс в задумчивости провёл тонкими, слишком изящными для мужчины пальцами по правой брови.
— Вы всё-таки не спешите, Грегори. Допустим, вы не хотите повышения, потому что любите свою работу. Но ведь есть что-нибудь… Хотите, мистера Пирси уволят?
— А кто такой мистер Пирси? — с недоумением спросил Лестрейд.
— Это преподаватель физкультуры в колледже, где работает ваша супруга.
Инспектор рассмеялся и сделал глоток коньяка. Вот так внезапно узнаёшь имя любовника жены.
— Да пусть работает, мне-то что? — он пожал плечами.
— Неужели эта мисс, — Холмс указал кончиком сигары на ёлку, — всё, что вы готовы принять в качестве благодарности? Вы же, надеюсь, не отказываете мне в праве её выразить?
— Мисс прекрасна, Майкрофт. Я был счастлив с ней познакомиться. — Хмельной Лестрейд, расслабившись и пригревшись у камина, тоже заговорил метафорами.
— Ей, наверное, стоит переехать к вам на время?
— Нет.
— Нет? Почему?
— Потому что… как бы вам сказать… я не хочу, чтобы жена её видела — не заслуживает.
Майкрофт открыл было рот и хотел что-то сказать, но передумал. Наверное, коньяк сделал своё дело и лишил его привычной невозмутимости. Вид у Холмса был недоумевающий.
— Мне приятно было познакомиться с мисс ёлкой, — пояснил Лестрейд, — приятно, что она скрасила нам встречу Рождества, которое скоро наступит, кстати.
— В самом деле. — Майкрофт посмотрел на часы на каминной полке. — Осталось совсем немного. Откроем?..
— Нет-нет!
Холмс усмехнулся.
— И правда. Хочу уточнить заранее, Грегори… Если хотите, вас отвезут домой в любое время, но у меня тут есть комната для гостей, так что если вы не против, оставайтесь. У вас завтра выходной, насколько я знаю.
Лестрейд понимал, что раздумывать тут нельзя и надо отвечать быстро.
— Спасибо, я останусь.
Ему показалось, что после этих слов Холмс по-настоящему расслабился, а до этого его небрежная поза, в которой он сидел в кресле, была всего лишь тщательно отшлифована.
— Жалко, что в этом году не снега.
Инспектор почувствовал вдруг настоятельную потребность размять ноги. Он встал и подошёл к окну, посмотрел на абсолютно пустынную улицу. В особняке напротив в щели между плотными шторами пробивался свет.
— А что это за здание, Майкрофт?
— Клуб «Диоген», — Холмс встал и подошёл к инспектору. — Я там один из учредителей. Это клуб для людей, которые любят уединение и молчание.
— Живёте рядом с клубом? Удобно. А вы любите молчание?
— Не всегда. Но в «Диогене» хорошо думать. Чему вы смеётесь?
— Шерлок иногда злится, что вокруг одни идиоты, слишком громко думают и мешают ему.
— Мы же всё-таки братья, должны ведь мы хоть в чём-то походить. Разумеется, с его оценками окружающих я не всегда согласен.
Они смотрели на ночные огни — оба в приятной стадии опьянения, разгорячённые коньяком, так что сквозь рубашку каждый чувствовал тепло другого, а узкое окно вынуждало их сократить расстояние до предельно допустимого. Впереди ждали по крайней мере два-три часа наступающего праздника. Голова слегка кружилась, и Лестрейд говорил себе, что следующий бокал стоит растянуть во времени. Наверное, для Холмса сидеть у камина без пиджака, говорить с кем-то, кто ещё вчера был посторонним, — это уже верх свободы. Но инспектору хотелось снять галстук, закатать рукава рубашки хотя бы. Если он выпьет ещё — его потянет на диван, пусть даже и не у телевизора. Опьянение делало его ленивым и неповоротливым, хотя засыпал он не сразу.
— Две минуты.
Голос Майкрофта вернул его к действительности. Они заторопились обратно к камину, наполнили бокалы. Часы мелодично зазвенели.
— С Рождеством, Грегори. Спасибо, что приняли моё приглашение и составили мне компанию.
— С Рождеством, Майкрофт. Спасибо, что пригласили, — с лёгкой иронией в лад ответил Лестрейд, и Холмс впервые за вечер вдруг рассмеялся.
До инспектора тут дошло, что тот ведь пьян. Даже скулы порозовели. Интересно, насколько для Майкрофта такое состояние уникально? Они опять уселись в кресла, выпили, Майкрофт опять наполнил бокалы. Разговор как-то сам собой коснулся семей, родителей. Холмс говорил мало, больше слушал, а Грегори всё пытался увести беседу от своей персоны, от своей юности, но не получалось. Пусть и подшофе, но Холмс контролировал процесс по своему желанию.
— Да вы же всё это знаете, я уверен, — не выдержал Лестрейд.
— Факты и сведения — это одно, а рассказ живого человека — совсем другое. — Майкрофт сидел, подперев голову рукой и положив ногу на ногу, и разглядывал собеседника.
— А сами вы факты скрываете, — Лестрейд пьяно погрозил пальцем.
— Это смотря о чём, Грегори.
— Вы когда-нибудь были женаты?
— Нет. Женитьба не для меня.
— А это потому что… или… потому что…
— Потому что…
— Эээ… — протянул Лестрейд, — мда…
— Вас это смущает? — Майкрофт вдруг подался вперёд.
— Да ничуть… в смысле, да бога ради… Хотя, думаю, что работа… тут вообще попахивает секретностью, и поэтому…
— Почему вы не разводитесь?
— Эк вы… в лоб прямо. Хлопотно это.
— И только?
— Некогда. А жену пока всё устраивает. — Тут Лестрейд вдруг хмыкнул. — Забавный у нас с вами диалог. Со стороны кто услышит…
— Вас это волнует?
— Нет. Чёрт возьми, Майкрофт, вы меня сейчас домогаться будете?
«Теперь он меня выставит за порог, — мелькнула мысль, — и какого дьявола я его подначиваю? Всё-таки я выпил лишнего»
— А если буду? — последовал ответ.
Лестрейд поспешно поставил бокал на столик, тем более что Майкрофт сделал то же самое.
— Шутите?
— Самое любопытное то, что вы не возмущаетесь, Грегори.
Холмс встал, и его слегка качнуло. Он опёрся о подлокотники кресла Лестрейда и наклонился.
— Вот же блин… — пробормотал тот.
По молодости лет инспектора пытались клеить и девушки, и парни. Он устал отбрёхиваться и объяснять, что вообще-то не гей. С годами он заматерел, былая смазливость исчезла, а семейный статус служил защитой, и вот тебе раз… и ещё кто! «Брат Шерлока, о боже», — успел подумать Лестрейд. Поцелуй вышел внезапным и застал врасплох. «Твою же мать», — инспектор не мог сказать это вслух. Холмс хотя и остановился, но губы их так и продолжали соприкасаться. Кресло, казалось, медленно поворачивалось вокруг своей оси. Лестрейд ухватился на плечи Холмса, и тот вдруг уселся ему на колени.
— Да что ж ты… господи…
Шумно вздохнув, он облапил Холмса и поцеловал сам. Минут на пять оба совершенно потеряли контроль, свидетельством чему стало два сорванных галстука и две расстёгнутых рубашки. Потом Лестрейд очнулся и почувствовал, что Майкрофта трясёт. Некрасивое лицо того исказилось, он старательно отводил взгляд.
— Остановимся? — шепнул Лестрейд.
Майкрофт замотал головой и ухватился за его ремень.
— Погоди.
Когда Лестрейд взял лицо Холмса в ладони и повернул к себе, он вдруг ясно осознал, что если завтра тот захочет всё забыть, то именно потому, что его видели таким. Зрачки в неярком свете расширились, и глаза казались чёрными, и на лице читалось столько эмоций, сколько Майкрофт, наверное, не позволял себе демонстрировать за всю свою жизнь. Лестрейду вдруг стало жаль его. Наверное, и это завтра тоже не простится. И в трезвом-то виде чувства не всегда скрывать получалось, а уж теперь…
— Может… может, ляжем, а? — шепнул он, ослабляя руки и поглаживая Майкрофта по спине. — Не волнуйся, всё хорошо. Ляжем? Как тебе лучше?
— Да…
— Так пошли, — мягко понукал Лестрейд. — Вставай. Ну, вот.
И сам с трудом поднялся следом.
— Мы же не спать? — беспомощно пробормотал Майкрофт и ухватился за плечи Лестрейда.
Тот тихонько рассмеялся:
— Нет, спать мы не будем. Не сразу. Ты чего, а? Я не понял, кто кого собирался домогаться?
***
Утром Лестрейд проснулся в чужой постели — впервые за все годы после заключения брака. Голова на удивление не болела после вчерашнего. Он потянулся и посмотрел на спящего Майкрофта. Интересно, тот раньше позволял себе спать до девяти утра? Уткнувшись носом в подушку, Холмс размеренно посапывал. Губы его чуть припухли — от выпитого накануне и от поцелуев. Лестрейда почему-то совершенно не волновал тот факт, что он переспал с мужчиной. И потом, за исключением слишком страстных поцелуев и объятий, сам, так сказать, акт представлял собой всего лишь взаимную мастурбацию. Лестрейда больше волновала именно страстность, с которой оба вчера набросились друг на друга, лишь только добрались до спальни.
Он придвинулся поближе и погладил Майкрофта по встрёпанным волосам, тихонько поцеловал в плечо. Тот замычал и приоткрыл глаза.
— Который час?
— Минут пятнадцать десятого.
Майкрофт замычал вторично и закрыл глаза, но при этом спросил:
— Ты голоден?
— Нет.
Майкрофт ничего не ответил на это, но, кажется, не спешил вставать. Правда, он никак не отреагировал на ласку Лестрейда.
— Послушай, — сказал тот, — ты только не делай проблему из вчерашнего, ладно?
— Я не делаю.
— Обнять-то тебя можно?
— Если хочешь.
Лестрейд воспользовался разрешением.
— Было хорошо, — шепнул он.
Майкрофт вскинул голову, пристально посмотрел на него, но ничего не ответил.
— Ты меня завтраком накормишь? — продолжал как ни в чём не бывало Лестрейд.
Неопределённо хмыкнув, Майкрофт прислонился щекой к его волосатой груди.
— Ты торопишься?
— Нет. У меня выходной.
— Поспим ещё?
— Поспим, только вот…
Лестрейд завозился и вылез из-под одеяла. Пропутешествовав по очереди в сторону ванной комнаты, оба опять чинно улеглись и посмотрели друг на друга.
— Ну? — улыбнулся Лестрейд.
— Думаешь, так легко? — слегка нахмурился Майкрофт.
— Не думаю. Я даже знаю, что будет дальше.
— Да, и что?
— Ты пропадёшь на несколько дней, может быть, даже на месяц, а потом… например, я встречу на улице чёрную машину. Или, на худой конец, ты пришлёшь мне смс, и я приеду сам.
Глаза Майкрофта расширились от удивления, он протянул руку в сторону тумбочки и, взяв небольшой пульт, нажал на кнопку. Шторы медленно закрылись.
Майкрофт придвинулся ближе и нерешительно обнял Лестрейда.
— С Рождеством, — сказал он.
— С Рождеством.
@темы: Рейтинг PG-13, Флафф, Майкрофт Холмс, Фанфик, Грегори Лестрейд
пятница, 20 декабря 2013
Название: Пока смерть не разлучит нас Глава 24
Автор: MsHelena
Соавтор: Koshka-matryoshka
Фандом: Шерлок
Жанр: слэш
Пейринг/Герои: Майкрофт/Лестрейд, Шерлок/Джон
Рейтинг: R
Размер: Макси
Дисклеймер: ни на что не претендую
Размещение: mystrade.diary.ru/?userid=3089904
Саммари: Они живут уже более двух тысячелетий, обреченные на вечную жизнь без любви,
до тех пор пока не найдут свою вторую половинку. Того единственного, ради которого стоит умереть.
Предупреждения: OOC, АУ
Критика: возможна в мягкой форме
Глава 24
Для Джона Ватсона этот день начался суматошно и безрадостно: пока он пытался дозваться Шерлока к завтраку, яичница сгорела, и кухню наполнил едкий сизый дым. Ликвидируя неудачный завтрак, он неловко пролил на себя кофе, затем выяснилось, что рубашка была последней и пришлось надевать поверх тёплый, чрезмерно греющий джемпер.
Решительно шагнув во влажную дымку лондонского тумана, опутавшую улицы, и сжимая в кулаке забытые ключи, Джон Ватсон никак не мог отделаться от мысли, что он забыл что-то ещё.
Как назло забытой вещью оказался так нужный сегодня зонт — прогноз погоды особо не радовал, и вечером Джон оказался под проливным дождём.
«Так, ещё пара сотен футов, и да здравствует английский чай!» - уговаривал себя Джон, короткими перебежками продвигаясь к Бейкер-стрит. В ботинках противно хлюпало.
Дождь лил с такой силой, будто небесная канцелярия устроила незапланированный второй потоп. Проклиная свою забывчивость и отчаянно желая оказаться в укрытии, Ватсон поднял воротник куртки и уже у самого дома нос к носу столкнулся с Майкрофтом. Над головой Холмса-старшего маячил чёрный купол зонта.
- Джон, - вежливо произнёс Майкрофт и показал кивком на вход в кафе, - я как раз ожидал вас. - Джон на секунду нерешительно помялся, не замечая заливающей за шиворот холодной воды, и шагнул вслед за Холмсом.
Неловкое молчание повисло над столом — Ватсон отогревался горячим чаем, Майкрофт смотрел куда-то выше его плеча, и никто из них не знал, с чего начать разговор. Джон вопросительно посмотрел на Майкрофта, предоставляя ему слово: в конце концов, именно тот ждал этой встречи.
- Я хочу поговорить о Шерлоке, - с какой-то покорной обречённостью произнёс Холмс и начал излагать цель визита. Они впервые говорили о Шерлоке спокойно — Джон не бросался наперерез его защищать, а старший Холмс не давил авторитетом.
Джон не ожидал от разговора ничего хорошего, и его ожидания оправдались, когда Майкрофт подвинул к нему пухлую папку с файлами — в прозрачном пластике болталась кипа бумаг и телефон Этой Женщины, выпотрошенный специалистами. Подсознательно он ждал такого поворота событий, и всё равно, когда Майкрофт произнёс короткое и безликое «Её больше нет», что-то внутри замерло.
- Я прошу вас... просто поговорить с ним, - тихо сказал Майкрофт и посмотрел почти умоляюще, - вы можете рассказать ему любую версию, как сочтёте нужным.
Джон даже и не думал, что Майкрофт Холмс может о чём-то просить.
И он сдался.
Несколько шагов до дома показались вечностью.
***
Джон сел на свою кровать и подтянул к себе колени, обхватив их руками. Какое-то время назад он взволнованно вышагивал по комнате, даже пытался взяться за уборку. Комната уже давно погрузилась в свинцово-серые сумерки, в спину впивалось жёсткое деревянное изголовье кровати, но Джон даже не пытался шевельнуться, чтобы включить свет или принять более удобную позу.
За окном всё еще бушевала непогода, дождевые капли с силой разбивались об оконное стекло. Джон прерывисто вздохнул, словно тяжесть набрякшего неба давила на грудь. По губам скользнула горькая усмешка, когда он подумал о том, как несколько минут назад ему пришлось солгать Шерлоку.
Детектив сидел за микроскопом — сосредоточенный, собранный, смотрел на Джона, ожидая продолжения фразы. Слова не шли с языка, время шло, а Шерлок всё смотрел и смотрел на него пронизывающим взглядом. Представив, как это умиротворённое спокойное лицо исказится от боли, как потемнеют глаза, наполнившись горечью, Джон не смог сказать правду.
«Она... в Америке», - произнесли его губы, потому что лишить Шерлока надежды ещё раз увидеться с этой женщиной, что смогла вывести его из равновесия, было слишком жестоко.
«Пожалуйста», - попросил в ответ Шерлок и протянул открытую ладонь.
И Джон отдал телефон Ирен Адлер — пустой и бесполезный, стараясь не думать, что где-то сейчас лежит такая же пустая, мёртвая оболочка некогда красивого тела. Он лишь хотел смягчить удар, выбирая сладкую ложь, и теперь в груди ворочалось непонятное тяжкое чувство, правда давила, прорывалась наружу жалостью, сочувствием и бесконечной горечью.
Ирен не нравилась ему, но смерти она не заслуживала.
Теперь он с невесёлой усмешкой вспоминал неконтролируемую вспышку раздражения, когда произнес «Хэмиш. Имя для ребенка, если вы решите завести детей».
Что на него тогда нашло? А может, он просто не мог смотреть, как Шерлок, всегда холодный и отстраненный Шерлок с восхищением смотрит на мисс Адлер? Неужели это ревность?
Воспоминание о пребывании этой женщины на Бейкер-стрит отозвалось в груди тупой ноющей болью. Эти двое выглядели совершенно очарованными друг другом — одни только словесные пикировки и намёки мисс Адлер заставляли чувствовать себя лишним. Лишним...
А не этого ли он хотел?
Построить прочные отношения, завести семью, детей, и никаких больше погонь, никаких задержаний и загадок, никакого Шерлока...
Или... НЕ хотел?
Да, с появлением Ирен Адлер монополия на Шерлока Холмса закончилась. Однако, Джону всё-таки нравилось быть причастным к жизни единственного консультирующего детектива, быть его опорой.
Что Эта Женщина значила для Шерлока Холмса?
Он был уверен, что Шерлок не способен на чувства — о, с какой горячностью сегодня он убеждал Майкрофта, что детектив не считает целесообразным страдать от сердечной привязанности. Сейчас ему казалось, что он пытался убедить в этом в первую очередь себя самого.
«Я ему не нужен», - твердил себе Джон, наблюдая за абсолютно спокойным Шерлоком, ни разу не нарушившим их уговор. Это давало решимость двигаться дальше, отметая малейшие сомнения, но отношения с девушками по-прежнему не складывались.
«Я ему не нужен», - уверял себя Джон и собирался на второе, пятое, седьмое свидание, которое заканчивалось всегда одинаково.
«А может быть...», - возникла ещё не оформившаяся мысль, которую он пытался затолкнуть подальше, но было уже поздно.
Джон Ватсон испытывал сожаление, и, скорее всего, отношения к смерти мисс Адлер оно не имело.
***
Решив, что прятаться от Холмса и собственной совести до конца вечера попросту глупо, Джон переоделся в сухую одежду и собрался спуститься на кухню — чай бы ему сейчас не помешал. К его удивлению, на первой лестничной ступеньке обнаружился Шерлок — детектив сидел, опираясь локтями в колени и задумчиво глядел в одну точку. В руках он крутил тот самый злополучный телефон, поглаживая большим пальцем серебристый пластиковый бок.
Отчего-то это невинное прикосновение подняло в душе Джона новую волну раздражения. Чёрт бы побрал этого Холмса с его отсутствующим видом, телефон Адлер, и его, Джона Хэмиша Ватсона, со всеми мыслями и неразберихой в чувствах!...
- Что ты тут делаешь? - выпалил он, чтобы хоть на мгновение заглушить в груди неясное, болезненно-тянущее чувство, от которого хотелось взвыть, которое схлынуло внезапно, стоило лишь Шерлоку мельком посмотреть на него и пожать плечами:
- Я шёл к тебе, но потом передумал.
«Он всё понял».
Джон знал, что его актёрские способности оставляют желать лучшего, и провести Шерлока было практически невозможно, но он не мог сказать ему правду. Щёки обожгло стыдом.
Неловко потоптавшись на месте, Джон тоже сел рядом. Ступенька тихо скрипнула под двойным весом и воцарилась напряжённая тишина.
«Пожалуйста» Шерлока снова возникло в памяти — длинные, чуть дрогнувшие пальцы, доверчиво раскрытая ладонь, спокойный голос. Холмс желал иметь что-то в память об этой женщине, хоть с виду и казался беспристрастным.
Сердце кольнула глупая обида, что теперь не он всецело является объектом пристального внимания Шерлока Холмса.
«Для того, чтобы привлечь такое внимание, ей пришлось умереть», - одёрнул себя Джон, но саднящее ощущение и не думало исчезать.
«Ты сам его оттолкнул», - напомнил он себе, вспоминая мелькнувшее выражение обиды на лице Шерлока, моментально сменившееся равнодушным спокойствием, когда он попросил обо всём забыть. И тогда, и сейчас ему выдалась возможность на мгновение увидеть настоящего Шерлока Холмса, живого и человечного, но Джон с упорством одержимого отрицал любые факты.
Сейчас Джон понимал, что хотел бы повернуть время вспять, и тогда бы он не был столь категоричен.
Джон тяжело вздохнул и повернулся к Шерлоку, чтобы признаться во лжи, но замер, от того, как Холмс смотрел на него.
Взглядов в арсенале Шерлока Холмса было предостаточно.
Полный азарта и восхищения — для нового дела, презрительный «вы-все-идиоты» — для Андерсона. Был тёплый, искрящийся смехом — для миссис Хадсон и её причитаний «Ох, мальчики!», и был взгляд-вызов, посылаемый Ирен Адлер.
Лёгкое недовольство в глазах, когда Джон пытался уговорить его съесть хотя бы половину ужина.
Небрежное любопытство, когда Джон приходил с очередного неудачного свидания.
Взгляд-благодарность — для Джона.
Взгляд «ты-опять-не-замечаешь-очевидного» - для Джона.
Сейчас при взгляде на Джона Ватсона в светлых глазах Шерлока Холмса тихо таяла нежность.
Детектив смотрел на него понимающе, прощая ему ложь, не пытаясь обвинять за то, что Ватсон заботился о его сердце. Губы тронула ободряющая и тёплая улыбка, от которой черты лица Шерлока стали мягче. И, стоило признать, такой Шерлок Холмс нравился Джону, только как сказать об этом — он не знал.
Джон прерывисто вздохнул, осознавая, как на самом деле близко они сидят — касаясь коленями и бедрами, и от этого жара кожа горит в точках соприкосновения, а подрагивающие ладони лежат совсем рядом. Тишина стала оглушительной.
Джон задержал дыхание.
Они сближались медленно и осторожно, словно очарование момента при единственном неверном движении исчезнет безвозвратно.
Джон понимал, что последует, когда их лица окажутся так близко, что можно будет почувствовать смешанное дыхание друг друга; когда он вдохнёт запах Шерлока - тёплой кожи и почти выветрившейся туалетной воды с тонким древесным ароматом. Тело сотрясала дрожь, порождённая неуверенностью и сладким волнующим ожиданием: Джон уже представил, как он коснётся этих мягких губ, дотянется ладонью до твёрдой чуть прохладной щеки...
Резкая трель звонка разрушила хрупкую, почти волшебную тишину. Шерлок замер, едва не задевая его нос своим, и разочарованно выдохнул Джону в губы:
- Один звонок, уверенный — клиент.
Шерлок ушёл открывать дверь, а Джон остался на лестнице наедине со своим смятением.
***
Что именно сподвигло Шерлока на приезд в Дартмур, так и осталось для Джона загадкой — нервный клиент не внушал доверия, а история была странной, больше похожей на сюжет мистического романа. Хотя лично он был рад смене обстановки: ему нравилось рвущееся наружу нетерпение Шерлока, получившего новую загадку (пусть для этого и пришлось открыть Шерлоку тайну, куда он спрятал его сигареты), да и приход ранней весны согревал душу.
Дартмур встретил их величественным спокойствием скал и зелёных холмов, заросших густой травой — после промозглого серого Лондона было приятно оглядеться, посидеть на нагретом солнцем валуне и шелестеть картой, пока Шерлок, словно капитан на носу корабля, обозревал окрестности с высокой скалы.
Сам Дартмур оказались действительно жутковатым местом — густые заросли, из которых торчали обрывки колючей проволоки и щиты “Осторожно, опасная зона”, рассказы местных, мягко говоря, вызывали опасения. Джону не хотелось признаваться, но от всего этого мурашки бегали по коже.
Не самым приятным сюрпризом стал их приезд в местный отель — им досталась одна комната на двоих с двуспальной кроватью, занимавшей половину номера. Поначалу Джон испытывал неловкость по этому поводу, но Шерлок развил такую активную деятельность, что расследование полностью заняло все его мысли.
“Зря мы ввязались в это”, - уже вечером пожалел Джон. На его глазах сидевший у камина Шерлок методично глушил одну порцию виски за другой.
Произошедшее в овраге Дюера просто подкосило детектива — его лицо искажалось то яростью, то отчаянием от того, что доводы и логика сдавали свои позиции фактам. Шерлок изо всех сил пытался дать объяснение увиденному, но тщетно.
- Успокойся, - мягко попросил Джон, - немного сдали нервы, но всё будет хорошо. Немного отказала логика, - попытался он неловко разрядить обстановку. Шерлок едва держал себя в руках.
“Я беспокоюсь о тебе. Невыносимо видеть тебя таким уязвимым и надломленным”, - безмолвно обратился к нему Джон. Хотелось сжать эти трясущиеся руки, успокоить, отогреть. Шерлока колотило, словно в ознобе, а алкоголь нисколько не помогал ни расслабиться, ни согреться.
Лицо детектива исказилось, и он выплюнул гневное:
- С моей головой всё в порядке! Не во мне здесь дело!
На самом деле, внешне грубая фраза содержала совсем другой подтекст, о котором Джон не подозревал. "Мне так нужна твоя поддержка, - обращался к нему Шерлок, - я так устал от одиночества и твоей холодности."
Увидев, как Шерлок смаргивает гневные слёзы, Джон тактично отвернулся.
Любые попытки успокоить Шерлока заканчивались оскорблениями и грубостью, словно Джон говорил не так и совсем не то, что было нужно. Холмс же не пьянел, но с каждым глотком алкоголя становился всё язвительнее; не понижая голоса он громко обсуждал находящихся в комнате постояльцев, а через какое-то время его гнев излился и на Джона.
- У меня нет друзей! - рявкнул Шерлок, пресекая все попытки помочь.
Всего несколько слов ударили Джона в самое сердце.
Внутри чернильным облаком медленно расползалась едкая горечь, в мгновение ока вливаясь в кровь и распространяясь по венам. “Я терпел сколько мог, но всему есть предел”, - говорила в Джоне обида. Он прикрыл глаза, а потом встал, покачнувшись, будто земля под ногами потеряла былую твёрдость.
Джон направился к выходу, не замечая пристального взгляда в спину.
“Как ты можешь называть себя моим другом, когда для меня ТЫ - вся моя жизнь", - говорил этот взгляд, полный невысказанной тоски, но Джон Ватсон уже шагал по улице.
Куда угодно, только подальше отсюда.
***
Джон проснулся, едва начало светать.
Остаток вчерашнего вечера он провёл в местном пабе, флиртуя с доктором Мортимер, психиатром их клиента.
Беседа была интересной, вино — в меру сладким, а сама доктор — очень милой дамой, к тому же она с удовольствием принимала его комплименты, показывая, что у него есть все шансы добиться её расположения. Джон что-то рассказывал, наслаждаясь приятным общением, галантно подливал даме вино.
Джон Ватсон даже и не догадывался, что стал объектом для пристального внимания не только своей собеседницы, с улицы, через окно, за ним наблюдала пара внимательных серо-зеленых глаз, с каждой минутой меняя свой цвет на более темный оттенок.
Наблюдение было непродолжительным — увидев два бокала, винную бутылку и то, как парочка переглядывалась, консультирующий детектив недовольно отвернулся и зашагал прочь.
Шерлок Холмс не подозревал, что шансы Джона испарились мгновенно, стоило доктору Фэркленду, с которым они познакомились на базе Баскервиль, приблизиться к их столику: мужчина намекнул, с ехидным смешком, что знаменитый сыщик и его помощник-доктор живут вместе и в подтверждение своих слов подмигнул опешившей Луизе.
Когда Джон вернулся в номер, Шерлока в комнате не оказалось. Решив, что детектив скоро вернётся, Джон лёг спать. Сон не шёл, несмотря на то, что тело буквально гудело от усталости, в голове крутились смутные обрывки разговоров, событий, разрозненные факты, воспоминания. Всплыло видение, как Шерлок уверенно ведёт машину — длинные пальцы на чёрном пластике руля и внимательный прищур. Джон ворочался с боку на бок, пытаясь хоть немного поспать, но ничего не выходило — обеспокоенность за Шерлока тихо скреблась на задворках сознания, усиливаясь с ходом времени.
Иногда Джон проваливался в полудрёму, но неизменно просыпался и тут же тянулся ко второй половине кровати. Кровать пустовала, а Шерлок так и не вернулся.
Под конец, измученный ожиданием, Джон Ватсон провалился в сон, чтобы проснуться на рассвете невероятно уставшим.
Поплескав в лицо холодной водой и влив в себя кружку кофе, Джон отправился по окрестностям — обошёл тихие улочки и остановился у церкви. Разглядывая старый камень покосившихся и порядочно изъеденных временем могил, он даже и не заметил, как на горизонте показался Шерлок.
“Слава Богу, никуда не вляпался”, - Джон бросил на детектива короткий взгляд, удостоверившись, что тот в порядке, и снова уставился в сторону.
- Ну, как, ты разобрался с той азбукой Морзе? - невозмутимо спросил Шерлок.
- Нет, - отрезал Джон и стал двигаться вдоль церковной стены. Шерлок шел следом.
- Как на счет Луизы Мортимер, продвинулся с ней?
- Нет.
- Жаль. Ну хоть какую-то информацию от нее получил?
- Нет. Ты шутишь? - возмущённо спросил Джон, остановившись, чтобы смерить гневным взглядом своего собеседника.
- Хотел немного растопить лед, - пожал плечами Холмс и слегка улыбнулся.
- Шутки тебе не к лицу. Холодность тебе идёт больше, - Джон снова двинулся дальше по тропинке.
- Джон…
Шерлок подошёл ближе, обеспокоенно вглядываясь в его глаза. Джон отстранился и покачал головой.
- Все в порядке.
- Джон, постой, то, что я вчера сказал, это все правда. У меня был приступ паники, я не мог поверить в то, что видел.
- Да, я помню, - едко прокомментировал его оправдания Джон, - Шерлок Холмс впервые в жизни испугался. - Он не хотел грубить, но в нём всё ещё говорила обида. Не желая продолжать этот неприятный разговор, Джон развернулся и хотел было уйти, как Шерлок сделал шаг вперёд и вцепился в его рукав:
- Да послушай ты, - сильные пальцы крепко держали его руку, - у меня действительно нет друзей.
- Я это понял еще вчера, - холодно бросил Джон и потянул руку к себе, но Шерлок не ослаблял хватку. Наоборот, Холмс приблизился вплотную, заполняя собой всё личное пространство: их лица оказались совсем рядом, пусть Джону и пришлось запрокинуть голову. Можно было почувствовать, как дыхание Шерлока теплом оседает на его щеке.
- Джон, - мягко протянул Шерлок, не разрывая зрительного контакта, - есть только ОДИН.
А потом... Шерлок поцеловал его.
Настойчивое прикосновение губ ошеломило Джона, вызывая в нём ответную нежность. Под закрытыми веками метались яркие солнечно-жёлтые вспышки, сплетаясь в смутную картинку. Яростное весеннее солнце обжигало, в воздухе плыл аромат нагретой солнцем земли и молодой листвы, руки Шерлока крепко удерживали его, и вот Джон стоит не посреди залитого солнечным светом кладбища, а в тенистой оливковой роще, ощущает лёгкий бриз с моря, ласкающий кожу, вглядывается в такое знакомое, родное лицо...
От этого внезапного узнавания из глубины поднялся страх, будто за крохотный кусочек минутного счастья Джону придётся расплатиться всем и даже больше; этот страх затмевал собой всё, застилал чернотой яркую синь неба, стирал солнечный свет, выпивая радость и сея сомнения.
Так уже было, когда Шерлок появился на пороге его комнаты, когда жадно сцеловывал с его губ вздохи и впивался пальцами в плечи... День, ночь, какая разница, если ничего не меняется? Шерлок Холмс рано или поздно получает желаемое.
Джон распахнул глаза.
Шерлок смотрел на него, закрывая собой небо, тёмные волосы лавровым венком венчали тонкий золотой ореол солнечного света. Мир приобретал привычную яркость, а вместе с этим в груди Джона разрасталась боль.
- Ты снова считаешь, что таким образом можешь извиниться? - хрипло спросил Джон, отступая на шаг.
Холмс растерялся.
- Нет, я..
- Ты неисправим, Шерлок. А я наделся, что ты изменился.
«Мои чувства к тебе точно изменились», - подумал Джон, развернулся и зашагал по дорожке, не отвечая на оклики следующего за ним Шерлока.
- Подожди! - крикнул Холмс и тут же, пройдя несколько метров, воскликнул:
- А ты какого черта здесь делаешь?
В дверях паба стоял Грегори Лестрейд собственной персоной, сияя белозубой улыбкой и блестящими солнцезащитными очками. Очки и седина, ярко выделявшаяся на фоне бронзового загара, придавали ему презентабельный вид.
- О, и я рад тебя видеть! Я в отпуске, можешь себе представить.
- Нет, не могу, - буркнул детектив.
От внимания Джона не укрылось, как Грег окинул взглядом взъерошенного Шерлока, сердитого Ватсона, и, по всей видимости, решил не задавать личных вопросов, перейдя к делу:
- Я слышал, что вы здесь, ищите эту адскую гончую.
Шерлок скрестил руки на груди, желая устроить допрос, - Я жду объяснений, как ты здесь оказался?
- Как уже было сказано, я в отпуске, - они уже зашли в помещение, и Грегори в подтверждение своих слов отсалютовал детективу бокалом пива. Холмс поморщился, показывая, что он нисколько не удовлетворён этим объяснением.
- Ты только что вернулся из отпуска, загорев до черноты. Тебя Майкрофт послал? - подозрительно спросил он. Лестрейд вздохнул.
- Я не твой надсмотрщик и не стану делать только то, что говорит твой брат.
За Лестрейда вступился Джон : его доводы о том, что инспектор Скотленд-Ярда им пригодится в расследовании, Шерлок принял молча. День обещал быть долгим.
***
- Можно к тебе? Еще не спишь? - Джон замер на пороге номера Грегори, сжимая в руках бумажный пакет.
- Да разве тут заснешь? В этой деревне такая оглушительная тишина, что городскому человеку заснуть невозможно. Ни тебе привычного шума улиц, ни шуршания колес по асфальту, - посетовал Грег и отложил в сторону книгу с яркой обложкой. Джон улыбнулся, приезд инспектора его обрадовал — они не были настолько близки, но сейчас, как никогда, чувствовали острую потребность поговорить друг с другом.
- Я тут не один, - Джон пошуршал пакетом.
- Что, и Шерлок придет? - ужаснулся Лестрейд. - Ему в этой дыре и поиздеваться больше не над кем?
- Да нет же, - рассмеялся Джон и достал бутылку, - я не с Шерлоком, а с Джеком Дениэлсом!
На лице Грегори было написано такое облегчение, что удержаться от смешка было невозможно.
- Так бы сразу и говорил, что же ты пугаешь, - пробормотал Лестрейд.
- Ты не против?
- А что еще остается делать в такую погоду, и в таком богом забытом месте? Сейчас достану лед из холодильника и стаканы.
Поле пары бокалов Джон решил поинтересоваться, но не знал, как подойти к этому вопросу поделикатнее:
- Слушай, Грег... кхм... - он закашлялся, - все хотел тебя спросить… вы с Майкрофтом...
- Да?
- Вы…
- Не тяни резину, Джон, начал спрашивать, так спрашивай, - развеселился Грегори. Джон поборол смущение и всё-таки закончил:
- Вы… вместе?
- Да, - спокойно кивнул Грег.
- Ясно.
Лестрейд поболтал остатки виски и звякающие льдинки в стакане и спросил:
- Тебя это удивляет?
- Ну, честно говоря... немного… - забормотал Ватсон, - ты и Майкрофт…
- А чему тут удивляться? Вот, например, ты и Шерлок…
При одном только упоминании Шерлока вкус виски приобрёл полынную горечь.
- Мы не пара, - привычные слова сорвались с губ.
- Ну, да, конечно, вот только в нашем отделе в это давно уже не верят. Даже делают ставки, сколько времени вам понадобится, чтобы перестать скрывать свои отношения. Прости, Джон, но даже мне в это слабо верится. И если бы не Майкрофт…
- Вы с ним и ЭТО обсуждаете?
- Ну, он же старший брат и хочет, чтобы Шерлок был счастлив.
Неожиданно Джон вышел из себя:
- А я, хоть кто-нибудь подумал обо мне?!
- Чего ты завелся? Никто не заставит тебя делать то, чего ты не хочешь, - примирительно сказал Грег. - Просто… эти ваши взгляды, и то, как Шерлок изменился рядом с тобой... Ну, да что я говорю, тебе же не с чем сравнивать. Мы все помним, каким он был до знакомства с тобой.
Вспышка ярости прошла, и на смену ему появилось любопытство. Он совсем не знал, как Шерлок жил до его появления на Бейкер-Стрит. Джон налил себе ещё и спросил:
- И каким он был?
- Ходячей язвой! - выпалил Грег, и они оба рассмеялись.
- Ты хочешь сказать, что сейчас он просто – мать Тереза?
- По сравнению с тем, что было? Да! Несомненно! - с воодушевлением заявил Грег и тут же стал серьёзным. - Я не знаю, как ты, Джон, но у него к тебе определенно есть чувства.
- Ты думаешь?
- Да провалиться мне на этом месте, если это не так! Послушай, - Грег доверительно наклонился к Джону, - я желаю вам обоим добра и не хочу, чтобы стало слишком поздно.
- О чем ты?
Лестрейд вздохнул.
- Помнишь, Майкрофт попал в аварию на мосту Ватерлоо?
- Два месяца назад?
- Да, - кивнул он. - Я был там, Джон. Я держал его за руку и видел, как жизнь по капле уходила из него, - голос Грегори стал хриплым, и он помолчал немного. - Врагу не пожелаешь такое пережить, вот что я тебе скажу. Но именно в тот момент я понял, насколько он мне дорог. Поэтому и не хочу терять ни одной минуты из тех, что мы можем провести вместе. Я научился ценить каждый миг, понимая, что он может стать последним, - Грег посмотрел на него и опустошил свой стакан. - Помни об этом, Джон.
Почему-то от этих простых слов Джону стало нестерпимо жутко. Они столько раз попадали в переделки, и он даже не задумывался — что будет, если очередное приключение станет последним? Что однажды пальцы наберут новый заголовок, что-нибудь вроде «Последнее дело Шерлока Холмса», подводя черту в знак окончания их привычной жизни. Или вообще не придётся писать, потому что не выберутся оба. Думал ли он, что сказанные в пылу обиды слова могли быть последними?
Джон поёжился.
- Ты так пессимистично настроен.
- Нет, я просто хочу быть счастливым, - покачал головой Грег.
- Знаешь, - решился Джон на откровенность, - у нас всё так непросто… Даже в те моменты, когда я смотрю в его глаза, а в голове мелькает «А может стоит попытаться?», что-то будто сдерживает, отводя от края. Я как будто заглядываю в будущее или в прошлое и вижу только плохое… черт, все так запуталось…. - Джон вздохнул под сочувственным взглядом Лестрейда и закончил мысль,- Это может прозвучать глупо, наверное, я уже прилично набрался, но наши отношения как танец. Шерлок делает шаг вперёд, я - два назад, потом меняемся, кружим вокруг да около. Но чтобы этот танец получился, нужно обоюдное доверие, уверенность, что партнёр тебя удержит и не даст упасть. Возможно, я просто не готов ответить на его чувства, если они, конечно, есть. Ты же знаешь этого манипулятора... Сейчас для нас я вижу только один выход — пожить какое-то время врозь. Надеюсь, на расстоянии у меня получится разобраться в этой ситуации, да и в себе тоже.
Услышав последние слова, слетевшие с губ Джона, единственный в мире консультирующий детектив отпрянул от двери номера и скрылся в темноте коридора.
Автор: MsHelena
Соавтор: Koshka-matryoshka
Фандом: Шерлок
Жанр: слэш
Пейринг/Герои: Майкрофт/Лестрейд, Шерлок/Джон
Рейтинг: R
Размер: Макси
Дисклеймер: ни на что не претендую
Размещение: mystrade.diary.ru/?userid=3089904
Саммари: Они живут уже более двух тысячелетий, обреченные на вечную жизнь без любви,
до тех пор пока не найдут свою вторую половинку. Того единственного, ради которого стоит умереть.
Предупреждения: OOC, АУ
Критика: возможна в мягкой форме
Глава 24
Для Джона Ватсона этот день начался суматошно и безрадостно: пока он пытался дозваться Шерлока к завтраку, яичница сгорела, и кухню наполнил едкий сизый дым. Ликвидируя неудачный завтрак, он неловко пролил на себя кофе, затем выяснилось, что рубашка была последней и пришлось надевать поверх тёплый, чрезмерно греющий джемпер.
Решительно шагнув во влажную дымку лондонского тумана, опутавшую улицы, и сжимая в кулаке забытые ключи, Джон Ватсон никак не мог отделаться от мысли, что он забыл что-то ещё.
Как назло забытой вещью оказался так нужный сегодня зонт — прогноз погоды особо не радовал, и вечером Джон оказался под проливным дождём.
«Так, ещё пара сотен футов, и да здравствует английский чай!» - уговаривал себя Джон, короткими перебежками продвигаясь к Бейкер-стрит. В ботинках противно хлюпало.
Дождь лил с такой силой, будто небесная канцелярия устроила незапланированный второй потоп. Проклиная свою забывчивость и отчаянно желая оказаться в укрытии, Ватсон поднял воротник куртки и уже у самого дома нос к носу столкнулся с Майкрофтом. Над головой Холмса-старшего маячил чёрный купол зонта.
- Джон, - вежливо произнёс Майкрофт и показал кивком на вход в кафе, - я как раз ожидал вас. - Джон на секунду нерешительно помялся, не замечая заливающей за шиворот холодной воды, и шагнул вслед за Холмсом.
Неловкое молчание повисло над столом — Ватсон отогревался горячим чаем, Майкрофт смотрел куда-то выше его плеча, и никто из них не знал, с чего начать разговор. Джон вопросительно посмотрел на Майкрофта, предоставляя ему слово: в конце концов, именно тот ждал этой встречи.
- Я хочу поговорить о Шерлоке, - с какой-то покорной обречённостью произнёс Холмс и начал излагать цель визита. Они впервые говорили о Шерлоке спокойно — Джон не бросался наперерез его защищать, а старший Холмс не давил авторитетом.
Джон не ожидал от разговора ничего хорошего, и его ожидания оправдались, когда Майкрофт подвинул к нему пухлую папку с файлами — в прозрачном пластике болталась кипа бумаг и телефон Этой Женщины, выпотрошенный специалистами. Подсознательно он ждал такого поворота событий, и всё равно, когда Майкрофт произнёс короткое и безликое «Её больше нет», что-то внутри замерло.
- Я прошу вас... просто поговорить с ним, - тихо сказал Майкрофт и посмотрел почти умоляюще, - вы можете рассказать ему любую версию, как сочтёте нужным.
Джон даже и не думал, что Майкрофт Холмс может о чём-то просить.
И он сдался.
Несколько шагов до дома показались вечностью.
***
Джон сел на свою кровать и подтянул к себе колени, обхватив их руками. Какое-то время назад он взволнованно вышагивал по комнате, даже пытался взяться за уборку. Комната уже давно погрузилась в свинцово-серые сумерки, в спину впивалось жёсткое деревянное изголовье кровати, но Джон даже не пытался шевельнуться, чтобы включить свет или принять более удобную позу.
За окном всё еще бушевала непогода, дождевые капли с силой разбивались об оконное стекло. Джон прерывисто вздохнул, словно тяжесть набрякшего неба давила на грудь. По губам скользнула горькая усмешка, когда он подумал о том, как несколько минут назад ему пришлось солгать Шерлоку.
Детектив сидел за микроскопом — сосредоточенный, собранный, смотрел на Джона, ожидая продолжения фразы. Слова не шли с языка, время шло, а Шерлок всё смотрел и смотрел на него пронизывающим взглядом. Представив, как это умиротворённое спокойное лицо исказится от боли, как потемнеют глаза, наполнившись горечью, Джон не смог сказать правду.
«Она... в Америке», - произнесли его губы, потому что лишить Шерлока надежды ещё раз увидеться с этой женщиной, что смогла вывести его из равновесия, было слишком жестоко.
«Пожалуйста», - попросил в ответ Шерлок и протянул открытую ладонь.
И Джон отдал телефон Ирен Адлер — пустой и бесполезный, стараясь не думать, что где-то сейчас лежит такая же пустая, мёртвая оболочка некогда красивого тела. Он лишь хотел смягчить удар, выбирая сладкую ложь, и теперь в груди ворочалось непонятное тяжкое чувство, правда давила, прорывалась наружу жалостью, сочувствием и бесконечной горечью.
Ирен не нравилась ему, но смерти она не заслуживала.
Теперь он с невесёлой усмешкой вспоминал неконтролируемую вспышку раздражения, когда произнес «Хэмиш. Имя для ребенка, если вы решите завести детей».
Что на него тогда нашло? А может, он просто не мог смотреть, как Шерлок, всегда холодный и отстраненный Шерлок с восхищением смотрит на мисс Адлер? Неужели это ревность?
Воспоминание о пребывании этой женщины на Бейкер-стрит отозвалось в груди тупой ноющей болью. Эти двое выглядели совершенно очарованными друг другом — одни только словесные пикировки и намёки мисс Адлер заставляли чувствовать себя лишним. Лишним...
А не этого ли он хотел?
Построить прочные отношения, завести семью, детей, и никаких больше погонь, никаких задержаний и загадок, никакого Шерлока...
Или... НЕ хотел?
Да, с появлением Ирен Адлер монополия на Шерлока Холмса закончилась. Однако, Джону всё-таки нравилось быть причастным к жизни единственного консультирующего детектива, быть его опорой.
Что Эта Женщина значила для Шерлока Холмса?
Он был уверен, что Шерлок не способен на чувства — о, с какой горячностью сегодня он убеждал Майкрофта, что детектив не считает целесообразным страдать от сердечной привязанности. Сейчас ему казалось, что он пытался убедить в этом в первую очередь себя самого.
«Я ему не нужен», - твердил себе Джон, наблюдая за абсолютно спокойным Шерлоком, ни разу не нарушившим их уговор. Это давало решимость двигаться дальше, отметая малейшие сомнения, но отношения с девушками по-прежнему не складывались.
«Я ему не нужен», - уверял себя Джон и собирался на второе, пятое, седьмое свидание, которое заканчивалось всегда одинаково.
«А может быть...», - возникла ещё не оформившаяся мысль, которую он пытался затолкнуть подальше, но было уже поздно.
Джон Ватсон испытывал сожаление, и, скорее всего, отношения к смерти мисс Адлер оно не имело.
***
Решив, что прятаться от Холмса и собственной совести до конца вечера попросту глупо, Джон переоделся в сухую одежду и собрался спуститься на кухню — чай бы ему сейчас не помешал. К его удивлению, на первой лестничной ступеньке обнаружился Шерлок — детектив сидел, опираясь локтями в колени и задумчиво глядел в одну точку. В руках он крутил тот самый злополучный телефон, поглаживая большим пальцем серебристый пластиковый бок.
Отчего-то это невинное прикосновение подняло в душе Джона новую волну раздражения. Чёрт бы побрал этого Холмса с его отсутствующим видом, телефон Адлер, и его, Джона Хэмиша Ватсона, со всеми мыслями и неразберихой в чувствах!...
- Что ты тут делаешь? - выпалил он, чтобы хоть на мгновение заглушить в груди неясное, болезненно-тянущее чувство, от которого хотелось взвыть, которое схлынуло внезапно, стоило лишь Шерлоку мельком посмотреть на него и пожать плечами:
- Я шёл к тебе, но потом передумал.
«Он всё понял».
Джон знал, что его актёрские способности оставляют желать лучшего, и провести Шерлока было практически невозможно, но он не мог сказать ему правду. Щёки обожгло стыдом.
Неловко потоптавшись на месте, Джон тоже сел рядом. Ступенька тихо скрипнула под двойным весом и воцарилась напряжённая тишина.
«Пожалуйста» Шерлока снова возникло в памяти — длинные, чуть дрогнувшие пальцы, доверчиво раскрытая ладонь, спокойный голос. Холмс желал иметь что-то в память об этой женщине, хоть с виду и казался беспристрастным.
Сердце кольнула глупая обида, что теперь не он всецело является объектом пристального внимания Шерлока Холмса.
«Для того, чтобы привлечь такое внимание, ей пришлось умереть», - одёрнул себя Джон, но саднящее ощущение и не думало исчезать.
«Ты сам его оттолкнул», - напомнил он себе, вспоминая мелькнувшее выражение обиды на лице Шерлока, моментально сменившееся равнодушным спокойствием, когда он попросил обо всём забыть. И тогда, и сейчас ему выдалась возможность на мгновение увидеть настоящего Шерлока Холмса, живого и человечного, но Джон с упорством одержимого отрицал любые факты.
Сейчас Джон понимал, что хотел бы повернуть время вспять, и тогда бы он не был столь категоричен.
Джон тяжело вздохнул и повернулся к Шерлоку, чтобы признаться во лжи, но замер, от того, как Холмс смотрел на него.
Взглядов в арсенале Шерлока Холмса было предостаточно.
Полный азарта и восхищения — для нового дела, презрительный «вы-все-идиоты» — для Андерсона. Был тёплый, искрящийся смехом — для миссис Хадсон и её причитаний «Ох, мальчики!», и был взгляд-вызов, посылаемый Ирен Адлер.
Лёгкое недовольство в глазах, когда Джон пытался уговорить его съесть хотя бы половину ужина.
Небрежное любопытство, когда Джон приходил с очередного неудачного свидания.
Взгляд-благодарность — для Джона.
Взгляд «ты-опять-не-замечаешь-очевидного» - для Джона.
Сейчас при взгляде на Джона Ватсона в светлых глазах Шерлока Холмса тихо таяла нежность.
Детектив смотрел на него понимающе, прощая ему ложь, не пытаясь обвинять за то, что Ватсон заботился о его сердце. Губы тронула ободряющая и тёплая улыбка, от которой черты лица Шерлока стали мягче. И, стоило признать, такой Шерлок Холмс нравился Джону, только как сказать об этом — он не знал.
Джон прерывисто вздохнул, осознавая, как на самом деле близко они сидят — касаясь коленями и бедрами, и от этого жара кожа горит в точках соприкосновения, а подрагивающие ладони лежат совсем рядом. Тишина стала оглушительной.
Джон задержал дыхание.
Они сближались медленно и осторожно, словно очарование момента при единственном неверном движении исчезнет безвозвратно.
Джон понимал, что последует, когда их лица окажутся так близко, что можно будет почувствовать смешанное дыхание друг друга; когда он вдохнёт запах Шерлока - тёплой кожи и почти выветрившейся туалетной воды с тонким древесным ароматом. Тело сотрясала дрожь, порождённая неуверенностью и сладким волнующим ожиданием: Джон уже представил, как он коснётся этих мягких губ, дотянется ладонью до твёрдой чуть прохладной щеки...
Резкая трель звонка разрушила хрупкую, почти волшебную тишину. Шерлок замер, едва не задевая его нос своим, и разочарованно выдохнул Джону в губы:
- Один звонок, уверенный — клиент.
Шерлок ушёл открывать дверь, а Джон остался на лестнице наедине со своим смятением.
***
Что именно сподвигло Шерлока на приезд в Дартмур, так и осталось для Джона загадкой — нервный клиент не внушал доверия, а история была странной, больше похожей на сюжет мистического романа. Хотя лично он был рад смене обстановки: ему нравилось рвущееся наружу нетерпение Шерлока, получившего новую загадку (пусть для этого и пришлось открыть Шерлоку тайну, куда он спрятал его сигареты), да и приход ранней весны согревал душу.
Дартмур встретил их величественным спокойствием скал и зелёных холмов, заросших густой травой — после промозглого серого Лондона было приятно оглядеться, посидеть на нагретом солнцем валуне и шелестеть картой, пока Шерлок, словно капитан на носу корабля, обозревал окрестности с высокой скалы.
Сам Дартмур оказались действительно жутковатым местом — густые заросли, из которых торчали обрывки колючей проволоки и щиты “Осторожно, опасная зона”, рассказы местных, мягко говоря, вызывали опасения. Джону не хотелось признаваться, но от всего этого мурашки бегали по коже.
Не самым приятным сюрпризом стал их приезд в местный отель — им досталась одна комната на двоих с двуспальной кроватью, занимавшей половину номера. Поначалу Джон испытывал неловкость по этому поводу, но Шерлок развил такую активную деятельность, что расследование полностью заняло все его мысли.
“Зря мы ввязались в это”, - уже вечером пожалел Джон. На его глазах сидевший у камина Шерлок методично глушил одну порцию виски за другой.
Произошедшее в овраге Дюера просто подкосило детектива — его лицо искажалось то яростью, то отчаянием от того, что доводы и логика сдавали свои позиции фактам. Шерлок изо всех сил пытался дать объяснение увиденному, но тщетно.
- Успокойся, - мягко попросил Джон, - немного сдали нервы, но всё будет хорошо. Немного отказала логика, - попытался он неловко разрядить обстановку. Шерлок едва держал себя в руках.
“Я беспокоюсь о тебе. Невыносимо видеть тебя таким уязвимым и надломленным”, - безмолвно обратился к нему Джон. Хотелось сжать эти трясущиеся руки, успокоить, отогреть. Шерлока колотило, словно в ознобе, а алкоголь нисколько не помогал ни расслабиться, ни согреться.
Лицо детектива исказилось, и он выплюнул гневное:
- С моей головой всё в порядке! Не во мне здесь дело!
На самом деле, внешне грубая фраза содержала совсем другой подтекст, о котором Джон не подозревал. "Мне так нужна твоя поддержка, - обращался к нему Шерлок, - я так устал от одиночества и твоей холодности."
Увидев, как Шерлок смаргивает гневные слёзы, Джон тактично отвернулся.
Любые попытки успокоить Шерлока заканчивались оскорблениями и грубостью, словно Джон говорил не так и совсем не то, что было нужно. Холмс же не пьянел, но с каждым глотком алкоголя становился всё язвительнее; не понижая голоса он громко обсуждал находящихся в комнате постояльцев, а через какое-то время его гнев излился и на Джона.
- У меня нет друзей! - рявкнул Шерлок, пресекая все попытки помочь.
Всего несколько слов ударили Джона в самое сердце.
Внутри чернильным облаком медленно расползалась едкая горечь, в мгновение ока вливаясь в кровь и распространяясь по венам. “Я терпел сколько мог, но всему есть предел”, - говорила в Джоне обида. Он прикрыл глаза, а потом встал, покачнувшись, будто земля под ногами потеряла былую твёрдость.
Джон направился к выходу, не замечая пристального взгляда в спину.
“Как ты можешь называть себя моим другом, когда для меня ТЫ - вся моя жизнь", - говорил этот взгляд, полный невысказанной тоски, но Джон Ватсон уже шагал по улице.
Куда угодно, только подальше отсюда.
***
Джон проснулся, едва начало светать.
Остаток вчерашнего вечера он провёл в местном пабе, флиртуя с доктором Мортимер, психиатром их клиента.
Беседа была интересной, вино — в меру сладким, а сама доктор — очень милой дамой, к тому же она с удовольствием принимала его комплименты, показывая, что у него есть все шансы добиться её расположения. Джон что-то рассказывал, наслаждаясь приятным общением, галантно подливал даме вино.
Джон Ватсон даже и не догадывался, что стал объектом для пристального внимания не только своей собеседницы, с улицы, через окно, за ним наблюдала пара внимательных серо-зеленых глаз, с каждой минутой меняя свой цвет на более темный оттенок.
Наблюдение было непродолжительным — увидев два бокала, винную бутылку и то, как парочка переглядывалась, консультирующий детектив недовольно отвернулся и зашагал прочь.
Шерлок Холмс не подозревал, что шансы Джона испарились мгновенно, стоило доктору Фэркленду, с которым они познакомились на базе Баскервиль, приблизиться к их столику: мужчина намекнул, с ехидным смешком, что знаменитый сыщик и его помощник-доктор живут вместе и в подтверждение своих слов подмигнул опешившей Луизе.
Когда Джон вернулся в номер, Шерлока в комнате не оказалось. Решив, что детектив скоро вернётся, Джон лёг спать. Сон не шёл, несмотря на то, что тело буквально гудело от усталости, в голове крутились смутные обрывки разговоров, событий, разрозненные факты, воспоминания. Всплыло видение, как Шерлок уверенно ведёт машину — длинные пальцы на чёрном пластике руля и внимательный прищур. Джон ворочался с боку на бок, пытаясь хоть немного поспать, но ничего не выходило — обеспокоенность за Шерлока тихо скреблась на задворках сознания, усиливаясь с ходом времени.
Иногда Джон проваливался в полудрёму, но неизменно просыпался и тут же тянулся ко второй половине кровати. Кровать пустовала, а Шерлок так и не вернулся.
Под конец, измученный ожиданием, Джон Ватсон провалился в сон, чтобы проснуться на рассвете невероятно уставшим.
Поплескав в лицо холодной водой и влив в себя кружку кофе, Джон отправился по окрестностям — обошёл тихие улочки и остановился у церкви. Разглядывая старый камень покосившихся и порядочно изъеденных временем могил, он даже и не заметил, как на горизонте показался Шерлок.
“Слава Богу, никуда не вляпался”, - Джон бросил на детектива короткий взгляд, удостоверившись, что тот в порядке, и снова уставился в сторону.
- Ну, как, ты разобрался с той азбукой Морзе? - невозмутимо спросил Шерлок.
- Нет, - отрезал Джон и стал двигаться вдоль церковной стены. Шерлок шел следом.
- Как на счет Луизы Мортимер, продвинулся с ней?
- Нет.
- Жаль. Ну хоть какую-то информацию от нее получил?
- Нет. Ты шутишь? - возмущённо спросил Джон, остановившись, чтобы смерить гневным взглядом своего собеседника.
- Хотел немного растопить лед, - пожал плечами Холмс и слегка улыбнулся.
- Шутки тебе не к лицу. Холодность тебе идёт больше, - Джон снова двинулся дальше по тропинке.
- Джон…
Шерлок подошёл ближе, обеспокоенно вглядываясь в его глаза. Джон отстранился и покачал головой.
- Все в порядке.
- Джон, постой, то, что я вчера сказал, это все правда. У меня был приступ паники, я не мог поверить в то, что видел.
- Да, я помню, - едко прокомментировал его оправдания Джон, - Шерлок Холмс впервые в жизни испугался. - Он не хотел грубить, но в нём всё ещё говорила обида. Не желая продолжать этот неприятный разговор, Джон развернулся и хотел было уйти, как Шерлок сделал шаг вперёд и вцепился в его рукав:
- Да послушай ты, - сильные пальцы крепко держали его руку, - у меня действительно нет друзей.
- Я это понял еще вчера, - холодно бросил Джон и потянул руку к себе, но Шерлок не ослаблял хватку. Наоборот, Холмс приблизился вплотную, заполняя собой всё личное пространство: их лица оказались совсем рядом, пусть Джону и пришлось запрокинуть голову. Можно было почувствовать, как дыхание Шерлока теплом оседает на его щеке.
- Джон, - мягко протянул Шерлок, не разрывая зрительного контакта, - есть только ОДИН.
А потом... Шерлок поцеловал его.
Настойчивое прикосновение губ ошеломило Джона, вызывая в нём ответную нежность. Под закрытыми веками метались яркие солнечно-жёлтые вспышки, сплетаясь в смутную картинку. Яростное весеннее солнце обжигало, в воздухе плыл аромат нагретой солнцем земли и молодой листвы, руки Шерлока крепко удерживали его, и вот Джон стоит не посреди залитого солнечным светом кладбища, а в тенистой оливковой роще, ощущает лёгкий бриз с моря, ласкающий кожу, вглядывается в такое знакомое, родное лицо...
От этого внезапного узнавания из глубины поднялся страх, будто за крохотный кусочек минутного счастья Джону придётся расплатиться всем и даже больше; этот страх затмевал собой всё, застилал чернотой яркую синь неба, стирал солнечный свет, выпивая радость и сея сомнения.
Так уже было, когда Шерлок появился на пороге его комнаты, когда жадно сцеловывал с его губ вздохи и впивался пальцами в плечи... День, ночь, какая разница, если ничего не меняется? Шерлок Холмс рано или поздно получает желаемое.
Джон распахнул глаза.
Шерлок смотрел на него, закрывая собой небо, тёмные волосы лавровым венком венчали тонкий золотой ореол солнечного света. Мир приобретал привычную яркость, а вместе с этим в груди Джона разрасталась боль.
- Ты снова считаешь, что таким образом можешь извиниться? - хрипло спросил Джон, отступая на шаг.
Холмс растерялся.
- Нет, я..
- Ты неисправим, Шерлок. А я наделся, что ты изменился.
«Мои чувства к тебе точно изменились», - подумал Джон, развернулся и зашагал по дорожке, не отвечая на оклики следующего за ним Шерлока.
- Подожди! - крикнул Холмс и тут же, пройдя несколько метров, воскликнул:
- А ты какого черта здесь делаешь?
В дверях паба стоял Грегори Лестрейд собственной персоной, сияя белозубой улыбкой и блестящими солнцезащитными очками. Очки и седина, ярко выделявшаяся на фоне бронзового загара, придавали ему презентабельный вид.
- О, и я рад тебя видеть! Я в отпуске, можешь себе представить.
- Нет, не могу, - буркнул детектив.
От внимания Джона не укрылось, как Грег окинул взглядом взъерошенного Шерлока, сердитого Ватсона, и, по всей видимости, решил не задавать личных вопросов, перейдя к делу:
- Я слышал, что вы здесь, ищите эту адскую гончую.
Шерлок скрестил руки на груди, желая устроить допрос, - Я жду объяснений, как ты здесь оказался?
- Как уже было сказано, я в отпуске, - они уже зашли в помещение, и Грегори в подтверждение своих слов отсалютовал детективу бокалом пива. Холмс поморщился, показывая, что он нисколько не удовлетворён этим объяснением.
- Ты только что вернулся из отпуска, загорев до черноты. Тебя Майкрофт послал? - подозрительно спросил он. Лестрейд вздохнул.
- Я не твой надсмотрщик и не стану делать только то, что говорит твой брат.
За Лестрейда вступился Джон : его доводы о том, что инспектор Скотленд-Ярда им пригодится в расследовании, Шерлок принял молча. День обещал быть долгим.
***
- Можно к тебе? Еще не спишь? - Джон замер на пороге номера Грегори, сжимая в руках бумажный пакет.
- Да разве тут заснешь? В этой деревне такая оглушительная тишина, что городскому человеку заснуть невозможно. Ни тебе привычного шума улиц, ни шуршания колес по асфальту, - посетовал Грег и отложил в сторону книгу с яркой обложкой. Джон улыбнулся, приезд инспектора его обрадовал — они не были настолько близки, но сейчас, как никогда, чувствовали острую потребность поговорить друг с другом.
- Я тут не один, - Джон пошуршал пакетом.
- Что, и Шерлок придет? - ужаснулся Лестрейд. - Ему в этой дыре и поиздеваться больше не над кем?
- Да нет же, - рассмеялся Джон и достал бутылку, - я не с Шерлоком, а с Джеком Дениэлсом!
На лице Грегори было написано такое облегчение, что удержаться от смешка было невозможно.
- Так бы сразу и говорил, что же ты пугаешь, - пробормотал Лестрейд.
- Ты не против?
- А что еще остается делать в такую погоду, и в таком богом забытом месте? Сейчас достану лед из холодильника и стаканы.
Поле пары бокалов Джон решил поинтересоваться, но не знал, как подойти к этому вопросу поделикатнее:
- Слушай, Грег... кхм... - он закашлялся, - все хотел тебя спросить… вы с Майкрофтом...
- Да?
- Вы…
- Не тяни резину, Джон, начал спрашивать, так спрашивай, - развеселился Грегори. Джон поборол смущение и всё-таки закончил:
- Вы… вместе?
- Да, - спокойно кивнул Грег.
- Ясно.
Лестрейд поболтал остатки виски и звякающие льдинки в стакане и спросил:
- Тебя это удивляет?
- Ну, честно говоря... немного… - забормотал Ватсон, - ты и Майкрофт…
- А чему тут удивляться? Вот, например, ты и Шерлок…
При одном только упоминании Шерлока вкус виски приобрёл полынную горечь.
- Мы не пара, - привычные слова сорвались с губ.
- Ну, да, конечно, вот только в нашем отделе в это давно уже не верят. Даже делают ставки, сколько времени вам понадобится, чтобы перестать скрывать свои отношения. Прости, Джон, но даже мне в это слабо верится. И если бы не Майкрофт…
- Вы с ним и ЭТО обсуждаете?
- Ну, он же старший брат и хочет, чтобы Шерлок был счастлив.
Неожиданно Джон вышел из себя:
- А я, хоть кто-нибудь подумал обо мне?!
- Чего ты завелся? Никто не заставит тебя делать то, чего ты не хочешь, - примирительно сказал Грег. - Просто… эти ваши взгляды, и то, как Шерлок изменился рядом с тобой... Ну, да что я говорю, тебе же не с чем сравнивать. Мы все помним, каким он был до знакомства с тобой.
Вспышка ярости прошла, и на смену ему появилось любопытство. Он совсем не знал, как Шерлок жил до его появления на Бейкер-Стрит. Джон налил себе ещё и спросил:
- И каким он был?
- Ходячей язвой! - выпалил Грег, и они оба рассмеялись.
- Ты хочешь сказать, что сейчас он просто – мать Тереза?
- По сравнению с тем, что было? Да! Несомненно! - с воодушевлением заявил Грег и тут же стал серьёзным. - Я не знаю, как ты, Джон, но у него к тебе определенно есть чувства.
- Ты думаешь?
- Да провалиться мне на этом месте, если это не так! Послушай, - Грег доверительно наклонился к Джону, - я желаю вам обоим добра и не хочу, чтобы стало слишком поздно.
- О чем ты?
Лестрейд вздохнул.
- Помнишь, Майкрофт попал в аварию на мосту Ватерлоо?
- Два месяца назад?
- Да, - кивнул он. - Я был там, Джон. Я держал его за руку и видел, как жизнь по капле уходила из него, - голос Грегори стал хриплым, и он помолчал немного. - Врагу не пожелаешь такое пережить, вот что я тебе скажу. Но именно в тот момент я понял, насколько он мне дорог. Поэтому и не хочу терять ни одной минуты из тех, что мы можем провести вместе. Я научился ценить каждый миг, понимая, что он может стать последним, - Грег посмотрел на него и опустошил свой стакан. - Помни об этом, Джон.
Почему-то от этих простых слов Джону стало нестерпимо жутко. Они столько раз попадали в переделки, и он даже не задумывался — что будет, если очередное приключение станет последним? Что однажды пальцы наберут новый заголовок, что-нибудь вроде «Последнее дело Шерлока Холмса», подводя черту в знак окончания их привычной жизни. Или вообще не придётся писать, потому что не выберутся оба. Думал ли он, что сказанные в пылу обиды слова могли быть последними?
Джон поёжился.
- Ты так пессимистично настроен.
- Нет, я просто хочу быть счастливым, - покачал головой Грег.
- Знаешь, - решился Джон на откровенность, - у нас всё так непросто… Даже в те моменты, когда я смотрю в его глаза, а в голове мелькает «А может стоит попытаться?», что-то будто сдерживает, отводя от края. Я как будто заглядываю в будущее или в прошлое и вижу только плохое… черт, все так запуталось…. - Джон вздохнул под сочувственным взглядом Лестрейда и закончил мысль,- Это может прозвучать глупо, наверное, я уже прилично набрался, но наши отношения как танец. Шерлок делает шаг вперёд, я - два назад, потом меняемся, кружим вокруг да около. Но чтобы этот танец получился, нужно обоюдное доверие, уверенность, что партнёр тебя удержит и не даст упасть. Возможно, я просто не готов ответить на его чувства, если они, конечно, есть. Ты же знаешь этого манипулятора... Сейчас для нас я вижу только один выход — пожить какое-то время врозь. Надеюсь, на расстоянии у меня получится разобраться в этой ситуации, да и в себе тоже.
Услышав последние слова, слетевшие с губ Джона, единственный в мире консультирующий детектив отпрянул от двери номера и скрылся в темноте коридора.
@темы: Шерлок Холмс, Рейтинг NC-17, АУ, Майкрофт Холмс, Джон Уотсон, Фанфик, Грегори Лестрейд
воскресенье, 15 декабря 2013
всё фигня, кроме оживших пирожков с капустой
Обзорщику
Название: Пять встреч, которых Лестрейд хотел избежать, и одна, на которую хотел успеть
Автор: Санастезис Нёкл
Бета: Cordy Laer
Пейринг: Лестрейд/Майкрофт
Жанр: romance
Рейтинг: PG-13
Размер: ~8 500 слов
Примечание: AU ко всему второму сезону
Предупреждение: смерть второстепенного персонажа
читать дальше– 1 –
– Брысь!
Кот дёрнул драным ухом, метнулся в сторону, прямо под ноги Лестрейду, и, возмущённо взвизгнув, бросился из кухни. Лестрейд принялся сосредоточенно и скрупулезно собирать тряпкой разлитую воду.
Вот уже пять минут он не обращал внимания на звонящий телефон. За это время тот успел дожужжать на вибрации до края стола. Лестрейд выжал тряпку, вытер руки, расправил и аккуратно сложил полотенце квадратом, потом расправил снова и сложил треугольником, а телефон всё надрывался. Затих на мгновение и зашёлся с новой силой.
– Нет, – как можно спокойнее ответил Лестрейд.
На том конце тут же разразились словами явно спланированной речи, торопливо и взахлёб; то истерично, почти угрожая, то умоляюще, то обвинительно.
Лестрейд слушал всё молча и, когда в монологе образовалась заминка, добавил:
– Иди к чёрту.
Слова сбились на секунду и хлынули по новой, ещё более визгливо и сбивчиво. В этот раз слушать пришлось дольше. Когда у Лестрейда кончилось терпение, он ровно сказал «стоп», и на том конце тут же замолчали. Он прошёлся по тесной кухне, сбросил со стола несколько хлебных крошек и заговорил:
– Я не хочу тебя видеть или слышать, или читать, или разговаривать с кем-то, кто передаёт мне твои слова, даже если это будет птичка из комиксов про Снупи. Я не хочу тебя знать, – сказал он медленно и чётко, и зубы его клацнули в конце предложения, словно откусывая точку. Он постоял так, сжимая челюсти, перекатывая на языке воздух и оскорбления, и решился снова открыть рот, только когда полностью проглотил и то, и другое. – Мне без разницы, почему, как, когда или с какой целью это началось. Мне без разницы, что ты заберёшь при разводе, можешь забирать всё, я готов оплатить тебе даже время, которые ты потратила на наш брак. Конечно, только ту часть, в которой нас было двое, без твоего инструктора по фитнесу или преподавателя по рисованию, или сенсея по йоге, или… – он резко замолчал, осознав, что почти кричит, и несколько раз коротко вдохнул и выдохнул. – Мне без разницы. Хочешь – вини во всём меня. Хочешь – надевай вериги и принимай аскезу. Хочешь – открывай клуб престарелых шлюх. Я ничего не хочу знать о твоём существовании.
Нервный ответ он оборвал просто: выключив телефон. Осторожно, словно он был хрустальным, положил на стол и отошёл от него, продолжая сверлить взглядом.
Телефон распался на две части, отлетевшая крышка стукнулась о дверь, внутренности вывалились на пол.
Кот сунул морду в дверь, понюхал ошмётки аппарата и поднял взгляд на Лестрейда.
– Молчать. Я просто неловкий, он выскользнул, вот и всё. – Кот, будто понимая о чём речь, посмотрел на вмятину в стене.– Так и было. Это не я. Потому что, – Лестрейд присел на корточки и наставил указательный палец на кота, – я не злюсь на неё. Потому что – мне нет до неё никакого дела. Нет, совершенно, никакого, дела до этой старой шалавы, которая… – Он сжал пальцы в кулак и постучал им по своему лбу.
Кот дёрнул хвостом, прошёл вглубь кухни и уселся у своей плошки. Лестрейд открыл холодильник, повертел в руках засохший огрызок колбасы, соскоблил с него плесень и сунул обратно. Больше на полках ничего не лежало, но одеваться и тащиться в магазин он не собирался. Это означало бы, что он изменил своему плану – сидеть в этой маленькой, тусклой, пахнущей прелой бумагой и отсыревшей штукатуркой квартирке и страдать. Ужасно, невыносимо тосковать, бросаясь на тонкие стены, царапая выцветшие обои, пока мир не устыдится того, насколько он прогнивший, бессмысленный, жалкий, а главное – несправедливый к нему, Лестрейду. Пока вселенная не осознает, насколько жестоко с её стороны устраивать так, что он, бедный инспектор, который бескорыстно, – а как иначе с такой зарплатой, – рискует своей жизнью, чтобы сделать этот мир лучше, возвращается домой и обнаруживает свою дорогую жену верхом на каком-то мордовороте. Прямо в супружеской спальне, в которой они каждый вечер засыпали почти пятнадцать лет. Ну, кроме тех вечеров, когда он работал допоздна. Или тех, когда его выдёргивал Шерлок. Или тех, когда у него была бессонница, или плохое настроение, или он перепил кофе на работе, или по телеку шел важный матч, или…
В любом случае, это было жестоко и несправедливо со всех сторон.
Лестрейд вздохнул и глянул на часы. Смена Салли заканчивалась через полчаса, значит, где-то часа через полтора она привезёт продукты. Надо бы не забыть напомнить ей про корм. Он потянулся к телефону, чертыхнулся и уставился на кота, будто бы тот должен был за это время собрать разбитый аппарат обратно.
Зачем он вообще кормит этот кусок облезлого наглого меха, который заявляется в его убежище, когда захочет, и исчезает так же, оставляя после себя только драные полосы на мебели и запах помойки? С другой стороны, он так напоминает кого-то, особенно, когда сворачивается в комок в кресле, подбирает конечности и мрачно наблюдает. Правда, Лестрейд никак не мог понять, кого именно.
Он на самом деле не злился на почти бывшую жену. Те чувства, которые смешались в нём в один большой невнятный серый комок, сложно было хоть как-то обозначить, и он решил, что лучше всего будет просто переждать, и со временем, может быть, поймёт, что делать дальше. Его жизнь не рухнула, она даже не особенно пошатнулась. У него по-прежнему есть любимая работа, друзья, самое вкусное пиво в пабе неподалёку, рестораны с едой навынос и доза личного безумия по фамилии Холмс, которая придавала всему этому особый острый привкус. Он давно не любил жену, но был к ней привязан и, может быть, даже простил бы со временем, перемотал пластырем, приделал костыли и захромал бы дальше. Если бы знал – зачем.
В тот вечер дом встретил его звуками порнофильма и чужими трусами на дверной ручке в гостиной. Когда он, поднявшись в спальню, застыл на пороге, наблюдая за двумя потными и красными телами, так увлечёнными друг другом, что он почти сорвал горло, когда кашлял, привлекая их внимание, в голове настойчиво вертелся вопрос: зачем? Смотрел, как грудь жены прыгала туда-сюда, как два куска мяса, как чужие пальцы с кромкой грязи под ногтями сжимали её бёдра, и всё никак не мог сообразить, зачем они поженились. А сразу за этим пришла другая мысль: зачем он вообще живёт? Есть ли хоть какой-нибудь смысл во всём этом каждодневном барахтанье, мельтешении и трепыхании, которое он называл своей жизнью. Всех преступников не переловишь, а даже тех, кого ловишь, обязательно отмажет яйцеголовый щёголь в галстуке, и нобелевскую премию в области скоростного поедания пончиков почему-то не дают.
Одни вопросы цепляли другие, наматывались, как снежный ком, чтобы в итоге похоронить под собой все его представления о жизни и о себе. Неверность жены оказалась той соломинкой, что размозжила хребет верблюду его рутины, пустого переваливания через полночь, в новый день и так далее, пока в дверь не постучится костлявая с косой.
В дверь громко постучали три раза.
Лестрейд поплёлся в коридор, мельком глянул на себя в зеркало, нахмурился и набросил на него халат. Какая разница, как он выглядит, это всё бессмысленно, будь на пороге хоть сам Бог.
Щёлкнул замок, и он с трудом подавил желание немедленно захлопнуть дверь обратно и забиться в самый дальний угол квартиры, выложив круг из соли и обрызгавшись святой водой с ног до головы. Вместо этого он чопорно одёрнул мятую домашнюю рубашку и чуть кивнул.
– Добрый вечер, мистер Холмс. По какому поводу имею честь?
Холмс шумно вздохнул, передав этим такой букет чувств от негодования до разочарования, что Лестрейд даже восхитился такой выразительностью. Тот был последним, кого он ожидал бы увидеть на пороге своей квартиры, сразу после короля Артура с круглым столом подмышкой.
– Может, вы меня уже пригласите?
Лестрейд отступил, пропуская того внутрь. Судя по лицу Холмса, он тоже предпочёл бы оказаться в любом другом месте Англии, включая Йоркшир в сезон перегона скота. Он медленно осмотрел коридор, халат на зеркале, лампочку, которая покачивалась, потому что Лестрейд стукнулся об неё головой, и самого Лестрейда и снова вздохнул, на этот раз выражая только беспримерное смирение со своей судьбой.
Лестрейд очень хотел высморкаться в подол рубашки, поплевать на ладонь и протянуть её для рукопожатия, чтобы посмотреть, не помрёт ли Холмс от кислородного голодания после третьего такого вздоха. Но проверять не стал, вместо этого ушёл на кухню. Как говорила его мама: в любой непонятной ситуации – выпей чаю.
– И как долго вы ещё намерены мариноваться в этом клоповнике? – спросил Холмс, последовательно отказавшись от чая, виски, воды и остатков колбасы.
Лестрейд посмотрел на него в упор, оценивающе и внимательно, пытаясь понять, какого чёрта от него хочет этот напыщенный индюк. Обычно всё их общение сводилось к нескольким фразам сквозь зубы – с обеих сторон – и понимающим взглядам, когда приходилось вытаскивать Шерлока из очередной клоаки, в которую он непонятно – для обоих – зачем залез.
Холмс ответил ему не менее пристальным взглядом и даже прищурился. Лестрейд хлебнул воды, расправил манжету рубашки и неожиданно для себя заговорил. Выложил все свои мысли, что накопились в нём за всю неделю затворничества, неторопливо и вдумчиво, прохаживаясь по кухне и глядя в никуда; слой за слоем разматывая сумятицу чувств и беспокойства. Холмс не перебивал, и он очень быстро вообще забыл о его присутствии и вспомнил, только когда тот слегка кашлянул. Лестрейд поднял на него удивлённый взгляд, пытаясь сообразить, какая муха его укусила, что он только что выболтал свои личные терзания малознакомому человеку, и не просто человеку, а Холмсу!
– Я не уловил сути проблемы, – отозвался тот, выгнув бровь.
Лестрейд моргнул и неопределённо промычал в ответ.
– С чего вы взяли, что в человеческом существовании есть хоть какой-нибудь смысл?
– Но он должен быть.
– Почему?
– То есть – почему? Потому что должен.
– Разве жизнь сама по себе не ценность? – Холмс пожал плечами. – В метафизическом, а не практическом смысле, – быстро добавил он и задумался о чём-то своём.
Лестрейд тоже задумался, прихлёбывая чай.
– Впрочем, в этом нет смысла, – неожиданно, спустя несколько долгих минут, продолжил Холмс.
– Нет смысла в том, чтобы искать смысл?
– Именно. Так долго вы ещё намерены избегать своих прямых обязанностей?
– У меня отпуск.
– При чём здесь это? Мне нет дела до… – Холмс помахал ладонью, давая понять, что даже в его богатом словаре нет нужного определения для деятельности Скотланд-Ярда.– Я говорю о Шерлоке.
Лестрейд сжал переносицу и закрыл глаза, надеясь, что когда откроет их, то будет в комнате один.
– У меня тут личностный кризис, если вы не заметили, – не открывая глаз, проворчал он. – Ваш великоумный братец может потерпеть пару недель?
– Мы же выяснили, что в вашем кризисе нет никакого смысла.
Интересно, если он сейчас прибьёт теневое правительство Британии, успеет ли он хотя бы штаны натянуть, прежде чем его скрутят спецслужбы? Холмс снова протяжно вздохнул, и Лестрейд едва успел остановить себя от того, чтобы запустить в него тяжелой керамической кружкой.
– Хорошо, если это так необходимо, давайте поговорим. – Холмс присел за стол, брезгливо стряхнув с него крошки, – Итак, вас бросила жена.
– Это я её бросил. И я не собираюсь обсуждать это с вами!
– Пять минут назад вас это не смущало.
– У меня было помутнение. Такое случается с людьми в депрессии.
– У вас нет депрессии.
– А вам, конечно, лучше знать.
– Конечно. Для депрессии у вас нет объективных причин.
– Вам никто не говорил, что вы просто чёртов упрямый засранец?
– В этом месяце?
Лестрейд сверлил его тяжёлым взглядом, взвешивая все варианты. В конце концов, он на собственном горьком опыте выучил, что Холмсы всегда добиваются того, чего хотят. Не мытьём – так катаньем, не катаньем – так шантажом, не шантажом – так подкупом, не подкупом – так спецназом в три часа ночи в течение месяца, пока от недосыпа у тебя не помутится в сознании.
– Это я от неё ушел, – твёрдо сказал он, усаживаясь напротив, –потому что она мне изменяла.
– И почему же вас так поразил этот факт, совершенно очевидный для любого, кто видел её бумажник и запястья?
– Так, раз уж я настолько безумен, чтобы разговаривать на эту тему с вами, постарайтесь хотя бы на полчаса прикинуться нормальным человеком. Или чем-то на него похожим.
Холмс закатил глаза, но промолчал.
– Я ей верил, а она меня предала. И теперь я один, и мне от этого грустно. Как-то так, я думаю.
– И почему вы чувствуете себя одиноким?
Лестрейд потёр шею. Он никак не мог поверить, что сидит на замызганной кухне и обсуждает с Холмсом свои чувства. Что единственным, кто оказался достаточно упёртым, чтобы разговорить его, был Холмс.
– Вы были когда-нибудь женаты?
Холмс скривился.
– Брак – это… Брак – это стабильность. Может, мы и не сгорали от страсти, как в начале знакомства, и не считали минуты до встречи, но мы… То есть я был уверен, что у меня есть, на кого положиться. Есть кто-то, кто ждёт меня дома, кто разделит со мной горе и радость, кто просто будет рядом, пока я не отброшу коньки. И теперь всего этого у меня нет, и я не хочу её видеть.
– Насколько я понял, дело не в вашей жене. Не в том, что она, как вы выразились, предала, а в том, что она предала.
– Это ещё что за лингвистические игры?
– Вы говорите «кто-то». Вам без разницы, кто будет на месте этого «кого-то». Дело не в вашей жене или её измене, дело в вас. Найдите другого, кто будет ждать вас дома. Например, сержант Донаван.
– Салли? Что?.. Фу. Как вам только… Фу-у. Она же мне как младшая сестра. Я бы никогда… Фу. Мерзость какая.
– Просто предложил.– Холмс пожал плечами, откидываясь на спинку стула.
– У меня был план. – Лестрейд взмахнул руками и замер от того, как нелепо это прозвучало. Но правда же – у него был план. Представление о том, какой будет его жизнь через пять, десять, двадцать лет. Изменилась лишь часть этого плана, но – какая. – Это что же, мне снова придётся ходить на свидания? – убито пробормотал он. – Наряжаться, строить из себя вменяемого человека, привыкать к кому-то. Может, ещё не поздно помириться с женой?
От мрачных размышлений о том, что у него нет ни одного приличного галстука, его отвлёк странный булькающий звук. Холмс отвернулся к окну, зажав рот рукой, и спустя несколько секунд Лестрейд с негодованием осознал, что тот пытается сдержать смех.
– Рад, что мои проблемы так вас веселят.
В ответ Холмс расхохотался, не сдерживаясь, наклонив голову и закрыв глаза ладонью. Смех резко оборвался, Холмс подскочил и уставился вниз. Снизу раздалось угрожающее шипение, и через мгновение на стол запрыгнул кот.
– Если вы закончили развлекаться, то не пойти бы вам по делам насущным? Мне надо в магазин, у меня кот, –Лестрейд ехидно улыбнулся, – некормленый.
Холмс вздёрнул подбородок и прожёг кота презрительным взглядом. На пороге обернулся и замер, отбросив свои обычные ужимки, гримаски и вздохи, посмотрел прямо и серьёзно.
– Никто никогда не решался обозвать меня упрямым засранцем. По крайне мере – в лицо.
Лестрейд в ответ только хмыкнул. То ли проводив, то ли спровадив Холмса, он первым делом сдёрнул халат с зеркала. Постоял, разглядывая себя. Взъерошил ёжик седеющих волос, потёр щетину, пригладил мятую рубашку и поскрёб пятно краски на домашних штанах. И широко, лучезарно-сверкающе улыбнулся от уха до уха. Нет, с такой улыбкой он не пропадёт – просто нужен новый план.
В одной из коробок с вещами откопал старый телефон и переставил в него сим-карту. Первым номером шла Салли, затем – домашний, и Лестрейд решил покоряться судьбе именно в этом порядке.
– …потому что Армагеддон пишется через «а», придурок, – раздалось после третьего гудка. – Да!
– И тебе не хворать. Вижу, работа кипит. – Салли фыркнула и, судя по звукам, бросила в кого-то папку с бумагами.– Слушай, что там натворил наш особый друг?
– Когда успел? Он же третий день у нас торчит и действует на нервы Диммоку! Если этот чёртов псих…
– Стой, я не утверждаю. Я спрашиваю – случилось что-то?
– Ну, если не считать его обычного состояния занозы в заднице, – нет, – подумав, ответила она. – А что?
– Да так. Значит, всё тихо? Отлично.
– Вы ради этого звонили?
– Нет. Хотел спросить: не хочешь вечером в наш паб сходить? Мне надоело… мариноваться в этом клоповнике.
– Ну наконец-то!
– Ты как всегда сострадательна, Мать Тереза.
Закончив разговор, он прошёлся по квартире, сходил в душ и переоделся. Кот, не отвязываясь, ходил следом и, когда Лестрейд сел, уставившись на телефон, пристроился рядом. Несколько минут они вдвоём сверлили взглядами номер бывшей.
И тут раздался звонок.
– 2 –
Дверь с негромким щелчком захлопнулась, и Лестрейд протяжно выдохнул, вытирая со лба пот.
– Мистер Лестрейд, вы следующий. Больше поменяться не с кем.
– Джени. – Он посмотрел на неё огромными испуганными глазами.
– Мне жаль, сэр. Последний на сегодня пациент всегда приезжает вовремя, так что вы – следующий. – Она сочувственно покачала головой. – Хотите ещё чаю?
– Нет, спасибо. Я и так выпил, пожалуй, больше, чем за всю жизнь. Может, на другой день перенести?
– Вы уже шесть раз переносили. Держитесь.
Она легонько похлопала его по руке и ушла в подсобку. Лестрейду не оставалось ничего другого, как устроиться в пластиковом кресле и приготовиться к казни. Прошло больше тридцати лет, а кабинет дантиста всё равно оставался для него самым пугающим местом в мире.
В приёмной было оглушающе тихо, из-за двери не доносилось ни звука. Лестрейд откинулся и сполз со стула, разглядывая потолок и пытаясь унять дрожь. Он мог сказать себе всё, что угодно: что ему уже не десять, что технологии шагнули далеко вперёд, что его обколют обезболивающим от макушки до пяток, если он захочет, и что это лучший дантист в Лондоне, а то и всей Англии. Но стоило хотя бы приблизиться к двери, как лёгкие сжимало от ужаса и перед глазами стремительно темнело.
А Салли ещё завидовала его улыбке. Говорила, как у кинозвезды. Будешь тут ухаживать за зубами, как параноик, если кресло дантиста страшнее, чем врата ада. Стоило подумать о том, чтобы прийти в другой раз, – точно-преточно, честно-честно, в следующий раз – обязательно, – как в челюсти тут же стрельнуло.
– Потому что он некомпетентный идиот, – раздалось от входной двери.– Если мне сейчас не удастся перенести встречу, то он будет безработным некомпетентным идиотом.
– Добрый вечер, мистер Холмс.
– Кому как, инспектор, – буркнул тот, стоя у стойки медсестры, барабаня пальцами.
– На приём пришли?
– Нет, на причастие к Папе Римскому.
– И я тоже. Хотите, пропущу?
Холмс окинул его быстрым взглядом, потом вытянул шею, выглядывая Джени, не увидел и наконец рухнул в соседнее кресло.
– Бояться дантиста в вашем возрасте – несолидно.
– Есть столько сладкого в вашем – тоже.
– Клевета. Это плановый визит.
– О, да бога ради.
Не успел Холмс возмутиться, как Лестрейд сунул руку ему в карман и вытащил чупа-чупс. Повертел им перед носом опешившего соседа и сунул обратно.
– Это было невежливо, – спокойно сказал Холмс. – Вы слишком много общаетесь с Шерлоком.
– Уже нет, благодаря святому Джону. До сих пор поверить не могу.
– Жаль, не могу разделить ваш восторг.
– Бросьте. Он военный, он врач, и ему, кажется, правда нравится скрипка. Отличный вариант.
– Исключая тот факт, что, по идее, он должен урезонивать Шерлока, а не провоцировать и прикрывать.
– Я же сказал: отличный, а не идеальный.
Они замолчали, отвернувшись в разные стороны. Пауза не была натужной, но и дружеской её не назовёшь. За последние месяцы редкий обмен репликами перерос в короткие диалоги, почти не содержащие оскорблений. Странно, учитывая, что с появлением Джона Ватсона у них отпала основная тема разговоров.
– Как прошло ваше свидание с Дорой? – неожиданно спросил Холмс.
– Дарой. Как обычно. – Лестрейд пожал плечами. – Всё было хорошо, пока на крышу машины в Сити не рухнуло обезглавленное тело.
– Пьяный парикмахер?..
– Да, Шерлок уже во всём разобрался.
– И теперь она не отвечает на сообщения?
– Даже на звонки.
– Что ещё ожидать от человека, который пытался переехать своего бывшего на мотороллере.
– У неё был нервный срыв, а её бывший… А вам какого чёрта это известно?
– Я хотел загладить свою вину за то, что помешал вашей предпоследней встрече, и поискал информацию. Только и всего.
– Ненормальный, помешанный на контроле фрик. Что ещё вы нарыли?
– Она упоминала вам религиозный кружок «Белая зебра»? Так вот, «кружок» не совсем то определение.
– Не может быть.
– К сожалению.
– Нет.
– Именно так.
– Нет.
– Вас пытались затащить в секту.
– Нет! Ну не третий же раз подряд!
Дара была приятной и начитанной, любила кошек и хотела переехать в Гэмпшир. Или нет? Кошек она точно любила, а в Гэмпшир всё-таки собиралась переехать Фло, с которой они поэтому и расстались.
За дверью кабинета что-то застучало, Лестрейд вздрогнул и поёжился. Встал, пересел к противоположной стене, чтобы не видеть дверь, и упёрся взглядом в Холмса. Несколько минут они разглядывали друг друга, затем Лестрейд перевёл взгляд на картину над головой Холмса, а тот – на стойку медсестры.
– Как себя чувствует ваша помощница?
– Завтра выходит на работу. Ей повезло: всего лишь вывих и пара царапин.
– Вы так и не скажете, что с ней случилось?
– Боюсь, это может закончиться для меня привкусом миндаля в кофе.
Из подсобки появилась Джени, и отвечать Холмсу почему-то стало неловко. Они следили, как она перебирает бумаги, вносит данные в компьютер, меняет воду в вазе, щебечет с бойфрендом по сотовому и наконец снова исчезает в подсобке.
– Но я готов рискнуть, если вы признаетесь, почему боитесь лечить зубы, – сказал Холмс так, словно долгой неловкой паузы и не было.
– Вас никогда не связывали во время секса?
– Нет, – не моргнув глазом, ответил он, хотя Лестрейд уже замахал руками. – Не думаю, что мне бы это понравилось.
– Само вырвалось, не надо было спрашивать такое. – Лестрейд, морщась, потёр челюсть.– Я это к тому, что… ненавижу чувство беспомощности. Понимаете?
Холмс усмехнулся и поднял брови, будто говоря «а сами-то как думаете?»
– Так что случилось с вашей помощницей?
– Ролики.
– Ролики?
– Ролики. Гуляла с племянницей, и та уговорила её попробовать.
– Да, я бы тоже подсыпал цианиду, если бы кто-то раскрыл такой секрет.
– Цианид? Я не говорил о цианиде. Это слишком пошло. А вот то, что у меня сильнейшая аллергия на орехи, известно не каждому.
– Значит, теперь я знаю ваш криптонит. – Лестрейд с коварной ухмылкой потёр ладони.
– Одного знания мало. Вам ещё надо выпить со мной кофе. И, самое главное, незаметно подсыпать ореховую стружку.
– Вы сомневаетесь в моих талантах убийцы? Я оскорблён! Предлагаю провести полевые испытания прямо сейчас.
Он вскочил и быстро пересёк приёмную. Холмс перехватил его за запястье у самого выхода и укоризненно посмотрел снизу вверх.
– Вы ведёте себя по-детски.
– Кто бы говорил, мистер Чупа-чупс, – досадливо отозвался Лестрейд, выдёргивая свою руку.
Дверь кабинета приоткрылась и снова захлопнулась. Лестрейд почувствовал, как холодеют от ужаса пальцы. Лежать там, в дурацком полунаклоненном положении, распластанный по креслу, не имея возможности говорить или шевелиться, когда над ухом, будто бензопила из фильма ужасов, жужжит бормашина, а чужие пальцы ковыряются во рту.
Его передёрнуло.
– Придумайте что-нибудь приятное, что вы сделаете после того, как вылечите зубы. Например, наесться любимым блюдом.
– И откуда такая методика?
– Можно подумать, что вы единственный в мире человек, который боится дантистов.
Лестрейд на мгновение задумался, а потом расплылся в широкой довольной улыбке.
– Если вы проболтаетесь, то миндаля в кофе мне не миновать. И вот сейчас я точно не об орехах.
– Трудно быть вами, мистер Холмс. Столько секретов, такая ответственность.
Холмс задрал голову, но едкий ответ замер на языке: Лестрейд не шутил. Он отвёл глаза, смутившись, будто его застукали за чем-то неприличным, и пробормотал:
– Может, и так.
Плеча едва коснулись, то ли похлопав, то ли толкнув, и Лестрейд занял своё место напротив.
– Хотите, угощу вас кофе, в котором совершенно точно будет только кофе? – Лестрейд вернулся к привычной чуть ехидной манере, в которой они обычно разговаривали, вот только смотрел тепло и спокойно и мягко улыбался уголками губ.
– Если вы опять пытаетесь увильнуть…
– Хорошо, я угощу вас после приёма.
Дверь кабинета открылась, и, распрощавшись с пациентом, врач обернулся к Лестрейду.
– Рад вас видеть, – с иронией сказал он и отступил в сторону, пропуская внутрь.
Телефон в кармане Лестрейда взорвался трелью.
– Да? Труп? В центре Лондона? Очень странное дело? – Холмс разглядывал его пристально и подозрительно, на что Лестрейд только удивлённо поднимал брови и невинно улыбался. – Конечно, сержант Донаван, немедленно выезжаю. Простите, доктор, долг зовёт.
Под двумя скептическими взглядами он слегка стушевался и поёжился.
– Я не вру. Там правда труп. Самый настоящий. Так что я, э-э, пойду. Всего доброго.
Ещё раз нервно улыбнувшись и козырнув Джени, выглянувшей из подсобки, он выбежал на улицу.
Через час он стоял под проливным дождём, безуспешно натягивая ворот пальто на уши и разглядывая тело молодой женщины, руки и ноги которой отрубили и поменяли местами. Зуб нещадно ныл, тянул, стрелял и пульсировал. Вздохнув, он полез в карман, чтобы позвонить Джени и снова записаться на приём. На экране мигал сигнал непрочитанного сообщения.
«Доктор Френч будет ждать вас завтра в 10:00. Я же – в 11:30, в кафе напротив. Смело смотрите в глаза своим страхам. МХ».
– Сэр? – Салли обеспокоенно сжала его плечо. – У вас так лицо перекосило, будто вы себе пальцы прищемили.
– Спасибо, Салли, твоя тактичность, как всегда, безмерна. Вообще-то, я улыбаюсь.
– А.
– Завтра подменишь меня в первой половине дня. В следующий раз будешь более чуткой к начальству, – прокричал он, распахнув дверцу машины, и нырнул в салон.
Рабочий блокнот влепился в боковое стекло, медленно сполз и шлёпнулся в грязь.
– 3 –
– Как только будете готовы, сэр, – едва слышно договорила Молли.
Лестрейд бездумно кивнул и, когда она ушла, сел на пол, привалившись к батарее. Скамеек для посетителей в морге не водилось.
Он никогда не будет готов.
Пошарив в кармане, вытащил телефон. Долго смотрел на маленькую иконку контакта, потом запустил автоответчик и прижал к уху.
– Можете сколько угодно бегать от меня, сэр, – возмущенно тараторила Салли. – Но рано или поздно вам придётся меня выслушать. С этим психом что-то нечисто. Помяните моё слово, потом окажется, что половину преступлений совершил он сам.– Повисла пауза, прерываемая шуршанием и напряженным пыхтением, гудками машин и шумом прохожих. – Но вам всё как об стенку горох, – немного обиженно добавила она.
Запись оборвалась.
Он никогда не будет готов.
Повинуясь программе, запись пошла заново. Оказывается, у Салли есть лёгкий южный акцент, почти незаметный; она делает короткую паузу перед обращением «сэр», а «псих» выговаривает быстро, быстрее, чем остальные слова, будто хочет скорее проскочить.
Телефон из его рук забрали, и тогда он сообразил, что уже несколько секунд разглядывает чужие ботинки.
– Вставайте.
Он не шелохнулся.
– Грегори. Вставайте.
Ботинки шевельнулись, прошлись туда-сюда, затем их владелец снял пальто, бросил его рядом с Грегом и сел. В пустом коридоре их дыхание звучало шумно, и Грег заметил, что пытается дышать в унисон с соседом. В другой ситуации он на многое бы обратил внимание, например, что такой педантичный чистоплюй как Майкрофт уселся на грязный пол, или что, вопреки обыкновению, повторил свою просьбу дважды. Но сейчас всё, о чём он мог думать, это человек, который ждал его за дверями морга, и горячий комок в желудке, с каждым мгновением становившийся всё больше.
Спустя какое-то время его кольнуло смутное беспокойство: пока он не сделает то, что должен, Молли не сможет уйти домой. Но оно тут же растворилось в жаре, поднимавшемся от желудка по всему телу. Будто он проглотил живую медузу, и она оплетает своими ядовитыми щупальцами его внутренности.
– …совершил он сам. Но вам всё как об стенку горох.
Грег слабо вздрогнул и повернул голову. В темноте коридора он не мог разглядеть лицо Майкрофта, но чувствовал его взгляд.
– Она не должна была погибнуть так. – Язык будто распух и высох и едва ворочался во рту, царапая нёбо. – Она вообще не должна была погибнуть.
– Смертность в результате ДТП за 2012 год составила 1857 случаев. Это самый низкий показатель за всю историю ведения статистики.
– Что вам нужно? Зачем вы приехали?
– Был неподалёку.
– Майкрофт.
– Грегори.
– Майкрофт.
– Грегори.
Грег хрипло выдохнул и откинул голову, упираясь затылком в стену. Это был их привычный разговор – действовать друг другу на нервы, увиливать от ответа и упрямиться. Вот только сейчас у него не было никаких сил.
– Я не знаю, что сказать, – неожиданно произнёс Майкрофт, одёргивая манжеты рубашки. – Предполагается, что другого человека можно утешить, но это не так. В мире нет слов, которые способны облегчить эту ситуацию. Ничто не может сделать боль от потери меньше. – Он сжал предплечье Грега. – Смерть есть смерть. Мы справляемся с ней и живём дальше.
– Я не могу, – выдавил Грег. Жар ожёг лёгкие, не давая вздохнуть, сдавил обручем голову.
Никто не знал. Молли позвонила только ему, она думала, что так будет правильно. Он запретил сообщать родителям, пока все формальности не будут улажены, а на работе узнают завтра, во время короткого совещания.
Все эти люди, близкие, друзья, коллеги ещё не знали, что Салли Донаван в этом мире больше нет. Её стол в Скотланд-Ярде завален бумагами, на краю стоит кружка с недопитым чаем, в шкафу висит сменная одежда, в телефоне три непрочитанных сообщения, – всё осталось, нет только самой Салли.
Нет и больше никогда не будет.
И, наверное, с этим можно справиться и жить дальше, но прямо сейчас Грегу казалось, что он не сможет подняться с ледяного пола морга и будет сидеть здесь до конца света. Что запах антисептика, воды и пыли не вытравить из одежды, волос, кожи, и этот яд, этот жар, эта боль в сердце – навсегда.
Слёзы скользнули по щекам, и он прижал ладонь ко рту, заталкивая звук обратно в себя, чтобы не завыть, не закричать от невыносимого бессилия и отчаянья и не потревожить тишину и чужой покой.
Он никогда не будет готов. Как к этому можно быть готовым?
Маленькую одинокую вечность он глотал солёную влагу, давился ей, давился своим горем, пока запястья не коснулись прохладные пальцы. Сжали осторожно, считая пульс, и остались лежать. И будто повинуясь холоду чужой ладони, жар в его теле отступил.
– Помните, как вы сказали мне после взрыва в бассейне? Тяжёлую ношу нужно разделить, и будет легче.
– Какой ереси я тогда только не нёс, лишь бы вы прекратили носиться, как заведённый болванчик, – сипло, словно после долго крика, пробормотал Грег. Майкрофт протянул ему платок, и он быстро вытер лицо.
– Не так важно, что вы говорили, как то, что вы при этом делали. Вы были рядом.
Майкрофт поднялся и протянул руку. Бледная кожа словно светилась в сумраке коридора – единственное белое пятно, и Грег протянул к нему ладонь. Его крепко ухватили и резко подняли. Он покачнулся на затёкших ногах и, не задумываясь, ухватился за Майкрофта.
Чуть позже другие люди будут точно так же опираться на него, но пока он был слабым, разбитым и опустошённым и стискивал предплечья Майкрофта, всё сильнее наваливаясь. Голова слегка кружилась, как от пинты крепкого пива.
– Грегори, – сказал Майкрофт, касаясь дыханием лба Грега, и тот заметил, что снова пытается дышать в унисон. Позволив себе ещё несколько секунд спокойствия, он выпрямился и отпустил Майкрофта.
– Всегда думал, что будет наоборот. Что это Салли придётся опознать моё тело.
Майкрофт ничего не сказал, но невесомо похлопал по плечу, прежде чем наклониться за пальто. Он аккуратно перекинул его через локоть и положил ладонь на створку двери.
– Готовы?
– Нет. Но теперь я могу это сделать.
Майкрофт толкнул дверь, и свет хлынул в коридор.
– 4 –
Грег пригнулся, и кулак просвистел над головой, мазнув по макушке. Громила вытащил нож и сплюнул под ноги. Резать полицейского он не хотел, но тот оказался слишком вертлявым. Оба надсадно дышали, и Грег мелко порадовался, что бросил курить, по крайней мере, ему не грозило отхаркнуть собственные лёгкие.
Громила не нападал, всё, что ему требовалось, это потянуть время, пока подельники не скроются. Грег напряжённо следил за его движениями, выжидая. Соперник отвлёкся – чуть повернул голову, чтобы заглянуть в переулок, по которому улепётывали остальные, – и он рванул вперёд, выбил нож, одновременно заламывая руку за спину и вырубая бандита.
Согнулся, опираясь на колени, восстанавливая силы. Минус один, осталось трое. Грег утёр лицо, разогнулся, – всё тело протестующее заскрипело, – и побежал за остальными.
За первым же поворотом его ждал сюрприз. Бита вжикнула над ухом и треснула, ударившись о стену. Трое парней в одинаковых толстовках разошлись веером, зажимая Грега в углу и перекрывая пути к отходу. Видимо, они решили, что гораздо проще втроём завалить одного старика, чем прятаться самим.
Крайний справа ругался, пытаясь собрать биту, потом плюнул и зашвырнул подальше. Сосед перебросил ему кастет – металл сверкнул в воздухе. Грег хотел бы сказать что-нибудь душеспасительное, какую-нибудь психологическую штуку, которым его обучали на последних курсах, но для этого надо было дышать. К тому же, его учили разговаривать с террористами, никто же не предполагал, что старший детектив-инспектор погонится за бандой гопников-воришек, да ещё плюнув на подкрепление.
Подкрепление.
Грег застонал от досады, мысль дождаться подкрепления пришла только сейчас. Можно было вообще не рыпаться – вызвать наряд, постоять в прохладе, пока те приедут, сдать описание и отправиться домой.
Парни тоже молчали, только зыркали друг на друга. Значит, тот громила был главным, и теперь его молодчики не могли решить, что делать. Это хорошо, значит, с ними ещё можно будет договориться. Грег глубоко вздохнул – перед глазами мелькали чёрные мушки – и собрался с мыслями.
Тот, что был в центре, медленно вытащил из-за пояса пистолет.
– Да ты шутишь, мальчик, – вырвалось у Грега, и он тут же об этом пожалел.
Средний откинул капюшон и оскалился. На вид ему было лет восемнадцать от силы, но шея до самого подбородка была покрыта татуировкам. Непонятно, что взбесило его больше: сомнения в серьёзности или обращение «мальчик», – только стало ясно, что решение не оставлять свидетеля сформировалась окончательно.
Он взвёл курок и вытянул руку. Одновременно с этим раздался вой сирены, проулок осветило красным и синим.
– Немедленно бросьте оружие, – раздалось в мегафон, – вы окружены.
Двое по краям тут же испуганно подняли руки, щурясь на яркий свет.
– Мы… Мы не хотели, – проблеял один. – Она кричать начала, Бритый её утихомирить только хотел.
– Заткнись, – рявкнул центральный. Приставил пистолет ко лбу Грега, и он кожей почувствовал, как тот мелко дрожит.
Грег закрыл глаза. Один из мальчишек тихо всхлипывал, и этот звук, казалось, был гораздо громче, чем вой сирен, крики полицейских и голос в мегафоне.
Он представил, что парень сейчас спустит курок, и это отозвалось в нём… ничем. Никакого страха смерти, никакой злости, никакого отчаянья. Радости, впрочем, тоже не было.
Хлопок.
Парень глядел огромными, недоверчивыми глазами. По щеке ползла струйка крови. Грег смотрел на него, пока ответный взгляд не потух, и парень завалился ему на руки.
Переулок наводнило полицейскими. Оставшихся в живых скрутили и ткнули лицом в землю. Тёплый труп с пробитой головой быстро оттащили от Грега. Его самого вздёрнули на ноги, закутали в антистрессовый плед и потащили к скорой. Стажёр торопливо и звонко бубнил прямо в ухо о звонке прохожего, о трупе девушки, о бессознательном теле громилы и всём остальном. Грег его не перебивал, но и не слушал.
Стажёра к нему приставили вместо Салли.
Он уселся на ступеньки машины скорой помощи, задрал голову и уставился в темнеющее небо. Суета вокруг перестала трогать. Тишина окутала плотным коконом, словно была частью него, и за последний месяц он привык считать её таковой. Коллеги замолкали в его присутствии, будто от него пахло гнилью и они задерживали дыхание, чтобы их не вырвало. Никто не врывался в его кабинет с шумной, несдержанной руганью, никто не звонил ночью с мелкой местью за необходимость работать с «этим психом».
За этой внутренней тишиной Грег не сразу заметил, что и вокруг будто тоже все примолкли. Фигура в сером пальто одним своим появлением разогнала зевак из числа мелких служащих. Деловое мельтешение, обычное для места преступления, будто оттеснили в другой конец улицы, за границы круга.
Грег запахнул нелепый оранжевый плед и скороговоркой попросил:
– Только не кричите.
– Когда это я кричал? – Майкрофт удивлённо вскинул брови, крутанув зонтик.
– На прошлой неделе и до этого.
– Я не кричал. Я высказывал свои сомнения о наличии у вас мозгов и инстинкта самосохранения.
– Ну да, так высказывали, что в соседних домах, наверное, потом стёкла меняли.
– Похоже, что я был малоубедителен, – нелогично сказал Майкрофт, оставив в покое зонт, – раз мы снова здесь.
– Мы? Снова оказались неподалёку? – насмешливо спросил Грег, стягивая с плеч тряпку.
Майкрофт отвернулся, невидящим взглядом уставившись в проулок, на пятна крови вперемешку с кусочками мозгового вещества. Потом повернулся, и Грега обдало ужасом. Он хотел зажать Майкрофту рот, или заткнуть уши, или оказаться снова под дулом пистолета, только бы не слышать того, что тот собирался сказать ему с таким сосредоточенным, серьёзным видом.
– Нет, я приехал специально.
– Зачем? – жалобно спросил Грег. Он хотел сказать: зачем вы это говорите? Не надо, прекратите, прекратите немедленно. Вы должны язвить и ёрничать, а не смотреть… так.
Но не успел.
– Вы правда не догадываетесь? – проговорил Майкрофт низким, тягучим тоном и подошёл вплотную.
Грегу показалось, что он оглох после взрыва, а потом слух резко вернулся. Шум вокруг стал плотным, навалился, придавливая к земле. Каждый звук резко бил по ушам, высокий, громкий.
Он не глядя бросил плед, промахнулся, но не стал поднимать и быстро зашагал прочь. С работой справятся без него, ему надо быть как можно дальше отсюда, как можно дальше. Он не сорвался на бег, потому что это было бы слишком жалко, хотя очень хотелось.
Майкрофт догнал его на перекрёстке.
– Грегори.
– Ну вы ещё скажите, что влюбились, – проскрежетал Грег, гипнотизируя светофор. Тот никак не хотел переключаться на зелёный.
– Вам нельзя сейчас оставаться одному. И – нет, не влюбился. Но… – И Майкрофт вздохнул. Этот протяжный театральный вздох, который раздражал бы любого другого своей наигранностью и который всегда так точно передавал чувства Майкрофта.
– Я не гомо… не гомосексуалист.
– Спасибо, что не «содомит», – негромко пробормотал Майкрофт. – Пойдёмте.
Грег вывернулся и отступил, и твёрдо посмотрел на него.
– Вы мне не нравитесь, не в этом смысле, и я не уверен, что в каком-либо другом. С вами весело спорить, и вы знаете неплохие рестораны, но подобные, – Грег помахал рукой между ними, – отношения меня не интересуют. Я даже в колледже не экспериментировал. Это неправильно, понимаете? Неприемлемо.
– Успокойтесь, – холодно бросил Майкрофт и неуловимо изменился, подобрался, словно ожидая драки. – Я не собираюсь вас насиловать.
– Я спокоен. – Грег сжал зубы и взлохматил волосы. Этого он и боялся.
Он соврал, когда сказал, что Майкрофт не нравится ему ни в каком виде. На самом деле, тот оказался отличным другом. Странным, упёртым, раздражающе педантичным, но – с хорошим чувством юмора, умеющим слушать и молча остающимся рядом, когда это нужно. И ради этого Грег и делал вид, что не замечает всего остального – взглядов, двусмысленных шуток, касаний. Гнал мысли, убеждал себя, что это просто такая манера общения.
– Я ничего не имею против гомо… геев. Просто это не для меня, вот и всё. Вы, да простит меня Всевышний за такие слова, хороший человек, но не привлекаете меня как… Господи, поверить не могу, что оказался в такой ситуации!
Майкрофт немного расслабился, и Грег коротко, нервно улыбнулся.
– Поверьте, вам бы со мной не понравилось: я совершенно не умею целоваться. – Грег сунул руки в карман пиджака и пожал плечами. – Потому что не люблю это дело, такое вот я бревно.
– Возможно, вам просто не везло с партнёром, – непонятным тоном произнёс Майкрофт: можно было принять за шутку, и за жалость, и за намёк, – но потом уголки его губ дрогнули, а из глаз пропали настороженность и холод.
– Антея проводит вас домой.
– Спасибо.
Смотреть на Майкрофта было неловко. Вроде тот не обижен и не зол, но и привычно-насмешливо он тоже не выглядел. Грегу необъяснимо хотелось извиниться и по-детски утончить, всё ли у них в порядке. Вместо этого он ещё раз поблагодарил.
Майкрофт рассеянно кивнул. Через минуту к ним подъехали две машины. Коротко распрощавшись, они сели в них и разъехались в разные стороны.
– Давно не виделись. Как племянница?
Антея отстранённо кивнула, не отрываясь от телефона. Только дописав сообщение, она подняла голову.
– Осваивает мопед. Это вам, – она вынула из кармана визитку и протянула её Грегу. «Алан Адлэр, доктор психологии» - значилось на ней.
– Майкрофт приказал?
Антея отвернулась к окну, положила подбородок на запястье и побарабанила пальцами по губам.
– Нет. Мистер Холмс сказал, что единственный способ заставить вас обратиться к психологу – это накачать наркотиками, связать и запереть с ним в подземном бункере. Свободного бункера не нашлось, – скучающим тоном ответила она. – Но мне надоело срываться каждый раз, когда вы рискуете своей шеей по какому-нибудь нелепому поводу. Вы пробовали перенести подписание торгового договора, подписывать который не жаждет ни одна из сторон? – Она оторвалась от пейзажа за окном и осуждающе посмотрела на Грега. – Он волнуется о вас.
– Мне жаль, – выдавил он.
– Да сколько угодно.
Она снова отвернулась к окну. Грег тоже уставился на мелькающие за стеклом улицы.
У него было сильное чувство, что он серьёзно ошибся. Вот только никак не мог понять – в чём.
– 5 –
– Это подозрительно, – прищурился Грег, – секретная встреча в безлюдном парке.
– О, бросьте. – Джон засмеялся.– Она не секретная, и парк не безлюдный.
– Та почти слепая старуха не считается.
– Она не слепая, только делает вид, чтобы подглядывать за прохожими.
– С чего такой вывод?
– Вы только посмотрите на её сумочку! – воскликнул Джон со знакомыми интонациями. Они переглянулись и захохотали.
– С волками жить, – просмеявшись, сказал Грег. Джон только махнул рукой. – Всё равно это странно.
– В последнее время вы нечасто появляетесь у нас.
– Работа.
Джон жалостливо посмотрел на него.
– Ладно-ладно. Рождество скоро, вот я и решил немного поотлынивать.
– То есть ваша неожиданная неуловимость никак не связана со старшим Холмсом?
– Нет, с чего вы взяли? – преувеличенно небрежно сказал Грег.
– Я понимаю, с ними непросто, и мне тоже иногда хочется сбежать на другой конец света, но, поверьте, игнорировать их – ещё хуже.
– При всём уважении, один психолог у меня уже есть.
Джон потёр лоб кончиками пальцев и бросил короткий, быстрый взгляд исподлобья.
– Как скажете. – Он оглядел парк. – Можете выполнить небольшую просьбу? Поднимите руку.
– Зачем?
– Пожалуйста.
– Хорошо. Так?
– Чуть-чуть повыше и поверните ладонью к себе. Спасибо.
Металл лязгнул и зазвенел. Грег дёрнул рукой, не доверяя глазам. Наручники ударились о подлокотник скамейки и впились в кожу. Джон вскочил и отступил, хотя Грег при всём желании не смог бы до него дотянуться: приковали его за дальнюю от подлокотника ладонь, так что теперь он оказался дополнительно оплетён собственной рукой.
– Простите, – искренне сказал Джон.– Когда вы избегаете Майкрофта, он достаёт Шерлока, а тот – меня. Вы не оставили мне выбора. Простите.
Он кивнул кому-то за спиной Грега и зашагал прочь, не оборачиваясь.
– Вы приковали меня к скамейке. Почему я не удивлён?
– Вас приковал доктор Ватсон.
– По вашему приказу!
– Просьбе, всего лишь просьбе.
Грег повернул голову, рискуя сломать шею, только чтобы подарить собеседнику самый пламенный взгляд, на который способен. К несчастью, костюм у Майкрофта был огнеупорным. И не только в переносном смысле – были прецеденты.
– Ну, и какого чёрта?
– Самому интересно, – раздражённо отозвался Майкрофт, обошёл скамейку и сел рядом. – Так какого чёрта? Может, хватит от меня бегать?
– Да я не от тебя бегаю! – Грег снова принялся ожесточённо дёргать наручники. – А от себя, от того себя, которым становлюсь, когда разговариваю с тобой. Отстань от запутавшегося натурала!
– Запутавшиеся натуралы не ходят по гей-барам.
– Именно это они и делают. Они не обсуждают это с психологом. Они читают статьи в интернете, они идут в гей-бар, напиваются и целуются с первым же рыжим, который пошутит про череп.
– Прекрати дёргаться, ты себе руку вывихнешь.
– Тогда отстегни меня!
– И не подумаю! Мы не уйдём, пока не проясним эту ситуацию до конца!
– Хватит кричать!
– Хватит вести себя как испуганный подросток!
– Я бы посмотрел на тебя, если бы ты, пережив неудачный брак, три пулевых ранения и гибель друга, в сорок с лишним лет осознал, что тебя тянет завалить другого мужика, страшного, едкого и долбанутого на всю голову!
– Возжелать престарелого неврастеника, у которого из всех пожитков – только ранняя седина и собачья работа, ко всему прочему, категорично уверенного в своей гетеросексуальности, тоже, знаешь ли, не сказка!
Они резко отвернулись в разные стороны. Старушка за соседней скамейкой захлопнула рот и бросила горсть хлебных крошек голубям.
– Я не рыжий.
– Я себе кожу содрал.
– Я предупреждал.
– Я не так категорично гетеросексуален, как думал.
– Я догадался.
– Я… тоже что-нибудь остроумное, что выводит тебя из себя.
– Вывел уже, – буркнул Майкрофт, – даже слишком.
Грег хмыкнул и потёр ссадину.
– Просил же не следить за мной.
– Это не я – Антея.
Грег прищурился и окинул Майкрофта скептическим взглядом.
– Честное слово.
– Что-то она у тебя совсем распоясалась.
– Беременность на неё дурно влияет.
– Наверное, стоит всё-таки поговорить обо всём этом с психологом.
– Он помогает?
– Ну, я перестал лезть под пули. Отстегни меня.
Майкрофт перегнулся через Грега, дотягиваясь до замка. В этом не было никакой необходимости, можно было просто обойти, но тот не стал ничего говорить. Щёлкнул замок, и в ладонь впилась тысяча иголок. Грег принялся растирать затёкшее запястье, но делать это одной рукой было неудобно.
Майкрофт мягко сжал его ладонь, чуть потянул на себя. Его уверенные пальцы разминали мышцы твёрдо и осторожно, и к коже быстро вернулась чувствительность.
– Как насчёт чашечки кофе, мистер Чупа-чупс?
Пальцы Майкрофта замерли.
– Врач запретил мне сладкое, так что теперь я мистер Брокколи, – ответил, не поднимая взгляда от соединённых рук.
Грег пошарил в кармане и вытащил горсть маленьких ярких чупа-чупсов.
– А я вот, пристрастился что-то.
– Зря, очень вредно для зубов. Мне пора. Завтра, в два, в нашем кафе устроит?
– Конечно.
Майкрофт встал, натянул перчатки и поправил шарф. Он отошел довольно далеко, когда Грег вдруг вскочил и догнал его.
– Майкрофт! – Тот обернулся.– Я не знаю как это у вас, у геев, принято, но должен ли я на первое свидание дарить тебе цветы?
Майкрофт прикрыл глаза ладонью и протяжно, прерывисто вздохнул.
– 1 –
– Ты не бревно, – уткнувшись в подушку, проворчал Майкрофт, – брёвна лежат смирно.
– Невероятно, мистер Холмс! Но как вы догадались? – пропыхтел Грег из-под кровати. Второй носок как сквозь землю провалился. Поискав ещё немного, он плюнул и натянул ботинок на голую ногу.
– Почему всегда второй носок? В этом отеле скоро откроют магазин моих забытых вещей.
– Я тебе грузовик носков подарю, только заткнись. У меня самолёт через три часа.
Грег ничего не ответил, продолжив собирать свои вещи по номеру. Невыспавшийся Майкрофт был ещё хуже, чем скучающий Шерлок. С другой стороны, кто же ему мешал спать ночью? Сам требовал «ещё» и «ещё», а теперь – заткнись.
Грег проглотил смешок. Застегнул последние пуговицы, отказался от идеи спрятать, в отместку, носки Майкрофта и бесшумно выскользнул. Уборщица вежливо улыбнулась ему.
– Мальчишник, – зачем-то сказал он. – Слегка разгулялись. Разбудите его через час?
– Конечно, мистер Лестрейд, – она понимающе покивала головой.
Грег неловко переступил. И зачем соврал? Можно подумать, за последние пару месяцев ещё не все в этом отеле выяснили, что мистер Лестрейд и мистер Холмс в номере не в шахматы играют. Точнее, не только в шахматы.
Вроде бы он ничего не стыдился, да и что ему до мнения чужих людей, но ложь, нелепая, бессмысленная, всё равно слетала с языка.
– Домой, инспектор? – сегодня в шофёрах был Аргус. Обычно Грег садился с ним рядом: с Аргусом было приятно поболтать, тот был фанатом того же футбольного клуба, – но сегодня он только кивнул и скользнул на заднее сидение.
Улицы были пустыми: ночные жители уже спали, дневные ещё не проснулись. Уже через полчаса машина притормозила у подъезда. Грег попрощался, пожелал удачного дня, – Аргус коротко рассмеялся, – и поднялся в свою квартиру.
С порога его встретили возмущённым мярганьем. В тот день, чуть меньше года назад, когда он переезжал из квартиры, в которой пытался страдать по бывшей, кота дома не было, и Грег решил не искать сумасбродное животное. Но спустя две недели, когда обнаружил его под дверью новой квартиры, ничуть не удивился. Кот с тех пор пропадал время от времени, но всегда возвращался.
Покормив кота и с разочарованием оглядев пустой холодильник, Грег пошел в душ. Стащив рубашку, он уставился в зеркало на здоровенный багровый засос чуть пониже ключицы и усмехнулся.
Быть геем, или бисексуалом, или как там называется извращение, когда человека возбуждает кто-то по фамилии Холмс, оказалось не так уж и страшно. Он не полюбил розовый цвет и мелодрамы, не стал ходить, оттопырив бедро, и даже песня I Will Survive по-прежнему его раздражала. Хотя пару раз он отдал свою задницу на поругание. Процесс оказался муторным, долгим и не совсем приятным. В конце, конечно, было хорошо, но не настолько, чтобы искупить подготовку. Тем более, как выяснилось после неловкого и сумбурного разговора, где Грег своими метафорами и намёками довёл Майкрофта до белого каления, обратная раскладка нравилась ему ничуть не меньше.
И это не считая множества других видов секса между мужчинами. Ну и того, что любому сексу они предпочитали словесные перепалки и возможность подёргать тигра за хвост.
Выбравшись из душа, он заварил чашку крепкого чая. Прошёлся по квартире, постоял над не разобранными коробками. Сначала было не до них, потом погибла Салли, потом период реабилитации, беготни от Майкрофта и самого себя, – не до вещей было, – а теперь он и дома-то почти не бывает… Зато снова переезжать будет легко.
Он раскрыл ближайшую коробку, решительно поклявшись разложить всё по местам. А то после работы Майкрофт угрожал затащить его на оперу, после той истории с футбольным матчем. И ведь он же сам вызвался, никто его силком не тащил. Или не в оперу, а просто поужинать в очередном вычурном и претенциозном ресторане, в которых Грег себя чувствует как сельский дурачок, попавший на королевский бал. Или можно нанести превентивный удар и купить билеты в кино, на самый громыхающий и дорогой блокбастер. Или… Впрочем, не надо быть гением дедукции, чтобы догадаться, чем закончится вечер и когда именно Грег снова попадёт домой.
Из коробки на него уставился одноглазый плюшевый медведь. Видимо, эту коробку он не проверял ещё со времён переезда от жены.
Грег подёргал его за второй глаз, тщетно пытаясь вспомнить историю, связанную с ним, но вместо этого его вдруг охватило беспокойство – что если Майкрофт не вернётся из поездки до вечера? Он фыркнул и потряс головой от таких нелепых мыслей. Не вернётся – и чёрт с ним, увидятся завтра. Или послезавтра.
Он отложил медведя и продолжил вытаскивать вещи, с каждым предметом двигаясь всё медленнее.
Можно встретить его в аэропорту, но надо позвонить Антее, чтобы узнать время. Но беспокоить её не хотелось. Чем внушительнее делалася её живот, тем более въедливой она становилась. Может, это как-то связано с материнским инстинктом, но если позвонить ей, то допроса третьей степени не избежать.
Можно позвонить Майкрофту, но если тот ещё спит, то… Нет, об этом лучше не думать.
Проще всего было бы… подождать его дома?..
Грег замер, невидяще уставившись в медведя.
Но это значит… Он прислушался к себе, ожидая внутреннего протеста, а затем сорвался с места. Лихорадочно оделся, схватив первое, что вывалилось из шкафа. Бросился в прихожую, перевернул коробку со всякой мелочевкой, которую хранил на тумбочке, и, выцепив нужное, сунул в карман.
– Прости, Кот, вернусь часа через два, – бросил он, сбегая по лестнице вниз и торопливо набирая сообщение на телефоне. Аргус ответил почти мгновенно.
Машину он поймал быстро, но почти у самого аэропорта застрял в пробке. Бросив шофёру банкноты, не считая, он выскочил и рванул бегом. Видимо, охрана зала ожидания был привычна к взлохмаченным, как попало одетым мужчинам с безумным взглядом. А даже если нет, вряд ли она смогла бы задержать Грега, когда он решил, что должен успеть во что бы то ни стало.
Он судорожно оглядывался, выискивая в толпе знакомую фигуру. Пискнул телефон, и Грег, прочитав сообщение, бросился к стойке регистрации.
– Остановите! – закричал он, едва завидев Майкрофта, уже прошедшего рамку металлоискателя. – У этого человека бомба! – ляпнул он первое, что пришло в голову.
Вокруг него тут же образовалось пустое пространство. Персонал мгновенно напрягся, раздался треск раций и быстрые переговоры. К Майкрофту подошли трое сотрудников аэропорта и негромко что-то сказали, указывая на кейс. Даже со спины Грег мог угадать точное выражение его лица. Майкрофта увели в небольшую комнату для дознания, когда Грег наконец добежал и сунул под нос удостоверение.
– Инспектор Лестрейд, Скотланд-Ярд. Мне нужно было задержать этого человека и лично переговорить с ним, – скороговоркой выдал он. Служащий посмотрел на него, как на сумасшедшего, и Грег в другое время обязательно бы ужасно смутился. Это же надо было додуматься – в аэропорту ляпнуть про бомбу? – Знаю, я идиот, можете проверить. В смысле, меня проверить. В смысле, мой значок, – и он сунул весь бумажник вместе с удостоверением опешившему охраннику, а сам ринулся в комнату допроса.
На его счастье, Майкрофт уже из неё выходил, благодаря кого-то по телефону. Грег перехватил его за локоть и втащил обратно.
Майкрофт только поднял брови, безмолвно требуя объяснения, когда они наконец остались одни. Грег рухнул на стул, стягивая мокрый от пота шарф и пытаясь отдышаться. Он сунул руку в карман, затем хлопнул ладонью по столу, оставив на нём предмет.
Ключ матово поблёскивал.
– Учти, если ты сошел с ума, я не стану навещать тебя в лечебнице.
– Давай, – Грег требовательно потряс рукой, – свой ключ, давай.
– Он у меня один, – нахмурился Майкрофт. – Как я попаду домой?
– А ещё гений, – фыркнул Грег. – Я тебе открою. Потому что я буду там жить, в нашем с тобой доме. Можно бы и у меня, но у тебя места больше. Только у меня Кот ещё, ну, большую часть времени, но он приличный, почти нормальный.
– Ты хорошо подумал?
– Я вообще не думал. Дай сюда свой чёртов ключ, я хочу с тобой жить. Хочу возвращаться к тебе домой, хочу делиться горем и радостью, пока не впаду в маразм и не отброшу коньки. Аминь.
Майкрофт стоял, не шевелясь и разглядывая его внимательно, словно видел в первый раз, и Грег немного стушевался.
– При одном условии. Ты вместе со мной будешь есть брокк… мхм.
Служащий, заглянувший в комнату, тут же захлопнул дверь. Спустя какое-о время в неё решительно постучали, а затем и совсем невежливо забарабанили. Майкрофт протестующе хрипел, Грег ответил ему укусом, и хрип перешел в низкий стон.
– Я больше не могу задерживать рейс, сэр!
Грег отступил, заставив себя разжать руки. Майкрофт пригладил волосы и скривился.
– Побриться не мог?
– Нытик.
– Трудоголик.
– Кто бы говорил. Завтра к утру вернешься?
– Постараюсь раньше. Не опоздай на работу.
– Плевать. На главную встречу я уже успел.
Конец.
Название: Пять встреч, которых Лестрейд хотел избежать, и одна, на которую хотел успеть
Автор: Санастезис Нёкл
Бета: Cordy Laer
Пейринг: Лестрейд/Майкрофт
Жанр: romance
Рейтинг: PG-13
Размер: ~8 500 слов
Примечание: AU ко всему второму сезону
Предупреждение: смерть второстепенного персонажа
читать дальше– 1 –
– Брысь!
Кот дёрнул драным ухом, метнулся в сторону, прямо под ноги Лестрейду, и, возмущённо взвизгнув, бросился из кухни. Лестрейд принялся сосредоточенно и скрупулезно собирать тряпкой разлитую воду.
Вот уже пять минут он не обращал внимания на звонящий телефон. За это время тот успел дожужжать на вибрации до края стола. Лестрейд выжал тряпку, вытер руки, расправил и аккуратно сложил полотенце квадратом, потом расправил снова и сложил треугольником, а телефон всё надрывался. Затих на мгновение и зашёлся с новой силой.
– Нет, – как можно спокойнее ответил Лестрейд.
На том конце тут же разразились словами явно спланированной речи, торопливо и взахлёб; то истерично, почти угрожая, то умоляюще, то обвинительно.
Лестрейд слушал всё молча и, когда в монологе образовалась заминка, добавил:
– Иди к чёрту.
Слова сбились на секунду и хлынули по новой, ещё более визгливо и сбивчиво. В этот раз слушать пришлось дольше. Когда у Лестрейда кончилось терпение, он ровно сказал «стоп», и на том конце тут же замолчали. Он прошёлся по тесной кухне, сбросил со стола несколько хлебных крошек и заговорил:
– Я не хочу тебя видеть или слышать, или читать, или разговаривать с кем-то, кто передаёт мне твои слова, даже если это будет птичка из комиксов про Снупи. Я не хочу тебя знать, – сказал он медленно и чётко, и зубы его клацнули в конце предложения, словно откусывая точку. Он постоял так, сжимая челюсти, перекатывая на языке воздух и оскорбления, и решился снова открыть рот, только когда полностью проглотил и то, и другое. – Мне без разницы, почему, как, когда или с какой целью это началось. Мне без разницы, что ты заберёшь при разводе, можешь забирать всё, я готов оплатить тебе даже время, которые ты потратила на наш брак. Конечно, только ту часть, в которой нас было двое, без твоего инструктора по фитнесу или преподавателя по рисованию, или сенсея по йоге, или… – он резко замолчал, осознав, что почти кричит, и несколько раз коротко вдохнул и выдохнул. – Мне без разницы. Хочешь – вини во всём меня. Хочешь – надевай вериги и принимай аскезу. Хочешь – открывай клуб престарелых шлюх. Я ничего не хочу знать о твоём существовании.
Нервный ответ он оборвал просто: выключив телефон. Осторожно, словно он был хрустальным, положил на стол и отошёл от него, продолжая сверлить взглядом.
Телефон распался на две части, отлетевшая крышка стукнулась о дверь, внутренности вывалились на пол.
Кот сунул морду в дверь, понюхал ошмётки аппарата и поднял взгляд на Лестрейда.
– Молчать. Я просто неловкий, он выскользнул, вот и всё. – Кот, будто понимая о чём речь, посмотрел на вмятину в стене.– Так и было. Это не я. Потому что, – Лестрейд присел на корточки и наставил указательный палец на кота, – я не злюсь на неё. Потому что – мне нет до неё никакого дела. Нет, совершенно, никакого, дела до этой старой шалавы, которая… – Он сжал пальцы в кулак и постучал им по своему лбу.
Кот дёрнул хвостом, прошёл вглубь кухни и уселся у своей плошки. Лестрейд открыл холодильник, повертел в руках засохший огрызок колбасы, соскоблил с него плесень и сунул обратно. Больше на полках ничего не лежало, но одеваться и тащиться в магазин он не собирался. Это означало бы, что он изменил своему плану – сидеть в этой маленькой, тусклой, пахнущей прелой бумагой и отсыревшей штукатуркой квартирке и страдать. Ужасно, невыносимо тосковать, бросаясь на тонкие стены, царапая выцветшие обои, пока мир не устыдится того, насколько он прогнивший, бессмысленный, жалкий, а главное – несправедливый к нему, Лестрейду. Пока вселенная не осознает, насколько жестоко с её стороны устраивать так, что он, бедный инспектор, который бескорыстно, – а как иначе с такой зарплатой, – рискует своей жизнью, чтобы сделать этот мир лучше, возвращается домой и обнаруживает свою дорогую жену верхом на каком-то мордовороте. Прямо в супружеской спальне, в которой они каждый вечер засыпали почти пятнадцать лет. Ну, кроме тех вечеров, когда он работал допоздна. Или тех, когда его выдёргивал Шерлок. Или тех, когда у него была бессонница, или плохое настроение, или он перепил кофе на работе, или по телеку шел важный матч, или…
В любом случае, это было жестоко и несправедливо со всех сторон.
Лестрейд вздохнул и глянул на часы. Смена Салли заканчивалась через полчаса, значит, где-то часа через полтора она привезёт продукты. Надо бы не забыть напомнить ей про корм. Он потянулся к телефону, чертыхнулся и уставился на кота, будто бы тот должен был за это время собрать разбитый аппарат обратно.
Зачем он вообще кормит этот кусок облезлого наглого меха, который заявляется в его убежище, когда захочет, и исчезает так же, оставляя после себя только драные полосы на мебели и запах помойки? С другой стороны, он так напоминает кого-то, особенно, когда сворачивается в комок в кресле, подбирает конечности и мрачно наблюдает. Правда, Лестрейд никак не мог понять, кого именно.
Он на самом деле не злился на почти бывшую жену. Те чувства, которые смешались в нём в один большой невнятный серый комок, сложно было хоть как-то обозначить, и он решил, что лучше всего будет просто переждать, и со временем, может быть, поймёт, что делать дальше. Его жизнь не рухнула, она даже не особенно пошатнулась. У него по-прежнему есть любимая работа, друзья, самое вкусное пиво в пабе неподалёку, рестораны с едой навынос и доза личного безумия по фамилии Холмс, которая придавала всему этому особый острый привкус. Он давно не любил жену, но был к ней привязан и, может быть, даже простил бы со временем, перемотал пластырем, приделал костыли и захромал бы дальше. Если бы знал – зачем.
В тот вечер дом встретил его звуками порнофильма и чужими трусами на дверной ручке в гостиной. Когда он, поднявшись в спальню, застыл на пороге, наблюдая за двумя потными и красными телами, так увлечёнными друг другом, что он почти сорвал горло, когда кашлял, привлекая их внимание, в голове настойчиво вертелся вопрос: зачем? Смотрел, как грудь жены прыгала туда-сюда, как два куска мяса, как чужие пальцы с кромкой грязи под ногтями сжимали её бёдра, и всё никак не мог сообразить, зачем они поженились. А сразу за этим пришла другая мысль: зачем он вообще живёт? Есть ли хоть какой-нибудь смысл во всём этом каждодневном барахтанье, мельтешении и трепыхании, которое он называл своей жизнью. Всех преступников не переловишь, а даже тех, кого ловишь, обязательно отмажет яйцеголовый щёголь в галстуке, и нобелевскую премию в области скоростного поедания пончиков почему-то не дают.
Одни вопросы цепляли другие, наматывались, как снежный ком, чтобы в итоге похоронить под собой все его представления о жизни и о себе. Неверность жены оказалась той соломинкой, что размозжила хребет верблюду его рутины, пустого переваливания через полночь, в новый день и так далее, пока в дверь не постучится костлявая с косой.
В дверь громко постучали три раза.
Лестрейд поплёлся в коридор, мельком глянул на себя в зеркало, нахмурился и набросил на него халат. Какая разница, как он выглядит, это всё бессмысленно, будь на пороге хоть сам Бог.
Щёлкнул замок, и он с трудом подавил желание немедленно захлопнуть дверь обратно и забиться в самый дальний угол квартиры, выложив круг из соли и обрызгавшись святой водой с ног до головы. Вместо этого он чопорно одёрнул мятую домашнюю рубашку и чуть кивнул.
– Добрый вечер, мистер Холмс. По какому поводу имею честь?
Холмс шумно вздохнул, передав этим такой букет чувств от негодования до разочарования, что Лестрейд даже восхитился такой выразительностью. Тот был последним, кого он ожидал бы увидеть на пороге своей квартиры, сразу после короля Артура с круглым столом подмышкой.
– Может, вы меня уже пригласите?
Лестрейд отступил, пропуская того внутрь. Судя по лицу Холмса, он тоже предпочёл бы оказаться в любом другом месте Англии, включая Йоркшир в сезон перегона скота. Он медленно осмотрел коридор, халат на зеркале, лампочку, которая покачивалась, потому что Лестрейд стукнулся об неё головой, и самого Лестрейда и снова вздохнул, на этот раз выражая только беспримерное смирение со своей судьбой.
Лестрейд очень хотел высморкаться в подол рубашки, поплевать на ладонь и протянуть её для рукопожатия, чтобы посмотреть, не помрёт ли Холмс от кислородного голодания после третьего такого вздоха. Но проверять не стал, вместо этого ушёл на кухню. Как говорила его мама: в любой непонятной ситуации – выпей чаю.
– И как долго вы ещё намерены мариноваться в этом клоповнике? – спросил Холмс, последовательно отказавшись от чая, виски, воды и остатков колбасы.
Лестрейд посмотрел на него в упор, оценивающе и внимательно, пытаясь понять, какого чёрта от него хочет этот напыщенный индюк. Обычно всё их общение сводилось к нескольким фразам сквозь зубы – с обеих сторон – и понимающим взглядам, когда приходилось вытаскивать Шерлока из очередной клоаки, в которую он непонятно – для обоих – зачем залез.
Холмс ответил ему не менее пристальным взглядом и даже прищурился. Лестрейд хлебнул воды, расправил манжету рубашки и неожиданно для себя заговорил. Выложил все свои мысли, что накопились в нём за всю неделю затворничества, неторопливо и вдумчиво, прохаживаясь по кухне и глядя в никуда; слой за слоем разматывая сумятицу чувств и беспокойства. Холмс не перебивал, и он очень быстро вообще забыл о его присутствии и вспомнил, только когда тот слегка кашлянул. Лестрейд поднял на него удивлённый взгляд, пытаясь сообразить, какая муха его укусила, что он только что выболтал свои личные терзания малознакомому человеку, и не просто человеку, а Холмсу!
– Я не уловил сути проблемы, – отозвался тот, выгнув бровь.
Лестрейд моргнул и неопределённо промычал в ответ.
– С чего вы взяли, что в человеческом существовании есть хоть какой-нибудь смысл?
– Но он должен быть.
– Почему?
– То есть – почему? Потому что должен.
– Разве жизнь сама по себе не ценность? – Холмс пожал плечами. – В метафизическом, а не практическом смысле, – быстро добавил он и задумался о чём-то своём.
Лестрейд тоже задумался, прихлёбывая чай.
– Впрочем, в этом нет смысла, – неожиданно, спустя несколько долгих минут, продолжил Холмс.
– Нет смысла в том, чтобы искать смысл?
– Именно. Так долго вы ещё намерены избегать своих прямых обязанностей?
– У меня отпуск.
– При чём здесь это? Мне нет дела до… – Холмс помахал ладонью, давая понять, что даже в его богатом словаре нет нужного определения для деятельности Скотланд-Ярда.– Я говорю о Шерлоке.
Лестрейд сжал переносицу и закрыл глаза, надеясь, что когда откроет их, то будет в комнате один.
– У меня тут личностный кризис, если вы не заметили, – не открывая глаз, проворчал он. – Ваш великоумный братец может потерпеть пару недель?
– Мы же выяснили, что в вашем кризисе нет никакого смысла.
Интересно, если он сейчас прибьёт теневое правительство Британии, успеет ли он хотя бы штаны натянуть, прежде чем его скрутят спецслужбы? Холмс снова протяжно вздохнул, и Лестрейд едва успел остановить себя от того, чтобы запустить в него тяжелой керамической кружкой.
– Хорошо, если это так необходимо, давайте поговорим. – Холмс присел за стол, брезгливо стряхнув с него крошки, – Итак, вас бросила жена.
– Это я её бросил. И я не собираюсь обсуждать это с вами!
– Пять минут назад вас это не смущало.
– У меня было помутнение. Такое случается с людьми в депрессии.
– У вас нет депрессии.
– А вам, конечно, лучше знать.
– Конечно. Для депрессии у вас нет объективных причин.
– Вам никто не говорил, что вы просто чёртов упрямый засранец?
– В этом месяце?
Лестрейд сверлил его тяжёлым взглядом, взвешивая все варианты. В конце концов, он на собственном горьком опыте выучил, что Холмсы всегда добиваются того, чего хотят. Не мытьём – так катаньем, не катаньем – так шантажом, не шантажом – так подкупом, не подкупом – так спецназом в три часа ночи в течение месяца, пока от недосыпа у тебя не помутится в сознании.
– Это я от неё ушел, – твёрдо сказал он, усаживаясь напротив, –потому что она мне изменяла.
– И почему же вас так поразил этот факт, совершенно очевидный для любого, кто видел её бумажник и запястья?
– Так, раз уж я настолько безумен, чтобы разговаривать на эту тему с вами, постарайтесь хотя бы на полчаса прикинуться нормальным человеком. Или чем-то на него похожим.
Холмс закатил глаза, но промолчал.
– Я ей верил, а она меня предала. И теперь я один, и мне от этого грустно. Как-то так, я думаю.
– И почему вы чувствуете себя одиноким?
Лестрейд потёр шею. Он никак не мог поверить, что сидит на замызганной кухне и обсуждает с Холмсом свои чувства. Что единственным, кто оказался достаточно упёртым, чтобы разговорить его, был Холмс.
– Вы были когда-нибудь женаты?
Холмс скривился.
– Брак – это… Брак – это стабильность. Может, мы и не сгорали от страсти, как в начале знакомства, и не считали минуты до встречи, но мы… То есть я был уверен, что у меня есть, на кого положиться. Есть кто-то, кто ждёт меня дома, кто разделит со мной горе и радость, кто просто будет рядом, пока я не отброшу коньки. И теперь всего этого у меня нет, и я не хочу её видеть.
– Насколько я понял, дело не в вашей жене. Не в том, что она, как вы выразились, предала, а в том, что она предала.
– Это ещё что за лингвистические игры?
– Вы говорите «кто-то». Вам без разницы, кто будет на месте этого «кого-то». Дело не в вашей жене или её измене, дело в вас. Найдите другого, кто будет ждать вас дома. Например, сержант Донаван.
– Салли? Что?.. Фу. Как вам только… Фу-у. Она же мне как младшая сестра. Я бы никогда… Фу. Мерзость какая.
– Просто предложил.– Холмс пожал плечами, откидываясь на спинку стула.
– У меня был план. – Лестрейд взмахнул руками и замер от того, как нелепо это прозвучало. Но правда же – у него был план. Представление о том, какой будет его жизнь через пять, десять, двадцать лет. Изменилась лишь часть этого плана, но – какая. – Это что же, мне снова придётся ходить на свидания? – убито пробормотал он. – Наряжаться, строить из себя вменяемого человека, привыкать к кому-то. Может, ещё не поздно помириться с женой?
От мрачных размышлений о том, что у него нет ни одного приличного галстука, его отвлёк странный булькающий звук. Холмс отвернулся к окну, зажав рот рукой, и спустя несколько секунд Лестрейд с негодованием осознал, что тот пытается сдержать смех.
– Рад, что мои проблемы так вас веселят.
В ответ Холмс расхохотался, не сдерживаясь, наклонив голову и закрыв глаза ладонью. Смех резко оборвался, Холмс подскочил и уставился вниз. Снизу раздалось угрожающее шипение, и через мгновение на стол запрыгнул кот.
– Если вы закончили развлекаться, то не пойти бы вам по делам насущным? Мне надо в магазин, у меня кот, –Лестрейд ехидно улыбнулся, – некормленый.
Холмс вздёрнул подбородок и прожёг кота презрительным взглядом. На пороге обернулся и замер, отбросив свои обычные ужимки, гримаски и вздохи, посмотрел прямо и серьёзно.
– Никто никогда не решался обозвать меня упрямым засранцем. По крайне мере – в лицо.
Лестрейд в ответ только хмыкнул. То ли проводив, то ли спровадив Холмса, он первым делом сдёрнул халат с зеркала. Постоял, разглядывая себя. Взъерошил ёжик седеющих волос, потёр щетину, пригладил мятую рубашку и поскрёб пятно краски на домашних штанах. И широко, лучезарно-сверкающе улыбнулся от уха до уха. Нет, с такой улыбкой он не пропадёт – просто нужен новый план.
В одной из коробок с вещами откопал старый телефон и переставил в него сим-карту. Первым номером шла Салли, затем – домашний, и Лестрейд решил покоряться судьбе именно в этом порядке.
– …потому что Армагеддон пишется через «а», придурок, – раздалось после третьего гудка. – Да!
– И тебе не хворать. Вижу, работа кипит. – Салли фыркнула и, судя по звукам, бросила в кого-то папку с бумагами.– Слушай, что там натворил наш особый друг?
– Когда успел? Он же третий день у нас торчит и действует на нервы Диммоку! Если этот чёртов псих…
– Стой, я не утверждаю. Я спрашиваю – случилось что-то?
– Ну, если не считать его обычного состояния занозы в заднице, – нет, – подумав, ответила она. – А что?
– Да так. Значит, всё тихо? Отлично.
– Вы ради этого звонили?
– Нет. Хотел спросить: не хочешь вечером в наш паб сходить? Мне надоело… мариноваться в этом клоповнике.
– Ну наконец-то!
– Ты как всегда сострадательна, Мать Тереза.
Закончив разговор, он прошёлся по квартире, сходил в душ и переоделся. Кот, не отвязываясь, ходил следом и, когда Лестрейд сел, уставившись на телефон, пристроился рядом. Несколько минут они вдвоём сверлили взглядами номер бывшей.
И тут раздался звонок.
– 2 –
Дверь с негромким щелчком захлопнулась, и Лестрейд протяжно выдохнул, вытирая со лба пот.
– Мистер Лестрейд, вы следующий. Больше поменяться не с кем.
– Джени. – Он посмотрел на неё огромными испуганными глазами.
– Мне жаль, сэр. Последний на сегодня пациент всегда приезжает вовремя, так что вы – следующий. – Она сочувственно покачала головой. – Хотите ещё чаю?
– Нет, спасибо. Я и так выпил, пожалуй, больше, чем за всю жизнь. Может, на другой день перенести?
– Вы уже шесть раз переносили. Держитесь.
Она легонько похлопала его по руке и ушла в подсобку. Лестрейду не оставалось ничего другого, как устроиться в пластиковом кресле и приготовиться к казни. Прошло больше тридцати лет, а кабинет дантиста всё равно оставался для него самым пугающим местом в мире.
В приёмной было оглушающе тихо, из-за двери не доносилось ни звука. Лестрейд откинулся и сполз со стула, разглядывая потолок и пытаясь унять дрожь. Он мог сказать себе всё, что угодно: что ему уже не десять, что технологии шагнули далеко вперёд, что его обколют обезболивающим от макушки до пяток, если он захочет, и что это лучший дантист в Лондоне, а то и всей Англии. Но стоило хотя бы приблизиться к двери, как лёгкие сжимало от ужаса и перед глазами стремительно темнело.
А Салли ещё завидовала его улыбке. Говорила, как у кинозвезды. Будешь тут ухаживать за зубами, как параноик, если кресло дантиста страшнее, чем врата ада. Стоило подумать о том, чтобы прийти в другой раз, – точно-преточно, честно-честно, в следующий раз – обязательно, – как в челюсти тут же стрельнуло.
– Потому что он некомпетентный идиот, – раздалось от входной двери.– Если мне сейчас не удастся перенести встречу, то он будет безработным некомпетентным идиотом.
– Добрый вечер, мистер Холмс.
– Кому как, инспектор, – буркнул тот, стоя у стойки медсестры, барабаня пальцами.
– На приём пришли?
– Нет, на причастие к Папе Римскому.
– И я тоже. Хотите, пропущу?
Холмс окинул его быстрым взглядом, потом вытянул шею, выглядывая Джени, не увидел и наконец рухнул в соседнее кресло.
– Бояться дантиста в вашем возрасте – несолидно.
– Есть столько сладкого в вашем – тоже.
– Клевета. Это плановый визит.
– О, да бога ради.
Не успел Холмс возмутиться, как Лестрейд сунул руку ему в карман и вытащил чупа-чупс. Повертел им перед носом опешившего соседа и сунул обратно.
– Это было невежливо, – спокойно сказал Холмс. – Вы слишком много общаетесь с Шерлоком.
– Уже нет, благодаря святому Джону. До сих пор поверить не могу.
– Жаль, не могу разделить ваш восторг.
– Бросьте. Он военный, он врач, и ему, кажется, правда нравится скрипка. Отличный вариант.
– Исключая тот факт, что, по идее, он должен урезонивать Шерлока, а не провоцировать и прикрывать.
– Я же сказал: отличный, а не идеальный.
Они замолчали, отвернувшись в разные стороны. Пауза не была натужной, но и дружеской её не назовёшь. За последние месяцы редкий обмен репликами перерос в короткие диалоги, почти не содержащие оскорблений. Странно, учитывая, что с появлением Джона Ватсона у них отпала основная тема разговоров.
– Как прошло ваше свидание с Дорой? – неожиданно спросил Холмс.
– Дарой. Как обычно. – Лестрейд пожал плечами. – Всё было хорошо, пока на крышу машины в Сити не рухнуло обезглавленное тело.
– Пьяный парикмахер?..
– Да, Шерлок уже во всём разобрался.
– И теперь она не отвечает на сообщения?
– Даже на звонки.
– Что ещё ожидать от человека, который пытался переехать своего бывшего на мотороллере.
– У неё был нервный срыв, а её бывший… А вам какого чёрта это известно?
– Я хотел загладить свою вину за то, что помешал вашей предпоследней встрече, и поискал информацию. Только и всего.
– Ненормальный, помешанный на контроле фрик. Что ещё вы нарыли?
– Она упоминала вам религиозный кружок «Белая зебра»? Так вот, «кружок» не совсем то определение.
– Не может быть.
– К сожалению.
– Нет.
– Именно так.
– Нет.
– Вас пытались затащить в секту.
– Нет! Ну не третий же раз подряд!
Дара была приятной и начитанной, любила кошек и хотела переехать в Гэмпшир. Или нет? Кошек она точно любила, а в Гэмпшир всё-таки собиралась переехать Фло, с которой они поэтому и расстались.
За дверью кабинета что-то застучало, Лестрейд вздрогнул и поёжился. Встал, пересел к противоположной стене, чтобы не видеть дверь, и упёрся взглядом в Холмса. Несколько минут они разглядывали друг друга, затем Лестрейд перевёл взгляд на картину над головой Холмса, а тот – на стойку медсестры.
– Как себя чувствует ваша помощница?
– Завтра выходит на работу. Ей повезло: всего лишь вывих и пара царапин.
– Вы так и не скажете, что с ней случилось?
– Боюсь, это может закончиться для меня привкусом миндаля в кофе.
Из подсобки появилась Джени, и отвечать Холмсу почему-то стало неловко. Они следили, как она перебирает бумаги, вносит данные в компьютер, меняет воду в вазе, щебечет с бойфрендом по сотовому и наконец снова исчезает в подсобке.
– Но я готов рискнуть, если вы признаетесь, почему боитесь лечить зубы, – сказал Холмс так, словно долгой неловкой паузы и не было.
– Вас никогда не связывали во время секса?
– Нет, – не моргнув глазом, ответил он, хотя Лестрейд уже замахал руками. – Не думаю, что мне бы это понравилось.
– Само вырвалось, не надо было спрашивать такое. – Лестрейд, морщась, потёр челюсть.– Я это к тому, что… ненавижу чувство беспомощности. Понимаете?
Холмс усмехнулся и поднял брови, будто говоря «а сами-то как думаете?»
– Так что случилось с вашей помощницей?
– Ролики.
– Ролики?
– Ролики. Гуляла с племянницей, и та уговорила её попробовать.
– Да, я бы тоже подсыпал цианиду, если бы кто-то раскрыл такой секрет.
– Цианид? Я не говорил о цианиде. Это слишком пошло. А вот то, что у меня сильнейшая аллергия на орехи, известно не каждому.
– Значит, теперь я знаю ваш криптонит. – Лестрейд с коварной ухмылкой потёр ладони.
– Одного знания мало. Вам ещё надо выпить со мной кофе. И, самое главное, незаметно подсыпать ореховую стружку.
– Вы сомневаетесь в моих талантах убийцы? Я оскорблён! Предлагаю провести полевые испытания прямо сейчас.
Он вскочил и быстро пересёк приёмную. Холмс перехватил его за запястье у самого выхода и укоризненно посмотрел снизу вверх.
– Вы ведёте себя по-детски.
– Кто бы говорил, мистер Чупа-чупс, – досадливо отозвался Лестрейд, выдёргивая свою руку.
Дверь кабинета приоткрылась и снова захлопнулась. Лестрейд почувствовал, как холодеют от ужаса пальцы. Лежать там, в дурацком полунаклоненном положении, распластанный по креслу, не имея возможности говорить или шевелиться, когда над ухом, будто бензопила из фильма ужасов, жужжит бормашина, а чужие пальцы ковыряются во рту.
Его передёрнуло.
– Придумайте что-нибудь приятное, что вы сделаете после того, как вылечите зубы. Например, наесться любимым блюдом.
– И откуда такая методика?
– Можно подумать, что вы единственный в мире человек, который боится дантистов.
Лестрейд на мгновение задумался, а потом расплылся в широкой довольной улыбке.
– Если вы проболтаетесь, то миндаля в кофе мне не миновать. И вот сейчас я точно не об орехах.
– Трудно быть вами, мистер Холмс. Столько секретов, такая ответственность.
Холмс задрал голову, но едкий ответ замер на языке: Лестрейд не шутил. Он отвёл глаза, смутившись, будто его застукали за чем-то неприличным, и пробормотал:
– Может, и так.
Плеча едва коснулись, то ли похлопав, то ли толкнув, и Лестрейд занял своё место напротив.
– Хотите, угощу вас кофе, в котором совершенно точно будет только кофе? – Лестрейд вернулся к привычной чуть ехидной манере, в которой они обычно разговаривали, вот только смотрел тепло и спокойно и мягко улыбался уголками губ.
– Если вы опять пытаетесь увильнуть…
– Хорошо, я угощу вас после приёма.
Дверь кабинета открылась, и, распрощавшись с пациентом, врач обернулся к Лестрейду.
– Рад вас видеть, – с иронией сказал он и отступил в сторону, пропуская внутрь.
Телефон в кармане Лестрейда взорвался трелью.
– Да? Труп? В центре Лондона? Очень странное дело? – Холмс разглядывал его пристально и подозрительно, на что Лестрейд только удивлённо поднимал брови и невинно улыбался. – Конечно, сержант Донаван, немедленно выезжаю. Простите, доктор, долг зовёт.
Под двумя скептическими взглядами он слегка стушевался и поёжился.
– Я не вру. Там правда труп. Самый настоящий. Так что я, э-э, пойду. Всего доброго.
Ещё раз нервно улыбнувшись и козырнув Джени, выглянувшей из подсобки, он выбежал на улицу.
Через час он стоял под проливным дождём, безуспешно натягивая ворот пальто на уши и разглядывая тело молодой женщины, руки и ноги которой отрубили и поменяли местами. Зуб нещадно ныл, тянул, стрелял и пульсировал. Вздохнув, он полез в карман, чтобы позвонить Джени и снова записаться на приём. На экране мигал сигнал непрочитанного сообщения.
«Доктор Френч будет ждать вас завтра в 10:00. Я же – в 11:30, в кафе напротив. Смело смотрите в глаза своим страхам. МХ».
– Сэр? – Салли обеспокоенно сжала его плечо. – У вас так лицо перекосило, будто вы себе пальцы прищемили.
– Спасибо, Салли, твоя тактичность, как всегда, безмерна. Вообще-то, я улыбаюсь.
– А.
– Завтра подменишь меня в первой половине дня. В следующий раз будешь более чуткой к начальству, – прокричал он, распахнув дверцу машины, и нырнул в салон.
Рабочий блокнот влепился в боковое стекло, медленно сполз и шлёпнулся в грязь.
– 3 –
– Как только будете готовы, сэр, – едва слышно договорила Молли.
Лестрейд бездумно кивнул и, когда она ушла, сел на пол, привалившись к батарее. Скамеек для посетителей в морге не водилось.
Он никогда не будет готов.
Пошарив в кармане, вытащил телефон. Долго смотрел на маленькую иконку контакта, потом запустил автоответчик и прижал к уху.
– Можете сколько угодно бегать от меня, сэр, – возмущенно тараторила Салли. – Но рано или поздно вам придётся меня выслушать. С этим психом что-то нечисто. Помяните моё слово, потом окажется, что половину преступлений совершил он сам.– Повисла пауза, прерываемая шуршанием и напряженным пыхтением, гудками машин и шумом прохожих. – Но вам всё как об стенку горох, – немного обиженно добавила она.
Запись оборвалась.
Он никогда не будет готов.
Повинуясь программе, запись пошла заново. Оказывается, у Салли есть лёгкий южный акцент, почти незаметный; она делает короткую паузу перед обращением «сэр», а «псих» выговаривает быстро, быстрее, чем остальные слова, будто хочет скорее проскочить.
Телефон из его рук забрали, и тогда он сообразил, что уже несколько секунд разглядывает чужие ботинки.
– Вставайте.
Он не шелохнулся.
– Грегори. Вставайте.
Ботинки шевельнулись, прошлись туда-сюда, затем их владелец снял пальто, бросил его рядом с Грегом и сел. В пустом коридоре их дыхание звучало шумно, и Грег заметил, что пытается дышать в унисон с соседом. В другой ситуации он на многое бы обратил внимание, например, что такой педантичный чистоплюй как Майкрофт уселся на грязный пол, или что, вопреки обыкновению, повторил свою просьбу дважды. Но сейчас всё, о чём он мог думать, это человек, который ждал его за дверями морга, и горячий комок в желудке, с каждым мгновением становившийся всё больше.
Спустя какое-то время его кольнуло смутное беспокойство: пока он не сделает то, что должен, Молли не сможет уйти домой. Но оно тут же растворилось в жаре, поднимавшемся от желудка по всему телу. Будто он проглотил живую медузу, и она оплетает своими ядовитыми щупальцами его внутренности.
– …совершил он сам. Но вам всё как об стенку горох.
Грег слабо вздрогнул и повернул голову. В темноте коридора он не мог разглядеть лицо Майкрофта, но чувствовал его взгляд.
– Она не должна была погибнуть так. – Язык будто распух и высох и едва ворочался во рту, царапая нёбо. – Она вообще не должна была погибнуть.
– Смертность в результате ДТП за 2012 год составила 1857 случаев. Это самый низкий показатель за всю историю ведения статистики.
– Что вам нужно? Зачем вы приехали?
– Был неподалёку.
– Майкрофт.
– Грегори.
– Майкрофт.
– Грегори.
Грег хрипло выдохнул и откинул голову, упираясь затылком в стену. Это был их привычный разговор – действовать друг другу на нервы, увиливать от ответа и упрямиться. Вот только сейчас у него не было никаких сил.
– Я не знаю, что сказать, – неожиданно произнёс Майкрофт, одёргивая манжеты рубашки. – Предполагается, что другого человека можно утешить, но это не так. В мире нет слов, которые способны облегчить эту ситуацию. Ничто не может сделать боль от потери меньше. – Он сжал предплечье Грега. – Смерть есть смерть. Мы справляемся с ней и живём дальше.
– Я не могу, – выдавил Грег. Жар ожёг лёгкие, не давая вздохнуть, сдавил обручем голову.
Никто не знал. Молли позвонила только ему, она думала, что так будет правильно. Он запретил сообщать родителям, пока все формальности не будут улажены, а на работе узнают завтра, во время короткого совещания.
Все эти люди, близкие, друзья, коллеги ещё не знали, что Салли Донаван в этом мире больше нет. Её стол в Скотланд-Ярде завален бумагами, на краю стоит кружка с недопитым чаем, в шкафу висит сменная одежда, в телефоне три непрочитанных сообщения, – всё осталось, нет только самой Салли.
Нет и больше никогда не будет.
И, наверное, с этим можно справиться и жить дальше, но прямо сейчас Грегу казалось, что он не сможет подняться с ледяного пола морга и будет сидеть здесь до конца света. Что запах антисептика, воды и пыли не вытравить из одежды, волос, кожи, и этот яд, этот жар, эта боль в сердце – навсегда.
Слёзы скользнули по щекам, и он прижал ладонь ко рту, заталкивая звук обратно в себя, чтобы не завыть, не закричать от невыносимого бессилия и отчаянья и не потревожить тишину и чужой покой.
Он никогда не будет готов. Как к этому можно быть готовым?
Маленькую одинокую вечность он глотал солёную влагу, давился ей, давился своим горем, пока запястья не коснулись прохладные пальцы. Сжали осторожно, считая пульс, и остались лежать. И будто повинуясь холоду чужой ладони, жар в его теле отступил.
– Помните, как вы сказали мне после взрыва в бассейне? Тяжёлую ношу нужно разделить, и будет легче.
– Какой ереси я тогда только не нёс, лишь бы вы прекратили носиться, как заведённый болванчик, – сипло, словно после долго крика, пробормотал Грег. Майкрофт протянул ему платок, и он быстро вытер лицо.
– Не так важно, что вы говорили, как то, что вы при этом делали. Вы были рядом.
Майкрофт поднялся и протянул руку. Бледная кожа словно светилась в сумраке коридора – единственное белое пятно, и Грег протянул к нему ладонь. Его крепко ухватили и резко подняли. Он покачнулся на затёкших ногах и, не задумываясь, ухватился за Майкрофта.
Чуть позже другие люди будут точно так же опираться на него, но пока он был слабым, разбитым и опустошённым и стискивал предплечья Майкрофта, всё сильнее наваливаясь. Голова слегка кружилась, как от пинты крепкого пива.
– Грегори, – сказал Майкрофт, касаясь дыханием лба Грега, и тот заметил, что снова пытается дышать в унисон. Позволив себе ещё несколько секунд спокойствия, он выпрямился и отпустил Майкрофта.
– Всегда думал, что будет наоборот. Что это Салли придётся опознать моё тело.
Майкрофт ничего не сказал, но невесомо похлопал по плечу, прежде чем наклониться за пальто. Он аккуратно перекинул его через локоть и положил ладонь на створку двери.
– Готовы?
– Нет. Но теперь я могу это сделать.
Майкрофт толкнул дверь, и свет хлынул в коридор.
– 4 –
Грег пригнулся, и кулак просвистел над головой, мазнув по макушке. Громила вытащил нож и сплюнул под ноги. Резать полицейского он не хотел, но тот оказался слишком вертлявым. Оба надсадно дышали, и Грег мелко порадовался, что бросил курить, по крайней мере, ему не грозило отхаркнуть собственные лёгкие.
Громила не нападал, всё, что ему требовалось, это потянуть время, пока подельники не скроются. Грег напряжённо следил за его движениями, выжидая. Соперник отвлёкся – чуть повернул голову, чтобы заглянуть в переулок, по которому улепётывали остальные, – и он рванул вперёд, выбил нож, одновременно заламывая руку за спину и вырубая бандита.
Согнулся, опираясь на колени, восстанавливая силы. Минус один, осталось трое. Грег утёр лицо, разогнулся, – всё тело протестующее заскрипело, – и побежал за остальными.
За первым же поворотом его ждал сюрприз. Бита вжикнула над ухом и треснула, ударившись о стену. Трое парней в одинаковых толстовках разошлись веером, зажимая Грега в углу и перекрывая пути к отходу. Видимо, они решили, что гораздо проще втроём завалить одного старика, чем прятаться самим.
Крайний справа ругался, пытаясь собрать биту, потом плюнул и зашвырнул подальше. Сосед перебросил ему кастет – металл сверкнул в воздухе. Грег хотел бы сказать что-нибудь душеспасительное, какую-нибудь психологическую штуку, которым его обучали на последних курсах, но для этого надо было дышать. К тому же, его учили разговаривать с террористами, никто же не предполагал, что старший детектив-инспектор погонится за бандой гопников-воришек, да ещё плюнув на подкрепление.
Подкрепление.
Грег застонал от досады, мысль дождаться подкрепления пришла только сейчас. Можно было вообще не рыпаться – вызвать наряд, постоять в прохладе, пока те приедут, сдать описание и отправиться домой.
Парни тоже молчали, только зыркали друг на друга. Значит, тот громила был главным, и теперь его молодчики не могли решить, что делать. Это хорошо, значит, с ними ещё можно будет договориться. Грег глубоко вздохнул – перед глазами мелькали чёрные мушки – и собрался с мыслями.
Тот, что был в центре, медленно вытащил из-за пояса пистолет.
– Да ты шутишь, мальчик, – вырвалось у Грега, и он тут же об этом пожалел.
Средний откинул капюшон и оскалился. На вид ему было лет восемнадцать от силы, но шея до самого подбородка была покрыта татуировкам. Непонятно, что взбесило его больше: сомнения в серьёзности или обращение «мальчик», – только стало ясно, что решение не оставлять свидетеля сформировалась окончательно.
Он взвёл курок и вытянул руку. Одновременно с этим раздался вой сирены, проулок осветило красным и синим.
– Немедленно бросьте оружие, – раздалось в мегафон, – вы окружены.
Двое по краям тут же испуганно подняли руки, щурясь на яркий свет.
– Мы… Мы не хотели, – проблеял один. – Она кричать начала, Бритый её утихомирить только хотел.
– Заткнись, – рявкнул центральный. Приставил пистолет ко лбу Грега, и он кожей почувствовал, как тот мелко дрожит.
Грег закрыл глаза. Один из мальчишек тихо всхлипывал, и этот звук, казалось, был гораздо громче, чем вой сирен, крики полицейских и голос в мегафоне.
Он представил, что парень сейчас спустит курок, и это отозвалось в нём… ничем. Никакого страха смерти, никакой злости, никакого отчаянья. Радости, впрочем, тоже не было.
Хлопок.
Парень глядел огромными, недоверчивыми глазами. По щеке ползла струйка крови. Грег смотрел на него, пока ответный взгляд не потух, и парень завалился ему на руки.
Переулок наводнило полицейскими. Оставшихся в живых скрутили и ткнули лицом в землю. Тёплый труп с пробитой головой быстро оттащили от Грега. Его самого вздёрнули на ноги, закутали в антистрессовый плед и потащили к скорой. Стажёр торопливо и звонко бубнил прямо в ухо о звонке прохожего, о трупе девушки, о бессознательном теле громилы и всём остальном. Грег его не перебивал, но и не слушал.
Стажёра к нему приставили вместо Салли.
Он уселся на ступеньки машины скорой помощи, задрал голову и уставился в темнеющее небо. Суета вокруг перестала трогать. Тишина окутала плотным коконом, словно была частью него, и за последний месяц он привык считать её таковой. Коллеги замолкали в его присутствии, будто от него пахло гнилью и они задерживали дыхание, чтобы их не вырвало. Никто не врывался в его кабинет с шумной, несдержанной руганью, никто не звонил ночью с мелкой местью за необходимость работать с «этим психом».
За этой внутренней тишиной Грег не сразу заметил, что и вокруг будто тоже все примолкли. Фигура в сером пальто одним своим появлением разогнала зевак из числа мелких служащих. Деловое мельтешение, обычное для места преступления, будто оттеснили в другой конец улицы, за границы круга.
Грег запахнул нелепый оранжевый плед и скороговоркой попросил:
– Только не кричите.
– Когда это я кричал? – Майкрофт удивлённо вскинул брови, крутанув зонтик.
– На прошлой неделе и до этого.
– Я не кричал. Я высказывал свои сомнения о наличии у вас мозгов и инстинкта самосохранения.
– Ну да, так высказывали, что в соседних домах, наверное, потом стёкла меняли.
– Похоже, что я был малоубедителен, – нелогично сказал Майкрофт, оставив в покое зонт, – раз мы снова здесь.
– Мы? Снова оказались неподалёку? – насмешливо спросил Грег, стягивая с плеч тряпку.
Майкрофт отвернулся, невидящим взглядом уставившись в проулок, на пятна крови вперемешку с кусочками мозгового вещества. Потом повернулся, и Грега обдало ужасом. Он хотел зажать Майкрофту рот, или заткнуть уши, или оказаться снова под дулом пистолета, только бы не слышать того, что тот собирался сказать ему с таким сосредоточенным, серьёзным видом.
– Нет, я приехал специально.
– Зачем? – жалобно спросил Грег. Он хотел сказать: зачем вы это говорите? Не надо, прекратите, прекратите немедленно. Вы должны язвить и ёрничать, а не смотреть… так.
Но не успел.
– Вы правда не догадываетесь? – проговорил Майкрофт низким, тягучим тоном и подошёл вплотную.
Грегу показалось, что он оглох после взрыва, а потом слух резко вернулся. Шум вокруг стал плотным, навалился, придавливая к земле. Каждый звук резко бил по ушам, высокий, громкий.
Он не глядя бросил плед, промахнулся, но не стал поднимать и быстро зашагал прочь. С работой справятся без него, ему надо быть как можно дальше отсюда, как можно дальше. Он не сорвался на бег, потому что это было бы слишком жалко, хотя очень хотелось.
Майкрофт догнал его на перекрёстке.
– Грегори.
– Ну вы ещё скажите, что влюбились, – проскрежетал Грег, гипнотизируя светофор. Тот никак не хотел переключаться на зелёный.
– Вам нельзя сейчас оставаться одному. И – нет, не влюбился. Но… – И Майкрофт вздохнул. Этот протяжный театральный вздох, который раздражал бы любого другого своей наигранностью и который всегда так точно передавал чувства Майкрофта.
– Я не гомо… не гомосексуалист.
– Спасибо, что не «содомит», – негромко пробормотал Майкрофт. – Пойдёмте.
Грег вывернулся и отступил, и твёрдо посмотрел на него.
– Вы мне не нравитесь, не в этом смысле, и я не уверен, что в каком-либо другом. С вами весело спорить, и вы знаете неплохие рестораны, но подобные, – Грег помахал рукой между ними, – отношения меня не интересуют. Я даже в колледже не экспериментировал. Это неправильно, понимаете? Неприемлемо.
– Успокойтесь, – холодно бросил Майкрофт и неуловимо изменился, подобрался, словно ожидая драки. – Я не собираюсь вас насиловать.
– Я спокоен. – Грег сжал зубы и взлохматил волосы. Этого он и боялся.
Он соврал, когда сказал, что Майкрофт не нравится ему ни в каком виде. На самом деле, тот оказался отличным другом. Странным, упёртым, раздражающе педантичным, но – с хорошим чувством юмора, умеющим слушать и молча остающимся рядом, когда это нужно. И ради этого Грег и делал вид, что не замечает всего остального – взглядов, двусмысленных шуток, касаний. Гнал мысли, убеждал себя, что это просто такая манера общения.
– Я ничего не имею против гомо… геев. Просто это не для меня, вот и всё. Вы, да простит меня Всевышний за такие слова, хороший человек, но не привлекаете меня как… Господи, поверить не могу, что оказался в такой ситуации!
Майкрофт немного расслабился, и Грег коротко, нервно улыбнулся.
– Поверьте, вам бы со мной не понравилось: я совершенно не умею целоваться. – Грег сунул руки в карман пиджака и пожал плечами. – Потому что не люблю это дело, такое вот я бревно.
– Возможно, вам просто не везло с партнёром, – непонятным тоном произнёс Майкрофт: можно было принять за шутку, и за жалость, и за намёк, – но потом уголки его губ дрогнули, а из глаз пропали настороженность и холод.
– Антея проводит вас домой.
– Спасибо.
Смотреть на Майкрофта было неловко. Вроде тот не обижен и не зол, но и привычно-насмешливо он тоже не выглядел. Грегу необъяснимо хотелось извиниться и по-детски утончить, всё ли у них в порядке. Вместо этого он ещё раз поблагодарил.
Майкрофт рассеянно кивнул. Через минуту к ним подъехали две машины. Коротко распрощавшись, они сели в них и разъехались в разные стороны.
– Давно не виделись. Как племянница?
Антея отстранённо кивнула, не отрываясь от телефона. Только дописав сообщение, она подняла голову.
– Осваивает мопед. Это вам, – она вынула из кармана визитку и протянула её Грегу. «Алан Адлэр, доктор психологии» - значилось на ней.
– Майкрофт приказал?
Антея отвернулась к окну, положила подбородок на запястье и побарабанила пальцами по губам.
– Нет. Мистер Холмс сказал, что единственный способ заставить вас обратиться к психологу – это накачать наркотиками, связать и запереть с ним в подземном бункере. Свободного бункера не нашлось, – скучающим тоном ответила она. – Но мне надоело срываться каждый раз, когда вы рискуете своей шеей по какому-нибудь нелепому поводу. Вы пробовали перенести подписание торгового договора, подписывать который не жаждет ни одна из сторон? – Она оторвалась от пейзажа за окном и осуждающе посмотрела на Грега. – Он волнуется о вас.
– Мне жаль, – выдавил он.
– Да сколько угодно.
Она снова отвернулась к окну. Грег тоже уставился на мелькающие за стеклом улицы.
У него было сильное чувство, что он серьёзно ошибся. Вот только никак не мог понять – в чём.
– 5 –
– Это подозрительно, – прищурился Грег, – секретная встреча в безлюдном парке.
– О, бросьте. – Джон засмеялся.– Она не секретная, и парк не безлюдный.
– Та почти слепая старуха не считается.
– Она не слепая, только делает вид, чтобы подглядывать за прохожими.
– С чего такой вывод?
– Вы только посмотрите на её сумочку! – воскликнул Джон со знакомыми интонациями. Они переглянулись и захохотали.
– С волками жить, – просмеявшись, сказал Грег. Джон только махнул рукой. – Всё равно это странно.
– В последнее время вы нечасто появляетесь у нас.
– Работа.
Джон жалостливо посмотрел на него.
– Ладно-ладно. Рождество скоро, вот я и решил немного поотлынивать.
– То есть ваша неожиданная неуловимость никак не связана со старшим Холмсом?
– Нет, с чего вы взяли? – преувеличенно небрежно сказал Грег.
– Я понимаю, с ними непросто, и мне тоже иногда хочется сбежать на другой конец света, но, поверьте, игнорировать их – ещё хуже.
– При всём уважении, один психолог у меня уже есть.
Джон потёр лоб кончиками пальцев и бросил короткий, быстрый взгляд исподлобья.
– Как скажете. – Он оглядел парк. – Можете выполнить небольшую просьбу? Поднимите руку.
– Зачем?
– Пожалуйста.
– Хорошо. Так?
– Чуть-чуть повыше и поверните ладонью к себе. Спасибо.
Металл лязгнул и зазвенел. Грег дёрнул рукой, не доверяя глазам. Наручники ударились о подлокотник скамейки и впились в кожу. Джон вскочил и отступил, хотя Грег при всём желании не смог бы до него дотянуться: приковали его за дальнюю от подлокотника ладонь, так что теперь он оказался дополнительно оплетён собственной рукой.
– Простите, – искренне сказал Джон.– Когда вы избегаете Майкрофта, он достаёт Шерлока, а тот – меня. Вы не оставили мне выбора. Простите.
Он кивнул кому-то за спиной Грега и зашагал прочь, не оборачиваясь.
– Вы приковали меня к скамейке. Почему я не удивлён?
– Вас приковал доктор Ватсон.
– По вашему приказу!
– Просьбе, всего лишь просьбе.
Грег повернул голову, рискуя сломать шею, только чтобы подарить собеседнику самый пламенный взгляд, на который способен. К несчастью, костюм у Майкрофта был огнеупорным. И не только в переносном смысле – были прецеденты.
– Ну, и какого чёрта?
– Самому интересно, – раздражённо отозвался Майкрофт, обошёл скамейку и сел рядом. – Так какого чёрта? Может, хватит от меня бегать?
– Да я не от тебя бегаю! – Грег снова принялся ожесточённо дёргать наручники. – А от себя, от того себя, которым становлюсь, когда разговариваю с тобой. Отстань от запутавшегося натурала!
– Запутавшиеся натуралы не ходят по гей-барам.
– Именно это они и делают. Они не обсуждают это с психологом. Они читают статьи в интернете, они идут в гей-бар, напиваются и целуются с первым же рыжим, который пошутит про череп.
– Прекрати дёргаться, ты себе руку вывихнешь.
– Тогда отстегни меня!
– И не подумаю! Мы не уйдём, пока не проясним эту ситуацию до конца!
– Хватит кричать!
– Хватит вести себя как испуганный подросток!
– Я бы посмотрел на тебя, если бы ты, пережив неудачный брак, три пулевых ранения и гибель друга, в сорок с лишним лет осознал, что тебя тянет завалить другого мужика, страшного, едкого и долбанутого на всю голову!
– Возжелать престарелого неврастеника, у которого из всех пожитков – только ранняя седина и собачья работа, ко всему прочему, категорично уверенного в своей гетеросексуальности, тоже, знаешь ли, не сказка!
Они резко отвернулись в разные стороны. Старушка за соседней скамейкой захлопнула рот и бросила горсть хлебных крошек голубям.
– Я не рыжий.
– Я себе кожу содрал.
– Я предупреждал.
– Я не так категорично гетеросексуален, как думал.
– Я догадался.
– Я… тоже что-нибудь остроумное, что выводит тебя из себя.
– Вывел уже, – буркнул Майкрофт, – даже слишком.
Грег хмыкнул и потёр ссадину.
– Просил же не следить за мной.
– Это не я – Антея.
Грег прищурился и окинул Майкрофта скептическим взглядом.
– Честное слово.
– Что-то она у тебя совсем распоясалась.
– Беременность на неё дурно влияет.
– Наверное, стоит всё-таки поговорить обо всём этом с психологом.
– Он помогает?
– Ну, я перестал лезть под пули. Отстегни меня.
Майкрофт перегнулся через Грега, дотягиваясь до замка. В этом не было никакой необходимости, можно было просто обойти, но тот не стал ничего говорить. Щёлкнул замок, и в ладонь впилась тысяча иголок. Грег принялся растирать затёкшее запястье, но делать это одной рукой было неудобно.
Майкрофт мягко сжал его ладонь, чуть потянул на себя. Его уверенные пальцы разминали мышцы твёрдо и осторожно, и к коже быстро вернулась чувствительность.
– Как насчёт чашечки кофе, мистер Чупа-чупс?
Пальцы Майкрофта замерли.
– Врач запретил мне сладкое, так что теперь я мистер Брокколи, – ответил, не поднимая взгляда от соединённых рук.
Грег пошарил в кармане и вытащил горсть маленьких ярких чупа-чупсов.
– А я вот, пристрастился что-то.
– Зря, очень вредно для зубов. Мне пора. Завтра, в два, в нашем кафе устроит?
– Конечно.
Майкрофт встал, натянул перчатки и поправил шарф. Он отошел довольно далеко, когда Грег вдруг вскочил и догнал его.
– Майкрофт! – Тот обернулся.– Я не знаю как это у вас, у геев, принято, но должен ли я на первое свидание дарить тебе цветы?
Майкрофт прикрыл глаза ладонью и протяжно, прерывисто вздохнул.
– 1 –
– Ты не бревно, – уткнувшись в подушку, проворчал Майкрофт, – брёвна лежат смирно.
– Невероятно, мистер Холмс! Но как вы догадались? – пропыхтел Грег из-под кровати. Второй носок как сквозь землю провалился. Поискав ещё немного, он плюнул и натянул ботинок на голую ногу.
– Почему всегда второй носок? В этом отеле скоро откроют магазин моих забытых вещей.
– Я тебе грузовик носков подарю, только заткнись. У меня самолёт через три часа.
Грег ничего не ответил, продолжив собирать свои вещи по номеру. Невыспавшийся Майкрофт был ещё хуже, чем скучающий Шерлок. С другой стороны, кто же ему мешал спать ночью? Сам требовал «ещё» и «ещё», а теперь – заткнись.
Грег проглотил смешок. Застегнул последние пуговицы, отказался от идеи спрятать, в отместку, носки Майкрофта и бесшумно выскользнул. Уборщица вежливо улыбнулась ему.
– Мальчишник, – зачем-то сказал он. – Слегка разгулялись. Разбудите его через час?
– Конечно, мистер Лестрейд, – она понимающе покивала головой.
Грег неловко переступил. И зачем соврал? Можно подумать, за последние пару месяцев ещё не все в этом отеле выяснили, что мистер Лестрейд и мистер Холмс в номере не в шахматы играют. Точнее, не только в шахматы.
Вроде бы он ничего не стыдился, да и что ему до мнения чужих людей, но ложь, нелепая, бессмысленная, всё равно слетала с языка.
– Домой, инспектор? – сегодня в шофёрах был Аргус. Обычно Грег садился с ним рядом: с Аргусом было приятно поболтать, тот был фанатом того же футбольного клуба, – но сегодня он только кивнул и скользнул на заднее сидение.
Улицы были пустыми: ночные жители уже спали, дневные ещё не проснулись. Уже через полчаса машина притормозила у подъезда. Грег попрощался, пожелал удачного дня, – Аргус коротко рассмеялся, – и поднялся в свою квартиру.
С порога его встретили возмущённым мярганьем. В тот день, чуть меньше года назад, когда он переезжал из квартиры, в которой пытался страдать по бывшей, кота дома не было, и Грег решил не искать сумасбродное животное. Но спустя две недели, когда обнаружил его под дверью новой квартиры, ничуть не удивился. Кот с тех пор пропадал время от времени, но всегда возвращался.
Покормив кота и с разочарованием оглядев пустой холодильник, Грег пошел в душ. Стащив рубашку, он уставился в зеркало на здоровенный багровый засос чуть пониже ключицы и усмехнулся.
Быть геем, или бисексуалом, или как там называется извращение, когда человека возбуждает кто-то по фамилии Холмс, оказалось не так уж и страшно. Он не полюбил розовый цвет и мелодрамы, не стал ходить, оттопырив бедро, и даже песня I Will Survive по-прежнему его раздражала. Хотя пару раз он отдал свою задницу на поругание. Процесс оказался муторным, долгим и не совсем приятным. В конце, конечно, было хорошо, но не настолько, чтобы искупить подготовку. Тем более, как выяснилось после неловкого и сумбурного разговора, где Грег своими метафорами и намёками довёл Майкрофта до белого каления, обратная раскладка нравилась ему ничуть не меньше.
И это не считая множества других видов секса между мужчинами. Ну и того, что любому сексу они предпочитали словесные перепалки и возможность подёргать тигра за хвост.
Выбравшись из душа, он заварил чашку крепкого чая. Прошёлся по квартире, постоял над не разобранными коробками. Сначала было не до них, потом погибла Салли, потом период реабилитации, беготни от Майкрофта и самого себя, – не до вещей было, – а теперь он и дома-то почти не бывает… Зато снова переезжать будет легко.
Он раскрыл ближайшую коробку, решительно поклявшись разложить всё по местам. А то после работы Майкрофт угрожал затащить его на оперу, после той истории с футбольным матчем. И ведь он же сам вызвался, никто его силком не тащил. Или не в оперу, а просто поужинать в очередном вычурном и претенциозном ресторане, в которых Грег себя чувствует как сельский дурачок, попавший на королевский бал. Или можно нанести превентивный удар и купить билеты в кино, на самый громыхающий и дорогой блокбастер. Или… Впрочем, не надо быть гением дедукции, чтобы догадаться, чем закончится вечер и когда именно Грег снова попадёт домой.
Из коробки на него уставился одноглазый плюшевый медведь. Видимо, эту коробку он не проверял ещё со времён переезда от жены.
Грег подёргал его за второй глаз, тщетно пытаясь вспомнить историю, связанную с ним, но вместо этого его вдруг охватило беспокойство – что если Майкрофт не вернётся из поездки до вечера? Он фыркнул и потряс головой от таких нелепых мыслей. Не вернётся – и чёрт с ним, увидятся завтра. Или послезавтра.
Он отложил медведя и продолжил вытаскивать вещи, с каждым предметом двигаясь всё медленнее.
Можно встретить его в аэропорту, но надо позвонить Антее, чтобы узнать время. Но беспокоить её не хотелось. Чем внушительнее делалася её живот, тем более въедливой она становилась. Может, это как-то связано с материнским инстинктом, но если позвонить ей, то допроса третьей степени не избежать.
Можно позвонить Майкрофту, но если тот ещё спит, то… Нет, об этом лучше не думать.
Проще всего было бы… подождать его дома?..
Грег замер, невидяще уставившись в медведя.
Но это значит… Он прислушался к себе, ожидая внутреннего протеста, а затем сорвался с места. Лихорадочно оделся, схватив первое, что вывалилось из шкафа. Бросился в прихожую, перевернул коробку со всякой мелочевкой, которую хранил на тумбочке, и, выцепив нужное, сунул в карман.
– Прости, Кот, вернусь часа через два, – бросил он, сбегая по лестнице вниз и торопливо набирая сообщение на телефоне. Аргус ответил почти мгновенно.
Машину он поймал быстро, но почти у самого аэропорта застрял в пробке. Бросив шофёру банкноты, не считая, он выскочил и рванул бегом. Видимо, охрана зала ожидания был привычна к взлохмаченным, как попало одетым мужчинам с безумным взглядом. А даже если нет, вряд ли она смогла бы задержать Грега, когда он решил, что должен успеть во что бы то ни стало.
Он судорожно оглядывался, выискивая в толпе знакомую фигуру. Пискнул телефон, и Грег, прочитав сообщение, бросился к стойке регистрации.
– Остановите! – закричал он, едва завидев Майкрофта, уже прошедшего рамку металлоискателя. – У этого человека бомба! – ляпнул он первое, что пришло в голову.
Вокруг него тут же образовалось пустое пространство. Персонал мгновенно напрягся, раздался треск раций и быстрые переговоры. К Майкрофту подошли трое сотрудников аэропорта и негромко что-то сказали, указывая на кейс. Даже со спины Грег мог угадать точное выражение его лица. Майкрофта увели в небольшую комнату для дознания, когда Грег наконец добежал и сунул под нос удостоверение.
– Инспектор Лестрейд, Скотланд-Ярд. Мне нужно было задержать этого человека и лично переговорить с ним, – скороговоркой выдал он. Служащий посмотрел на него, как на сумасшедшего, и Грег в другое время обязательно бы ужасно смутился. Это же надо было додуматься – в аэропорту ляпнуть про бомбу? – Знаю, я идиот, можете проверить. В смысле, меня проверить. В смысле, мой значок, – и он сунул весь бумажник вместе с удостоверением опешившему охраннику, а сам ринулся в комнату допроса.
На его счастье, Майкрофт уже из неё выходил, благодаря кого-то по телефону. Грег перехватил его за локоть и втащил обратно.
Майкрофт только поднял брови, безмолвно требуя объяснения, когда они наконец остались одни. Грег рухнул на стул, стягивая мокрый от пота шарф и пытаясь отдышаться. Он сунул руку в карман, затем хлопнул ладонью по столу, оставив на нём предмет.
Ключ матово поблёскивал.
– Учти, если ты сошел с ума, я не стану навещать тебя в лечебнице.
– Давай, – Грег требовательно потряс рукой, – свой ключ, давай.
– Он у меня один, – нахмурился Майкрофт. – Как я попаду домой?
– А ещё гений, – фыркнул Грег. – Я тебе открою. Потому что я буду там жить, в нашем с тобой доме. Можно бы и у меня, но у тебя места больше. Только у меня Кот ещё, ну, большую часть времени, но он приличный, почти нормальный.
– Ты хорошо подумал?
– Я вообще не думал. Дай сюда свой чёртов ключ, я хочу с тобой жить. Хочу возвращаться к тебе домой, хочу делиться горем и радостью, пока не впаду в маразм и не отброшу коньки. Аминь.
Майкрофт стоял, не шевелясь и разглядывая его внимательно, словно видел в первый раз, и Грег немного стушевался.
– При одном условии. Ты вместе со мной будешь есть брокк… мхм.
Служащий, заглянувший в комнату, тут же захлопнул дверь. Спустя какое-о время в неё решительно постучали, а затем и совсем невежливо забарабанили. Майкрофт протестующе хрипел, Грег ответил ему укусом, и хрип перешел в низкий стон.
– Я больше не могу задерживать рейс, сэр!
Грег отступил, заставив себя разжать руки. Майкрофт пригладил волосы и скривился.
– Побриться не мог?
– Нытик.
– Трудоголик.
– Кто бы говорил. Завтра к утру вернешься?
– Постараюсь раньше. Не опоздай на работу.
– Плевать. На главную встречу я уже успел.
Конец.
@темы: Рейтинг PG-13, Майкрофт Холмс, Фанфик, Грегори Лестрейд, Романс
вторник, 10 декабря 2013
Название: Пока смерть не разлучит нас Глава 23
Автор: MsHelena
Соавтор: Koshka-matryoshka
Фандом: Шерлок
Жанр: слэш
Пейринг/Герои: Майкрофт/Лестрейд, Шерлок/Джон
Рейтинг: R
Размер: Макси
Дисклеймер: ни на что не претендую
Размещение: mystrade.diary.ru/?userid=3089904
Саммари: Они живут уже более двух тысячелетий, обреченные на вечную жизнь без любви,
до тех пор пока не найдут свою вторую половинку. Того единственного, ради которого стоит умереть.
Предупреждения: OOC, АУ
Критика: возможна в мягкой форме
читать дальше
Утренний сонный Кенсингтон встретил Шерлока мерцанием уличных фонарей и сыплющейся с белёсого неба ледяной крупой. Мелкие колкие снежинки оседали на пальто, горстями летели в лицо и царапали щёки, пока он, подняв воротник, расплачивался с таксистом. Осыпаемый снегом, Шерлок уже не раз пожалел, что так быстро вышел из салона машины.
Пока он препирался с таксистом, который никак не мог отсчитать сдачу, Холмс чуть не пропустил, как ворота с тихим лязгом открылись и выпустили с территории серебристую Хонду. «Что в такую рань здесь забыл Лестрейд?» - Шерлок удивлённо посмотрел на знакомый номер удаляющейся машины.
Створки узорчатых ворот медленно стали закрываться, и Шерлок, недолго думая и плюнув на деньги, проскользнул между ними.
Последний раз он был здесь летом, когда дом утопал в зелени и обилии цветочных клумб. Теперь он шагал по дорожке среди облетевших кустов, подмёрзший за ночь гравий приятно хрустел под ногами.
На втором этаже светилось окно кабинета, а значит, брат работал с документами.
Шерлок прибавил шагу — утренний мороз ощутимо прихватывал щёки и пробирал до костей.
Поправив драгоценную ношу, оттягивающую внутренний карман пальто, он открыл дверь.
Майкрофт, облачённый не в привычный костюм-тройку, а в домашние брюки и водолазку, перебирал бумаги. Он как раз поставил последнюю подпись и поднял голову, услышав звук открывающейся двери кабинета:
- Чем обязан твоему визиту, Шерлок?
Холмс-младший не стесняясь уселся в кресло, оглядел комнату и ответил вопросом на вопрос:
- Почему ты не в палате лордов или где еще ты должен находиться ? - Майкрофт неопределённо пожал плечами, показав бумаги в руках.
- Выдалась возможность поработать дома.
Шерлок прищурился.
В обстановке что-то неуловимо изменилось. Книг на полке стало чуть больше, особенно выделялись несколько потрёпанных тёмно-зелёных томов с потёртым золотым тиснением. Если память не подводила, Майкрофт не слишком-то жаловал Вальтера Скотта, находя его видении истории слишком утопичным. Кусочки мозаики — новые книги; замеченные в прихожей спортивные ботинки, на размер больше чем у брата; ещё один зонт — наконец сложились в общую картинку.
- И как Грегу живётся в твоей золотой клетке?
На мгновение Майкрофт скривился, но тут же взял себя в руки:
- Судя по тому, как твой доктор меняет одну девушку за другой, ты смелости не набрался даже на признание, - Майкрофт отложил бумаги и всем видом показал, что поддерживать эту тему он не намерен.
Нужно было признать: старший брат достойно отразил атаку, и этот укол вышел особенно болезненным. Шерлок насупился и преувеличенно-любезно спросил:
- Не предложишь мне чаю?
- Где находится кухня, ты и сам знаешь, - с этими словами Майкрофт открыл новую папку и углубился в чтение.
Довольный Шерлок объявился в кабинете минут через десять.
- Что, Грегори не пришёлся по вкусу твой фарфор?
Майкрофт поднял голову от бумаг и увидел, как брат отпивает чай из уродливой кружки с надписью «Убью за пончик». Грег и правда сообщил, что пить из полупрозрачных фарфоровых чашек ему неудобно, поэтому вместе с книгами, зубной щёткой и минимальным количеством одежды он привёз эту кружку — подарок Салли. На фаянсовом боку плясали мультяшные пончики различных размеров и цветов. Первый раз увидев этот кошмар, Майкрофт только вздохнул и с тех пор иногда лично заглядывал на кухню, чтобы затолкать её подальше в посудный шкаф. Увы, Грегори, как хорошая ищейка, отыскивал кружку моментально.
Шерлок усмехнулся, глядя на брата и сделал ещё глоток.
- Ты приехал сюда, чтобы обсудить мою личную жизнь? - Майкрофт строго посмотрел на него поверх папки.
Шерлок покачал головой и запустил руку во внутренний карман пальто, вытаскивая узкий свёрток в грубой бумаге.
- Не твою, братец. Наши, - и положил свёрток перед Майкрофтом.
Старший встал с кресла, наклонился над столом, аккуратно развернул бумагу, откинул промасленную кожу... и понял, что смотрит на нож для жертвоприношений.
- Ты нашел его! - потрясённо воскликнул Майкрофт. - Подумать только... - задумчиво протянул он, - мы с ним ровесники. И такие же древние, - закончил он горько, садясь в кресло. - Как ты его достал?
- Это не я, - пояснил Шерлок, - Она.
- Эта женщина? Удивительно. И сколько тебе пришлось за это выложить? Нет! Не говори мне, - Майкрофт поднял руку, призывая к молчанию. - Я знаю, что эта дамочка ничего просто так не делает.
- Она выполнила свою часть сделки, и я у нее в долгу, - ответил Шерлок, устало опускаясь на кожаный диван, вытягивая длинные ноги. - Не оправдав ожиданий Мориарти, мисс Адлер стала изгоем, ЦРУ и твои «псы» идут по ее следу. Ей нужна защита. Когда она вышла на последнего покупателя, ей не повезло попасть в руки экстремистов на Ближнем востоке.
- Так вот зачем ты просил самолет для полета в Пакистан? - понимающе приподняв брови, брат улыбнулся, а заметив смущение на лице Шерлока, поинтересовался:
- Спасал даму, попавшую в беду? Неужели сантименты?
- Да перестань! - возмущённо отмахнулся Младший.
- Когда же ты перестанешь бояться сильных человеческих эмоций? Признай, ты восхищался ею, иначе не допустил бы столь серьезного промаха с самолетом мертвецов. Ты не мог забыть событий в Кардиффе времен Второй мировой.
- Я больше помнил твою попытку свести счеты с жизнью и оставить меня одного, - гневно парировал Младший. Удар достиг цели — от этого напоминания Старший сник, моментально утратив гордый разворот плеч и прямую осанку.
- Ну... - начал Младший, прерывая неловкую паузу после резких слов, - судя по всему, теперь ты нашел свое счастье.
- Да. Нам хорошо вместе, - Майкрофт постарался сгладить возникшую между ними неловкость. - А ты? Как у вас обстоят дела с доктором? Он все так же открещивается от того, что вы с ним пара? Это уже похоже на навязчивую идею. Может, ему стоит снова посетить психотерапевта?
- Не смей, - категорично отрезал Шерлок. - Пусть живет как хочет! Ты же видел, что стало с его сестрой. - Он отвернулся и тихо добавил:
- Я Джону такого не желаю.
- Хорошо, я не стану вмешиваться, - Майкрофт сочувственно посмотрел на младшего брата.
Шерлок упрямо сжал зубы, не желая делиться своей болью, но не выдержал:
- Рядом со мной опасно. Порой я так увлекаюсь, что забываю, насколько хрупким может быть человеческое тело, - он закрыл глаза, откинул голову на спинку дивана и прошептал исступленно: - Это невыносимо, просто невыносимо, постоянно бояться его потерять.
Старший горько вздохнул. Он отдал бы многое, чтобы брат тоже обрёл хотя бы крупицу счастья, но этот путь Шерлок должен был пройти самостоятельно.
- Помни, скоро это закончится, нужно подождать каких-то несколько месяцев, - мягко уговаривал Майкрофт. - Ни лет, ни столетий, только месяцев. Должен признаться, что и сам жду этого с нетерпением. Через некоторое время у Грега возникнут вопросы по поводу моего возраста, внешности. А я хочу хоть раз прожить с любимым вместе до старости, наслаждаясь каждым мигом смертной жизни.
- А также болезнями, немощью... - иронично добавил Шерлок.
Майкрофт на это только упрямо вздёрнул подбородок.
- Пусть. Но это будет мой выбор, и я сам хочу решать, жить мне или умереть.
Браться замолчали, обдумывая каждый свое самое заветное желание.
- Как думаешь, стоит рассказать им о нашем проклятии? - вдруг спросил Шерлок.
- И напугать до чертиков? - ужаснулся Майкрофт, представив реакцию Грегори. - Нет! Если все получится как надо, нам ничего объяснять не придется. Но если к Джону вернется память... разговора не избежать. Нож будет храниться у тебя?
- Нет, - покачал головой Шерлок. - Оставлю тебе. Джон в последнее время так наловчился прятать мои сигареты и находить любые тайники, что того и гляди наткнется. Будет много лишних вопросов, на которые я не готов дать ответ.
***
«Чёрт бы побрал эти квартальные отчёты. Уволюсь!» - устало подумал инспектор Лестрейд, выруливая на знакомую улицу. Память подкинула лица таких же измученных сотрудников Скотланд-Ярда, особенно Салли, которая сосредоточенно покусывала колпачок ручки и смотрела в одну точку. Гора исписанных бумаг неумолимо росла, и не было этому ни конца, ни края.
«Возьму отгул и высплюсь», - сменил он гнев на милость и остановил машину перед особняком Майкрофта. Узорчатые чугунные ворота начали медленно приоткрываться.
Последние четыре часа Грег действовал на автопилоте — что-то говорил, что-то подписывал, даже влил в себя стакан отвратительного, крепкого кофе из автомата, но разум пребывал вне офисной неразберихи. Оставшиеся связные мысли вращались сначала вокруг мечтаний о мягкой подушке и одеяле, а потом — о любом доступном тихом уголке, в котором его не потревожат хотя бы с четверть часа.
Глаза слипались невыносимо: пытаясь бороться со сном, он так старательно тёр переносицу, мочки ушей и мял шею, что Донован, заглянув с новыми бумагами к нему в кабинет, участливо предложила хорошее противоаллергическое средство и фирму по изготовлению ортопедических подушек. Грег раздосадованно крякнул и от советов отказался.
Он моргнул и очнулся, клюнув носом в руль — двигатель работал, а включённые фары освещали выжидательно распахнутые ворота. Поняв, что на секунду задремал под аккомпанемент бодро урчащего мотора, Грегори не стал медлить и нажал педаль газа, въезжая на территорию особняка.
«Ещё один трудоголик», - ворчливо подумал Лестрейд, бросая взгляд на дом — одиноко светилось окно кабинета Майкрофта. При мысли о Холмсе, который наверняка сейчас просматривает гору рабочих бумаг, в груди стало теплее.
Сил не было даже нагнуться, чтобы развязать шнурки, и Лестрейд стянул дорогущие кожаные ботинки, наступив на пятки. Пусть завтра Майкрофт посмотрит на его небрежно оставленную обувь неодобрительно, но он так устал... Пристроив пальто на вешалку, Грегори медленно поднялся в кабинет Холмса и практически упал в кресло с тихим довольным стоном. Одеревеневшая за трудовой день спина почти перестала ныть. Наконец-то.
- Ты что, так и просидел над бумагами целый день? - спросил он у Майкрофта, который молча разглядывал его, опустив подбородок на сплетённые в замок пальцы.
- Да, если не считать перерывов на завтрак, обед и ужин. Я ждал тебя, но Мария так сердилась, что мне некуда было деваться, она просто настоящий домашний тиран.
Грегори тихо рассмеялся.
Немолодая приземистая испанка, выполнявшая в особняке обязанности экономки, в гневе была страшна — стоило только увидеть, как она сердито мерцает опаловыми глазами! Немота и отсутствие слуха не мешали ей показывать эмоции посредством живой мимики и экспрессивных жестов. Едва появившись в доме Холмса, Грегори завоевал её доверие и с тех пор был на особом положении — Мария тщательно следила за его рационом, готовила любимые блюда и укоризненно сверлила взглядом Майкрофта, если тот не мог убедить Грега нормально позавтракать. Уже спустя неделю сытных ужинов и обедов Лестрейд почувствовал, что поправился как минимум на три фунта, и любимые джинсы это подтверждали некоторой теснотой в талии.
- Твою часть мясного рулета Мария поставила в духовку, чтобы он не остыл.
- Хорошо... - сонно выдохнул Грег и поёрзал в удобном кресле. Он не был уверен, что на ужин останутся силы.
- Грегори... Грег! - раздался над ухом громкий голос. Лестрейд едва не подпрыгнул в кресле, потирая глаза.
- А...что? - над ним возвышался Майкрофт, трясущий его за плечо.
- Ты заснул. Пошли на кухню, я сам накормлю тебя. А то Мария завтра поймет, что ты лег голодным, и всыпет мне по первое число.
Холмс мягко потянул его за руку из кресла и отбуксировал на кухню. Остатки сна слетели с Грега, когда перед ним возникла тарелка с ароматным рулетом и горкой картофельного пюре. Следом на столе появилась маленькая плетёнка с ломтями домашнего хлеба и приборы. Лестрейд втянул носом дразнящий аромат и застонал — рот моментально наполнился слюной, а зверский голод дал о себе знать.
- Тише, не набрасывайся так на мясо, - смешливо бросил Майкрофт, наблюдая, как Грегори старается прожевать кусок побольше и от наслаждения закатывает глаза. Холмс отвернулся, чтобы поставить чайник, а потом продолжил. - Ты урчишь как большой, голодный лев, что целый день гонялся за антилопами и наконец-то поймал одну из них.
- Это... это просто божественно! - воскликнул в своё оправдание Грег, быстро орудуя вилкой.
- Мария будет счастлива узнать об этом, - невозмутимо ответил Майкрофт, но его глаза смеялись.
- Ты хотя бы представляешь, что кроме паршивого кофе у меня в желудке с утра ничего не было?
Дождавшись, когда Грег насытится второй порцией рулета, Холмс пододвинул к нему чашку чая и присел рядом.
- Как раз об этом я и хотел с тобой поговорить.
- О кофе? Я знаю, что много его пью, но это единственный способ держать меня на ногах, особенно когда нагружают по полной.
- Нет, - покачал головой Майкрофт, - о твоих нагрузках. Как ты смотришь на небольшой отпуск, который мы проведем вместе? - последовал осторожный вопрос.
Грегори воодушевился:
- Я бы сказал, что это замечательная идея. Поедем в Уэльс, у меня там есть хороший знакомый, возьмем на прокат его баркас и славно порыбачим. Лучшего отдыха я не представляю.
Холмс посмотрел на размечтавшегося Грегори с затаённым ужасом.
Моментально нарисовалась картинка — он сам, облачённый в бесформенный рыбацкий плащ и высокие, до колен, резиновые сапоги, упрямо ждёт, когда клюнет рыба. Рядом, в качестве моральной поддержки, лежит зонт и банка с мотылём. Сомнительный отдых на проржавевшем баркасе не шёл ни в какое сравнение с картинкой, где он, Майкрофт Холмс, возлежал на шезлонге с коктейльным бокалом, а вдалеке тихо плескалась морская синева. К тому же, Грегори очень пошёл бы загар и шорты.
Майкрофт иронично вскинул брови и покачал головой:
- Вот на баркасе я себя как раз и не представляю. А что насчёт курорта на Средиземноморье? Уединенный отель или, если хочешь — бунгало: солнце, теплое море и хорошее обслуживание. И порыбачить там тоже можно... Почему ты так странно на меня смотришь? - Грег перестал жевать и смотрел на него пристальным нечитаемым взглядом.
- Майкрофт, - вздохнул он, откладывая приборы, - я не хотел начинать этот разговор, но рано или поздно эту тему пришлось бы поднять.
- Какую тему?
- Ты самый умный человек, на считая твоего брата, из всех, кого я знаю... - подошёл к проблеме издалека Грегори.
- Интересное начало, - протянул Майкрофт, когда Грег продолжил фразу:
- ...Но даже ты не понимаешь того, что делаешь.
- Очевидно, действительно не понимаю. - Майкрофт недоумённо посмотрел на ставшего серьезным Грегори. - Что ты хочешь этим сказать?
Грег повертел в пальцах краюшку хлеба и коротко пояснил:
- Мы очень разные.
Начало явно Майкрофту не понравилось, потому что в светлых глазах мелькнуло смятение, сменившееся ледяным спокойствие; казалось, даже температура воздуха упала на пару градусов.
Он расправил плечи, словно был на королевском приёме, и безэмоционально произнёс:
- По-моему, это было ясно с самого начала.
- Нет, я не то хотел сказать... - Грег неопределённо взмахнул рукой, собираясь с мыслями и проклиная себя за неправильно подобранные слова. - У нас с тобой разный социальный статус. Ты ездишь на Бентли, я — довольствуюсь старушкой-Хондой, ты обедаешь в шикарных ресторанах, я на бегу перекусываю фаст-фудом.
С каждым пунктом Грегори нервно отщипывал кусочек хлеба и кидал в опустевшую тарелку:
- Ты отдыхаешь на лучших курортах мира, мне в радость и Уэльс. Это то, чем мы являемся: я — рядовой инспектор полиции, ты — чиновник высшего эшелона.
Майкрофт посмотрел на нервничающего Грега, на тарелку, полную истерзанных хлебных обломков.
- Есть одна очень старая итальянская пословица: «Когда игра заканчивается, король и пешка падают в одну и ту же коробку». Я к тому, что все мы — фигуры на игровом поле жизни и то, чего каждый из нас достигнул, не имеет никакой ценности перед лицом Смерти. Можешь мне верить. Я это точно знаю. Разве это мешает нам быть вместе?
- Нет! - Грег потянулся к Майкрофту и накрыл его ладони своими. - Не злись, но я должен был это сказать. Мне твой образ жизни не по карману, даже если я стану работать сверхурочно и ночевать в Ярде.
- Никто и не говорил о том, что ты должен это оплачивать... - возразил Холмс, но был прерван.
- Так, стоп. А вот сейчас мы и подошли к самой сути. Я живу в твоем доме...
- Я сам предложил тебе переехать, - поспешно вставил Майкрофт. - Здесь намного удобнее, чем в твоей квартире.
Грег вспомнил свою старую ванну с ржавыми потёками, скрипящий на все лады старый паркет, кухоньку, в которой двое взрослых мужчин просто физически не поместились бы, и признал правоту:
- Ладно, с этим согласен. Но твои подарки!
- А с ними-то что не так?
- Майкрофт, они до неприличия дорогие! Всему есть разумный предел. Ну, ладно, насчёт одежды я не имею ничего против, но часы, что ты мне подарил мне на Новый год! Я даже представить не могу, сколько стоит эта марка!
В доказательство своих слов Грегори отогнул манжет рубашки, показывая стильный Брегет. В свете кухонных ламп блеснул хромированный корпус и шестерёнки, вращающиеся под стеклом.
Майкрофт покосился на часы и пожал плечами:
- Я хотел, чтобы у тебя была вещь, достойная тебя.
- Ага, - согласился Грегори, - а потом я думаю, почему это суперинтендант так странно на меня смотрит, когда распекал на очередном совещании. Когда мы вышли, и Донован посвятила меня в стоимость этого подарка, эквивалентного стоимости приличной машины, я чуть полностью не поседел! А вчера, знаешь, о чём я волновался, когда догнал наркодельца и повалил на землю? Я боялся не руку сломать при падении, а поцарапать или, не дай Бог, сломать эти часы!
Майкрофт тихо рассмеялся, оттаивая.
- Вот уж не думал, что ты так заботишься о моих подарках. Хорошо, я согласен на баркас, рыбалку и всё, что ты мне предложишь.
Грегори удивлённо заморгал, а потом тепло улыбнулся: - Нет уж, поехали на море. Мне одного рыжего солнца мало.
Холод, на несколько томительных секунд воцарившийся между ними, тут же тает от искренних улыбок.
Майкрофт придвигается ближе и ласково проводит по волосам Грегори, перебирая мягкие пряди, отчего Грег жмурится и едва не урчит. Тёплые пальцы круговым движением скользят по виску и ложатся на затылок, массируя чувствительную кожу, посылая приятные щекочущие импульсы. Боком ощущается тёплое сильное тело, и Грегори тянется к нему, к этому теплу, осторожно целуя в самый уголок рта, а Майкрофт с готовностью отвечает. Мягкий тягучий поцелуй становится глубже, и, как только заканчивается воздух в лёгких, Грег отстраняется. Он открывает глаза и сталкивается взглядом с Майкрофтом - обычно светлую радужку затопила чернота расширенных зрачков, а по щекам расползается неровный румянец.
Как они добираются в спальню, Грег не помнит совсем.
Разум туманит близостью, и сквозь этот самый туман иногда всплывают какие-то неважные, ненужные вещи: мелкие пуговицы, в которых путаются пальцы — его или Майкрофта, - лёгкая боль в колене, потому что он не удержал равновесие и зацепил ногой дверной косяк.
Маленький ночник в изголовье едва освещает комнату, отбрасывая на стены мягкие причудливые тени.
Холмс буквально вытряхивает его из одежды, закусывая губы от нетерпения, и при виде такого Майкрофта низ живота сладко тянет, ведь он, Грегори, доводит этого человека с безукоризненным самоконтролем до безумия. Сердце замирает на миг, чтобы тут же пуститься вскачь.
Жадные руки снимают рубашку, скользят по плечам, изучают; они совсем не похожи на женские, но под их лаской Грег готов расплавиться, как восковая свеча от яростного пламени. То, что происходит в этой комнате, вообще не похоже на всё, что он себе воображал: каждый поцелуй, перерастающий в яростную борьбу губ и языков гораздо ярче, каждое объятие — крепче.
А потом Грегори падает на кровать и связные мысли покидают голову, потому что ощущения зашкаливают, простыни холодят распалённое тело, а Майкрофт прижимается, обжигая нестерпимым жаром. Когда Холмс кусает его за шею — легко, чтобы оставить едва заметную цепочку красных отметин, Грегори тихо стонет и зарывается носом в каштановые волосы любовника, вдыхая дурманящий аромат. От него пахнет лёгким горьковатым парфюмом с ноткой полыни и сандала, мускусом и огненным, нестерпимым, невероятным желанием.
- Что же ты со мной делаешь, - благоговейно стонет Грег, когда Майкрофт отрывается от его шеи, скользит губами вниз, и пах обдаёт горячим дыханием. Грегори то жмурится, то распахивает глаза, перед которыми плывут яркие круги, не зная — смотреть или не смотреть, а всё потому, что Майкрофт вбирает его член, и это невероятно. Невыносимо.
Майкрофт раскрепощает его, снимая смущение, стыд, скованность слой за слоем, как шелуху с луковицы, и оставляет в конечном итоге только острое наслаждение. Грег дрожит, утопая в сладостном дурмане, почти достигая оргазма, когда Холмс отстраняется.
От исчезнувшего тепла становится почти физически больно, Лестрейд разочарованно стонет и открывает глаза.
Глаза Майкрофта лихорадочно блестят, обычно тонкие бледные губы налились алым.
- Иди ко мне, - мягко просит Холмс и тянет его за руку, не разрывая пристального взгляда.
Грегори открывается изумительное зрелище — раскинувшийся перед ним Майкрофт выглядит невероятно порочным, но в то же время открытым и честным в своём желании; дымчатые тени окутывают светлую кожу, оттеняют прикрытые ресницы и скулы, придавая загадочность.
«Кто бы мог подумать...»
Лестрейд наслаждается моментом — целует белоснежную кожу живота и плечи, окроплённые щедрыми брызгами веснушек. С упоением гладит грудь, задевая большими пальцами тёмные соски, ласкает нежные стопы, обводит налитую кровью головку, отчего Майкрофт вздрагивает, извивается, сминая в кулаках тонкую ткань простыней. Не выдерживая пытки удовольствием, Холмс нетерпеливо вкладывает в его ладонь тюбик лубриканта и с готовностью обвивает талию Грегори ногами.
Медленно погружаясь во влажную жаркую тесноту, Грег сосредотачивается всеми чувствами на том месте, где их тела сливаются воедино, и замирает.
- ὦ ΄γαθέ! Ἐράσμιος...* - надломлено стонет Майкрофт на неизвестном ему языке, почти соскальзывая и резко подаваясь обратно. Грегори подхватывает его под ягодицы и вскидывает бёдра навстречу, получая в награду ещё один долгий вибрирующий стон. Фирменная холодная надменность Холмсов слетает с Майкрофта, сменяясь лихорадочными движениями и крупной дрожью.
Лестрейда переполняет опьяняющее ощущение вседозволенности от того, что этот властный, могущественный мужчина раскидывает перед ним ноги, вручая ему и тело, и душу.
Майкрофт Холмс потерял контроль, и это он, Грег, тому причина.
- О, боги, - жалобно стонет Грегори, с исступлением двигаясь всё быстрее и быстрее. Майкрофт под ним, мокрый и раскрасневшийся, почти хрипит на выдохе. В какой-то момент он взмахивает рукой, пытаясь вцепиться в простыню, но промахивается — с прикроватной тумбочки глухо падает светильник и книга. В свете нарастающего удовольствия это маленькое крушение остаётся незамеченным.
Грегори знает, что погруженный в сон особняк насквозь пропитан тишиной, но в их комнате гремит симфония страсти: сердца гулко бухают барабанным боем под аккомпанемент невнятного шелестения, какое могло бы сопровождать песчинки, отсчитывающие конец этой вселенной.
Он успевает накрыть губы Майкрофта своими, прежде чем слепящая вспышка оргазма-сверхновой пронзает их тонкими острыми лучами, и оба вздрагивают в унисон, всё ещё являясь единым целым, неделимым.
Грегори глубоко вздохнул, зарываясь лицом во влажные волосы Майкрофта и улыбнулся. Во всём теле приятно звенела пустота.
- Что это было? Эраз...эрас...ну, ты понял, - поинтересовался Грегори, поглаживая любовника по плечу и ключице. Холмс откатился от него к краю кровати и опустил руку, нашаривая что-то на полу. Искомым предметом оказалась та самая упавшая книга — небольшой томик в дорогом кожаном переплёте. На лицевой стороне золотое тиснение сплеталось в малопонятные чёрточки и закорючки, похожие на пиктограммы.
- Это древнегреческий, «Илиада» Гомера, - пояснил Майкрофт. - А что касается твоего вопроса... Дословно переводится как желанный или...любимый, - последнее слово он шепнул Лестрейду на ухо.
Вызванная этим признанием улыбка оставалась на губах Грегори, даже когда он провалился в сон.
___________________________________
* «Милый! Любимый...» (древнегреч.)
ἐράσμιος - любимый, желанный ex. (τινι Aesch.)
Автор: MsHelena
Соавтор: Koshka-matryoshka
Фандом: Шерлок
Жанр: слэш
Пейринг/Герои: Майкрофт/Лестрейд, Шерлок/Джон
Рейтинг: R
Размер: Макси
Дисклеймер: ни на что не претендую
Размещение: mystrade.diary.ru/?userid=3089904
Саммари: Они живут уже более двух тысячелетий, обреченные на вечную жизнь без любви,
до тех пор пока не найдут свою вторую половинку. Того единственного, ради которого стоит умереть.
Предупреждения: OOC, АУ
Критика: возможна в мягкой форме
читать дальше
Утренний сонный Кенсингтон встретил Шерлока мерцанием уличных фонарей и сыплющейся с белёсого неба ледяной крупой. Мелкие колкие снежинки оседали на пальто, горстями летели в лицо и царапали щёки, пока он, подняв воротник, расплачивался с таксистом. Осыпаемый снегом, Шерлок уже не раз пожалел, что так быстро вышел из салона машины.
Пока он препирался с таксистом, который никак не мог отсчитать сдачу, Холмс чуть не пропустил, как ворота с тихим лязгом открылись и выпустили с территории серебристую Хонду. «Что в такую рань здесь забыл Лестрейд?» - Шерлок удивлённо посмотрел на знакомый номер удаляющейся машины.
Створки узорчатых ворот медленно стали закрываться, и Шерлок, недолго думая и плюнув на деньги, проскользнул между ними.
Последний раз он был здесь летом, когда дом утопал в зелени и обилии цветочных клумб. Теперь он шагал по дорожке среди облетевших кустов, подмёрзший за ночь гравий приятно хрустел под ногами.
На втором этаже светилось окно кабинета, а значит, брат работал с документами.
Шерлок прибавил шагу — утренний мороз ощутимо прихватывал щёки и пробирал до костей.
Поправив драгоценную ношу, оттягивающую внутренний карман пальто, он открыл дверь.
Майкрофт, облачённый не в привычный костюм-тройку, а в домашние брюки и водолазку, перебирал бумаги. Он как раз поставил последнюю подпись и поднял голову, услышав звук открывающейся двери кабинета:
- Чем обязан твоему визиту, Шерлок?
Холмс-младший не стесняясь уселся в кресло, оглядел комнату и ответил вопросом на вопрос:
- Почему ты не в палате лордов или где еще ты должен находиться ? - Майкрофт неопределённо пожал плечами, показав бумаги в руках.
- Выдалась возможность поработать дома.
Шерлок прищурился.
В обстановке что-то неуловимо изменилось. Книг на полке стало чуть больше, особенно выделялись несколько потрёпанных тёмно-зелёных томов с потёртым золотым тиснением. Если память не подводила, Майкрофт не слишком-то жаловал Вальтера Скотта, находя его видении истории слишком утопичным. Кусочки мозаики — новые книги; замеченные в прихожей спортивные ботинки, на размер больше чем у брата; ещё один зонт — наконец сложились в общую картинку.
- И как Грегу живётся в твоей золотой клетке?
На мгновение Майкрофт скривился, но тут же взял себя в руки:
- Судя по тому, как твой доктор меняет одну девушку за другой, ты смелости не набрался даже на признание, - Майкрофт отложил бумаги и всем видом показал, что поддерживать эту тему он не намерен.
Нужно было признать: старший брат достойно отразил атаку, и этот укол вышел особенно болезненным. Шерлок насупился и преувеличенно-любезно спросил:
- Не предложишь мне чаю?
- Где находится кухня, ты и сам знаешь, - с этими словами Майкрофт открыл новую папку и углубился в чтение.
Довольный Шерлок объявился в кабинете минут через десять.
- Что, Грегори не пришёлся по вкусу твой фарфор?
Майкрофт поднял голову от бумаг и увидел, как брат отпивает чай из уродливой кружки с надписью «Убью за пончик». Грег и правда сообщил, что пить из полупрозрачных фарфоровых чашек ему неудобно, поэтому вместе с книгами, зубной щёткой и минимальным количеством одежды он привёз эту кружку — подарок Салли. На фаянсовом боку плясали мультяшные пончики различных размеров и цветов. Первый раз увидев этот кошмар, Майкрофт только вздохнул и с тех пор иногда лично заглядывал на кухню, чтобы затолкать её подальше в посудный шкаф. Увы, Грегори, как хорошая ищейка, отыскивал кружку моментально.
Шерлок усмехнулся, глядя на брата и сделал ещё глоток.
- Ты приехал сюда, чтобы обсудить мою личную жизнь? - Майкрофт строго посмотрел на него поверх папки.
Шерлок покачал головой и запустил руку во внутренний карман пальто, вытаскивая узкий свёрток в грубой бумаге.
- Не твою, братец. Наши, - и положил свёрток перед Майкрофтом.
Старший встал с кресла, наклонился над столом, аккуратно развернул бумагу, откинул промасленную кожу... и понял, что смотрит на нож для жертвоприношений.
- Ты нашел его! - потрясённо воскликнул Майкрофт. - Подумать только... - задумчиво протянул он, - мы с ним ровесники. И такие же древние, - закончил он горько, садясь в кресло. - Как ты его достал?
- Это не я, - пояснил Шерлок, - Она.
- Эта женщина? Удивительно. И сколько тебе пришлось за это выложить? Нет! Не говори мне, - Майкрофт поднял руку, призывая к молчанию. - Я знаю, что эта дамочка ничего просто так не делает.
- Она выполнила свою часть сделки, и я у нее в долгу, - ответил Шерлок, устало опускаясь на кожаный диван, вытягивая длинные ноги. - Не оправдав ожиданий Мориарти, мисс Адлер стала изгоем, ЦРУ и твои «псы» идут по ее следу. Ей нужна защита. Когда она вышла на последнего покупателя, ей не повезло попасть в руки экстремистов на Ближнем востоке.
- Так вот зачем ты просил самолет для полета в Пакистан? - понимающе приподняв брови, брат улыбнулся, а заметив смущение на лице Шерлока, поинтересовался:
- Спасал даму, попавшую в беду? Неужели сантименты?
- Да перестань! - возмущённо отмахнулся Младший.
- Когда же ты перестанешь бояться сильных человеческих эмоций? Признай, ты восхищался ею, иначе не допустил бы столь серьезного промаха с самолетом мертвецов. Ты не мог забыть событий в Кардиффе времен Второй мировой.
- Я больше помнил твою попытку свести счеты с жизнью и оставить меня одного, - гневно парировал Младший. Удар достиг цели — от этого напоминания Старший сник, моментально утратив гордый разворот плеч и прямую осанку.
- Ну... - начал Младший, прерывая неловкую паузу после резких слов, - судя по всему, теперь ты нашел свое счастье.
- Да. Нам хорошо вместе, - Майкрофт постарался сгладить возникшую между ними неловкость. - А ты? Как у вас обстоят дела с доктором? Он все так же открещивается от того, что вы с ним пара? Это уже похоже на навязчивую идею. Может, ему стоит снова посетить психотерапевта?
- Не смей, - категорично отрезал Шерлок. - Пусть живет как хочет! Ты же видел, что стало с его сестрой. - Он отвернулся и тихо добавил:
- Я Джону такого не желаю.
- Хорошо, я не стану вмешиваться, - Майкрофт сочувственно посмотрел на младшего брата.
Шерлок упрямо сжал зубы, не желая делиться своей болью, но не выдержал:
- Рядом со мной опасно. Порой я так увлекаюсь, что забываю, насколько хрупким может быть человеческое тело, - он закрыл глаза, откинул голову на спинку дивана и прошептал исступленно: - Это невыносимо, просто невыносимо, постоянно бояться его потерять.
Старший горько вздохнул. Он отдал бы многое, чтобы брат тоже обрёл хотя бы крупицу счастья, но этот путь Шерлок должен был пройти самостоятельно.
- Помни, скоро это закончится, нужно подождать каких-то несколько месяцев, - мягко уговаривал Майкрофт. - Ни лет, ни столетий, только месяцев. Должен признаться, что и сам жду этого с нетерпением. Через некоторое время у Грега возникнут вопросы по поводу моего возраста, внешности. А я хочу хоть раз прожить с любимым вместе до старости, наслаждаясь каждым мигом смертной жизни.
- А также болезнями, немощью... - иронично добавил Шерлок.
Майкрофт на это только упрямо вздёрнул подбородок.
- Пусть. Но это будет мой выбор, и я сам хочу решать, жить мне или умереть.
Браться замолчали, обдумывая каждый свое самое заветное желание.
- Как думаешь, стоит рассказать им о нашем проклятии? - вдруг спросил Шерлок.
- И напугать до чертиков? - ужаснулся Майкрофт, представив реакцию Грегори. - Нет! Если все получится как надо, нам ничего объяснять не придется. Но если к Джону вернется память... разговора не избежать. Нож будет храниться у тебя?
- Нет, - покачал головой Шерлок. - Оставлю тебе. Джон в последнее время так наловчился прятать мои сигареты и находить любые тайники, что того и гляди наткнется. Будет много лишних вопросов, на которые я не готов дать ответ.
***
«Чёрт бы побрал эти квартальные отчёты. Уволюсь!» - устало подумал инспектор Лестрейд, выруливая на знакомую улицу. Память подкинула лица таких же измученных сотрудников Скотланд-Ярда, особенно Салли, которая сосредоточенно покусывала колпачок ручки и смотрела в одну точку. Гора исписанных бумаг неумолимо росла, и не было этому ни конца, ни края.
«Возьму отгул и высплюсь», - сменил он гнев на милость и остановил машину перед особняком Майкрофта. Узорчатые чугунные ворота начали медленно приоткрываться.
Последние четыре часа Грег действовал на автопилоте — что-то говорил, что-то подписывал, даже влил в себя стакан отвратительного, крепкого кофе из автомата, но разум пребывал вне офисной неразберихи. Оставшиеся связные мысли вращались сначала вокруг мечтаний о мягкой подушке и одеяле, а потом — о любом доступном тихом уголке, в котором его не потревожат хотя бы с четверть часа.
Глаза слипались невыносимо: пытаясь бороться со сном, он так старательно тёр переносицу, мочки ушей и мял шею, что Донован, заглянув с новыми бумагами к нему в кабинет, участливо предложила хорошее противоаллергическое средство и фирму по изготовлению ортопедических подушек. Грег раздосадованно крякнул и от советов отказался.
Он моргнул и очнулся, клюнув носом в руль — двигатель работал, а включённые фары освещали выжидательно распахнутые ворота. Поняв, что на секунду задремал под аккомпанемент бодро урчащего мотора, Грегори не стал медлить и нажал педаль газа, въезжая на территорию особняка.
«Ещё один трудоголик», - ворчливо подумал Лестрейд, бросая взгляд на дом — одиноко светилось окно кабинета Майкрофта. При мысли о Холмсе, который наверняка сейчас просматривает гору рабочих бумаг, в груди стало теплее.
Сил не было даже нагнуться, чтобы развязать шнурки, и Лестрейд стянул дорогущие кожаные ботинки, наступив на пятки. Пусть завтра Майкрофт посмотрит на его небрежно оставленную обувь неодобрительно, но он так устал... Пристроив пальто на вешалку, Грегори медленно поднялся в кабинет Холмса и практически упал в кресло с тихим довольным стоном. Одеревеневшая за трудовой день спина почти перестала ныть. Наконец-то.
- Ты что, так и просидел над бумагами целый день? - спросил он у Майкрофта, который молча разглядывал его, опустив подбородок на сплетённые в замок пальцы.
- Да, если не считать перерывов на завтрак, обед и ужин. Я ждал тебя, но Мария так сердилась, что мне некуда было деваться, она просто настоящий домашний тиран.
Грегори тихо рассмеялся.
Немолодая приземистая испанка, выполнявшая в особняке обязанности экономки, в гневе была страшна — стоило только увидеть, как она сердито мерцает опаловыми глазами! Немота и отсутствие слуха не мешали ей показывать эмоции посредством живой мимики и экспрессивных жестов. Едва появившись в доме Холмса, Грегори завоевал её доверие и с тех пор был на особом положении — Мария тщательно следила за его рационом, готовила любимые блюда и укоризненно сверлила взглядом Майкрофта, если тот не мог убедить Грега нормально позавтракать. Уже спустя неделю сытных ужинов и обедов Лестрейд почувствовал, что поправился как минимум на три фунта, и любимые джинсы это подтверждали некоторой теснотой в талии.
- Твою часть мясного рулета Мария поставила в духовку, чтобы он не остыл.
- Хорошо... - сонно выдохнул Грег и поёрзал в удобном кресле. Он не был уверен, что на ужин останутся силы.
- Грегори... Грег! - раздался над ухом громкий голос. Лестрейд едва не подпрыгнул в кресле, потирая глаза.
- А...что? - над ним возвышался Майкрофт, трясущий его за плечо.
- Ты заснул. Пошли на кухню, я сам накормлю тебя. А то Мария завтра поймет, что ты лег голодным, и всыпет мне по первое число.
Холмс мягко потянул его за руку из кресла и отбуксировал на кухню. Остатки сна слетели с Грега, когда перед ним возникла тарелка с ароматным рулетом и горкой картофельного пюре. Следом на столе появилась маленькая плетёнка с ломтями домашнего хлеба и приборы. Лестрейд втянул носом дразнящий аромат и застонал — рот моментально наполнился слюной, а зверский голод дал о себе знать.
- Тише, не набрасывайся так на мясо, - смешливо бросил Майкрофт, наблюдая, как Грегори старается прожевать кусок побольше и от наслаждения закатывает глаза. Холмс отвернулся, чтобы поставить чайник, а потом продолжил. - Ты урчишь как большой, голодный лев, что целый день гонялся за антилопами и наконец-то поймал одну из них.
- Это... это просто божественно! - воскликнул в своё оправдание Грег, быстро орудуя вилкой.
- Мария будет счастлива узнать об этом, - невозмутимо ответил Майкрофт, но его глаза смеялись.
- Ты хотя бы представляешь, что кроме паршивого кофе у меня в желудке с утра ничего не было?
Дождавшись, когда Грег насытится второй порцией рулета, Холмс пододвинул к нему чашку чая и присел рядом.
- Как раз об этом я и хотел с тобой поговорить.
- О кофе? Я знаю, что много его пью, но это единственный способ держать меня на ногах, особенно когда нагружают по полной.
- Нет, - покачал головой Майкрофт, - о твоих нагрузках. Как ты смотришь на небольшой отпуск, который мы проведем вместе? - последовал осторожный вопрос.
Грегори воодушевился:
- Я бы сказал, что это замечательная идея. Поедем в Уэльс, у меня там есть хороший знакомый, возьмем на прокат его баркас и славно порыбачим. Лучшего отдыха я не представляю.
Холмс посмотрел на размечтавшегося Грегори с затаённым ужасом.
Моментально нарисовалась картинка — он сам, облачённый в бесформенный рыбацкий плащ и высокие, до колен, резиновые сапоги, упрямо ждёт, когда клюнет рыба. Рядом, в качестве моральной поддержки, лежит зонт и банка с мотылём. Сомнительный отдых на проржавевшем баркасе не шёл ни в какое сравнение с картинкой, где он, Майкрофт Холмс, возлежал на шезлонге с коктейльным бокалом, а вдалеке тихо плескалась морская синева. К тому же, Грегори очень пошёл бы загар и шорты.
Майкрофт иронично вскинул брови и покачал головой:
- Вот на баркасе я себя как раз и не представляю. А что насчёт курорта на Средиземноморье? Уединенный отель или, если хочешь — бунгало: солнце, теплое море и хорошее обслуживание. И порыбачить там тоже можно... Почему ты так странно на меня смотришь? - Грег перестал жевать и смотрел на него пристальным нечитаемым взглядом.
- Майкрофт, - вздохнул он, откладывая приборы, - я не хотел начинать этот разговор, но рано или поздно эту тему пришлось бы поднять.
- Какую тему?
- Ты самый умный человек, на считая твоего брата, из всех, кого я знаю... - подошёл к проблеме издалека Грегори.
- Интересное начало, - протянул Майкрофт, когда Грег продолжил фразу:
- ...Но даже ты не понимаешь того, что делаешь.
- Очевидно, действительно не понимаю. - Майкрофт недоумённо посмотрел на ставшего серьезным Грегори. - Что ты хочешь этим сказать?
Грег повертел в пальцах краюшку хлеба и коротко пояснил:
- Мы очень разные.
Начало явно Майкрофту не понравилось, потому что в светлых глазах мелькнуло смятение, сменившееся ледяным спокойствие; казалось, даже температура воздуха упала на пару градусов.
Он расправил плечи, словно был на королевском приёме, и безэмоционально произнёс:
- По-моему, это было ясно с самого начала.
- Нет, я не то хотел сказать... - Грег неопределённо взмахнул рукой, собираясь с мыслями и проклиная себя за неправильно подобранные слова. - У нас с тобой разный социальный статус. Ты ездишь на Бентли, я — довольствуюсь старушкой-Хондой, ты обедаешь в шикарных ресторанах, я на бегу перекусываю фаст-фудом.
С каждым пунктом Грегори нервно отщипывал кусочек хлеба и кидал в опустевшую тарелку:
- Ты отдыхаешь на лучших курортах мира, мне в радость и Уэльс. Это то, чем мы являемся: я — рядовой инспектор полиции, ты — чиновник высшего эшелона.
Майкрофт посмотрел на нервничающего Грега, на тарелку, полную истерзанных хлебных обломков.
- Есть одна очень старая итальянская пословица: «Когда игра заканчивается, король и пешка падают в одну и ту же коробку». Я к тому, что все мы — фигуры на игровом поле жизни и то, чего каждый из нас достигнул, не имеет никакой ценности перед лицом Смерти. Можешь мне верить. Я это точно знаю. Разве это мешает нам быть вместе?
- Нет! - Грег потянулся к Майкрофту и накрыл его ладони своими. - Не злись, но я должен был это сказать. Мне твой образ жизни не по карману, даже если я стану работать сверхурочно и ночевать в Ярде.
- Никто и не говорил о том, что ты должен это оплачивать... - возразил Холмс, но был прерван.
- Так, стоп. А вот сейчас мы и подошли к самой сути. Я живу в твоем доме...
- Я сам предложил тебе переехать, - поспешно вставил Майкрофт. - Здесь намного удобнее, чем в твоей квартире.
Грег вспомнил свою старую ванну с ржавыми потёками, скрипящий на все лады старый паркет, кухоньку, в которой двое взрослых мужчин просто физически не поместились бы, и признал правоту:
- Ладно, с этим согласен. Но твои подарки!
- А с ними-то что не так?
- Майкрофт, они до неприличия дорогие! Всему есть разумный предел. Ну, ладно, насчёт одежды я не имею ничего против, но часы, что ты мне подарил мне на Новый год! Я даже представить не могу, сколько стоит эта марка!
В доказательство своих слов Грегори отогнул манжет рубашки, показывая стильный Брегет. В свете кухонных ламп блеснул хромированный корпус и шестерёнки, вращающиеся под стеклом.
Майкрофт покосился на часы и пожал плечами:
- Я хотел, чтобы у тебя была вещь, достойная тебя.
- Ага, - согласился Грегори, - а потом я думаю, почему это суперинтендант так странно на меня смотрит, когда распекал на очередном совещании. Когда мы вышли, и Донован посвятила меня в стоимость этого подарка, эквивалентного стоимости приличной машины, я чуть полностью не поседел! А вчера, знаешь, о чём я волновался, когда догнал наркодельца и повалил на землю? Я боялся не руку сломать при падении, а поцарапать или, не дай Бог, сломать эти часы!
Майкрофт тихо рассмеялся, оттаивая.
- Вот уж не думал, что ты так заботишься о моих подарках. Хорошо, я согласен на баркас, рыбалку и всё, что ты мне предложишь.
Грегори удивлённо заморгал, а потом тепло улыбнулся: - Нет уж, поехали на море. Мне одного рыжего солнца мало.
Холод, на несколько томительных секунд воцарившийся между ними, тут же тает от искренних улыбок.
Майкрофт придвигается ближе и ласково проводит по волосам Грегори, перебирая мягкие пряди, отчего Грег жмурится и едва не урчит. Тёплые пальцы круговым движением скользят по виску и ложатся на затылок, массируя чувствительную кожу, посылая приятные щекочущие импульсы. Боком ощущается тёплое сильное тело, и Грегори тянется к нему, к этому теплу, осторожно целуя в самый уголок рта, а Майкрофт с готовностью отвечает. Мягкий тягучий поцелуй становится глубже, и, как только заканчивается воздух в лёгких, Грег отстраняется. Он открывает глаза и сталкивается взглядом с Майкрофтом - обычно светлую радужку затопила чернота расширенных зрачков, а по щекам расползается неровный румянец.
Как они добираются в спальню, Грег не помнит совсем.
Разум туманит близостью, и сквозь этот самый туман иногда всплывают какие-то неважные, ненужные вещи: мелкие пуговицы, в которых путаются пальцы — его или Майкрофта, - лёгкая боль в колене, потому что он не удержал равновесие и зацепил ногой дверной косяк.
Маленький ночник в изголовье едва освещает комнату, отбрасывая на стены мягкие причудливые тени.
Холмс буквально вытряхивает его из одежды, закусывая губы от нетерпения, и при виде такого Майкрофта низ живота сладко тянет, ведь он, Грегори, доводит этого человека с безукоризненным самоконтролем до безумия. Сердце замирает на миг, чтобы тут же пуститься вскачь.
Жадные руки снимают рубашку, скользят по плечам, изучают; они совсем не похожи на женские, но под их лаской Грег готов расплавиться, как восковая свеча от яростного пламени. То, что происходит в этой комнате, вообще не похоже на всё, что он себе воображал: каждый поцелуй, перерастающий в яростную борьбу губ и языков гораздо ярче, каждое объятие — крепче.
А потом Грегори падает на кровать и связные мысли покидают голову, потому что ощущения зашкаливают, простыни холодят распалённое тело, а Майкрофт прижимается, обжигая нестерпимым жаром. Когда Холмс кусает его за шею — легко, чтобы оставить едва заметную цепочку красных отметин, Грегори тихо стонет и зарывается носом в каштановые волосы любовника, вдыхая дурманящий аромат. От него пахнет лёгким горьковатым парфюмом с ноткой полыни и сандала, мускусом и огненным, нестерпимым, невероятным желанием.
- Что же ты со мной делаешь, - благоговейно стонет Грег, когда Майкрофт отрывается от его шеи, скользит губами вниз, и пах обдаёт горячим дыханием. Грегори то жмурится, то распахивает глаза, перед которыми плывут яркие круги, не зная — смотреть или не смотреть, а всё потому, что Майкрофт вбирает его член, и это невероятно. Невыносимо.
Майкрофт раскрепощает его, снимая смущение, стыд, скованность слой за слоем, как шелуху с луковицы, и оставляет в конечном итоге только острое наслаждение. Грег дрожит, утопая в сладостном дурмане, почти достигая оргазма, когда Холмс отстраняется.
От исчезнувшего тепла становится почти физически больно, Лестрейд разочарованно стонет и открывает глаза.
Глаза Майкрофта лихорадочно блестят, обычно тонкие бледные губы налились алым.
- Иди ко мне, - мягко просит Холмс и тянет его за руку, не разрывая пристального взгляда.
Грегори открывается изумительное зрелище — раскинувшийся перед ним Майкрофт выглядит невероятно порочным, но в то же время открытым и честным в своём желании; дымчатые тени окутывают светлую кожу, оттеняют прикрытые ресницы и скулы, придавая загадочность.
«Кто бы мог подумать...»
Лестрейд наслаждается моментом — целует белоснежную кожу живота и плечи, окроплённые щедрыми брызгами веснушек. С упоением гладит грудь, задевая большими пальцами тёмные соски, ласкает нежные стопы, обводит налитую кровью головку, отчего Майкрофт вздрагивает, извивается, сминая в кулаках тонкую ткань простыней. Не выдерживая пытки удовольствием, Холмс нетерпеливо вкладывает в его ладонь тюбик лубриканта и с готовностью обвивает талию Грегори ногами.
Медленно погружаясь во влажную жаркую тесноту, Грег сосредотачивается всеми чувствами на том месте, где их тела сливаются воедино, и замирает.
- ὦ ΄γαθέ! Ἐράσμιος...* - надломлено стонет Майкрофт на неизвестном ему языке, почти соскальзывая и резко подаваясь обратно. Грегори подхватывает его под ягодицы и вскидывает бёдра навстречу, получая в награду ещё один долгий вибрирующий стон. Фирменная холодная надменность Холмсов слетает с Майкрофта, сменяясь лихорадочными движениями и крупной дрожью.
Лестрейда переполняет опьяняющее ощущение вседозволенности от того, что этот властный, могущественный мужчина раскидывает перед ним ноги, вручая ему и тело, и душу.
Майкрофт Холмс потерял контроль, и это он, Грег, тому причина.
- О, боги, - жалобно стонет Грегори, с исступлением двигаясь всё быстрее и быстрее. Майкрофт под ним, мокрый и раскрасневшийся, почти хрипит на выдохе. В какой-то момент он взмахивает рукой, пытаясь вцепиться в простыню, но промахивается — с прикроватной тумбочки глухо падает светильник и книга. В свете нарастающего удовольствия это маленькое крушение остаётся незамеченным.
Грегори знает, что погруженный в сон особняк насквозь пропитан тишиной, но в их комнате гремит симфония страсти: сердца гулко бухают барабанным боем под аккомпанемент невнятного шелестения, какое могло бы сопровождать песчинки, отсчитывающие конец этой вселенной.
Он успевает накрыть губы Майкрофта своими, прежде чем слепящая вспышка оргазма-сверхновой пронзает их тонкими острыми лучами, и оба вздрагивают в унисон, всё ещё являясь единым целым, неделимым.
Грегори глубоко вздохнул, зарываясь лицом во влажные волосы Майкрофта и улыбнулся. Во всём теле приятно звенела пустота.
- Что это было? Эраз...эрас...ну, ты понял, - поинтересовался Грегори, поглаживая любовника по плечу и ключице. Холмс откатился от него к краю кровати и опустил руку, нашаривая что-то на полу. Искомым предметом оказалась та самая упавшая книга — небольшой томик в дорогом кожаном переплёте. На лицевой стороне золотое тиснение сплеталось в малопонятные чёрточки и закорючки, похожие на пиктограммы.
- Это древнегреческий, «Илиада» Гомера, - пояснил Майкрофт. - А что касается твоего вопроса... Дословно переводится как желанный или...любимый, - последнее слово он шепнул Лестрейду на ухо.
Вызванная этим признанием улыбка оставалась на губах Грегори, даже когда он провалился в сон.
___________________________________
* «Милый! Любимый...» (древнегреч.)
ἐράσμιος - любимый, желанный ex. (τινι Aesch.)
@темы: Шерлок Холмс, Рейтинг NC-17, АУ, Майкрофт Холмс, Джон Уотсон, Фанфик, Грегори Лестрейд
воскресенье, 01 декабря 2013
22:37
Доступ к записи ограничен
life is sweet // there's always time for tea and room for cake
Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра
среда, 27 ноября 2013
Название: Пока смерть не разлучит нас Глава 22
Автор: MsHelena
Соавтор: Koshka-matryoshka
Фандом: Шерлок
Жанр: слэш
Пейринг/Герои: Майкрофт/Лестрейд, Шерлок/Джон
Рейтинг: NC-17
Размер: Макси
Дисклеймер: ни на что не претендую
Размещение: mystrade.diary.ru/?userid=3089904
Саммари: Они живут уже более двух тысячелетий, обреченные на вечную жизнь без любви,
до тех пор пока не найдут свою вторую половинку. Того единственного, ради которого стоит умереть.
Предупреждения: OOC, АУ
Критика: возможна в мягкой форме
Глава 22
- Тебе не кажется, что это немного унизительно? - раздался из динамиков ноутбука возмущённый голос Джона. Удивлён был не он один — клиент, взволнованный толстяк, который обратился к ним за помощью, смотрел на замотанного в простыню детектива с нескрываемым изумлением.
Шерлок подтянул сползающую с плеч простыню и, хмыкнув, посмотрел на экран - на самой окраине Лондона его верный блоггер Джон Ватсон отвёл глаза, стараясь не пялиться на неприкрытую белоснежной тканью грудь и шею.
За спиной Джона маячили расплывчатые силуэты полицейских и сеть оградительных жёлтых лент — новое место преступления, которое Джон показывал ему через Скайп. В углу экрана притаился клочок белёсого пасмурного неба, нанизанный на острые пики елей.
Игнорируя клиента, Холмс вооружился чашкой остывшего кофе, поправил простыню и прервал неловкую паузу:
- Покажи мне машину, - Ватсон тут же деловито перехватил ноутбук поудобнее и отправился к заглохшей машине свидетеля предполагаемого убийства.
С того памятного разговора прошло несколько месяцев, и Шерлок твердо держался уговора, не нарушая его ни словом, ни делом. Оба старались вести себя так, будто одной-единственной сумасшедшей ночи просто не существовало, и всё же поначалу их отношений коснулись некоторые изменения.
Когда-то Джон не делал попыток отодвинуться, стоило их ладоням случайно соприкоснуться на сидении тесного кэба. Когда-то они, в погоне за очередным преступником бежали, сталкиваясь локтями и плечами, и это чувствовалось совершенно естественным и логичным.
Теперь Джон Ватсон бдительно охранял границы своего личного пространства, и видеть его таким напряженным было просто невыносимо.
Они привычно переругивались из-за постов в блоге, Джон всё также возмущался, обнаруживая части человеческих тел в холодильнике, а Шерлок изводил его приступами скуки, но напряжение никуда не уходило, проскальзывая в каждом жесте Джона, настораживало, не давало расслабиться, повисало звенящей, не предвещающей ничего хорошего тишиной. Порой Джон бросал на Шерлока задумчивые взгляды, предпологая, что делает это незаметно.
Приняв правила этой странной игры, Шерлок только внешне оставался бесстрастным, хотя внутри бушевало адское пламя нетерпения. Прожив более двух тысячелетий без любви, познав всевозможные удовольствия и пороки, каждый раз скатываясь в бездну отчаяния и лишь одного лишенный – свободы выбора в желании умереть, он стал нетерпеливым, едва заметив проблеск надежды. С ума сводила одна только мысль о том, что ждать осталось недолго, а там...
Что с ними станет, когда придет время Парада планет? Разрешатся ли все проблемы после того, как он снова станет смертным? Хочется ли ему, чтобы воспоминания вернулись к Джону, и не станет ли это для него такой же непосильной ношей, как и для Гарри? Вернуться ли при этом чувства, или он станет ненавидеть Шерлока за все мучения, что выпали на его долю?
В этой жизни Джон отказывался принимать его чувства, отчаянно доказывал себе и окружающим, что между ними нет никаких отношений, и все, кто называют их парой, видят то, чего на самом деле не существует.
Оставаясь наедине с собой, Шерлок проигрывал в голове бесчисленное множество сценариев, в которых он признавался Джону, клялся, что тот — не игрушка и не развлечение. Иногда вымышленный Джон соглашался, и лёд в синих глазах таял.
Но чаще всего воображаемый Ватсон уходил в свою комнату, чтобы собрать вещи для переезда.
Вполне логичным стало поведение Джона Ватсона, когда, что-то для себя решив, он возобновил встречи с девушками.
Первое же свидание обернулось неудачей — потенциальная партнёрша оказалась матерью-одиночкой и искала больше отца для своей дочери, чем мужа. Встреча состоялась в кафе за чашкой кофе и закончилось пустыми обещаниями перезвонить. Тогда Джон вернулся домой раньше обычного и от него слабо пахло алкоголем — по всей видимости, по пути домой он заглянул в паб.
Шерлок окинул его долгим изучающим взглядом поверх книги, и, ничем не выдав своего волнения, снова углубился в чтение. Только в спальне, наедине с собой, он позволял страхам выползать наружу, сходя с ума от беспокойства. Джон был настроен более чем решительно завести серьёзные отношения, чтобы навсегда поставить между ними непреодолимый барьер.
Второе свидание прошло более успешно и Джон решился привести новую знакомую на Бейкер-Стрит.
- Шерлок, - прошипел Джон, заметив, как пристально сосед оглядел гостью и усмехнулся, - не смей.
Вопреки всем опасениям, Холмс был в этот вечер настолько любезен и обворожителен, что Джон невольно смотрел на него больше, чем на свою спутницу. Уже гораздо позже, после того как Джон проводил Кейтлин и вернулся домой, Шерлок заметил неяркий полустёртый след от помады на щеке — дальше поцелуя дело у них не зашло.
Этот вечер Шерлок провёл со своей верной подругой - скрипкой, выплескивая зародившуюся внутри радость в торжестве мажорных созвучий.
Когда Джон пригласил к ним на ужин Джорджиану (крашеная блондинка, вегетарианка, работает барристой), Шерлок затеял длительный и крайне неароматный эксперимент с серой, благодаря которому ужин так и не состоялся.
Потом запоминать имена девушек стало скучно, и он просто наблюдал, как Джон Ватсон изо всех сил доказывает всему миру и перво-наперво самому себе, что между ним и Шерлоком Холмсом существует только дружба.
Джон достаточно скоро перестал его сторониться, успокоился, и их жизнь вошла в привычное русло: череда мелких дел, расследования, две чашки чая на столе и приготовленный на двоих ужин.
Так продолжалось до тех пор, пока в их жизни не появилась Ирен Адлер.
***
- НЕТ! - Крик вырвался непроизвольно, кулаки сжались. Клокочущая ярость и страх вырвались наружу, сменив маску холодной невозмутимости, которую он обычно демонстрировал окружающим.
Среди множества людей в этой комнате он видел только Джона, стоявшего в этот момент на коленях с заведёнными за голову руками. Агент ЦРУ, выдвинув требование, пристально наблюдал за Шерлоком и уже дал команду подчинённым. Всё просто — разгаданный шифр или выстрел, открытый сейф в обмен на жизнь его Джона.
Приказывая поторопиться, воронёное дуло ствола уткнулось Джону чуть ниже затылка. В пронзительной тишине щелчок передернутого затвора подействовал на Шерлока как сигнальный хлопок стартового пистолета. Время пошло.
Шерлоку было плевать и на репутацию особы королевских кровей, и на пристальное внимание представителей американской спецслужбы, но угрожать его Джону не смел никто.
Мориарти уже поплатился за это, лишившись половины своей империи. А дальнейшая работа в тандеме с секретной службой Британии даст свои плоды, лишив короля преступного мира оставшихся владений.
- Я открою сейф, - резко выкрикнул Шерлок и потянулся к кнопкам, набирая подрагивающими пальцами комбинацию шифра.
Десять кнопок, последовательность из шести верных цифр, один взгляд через плечо на взволнованную Ирен и… грянул выстрел — он верно оценил коварство Адлер и её желание защитить то, что сохраняет ей жизнь. Через мгновение угрожавший жизни Джона агент повалился на ковёр, истекая кровью. Двое других тоже были обезврежены.
Шерлок взволнованно посмотрел на ошеломлённого Джона и наконец выдохнул. В этот момент он понимал Ирен Адлер как никогда — каждый защищал свои ценности как мог, любыми методами.
***
Присвоить себе телефон Ирен Адлер ему так и не удалось.
«Он жив, жив, жив...» - твердил себе Шерлок, изгоняя воспоминание — тёмный ствол пистолета упирающийся в мягкую беззащитную кожу. Джон, живой и оправившийся от шока, осматривал помощницу Ирен, лежащую на полу без сознания. Убедившись, что с девушкой все в порядке, Джон по просьбе мисс Адлер отправился проверить черный ход. Шерлок проследил за ним взглядом и снова задумался.
Его все еще не отпускал страх за хрупкую оболочку смертного тела Ватсона. Кошмар с бассейном повторялся.
Он слишком поздно почувствовал движение позади себя, и острая игла впилось в руку, после чего всё вокруг потеряло чёткость, расплылось как акварельный рисунок, на который плеснули воды. Перед глазами замелькали цветные смазанные пятна.
В воздухе свистнул стек, щёку моментально обожгло огнём — наказание за сопротивление, отчего Шерлок рухнул на пол. Ловкие тонкие пальцы скользнули по запястью и разжали ослабевшую ладонь, вынимая из неё телефон. Ирен что-то говорила, погружала своим вкрадчивым голосом в состояние полудрёмы, окутывала серебристой сонной дымкой, которая клубилась под веками. Шерлок рванулся, неловко взмахнул рукой, но снова соприкоснулся спиной с полом. Эта женщина его обыграла.
Звуки перемешались: он слышал взволнованный голос Джона, далёкий вой сирен и оглушающе-громкое биение собственного сердца. Шерлок не знал, сколько времени прошло — минута, две, вечность, когда замедлившиеся мысли снова пришли в движение. К телу возвращалась возможность чувствовать, и внезапно он понял, что больше не лежит на твердом полу.
Над его ухом раздалось знакомое чертыхание, и родной голос пробормотал: - ...Вот так, Шерлок, держись за меня, я вызвал кэб.
Джон.
Крепкая ладонь притянула его ближе за талию. Шерлок тихо застонал, то ли от боли во всем теле, то ли от этой невинной близости, которая так долго была ему недоступна, и покрепче обхватил Ватсона за шею.
Ухо обожгло выдохом: - Потерпи ещё немного.
В голове гудело, но постепенно мир снова обретал чёткость, а ноги переставали быть ватными. Чтобы не выдать себя, Шерлок буквально обмяк, повиснув на Джоне, вызывая новую порцию тихих ругательств — таща длинное и неожиданно тяжёлое тело друга, он едва не оступился и чуть не покатился кубарем с лестницы.
Где-то рядом раздался голос Лестрейда:
- Он в порядке? - Джон в ответ что-то пробормотал и подвёл Шерлок к такси.
- … смотри, смотри, идут прям как парочка закадычных дружков из бара! Снимаешь? Пьяный фрик, вот умора! - кажется, говорил кто-то из оперативной группы Лестрейда. Джон поспешил отлепить Холмса от себя и усадил в машину.
- Если его стошнит, заплатите двойную цену, - сердито буркнул таксист, глядя как Шерлок сполз по сиденью и завалился на плечо Ватсона.
Машина тронулась, направляясь домой, на Бейкер-Стрит.
***
Бормоча проклятия, Джон и его бесценная ноша в виде единственного в мире консультирующего детектива наконец миновали лестницу и буквально ввалились в комнату Шерлока. Уже лёжа в кровати, Холмс сквозь ресницы наблюдал, как Джон накрыл его одеялом и схватился за карман джинсов - зажужжал телефон.
- Привет, Жанет. Извини, я забыл перезвонить. Был немного занят. Нет, ничего переносить не надо, - оправдывался Джон перед своей новой пассией и беспокойно поглядывал на лежащего без движения Холмса. - Конечно, я тебе позвоню, как только улажу кое-какие дела с Шерлоком.
Холмс замер.
Джон мельком упоминал, что познакомился с Жанет на работе. Девушка работала учителем младших классов и с согласия администрации больницы привела свой класс на экскурсию, показать детям, как работают врачи. Обаятельный терапевт Джон Ватсон тут же нашёл общий язык с детьми, чем покорил девушку. Сегодня должно было состояться третье, решающее свидание, и Холмс подозревал, что Джон ночевать домой не вернётся.
От неприятных мыслей отвлек тихий стук оконной рамы и шорох ткани. Гибкая темная тень проскользнула по комнате.
- Вам помочь, мисс Адлер?
Ирен медленно повернулась, чтобы обнаружить у себя за спиной того, кто, по ее мнению, еще долго должен был находиться в отключке — на ней теперь было куда больше одежды, чем в их первую встречу. Умная, дерзкая, красотой не уступающая мраморным изваяниям античных статуй, эта женщина напоминала ему греческих гетер его далекой родины.
- Какого черта вы в сознании? - изумлённо воскликнула Ирен. - Это был проверенный состав, он никогда не давал сбоев.
- Вы просто не имели дела с такими как я, - Шерлок сел на кровать, не скрывая самодовольства.
- Ладно, - подняла руки Ирен, как бы сдаваясь в плен, - вы меня поймали. Будете звать полицию или прихвостней вашего брата за то, что я вернула вашу одежду? - кивком головы она указала на вешалку, куда повесила одолженное ею пальто.
- Ни то и ни другое. Хочу воспользоваться вашими обширными связями, чтобы разыскать одну вещь.
Женщина удивлённо посмотрела на него — в светлых глазах полыхнул огонёк любопытства.
- Вы меня заинтриговали. И что же это?
- Древний артефакт: нож для жертвоприношений из храма Апполлона.
- Оу... - с интересом протянула Адлер, - и для чего вам нужен этот нож?
- Вас это не должно касаться, - отрезал Шерлок, - мне просто нужна ваша помощь.
- Великому детективу, имеющему брата в правительстве, понадобилась помощь от авантюристки. Вы ведь так меня называете?
- Я могу найти его и сам, но если это сделаете вы, я буду вам обязан, - Шерлок, когда хотел, был чертовски обворожителен.
- Хорошо. Я посмотрю, что можно сделать. Если позволите, я предпочту выйти не через дверь, - и Адлер скрылась в оконном проёме, словно её и не было.
Шерлок удовлетворённо откинулся на кровать, прислушиваясь - наверху Ватсон шумел, собираясь на свидание. Невзирая на то, что Джон всерьёз вознамерился строить отношения, жизнь друга и пациента для него всегда была важнее. Добавив хрипотцы в голос, Холмс повалился на кровать и выкрикнул:
- Джон! - Ватсон нерешительно замер и повернул в сторону лестницы. Заскрипели ступени.
Он ещё не знал, что и этому свиданию не суждено было состояться.
***
Шерлок наблюдал из окна гостиной, как Джон садится в незнакомую машину, что подъехала к двери их квартиры - он принял приглашение незнакомой дамы, ошибочно полагая, что ее прислал Майкрофт. Не раздумывая долго, Шерлок схватил пальто и бросился следом.
Ему повезло сразу же поймать кэб, а сговорчивый таксист без вопросов согласился следовать на расстоянии двухсот метров за подозрительным автомобилем. Слежка привела на заброшенный завод.
Автомобиль плавно отъехал от здания, оставив Джона одного. Дождавшись, пока Ватсон войдёт в здание, Шерлок тоже отпустил кэб и тенью последовал за ним. Попетляв по бесконечным лестницам и переходам до последнего этажа, укрывшись за массивным оборудованием, он стал свидетелем встречи Джона с воскресшей мисс Адлер.
Джон был потрясён, рассержен и не находил себе места от возмущения. Срываясь на гневные крики, он обвинял Адлер в коварстве и требовал, чтобы она призналась Шерлоку в том, что не умирала. Странное поведение детектива Джон ошибочно связал со смертью мисс Адлер и возникшими между ними отношениями.
Шерлок прислонился к стене, закрыл глаза и слушал, блаженно улыбаясь, с какой настойчивостью Джон допытывался о содержании тех сообщений, что она присылала детективу. Он помнил, как Джон каждый раз вздрагивал, услышав звук рингтона, имитирующего женский оргазм, установленный Ирен на его телефоне.
Услышав от собеседницы Джона издевательское: «Вы ревнуете?», Холмс прошептал с удовлетворением: «Умница» и усмехнулся.
«Мы не пара, - резко произнёс Джон. - Если это еще кого-то интересует, я вообще-то не гей!». Эти слова стали для Холмса последней каплей, переполнившей чашу терпения. Ирен никуда не денется и вернется за своим телефоном, но он не желал слушать, как Джон занимается самообманом, оправдываясь перед женщиной, экспертом в области отношений.
Звук пришедшего смс-сообщения на его телефон разнесся гулким эхом в пустом помещении и утонул в густой напряжённой тишине. Шерлок поднял воротник пальто и быстро зашагал к выходу: все, что ему было нужно, он уже услышал, а смотреть Джону в глаза и поднимать запретную тему под насмешливым взглядом Этой Женщины желания не возникало.
Как бы то ни было, а проницательности мисс Адлер в эмоциональных вопросах можно было довериться и попытаться раздуть пламя ревности из маленькой искры. До этого момента именно Шерлок смотрел на женщин в жизни Джона Ватсона как на потенциальную угрозу, теперь настал черед и Джона познакомиться с «чудовищем с зелёными глазами».
Канун Нового года они провели вместе. Шерлок играл на скрипке, стоя у окна, а Джон сидел в кресле возле камина, потягивая рубиновое вино и глядя на яркие искры огня.
Шерлок вернулся полчаса назад, ничего не объясняя, и сразу же взялся за скрипку. Испытывая неловкость от того, что Шерлок слышал его разговор с мисс Адлер, Джон не знал, как начать разговор. Его не покидало стойкое ощущение, что он сказал что-то обидное для Шерлока, и теперь мучился чувством вины и собственными противоречивыми эмоциями по этому поводу. Отчаянно желая нарушить тяготящее молчание, Джон спросил первое, что пришло в голову:
- Где Она теперь?
- Там, где ее никто не найдет, - туманно ответил Шерлок, повернувшись лицом к окну и настраивая скрипку. Джон продолжил допытываться:
- То есть, она жива? И что ты чувствуешь по этому поводу?
Шерлок улыбнулся про себя, услышав в голосе Ватсона нотку волнения. В этот момент с улицы послышался бой часов, возвещавших о наступлении Нового года.
- С Новым годом, Джон.
- Как ты думаешь, ты еще ее увидишь?
Ничего не ответив на настойчивые расспросы, Шерлок взмахнул смычком, на мгновение встретившись взглядом с тем, кому запрещено было говорить о своих чувствах, и заиграл трогательную мелодию, предпочитая общаться языком музыки.
Имеющий сердце – услышит.
Риджент-стрит сияла яркими огнями витрин и гирлянд, разноцветные отблески которых плясали на лицах прохожих. Женщина в меховом манто остановилась посреди улицы и вытащила из кармана завибрировавший телефон. Она улыбнулась своим мыслям и лаконичному сообщению: «С новым годом!», понимая, что договор вступил в действие.
Автор: MsHelena
Соавтор: Koshka-matryoshka
Фандом: Шерлок
Жанр: слэш
Пейринг/Герои: Майкрофт/Лестрейд, Шерлок/Джон
Рейтинг: NC-17
Размер: Макси
Дисклеймер: ни на что не претендую
Размещение: mystrade.diary.ru/?userid=3089904
Саммари: Они живут уже более двух тысячелетий, обреченные на вечную жизнь без любви,
до тех пор пока не найдут свою вторую половинку. Того единственного, ради которого стоит умереть.
Предупреждения: OOC, АУ
Критика: возможна в мягкой форме
Глава 22
- Тебе не кажется, что это немного унизительно? - раздался из динамиков ноутбука возмущённый голос Джона. Удивлён был не он один — клиент, взволнованный толстяк, который обратился к ним за помощью, смотрел на замотанного в простыню детектива с нескрываемым изумлением.
Шерлок подтянул сползающую с плеч простыню и, хмыкнув, посмотрел на экран - на самой окраине Лондона его верный блоггер Джон Ватсон отвёл глаза, стараясь не пялиться на неприкрытую белоснежной тканью грудь и шею.
За спиной Джона маячили расплывчатые силуэты полицейских и сеть оградительных жёлтых лент — новое место преступления, которое Джон показывал ему через Скайп. В углу экрана притаился клочок белёсого пасмурного неба, нанизанный на острые пики елей.
Игнорируя клиента, Холмс вооружился чашкой остывшего кофе, поправил простыню и прервал неловкую паузу:
- Покажи мне машину, - Ватсон тут же деловито перехватил ноутбук поудобнее и отправился к заглохшей машине свидетеля предполагаемого убийства.
С того памятного разговора прошло несколько месяцев, и Шерлок твердо держался уговора, не нарушая его ни словом, ни делом. Оба старались вести себя так, будто одной-единственной сумасшедшей ночи просто не существовало, и всё же поначалу их отношений коснулись некоторые изменения.
Когда-то Джон не делал попыток отодвинуться, стоило их ладоням случайно соприкоснуться на сидении тесного кэба. Когда-то они, в погоне за очередным преступником бежали, сталкиваясь локтями и плечами, и это чувствовалось совершенно естественным и логичным.
Теперь Джон Ватсон бдительно охранял границы своего личного пространства, и видеть его таким напряженным было просто невыносимо.
Они привычно переругивались из-за постов в блоге, Джон всё также возмущался, обнаруживая части человеческих тел в холодильнике, а Шерлок изводил его приступами скуки, но напряжение никуда не уходило, проскальзывая в каждом жесте Джона, настораживало, не давало расслабиться, повисало звенящей, не предвещающей ничего хорошего тишиной. Порой Джон бросал на Шерлока задумчивые взгляды, предпологая, что делает это незаметно.
Приняв правила этой странной игры, Шерлок только внешне оставался бесстрастным, хотя внутри бушевало адское пламя нетерпения. Прожив более двух тысячелетий без любви, познав всевозможные удовольствия и пороки, каждый раз скатываясь в бездну отчаяния и лишь одного лишенный – свободы выбора в желании умереть, он стал нетерпеливым, едва заметив проблеск надежды. С ума сводила одна только мысль о том, что ждать осталось недолго, а там...
Что с ними станет, когда придет время Парада планет? Разрешатся ли все проблемы после того, как он снова станет смертным? Хочется ли ему, чтобы воспоминания вернулись к Джону, и не станет ли это для него такой же непосильной ношей, как и для Гарри? Вернуться ли при этом чувства, или он станет ненавидеть Шерлока за все мучения, что выпали на его долю?
В этой жизни Джон отказывался принимать его чувства, отчаянно доказывал себе и окружающим, что между ними нет никаких отношений, и все, кто называют их парой, видят то, чего на самом деле не существует.
Оставаясь наедине с собой, Шерлок проигрывал в голове бесчисленное множество сценариев, в которых он признавался Джону, клялся, что тот — не игрушка и не развлечение. Иногда вымышленный Джон соглашался, и лёд в синих глазах таял.
Но чаще всего воображаемый Ватсон уходил в свою комнату, чтобы собрать вещи для переезда.
Вполне логичным стало поведение Джона Ватсона, когда, что-то для себя решив, он возобновил встречи с девушками.
Первое же свидание обернулось неудачей — потенциальная партнёрша оказалась матерью-одиночкой и искала больше отца для своей дочери, чем мужа. Встреча состоялась в кафе за чашкой кофе и закончилось пустыми обещаниями перезвонить. Тогда Джон вернулся домой раньше обычного и от него слабо пахло алкоголем — по всей видимости, по пути домой он заглянул в паб.
Шерлок окинул его долгим изучающим взглядом поверх книги, и, ничем не выдав своего волнения, снова углубился в чтение. Только в спальне, наедине с собой, он позволял страхам выползать наружу, сходя с ума от беспокойства. Джон был настроен более чем решительно завести серьёзные отношения, чтобы навсегда поставить между ними непреодолимый барьер.
Второе свидание прошло более успешно и Джон решился привести новую знакомую на Бейкер-Стрит.
- Шерлок, - прошипел Джон, заметив, как пристально сосед оглядел гостью и усмехнулся, - не смей.
Вопреки всем опасениям, Холмс был в этот вечер настолько любезен и обворожителен, что Джон невольно смотрел на него больше, чем на свою спутницу. Уже гораздо позже, после того как Джон проводил Кейтлин и вернулся домой, Шерлок заметил неяркий полустёртый след от помады на щеке — дальше поцелуя дело у них не зашло.
Этот вечер Шерлок провёл со своей верной подругой - скрипкой, выплескивая зародившуюся внутри радость в торжестве мажорных созвучий.
Когда Джон пригласил к ним на ужин Джорджиану (крашеная блондинка, вегетарианка, работает барристой), Шерлок затеял длительный и крайне неароматный эксперимент с серой, благодаря которому ужин так и не состоялся.
Потом запоминать имена девушек стало скучно, и он просто наблюдал, как Джон Ватсон изо всех сил доказывает всему миру и перво-наперво самому себе, что между ним и Шерлоком Холмсом существует только дружба.
Джон достаточно скоро перестал его сторониться, успокоился, и их жизнь вошла в привычное русло: череда мелких дел, расследования, две чашки чая на столе и приготовленный на двоих ужин.
Так продолжалось до тех пор, пока в их жизни не появилась Ирен Адлер.
***
- НЕТ! - Крик вырвался непроизвольно, кулаки сжались. Клокочущая ярость и страх вырвались наружу, сменив маску холодной невозмутимости, которую он обычно демонстрировал окружающим.
Среди множества людей в этой комнате он видел только Джона, стоявшего в этот момент на коленях с заведёнными за голову руками. Агент ЦРУ, выдвинув требование, пристально наблюдал за Шерлоком и уже дал команду подчинённым. Всё просто — разгаданный шифр или выстрел, открытый сейф в обмен на жизнь его Джона.
Приказывая поторопиться, воронёное дуло ствола уткнулось Джону чуть ниже затылка. В пронзительной тишине щелчок передернутого затвора подействовал на Шерлока как сигнальный хлопок стартового пистолета. Время пошло.
Шерлоку было плевать и на репутацию особы королевских кровей, и на пристальное внимание представителей американской спецслужбы, но угрожать его Джону не смел никто.
Мориарти уже поплатился за это, лишившись половины своей империи. А дальнейшая работа в тандеме с секретной службой Британии даст свои плоды, лишив короля преступного мира оставшихся владений.
- Я открою сейф, - резко выкрикнул Шерлок и потянулся к кнопкам, набирая подрагивающими пальцами комбинацию шифра.
Десять кнопок, последовательность из шести верных цифр, один взгляд через плечо на взволнованную Ирен и… грянул выстрел — он верно оценил коварство Адлер и её желание защитить то, что сохраняет ей жизнь. Через мгновение угрожавший жизни Джона агент повалился на ковёр, истекая кровью. Двое других тоже были обезврежены.
Шерлок взволнованно посмотрел на ошеломлённого Джона и наконец выдохнул. В этот момент он понимал Ирен Адлер как никогда — каждый защищал свои ценности как мог, любыми методами.
***
Присвоить себе телефон Ирен Адлер ему так и не удалось.
«Он жив, жив, жив...» - твердил себе Шерлок, изгоняя воспоминание — тёмный ствол пистолета упирающийся в мягкую беззащитную кожу. Джон, живой и оправившийся от шока, осматривал помощницу Ирен, лежащую на полу без сознания. Убедившись, что с девушкой все в порядке, Джон по просьбе мисс Адлер отправился проверить черный ход. Шерлок проследил за ним взглядом и снова задумался.
Его все еще не отпускал страх за хрупкую оболочку смертного тела Ватсона. Кошмар с бассейном повторялся.
Он слишком поздно почувствовал движение позади себя, и острая игла впилось в руку, после чего всё вокруг потеряло чёткость, расплылось как акварельный рисунок, на который плеснули воды. Перед глазами замелькали цветные смазанные пятна.
В воздухе свистнул стек, щёку моментально обожгло огнём — наказание за сопротивление, отчего Шерлок рухнул на пол. Ловкие тонкие пальцы скользнули по запястью и разжали ослабевшую ладонь, вынимая из неё телефон. Ирен что-то говорила, погружала своим вкрадчивым голосом в состояние полудрёмы, окутывала серебристой сонной дымкой, которая клубилась под веками. Шерлок рванулся, неловко взмахнул рукой, но снова соприкоснулся спиной с полом. Эта женщина его обыграла.
Звуки перемешались: он слышал взволнованный голос Джона, далёкий вой сирен и оглушающе-громкое биение собственного сердца. Шерлок не знал, сколько времени прошло — минута, две, вечность, когда замедлившиеся мысли снова пришли в движение. К телу возвращалась возможность чувствовать, и внезапно он понял, что больше не лежит на твердом полу.
Над его ухом раздалось знакомое чертыхание, и родной голос пробормотал: - ...Вот так, Шерлок, держись за меня, я вызвал кэб.
Джон.
Крепкая ладонь притянула его ближе за талию. Шерлок тихо застонал, то ли от боли во всем теле, то ли от этой невинной близости, которая так долго была ему недоступна, и покрепче обхватил Ватсона за шею.
Ухо обожгло выдохом: - Потерпи ещё немного.
В голове гудело, но постепенно мир снова обретал чёткость, а ноги переставали быть ватными. Чтобы не выдать себя, Шерлок буквально обмяк, повиснув на Джоне, вызывая новую порцию тихих ругательств — таща длинное и неожиданно тяжёлое тело друга, он едва не оступился и чуть не покатился кубарем с лестницы.
Где-то рядом раздался голос Лестрейда:
- Он в порядке? - Джон в ответ что-то пробормотал и подвёл Шерлок к такси.
- … смотри, смотри, идут прям как парочка закадычных дружков из бара! Снимаешь? Пьяный фрик, вот умора! - кажется, говорил кто-то из оперативной группы Лестрейда. Джон поспешил отлепить Холмса от себя и усадил в машину.
- Если его стошнит, заплатите двойную цену, - сердито буркнул таксист, глядя как Шерлок сполз по сиденью и завалился на плечо Ватсона.
Машина тронулась, направляясь домой, на Бейкер-Стрит.
***
Бормоча проклятия, Джон и его бесценная ноша в виде единственного в мире консультирующего детектива наконец миновали лестницу и буквально ввалились в комнату Шерлока. Уже лёжа в кровати, Холмс сквозь ресницы наблюдал, как Джон накрыл его одеялом и схватился за карман джинсов - зажужжал телефон.
- Привет, Жанет. Извини, я забыл перезвонить. Был немного занят. Нет, ничего переносить не надо, - оправдывался Джон перед своей новой пассией и беспокойно поглядывал на лежащего без движения Холмса. - Конечно, я тебе позвоню, как только улажу кое-какие дела с Шерлоком.
Холмс замер.
Джон мельком упоминал, что познакомился с Жанет на работе. Девушка работала учителем младших классов и с согласия администрации больницы привела свой класс на экскурсию, показать детям, как работают врачи. Обаятельный терапевт Джон Ватсон тут же нашёл общий язык с детьми, чем покорил девушку. Сегодня должно было состояться третье, решающее свидание, и Холмс подозревал, что Джон ночевать домой не вернётся.
От неприятных мыслей отвлек тихий стук оконной рамы и шорох ткани. Гибкая темная тень проскользнула по комнате.
- Вам помочь, мисс Адлер?
Ирен медленно повернулась, чтобы обнаружить у себя за спиной того, кто, по ее мнению, еще долго должен был находиться в отключке — на ней теперь было куда больше одежды, чем в их первую встречу. Умная, дерзкая, красотой не уступающая мраморным изваяниям античных статуй, эта женщина напоминала ему греческих гетер его далекой родины.
- Какого черта вы в сознании? - изумлённо воскликнула Ирен. - Это был проверенный состав, он никогда не давал сбоев.
- Вы просто не имели дела с такими как я, - Шерлок сел на кровать, не скрывая самодовольства.
- Ладно, - подняла руки Ирен, как бы сдаваясь в плен, - вы меня поймали. Будете звать полицию или прихвостней вашего брата за то, что я вернула вашу одежду? - кивком головы она указала на вешалку, куда повесила одолженное ею пальто.
- Ни то и ни другое. Хочу воспользоваться вашими обширными связями, чтобы разыскать одну вещь.
Женщина удивлённо посмотрела на него — в светлых глазах полыхнул огонёк любопытства.
- Вы меня заинтриговали. И что же это?
- Древний артефакт: нож для жертвоприношений из храма Апполлона.
- Оу... - с интересом протянула Адлер, - и для чего вам нужен этот нож?
- Вас это не должно касаться, - отрезал Шерлок, - мне просто нужна ваша помощь.
- Великому детективу, имеющему брата в правительстве, понадобилась помощь от авантюристки. Вы ведь так меня называете?
- Я могу найти его и сам, но если это сделаете вы, я буду вам обязан, - Шерлок, когда хотел, был чертовски обворожителен.
- Хорошо. Я посмотрю, что можно сделать. Если позволите, я предпочту выйти не через дверь, - и Адлер скрылась в оконном проёме, словно её и не было.
Шерлок удовлетворённо откинулся на кровать, прислушиваясь - наверху Ватсон шумел, собираясь на свидание. Невзирая на то, что Джон всерьёз вознамерился строить отношения, жизнь друга и пациента для него всегда была важнее. Добавив хрипотцы в голос, Холмс повалился на кровать и выкрикнул:
- Джон! - Ватсон нерешительно замер и повернул в сторону лестницы. Заскрипели ступени.
Он ещё не знал, что и этому свиданию не суждено было состояться.
***
Шерлок наблюдал из окна гостиной, как Джон садится в незнакомую машину, что подъехала к двери их квартиры - он принял приглашение незнакомой дамы, ошибочно полагая, что ее прислал Майкрофт. Не раздумывая долго, Шерлок схватил пальто и бросился следом.
Ему повезло сразу же поймать кэб, а сговорчивый таксист без вопросов согласился следовать на расстоянии двухсот метров за подозрительным автомобилем. Слежка привела на заброшенный завод.
Автомобиль плавно отъехал от здания, оставив Джона одного. Дождавшись, пока Ватсон войдёт в здание, Шерлок тоже отпустил кэб и тенью последовал за ним. Попетляв по бесконечным лестницам и переходам до последнего этажа, укрывшись за массивным оборудованием, он стал свидетелем встречи Джона с воскресшей мисс Адлер.
Джон был потрясён, рассержен и не находил себе места от возмущения. Срываясь на гневные крики, он обвинял Адлер в коварстве и требовал, чтобы она призналась Шерлоку в том, что не умирала. Странное поведение детектива Джон ошибочно связал со смертью мисс Адлер и возникшими между ними отношениями.
Шерлок прислонился к стене, закрыл глаза и слушал, блаженно улыбаясь, с какой настойчивостью Джон допытывался о содержании тех сообщений, что она присылала детективу. Он помнил, как Джон каждый раз вздрагивал, услышав звук рингтона, имитирующего женский оргазм, установленный Ирен на его телефоне.
Услышав от собеседницы Джона издевательское: «Вы ревнуете?», Холмс прошептал с удовлетворением: «Умница» и усмехнулся.
«Мы не пара, - резко произнёс Джон. - Если это еще кого-то интересует, я вообще-то не гей!». Эти слова стали для Холмса последней каплей, переполнившей чашу терпения. Ирен никуда не денется и вернется за своим телефоном, но он не желал слушать, как Джон занимается самообманом, оправдываясь перед женщиной, экспертом в области отношений.
Звук пришедшего смс-сообщения на его телефон разнесся гулким эхом в пустом помещении и утонул в густой напряжённой тишине. Шерлок поднял воротник пальто и быстро зашагал к выходу: все, что ему было нужно, он уже услышал, а смотреть Джону в глаза и поднимать запретную тему под насмешливым взглядом Этой Женщины желания не возникало.
Как бы то ни было, а проницательности мисс Адлер в эмоциональных вопросах можно было довериться и попытаться раздуть пламя ревности из маленькой искры. До этого момента именно Шерлок смотрел на женщин в жизни Джона Ватсона как на потенциальную угрозу, теперь настал черед и Джона познакомиться с «чудовищем с зелёными глазами».
Канун Нового года они провели вместе. Шерлок играл на скрипке, стоя у окна, а Джон сидел в кресле возле камина, потягивая рубиновое вино и глядя на яркие искры огня.
Шерлок вернулся полчаса назад, ничего не объясняя, и сразу же взялся за скрипку. Испытывая неловкость от того, что Шерлок слышал его разговор с мисс Адлер, Джон не знал, как начать разговор. Его не покидало стойкое ощущение, что он сказал что-то обидное для Шерлока, и теперь мучился чувством вины и собственными противоречивыми эмоциями по этому поводу. Отчаянно желая нарушить тяготящее молчание, Джон спросил первое, что пришло в голову:
- Где Она теперь?
- Там, где ее никто не найдет, - туманно ответил Шерлок, повернувшись лицом к окну и настраивая скрипку. Джон продолжил допытываться:
- То есть, она жива? И что ты чувствуешь по этому поводу?
Шерлок улыбнулся про себя, услышав в голосе Ватсона нотку волнения. В этот момент с улицы послышался бой часов, возвещавших о наступлении Нового года.
- С Новым годом, Джон.
- Как ты думаешь, ты еще ее увидишь?
Ничего не ответив на настойчивые расспросы, Шерлок взмахнул смычком, на мгновение встретившись взглядом с тем, кому запрещено было говорить о своих чувствах, и заиграл трогательную мелодию, предпочитая общаться языком музыки.
Имеющий сердце – услышит.
Риджент-стрит сияла яркими огнями витрин и гирлянд, разноцветные отблески которых плясали на лицах прохожих. Женщина в меховом манто остановилась посреди улицы и вытащила из кармана завибрировавший телефон. Она улыбнулась своим мыслям и лаконичному сообщению: «С новым годом!», понимая, что договор вступил в действие.
@темы: Шерлок Холмс, Рейтинг NC-17, Майкрофт Холмс, Джон Уотсон, Грегори Лестрейд
суббота, 16 ноября 2013
Название: Пока смерть не разлучит нас Главв 21
Автор: MsHelena
Соавтор: Koshka-matryoshka
Фандом: Шерлок
Жанр: слэш
Пейринг/Герои: Майкрофт/Лестрейд, Шерлок/Джон
Рейтинг: R
Размер: Макси
Дисклеймер: ни на что не претендую
Размещение: mystrade.diary.ru/?userid=3089904
Саммари: Они живут уже более двух тысячелетий, обреченные на вечную жизнь без любви,
до тех пор пока не найдут свою вторую половинку. Того единственного, ради которого стоит умереть.
Предупреждения: OOC, АУ
Критика: возможна в мягкой форме
Глава 21
Глава 21
Грегори Лестрейд никогда не любил романтические фильмы.
Впрочем, он смотрел такой фильм единожды, когда жена уговорила его на просмотр. Первые пятнадцать минут он честно пытался заинтересоваться сюжетом, а оставшиеся семьдесят — честно проспал по-младенчески крепким сном. Киношная романтика казалась слащавой, герои — глупыми, а в целом всё действо навевало тоску.
Единственное, что запомнилось — момент, когда влюблённый главный герой собирался на свидание с Мечтой Всей Своей Жизни и прыгал на одной ноге, пытаясь одновременно натянуть штаны, вызвать такси и подобрать галстук.
Потом начались проблемы с Джилл, частые вызовы, ночёвки на работе, и эти воспоминания благополучно отправились на склады памяти, на полку с пометкой «Прошлая жизнь».
Однако сегодня, стоя в наполовину надетых брюках и зубной щёткой во рту, Грегори чувствовал себя самым настоящим героем романтической комедии. Не к месту вспомнился увиденный отрывок фильма.
«Думаю, Майкрофт Холмс никогда не стоит с полным ртом зубной пасты,» - подумал Грег и фыркнул. Его собственное отражение в зеркале — немного сонно-помятое, но решительное, покрылось россыпью мелких белых точек.
Будто в награду за ожидание, смс от Холмса пришла в вечер четверга, поэтому сегодня он готовился тщательно, как на свидание. Подогреваемый разговорами с незнакомкой в баре, Грег твёрдо вознамерился поговорить о том поцелуе, их встречах и даже перевести их отношения на новый уровень. «Отношения, новый уровень... Как в дамских романах» - ворчливо пробормотал инспектор, отродясь не читавший этих самых романов.
Наспех закончив утренний моцион и добавив к своему взбудораженному виду пару крохотных царапин от бритвы, Лестрейд отправился на выполнение самой важной стратегической задачи: ему предстояло погладить рубашку.
Часы показывали половину восьмого.
Через четверть часа бодрый и решительный инспектор Скотленд-Ярда шагнул из дома.
Это пятничное утро начиналось прекрасно, и ничто не могло его испортить.
***
Как оказалось, могло. И первым испытанием стало повышенное внимание сотрудников.
Когда он вышел получить кое-какие бумаги по факсу, то едва отделался от секретарши Элси — молодящаяся красотка с рубиново-красной помадой вцепилась в его руку воистину борцовским захватом. Отвоевав конечность, Грегори поспешил удалиться в кабинет подальше от изумлённых (и нескольких заинтересованных) взглядов коллег.
- С праздником, - буркнул Андерсон, с которым он столкнулся прямо у двери своего кабинета.
- С каким? - недоумённо переспросил Лестрейд. В голове зашелестели календарные листочки с праздничными датами. Если память не подводила, сегодня ничего не праздновали.
- Не знаю, вы же куда-то собрались, - пробормотал Андерсон, махнув в сторону его белой рубашки. - Я к вам с отчётом, - и, сунув несколько исписанных листков начальнику, эксперт скрылся за углом.
Вторым испытанием терпения для Лестрейда стало время. Гора бумаг на его столе таяла со стремительной скоростью, а стрелки оставались словно приклеенными к циферблату. Заглянула Салли.
- Ого, шеф, вы сегодня при параде, - присвистнула она.
Грегори нервно пригладил волосы и буркнул приветствие.
- О, а почему у вас дело Майкнейра прикреплено к ограблению в Кэтсфорде? Перепутали? И вот здесь показания свидетеля не из этого дела, я точно знаю — это мой отчёт, - мулатка ткнула пальцем в разложенные бумаги.
Грегори покрылся нервным румянцем и стрельнул глазами в сторону уже проверенных бумаг.
Донован тем временем продолжала: - Вы, наверное, отвлеклись? Хотите кофе?
Грегори почти кивнул, но в последний момент вспомнил, как Майкрофт журил его за чрезмерное потребление кофеина, поэтому он неуверенно сказал:
- Эм, Салли... Спасибо, лучше сделай мне чай, на твой вкус.
Сержант Донован, которая как раз собиралась выйти из кабинета, удивлённо распахнула глаза и едва не врезалась в косяк:
- Вы же сказали, что у него вкус как у сушённого веника!
Грегори криво улыбнулся:
- Пожалуй, сегодня я воздержусь от кофеина.
Сержант потрясённо покивала и ушла, периодически оборачиваясь на начальника. Грегори вздохнул. До ланча оставался час.
«Сегодня нельзя!» - строго сказал себе инспектор, борясь с соблазном.
Соблазн в виде пончика, политого шоколадной глазурью, манил круглым поджаристым бочком в обрамлении хрусткой промасленной бумаги.
Лестрейд посмотрел на Салли, которая была ответственна за это кулинарное безобразие, снова на пончик и решительно встал.
- Схожу в кафетерий, тебе что-нибудь прихватить? - на лице у Донован мелькнуло удивление, сменившись подозрительно хитрым прищуром:
- Скажите, шеф, у вас свидание, да? - Грегори растерялся, но быстро взял себя в руки.
Однако этой заминки для Салли было более, чем достаточно:
- О, шеф! Желаю вам... удачи, - в тёмных глазах девушки светились смешинки. - Не волнуйтесь, я никому не расскажу ваш маленький секрет. Даже не стану допытываться, кто она.
«Знала бы ты...» - подумал Грегори, но в ответ лишь махнул рукой.
Сдернув с вешалки пальто, Лестрейд направился в сторону выхода, мечтая побыстрее оказаться подальше от своих сотрудников, решивших извести его своими вопросами и намеками. Отправиться на ланч было хорошей идеей, чтобы наедине с едой предаться своим мечтам. Еще немного понимающих взглядов Салли, и он сорвется и накричит на нее.
Не успел Грегори расположиться за столом, как рядом с ним раздался удивленный возглас:
- Ты смотри, кого я вижу!
Через мгновение рядом опустился второй поднос, а свободное место напротив занял рыжий и улыбчивый Патрик О’Нил, служащий транспортного управления города.
- Грегори, сто лет тебя не видел, дружище! Когда же мы с тобою выберемся на игру «Челси»? Как ты, как Джил? - сыпал вопросами Патрик.
От смурного настроения Грега не осталось и следа - он был рад встрече со старым приятелем. Несколько лет назад они частенько выбирались на футбольные матчи или пропустить по пинте пива в пятничные вечера. Потом Патрик женился, с головой окунулся в семейную жизнь, и вылазки стали реже, через время сходя на нет.
- Патрик, остановись, бога ради, ты все такой же нетерпеливый, как все ирландцы, - с наигранным возмущением произнёс Грегори. Патрик тем временем продолжал:
- Рассказывай, я хочу знать о тебе все. Времени слишком мало, - прибавил О’Нил, деловито принимаясь за еду, - вырвался на пару минут. Сам знаешь, пятница – самая горячая пора недели, все стремятся куда-то выбраться на выходные. На дорогах чёрт знает что! - не переставая говорить, ирландец хлопнул себя по лбу. - О, ты же еще не в курсе, поздравь, у нас с Кэтти родился наследник – маленький О’Нил. Рыжий чертенок, как и его папаша!
Ирландец светился от счастья, словно новёхонькая двухпенсовая монета, и сердце Лестрейда невольно сжалось, отозвавшись застарелой болью - его мечта о детях так и осталась нереализованной. Грег вздохнул:
- Мы с Джилл развелись.
- Да иди ты, - от этой шокирующей новости Патрик не донёс вилку до рта. Наколотый кусочек мяса сполз и мягко шлёпнулся обратно в тарелку, брызнув подливкой. – Вы же нормально жили, даже особо не ссорились. Вот мы с Кэтти иногда так заводимся, что чертям становится тошно в преисподней, - он довольно ухмыльнулся, - зато, какие жаркие примирения за этим следуют… мм… - О'Нил мечтательно закатил глаза, демонстрируя широкую улыбку абсолютно счастливого человека.
В этот момент в его кармане завибрировал телефон и, недовольно чертыхаясь, О’Нил отложил вилку. Разговор практически был односторонним, Патрик только слушал, хмуря рыжие брови и изредка вставляя редкое «да» и «понял».
- Вот черт, - выругался он, после того, как нажал на кнопку отбоя, - а я-то думал свалить сегодня с работы пораньше.
- А что случилось? – поинтересовался Лестрейд.
- Авария на мосту Ватерлоо. Грузовик со стройки, бетономешалка, прижал Бентли к ограждению. Почти всмятку, - Патрик торопливо заработал вилкой, - нужно ехать.
- Но ты же не на каждую аварию выезжаешь, - резонно заметил Грегори, – доешь спокойно.
- Так это и не простая авария. Водитель грузовика сбежал, а Бентли, который он протаранил – с правительственными номерами.
- Да ты что, - протянул Грегори, чувствуя, как в груди заворочалось что-то каменно-тяжёлое. «Мало ли Бентли в городе» - подумал Лестрейд, пытаясь припомнить все марки машин, на которых его подвозили на пятничные встречи, и спросил: – А кому принадлежит машина?
- Какой-то важной «шишке». То ли Фолмс, то ли Холмс, я не расслышал.
Патрик говорил и говорил что-то ещё, а Грегори в полнейшей тишине смотрел, как ирландец откладывает вилку, промокает салфеткой губы — всё выходило словно в замедленной съёмке.
Мир Грегори Лестрейда стремительно останавливался, и время останавливалось вместе с ним.
Если бы Грега попросили, он бы смог описать своё состояние посекундно.
Один.
«Вот и всё», - мелькнула мысль. Грег почувствовал, как его медленно охватило звеняще-ледяное оцепенение. Почти можно было услышать, как всё внутри с морозным хрустом покрывается толстой ледяной коркой.
Наверное, последними замёрзли лёгкие - вдохнуть было невозможно тяжело.
Два.
«Почти в смятку», - вспомнились слова Патрика.
Воображение живо нарисовало ему развороченные останки машины, смятые, как пустая жестяная банка. На сером асфальте, заливая стеклянное крошево, и мелкий мусор растекалась тёмная кровавая лужа.
Сердце Грегори ухнуло вниз, с хрустом пробивая ледяное нутро, словно ядро, пущенное меткой рукой.
Три.
«Несправедливо», - подумал Грег.
Из воображаемой машины свешивалась знакомая узкая кисть. На рукаве белоснежной рубашки растекалось алое пятно.
А потом Грегори моргнул.
Короткое движение ресниц запустило внутренний механизм, щёлкнуло нужным тумблером, и звуки хлынули в сознание Лестрейда, вытесняя белый шум в голове. Бодрое гудение кофемашины, высокий резкий голос девушки за соседним столиком, телефонные трели, скрип столовых приборов... Привычный и равнодушный мир вокруг снова набирал обороты.
...- Все, - услышал он О’Нила, который отодвинул тарелку, - я поехал, созвонимся на днях, чтобы вместе куда-то выбраться.
Лестрейд смог сделать вдох. На смену ледяному оцепенению пришёл всплеск адреналина. Сердце рвануло вверх, забившись в горле и выталкивая хриплое:
- Возьми меня с собой.
- Зачем? – удивился тот.
Грегори усмирил дрожащие руки и попытался придумать более или менее достоверную легенду:
- Ну, если это кто-то из правительства, без нашей «конторы» не обойдется. А так, я буду уже на месте, - вранье давалось с трудом, но это было необходимо, если он хотел убедиться, что Майкрофта там нет.
- Ладно, собирайся, подкину тебя, - согласился Патрик и отправился в гардероб.
Лестрейд тем временем вытащил телефон и попытался дозвониться до Майкрофта, но попытки услышать его голос не увенчались успехом. «Абонент недоступен», - равнодушно твердил чужой механический голос. Грегори пролистал папку входящих сообщений и нашел смс от помощницы Холмса. Услышав сигнал вызова, он прикусил губу от волнения.
- Алло, - ожил на том конце связи приятный женский голос. – Я слушаю вас, инспектор.
Не удивляясь, что его узнали, Грег выпалил:
- Где сейчас мистер Холмс?
- Боюсь, я не могу предоставить вам такую информацию, - голос девушки оставался неизменно вежливым, - но я передам мистеру Холмсу, что вы звонили.
Грегори бросил взгляд на Патрика, который мялся в дверях кафетерия, ожидая Грега, и быстро проговорил:
- На мосту Ватерлоо произошла авария, в которой пострадал Бентли с правительственными номерами. Пока еще не ясно, кому она принадлежит, но не исключено, что и вашему начальнику. Его телефон не отвечает, я выезжаю на место аварии.
С этими словами он отключился и поспешил к выходу, не выпуская телефона из рук.
Романтическая комедия как никогда угрожала перерасти в драму.
Всю дорогу инспектор молчал, уговаривая себя не паниковать раньше времени. Дорога быстро бежала навстречу колесам, и больше всего Грег хотелось, чтобы она летела, не останавливаясь на перекрестках и светофорах. Раз за разом он жал на кнопку вызова, в надежде, что телефон Майкрофта отзовется. Однако равнодушный автоответчик упрямо твердил своё.
До прибытия на место аварии оставалось максимум полчаса.
Машина Патрика затормозила у ограждения. Движение на мосту было частично перекрыто, обзор закрывала огромная бетономешалка, вставшая почти поперёк полосы.
- Почему не отогнали машину? - закричал О’Нил своим людям, выбираясь из салона авто. Один из сотрудников пустился в объяснения:
- Водитель сбежал, ключей в зажигании нет, служба спасения лебедкой оттащит грузовик.
О'Нил кивнул и коротко спросил:
- Пострадавшие?
- У водителя разбита голова, он истекает кровью. На заднем сидении пассажир не двигается, очевидно, без сознания. Точнее скажут врачи, когда отбуксируем бетономешалку. Судя по данным полиции, эту машину сегодня угнали со стройплощадки.
Фразы отрывочно долетали до Грегори словно через вату, он медленно выбрался из машины и стоял у бетономешалки, собираясь с духом. Наконец, он сделал вдох и двинулся вперёд.
Шаг. Еще шаг. Еще один. Стоп.
Первым, что бросилось ему в глаза, был белеющий прямоугольник номера. Того самого номера, который он так боялся увидеть.
Грегори сквозь зубы втянул в себя воздух и наконец увидел машину.
Чёрный блестящий Бентли, который всегда казался ему похожим на круглоглазого хитроватого зверя с диковинной мордой, превратился в искорёженную груду металлолома. Всю левую сторону смял грузовик — будь это место водителя, то от него бы осталось кровавое месиво. Заднее колесо жалко торчало в сторону, почти перпендикулярно корпусу. Вокруг валялись куски обшивки и стеклянная крошка.
Тем временем спасатели негромко обсуждали в какой очерёдности вытаскивать пострадавших — было решено начать с водителя. Смутно Грег слышал, что его просили отойти, когда приехал эвакуатор с лебёдкой, но его внимание было приковано только к знакомому рыжевато-каштановому затылку, покоящемуся на подголовнике заднего сиденья.
Наконец, громада грузовика, впечатавшая машину класса люкс в перила моста, сдвинулась с места.
Остро взвизгнула пила по металлу, вгрызаясь в останки машины.
Лестрейд всё время простоял на месте, не замечая ни окликов, ни Патрика, который что-то пытался втолковать ему, тщетно стараясь перекричать рёв пилы. Так же Грег не заметил, как на мосту появилась другая машина с правительственными номерами — из неё вышла Антея и невозмутимо наблюдала за спасательной операцией.
Когда двери с правой стороны сняли, Грег оказался рядом с машиной почти одновременно с парамедиками — пока те оказывали помощь окровавленному водителю, он же бросился к Майкрофту.
- Сэр, вам лучше отойти, - кажется, кто-то пытался увести его, но инспектор отмахнулся, мельком показав удостоверение, и снова повернулся к Майкрофту. Всё, что он видел в этот момент — тонкую кисть, лежавшую на сидении.
Зажатый в тиски металлического плена, Майкрофт выглядел восковой куклой — такая же недвижимая поза и мертвенно-бледное неживое лицо. Грегори протянул руку и попытался нащупать пульс на его запястье. Получилось, хоть и не с первого раза.
- Майкрофт, - Грегори тихо позвал Холмса по имени, но от волнения получилось какое-то хриплое карканье. Он повысил голос, – Майкрофт!
Бледные веки Холмса дрогнули: он с трудом приоткрыл глаза и скосил мутный взгляд в сторону источника звука.
- Грег… Грегори… - с трудом прошептали обескровленные губы.
- Молчи, береги силы, - попросил Лестрейд, пожимая безвольную ладонь Майкрофта. Холмс сжал слабые пальцы в едва ощутимом ответном жесте.
- Мы договаривались встретиться... в другом месте, - странно-надтреснутым голосом сказал Майкрофт и закашлялся. В горле захрипело, из уголка рта тоненькой струйкой потекла кровь.
С ужасом Грегори смотрел, как Холмс закрыл глаза, голова безвольно склонилась в сторону. Почему-то показалось, что Майкрофт не дышит.
- Помогите ему кто-нибудь! - крикнул Лестрейд в отчаянии, чувствуя в своей ладони прохладные безвольные пальцы. Он запаниковал, словно находился посреди безжизненной пустыни, а не среди двух дюжин специалистов.
Его мягко отстранили от машины, а спасатели накрыли Холмса большим куском мягкой фольги, чтобы не попадали искры, и приступили к дальнейшему распиливанию корпуса машины.
Пытаясь отвлечь себя от дрожи волнения, Лестрейд подошел к машине скорой помощи, в которую как раз погружали носилки с водителем. Тому повезло: перелом запястья, сотрясение мозга, рассечённый лоб и, как следствие, обширная кровопотеря. От больших травм его уберегла подушка безопасности.
Ощутив лёгкое прикосновение к плечу, Грегори повернулся и увидел Антею.
- Добрый вечер, инспектор, - улыбнулась девушка. Её улыбка показалась в этом хаосе настолько неуместной и дикой, что Грегори не смог сдержаться.
- Вы издеваетесь? – процедил Лестрейд, – В той машине - ваш босс, и неизвестно, чем все это кончится. Он без сознания, возможны внутренние повреждения, - Грег почти закричал на ни в чем не повинную Антею, но сразу взял себя в руки, буркнув: - Извините. Мне хочется верить, что все не так серьезно, как кажется.
Он спрятал руки в карманы пальто, сжимая их в кулаки от бессильной ярости - на себя за бессилие, на кретина, который угнал грузовик... Грег готов был ненавидеть самого господа Бога и сонм его бесполезных ангелов-хранителей, которые не дали знак, не уберегли, не отвели беду.
- Готово! - прокричал бригадир службы спасения. Пила взвизгнула последний раз и затихла.
Когда откинули фольгу, Майкрофт Холмс смотрел на окружающих вполне осмысленным взглядом, лицо уже не пугало восковой бледностью, а в руке он держал платок, которым стирал кровь с уголка рта.
- Мистер Холмс, - обратился к нему парамедик, - как ваше самочувствие, вы можете двигаться? Что-то беспокоит?
- Со мной все в порядке, - заверил врача мужчина, – и я бы хотел побыстрее отсюда выбраться.
- Конечно, - согласился тот и отступил, чтобы рабочие смогли при помощи инструментов закончить освобождение Холмса.
Через двадцать минут покореженные останки того, что совсем недавно было машиной представительского класса, выпустили пленника из металлических когтей на свободу.
- Сэр, - обратился к нему врач, просвечивая фонариком зрачки, - назовите ваше имя, какой сейчас год и свой домашний адрес.
- Меня зовут Майкрофт Холмс, - с высокомерной интонацией начал мужчина, уворачиваясь от яркого света, - сейчас 2010 год, и я не рекомендую вам узнавать мой домашний адрес, мистер Шульц, - посмотрев на именной бейджик, добавил он, - если не хотите неприятностей на свою голову.
- О, - в смущении отступил парамедик, пряча фонарик в нагрудный карман, - я ничего такого не имел ввиду, это стандартный список вопросов для пациентов, подозреваемых в нарушении функции головного мозга.
- Как вы успели заметить, со мной все в порядке, я стою без посторонней помощи, логично отвечаю на ваши стандартные вопросы и не имею жалоб на собственное здоровье, - несмотря на помятый костюм, Холмс выглядел так, будто вышел с заседания парламента, а не освободился из разбитой машины.
- Пройдите в машину, мистер Холмс, - попросил смущенный медик, - мы осмотрим вас на предмет внутренних повреждений.
- Это исключено.
- Но, сэр...
- Я еще раз повторяю - вы не будете меня осматривать, - стальным голосом отрезал Холмс, вздергивая подбородок.
- Мистер Холмс хочет сказать, - вмешалась Антея, - что он поедет на своей машине в специализированную клинику на осмотр.
- Но вам лучше всего проехать с нами, приняв лежачее положение, - не сдавался врач, - последствия внутреннего кровотечения бывают очень серьезными.
- Майкрофт, - приблизившись, попросил Лестрейд, - может вам все-таки послушать доктора и поехать в больницу? Вас осмотрят и, если все в порядке – тут же отпустят.
- Я не поеду в больницу!
- Матерь Божья, - не выдержал Грег, - у вас, Холмсов, это что, наследственная фобия – боязнь врачей?
Майкрофт с обидой посмотрел на него, всем видом показывая, что он, Майкрофт Холмс, ничего не боится.
- Если вы противитесь госпитализации, то вам нужно подписать отказ, - вклинился между ними врач, протягивая папку с бумагами Майкрофту.
Тот достал из внутреннего кармана Паркер с золотым пером, поставил размашистую подпись и вернул бумаги врачу.
- Простите, это ваше? – послышался позади несмелый голос. Майкрофт, Лестрейд и Антея обернулись – молодой спасатель, совсем еще юноша, протягивал Холмсу трость-зонтик.
- О, благодарю вас, - обрадовался мужчина, привычным жестом опираясь на зонтик. Его образ приобрел черты прежнего совершенства.
Лестрейд вздохнул с сожалением. Он не знал, как уговорить этого упрямца поехать в больницу и опасался последствий после этой аварии.
- Мистер Холмс, машина ждет вас, - доложила помощница.
- Спасибо, мисс Антея. Грегори, вы не хотели бы проехать со мной?...
- В клинику? - продолжил за него Лестрейд в надежде.
- Да, - улыбнулся Майкрофт.
Брови инспектора поползли вверх.
- Вы меня приглашаете с собой?
- Совершенно верно, - подтвердил он.
- Хорошо, - согласился растерянный инспектор.
Антея села рядом с водителем, а Холмс и Лестрейд устроились на заднем сидении.
Они покинули мост, где движение всё ещё было перекрыто, а эвакуатор медленно поднимал останки Бентли, чтобы увезти их. Машина плавно скользила по быстро темнеющим улицам города и через десять минут притормозила у небольшого трехэтажного жилого дома.
Девушка вышла из машины и, не попрощавшись, направилась ко входной двери. Машина тронулась. Грегори спросил:
- А ваша помощница не поедет с вами?
- В этом нет необходимости, - тонко улыбнулся Майкрофт.
Лестрейд, без сомнения, высоко ценил доверие Холмса, но считал, что от Антеи в клинике было бы гораздо больше толку, чем от инспектора полиции.
Почти не обращая внимания на дорогу, Грег бросал на Майкрофта обеспокоенные взгляды. Холмс сидел непривычно близко, так, что их ладони на сиденьях разделяли пара дюймов. Пожалуй, в другое время от этого Грег испытал бы волнение и трепет, если бы не тот факт, что лимит волнений на сегодняшний день несколько поисчерпался. Глядя на строгий профиль Майкрофта, тёмный на фоне неоновых расплывающихся огней города, Грег хотел добраться до клиники и знать точно — Майкрофт в порядке.
«Ладно Шерлок, ему совсем плевать на здоровье, и как только Джон уговаривает этого несносного упрямца поесть? Но Майкрофт!» - ворчливо рассуждал про себя Лестрейд, удивляясь, как старший Холмс со столь беспечным отношением к собственной безопасности дослужился до такого поста.
Когда за окном замелькали улицы Южного Кенсингтона, Лестрейд заволновался - он не мог припомнить ни одной частной клиники на территории этого района. Автомобиль мягко притормозил у небольшого двухэтажного особняка, и Лестрейд едва не выругался от досады — Майкрофт попросту обвёл его вокруг пальца.
Холмс выбрался из машины и, наклонившись, спросил у сидевшего как соляной столп инспектора:
- Вы идете?
- Я и не знал, что клиники теперь маскируются под жилые дома, - Грегори старался не смотреть в глаза обманщику, но не удержался от сарказма.
Майкрофт на это только улыбнулся.
- Клиника — это скучно, как сказал бы Шерлок. Это мой дом, и я приглашаю вас в гости.
- Кажется, - повторил Лестрейд его недавнюю фразу, - мы должны были встретиться в другом месте.
- Скучаете по итальянской кухне? – ухмыльнулся Холмс.
- Да к черту все! – взорвался инспектор, выбираясь из машины. – Ведите. Ну, знаете… такую безответственность по отношению к себе, я вижу второй раз в жизни, - и бодро зашагал по дорожке, ведущей к дому.
- Кажется, - пробормотал себе под нос Майкрофт, - я знаю, кто был первый.
Входная дверь открылась, и пожилая горничная-испанка встретила их на пороге.
- Мария, это наш гость – инспектор Лестрейд. Проводите его в гостиную и предложите бренди, - проинструктировав прислугу, Майкрофт повернулся к Грегори и добавил: - Мария – глухонемая, но отлично читает по губам. Я скоро вернусь, - он стал подниматься на второй этаж в свою спальню.
***
Пиджак, жилет, брюки. Тёмная ткань полетела на пол неаккуратным комом.
Последней спланировала белая рубашка, как снежная шапка на возвышающемся у его ног костюмном Монблане, чью белизну изрядно подпортило бурое пятно засохшей крови.
Майкрофт Холмс стянул с себя всё, напоминающее о сегодняшней аварии и только тогда посмотрел в зеркало на своё отражение — целое, вопреки ожиданиям Грегори, и безмерно уставшее.
Шум тёплой воды в раковине погружал в умиротворяющий транс, и Майкрофт замер.
Перед глазами замелькали отрывки сегодняшнего дня.
Сегодня он снова чувствовал, как жизнь уходит из него, капля за каплей; как тяжелеют руки и что-то в груди невыносимо давит, делая каждый вдох всё мучительней. Как сознание медленно угасает, окружающий мир теряет чёткость — последним он видел тёмные глаза Грегори, в которых плескалось отчаяние.
Майкрофт умирал много раз.
Он принимал смерть от яда, холодного и огнестрельного оружия, но всегда закрывал глаза с надеждой, что эта смерть — последняя.
Никогда прежде он так отчаянно не желал воскреснуть.
- Майкрофт!
Знакомый голос зовёт настойчиво. Непослушные губы сами складываются в такое знакомое: - Грегори...
Дышать нет сил, двигаться невыносимо — кажется, ребро пробило лёгкое и кожу, потому что чертовски больно, в груди влажно булькает, рубашка намокла. Маленьких порций кислорода едва хватает, чтобы оставаться в сознании.
Выдох. Вдох.
Грег стоит рядом. Майкрофт видит — на нём белая выглаженная рубашка, и в голову лезут нелепые глупости, например, что эту рубашку тот надел специально для него, и сам он, Грегори, тоже для него, просто нужно сказать... что-то нужно сказать...
- ...договаривались встретиться в другом месте, - тихо выдыхает он и хрипит, воздух закончился. В голове звенит.
Майкрофт чувствует ладонью пальцы Грегори, почему-то обжигающе горячие — может, просто его собственные руки холоднее льда. Грег сжимает его ладонь, удерживая на самом краю, а Майкрофт спокойно смотрит в окружающую его пульсирующую темноту и как никогда желает воскреснуть.
Выдох. Вдох.
Тело медленно обмякает. Иррациональный страх — вдруг это конец? - не даёт ему покоя.
«Бойтесь своих желаний», - мелькает напоследок, - «они имеют опасную особенность...как там дальше...дальше...»
Глаза закрываются.
Выдох.
Майкрофт вздрогнул и поспешил умыться. Внизу его ждал тот, ради кого стоило жить.
Одетый в домашние мягкие брюки и тонкий кашемировый джемпер, Майкрофт легко спустился по лестнице.
Грегори нашёлся в гостиной — не взирая на приглушённое освещение и бокал, в котором плескался виски, инспектор сидел на самом краешке дивана и напряжённо гипнотизировал ковёр на полу. По всей видимости, расслабиться в приятной компании алкоголя у Грега не получалось.
Майкрофт улыбнулся краем рта — до его прихода Лестрейд выглядел трогательно-потерянным, но как только он вошёл, в тёмных глазах инспектора мелькнуло упрямство и ещё что-то, чему он не нашёл названия.
Грег тут же вскочил на ноги, отчего содержимое бокала опасно вздрогнуло, угрожая выплеснуться наружу.
- Майкрофт...
- Грегори...
Пауза затянулась — каждый молчал, давая выговориться другому, но слова никак не находились. Не выдержав тишины, Грег втянул побольше воздуха в лёгкие и запыхтел не хуже паровоза:
- Вы со мной не согласитесь, но я все еще считаю, что вам нужно пройти обследование, я хочу, чтобы вы… - он вздёрнул подбородок, на миг зажмурившись и набираясь храбрости, - чтобы ты… нужно исключить последствия… Послушай, это может обернуться… - Грегори упрямо твердил своё, чувствуя, как щёки вспыхивают гневным румянцем.
Он наблюдал за Майкрофтом, который подошёл к подносу с графином бренди и плеснул в бокал пару унций янтарной жидкости, щедро насыпав подтаявший лёд.
- Грегори, - перебил Майкрофт, осушив бокал и переходя на ты, - как ты считаешь, если бы у меня были повреждения, это сказалась бы на моем самочувствии?
- Ну, - растерялся Грег, - думаю, да. Холмс повернулся и скрестил руки на груди, продолжая:
- Тогда спешу заверить, что у меня всё в полном порядке.
Грегори кинул на него взгляд, полный недоверия — он же помнил струйку крови, стекающую из уголка рта и подозрительные хрипы. Хоть он и был полицейским, а не медиком, это не делало Грега идиотом — по его подсчётам, Майкрофту должно было крепко достаться, о чём он и твердил Холмсу последние пять минут.
Майкрофт закатил глаза, впервые столкнувшись с такой чертой характера инспектора, как ослиное упрямство.
- О господи, ты невообразимо занудливый тип. Если докажу, что не пострадал, ты наконец-то оставишь меня в покое?
Грег не задумываясь выпалил:
- Да!
Выпалил и чуть было не пожалел об этом, потому что Майкрофт подошёл ближе, и Грег распахнул глаза, завороженно наблюдая, как изящные длинные пальцы тянут вверх мягкую ткань, обнажая матово-белую кожу.
Спустя мгновение абсолютно невозмутимый Майкрофт Холмс стоял перед Грегори обнажённым до пояса.
Грег шумно вдохнул и попытался унять сердцебиение.
Он обошёл виновника своего пристального внимания по кругу, тщательно осмотрел прямую узкую спину с выступающими лопатками, проверил правый бок, по его мнению больше всего пострадавший, и снова встал перед Холмсом — на том не было ни царапин, ни гематом. Грегори ощутил смесь разочарования и облегчения, и внезапно смутился — всё ещё полураздетый Холмс с улыбкой смотрел на него из-под ресниц.
«Можно подумать, парней в раздевалке академии не видел, не хватало краснеть, как институтская девица!», - сердито приструнил себя Лестрейд, но неловкость не проходила.
Грегори вздохнул и, будто решаясь на что-то, направился к выходу.
- Куда ты? – раздалось удивлённое за его спиной. Он обернулся — Майкрофт напряжённо сжал ладони и нахмурился.
- Ты же сам говорил, - пробормотал Грегори, - если пойму, что с тобой все в порядке, оставить тебя в покое, - и сделал еще один шаг к двери, хотя больше всего ему хотелось остаться.
- Стой, ненормальный, - с чувством сказал Майкрофт.
Грегори со смесью предвкушения и страха смотрел, как Майкрофт медленно пересёк гостиную и приблизился к Грегу, заглядывая тому в лицо. Тело стало безвольно-ватным, поэтому Лестрейд мог только смотреть в потемневшие глаза Майкрофта, не в силах пошевелиться.
Осторожные руки сжали ладони, скользнули по предплечьям, а затем Майкрофт обнял его, и объятие это меньше всего было похоже на дружеское. Придерживая Грегори за талию, Майкрофт прижался к его уху, щекоча горячим дыханием:
- Сейчас ты не простужен и не пьян, - вкрадчивый голос Холмса тёк в его сознание, словно тягучий вересковый мёд, - поэтому я задам тебе вопрос.
Дождавшись, пока Грег кивнёт, Майкрофт отстранился и продолжил:
- Ты жалеешь, что поцеловал меня тогда? Не торопись, мы не спешим.
- Нет, - очень тихо ответил Грег, и судя по тому, как руки притянули его ближе, это был правильный ответ.
- Именно это я и хотел услышать, - произнес Майкрофт и поцеловал Грега.
Майкрофт целовал его с трепетом, словно Грегори для него был редкой ценной птицей, а Холмс - ловким птицеловом, расставляющим свои силки.
Каждое касание было трепетно-бережным, ласка опутывала Грега мягкими сетями, покоряя, подавляя сопротивление, вынуждая тянуться за этим теплом. Каждое движение было пронизано восторженностью моментом, и Грег чувствовал, что он — долгожданная мечта в руках Майкрофта, которую тот боится упустить из рук.
«О Боже», - подумал Грегори Лестрейд, теряющий разум под напором мягких настойчивых губ. Когда он обнял Холмса, ему на мгновение показалось, что он обжёгся — кожа Майкрофта пылала, словно по венам бежала раскалённая лава.
Майкрофт, только что возведённый в ранг личного божества инспектора, закончил вытягивать рубашку Грегори из брюк и теперь целеустремлённо теснил его к стене. Твёрдая вертикальная поверхность поддержала Грега — от поцелуев, которые становились всё жарче, он совсем потерялся в пространстве.
«Ох, дьявол!», - вспыхнуло в мозгу инспектора, едва он услышал звук расстёгивающейся молнии. Не прерывая поцелуя, Майкрофт запустил ладони под выпущенную рубашку, поглаживая грудь прямо над тяжело бьющимся сердцем, а затем прохладные пальцы мазнули по животу и юркнули ниже, приспуская резинку белья. Грег издал долгий вибрирующий стон, наслаждаясь прикосновениями.
А потом Майкрофт опустился перед ним на колени, и под веками Лестрейда полыхнули яркие вспышки. Он распахнул глаза, ощущая, как погружается во влажный жар рта, и поперхнулся воздухом. Ловкий язык щекотал, поглаживал, кружил, то поднимая Грегори к вершине блаженства, то отступал, изводя невыносимо-сладкой лаской.
«Неужели так бывает, так... так...», - Грегори чувствовал, как удовольствие нарастает, пульсирует горячим шаром в груди, словно маленькое солнце.
Неторопливые движения стали не хуже пытки, заставляя каждую мышцу звенеть от напряжения. Внезапно Холмс оказался на ногах — на светлой коже проступил яркий румянец, губы раскраснелись, а потемневшие глаза светились непривычной нежностью, от которой у Грега перехватило дыхание.
Секунду Лестрейд завороженно разглядывал непривычно раскрепощённого мужчину и зажмурился, когда Майкрофт притянул его к себе, сильно и нежно, осыпая короткими поцелуями плотно сомкнутые веки с дрожащими ресницами, и скулы, и заросший дневной щетиной подбородок.
Оказавшись в плену чутких горячих пальцев, Грег вздрогнул всем телом и полностью погрузился в чистое, ослепительно яркое удовольствие, отзываясь на ласку. Клокочущая внутри лава подступила к самому сердцу, грозясь хлынуть через край.
Несколько движений, и горячий шар в груди Грегори взорвался миллионом брызг
обжигающего восторга.
Автор: MsHelena
Соавтор: Koshka-matryoshka
Фандом: Шерлок
Жанр: слэш
Пейринг/Герои: Майкрофт/Лестрейд, Шерлок/Джон
Рейтинг: R
Размер: Макси
Дисклеймер: ни на что не претендую
Размещение: mystrade.diary.ru/?userid=3089904
Саммари: Они живут уже более двух тысячелетий, обреченные на вечную жизнь без любви,
до тех пор пока не найдут свою вторую половинку. Того единственного, ради которого стоит умереть.
Предупреждения: OOC, АУ
Критика: возможна в мягкой форме
Глава 21
Глава 21
Грегори Лестрейд никогда не любил романтические фильмы.
Впрочем, он смотрел такой фильм единожды, когда жена уговорила его на просмотр. Первые пятнадцать минут он честно пытался заинтересоваться сюжетом, а оставшиеся семьдесят — честно проспал по-младенчески крепким сном. Киношная романтика казалась слащавой, герои — глупыми, а в целом всё действо навевало тоску.
Единственное, что запомнилось — момент, когда влюблённый главный герой собирался на свидание с Мечтой Всей Своей Жизни и прыгал на одной ноге, пытаясь одновременно натянуть штаны, вызвать такси и подобрать галстук.
Потом начались проблемы с Джилл, частые вызовы, ночёвки на работе, и эти воспоминания благополучно отправились на склады памяти, на полку с пометкой «Прошлая жизнь».
Однако сегодня, стоя в наполовину надетых брюках и зубной щёткой во рту, Грегори чувствовал себя самым настоящим героем романтической комедии. Не к месту вспомнился увиденный отрывок фильма.
«Думаю, Майкрофт Холмс никогда не стоит с полным ртом зубной пасты,» - подумал Грег и фыркнул. Его собственное отражение в зеркале — немного сонно-помятое, но решительное, покрылось россыпью мелких белых точек.
Будто в награду за ожидание, смс от Холмса пришла в вечер четверга, поэтому сегодня он готовился тщательно, как на свидание. Подогреваемый разговорами с незнакомкой в баре, Грег твёрдо вознамерился поговорить о том поцелуе, их встречах и даже перевести их отношения на новый уровень. «Отношения, новый уровень... Как в дамских романах» - ворчливо пробормотал инспектор, отродясь не читавший этих самых романов.
Наспех закончив утренний моцион и добавив к своему взбудораженному виду пару крохотных царапин от бритвы, Лестрейд отправился на выполнение самой важной стратегической задачи: ему предстояло погладить рубашку.
Часы показывали половину восьмого.
Через четверть часа бодрый и решительный инспектор Скотленд-Ярда шагнул из дома.
Это пятничное утро начиналось прекрасно, и ничто не могло его испортить.
***
Как оказалось, могло. И первым испытанием стало повышенное внимание сотрудников.
Когда он вышел получить кое-какие бумаги по факсу, то едва отделался от секретарши Элси — молодящаяся красотка с рубиново-красной помадой вцепилась в его руку воистину борцовским захватом. Отвоевав конечность, Грегори поспешил удалиться в кабинет подальше от изумлённых (и нескольких заинтересованных) взглядов коллег.
- С праздником, - буркнул Андерсон, с которым он столкнулся прямо у двери своего кабинета.
- С каким? - недоумённо переспросил Лестрейд. В голове зашелестели календарные листочки с праздничными датами. Если память не подводила, сегодня ничего не праздновали.
- Не знаю, вы же куда-то собрались, - пробормотал Андерсон, махнув в сторону его белой рубашки. - Я к вам с отчётом, - и, сунув несколько исписанных листков начальнику, эксперт скрылся за углом.
Вторым испытанием терпения для Лестрейда стало время. Гора бумаг на его столе таяла со стремительной скоростью, а стрелки оставались словно приклеенными к циферблату. Заглянула Салли.
- Ого, шеф, вы сегодня при параде, - присвистнула она.
Грегори нервно пригладил волосы и буркнул приветствие.
- О, а почему у вас дело Майкнейра прикреплено к ограблению в Кэтсфорде? Перепутали? И вот здесь показания свидетеля не из этого дела, я точно знаю — это мой отчёт, - мулатка ткнула пальцем в разложенные бумаги.
Грегори покрылся нервным румянцем и стрельнул глазами в сторону уже проверенных бумаг.
Донован тем временем продолжала: - Вы, наверное, отвлеклись? Хотите кофе?
Грегори почти кивнул, но в последний момент вспомнил, как Майкрофт журил его за чрезмерное потребление кофеина, поэтому он неуверенно сказал:
- Эм, Салли... Спасибо, лучше сделай мне чай, на твой вкус.
Сержант Донован, которая как раз собиралась выйти из кабинета, удивлённо распахнула глаза и едва не врезалась в косяк:
- Вы же сказали, что у него вкус как у сушённого веника!
Грегори криво улыбнулся:
- Пожалуй, сегодня я воздержусь от кофеина.
Сержант потрясённо покивала и ушла, периодически оборачиваясь на начальника. Грегори вздохнул. До ланча оставался час.
«Сегодня нельзя!» - строго сказал себе инспектор, борясь с соблазном.
Соблазн в виде пончика, политого шоколадной глазурью, манил круглым поджаристым бочком в обрамлении хрусткой промасленной бумаги.
Лестрейд посмотрел на Салли, которая была ответственна за это кулинарное безобразие, снова на пончик и решительно встал.
- Схожу в кафетерий, тебе что-нибудь прихватить? - на лице у Донован мелькнуло удивление, сменившись подозрительно хитрым прищуром:
- Скажите, шеф, у вас свидание, да? - Грегори растерялся, но быстро взял себя в руки.
Однако этой заминки для Салли было более, чем достаточно:
- О, шеф! Желаю вам... удачи, - в тёмных глазах девушки светились смешинки. - Не волнуйтесь, я никому не расскажу ваш маленький секрет. Даже не стану допытываться, кто она.
«Знала бы ты...» - подумал Грегори, но в ответ лишь махнул рукой.
Сдернув с вешалки пальто, Лестрейд направился в сторону выхода, мечтая побыстрее оказаться подальше от своих сотрудников, решивших извести его своими вопросами и намеками. Отправиться на ланч было хорошей идеей, чтобы наедине с едой предаться своим мечтам. Еще немного понимающих взглядов Салли, и он сорвется и накричит на нее.
Не успел Грегори расположиться за столом, как рядом с ним раздался удивленный возглас:
- Ты смотри, кого я вижу!
Через мгновение рядом опустился второй поднос, а свободное место напротив занял рыжий и улыбчивый Патрик О’Нил, служащий транспортного управления города.
- Грегори, сто лет тебя не видел, дружище! Когда же мы с тобою выберемся на игру «Челси»? Как ты, как Джил? - сыпал вопросами Патрик.
От смурного настроения Грега не осталось и следа - он был рад встрече со старым приятелем. Несколько лет назад они частенько выбирались на футбольные матчи или пропустить по пинте пива в пятничные вечера. Потом Патрик женился, с головой окунулся в семейную жизнь, и вылазки стали реже, через время сходя на нет.
- Патрик, остановись, бога ради, ты все такой же нетерпеливый, как все ирландцы, - с наигранным возмущением произнёс Грегори. Патрик тем временем продолжал:
- Рассказывай, я хочу знать о тебе все. Времени слишком мало, - прибавил О’Нил, деловито принимаясь за еду, - вырвался на пару минут. Сам знаешь, пятница – самая горячая пора недели, все стремятся куда-то выбраться на выходные. На дорогах чёрт знает что! - не переставая говорить, ирландец хлопнул себя по лбу. - О, ты же еще не в курсе, поздравь, у нас с Кэтти родился наследник – маленький О’Нил. Рыжий чертенок, как и его папаша!
Ирландец светился от счастья, словно новёхонькая двухпенсовая монета, и сердце Лестрейда невольно сжалось, отозвавшись застарелой болью - его мечта о детях так и осталась нереализованной. Грег вздохнул:
- Мы с Джилл развелись.
- Да иди ты, - от этой шокирующей новости Патрик не донёс вилку до рта. Наколотый кусочек мяса сполз и мягко шлёпнулся обратно в тарелку, брызнув подливкой. – Вы же нормально жили, даже особо не ссорились. Вот мы с Кэтти иногда так заводимся, что чертям становится тошно в преисподней, - он довольно ухмыльнулся, - зато, какие жаркие примирения за этим следуют… мм… - О'Нил мечтательно закатил глаза, демонстрируя широкую улыбку абсолютно счастливого человека.
В этот момент в его кармане завибрировал телефон и, недовольно чертыхаясь, О’Нил отложил вилку. Разговор практически был односторонним, Патрик только слушал, хмуря рыжие брови и изредка вставляя редкое «да» и «понял».
- Вот черт, - выругался он, после того, как нажал на кнопку отбоя, - а я-то думал свалить сегодня с работы пораньше.
- А что случилось? – поинтересовался Лестрейд.
- Авария на мосту Ватерлоо. Грузовик со стройки, бетономешалка, прижал Бентли к ограждению. Почти всмятку, - Патрик торопливо заработал вилкой, - нужно ехать.
- Но ты же не на каждую аварию выезжаешь, - резонно заметил Грегори, – доешь спокойно.
- Так это и не простая авария. Водитель грузовика сбежал, а Бентли, который он протаранил – с правительственными номерами.
- Да ты что, - протянул Грегори, чувствуя, как в груди заворочалось что-то каменно-тяжёлое. «Мало ли Бентли в городе» - подумал Лестрейд, пытаясь припомнить все марки машин, на которых его подвозили на пятничные встречи, и спросил: – А кому принадлежит машина?
- Какой-то важной «шишке». То ли Фолмс, то ли Холмс, я не расслышал.
Патрик говорил и говорил что-то ещё, а Грегори в полнейшей тишине смотрел, как ирландец откладывает вилку, промокает салфеткой губы — всё выходило словно в замедленной съёмке.
Мир Грегори Лестрейда стремительно останавливался, и время останавливалось вместе с ним.
Если бы Грега попросили, он бы смог описать своё состояние посекундно.
Один.
«Вот и всё», - мелькнула мысль. Грег почувствовал, как его медленно охватило звеняще-ледяное оцепенение. Почти можно было услышать, как всё внутри с морозным хрустом покрывается толстой ледяной коркой.
Наверное, последними замёрзли лёгкие - вдохнуть было невозможно тяжело.
Два.
«Почти в смятку», - вспомнились слова Патрика.
Воображение живо нарисовало ему развороченные останки машины, смятые, как пустая жестяная банка. На сером асфальте, заливая стеклянное крошево, и мелкий мусор растекалась тёмная кровавая лужа.
Сердце Грегори ухнуло вниз, с хрустом пробивая ледяное нутро, словно ядро, пущенное меткой рукой.
Три.
«Несправедливо», - подумал Грег.
Из воображаемой машины свешивалась знакомая узкая кисть. На рукаве белоснежной рубашки растекалось алое пятно.
А потом Грегори моргнул.
Короткое движение ресниц запустило внутренний механизм, щёлкнуло нужным тумблером, и звуки хлынули в сознание Лестрейда, вытесняя белый шум в голове. Бодрое гудение кофемашины, высокий резкий голос девушки за соседним столиком, телефонные трели, скрип столовых приборов... Привычный и равнодушный мир вокруг снова набирал обороты.
...- Все, - услышал он О’Нила, который отодвинул тарелку, - я поехал, созвонимся на днях, чтобы вместе куда-то выбраться.
Лестрейд смог сделать вдох. На смену ледяному оцепенению пришёл всплеск адреналина. Сердце рвануло вверх, забившись в горле и выталкивая хриплое:
- Возьми меня с собой.
- Зачем? – удивился тот.
Грегори усмирил дрожащие руки и попытался придумать более или менее достоверную легенду:
- Ну, если это кто-то из правительства, без нашей «конторы» не обойдется. А так, я буду уже на месте, - вранье давалось с трудом, но это было необходимо, если он хотел убедиться, что Майкрофта там нет.
- Ладно, собирайся, подкину тебя, - согласился Патрик и отправился в гардероб.
Лестрейд тем временем вытащил телефон и попытался дозвониться до Майкрофта, но попытки услышать его голос не увенчались успехом. «Абонент недоступен», - равнодушно твердил чужой механический голос. Грегори пролистал папку входящих сообщений и нашел смс от помощницы Холмса. Услышав сигнал вызова, он прикусил губу от волнения.
- Алло, - ожил на том конце связи приятный женский голос. – Я слушаю вас, инспектор.
Не удивляясь, что его узнали, Грег выпалил:
- Где сейчас мистер Холмс?
- Боюсь, я не могу предоставить вам такую информацию, - голос девушки оставался неизменно вежливым, - но я передам мистеру Холмсу, что вы звонили.
Грегори бросил взгляд на Патрика, который мялся в дверях кафетерия, ожидая Грега, и быстро проговорил:
- На мосту Ватерлоо произошла авария, в которой пострадал Бентли с правительственными номерами. Пока еще не ясно, кому она принадлежит, но не исключено, что и вашему начальнику. Его телефон не отвечает, я выезжаю на место аварии.
С этими словами он отключился и поспешил к выходу, не выпуская телефона из рук.
Романтическая комедия как никогда угрожала перерасти в драму.
Всю дорогу инспектор молчал, уговаривая себя не паниковать раньше времени. Дорога быстро бежала навстречу колесам, и больше всего Грег хотелось, чтобы она летела, не останавливаясь на перекрестках и светофорах. Раз за разом он жал на кнопку вызова, в надежде, что телефон Майкрофта отзовется. Однако равнодушный автоответчик упрямо твердил своё.
До прибытия на место аварии оставалось максимум полчаса.
Машина Патрика затормозила у ограждения. Движение на мосту было частично перекрыто, обзор закрывала огромная бетономешалка, вставшая почти поперёк полосы.
- Почему не отогнали машину? - закричал О’Нил своим людям, выбираясь из салона авто. Один из сотрудников пустился в объяснения:
- Водитель сбежал, ключей в зажигании нет, служба спасения лебедкой оттащит грузовик.
О'Нил кивнул и коротко спросил:
- Пострадавшие?
- У водителя разбита голова, он истекает кровью. На заднем сидении пассажир не двигается, очевидно, без сознания. Точнее скажут врачи, когда отбуксируем бетономешалку. Судя по данным полиции, эту машину сегодня угнали со стройплощадки.
Фразы отрывочно долетали до Грегори словно через вату, он медленно выбрался из машины и стоял у бетономешалки, собираясь с духом. Наконец, он сделал вдох и двинулся вперёд.
Шаг. Еще шаг. Еще один. Стоп.
Первым, что бросилось ему в глаза, был белеющий прямоугольник номера. Того самого номера, который он так боялся увидеть.
Грегори сквозь зубы втянул в себя воздух и наконец увидел машину.
Чёрный блестящий Бентли, который всегда казался ему похожим на круглоглазого хитроватого зверя с диковинной мордой, превратился в искорёженную груду металлолома. Всю левую сторону смял грузовик — будь это место водителя, то от него бы осталось кровавое месиво. Заднее колесо жалко торчало в сторону, почти перпендикулярно корпусу. Вокруг валялись куски обшивки и стеклянная крошка.
Тем временем спасатели негромко обсуждали в какой очерёдности вытаскивать пострадавших — было решено начать с водителя. Смутно Грег слышал, что его просили отойти, когда приехал эвакуатор с лебёдкой, но его внимание было приковано только к знакомому рыжевато-каштановому затылку, покоящемуся на подголовнике заднего сиденья.
Наконец, громада грузовика, впечатавшая машину класса люкс в перила моста, сдвинулась с места.
Остро взвизгнула пила по металлу, вгрызаясь в останки машины.
Лестрейд всё время простоял на месте, не замечая ни окликов, ни Патрика, который что-то пытался втолковать ему, тщетно стараясь перекричать рёв пилы. Так же Грег не заметил, как на мосту появилась другая машина с правительственными номерами — из неё вышла Антея и невозмутимо наблюдала за спасательной операцией.
Когда двери с правой стороны сняли, Грег оказался рядом с машиной почти одновременно с парамедиками — пока те оказывали помощь окровавленному водителю, он же бросился к Майкрофту.
- Сэр, вам лучше отойти, - кажется, кто-то пытался увести его, но инспектор отмахнулся, мельком показав удостоверение, и снова повернулся к Майкрофту. Всё, что он видел в этот момент — тонкую кисть, лежавшую на сидении.
Зажатый в тиски металлического плена, Майкрофт выглядел восковой куклой — такая же недвижимая поза и мертвенно-бледное неживое лицо. Грегори протянул руку и попытался нащупать пульс на его запястье. Получилось, хоть и не с первого раза.
- Майкрофт, - Грегори тихо позвал Холмса по имени, но от волнения получилось какое-то хриплое карканье. Он повысил голос, – Майкрофт!
Бледные веки Холмса дрогнули: он с трудом приоткрыл глаза и скосил мутный взгляд в сторону источника звука.
- Грег… Грегори… - с трудом прошептали обескровленные губы.
- Молчи, береги силы, - попросил Лестрейд, пожимая безвольную ладонь Майкрофта. Холмс сжал слабые пальцы в едва ощутимом ответном жесте.
- Мы договаривались встретиться... в другом месте, - странно-надтреснутым голосом сказал Майкрофт и закашлялся. В горле захрипело, из уголка рта тоненькой струйкой потекла кровь.
С ужасом Грегори смотрел, как Холмс закрыл глаза, голова безвольно склонилась в сторону. Почему-то показалось, что Майкрофт не дышит.
- Помогите ему кто-нибудь! - крикнул Лестрейд в отчаянии, чувствуя в своей ладони прохладные безвольные пальцы. Он запаниковал, словно находился посреди безжизненной пустыни, а не среди двух дюжин специалистов.
Его мягко отстранили от машины, а спасатели накрыли Холмса большим куском мягкой фольги, чтобы не попадали искры, и приступили к дальнейшему распиливанию корпуса машины.
Пытаясь отвлечь себя от дрожи волнения, Лестрейд подошел к машине скорой помощи, в которую как раз погружали носилки с водителем. Тому повезло: перелом запястья, сотрясение мозга, рассечённый лоб и, как следствие, обширная кровопотеря. От больших травм его уберегла подушка безопасности.
Ощутив лёгкое прикосновение к плечу, Грегори повернулся и увидел Антею.
- Добрый вечер, инспектор, - улыбнулась девушка. Её улыбка показалась в этом хаосе настолько неуместной и дикой, что Грегори не смог сдержаться.
- Вы издеваетесь? – процедил Лестрейд, – В той машине - ваш босс, и неизвестно, чем все это кончится. Он без сознания, возможны внутренние повреждения, - Грег почти закричал на ни в чем не повинную Антею, но сразу взял себя в руки, буркнув: - Извините. Мне хочется верить, что все не так серьезно, как кажется.
Он спрятал руки в карманы пальто, сжимая их в кулаки от бессильной ярости - на себя за бессилие, на кретина, который угнал грузовик... Грег готов был ненавидеть самого господа Бога и сонм его бесполезных ангелов-хранителей, которые не дали знак, не уберегли, не отвели беду.
- Готово! - прокричал бригадир службы спасения. Пила взвизгнула последний раз и затихла.
Когда откинули фольгу, Майкрофт Холмс смотрел на окружающих вполне осмысленным взглядом, лицо уже не пугало восковой бледностью, а в руке он держал платок, которым стирал кровь с уголка рта.
- Мистер Холмс, - обратился к нему парамедик, - как ваше самочувствие, вы можете двигаться? Что-то беспокоит?
- Со мной все в порядке, - заверил врача мужчина, – и я бы хотел побыстрее отсюда выбраться.
- Конечно, - согласился тот и отступил, чтобы рабочие смогли при помощи инструментов закончить освобождение Холмса.
Через двадцать минут покореженные останки того, что совсем недавно было машиной представительского класса, выпустили пленника из металлических когтей на свободу.
- Сэр, - обратился к нему врач, просвечивая фонариком зрачки, - назовите ваше имя, какой сейчас год и свой домашний адрес.
- Меня зовут Майкрофт Холмс, - с высокомерной интонацией начал мужчина, уворачиваясь от яркого света, - сейчас 2010 год, и я не рекомендую вам узнавать мой домашний адрес, мистер Шульц, - посмотрев на именной бейджик, добавил он, - если не хотите неприятностей на свою голову.
- О, - в смущении отступил парамедик, пряча фонарик в нагрудный карман, - я ничего такого не имел ввиду, это стандартный список вопросов для пациентов, подозреваемых в нарушении функции головного мозга.
- Как вы успели заметить, со мной все в порядке, я стою без посторонней помощи, логично отвечаю на ваши стандартные вопросы и не имею жалоб на собственное здоровье, - несмотря на помятый костюм, Холмс выглядел так, будто вышел с заседания парламента, а не освободился из разбитой машины.
- Пройдите в машину, мистер Холмс, - попросил смущенный медик, - мы осмотрим вас на предмет внутренних повреждений.
- Это исключено.
- Но, сэр...
- Я еще раз повторяю - вы не будете меня осматривать, - стальным голосом отрезал Холмс, вздергивая подбородок.
- Мистер Холмс хочет сказать, - вмешалась Антея, - что он поедет на своей машине в специализированную клинику на осмотр.
- Но вам лучше всего проехать с нами, приняв лежачее положение, - не сдавался врач, - последствия внутреннего кровотечения бывают очень серьезными.
- Майкрофт, - приблизившись, попросил Лестрейд, - может вам все-таки послушать доктора и поехать в больницу? Вас осмотрят и, если все в порядке – тут же отпустят.
- Я не поеду в больницу!
- Матерь Божья, - не выдержал Грег, - у вас, Холмсов, это что, наследственная фобия – боязнь врачей?
Майкрофт с обидой посмотрел на него, всем видом показывая, что он, Майкрофт Холмс, ничего не боится.
- Если вы противитесь госпитализации, то вам нужно подписать отказ, - вклинился между ними врач, протягивая папку с бумагами Майкрофту.
Тот достал из внутреннего кармана Паркер с золотым пером, поставил размашистую подпись и вернул бумаги врачу.
- Простите, это ваше? – послышался позади несмелый голос. Майкрофт, Лестрейд и Антея обернулись – молодой спасатель, совсем еще юноша, протягивал Холмсу трость-зонтик.
- О, благодарю вас, - обрадовался мужчина, привычным жестом опираясь на зонтик. Его образ приобрел черты прежнего совершенства.
Лестрейд вздохнул с сожалением. Он не знал, как уговорить этого упрямца поехать в больницу и опасался последствий после этой аварии.
- Мистер Холмс, машина ждет вас, - доложила помощница.
- Спасибо, мисс Антея. Грегори, вы не хотели бы проехать со мной?...
- В клинику? - продолжил за него Лестрейд в надежде.
- Да, - улыбнулся Майкрофт.
Брови инспектора поползли вверх.
- Вы меня приглашаете с собой?
- Совершенно верно, - подтвердил он.
- Хорошо, - согласился растерянный инспектор.
Антея села рядом с водителем, а Холмс и Лестрейд устроились на заднем сидении.
Они покинули мост, где движение всё ещё было перекрыто, а эвакуатор медленно поднимал останки Бентли, чтобы увезти их. Машина плавно скользила по быстро темнеющим улицам города и через десять минут притормозила у небольшого трехэтажного жилого дома.
Девушка вышла из машины и, не попрощавшись, направилась ко входной двери. Машина тронулась. Грегори спросил:
- А ваша помощница не поедет с вами?
- В этом нет необходимости, - тонко улыбнулся Майкрофт.
Лестрейд, без сомнения, высоко ценил доверие Холмса, но считал, что от Антеи в клинике было бы гораздо больше толку, чем от инспектора полиции.
Почти не обращая внимания на дорогу, Грег бросал на Майкрофта обеспокоенные взгляды. Холмс сидел непривычно близко, так, что их ладони на сиденьях разделяли пара дюймов. Пожалуй, в другое время от этого Грег испытал бы волнение и трепет, если бы не тот факт, что лимит волнений на сегодняшний день несколько поисчерпался. Глядя на строгий профиль Майкрофта, тёмный на фоне неоновых расплывающихся огней города, Грег хотел добраться до клиники и знать точно — Майкрофт в порядке.
«Ладно Шерлок, ему совсем плевать на здоровье, и как только Джон уговаривает этого несносного упрямца поесть? Но Майкрофт!» - ворчливо рассуждал про себя Лестрейд, удивляясь, как старший Холмс со столь беспечным отношением к собственной безопасности дослужился до такого поста.
Когда за окном замелькали улицы Южного Кенсингтона, Лестрейд заволновался - он не мог припомнить ни одной частной клиники на территории этого района. Автомобиль мягко притормозил у небольшого двухэтажного особняка, и Лестрейд едва не выругался от досады — Майкрофт попросту обвёл его вокруг пальца.
Холмс выбрался из машины и, наклонившись, спросил у сидевшего как соляной столп инспектора:
- Вы идете?
- Я и не знал, что клиники теперь маскируются под жилые дома, - Грегори старался не смотреть в глаза обманщику, но не удержался от сарказма.
Майкрофт на это только улыбнулся.
- Клиника — это скучно, как сказал бы Шерлок. Это мой дом, и я приглашаю вас в гости.
- Кажется, - повторил Лестрейд его недавнюю фразу, - мы должны были встретиться в другом месте.
- Скучаете по итальянской кухне? – ухмыльнулся Холмс.
- Да к черту все! – взорвался инспектор, выбираясь из машины. – Ведите. Ну, знаете… такую безответственность по отношению к себе, я вижу второй раз в жизни, - и бодро зашагал по дорожке, ведущей к дому.
- Кажется, - пробормотал себе под нос Майкрофт, - я знаю, кто был первый.
Входная дверь открылась, и пожилая горничная-испанка встретила их на пороге.
- Мария, это наш гость – инспектор Лестрейд. Проводите его в гостиную и предложите бренди, - проинструктировав прислугу, Майкрофт повернулся к Грегори и добавил: - Мария – глухонемая, но отлично читает по губам. Я скоро вернусь, - он стал подниматься на второй этаж в свою спальню.
***
Пиджак, жилет, брюки. Тёмная ткань полетела на пол неаккуратным комом.
Последней спланировала белая рубашка, как снежная шапка на возвышающемся у его ног костюмном Монблане, чью белизну изрядно подпортило бурое пятно засохшей крови.
Майкрофт Холмс стянул с себя всё, напоминающее о сегодняшней аварии и только тогда посмотрел в зеркало на своё отражение — целое, вопреки ожиданиям Грегори, и безмерно уставшее.
Шум тёплой воды в раковине погружал в умиротворяющий транс, и Майкрофт замер.
Перед глазами замелькали отрывки сегодняшнего дня.
Сегодня он снова чувствовал, как жизнь уходит из него, капля за каплей; как тяжелеют руки и что-то в груди невыносимо давит, делая каждый вдох всё мучительней. Как сознание медленно угасает, окружающий мир теряет чёткость — последним он видел тёмные глаза Грегори, в которых плескалось отчаяние.
Майкрофт умирал много раз.
Он принимал смерть от яда, холодного и огнестрельного оружия, но всегда закрывал глаза с надеждой, что эта смерть — последняя.
Никогда прежде он так отчаянно не желал воскреснуть.
- Майкрофт!
Знакомый голос зовёт настойчиво. Непослушные губы сами складываются в такое знакомое: - Грегори...
Дышать нет сил, двигаться невыносимо — кажется, ребро пробило лёгкое и кожу, потому что чертовски больно, в груди влажно булькает, рубашка намокла. Маленьких порций кислорода едва хватает, чтобы оставаться в сознании.
Выдох. Вдох.
Грег стоит рядом. Майкрофт видит — на нём белая выглаженная рубашка, и в голову лезут нелепые глупости, например, что эту рубашку тот надел специально для него, и сам он, Грегори, тоже для него, просто нужно сказать... что-то нужно сказать...
- ...договаривались встретиться в другом месте, - тихо выдыхает он и хрипит, воздух закончился. В голове звенит.
Майкрофт чувствует ладонью пальцы Грегори, почему-то обжигающе горячие — может, просто его собственные руки холоднее льда. Грег сжимает его ладонь, удерживая на самом краю, а Майкрофт спокойно смотрит в окружающую его пульсирующую темноту и как никогда желает воскреснуть.
Выдох. Вдох.
Тело медленно обмякает. Иррациональный страх — вдруг это конец? - не даёт ему покоя.
«Бойтесь своих желаний», - мелькает напоследок, - «они имеют опасную особенность...как там дальше...дальше...»
Глаза закрываются.
Выдох.
Майкрофт вздрогнул и поспешил умыться. Внизу его ждал тот, ради кого стоило жить.
Одетый в домашние мягкие брюки и тонкий кашемировый джемпер, Майкрофт легко спустился по лестнице.
Грегори нашёлся в гостиной — не взирая на приглушённое освещение и бокал, в котором плескался виски, инспектор сидел на самом краешке дивана и напряжённо гипнотизировал ковёр на полу. По всей видимости, расслабиться в приятной компании алкоголя у Грега не получалось.
Майкрофт улыбнулся краем рта — до его прихода Лестрейд выглядел трогательно-потерянным, но как только он вошёл, в тёмных глазах инспектора мелькнуло упрямство и ещё что-то, чему он не нашёл названия.
Грег тут же вскочил на ноги, отчего содержимое бокала опасно вздрогнуло, угрожая выплеснуться наружу.
- Майкрофт...
- Грегори...
Пауза затянулась — каждый молчал, давая выговориться другому, но слова никак не находились. Не выдержав тишины, Грег втянул побольше воздуха в лёгкие и запыхтел не хуже паровоза:
- Вы со мной не согласитесь, но я все еще считаю, что вам нужно пройти обследование, я хочу, чтобы вы… - он вздёрнул подбородок, на миг зажмурившись и набираясь храбрости, - чтобы ты… нужно исключить последствия… Послушай, это может обернуться… - Грегори упрямо твердил своё, чувствуя, как щёки вспыхивают гневным румянцем.
Он наблюдал за Майкрофтом, который подошёл к подносу с графином бренди и плеснул в бокал пару унций янтарной жидкости, щедро насыпав подтаявший лёд.
- Грегори, - перебил Майкрофт, осушив бокал и переходя на ты, - как ты считаешь, если бы у меня были повреждения, это сказалась бы на моем самочувствии?
- Ну, - растерялся Грег, - думаю, да. Холмс повернулся и скрестил руки на груди, продолжая:
- Тогда спешу заверить, что у меня всё в полном порядке.
Грегори кинул на него взгляд, полный недоверия — он же помнил струйку крови, стекающую из уголка рта и подозрительные хрипы. Хоть он и был полицейским, а не медиком, это не делало Грега идиотом — по его подсчётам, Майкрофту должно было крепко достаться, о чём он и твердил Холмсу последние пять минут.
Майкрофт закатил глаза, впервые столкнувшись с такой чертой характера инспектора, как ослиное упрямство.
- О господи, ты невообразимо занудливый тип. Если докажу, что не пострадал, ты наконец-то оставишь меня в покое?
Грег не задумываясь выпалил:
- Да!
Выпалил и чуть было не пожалел об этом, потому что Майкрофт подошёл ближе, и Грег распахнул глаза, завороженно наблюдая, как изящные длинные пальцы тянут вверх мягкую ткань, обнажая матово-белую кожу.
Спустя мгновение абсолютно невозмутимый Майкрофт Холмс стоял перед Грегори обнажённым до пояса.
Грег шумно вдохнул и попытался унять сердцебиение.
Он обошёл виновника своего пристального внимания по кругу, тщательно осмотрел прямую узкую спину с выступающими лопатками, проверил правый бок, по его мнению больше всего пострадавший, и снова встал перед Холмсом — на том не было ни царапин, ни гематом. Грегори ощутил смесь разочарования и облегчения, и внезапно смутился — всё ещё полураздетый Холмс с улыбкой смотрел на него из-под ресниц.
«Можно подумать, парней в раздевалке академии не видел, не хватало краснеть, как институтская девица!», - сердито приструнил себя Лестрейд, но неловкость не проходила.
Грегори вздохнул и, будто решаясь на что-то, направился к выходу.
- Куда ты? – раздалось удивлённое за его спиной. Он обернулся — Майкрофт напряжённо сжал ладони и нахмурился.
- Ты же сам говорил, - пробормотал Грегори, - если пойму, что с тобой все в порядке, оставить тебя в покое, - и сделал еще один шаг к двери, хотя больше всего ему хотелось остаться.
- Стой, ненормальный, - с чувством сказал Майкрофт.
Грегори со смесью предвкушения и страха смотрел, как Майкрофт медленно пересёк гостиную и приблизился к Грегу, заглядывая тому в лицо. Тело стало безвольно-ватным, поэтому Лестрейд мог только смотреть в потемневшие глаза Майкрофта, не в силах пошевелиться.
Осторожные руки сжали ладони, скользнули по предплечьям, а затем Майкрофт обнял его, и объятие это меньше всего было похоже на дружеское. Придерживая Грегори за талию, Майкрофт прижался к его уху, щекоча горячим дыханием:
- Сейчас ты не простужен и не пьян, - вкрадчивый голос Холмса тёк в его сознание, словно тягучий вересковый мёд, - поэтому я задам тебе вопрос.
Дождавшись, пока Грег кивнёт, Майкрофт отстранился и продолжил:
- Ты жалеешь, что поцеловал меня тогда? Не торопись, мы не спешим.
- Нет, - очень тихо ответил Грег, и судя по тому, как руки притянули его ближе, это был правильный ответ.
- Именно это я и хотел услышать, - произнес Майкрофт и поцеловал Грега.
Майкрофт целовал его с трепетом, словно Грегори для него был редкой ценной птицей, а Холмс - ловким птицеловом, расставляющим свои силки.
Каждое касание было трепетно-бережным, ласка опутывала Грега мягкими сетями, покоряя, подавляя сопротивление, вынуждая тянуться за этим теплом. Каждое движение было пронизано восторженностью моментом, и Грег чувствовал, что он — долгожданная мечта в руках Майкрофта, которую тот боится упустить из рук.
«О Боже», - подумал Грегори Лестрейд, теряющий разум под напором мягких настойчивых губ. Когда он обнял Холмса, ему на мгновение показалось, что он обжёгся — кожа Майкрофта пылала, словно по венам бежала раскалённая лава.
Майкрофт, только что возведённый в ранг личного божества инспектора, закончил вытягивать рубашку Грегори из брюк и теперь целеустремлённо теснил его к стене. Твёрдая вертикальная поверхность поддержала Грега — от поцелуев, которые становились всё жарче, он совсем потерялся в пространстве.
«Ох, дьявол!», - вспыхнуло в мозгу инспектора, едва он услышал звук расстёгивающейся молнии. Не прерывая поцелуя, Майкрофт запустил ладони под выпущенную рубашку, поглаживая грудь прямо над тяжело бьющимся сердцем, а затем прохладные пальцы мазнули по животу и юркнули ниже, приспуская резинку белья. Грег издал долгий вибрирующий стон, наслаждаясь прикосновениями.
А потом Майкрофт опустился перед ним на колени, и под веками Лестрейда полыхнули яркие вспышки. Он распахнул глаза, ощущая, как погружается во влажный жар рта, и поперхнулся воздухом. Ловкий язык щекотал, поглаживал, кружил, то поднимая Грегори к вершине блаженства, то отступал, изводя невыносимо-сладкой лаской.
«Неужели так бывает, так... так...», - Грегори чувствовал, как удовольствие нарастает, пульсирует горячим шаром в груди, словно маленькое солнце.
Неторопливые движения стали не хуже пытки, заставляя каждую мышцу звенеть от напряжения. Внезапно Холмс оказался на ногах — на светлой коже проступил яркий румянец, губы раскраснелись, а потемневшие глаза светились непривычной нежностью, от которой у Грега перехватило дыхание.
Секунду Лестрейд завороженно разглядывал непривычно раскрепощённого мужчину и зажмурился, когда Майкрофт притянул его к себе, сильно и нежно, осыпая короткими поцелуями плотно сомкнутые веки с дрожащими ресницами, и скулы, и заросший дневной щетиной подбородок.
Оказавшись в плену чутких горячих пальцев, Грег вздрогнул всем телом и полностью погрузился в чистое, ослепительно яркое удовольствие, отзываясь на ласку. Клокочущая внутри лава подступила к самому сердцу, грозясь хлынуть через край.
Несколько движений, и горячий шар в груди Грегори взорвался миллионом брызг
обжигающего восторга.
Вопрос: Продолжать ли и дальше выкладывать фанфик в этом сообществе?
| 1. Да | 160 | (96.39%) | |
| 2. Нет | 3 | (1.81%) | |
| 3. Мне все равно | 3 | (1.81%) | |
| Всего: | 166 Всего проголосовало: 166 |
||
@темы: Шерлок Холмс, АУ, Майкрофт Холмс, Джон Уотсон, Грегори Лестрейд
Название: Пока смерть не разлучит нас Главы 18-20
Автор: MsHelena
Соавтор: Koshka-matryoshka
Фандом: Шерлок
Жанр: слэш
Пейринг/Герои: Майкрофт/Лестрейд, Шерлок/Джон
Рейтинг: R
Размер: Макси
Дисклеймер: ни на что не претендую
Размещение: mystrade.diary.ru/?userid=3089904
Саммари: Они живут уже более двух тысячелетий, обреченные на вечную жизнь без любви,
до тех пор пока не найдут свою вторую половинку. Того единственного, ради которого стоит умереть.
Предупреждения: OOC, АУ
Критика: возможна в мягкой форме
Глава 18
В этот спортивный бар Грегори забрел совершенно случайно.
Заведение было из разряда тех, которые он обычно обходил стороной — слишком шумно и накурено. Барная стойка подсвечивалась гирляндой из настолько ярких огней, что уже рябило в глазах, а чуть дальше, в углу, висел приличных размеров плазменный телевизор, который транслировал повтор августовского Суперкубка — перед экраном собралась довольно шумная компания, размахивающая шарфами футбольного клуба «Манчестер-Юнайтед».
Грегори поморщился от особенно громкого крика болельщиков, приветствующего первый гол, и вернулся к своему занятию — уже больше получаса он методично опустошал миску с фисташками, складывая из лёгких скорлупок нечто среднее между пирамидой древних ацтеков и баррикадами французских революционеров.
Пятница вступила в свои права, зажигая яркие вывески пабов и наполняя улицы отдыхающими после работы людьми, а Лестрейд уныло сидел за барной стойкой в компании орешков, стакана тёмного пива и сообщением недельной давности в папке «Входящие»:
«20:29. Мистер Холмс отсутствует в стране. Вернётся в среду. А.».
По всей видимости, А. - это помощница Майкрофта, Антея.
Получается, что с последней встречи на Бейкер-стрит, Майкрофт Холмс не прислал ему ни строчки.
Чтобы не быть похожим на пса в ожидании хозяина (невольно вспомнился фильм о Хатико), Лестрейд решился и сегодня утром сыграл на опережение: послал смс на номер Холмса:
«Накопилось много бумажной работы. Шерлок не принимал участия ни в каких расследованиях, перестал донимать меня просьбами об интересном деле. По телефону его голос звучит странно. Только сейчас понял, что это действительно странно.»
Лестрейду очень не хотелось навязываться, особенно после того, как в тот злополучный вечер он решил провести исследование на предмет мягкости губ одного из самых влиятельных людей в Британском правительстве.
Грегори так и не понял реакции Майкрофта.
Разве он сам бы не воспользовался моментом, если бы оказался заинтересован в дальнейшем развитии сценария на тот вечер? А что, если Майкрофт отступил просто из вежливости, не желая резко осаживать простуженного и невменяемого инспектора? Или не хочет теперь этих встреч, потому что разочарован в нём, отдав распоряжение Антее отвечать на все сообщения и звонки? Грегори вздохнул, осознав, что запутался окончательно.
С этими Холмсами всегда так: понять, что творится в головах у этих небожителей не подвластно простым смертным.
- Тяжелый день? – раздался рядом участливый женский голос.
Грегори как раз прилаживал очередную скорлупку на самый верх, но рука дрогнула, отчего сложенная аккуратная горка рассыпалась, словно карточный домик. Как и его тщательно оберегаемое одиночество, которое нарушилось с первым же докучливым собеседником.
Он поднял голову и встретился взглядом с миниатюрной брюнеткой средних лет, что вполне дружелюбно интересовалась, как прошел день у хмурого мужчины с бокалом пива. Он по профессиональной привычке окинул её взглядом — миловидная внешность, джинсы, кофта с глубоким вырезом, отсутствие колец на пальцах – и вернулся к своей выпивке.
- Да нет, - пробормотал он в ответ, - нормальный день. Обычный.
- Так что же вы не идете домой, а сидите в одиночестве? - кокетливо поинтересовалась она, присаживаясь на соседний высокий стул и заказывая у бармена коктейль.
- Дома еще хуже, чем здесь, - признался Лестрейд, окинул взглядом непритязательный интерьер бара и снова поморщился от громких криков болельщиков, реагирующих на забитый мяч в ворота соперника.
- Не любите футбол? – не отставала женщина.
- Ну, почему же, - не согласился Грегори, - люблю. Только болею за «Челси».
- А я мало что понимаю в футболе, - призналась брюнетка, отпивая через соломинку свой коктейль, подозрительного зеленого цвета, увенчанный розовым миниатюрным зонтиком.
Лестрейд никогда не понимал, как можно пить смешанные напитки и при этом получать от этого удовольствие.
- Тогда что же вы делаете в спортивном баре? - поинтересовался инспектор, поневоле вовлечённый в диалог.
- То же, что и вы, - парировала женщина, вернув открытую, дружелюбную улыбку, - убиваю время, чтобы не не сидеть в четырех стенах.
«Понятно. Ищет, с кем бы провести вечер. Спортивный бар как раз подходящее для этого место. Вот только объект выбран неудачно», - грустно подумал Грегори.
- Что-то я раньше вас здесь не видела, - продолжила собеседница, решив не отставать от одинокого мужчины.
- А вы часто здесь «охотитесь»? – поддел ее Лестрейд.
Брюнетка спрятала улыбку, наклонившись к бокалу: - Это так заметно? – она дерзко и в то же время весело посмотрела на него поверх бумажного зонтика, потягивая напиток.
Грегори отрицательно помотал головой, с завистью глядя на женщину, которая не стеснялась признаваться в своих желаниях.
- Я в разводе два года, у меня хорошая работа и даже есть кошка, которая ждет дома. Но по выходным, когда остаешься наедине со своими мыслями, одиночество давит, и становится как-то тоскливо.
- Вы даже не представляете, как я вас понимаю, - решился признаться инспектор своей случайной собеседнице, краем сознания радуясь общению с совершенно посторонним человеком, который его больше здесь не увидит.
- Вы такой хмурый, у вас неприятности по работе?
- Нет.
- Понятно… тогда – личная жизнь.
Грегу не понравилось, что его анализируют, для этого ему хватало и Шерлока. Он отодвинул от себя пустой бокал и заказал скотч.
- Давайте пересядем за столик, - предложил он даме, - что будете пить?
- Пожалуй, тоже скотч, - и, глядя на поднятые брови Грегори, призналась. - Если честно, я терпеть не могу коктейли. Но женщина с коктейлем в руках выглядит куда привлекательнее, не правда ли?
Они расположились за угловым столиком на максимальной отдаленности от футбольных болельщиков. Неловкое молчание повисло, пока они ждали напитки. - Итак, - женщина первой продолжила разговор, - у вас нелады на любовном фронте.
- Я бы не называл это такими пафосными словами, - фыркнул Лестрейд.
- Спасибо, - она поблагодарила официанта, принимая свой стакан со скотчем и делая небольшой глоток.
Грегори отпил ровно половину порции и тяжело вздохнул, вспоминая другой вечер в уютном итальянском
ресторанчике, непринужденную атмосферу и интересного собеседника напротив.
- Думаете о ком-то особенном? – голос вывел из задумчивости, возвращая в реальность.
Он улыбнулся: - Вы меня разоблачили.
- Знаете, - женщина наклонилась над столом с видом заговорщика, так что Лестрейду пришлось сделать то же самое, - я завидую той, кто заставляет ваш лоб хмуриться и занимает все ваши мысли. Очевидно, она – нечто особенное.
На несколько долгих секунд Грегори задумался о том, что сейчас они похожи на случайных попутчиков в поезде. Каждый из из них «сойдет на своей станции», чтобы никогда больше не встретиться.
И тут он решился. Опрокинув в себя содержимое бокала, понимая, что фисташки мало подходят на роль закуски, и утро обязательно отомстит похмельем, сделал контрольный выстрел, убивая у женщины всякую надежду на дальнейшее развитие этого вечера:
- Это не она, а он.
- Вот черт! – выдохнула женщина, округляя глаза и приоткрыв от изумления рот. – А я тут… черт! - она откинулась на спинку диванчика, прижимая ладони к заалевшим щекам. – С ума сойти, я к вам тут клинья подбиваю, а вы… простите, – она схватила стакан и, запрокинув голову, залпом допила свой скотч.
Глядя на смущённую собеседницу, Грег невольно улыбнулся.
- Вам совершенно незачем извиняться. Ведь я не хожу с табличкой на груди «Мое сердце занято – ко мне не подходить!».
- Ну, знаете ли. Не думала я, что мне настолько не повезет, - чувство юмора не покинуло женщину, обманутую в своих ожиданиях. – По вашему внешнему виду, я никогда бы не подумала, что вы… - тут она сделала паузу и подняла глаза к потолку, чтобы подобрать нужные слова, - … «играете за другую команду».
- Тут вы правы, - согласился Лестрейд, двумя руками обхватывая стакан с остатками скотча. – Я и… не «играл за другую команду», как вы выразились, до этого времени. Просто так сложилось, что тот, кто занимает все мои мысли, оказался мужчиной. И это обстоятельство меня самого повергает в шок.
- Я надеюсь, - спросила брюнетка, - это не какой-то смазливый юнец, и вы не потеряли голову от молодости и красоты?
- О нет. Он не смазлив, и уж точно не юнец.
- Так, все это становится куда интереснее. Давайте закажем еще скотча, и я хочу услышать от вас всю историю целиком, - она повернулась к стойке, показав жестами бармену, чтобы он повторил их заказ.
В течении следующего часа, то смущаясь, то запинаясь на каждом слове, Лестрейд поведал своей случайной собеседнице, не вдаваясь в особые подробности, историю сложных, запутанных отношений с мужчиной, что так неожиданно вторгся в его жизнь, заполнил собою все пространство, не оставляя пути к отступлению.
Изрядно захмелевшая дама, подперев кулачком голову, слушала и даже не задавала глупых и ненужных вопросов, давая мужчине выговориться. Она только вздыхала, сопереживая, и на особо волнительных моментах даже охала.
- Так, - хлопнула она ладонями по столу, выслушав историю до конца, что закончилась на том, как Грегори отправил смс сообщение Майкрофту, - какого черта, вы отправили этот текст? О чем вы вообще думали?
- Но он ни разу не перезвонил!
- А может, его действительно не было в стране, а вы, испугавшись, возвели защитные баррикады, готовясь к обороне. Да уже то, как он отвез вас, невменяемого, домой и не воспользовался тем, что вы сами… сами, слышите, его поцеловали, говорит, что на вас стараются не оказывать никакого давления, давая возможность выбирать и самому принимать решение. Он отступил, чтобы именно вы сделали первый шаг, если для вас это важно, если хотите… о, Боги, пошлите этому мужчине, сидящему напротив, немного разума! - женщина была очень убедительна в своей шутливой молитве.
- Так вы думаете...
- Чёрт возьми, - не выдержала она, - какая разница, какого пола человек, которого вы полюбите - женщина, мужчина, главное – что он вам не безразличен, и вы ему, судя по тому, что я услышала, тоже.
- И?
- Вы все еще здесь? Я бы на вашем месте уже начала звонить, писать или бежала к нему сломя голову.
Лестрейд встал из-за стола. Улыбка на лице и сумасшедший блеск карих глаз говорили лучше всяких слов о принятом решении.
- Спасибо, - прошептал он, направляясь к выходу, по дороге положив на барную стойку крупную купюру в счет выпивки, включая и щедрые чаевые.
Он выскочил на улицу и пошел в сторону станции метро, на ходу набирая текст сообщения:
«С бумажной работой закончил. Нам нужно поговорить, и это не будет касаться Шерлока.»
Телефон слабо пискнул, показывая, что сообщение доставлено по назначению.
*****
На другом конце Лондона мужчина в тонких кожаных перчатках достал телефон и нажал на кнопку входящего сообщения. Прочитав текст, он еле заметно вздохнул и с сожалением, положил телефон во внутренний карман пальто, заходя в холл психиатрической клиники. Его высокий темноволосый спутник вопросительно посмотрел в его сторону, но, получив в ответ ободряющую усмешку, успокоился. Их неспешные шаги гулким эхом разносились по пустынному в такой поздний час помещению.
С разрешения главного врача больницы они сегодня наконец-то встретятся лицом к лицу с кошмаром из своих тысячелетних снов.
_______________________________
s020.radikal.ru/i709/1310/61/27229a44baad.jpg
шикарный арт, подарок от Ирины Куртуковой
Глава 19
Шерлок медленно открыл глаза.
Балансируя на самом краю между сном и пробуждением, он уже ощущал зарождающееся в груди чувство, волнующую смесь довольства, радости и предвкушения. Чувство чего-то нового и правильного.
Сквозь ресницы он оглядел комнату — комнату Джона — которая тонула в тающей предрассветной дымке. Бросив взгляд на слегка порозовевший кусочек неба, словно запутавшийся в проводах и антеннах между крышами домов, Шерлок решил, что сейчас немногим больше пяти утра.
Кровать была достаточно широкой для одного, но для двоих её было катастрофически мало, поэтому он проснулся, тесно прижатым к Джону. В утреннем свете черты Джона смягчились, исчезли морщинки у бровей и губ, а волосы трогательно растрепались, отчего Ватсон казался гораздо моложе. От мысли, что этот спящий, мерно дышащий мужчина несколько часов назад глухо стонал под ним, стискивая пальцы на его бёдрах до синяков, Шерлок ощутил сладкую дрожь.
Холмс осторожно откатился от Джона и сел. За его плечом раздался сонный вздох и лёгкий шелест одеяла — Джон незамедлительно занял освободившееся место, вытянувшись на животе и подгребая под себя подушку, а розоватые рассветные отблески легли широкими мазками, очерчивая изгиб спины.
Наконец-то Шерлоку удалось рассмотреть шрам на плече Джона — грубые рубцы, на несколько тонов темнее кожи, расцвели на загорелом плече огненным цветком. Солнечный диск в окружении лучей-лепестков. Взрыв сверхновой. Рука Шерлока замерла прямо над шрамом - малейшее движение, и он сможет обвести его пальцами, ощутить выпуклость, текстуру... Но вместо этого он отдёрнул руку и медленно встал с кровати.
Шерлок жадно оглядел комнату ещё раз и прикусил губу, улыбаясь — обычно по-армейски застеленная кровать Джона представляла сейчас поле боя: сбитая простыня свешивалась через край на пол, возле кровати мятым комом лежала их одежда. Последним штрихом в этом погроме была практически выпотрошенная прикроватная тумбочка. Шерлок даже не помнил толком, как открывал её.
Осторожно переступая босыми ногами среди разбросанных вещей, Шерлок поднял свои брюки и рубашку, накинул простыню на манер римской тоги и тихо вышел из комнаты. Уже спускаясь по лестнице на второй этаж, он заметил мертвенно-белый свет, исходящий из гостиной. Что-то подсказывало, что это не оставленный Джоном ноутбук.
Шаг замедлился, сердце пропустило два удара. На мгновение Шерлоку даже показалось, что он уловил слабый запах хлорки, преследовавший его на протяжении последних суток.
Шерлок оглянулся на дверь в спальню Джона, взвешивая — предупредить его сразу или самому оценить степень опасности? - но спустя секунду сделал шаг вперед. И застыл на пороге.
Удобно устроившись на диване и быстро набирая что-то на своем неизменном Блекбэрри, сидела… Антея.
Не нужно было спрашивать, каким образом она попала в дом. Замки на входной двери не отличались особой сложностью, а Шерлок, постоянно забывающий ключи, предпочитал пользоваться универсальной отмычкой - подарком от особо ловкого домушника середины ХХ века. Очевидно, Старший снабдил помощницу ключом и велел передать брату живое послание.
- Мистер Холмс несколько часов назад вернулся в страну и хочет с вами встретиться, - поднимая голову и сохраняя полную невозмутимость при виде наряда Холмса, произнесла девушка.
- Он разучился пользоваться телефоном, или во время выборов в Корее ему отрезали язык за провал по внедрению пробританских интересов? - внезапное появление посланницы старшего брата не сулило ничего хорошего.
- Он хочет видеть вас немедленно, - всё так же спокойно продолжила Антея, проигнорировав колкость в сторону начальника, - машина ждет у двери. Если откажетесь, - продолжила она без паузы, глядя, как Шерлок гневно раздул ноздри и открыл было рот для нового потока оскорблений, - просил добавить, что, если вам мало инцидента в бассейне, то мистеру Ватсону может в следующий раз так не повезти. Это – дословно.
Шерлок молча скрипнул зубами, с неохотой признавая правоту, и резко развернулся в сторону ванной. Простыня взметнулась, словно мантия.
Не прошло и двадцати минут, как Шерлок стоял в прихожей, готовясь выйти из дома. Небрежно повязав шарф, он кинул последний взгляд на лестницу, ведущую на третий этаж, но посчитал, что успеет вернуться до пробуждения Джона.
Несильно стукнув кулаком от досады по перилам, из-за того, что приходится расставаться с вновь обретенным… возлюбленным, он удивился, как мягко перекатывалось по языку это почти забытое, старомодное, но такое правильное слово, удивляя своим звучанием или скорее тем, как долго ему пришлось ждать, чтобы снова начать его произносить.
***
Это был странный день для Джона Ватсона.
Впервые за многие годы он боялся открыть глаза после пробуждения. Боролся с желанием стереть себе напрочь память, чтобы не помнить, не знать, не чувствовать и не анализировать того, что случилось с ним этой ночью.
Но рано или поздно реальность прорвалась сквозь полудрему сжатым комком эмоций и сожалений. Он отчаянно желал повернуть время вспять и остановить Шерлока в тот самый момент, когда ему вздумалось просить прощения.
Поддаться его напору было равносильно тому, как попасть под ударную волну цунами, что сметает все на своем пути. Повезет тому, кто находится на дальнем расстоянии, им достанутся лишь отголоски разрушительной стихии, но оказаться в эпицентре… Ватсон тряхнул головой, чувствуя, как его душу до самых краев наполнила горечь сожаления.
Джон рывком сел на постели, понимая, что откладывать пробуждение попросту глупо - он никогда не бежал от проблем, встречая их с открытым забралом. Скомкав в кучу постельное белье, он затолкал его в сумку, с которой ходил в прачечную. Туда же отправилась одежда, в которой он был вчера. Надев банный халат в жуткую зелёную полоску и прихватив полотенце, он отправился в душ.
О том, что ему предстоит лицом к лицу встретится с Шерлоком после проведенной вместе ночи, Джон старался не думать. Назойливые сомнения и страхи атаковали, словно стая зудящей над ухом мошкары. Добравшись до ванной, он понял, что сосед уже успел побывать здесь и оставил после себя мокрое полотенце, наполовину опустошённый водонагреватель и открытый тюбик с зубной пастой. Тогда почему в квартире так подозрительно тихо?
Приведя в порядок пусть и не мысли, а всего лишь тело, Джон готов был приступить к серьезному разговору, когда обнаружил, что находится в квартире совершенно один. Ни в спальне, ни в гостиной, ни тем более на кухне не было никаких следов пребывания Холмса.
«Вот и поговорили», - подумал Ватсон. Уже переодетый в удобную домашнюю одежду, он сел в любимое кресло у камина.
В этом ожидании и прошел весь его день. Мысленно ведя диалог с невидимым собеседником, Джон доказывал, уговаривал, увещевал и приводил разумные доводы того, что случившееся между ними - ошибка, случайность. Что не стоит развивать эту линию их отношений. Он готов был вернуться в тот статус, когда они еще были просто друзьями и соседями.
В Шерлока было очень легко влюбится, и Джон это знал, как никто другой.
Слишком трудно не попасть под его обаяние, нереально не восхищаться Шерлоком — его внешностью, неординарностью и исключительным умом, и совершенно невозможно собрать своё сердце уже после того, как этот человек-стихия возьмёт себе всё причитающееся (и даже больше), оставив лишь руины.
Такой участи Джон Ватсон себе не желал.
***
- Ну, и что у тебя есть для меня такого важного, чтобы вытащить из дома посреди ночи? – недовольно изрек Младший, врываясь в кабинет брата.
- Доброе утро, - остановил его гневную тираду Старший нейтральным приветствием. – Не успел я покинуть страну, как ты затеял интеллектуальную игру с криминальным гением, которого мои люди ищут на протяжении уже нескольких месяцев.
На этих словах Шерлок презрительно фыркнул, словно хотел продемонстрировать свое презрительное отношение ко всей секретной службе ее величества.
- Вы познакомились только из-за его прихоти. Он сам вышел на тебя, - не принимая всерьез пренебрежение в сторону компетентности своих людей, ответил Старший. – И в этом виноват доктор Ватсон!
- Что? – Шерлок, до этой секунды бурливший от неуемной энергии, замер на месте, непонимающе глядя на брата.
- Ватсон пишет о тебе в блоге, подогревая своё самолюбие дешевой популярностью. Он настолько превозносит твой гений, что это возбуждает нездоровое любопытство и привлекает к тебе ненужное внимание. Вот Мориарти и устроил тебе проверку. Пойми, в нашей следующей жизни могут возникнуть большие проблемы, из-за того, что сейчас ты слишком узнаваем. Очень долго придется ждать, пока умрут те, в чьей памяти сохранился твой образ.
- Я надеюсь, - тихо признался Шерлок, останавливаясь возле окна, чтобы полюбоваться на алый диск восходящего солнца, - что следующую жизнь нам не придется проживать.
На этих словах Старший очень внимательно вгляделся в лицо брата, отметив в чертах его лица не присущую им мягкость. Он с пониманием покачал головой.
- Ты и доктор…
Шерлок повернулся.
- Да. Я и… Джон, - голос Шерлока был непривычно тихим и прерывающимся. - Его. Зовут. Джон. И мы… мы начали новый виток наших отношений. Надеюсь, он станет последним.
- Поэтому ты и позволяешь ему так много, - констатировал Старший.
Шерлок повернулся к нему спиной и замолчал надолго, склонив голову, а потом спросил, упираясь сжатыми кулаками в подоконник:
- Ты же понимаешь, как это?... Когда в груди болезненно тянет при одной мысли о нём? Когда сердце бьется часто-часто, а каждый вдох и выдох даётся с огромным трудом? Если бы знать наверняка, что еще одна смерть избавит от таких мучений... Пожалуй, я бы сделал это не раз.
Майкрофт сочувствующе вздохнул.
– Это – чувства, мой мальчик. А чувствовать – всегда больно. Пойдем со мной, - мягко добавил он, поднимаясь с кресла, - в твоем распоряжении будут все данные, что имеются у нас на мистера Мориарти. Пора вплотную заняться его империей. А ближе к вечеру нанесем визит Гарри Ватсон в клинике.
****
Шерлок ехал на Бейкер-стрит и бездумно смотрел, как за окнами такси проносились огни вечернего Лондона.
День выдался настолько загруженным, что дома он так и не появился. Наверняка Джон страшно зол на него — и за то, что не сообщил о планах, и за неотвеченные звонки. Впрочем, пропущенных вызовов было всего два, но Шерлок не стал перезванивать — оправдываться по телефону не хотелось.
На время работы в секретном отделе телефон нужно было выключить, а потом Шерлок настолько погрузился в анализ данных, что совершенно потерял ощущение времени. За всё время он отвлёкся лишь пару раз, на чашку кофе и кусок бисквита, когда желудок сводило спазмами от голода. Всё-таки попытки Джона приучить его организм к регулярному приёму пищи увенчались успехом.
Шерлок закрыл глаза и улыбнулся, предвкушая, как поцелует Джона при встрече, стирая все дневные тревоги и обиды. А потом потащит в свою комнату и без всяких слов сумеет попросить прощения так, что упреки замрут на губах, переходя в бессвязные стоны удовольствия.
Когда же такси, которое тащится со скоростью черепахи, доставит его к дому?
Шерлок в раздражении откинулся на спинку сидения, закончив словесную перепалку с водителем - тот уже третий раз отказывался прибавить скорость, а в последний вовсе пригрозил высадить нервного пассажира на первой же автобусной остановке. Только после этого Шерлок утихомирился.
Наконец показался знакомый фасад дома, черная дверь с золотистыми цифрами, девятнадцать скрипучих ступеней, по которым он просто взлетел…
Джон сидел в кресле у камина.
Невозможно было разглядеть с порога выражения его лица, но то, что Джон не набросился на него с упреками, было плохим знаком. Осторожно приблизившись к креслу, Шерлок наклонился, чтобы обнять Джона, обвить его длинными руками, как лиана крепкий ствол дуба, и увидел лицо Джона — абсолютно бесстрастное, подсвеченное алыми отблесками огня, оно не предвещало ничего хорошего. В груди завозилось что-то тянущее и тревожное, сдавив лёгкие и сердце.
- Ты вернулся? – совершенно невыразительным тоном спросил Джон, будто не слышал его шагов по лестнице.
Преодолевая её девятнадцать ступеней, Шерлок Холмс взлетел... чтобы больно упасть обратно.
Шерлок сделал шаг назад. Он ожидал гневных криков, упрёков, чего угодно, но только не встретившего его холодного безразличия. Джон не способен на такое, это же Джон, его Джон, его...
Ватсон поднял на него глаза, и Шерлок ощутил, как слова застыли на губах, опалённые равнодушно-холодным взглядом.
Глаза, в сравнении с которыми море Уэдделла, покрытое белоснежными айсбергами, показалось бы тропическим раем.
Глаза, в которых остались только лёд и синяя солёная горечь.
Шерлок сделал ещё один шаг назад, чувствуя, как замок его мечты осыпается, крошится, распадается острыми жалящими осколками, погребая его под собой. В ушах стоял звон бьющегося хрусталя, напоминая, как непрочен и хрупок материал, из которого он был выстроен.
Джон поднялся из кресла и встал напротив Шерлока. Пришла пора истины.
- Джон...
- Да, Шерлок.
- То, что случилось…
Джон тут же поднял руку, отметая все его оправдания.
- Не стоит, Шерлок. Я сожалею о том, что случилось. Хотелось бы вычеркнуть эту ночь из нашей памяти.
- Ты уверен? - с робкой надеждой в обратное спросил Шерлок.
- Абсолютно. Я не хочу быть развлечением или лекарством от скуки. Посчитаем произошедшее кратковременным безумием и на этом остановимся. Иначе, - тяжело вздыхая, признался он, - мне придется отсюда съехать.
Джон говорил спокойно и ровно - скорее всего, это не было скоропалительным решением. Возможно, он размышлял об этом с самого утра, ожидая его прихода.
И Шерлок поддался, принял условия этой игры, ощущая, как всё внутри немеет от горечи. Если это цена, чтобы не потерять Джона — пусть будет так.
- Я согласен, - кивнул Холмс, замечая, как расслабились и опустились напряженные плечи Джона. Тот испытывал явное облегчение.
– Я иду спать, - сообщил Шерлок, - день был очень напряженным.
Джон сел обратно в кресло, радуясь, что сложную проблему так легко удалось решить, и бросил в спину Шерлоку.
- Ужин на столе.
Детектив остановился напротив кухонного стола, где стояла накрытая салфеткой тарелка и чуть тёплая кружка чая, приготовленные доктором. От этой простой и обыденной заботы стало немного легче, хотя в этот момент он не смог бы проглотить и кусочка.
Шерлок посмотрел на Джона, который взялся за свой ноутбук, произнёс тихое «Спасибо» и отправился к себе.
Рухнув в кровать прямо в пальто и ботинках, Шерлок бессмысленным взглядом смотрел в потолок, а перед его внутренним взором, словно обрывки киноленты, мелькали эпизоды сегодняшней встречи с Гарри Ватсон.
Глава 20
*два часа до возращения Шерлока домой*
Когда-то он думал, что нет ничего хуже души, заточённой в темницу бессмертного тела.
Вновь и вновь выныривать из тихого омута забвения, продолжая бесконечную цепочку жизней, видеть, как люди, к которым ты невольно привязываешься, угасают у тебя на глазах, а ты — живой, дышащий, бессмертный, не в силах отдать им часть бесценного дара вечной жизни. Дара, ставшего проклятием. В его ситуации смерть выглядела долгожданным подарком.
Но теперь, на пороге Бетлемской королевской больницы — нынешнего пристанища Гарриет Ватсон, мысль о заключённом внутри смертного и хрупкого тела разуме ужасала его ещё больше. Прожить жизнь в порождаемом играми подсознания мире, будучи полностью оторванным от реальности, было немногим лучше бессмертия.
С этими мыслями Шерлок разглядывал клинику, тонувшую в быстро густеющих сумерках. Невысокое здание тёмного кирпича, узкие белые оконные рамы, маленькая башенка с часами над красной крышей — образчик британского благолепия, увитый плющом и окружённый аккуратными клумбами. Хотя одно радовало — по крайней мере, ещё с ХІХ века это место славилось тем, что душевнобольных здесь больше не морили голодом и не заковывали в цепи.
Сдерживая волнение, Шерлок толкнул двери, ведущие в широкий холл. Старший брат следовал за ним шаг в шаг. В вечерней тишине больничного коридора их шаги отдавались гулким эхом. Пройдя длинную вереницу безликих дверей, братья остановились у последней. Шерлок замер: волнение и страх буквально раздирали его на части.
Что, если их поиски окажутся тщетными, и они не получат ответа на свои вопросы?...
Что, если они всё-таки их получат?... Что будет дальше?...
В маленькое застеклённое оконце можно было увидеть аскетичную кровать и сгорбленную фигуру Гарри, безучастно смотрящую в стену. Шерлок почувствовал, как его локтя коснулась рука брата — от этой тёплой молчаливой поддержки тиски, сдавившие грудь, ослабили свою хватку.
Что ж, чему быть — того не миновать.
Шерлок открыл дверь.
Женщина даже не пошевелилась, чтобы посмотреть на визитеров. Когда звенящую от напряжения тишину прервал негромкий голос Старшего: «Добрый вечер, мисс Ватсон», она вздрогнула и медленно повернулась к ним - глаза, до этого безразличные и глядящие в пустоту, блеснули недобрым огнем.
- Кто бы мог подумать… явились… оба, - яд сарказма сочился с ее тонких губ, отравляя все вокруг, как испарения из расщелины в храме Аполлона, где по легенде был заперт дракон, побежденный богом Солнца.
- Мы пришли с миром, - произнёс Старший. Пифия не удержалась от сдавленного смешка.
- Ещё бы. Будьте как дома, - она преувеличенно гостеприимно махнула рукой вокруг себя, показав на серые стены и редкую колченогую мебель.
Шерлок дёрнулся вперёд, чтобы ответить на колкость, но брат остановил его, проявляя дипломатичность:
- Нам хотелось бы узнать... - мягко начал он, но был грубо прерван Гарриет:
- ...как снять проклятие? Да, я знаю, зачем вы пришли, - женщина устало прикрыла глаза и продолжила, помолчав.
- Что, неужели так надоело воскресать?
Ответом ей было только напряжённое молчание. Гарри внимательно вгляделась в их серьёзные лица:
- Вижу, - протянула она, - надоело. Я тоже устала проходить раз за разом по спирали времени.
- Ты тоже воскресаешь? - удивился Младший.
- Не так как вы. Для меня это – реинкарнация один раз в тысячу лет. Наши с братом души возвращают для того, чтобы дать вам шанс на спасение.
От этих слов братья потеряли дар речи. Старший побледнел и оглянулся в поисках стула — присев, он вытащил из кармана кипенно-белый платок и промокнул выступившую на лбу испарину. Младший же потрясённо заметался по палате, натыкаясь на немногочисленную мебель, пока не упёрся в стену, по которой он изо всех ударил кулаками. Выместив первый порыв злости на ни в чем не повинной стене, он повернулся к пифии, которая сверлила его взглядом.
- Почему мы об этом не знали? – спросил он свистящим шепотом, наступая на женщину. Она с интересом наблюдала за изменениями в его состоянии, явно наслаждаясь увиденным зрелищем.
- А ты уверен, что заслужил прощение? Что вы оба полностью искупили свои грехи? Что достойны получить покой? – Гарриет заводилась все больше и больше, стискивая дрожащими пальцами покрывало на кровати, глаза её блестели лихорадочным блеском.
Майкрофт вовремя пришёл в себя, буквально оттащив разъярённого брата от душевнобольной — как он понял, тактика запугиваний здесь была бесполезна.
- Мы ничего не требуем, вы нас не правильно поняли, - мягкий голос Майкрофта Холмса убаюкивал, успокаивал, благотворно действуя на нервную женщину. – Сядь, - прошипел он брату, силой усаживая того на больничный стул.
Младший нехотя подчинился, скрестив руки на груди в знак протеста, но готовый в любую минуту вернуться к более радикальным методам добычи информации.
- Вы сказали, что раз в тысячу лет ваши души возвращаются, чтобы дать нам шанс, - продолжил Старший. - Значит ли это, что, если вы здесь – у нас есть возможность… получить прощение? – он замер, с волнением ожидая ответа.
Гарри, запрокинув голову, внимательно посмотрела на возвышающегося над ней мужчину. Буквально впившись в него взглядом, она принялась что-то шептать, но слов было не разобрать.
- Вы изменились, я это вижу, - произнесла она тоном маленькой девочки, и Старший непроизвольно вздрогнул, увидев в ее глазах огонек безумия.
- Он изменился, - повторила она, поднимаясь с кровати, - изменился, слышишь, - глумливо пропела она, обращаясь к Младшему.
- Это безнадежно, - прошептал он, глядя, как женщина сделала нескольких танцевальных движений, нелепо взмахивая руками. В какой-то момент она покачнулась, теряя равновесие, и очутилась в объятиях младшего брата, который вскочил со стула, чтобы поддержать ее.
Гарри уткнулась лицом в грудь Младшему, исступленно шепча:
- Он искал, он так искал тебя…
- Кто? – задыхаясь от волнения спросил Младший, уже догадываясь о ком идет речь.
- Мой брат, - хватая Младшего за лацканы пальто, она тряхнула его, заговорила скороговоркой, будто боялась, что ее могут остановить. - Мы родились в семье мелкопоместного дворянина, брат служил своему сюзерену оруженосцем, когда нас настигли воспоминания о прошлой жизни. Он чуть с ума не сошел, проживая все это заново: любовь, боль, разлуку, отчаяние, смерть. В тот раз он стал сильнее – воин, но куда было деть мысли, которые вгрызались в его сознание, разрушая его, разъедая изнутри. Он почти нашел тебя, когда узнал, что один из вас умер, а второй отправился в Крестовый поход. Раздувая непомерное честолюбие графа, брат подбил его покрыть славой родовой герб и тоже отправится на Восток. Там твои следы затерялись, говорили – попал в плен.
Гарри разжала побелевшие от напряжения пальцы, выпустила темную ткань пальто и, сделав пару шагов, устало опустилась на кровать. Она смотрела перед собой невидящим взором, а из ее глаз потекли крупные слёзы, моментально впитываясь в ткань больничной пижамы.
- Он не вернулся, не вернулся... Мой младший братец сложил голову под стенами Константинополя, успев написать домой только одно письмо.
Младший встал на колени перед женщиной и спросил прерывающимся от волнения голосом:
- Почему Джон ничего не помнит?
Женщина моргнула и попыталась сфокусировать взгляд на его лице.
- Он так страдал, так мучился в прошлых жизнях, что ему даровали забвение. Посмотрите на меня, - захохотала она каким-то русалочьим смехом, - посмотрите! Врачи говорят, что у меня шизофрения. Да что они могут знать об этом, - она вновь начала сердиться, - когда в твоей голове столько мыслей, столько образов и голосов, и все это здесь, здесь… - она обхватила голову руками и стала раскачиваться из стороны в сторону.
- Скажите, - вновь вступил в разговор Старший, - есть способ прекратить действие проклятия?
- Способ? – переспросила пифия, - Способ? Да! – обрадовалась она. – Есть способ, конечно, есть!
Братья переглянулись, не веря в свою удачу.
- Есть, способ есть, конечно, он есть, - повторяла, как заведенная, Гарриет. Её тело сотрясалось от крупной нервной дрожи.
- Какой? – не выдержал Младший.
- Омфал! – воскликнула женщина. - Окропить своей кровью омфал в день Парада планет.
- Это… это будет…, - закусывая губу от волнения, прошептал Младший, погружаясь в вычисления, - через девятнадцать месяцев. Что для этого нужно? Мы, омфал, точное время, что еще?
- Я.
- Мы заберем вас, - пообещал Старший, - а сейчас вам лучше отдохнуть, вы устали.
- Да… - забормотала Гарри, кивая головой, - я устала, отдохнуть, - добавила она, касаясь головой подушки, - я хочу спать.
- Отдыхайте и ни о чем не беспокойтесь, - Старший накрыл женщину одеялом, и они повернулись в сторону двери.
- Нож, - прозвучало им в спину.
- Что?
- Нужен нож для жертвоприношений, каким пользовались в храме Аполлона, - добавила Гарри и в ту же секунду отключилась, проваливаясь в сон.
- Ну вот, теперь придется еще и музеи грабить, - прошептал Старший, закрывая дверь в палату.
Они вышли на улицу в полном молчании. Выдыхая клубы белёсого пара, они стояли, глядя в бездонное звёздное небо.
- Как странно, - вслух произнес Младший, не отрывая глаз от небесных светил, - бесцельно ждать две тысячи лет и узнать, что осталось два неполных года, чтобы снова стать смертными.
- Я до сих пор не могу этого осознать, - признался Старший. – Именно сейчас, когда нам есть ради кого жить… Мы можем состариться вместе и больше не скорбеть об утратах. Я хочу видеть изменения в зеркале - как появляются новые морщины, как седеют волосы, хочу знать, что не придется больше оплакивать смерть дорогого мне человека. Мы сможем вместе с ним уйти в небытие.
- Я... я хотел бы сказать сегодня Джону, что он для меня значит, и…боюсь. Посмотри на Гарри, ее разум не в силах справиться с осознанием, кем она была раньше. Я не желаю такой участи Джону.
- В одной жизни, - усмехнулся Старший, - он был лекарем, в другой – воином. Сейчас он совместил все это. Ты сравниваешь их?
- Для меня это один и тот же человек. Только возмужавший. Я не стану на него давить, сделаю всё что угодно, лишь бы не допустить прошлых ошибок.
Майкрофт с грустной улыбкой посмотрел на брата, который, широко распахнув глаза, вглядывался в россыпь мерцающих звёзд.
- Возможно, он сильнее, чем тебе кажется?
Ответа он не дождался — сейчас все мысли Шерлока занимал исключительно Джон Ватсон.
Высоко над Лондоном матово светился тонкий серп луны.
Автор: MsHelena
Соавтор: Koshka-matryoshka
Фандом: Шерлок
Жанр: слэш
Пейринг/Герои: Майкрофт/Лестрейд, Шерлок/Джон
Рейтинг: R
Размер: Макси
Дисклеймер: ни на что не претендую
Размещение: mystrade.diary.ru/?userid=3089904
Саммари: Они живут уже более двух тысячелетий, обреченные на вечную жизнь без любви,
до тех пор пока не найдут свою вторую половинку. Того единственного, ради которого стоит умереть.
Предупреждения: OOC, АУ
Критика: возможна в мягкой форме
Глава 18
В этот спортивный бар Грегори забрел совершенно случайно.
Заведение было из разряда тех, которые он обычно обходил стороной — слишком шумно и накурено. Барная стойка подсвечивалась гирляндой из настолько ярких огней, что уже рябило в глазах, а чуть дальше, в углу, висел приличных размеров плазменный телевизор, который транслировал повтор августовского Суперкубка — перед экраном собралась довольно шумная компания, размахивающая шарфами футбольного клуба «Манчестер-Юнайтед».
Грегори поморщился от особенно громкого крика болельщиков, приветствующего первый гол, и вернулся к своему занятию — уже больше получаса он методично опустошал миску с фисташками, складывая из лёгких скорлупок нечто среднее между пирамидой древних ацтеков и баррикадами французских революционеров.
Пятница вступила в свои права, зажигая яркие вывески пабов и наполняя улицы отдыхающими после работы людьми, а Лестрейд уныло сидел за барной стойкой в компании орешков, стакана тёмного пива и сообщением недельной давности в папке «Входящие»:
«20:29. Мистер Холмс отсутствует в стране. Вернётся в среду. А.».
По всей видимости, А. - это помощница Майкрофта, Антея.
Получается, что с последней встречи на Бейкер-стрит, Майкрофт Холмс не прислал ему ни строчки.
Чтобы не быть похожим на пса в ожидании хозяина (невольно вспомнился фильм о Хатико), Лестрейд решился и сегодня утром сыграл на опережение: послал смс на номер Холмса:
«Накопилось много бумажной работы. Шерлок не принимал участия ни в каких расследованиях, перестал донимать меня просьбами об интересном деле. По телефону его голос звучит странно. Только сейчас понял, что это действительно странно.»
Лестрейду очень не хотелось навязываться, особенно после того, как в тот злополучный вечер он решил провести исследование на предмет мягкости губ одного из самых влиятельных людей в Британском правительстве.
Грегори так и не понял реакции Майкрофта.
Разве он сам бы не воспользовался моментом, если бы оказался заинтересован в дальнейшем развитии сценария на тот вечер? А что, если Майкрофт отступил просто из вежливости, не желая резко осаживать простуженного и невменяемого инспектора? Или не хочет теперь этих встреч, потому что разочарован в нём, отдав распоряжение Антее отвечать на все сообщения и звонки? Грегори вздохнул, осознав, что запутался окончательно.
С этими Холмсами всегда так: понять, что творится в головах у этих небожителей не подвластно простым смертным.
- Тяжелый день? – раздался рядом участливый женский голос.
Грегори как раз прилаживал очередную скорлупку на самый верх, но рука дрогнула, отчего сложенная аккуратная горка рассыпалась, словно карточный домик. Как и его тщательно оберегаемое одиночество, которое нарушилось с первым же докучливым собеседником.
Он поднял голову и встретился взглядом с миниатюрной брюнеткой средних лет, что вполне дружелюбно интересовалась, как прошел день у хмурого мужчины с бокалом пива. Он по профессиональной привычке окинул её взглядом — миловидная внешность, джинсы, кофта с глубоким вырезом, отсутствие колец на пальцах – и вернулся к своей выпивке.
- Да нет, - пробормотал он в ответ, - нормальный день. Обычный.
- Так что же вы не идете домой, а сидите в одиночестве? - кокетливо поинтересовалась она, присаживаясь на соседний высокий стул и заказывая у бармена коктейль.
- Дома еще хуже, чем здесь, - признался Лестрейд, окинул взглядом непритязательный интерьер бара и снова поморщился от громких криков болельщиков, реагирующих на забитый мяч в ворота соперника.
- Не любите футбол? – не отставала женщина.
- Ну, почему же, - не согласился Грегори, - люблю. Только болею за «Челси».
- А я мало что понимаю в футболе, - призналась брюнетка, отпивая через соломинку свой коктейль, подозрительного зеленого цвета, увенчанный розовым миниатюрным зонтиком.
Лестрейд никогда не понимал, как можно пить смешанные напитки и при этом получать от этого удовольствие.
- Тогда что же вы делаете в спортивном баре? - поинтересовался инспектор, поневоле вовлечённый в диалог.
- То же, что и вы, - парировала женщина, вернув открытую, дружелюбную улыбку, - убиваю время, чтобы не не сидеть в четырех стенах.
«Понятно. Ищет, с кем бы провести вечер. Спортивный бар как раз подходящее для этого место. Вот только объект выбран неудачно», - грустно подумал Грегори.
- Что-то я раньше вас здесь не видела, - продолжила собеседница, решив не отставать от одинокого мужчины.
- А вы часто здесь «охотитесь»? – поддел ее Лестрейд.
Брюнетка спрятала улыбку, наклонившись к бокалу: - Это так заметно? – она дерзко и в то же время весело посмотрела на него поверх бумажного зонтика, потягивая напиток.
Грегори отрицательно помотал головой, с завистью глядя на женщину, которая не стеснялась признаваться в своих желаниях.
- Я в разводе два года, у меня хорошая работа и даже есть кошка, которая ждет дома. Но по выходным, когда остаешься наедине со своими мыслями, одиночество давит, и становится как-то тоскливо.
- Вы даже не представляете, как я вас понимаю, - решился признаться инспектор своей случайной собеседнице, краем сознания радуясь общению с совершенно посторонним человеком, который его больше здесь не увидит.
- Вы такой хмурый, у вас неприятности по работе?
- Нет.
- Понятно… тогда – личная жизнь.
Грегу не понравилось, что его анализируют, для этого ему хватало и Шерлока. Он отодвинул от себя пустой бокал и заказал скотч.
- Давайте пересядем за столик, - предложил он даме, - что будете пить?
- Пожалуй, тоже скотч, - и, глядя на поднятые брови Грегори, призналась. - Если честно, я терпеть не могу коктейли. Но женщина с коктейлем в руках выглядит куда привлекательнее, не правда ли?
Они расположились за угловым столиком на максимальной отдаленности от футбольных болельщиков. Неловкое молчание повисло, пока они ждали напитки. - Итак, - женщина первой продолжила разговор, - у вас нелады на любовном фронте.
- Я бы не называл это такими пафосными словами, - фыркнул Лестрейд.
- Спасибо, - она поблагодарила официанта, принимая свой стакан со скотчем и делая небольшой глоток.
Грегори отпил ровно половину порции и тяжело вздохнул, вспоминая другой вечер в уютном итальянском
ресторанчике, непринужденную атмосферу и интересного собеседника напротив.
- Думаете о ком-то особенном? – голос вывел из задумчивости, возвращая в реальность.
Он улыбнулся: - Вы меня разоблачили.
- Знаете, - женщина наклонилась над столом с видом заговорщика, так что Лестрейду пришлось сделать то же самое, - я завидую той, кто заставляет ваш лоб хмуриться и занимает все ваши мысли. Очевидно, она – нечто особенное.
На несколько долгих секунд Грегори задумался о том, что сейчас они похожи на случайных попутчиков в поезде. Каждый из из них «сойдет на своей станции», чтобы никогда больше не встретиться.
И тут он решился. Опрокинув в себя содержимое бокала, понимая, что фисташки мало подходят на роль закуски, и утро обязательно отомстит похмельем, сделал контрольный выстрел, убивая у женщины всякую надежду на дальнейшее развитие этого вечера:
- Это не она, а он.
- Вот черт! – выдохнула женщина, округляя глаза и приоткрыв от изумления рот. – А я тут… черт! - она откинулась на спинку диванчика, прижимая ладони к заалевшим щекам. – С ума сойти, я к вам тут клинья подбиваю, а вы… простите, – она схватила стакан и, запрокинув голову, залпом допила свой скотч.
Глядя на смущённую собеседницу, Грег невольно улыбнулся.
- Вам совершенно незачем извиняться. Ведь я не хожу с табличкой на груди «Мое сердце занято – ко мне не подходить!».
- Ну, знаете ли. Не думала я, что мне настолько не повезет, - чувство юмора не покинуло женщину, обманутую в своих ожиданиях. – По вашему внешнему виду, я никогда бы не подумала, что вы… - тут она сделала паузу и подняла глаза к потолку, чтобы подобрать нужные слова, - … «играете за другую команду».
- Тут вы правы, - согласился Лестрейд, двумя руками обхватывая стакан с остатками скотча. – Я и… не «играл за другую команду», как вы выразились, до этого времени. Просто так сложилось, что тот, кто занимает все мои мысли, оказался мужчиной. И это обстоятельство меня самого повергает в шок.
- Я надеюсь, - спросила брюнетка, - это не какой-то смазливый юнец, и вы не потеряли голову от молодости и красоты?
- О нет. Он не смазлив, и уж точно не юнец.
- Так, все это становится куда интереснее. Давайте закажем еще скотча, и я хочу услышать от вас всю историю целиком, - она повернулась к стойке, показав жестами бармену, чтобы он повторил их заказ.
В течении следующего часа, то смущаясь, то запинаясь на каждом слове, Лестрейд поведал своей случайной собеседнице, не вдаваясь в особые подробности, историю сложных, запутанных отношений с мужчиной, что так неожиданно вторгся в его жизнь, заполнил собою все пространство, не оставляя пути к отступлению.
Изрядно захмелевшая дама, подперев кулачком голову, слушала и даже не задавала глупых и ненужных вопросов, давая мужчине выговориться. Она только вздыхала, сопереживая, и на особо волнительных моментах даже охала.
- Так, - хлопнула она ладонями по столу, выслушав историю до конца, что закончилась на том, как Грегори отправил смс сообщение Майкрофту, - какого черта, вы отправили этот текст? О чем вы вообще думали?
- Но он ни разу не перезвонил!
- А может, его действительно не было в стране, а вы, испугавшись, возвели защитные баррикады, готовясь к обороне. Да уже то, как он отвез вас, невменяемого, домой и не воспользовался тем, что вы сами… сами, слышите, его поцеловали, говорит, что на вас стараются не оказывать никакого давления, давая возможность выбирать и самому принимать решение. Он отступил, чтобы именно вы сделали первый шаг, если для вас это важно, если хотите… о, Боги, пошлите этому мужчине, сидящему напротив, немного разума! - женщина была очень убедительна в своей шутливой молитве.
- Так вы думаете...
- Чёрт возьми, - не выдержала она, - какая разница, какого пола человек, которого вы полюбите - женщина, мужчина, главное – что он вам не безразличен, и вы ему, судя по тому, что я услышала, тоже.
- И?
- Вы все еще здесь? Я бы на вашем месте уже начала звонить, писать или бежала к нему сломя голову.
Лестрейд встал из-за стола. Улыбка на лице и сумасшедший блеск карих глаз говорили лучше всяких слов о принятом решении.
- Спасибо, - прошептал он, направляясь к выходу, по дороге положив на барную стойку крупную купюру в счет выпивки, включая и щедрые чаевые.
Он выскочил на улицу и пошел в сторону станции метро, на ходу набирая текст сообщения:
«С бумажной работой закончил. Нам нужно поговорить, и это не будет касаться Шерлока.»
Телефон слабо пискнул, показывая, что сообщение доставлено по назначению.
*****
На другом конце Лондона мужчина в тонких кожаных перчатках достал телефон и нажал на кнопку входящего сообщения. Прочитав текст, он еле заметно вздохнул и с сожалением, положил телефон во внутренний карман пальто, заходя в холл психиатрической клиники. Его высокий темноволосый спутник вопросительно посмотрел в его сторону, но, получив в ответ ободряющую усмешку, успокоился. Их неспешные шаги гулким эхом разносились по пустынному в такой поздний час помещению.
С разрешения главного врача больницы они сегодня наконец-то встретятся лицом к лицу с кошмаром из своих тысячелетних снов.
_______________________________
s020.radikal.ru/i709/1310/61/27229a44baad.jpg
шикарный арт, подарок от Ирины Куртуковой
Глава 19
Шерлок медленно открыл глаза.
Балансируя на самом краю между сном и пробуждением, он уже ощущал зарождающееся в груди чувство, волнующую смесь довольства, радости и предвкушения. Чувство чего-то нового и правильного.
Сквозь ресницы он оглядел комнату — комнату Джона — которая тонула в тающей предрассветной дымке. Бросив взгляд на слегка порозовевший кусочек неба, словно запутавшийся в проводах и антеннах между крышами домов, Шерлок решил, что сейчас немногим больше пяти утра.
Кровать была достаточно широкой для одного, но для двоих её было катастрофически мало, поэтому он проснулся, тесно прижатым к Джону. В утреннем свете черты Джона смягчились, исчезли морщинки у бровей и губ, а волосы трогательно растрепались, отчего Ватсон казался гораздо моложе. От мысли, что этот спящий, мерно дышащий мужчина несколько часов назад глухо стонал под ним, стискивая пальцы на его бёдрах до синяков, Шерлок ощутил сладкую дрожь.
Холмс осторожно откатился от Джона и сел. За его плечом раздался сонный вздох и лёгкий шелест одеяла — Джон незамедлительно занял освободившееся место, вытянувшись на животе и подгребая под себя подушку, а розоватые рассветные отблески легли широкими мазками, очерчивая изгиб спины.
Наконец-то Шерлоку удалось рассмотреть шрам на плече Джона — грубые рубцы, на несколько тонов темнее кожи, расцвели на загорелом плече огненным цветком. Солнечный диск в окружении лучей-лепестков. Взрыв сверхновой. Рука Шерлока замерла прямо над шрамом - малейшее движение, и он сможет обвести его пальцами, ощутить выпуклость, текстуру... Но вместо этого он отдёрнул руку и медленно встал с кровати.
Шерлок жадно оглядел комнату ещё раз и прикусил губу, улыбаясь — обычно по-армейски застеленная кровать Джона представляла сейчас поле боя: сбитая простыня свешивалась через край на пол, возле кровати мятым комом лежала их одежда. Последним штрихом в этом погроме была практически выпотрошенная прикроватная тумбочка. Шерлок даже не помнил толком, как открывал её.
Осторожно переступая босыми ногами среди разбросанных вещей, Шерлок поднял свои брюки и рубашку, накинул простыню на манер римской тоги и тихо вышел из комнаты. Уже спускаясь по лестнице на второй этаж, он заметил мертвенно-белый свет, исходящий из гостиной. Что-то подсказывало, что это не оставленный Джоном ноутбук.
Шаг замедлился, сердце пропустило два удара. На мгновение Шерлоку даже показалось, что он уловил слабый запах хлорки, преследовавший его на протяжении последних суток.
Шерлок оглянулся на дверь в спальню Джона, взвешивая — предупредить его сразу или самому оценить степень опасности? - но спустя секунду сделал шаг вперед. И застыл на пороге.
Удобно устроившись на диване и быстро набирая что-то на своем неизменном Блекбэрри, сидела… Антея.
Не нужно было спрашивать, каким образом она попала в дом. Замки на входной двери не отличались особой сложностью, а Шерлок, постоянно забывающий ключи, предпочитал пользоваться универсальной отмычкой - подарком от особо ловкого домушника середины ХХ века. Очевидно, Старший снабдил помощницу ключом и велел передать брату живое послание.
- Мистер Холмс несколько часов назад вернулся в страну и хочет с вами встретиться, - поднимая голову и сохраняя полную невозмутимость при виде наряда Холмса, произнесла девушка.
- Он разучился пользоваться телефоном, или во время выборов в Корее ему отрезали язык за провал по внедрению пробританских интересов? - внезапное появление посланницы старшего брата не сулило ничего хорошего.
- Он хочет видеть вас немедленно, - всё так же спокойно продолжила Антея, проигнорировав колкость в сторону начальника, - машина ждет у двери. Если откажетесь, - продолжила она без паузы, глядя, как Шерлок гневно раздул ноздри и открыл было рот для нового потока оскорблений, - просил добавить, что, если вам мало инцидента в бассейне, то мистеру Ватсону может в следующий раз так не повезти. Это – дословно.
Шерлок молча скрипнул зубами, с неохотой признавая правоту, и резко развернулся в сторону ванной. Простыня взметнулась, словно мантия.
Не прошло и двадцати минут, как Шерлок стоял в прихожей, готовясь выйти из дома. Небрежно повязав шарф, он кинул последний взгляд на лестницу, ведущую на третий этаж, но посчитал, что успеет вернуться до пробуждения Джона.
Несильно стукнув кулаком от досады по перилам, из-за того, что приходится расставаться с вновь обретенным… возлюбленным, он удивился, как мягко перекатывалось по языку это почти забытое, старомодное, но такое правильное слово, удивляя своим звучанием или скорее тем, как долго ему пришлось ждать, чтобы снова начать его произносить.
***
Это был странный день для Джона Ватсона.
Впервые за многие годы он боялся открыть глаза после пробуждения. Боролся с желанием стереть себе напрочь память, чтобы не помнить, не знать, не чувствовать и не анализировать того, что случилось с ним этой ночью.
Но рано или поздно реальность прорвалась сквозь полудрему сжатым комком эмоций и сожалений. Он отчаянно желал повернуть время вспять и остановить Шерлока в тот самый момент, когда ему вздумалось просить прощения.
Поддаться его напору было равносильно тому, как попасть под ударную волну цунами, что сметает все на своем пути. Повезет тому, кто находится на дальнем расстоянии, им достанутся лишь отголоски разрушительной стихии, но оказаться в эпицентре… Ватсон тряхнул головой, чувствуя, как его душу до самых краев наполнила горечь сожаления.
Джон рывком сел на постели, понимая, что откладывать пробуждение попросту глупо - он никогда не бежал от проблем, встречая их с открытым забралом. Скомкав в кучу постельное белье, он затолкал его в сумку, с которой ходил в прачечную. Туда же отправилась одежда, в которой он был вчера. Надев банный халат в жуткую зелёную полоску и прихватив полотенце, он отправился в душ.
О том, что ему предстоит лицом к лицу встретится с Шерлоком после проведенной вместе ночи, Джон старался не думать. Назойливые сомнения и страхи атаковали, словно стая зудящей над ухом мошкары. Добравшись до ванной, он понял, что сосед уже успел побывать здесь и оставил после себя мокрое полотенце, наполовину опустошённый водонагреватель и открытый тюбик с зубной пастой. Тогда почему в квартире так подозрительно тихо?
Приведя в порядок пусть и не мысли, а всего лишь тело, Джон готов был приступить к серьезному разговору, когда обнаружил, что находится в квартире совершенно один. Ни в спальне, ни в гостиной, ни тем более на кухне не было никаких следов пребывания Холмса.
«Вот и поговорили», - подумал Ватсон. Уже переодетый в удобную домашнюю одежду, он сел в любимое кресло у камина.
В этом ожидании и прошел весь его день. Мысленно ведя диалог с невидимым собеседником, Джон доказывал, уговаривал, увещевал и приводил разумные доводы того, что случившееся между ними - ошибка, случайность. Что не стоит развивать эту линию их отношений. Он готов был вернуться в тот статус, когда они еще были просто друзьями и соседями.
В Шерлока было очень легко влюбится, и Джон это знал, как никто другой.
Слишком трудно не попасть под его обаяние, нереально не восхищаться Шерлоком — его внешностью, неординарностью и исключительным умом, и совершенно невозможно собрать своё сердце уже после того, как этот человек-стихия возьмёт себе всё причитающееся (и даже больше), оставив лишь руины.
Такой участи Джон Ватсон себе не желал.
***
- Ну, и что у тебя есть для меня такого важного, чтобы вытащить из дома посреди ночи? – недовольно изрек Младший, врываясь в кабинет брата.
- Доброе утро, - остановил его гневную тираду Старший нейтральным приветствием. – Не успел я покинуть страну, как ты затеял интеллектуальную игру с криминальным гением, которого мои люди ищут на протяжении уже нескольких месяцев.
На этих словах Шерлок презрительно фыркнул, словно хотел продемонстрировать свое презрительное отношение ко всей секретной службе ее величества.
- Вы познакомились только из-за его прихоти. Он сам вышел на тебя, - не принимая всерьез пренебрежение в сторону компетентности своих людей, ответил Старший. – И в этом виноват доктор Ватсон!
- Что? – Шерлок, до этой секунды бурливший от неуемной энергии, замер на месте, непонимающе глядя на брата.
- Ватсон пишет о тебе в блоге, подогревая своё самолюбие дешевой популярностью. Он настолько превозносит твой гений, что это возбуждает нездоровое любопытство и привлекает к тебе ненужное внимание. Вот Мориарти и устроил тебе проверку. Пойми, в нашей следующей жизни могут возникнуть большие проблемы, из-за того, что сейчас ты слишком узнаваем. Очень долго придется ждать, пока умрут те, в чьей памяти сохранился твой образ.
- Я надеюсь, - тихо признался Шерлок, останавливаясь возле окна, чтобы полюбоваться на алый диск восходящего солнца, - что следующую жизнь нам не придется проживать.
На этих словах Старший очень внимательно вгляделся в лицо брата, отметив в чертах его лица не присущую им мягкость. Он с пониманием покачал головой.
- Ты и доктор…
Шерлок повернулся.
- Да. Я и… Джон, - голос Шерлока был непривычно тихим и прерывающимся. - Его. Зовут. Джон. И мы… мы начали новый виток наших отношений. Надеюсь, он станет последним.
- Поэтому ты и позволяешь ему так много, - констатировал Старший.
Шерлок повернулся к нему спиной и замолчал надолго, склонив голову, а потом спросил, упираясь сжатыми кулаками в подоконник:
- Ты же понимаешь, как это?... Когда в груди болезненно тянет при одной мысли о нём? Когда сердце бьется часто-часто, а каждый вдох и выдох даётся с огромным трудом? Если бы знать наверняка, что еще одна смерть избавит от таких мучений... Пожалуй, я бы сделал это не раз.
Майкрофт сочувствующе вздохнул.
– Это – чувства, мой мальчик. А чувствовать – всегда больно. Пойдем со мной, - мягко добавил он, поднимаясь с кресла, - в твоем распоряжении будут все данные, что имеются у нас на мистера Мориарти. Пора вплотную заняться его империей. А ближе к вечеру нанесем визит Гарри Ватсон в клинике.
****
Шерлок ехал на Бейкер-стрит и бездумно смотрел, как за окнами такси проносились огни вечернего Лондона.
День выдался настолько загруженным, что дома он так и не появился. Наверняка Джон страшно зол на него — и за то, что не сообщил о планах, и за неотвеченные звонки. Впрочем, пропущенных вызовов было всего два, но Шерлок не стал перезванивать — оправдываться по телефону не хотелось.
На время работы в секретном отделе телефон нужно было выключить, а потом Шерлок настолько погрузился в анализ данных, что совершенно потерял ощущение времени. За всё время он отвлёкся лишь пару раз, на чашку кофе и кусок бисквита, когда желудок сводило спазмами от голода. Всё-таки попытки Джона приучить его организм к регулярному приёму пищи увенчались успехом.
Шерлок закрыл глаза и улыбнулся, предвкушая, как поцелует Джона при встрече, стирая все дневные тревоги и обиды. А потом потащит в свою комнату и без всяких слов сумеет попросить прощения так, что упреки замрут на губах, переходя в бессвязные стоны удовольствия.
Когда же такси, которое тащится со скоростью черепахи, доставит его к дому?
Шерлок в раздражении откинулся на спинку сидения, закончив словесную перепалку с водителем - тот уже третий раз отказывался прибавить скорость, а в последний вовсе пригрозил высадить нервного пассажира на первой же автобусной остановке. Только после этого Шерлок утихомирился.
Наконец показался знакомый фасад дома, черная дверь с золотистыми цифрами, девятнадцать скрипучих ступеней, по которым он просто взлетел…
Джон сидел в кресле у камина.
Невозможно было разглядеть с порога выражения его лица, но то, что Джон не набросился на него с упреками, было плохим знаком. Осторожно приблизившись к креслу, Шерлок наклонился, чтобы обнять Джона, обвить его длинными руками, как лиана крепкий ствол дуба, и увидел лицо Джона — абсолютно бесстрастное, подсвеченное алыми отблесками огня, оно не предвещало ничего хорошего. В груди завозилось что-то тянущее и тревожное, сдавив лёгкие и сердце.
- Ты вернулся? – совершенно невыразительным тоном спросил Джон, будто не слышал его шагов по лестнице.
Преодолевая её девятнадцать ступеней, Шерлок Холмс взлетел... чтобы больно упасть обратно.
Шерлок сделал шаг назад. Он ожидал гневных криков, упрёков, чего угодно, но только не встретившего его холодного безразличия. Джон не способен на такое, это же Джон, его Джон, его...
Ватсон поднял на него глаза, и Шерлок ощутил, как слова застыли на губах, опалённые равнодушно-холодным взглядом.
Глаза, в сравнении с которыми море Уэдделла, покрытое белоснежными айсбергами, показалось бы тропическим раем.
Глаза, в которых остались только лёд и синяя солёная горечь.
Шерлок сделал ещё один шаг назад, чувствуя, как замок его мечты осыпается, крошится, распадается острыми жалящими осколками, погребая его под собой. В ушах стоял звон бьющегося хрусталя, напоминая, как непрочен и хрупок материал, из которого он был выстроен.
Джон поднялся из кресла и встал напротив Шерлока. Пришла пора истины.
- Джон...
- Да, Шерлок.
- То, что случилось…
Джон тут же поднял руку, отметая все его оправдания.
- Не стоит, Шерлок. Я сожалею о том, что случилось. Хотелось бы вычеркнуть эту ночь из нашей памяти.
- Ты уверен? - с робкой надеждой в обратное спросил Шерлок.
- Абсолютно. Я не хочу быть развлечением или лекарством от скуки. Посчитаем произошедшее кратковременным безумием и на этом остановимся. Иначе, - тяжело вздыхая, признался он, - мне придется отсюда съехать.
Джон говорил спокойно и ровно - скорее всего, это не было скоропалительным решением. Возможно, он размышлял об этом с самого утра, ожидая его прихода.
И Шерлок поддался, принял условия этой игры, ощущая, как всё внутри немеет от горечи. Если это цена, чтобы не потерять Джона — пусть будет так.
- Я согласен, - кивнул Холмс, замечая, как расслабились и опустились напряженные плечи Джона. Тот испытывал явное облегчение.
– Я иду спать, - сообщил Шерлок, - день был очень напряженным.
Джон сел обратно в кресло, радуясь, что сложную проблему так легко удалось решить, и бросил в спину Шерлоку.
- Ужин на столе.
Детектив остановился напротив кухонного стола, где стояла накрытая салфеткой тарелка и чуть тёплая кружка чая, приготовленные доктором. От этой простой и обыденной заботы стало немного легче, хотя в этот момент он не смог бы проглотить и кусочка.
Шерлок посмотрел на Джона, который взялся за свой ноутбук, произнёс тихое «Спасибо» и отправился к себе.
Рухнув в кровать прямо в пальто и ботинках, Шерлок бессмысленным взглядом смотрел в потолок, а перед его внутренним взором, словно обрывки киноленты, мелькали эпизоды сегодняшней встречи с Гарри Ватсон.
Глава 20
*два часа до возращения Шерлока домой*
Когда-то он думал, что нет ничего хуже души, заточённой в темницу бессмертного тела.
Вновь и вновь выныривать из тихого омута забвения, продолжая бесконечную цепочку жизней, видеть, как люди, к которым ты невольно привязываешься, угасают у тебя на глазах, а ты — живой, дышащий, бессмертный, не в силах отдать им часть бесценного дара вечной жизни. Дара, ставшего проклятием. В его ситуации смерть выглядела долгожданным подарком.
Но теперь, на пороге Бетлемской королевской больницы — нынешнего пристанища Гарриет Ватсон, мысль о заключённом внутри смертного и хрупкого тела разуме ужасала его ещё больше. Прожить жизнь в порождаемом играми подсознания мире, будучи полностью оторванным от реальности, было немногим лучше бессмертия.
С этими мыслями Шерлок разглядывал клинику, тонувшую в быстро густеющих сумерках. Невысокое здание тёмного кирпича, узкие белые оконные рамы, маленькая башенка с часами над красной крышей — образчик британского благолепия, увитый плющом и окружённый аккуратными клумбами. Хотя одно радовало — по крайней мере, ещё с ХІХ века это место славилось тем, что душевнобольных здесь больше не морили голодом и не заковывали в цепи.
Сдерживая волнение, Шерлок толкнул двери, ведущие в широкий холл. Старший брат следовал за ним шаг в шаг. В вечерней тишине больничного коридора их шаги отдавались гулким эхом. Пройдя длинную вереницу безликих дверей, братья остановились у последней. Шерлок замер: волнение и страх буквально раздирали его на части.
Что, если их поиски окажутся тщетными, и они не получат ответа на свои вопросы?...
Что, если они всё-таки их получат?... Что будет дальше?...
В маленькое застеклённое оконце можно было увидеть аскетичную кровать и сгорбленную фигуру Гарри, безучастно смотрящую в стену. Шерлок почувствовал, как его локтя коснулась рука брата — от этой тёплой молчаливой поддержки тиски, сдавившие грудь, ослабили свою хватку.
Что ж, чему быть — того не миновать.
Шерлок открыл дверь.
Женщина даже не пошевелилась, чтобы посмотреть на визитеров. Когда звенящую от напряжения тишину прервал негромкий голос Старшего: «Добрый вечер, мисс Ватсон», она вздрогнула и медленно повернулась к ним - глаза, до этого безразличные и глядящие в пустоту, блеснули недобрым огнем.
- Кто бы мог подумать… явились… оба, - яд сарказма сочился с ее тонких губ, отравляя все вокруг, как испарения из расщелины в храме Аполлона, где по легенде был заперт дракон, побежденный богом Солнца.
- Мы пришли с миром, - произнёс Старший. Пифия не удержалась от сдавленного смешка.
- Ещё бы. Будьте как дома, - она преувеличенно гостеприимно махнула рукой вокруг себя, показав на серые стены и редкую колченогую мебель.
Шерлок дёрнулся вперёд, чтобы ответить на колкость, но брат остановил его, проявляя дипломатичность:
- Нам хотелось бы узнать... - мягко начал он, но был грубо прерван Гарриет:
- ...как снять проклятие? Да, я знаю, зачем вы пришли, - женщина устало прикрыла глаза и продолжила, помолчав.
- Что, неужели так надоело воскресать?
Ответом ей было только напряжённое молчание. Гарри внимательно вгляделась в их серьёзные лица:
- Вижу, - протянула она, - надоело. Я тоже устала проходить раз за разом по спирали времени.
- Ты тоже воскресаешь? - удивился Младший.
- Не так как вы. Для меня это – реинкарнация один раз в тысячу лет. Наши с братом души возвращают для того, чтобы дать вам шанс на спасение.
От этих слов братья потеряли дар речи. Старший побледнел и оглянулся в поисках стула — присев, он вытащил из кармана кипенно-белый платок и промокнул выступившую на лбу испарину. Младший же потрясённо заметался по палате, натыкаясь на немногочисленную мебель, пока не упёрся в стену, по которой он изо всех ударил кулаками. Выместив первый порыв злости на ни в чем не повинной стене, он повернулся к пифии, которая сверлила его взглядом.
- Почему мы об этом не знали? – спросил он свистящим шепотом, наступая на женщину. Она с интересом наблюдала за изменениями в его состоянии, явно наслаждаясь увиденным зрелищем.
- А ты уверен, что заслужил прощение? Что вы оба полностью искупили свои грехи? Что достойны получить покой? – Гарриет заводилась все больше и больше, стискивая дрожащими пальцами покрывало на кровати, глаза её блестели лихорадочным блеском.
Майкрофт вовремя пришёл в себя, буквально оттащив разъярённого брата от душевнобольной — как он понял, тактика запугиваний здесь была бесполезна.
- Мы ничего не требуем, вы нас не правильно поняли, - мягкий голос Майкрофта Холмса убаюкивал, успокаивал, благотворно действуя на нервную женщину. – Сядь, - прошипел он брату, силой усаживая того на больничный стул.
Младший нехотя подчинился, скрестив руки на груди в знак протеста, но готовый в любую минуту вернуться к более радикальным методам добычи информации.
- Вы сказали, что раз в тысячу лет ваши души возвращаются, чтобы дать нам шанс, - продолжил Старший. - Значит ли это, что, если вы здесь – у нас есть возможность… получить прощение? – он замер, с волнением ожидая ответа.
Гарри, запрокинув голову, внимательно посмотрела на возвышающегося над ней мужчину. Буквально впившись в него взглядом, она принялась что-то шептать, но слов было не разобрать.
- Вы изменились, я это вижу, - произнесла она тоном маленькой девочки, и Старший непроизвольно вздрогнул, увидев в ее глазах огонек безумия.
- Он изменился, - повторила она, поднимаясь с кровати, - изменился, слышишь, - глумливо пропела она, обращаясь к Младшему.
- Это безнадежно, - прошептал он, глядя, как женщина сделала нескольких танцевальных движений, нелепо взмахивая руками. В какой-то момент она покачнулась, теряя равновесие, и очутилась в объятиях младшего брата, который вскочил со стула, чтобы поддержать ее.
Гарри уткнулась лицом в грудь Младшему, исступленно шепча:
- Он искал, он так искал тебя…
- Кто? – задыхаясь от волнения спросил Младший, уже догадываясь о ком идет речь.
- Мой брат, - хватая Младшего за лацканы пальто, она тряхнула его, заговорила скороговоркой, будто боялась, что ее могут остановить. - Мы родились в семье мелкопоместного дворянина, брат служил своему сюзерену оруженосцем, когда нас настигли воспоминания о прошлой жизни. Он чуть с ума не сошел, проживая все это заново: любовь, боль, разлуку, отчаяние, смерть. В тот раз он стал сильнее – воин, но куда было деть мысли, которые вгрызались в его сознание, разрушая его, разъедая изнутри. Он почти нашел тебя, когда узнал, что один из вас умер, а второй отправился в Крестовый поход. Раздувая непомерное честолюбие графа, брат подбил его покрыть славой родовой герб и тоже отправится на Восток. Там твои следы затерялись, говорили – попал в плен.
Гарри разжала побелевшие от напряжения пальцы, выпустила темную ткань пальто и, сделав пару шагов, устало опустилась на кровать. Она смотрела перед собой невидящим взором, а из ее глаз потекли крупные слёзы, моментально впитываясь в ткань больничной пижамы.
- Он не вернулся, не вернулся... Мой младший братец сложил голову под стенами Константинополя, успев написать домой только одно письмо.
Младший встал на колени перед женщиной и спросил прерывающимся от волнения голосом:
- Почему Джон ничего не помнит?
Женщина моргнула и попыталась сфокусировать взгляд на его лице.
- Он так страдал, так мучился в прошлых жизнях, что ему даровали забвение. Посмотрите на меня, - захохотала она каким-то русалочьим смехом, - посмотрите! Врачи говорят, что у меня шизофрения. Да что они могут знать об этом, - она вновь начала сердиться, - когда в твоей голове столько мыслей, столько образов и голосов, и все это здесь, здесь… - она обхватила голову руками и стала раскачиваться из стороны в сторону.
- Скажите, - вновь вступил в разговор Старший, - есть способ прекратить действие проклятия?
- Способ? – переспросила пифия, - Способ? Да! – обрадовалась она. – Есть способ, конечно, есть!
Братья переглянулись, не веря в свою удачу.
- Есть, способ есть, конечно, он есть, - повторяла, как заведенная, Гарриет. Её тело сотрясалось от крупной нервной дрожи.
- Какой? – не выдержал Младший.
- Омфал! – воскликнула женщина. - Окропить своей кровью омфал в день Парада планет.
- Это… это будет…, - закусывая губу от волнения, прошептал Младший, погружаясь в вычисления, - через девятнадцать месяцев. Что для этого нужно? Мы, омфал, точное время, что еще?
- Я.
- Мы заберем вас, - пообещал Старший, - а сейчас вам лучше отдохнуть, вы устали.
- Да… - забормотала Гарри, кивая головой, - я устала, отдохнуть, - добавила она, касаясь головой подушки, - я хочу спать.
- Отдыхайте и ни о чем не беспокойтесь, - Старший накрыл женщину одеялом, и они повернулись в сторону двери.
- Нож, - прозвучало им в спину.
- Что?
- Нужен нож для жертвоприношений, каким пользовались в храме Аполлона, - добавила Гарри и в ту же секунду отключилась, проваливаясь в сон.
- Ну вот, теперь придется еще и музеи грабить, - прошептал Старший, закрывая дверь в палату.
Они вышли на улицу в полном молчании. Выдыхая клубы белёсого пара, они стояли, глядя в бездонное звёздное небо.
- Как странно, - вслух произнес Младший, не отрывая глаз от небесных светил, - бесцельно ждать две тысячи лет и узнать, что осталось два неполных года, чтобы снова стать смертными.
- Я до сих пор не могу этого осознать, - признался Старший. – Именно сейчас, когда нам есть ради кого жить… Мы можем состариться вместе и больше не скорбеть об утратах. Я хочу видеть изменения в зеркале - как появляются новые морщины, как седеют волосы, хочу знать, что не придется больше оплакивать смерть дорогого мне человека. Мы сможем вместе с ним уйти в небытие.
- Я... я хотел бы сказать сегодня Джону, что он для меня значит, и…боюсь. Посмотри на Гарри, ее разум не в силах справиться с осознанием, кем она была раньше. Я не желаю такой участи Джону.
- В одной жизни, - усмехнулся Старший, - он был лекарем, в другой – воином. Сейчас он совместил все это. Ты сравниваешь их?
- Для меня это один и тот же человек. Только возмужавший. Я не стану на него давить, сделаю всё что угодно, лишь бы не допустить прошлых ошибок.
Майкрофт с грустной улыбкой посмотрел на брата, который, широко распахнув глаза, вглядывался в россыпь мерцающих звёзд.
- Возможно, он сильнее, чем тебе кажется?
Ответа он не дождался — сейчас все мысли Шерлока занимал исключительно Джон Ватсон.
Высоко над Лондоном матово светился тонкий серп луны.
Вопрос: Продолжать ли и дальше выкладывать фанфик в этом сообществе?
| 1. Да | 95 | (95.96%) | |
| 2. Нет | 1 | (1.01%) | |
| 3. Мне все равно | 3 | (3.03%) | |
| Всего: | 99 | ||
@темы: Шерлок Холмс, АУ, Майкрофт Холмс, Джон Уотсон, Фанфик, Грегори Лестрейд
среда, 13 ноября 2013
"Я верю в Высшую справедливость..." - Роман Ясный.(c)
Название: Место отдохновения
Автор: Kiev_Gerika.
Бета и автор баннера: olga chernyshenko
Размер: мини.
Категория: комфорт, флафф, романс.
Персонажи: Майкрофт/ Грегори.
Саммари: На Земле есть места силы - Фушь ам Зее, Зальцкаммергут, Австрия.
Бывает такое состояние, когда на очень ответственного человека сваливается куча дел. И он понимает, что они важные, что сроки уже подходят и всё такое, но в какой-то момент у него просто опускаются руки, и он не делает ничего. Тупо смотрит в стену или пьёт кофе и банально не может себя заставить даже написать простенький рапорт. Совсем. Угроза выговора или какого-то наказания его не пугает - он её осознаёт, но и только.
Окружающие не верят, что он может что-то не выполнить. Только не Грег. Он же на хорошем счету, у него всё отлично, всё по инструкциям и правилам, у него лучшие отдел и команда...
Когда происходят сбои, все считают их случайностью. Что была веская причина, форс-мажор, запарка, нехватка ресурсов…
А в том-то и дело, что веской причины не было. И Грег это понимает. Тогда начинает ещё добавляться чувство вины.
Отвратительное такое состояние. Вот если из него вывести человека, он будет очень благодарен, только кто выведет? Кто заметит? Никто! Да и сам не позволит… Замкнутый круг.
***
В такой вечер Грег сидел за столом и смотрел на форму отчета, понимая, что не в силах написать ни слова. Он даже головы не поднял на звук открывающейся двери: какая разница, кто пришел, опять будут напоминать о… Аромат кофе на короткий миг вывел его из ступора - Майкрофт Холмс протягивал стаканчик с напитком, причем молча. Грег протянул руку, сделал глоток и провалился в темноту.
А потом он проснулся под мычание коров. С трудом повернув тяжелую голову, уставился на окно, где ветер трепал расшитую оленями занавеску. В комнате пахло настоящим лесом и снегом.
«Это сон», - Грег повернулся на другой бок, уткнувшись носом в подушку, от которой исходил слабый аромат лаванды.
Второе пробуждение вышло чуть осмысленнее – звуки издалека, колокольный звон, шорох деревьев. На второй подушке обнаружилась записка, каллиграфический почерк Майкрофта Холмса было не спутать: «Герр Эбнер с удовольствием составит вам компанию в прогулках. У вас отпуск. МХ».
Мозг с трудом воспринял такой поток информации и отключился.
***
Первые два дня Грег спал, съедал волшебным образом появляющийся завтрак – тосты и фруктовый йогурт, отмечая немагазинный вкус, и снова проваливался в сон.
На третий день он, завернувшись в одеяло, вышел на балкон и замер от вида. Горы на горизонте были покрыты золотисто-зеленым лесом, за верхушки зацепилось облако, в трёх сотнях футов внизу по озеру скользили лебеди, а на середине в лодке сидел рыбак с удочкой. Не верилось, что на земле есть такие места.
Вернувшись в комнату, он обнаружил на кресле одежду – замшевые штаны, гетры, рубашку в мелкую клетку и зеленый пиджак со стойкой. Рядом снова лежала записка: «Национальная одежда горной Австрии. Ваш телефон заблокирован. МХ».
Ни сердиться, ни возмущаться не было сил. Грег так и просидел весь день на балконе, наблюдая за сменой облаков и солнечными лучами. Прохлада уносила всё мутное, тяжёлое, туман обволакивал мягкими волнами, принося покой и умиротворение.
Когда в окрестных домах зажглись огни, Грег решил спуститься, найти что-то на ужин. Его любезно проводила пожилая семейная пара, а у входа встретил жизнерадостно улыбающийся мужчина
- Вы мой гость, герр Лестрейд. Не беспокойтесь ни о чем.
***
За несколько дней Грег облазил все окрестности, несколько раз обошёл озеро вокруг, постоянно открывая что-то новое, побродил по лесу, покормил с рук наглых лебедей и молодой выводок уток. С каждой прогулкой он чувствовал, как что-то всё больше меняется внутри, как хочется идти дальше и дальше, как легко и щедро делится силой природа. Этот городок замер вне времени и реальности, словно константа мироздания. Жил насыщенно, легко, радуясь самым обыденным вещам. Люди улыбались, здоровались, в магазинчике предлагали продегустировать шнапс этого года, рассказывали очень важные новости – о крестинах у фрау Эммы, о выигранном гранте внуком герра Фердинанда, о том, что уже пора окучивать на зиму розы, купить дрова для камина, а по приметам будет снежная зима.
Его никто не беспокоил, хозяин отеля здоровался каждое утро, рассказывал программу на день и уходил по делам, передавая Грега в объятия воздуха. Он понравился местной трехцветной кошке, которая каждый завтрак сидела на столе рядом, с достоинством принимая лакомства, и, громко мявкнув, уходила.
Грег полюбил выходить на опушку с рассветом, приманивать тёплыми булочками косуль и встречать с ними восход, когда луч солнца смело раздвигал тучи, окрашивая облака в лилово-розовые оттенки. Полюбил гулять под мелким дождем, когда все очертания становились сказочными, в саду отеля обнаружил фигурку гнома, сидящего у ручья и по вечерам пил с ним пиво.
Постепенно апатия сменялась энергией, жаждой движения.
***
Какая интуиция подтолкнула его открыть калитку с табличкой «Частная собственность. Эбнер», он не знал, но привык доверять. В закутке из зелени стояло кресло с приглашающе брошенным на спинку пледом, а рядом, во втором… сидел Майкрофт и читал. В толстой вязаной кофте и очках, с укрытыми пледом ногами.
- Ты вовремя, только принесли горячий кофе и выпечку.
Грег только и мог, что опуститься в кресло.
- Зачем?
Майкрофт внимательно посмотрел на него.
- У каждого должно быть место отдохновения. Я поделился своим.
Автор: Kiev_Gerika.
Бета и автор баннера: olga chernyshenko
Размер: мини.
Категория: комфорт, флафф, романс.
Персонажи: Майкрофт/ Грегори.
Саммари: На Земле есть места силы - Фушь ам Зее, Зальцкаммергут, Австрия.
В подарок моему неизменному соавтору и Грегу - T*Sel.
С днем рождения! Все получится!
С днем рождения! Все получится!
Бывает такое состояние, когда на очень ответственного человека сваливается куча дел. И он понимает, что они важные, что сроки уже подходят и всё такое, но в какой-то момент у него просто опускаются руки, и он не делает ничего. Тупо смотрит в стену или пьёт кофе и банально не может себя заставить даже написать простенький рапорт. Совсем. Угроза выговора или какого-то наказания его не пугает - он её осознаёт, но и только.
Окружающие не верят, что он может что-то не выполнить. Только не Грег. Он же на хорошем счету, у него всё отлично, всё по инструкциям и правилам, у него лучшие отдел и команда...
Когда происходят сбои, все считают их случайностью. Что была веская причина, форс-мажор, запарка, нехватка ресурсов…
А в том-то и дело, что веской причины не было. И Грег это понимает. Тогда начинает ещё добавляться чувство вины.
Отвратительное такое состояние. Вот если из него вывести человека, он будет очень благодарен, только кто выведет? Кто заметит? Никто! Да и сам не позволит… Замкнутый круг.
***
В такой вечер Грег сидел за столом и смотрел на форму отчета, понимая, что не в силах написать ни слова. Он даже головы не поднял на звук открывающейся двери: какая разница, кто пришел, опять будут напоминать о… Аромат кофе на короткий миг вывел его из ступора - Майкрофт Холмс протягивал стаканчик с напитком, причем молча. Грег протянул руку, сделал глоток и провалился в темноту.
А потом он проснулся под мычание коров. С трудом повернув тяжелую голову, уставился на окно, где ветер трепал расшитую оленями занавеску. В комнате пахло настоящим лесом и снегом.
«Это сон», - Грег повернулся на другой бок, уткнувшись носом в подушку, от которой исходил слабый аромат лаванды.
Второе пробуждение вышло чуть осмысленнее – звуки издалека, колокольный звон, шорох деревьев. На второй подушке обнаружилась записка, каллиграфический почерк Майкрофта Холмса было не спутать: «Герр Эбнер с удовольствием составит вам компанию в прогулках. У вас отпуск. МХ».
Мозг с трудом воспринял такой поток информации и отключился.
***
Первые два дня Грег спал, съедал волшебным образом появляющийся завтрак – тосты и фруктовый йогурт, отмечая немагазинный вкус, и снова проваливался в сон.
На третий день он, завернувшись в одеяло, вышел на балкон и замер от вида. Горы на горизонте были покрыты золотисто-зеленым лесом, за верхушки зацепилось облако, в трёх сотнях футов внизу по озеру скользили лебеди, а на середине в лодке сидел рыбак с удочкой. Не верилось, что на земле есть такие места.
Вернувшись в комнату, он обнаружил на кресле одежду – замшевые штаны, гетры, рубашку в мелкую клетку и зеленый пиджак со стойкой. Рядом снова лежала записка: «Национальная одежда горной Австрии. Ваш телефон заблокирован. МХ».
Ни сердиться, ни возмущаться не было сил. Грег так и просидел весь день на балконе, наблюдая за сменой облаков и солнечными лучами. Прохлада уносила всё мутное, тяжёлое, туман обволакивал мягкими волнами, принося покой и умиротворение.
Когда в окрестных домах зажглись огни, Грег решил спуститься, найти что-то на ужин. Его любезно проводила пожилая семейная пара, а у входа встретил жизнерадостно улыбающийся мужчина
- Вы мой гость, герр Лестрейд. Не беспокойтесь ни о чем.
***
За несколько дней Грег облазил все окрестности, несколько раз обошёл озеро вокруг, постоянно открывая что-то новое, побродил по лесу, покормил с рук наглых лебедей и молодой выводок уток. С каждой прогулкой он чувствовал, как что-то всё больше меняется внутри, как хочется идти дальше и дальше, как легко и щедро делится силой природа. Этот городок замер вне времени и реальности, словно константа мироздания. Жил насыщенно, легко, радуясь самым обыденным вещам. Люди улыбались, здоровались, в магазинчике предлагали продегустировать шнапс этого года, рассказывали очень важные новости – о крестинах у фрау Эммы, о выигранном гранте внуком герра Фердинанда, о том, что уже пора окучивать на зиму розы, купить дрова для камина, а по приметам будет снежная зима.
Его никто не беспокоил, хозяин отеля здоровался каждое утро, рассказывал программу на день и уходил по делам, передавая Грега в объятия воздуха. Он понравился местной трехцветной кошке, которая каждый завтрак сидела на столе рядом, с достоинством принимая лакомства, и, громко мявкнув, уходила.
Грег полюбил выходить на опушку с рассветом, приманивать тёплыми булочками косуль и встречать с ними восход, когда луч солнца смело раздвигал тучи, окрашивая облака в лилово-розовые оттенки. Полюбил гулять под мелким дождем, когда все очертания становились сказочными, в саду отеля обнаружил фигурку гнома, сидящего у ручья и по вечерам пил с ним пиво.
Постепенно апатия сменялась энергией, жаждой движения.
***
Какая интуиция подтолкнула его открыть калитку с табличкой «Частная собственность. Эбнер», он не знал, но привык доверять. В закутке из зелени стояло кресло с приглашающе брошенным на спинку пледом, а рядом, во втором… сидел Майкрофт и читал. В толстой вязаной кофте и очках, с укрытыми пледом ногами.
- Ты вовремя, только принесли горячий кофе и выпечку.
Грег только и мог, что опуститься в кресло.
- Зачем?
Майкрофт внимательно посмотрел на него.
- У каждого должно быть место отдохновения. Я поделился своим.
@темы: Рейтинг G, Флафф, Майкрофт Холмс, Фанфик, Грегори Лестрейд, Романс
пятница, 01 ноября 2013
Название: Почему ты это делаешь?
Пейринг Майкрофт/Лестрейд как бы
Дисклеймер от всего отказываюсь
Предупреждение смерть персонажа
Автору это приснилось, правда. Автор любит майстрад, но пишет впервые, поэтому тапки желательны мягкие и пушистые. Беты нет
В общем, автор предупредил
читать дальшеСегодня самый обычный день в Лондоне. Ну по крайней мере, для детектива-инспектора Лестрейда. Обычное место преступления, обычный труп, даже желтая ленточка, огораживающая переулок, всем давно знакома. И вот тот черный, блестящий, наглухо тонированный автомобиль, стоящий чуть поодаль, тоже уже давно стал привычным делом. Хотя Грегу не очень понятно, что этот автомобиль делает на месте преступления, если брата владельца авто никто не вызывал. Ну да ладно. Их сложно понять.
***
Раз в несколько месяцев, когда в Скотланд-Ярде происходит "великий аврал", по этажу, где трудится детектив-инспектор Лестрейд со своей командой, проносится напряженный шепот. Человек в костюме, сшитом определенно на заказ, и с зонтом мягко ступает по коридорам, улыбается тем, кому не посчастливилось попасться на пути, так, что хочется дать дёру или, в крайнем случае, слиться со стеной. Мужчина проходит в кабинет начальника и... бесконечные отчеты написаны, а преступники решили взять передышку. Грег ненавидит этого человека, сжимает кулаки и отворачивается.
***
- Вам не стоит так много пить, инспектор. Завтра вы будете нужны моему брату на расследовании.
- Сегодня пятница - имею право! Отвали... те.
Крепкие руки подхватывают пошатнувшееся полицейское тело и удерживают в вертикальном положении.
- Что вам от меня надо?
- Ничего.
Грег разворачивается и идет по направлению к дому. Как же его бесят эти братья! Один - псих, совершенно неудержимый, второй - просто чертов манипулятор, да что он себе позволяет! Столько лет они портят Грегу кровь, трепят нервы, особенно этот хлыщ - не поймешь, что он хочет вообще. Зато Грег прекрасно понимает, что хочет он сам - дать обоим по мордасам как следует, хотя старшего больше хочется поцеловать, кусая губы, но первый вариант вероятнее.
***
Грег заканчивает очередной отчет. За окном уже давно стемнело, последние сотрудники расходятся по домам. Дверь в кабинет открывается и в нее заглядывает уже одетый в плащ начальник инспектора.
- Зашел сказать, что твое заявление на отпуск я подписал. Намечаются хорошие выходные?
Грег смотрит молча.
- Эм... Ладно, меня жена внизу ждет, я пойду. До следующей недели!
И? Как это понимать? Опять? Ведь никакого заявления Грег не писал. Ну это уже переходит все границы! Грег с размаху запускает папку с бумагами в стену.
***
Почти пустая бутылка виски на журнальном столике, коробка из-под пиццы на полу, тупое шоу по телевизору - отличный отпуск. Глаза сами закрываются. В комнате прохладно, но нет никаких сил встать и подойти к окну, чтобы закрыть форточку. Потом. Грег выползает из дрёмы, когда тонкие пальцы натягивают мягкий шерстяной плед ему на плечи. У Грега совершенно точно не было дома такого пледа. Майкрофт стоит и смотрит на инспектора. Взгляд мягкий и какой-то... потерянный что ли.
- Почему ты это делаешь?
- Потому что я люблю тебя? Мне жаль, что не сказал этого раньше.
Грег крепко зажмурился, перебирая варианты в голове: врезать или поцеловать, поцеловать или врезать? Но, открыв глаза, Лестрейд обнаружил лишь пустую комнату и мерцающий тупым шоу телевизор.
***
Следующее утро встретило инспектора звонком Салли прямо на рассвете.
- Шеф, доброе утро. Я понимаю, что у вас отпуск, но вы ведь еще в Лондоне?
- Да, я и не собирался уезжать. А что случилось?
- У нас тут... эм... необычное дело... и если вам несложно...
- Давай адрес.
***
Пустырь на окраине города. Два трупа лежат ровненько, как по линеечке, замотаны в белый шелк, как в коконы. Ндаа.
- Шерлок, у меня есть для тебя дело.
- Доброе утро, инспектор. Это Джон. Шерлока нет дома и он оставил тут телефон.
- А когда он вернется? У нас тут необычное происшествие, если это можно так назвать.
- Не знаю. Может, через несколько дней. Он уехал к маме в их поместье.
- ???
- Он же... Вы не знаете? Оу, вы, наверное, не знаете... Его брат... Покушение четыре дня назад. Шерлок уехал помогать матери организовывать похороны.
Телефонная трубка глухо упала на влажную от утренней росы землю...
Пейринг Майкрофт/Лестрейд как бы
Дисклеймер от всего отказываюсь
Предупреждение смерть персонажа
Автору это приснилось, правда. Автор любит майстрад, но пишет впервые, поэтому тапки желательны мягкие и пушистые. Беты нет
В общем, автор предупредил читать дальшеСегодня самый обычный день в Лондоне. Ну по крайней мере, для детектива-инспектора Лестрейда. Обычное место преступления, обычный труп, даже желтая ленточка, огораживающая переулок, всем давно знакома. И вот тот черный, блестящий, наглухо тонированный автомобиль, стоящий чуть поодаль, тоже уже давно стал привычным делом. Хотя Грегу не очень понятно, что этот автомобиль делает на месте преступления, если брата владельца авто никто не вызывал. Ну да ладно. Их сложно понять.
***
Раз в несколько месяцев, когда в Скотланд-Ярде происходит "великий аврал", по этажу, где трудится детектив-инспектор Лестрейд со своей командой, проносится напряженный шепот. Человек в костюме, сшитом определенно на заказ, и с зонтом мягко ступает по коридорам, улыбается тем, кому не посчастливилось попасться на пути, так, что хочется дать дёру или, в крайнем случае, слиться со стеной. Мужчина проходит в кабинет начальника и... бесконечные отчеты написаны, а преступники решили взять передышку. Грег ненавидит этого человека, сжимает кулаки и отворачивается.
***
- Вам не стоит так много пить, инспектор. Завтра вы будете нужны моему брату на расследовании.
- Сегодня пятница - имею право! Отвали... те.
Крепкие руки подхватывают пошатнувшееся полицейское тело и удерживают в вертикальном положении.
- Что вам от меня надо?
- Ничего.
Грег разворачивается и идет по направлению к дому. Как же его бесят эти братья! Один - псих, совершенно неудержимый, второй - просто чертов манипулятор, да что он себе позволяет! Столько лет они портят Грегу кровь, трепят нервы, особенно этот хлыщ - не поймешь, что он хочет вообще. Зато Грег прекрасно понимает, что хочет он сам - дать обоим по мордасам как следует, хотя старшего больше хочется поцеловать, кусая губы, но первый вариант вероятнее.
***
Грег заканчивает очередной отчет. За окном уже давно стемнело, последние сотрудники расходятся по домам. Дверь в кабинет открывается и в нее заглядывает уже одетый в плащ начальник инспектора.
- Зашел сказать, что твое заявление на отпуск я подписал. Намечаются хорошие выходные?
Грег смотрит молча.
- Эм... Ладно, меня жена внизу ждет, я пойду. До следующей недели!
И? Как это понимать? Опять? Ведь никакого заявления Грег не писал. Ну это уже переходит все границы! Грег с размаху запускает папку с бумагами в стену.
***
Почти пустая бутылка виски на журнальном столике, коробка из-под пиццы на полу, тупое шоу по телевизору - отличный отпуск. Глаза сами закрываются. В комнате прохладно, но нет никаких сил встать и подойти к окну, чтобы закрыть форточку. Потом. Грег выползает из дрёмы, когда тонкие пальцы натягивают мягкий шерстяной плед ему на плечи. У Грега совершенно точно не было дома такого пледа. Майкрофт стоит и смотрит на инспектора. Взгляд мягкий и какой-то... потерянный что ли.
- Почему ты это делаешь?
- Потому что я люблю тебя? Мне жаль, что не сказал этого раньше.
Грег крепко зажмурился, перебирая варианты в голове: врезать или поцеловать, поцеловать или врезать? Но, открыв глаза, Лестрейд обнаружил лишь пустую комнату и мерцающий тупым шоу телевизор.
***
Следующее утро встретило инспектора звонком Салли прямо на рассвете.
- Шеф, доброе утро. Я понимаю, что у вас отпуск, но вы ведь еще в Лондоне?
- Да, я и не собирался уезжать. А что случилось?
- У нас тут... эм... необычное дело... и если вам несложно...
- Давай адрес.
***
Пустырь на окраине города. Два трупа лежат ровненько, как по линеечке, замотаны в белый шелк, как в коконы. Ндаа.
- Шерлок, у меня есть для тебя дело.
- Доброе утро, инспектор. Это Джон. Шерлока нет дома и он оставил тут телефон.
- А когда он вернется? У нас тут необычное происшествие, если это можно так назвать.
- Не знаю. Может, через несколько дней. Он уехал к маме в их поместье.
- ???
- Он же... Вы не знаете? Оу, вы, наверное, не знаете... Его брат... Покушение четыре дня назад. Шерлок уехал помогать матери организовывать похороны.
Телефонная трубка глухо упала на влажную от утренней росы землю...
@темы: Рейтинг G, Ангст, Майкрофт Холмс, Фанфик, Грегори Лестрейд
понедельник, 28 октября 2013
Я постмодернист, я так вижу
Мой первый фанфик майстрад, это был прелюбопытный опыт, хотя сама я не справилась и примерно на середине текста ко мне пришла на помощь Байба, которая помогла справиться с несколькими сложными кусками.
Название: Привет из детства
Автор: Vedma_Natka и Baiba
Бета: DreamTheCyanide и Ar@lle
Версия: сериал «Шерлок» (BBC)
Размер: мини, 5 467 слов
Пейринг/Персонажи: ОМП/Майкрофт Холмс, Грегори Лестрейд/Майкрофт Холмс; Шерлок Холмс/Джон Уотсон
Категория: слэш
Жанр: ангст, флафф
Рейтинг: NC-17
Примечание/Предупреждения: OOC, подростковая жестокость, всегеи
Краткое содержание: Миссис Холмс отмечает свой юбилей, на котором собираются герои истории.
— Твой брат в курсе, что существуют другие, более мелкие машины? — спросил Грег.
Ему было неуютно находиться в компании обоих Холмсов сразу. Даже огромный лимузин начинал казаться тесным и вызывал раздражение, и делалось неважным то, что невежливо говорить о Майкрофте в третьем лице в присутствии самого Майкрофта. Грег не планировал ехать на чужое ему семейное торжество. Ему не нужен был лишний выходной, без спроса организованный для него всесильным Холмсом. Он не любил носить смокинг, в конце концов. С другой стороны, все присутствующие были в смокингах, так что он хотя бы не выделялся.
— Наверное, стёр, — хмыкнул Шерлок.
Вот кто в смокинге будто родился. Впрочем, Майкрофт тоже выглядел сногсшибательно элегантным, и это особенно бесило. Совершенство в живом человеке иррационально раздражает, а Майкрофт выглядел именно совершенством.
— Хотите виски? — как раз спросил тот, пытаясь смягчить обстановку. Или просто хотел выпендриться, показывая, какой роскошный в его машине бар.
— Если вы мне смешаете, — ответил Грег.
Майкрофт легко кивнул, принимая вызов.
— Виски-колу, — произнес Грег, наслаждаясь. Слишком молодёжный, слишком простой напиток. Наверняка Майкрофт морщил нос про себя, наполняя хайболл льдом, виски и колой. Но не подал виду, что ему неприятно, и удовольствие пропало зря. Зануда. Как же Грег мечтал когда-нибудь увидеть его не таким чопорным, а даже слегка взлохмаченным, не идеально одетым, растерянным. Не роботом, а человеком. Но, скорее всего, за ледяной коркой непробиваемой вежливости уже не осталось человека. И не надо. Грегу его не надо.
Он отхлебнул напиток — спутник многих вечеринок его юности — и снова задумался: зачем он понадобился Холмсам? Ну ведь не «для моральной поддержки», как выразился Джон, когда Грег спросил его, как единственного нормального человека в этой компании — почти нормального, ведь он может соседствовать с Холмсом-младшим, не сходя с ума.
Сам Джон заметно нервничал. Поправлял бабочку, сжимал руку в кулак, пока Шерлок не положил ладонь ему на колено, успокаивая.
Грег покачал головой: заботливый Шерлок — да это нонсенс. Однако же вот он, нашёптывает что-то Джону на ухо, отчего тот расслабляется на глазах и начинает посмеиваться. Какие только чудеса не случаются, когда находится подходящий человек. И такой человек должен быть у каждого, Грег в это верил твёрдо, хотя ему самому в этом смысле не везло. Да и взять присутствующих — трудно себе представить, кто мог бы стать такой отмычкой для чувств Майкрофта. Такого, наверное, и в природе не существует.
Грег наверняка удивился бы, узнай он, что Майкрофт в то же самое время думал: зачем инспектор понадобился Шерлоку? Специально, чтобы изводить старшего брата? Но Шерлок не может знать! Майкрофт ни разу себя не выдал, а Лестрейд не в курсе, так что не мог раскрыть его чувств даже невзначай. Тогда зачем?
Майкрофт тоже поразился бы, догадайся он, что ему сказали чистую правду. В конце концов, в их компании теперь был Джон, куда более прямолинейный, чем Холмсы, и ему действительно хотелось поддержки. Но Майкрофт слишком увлекся собственными переживаниями, чтобы подумать о самом простом. Присутствие Лестрейда казалось ему утонченной пыткой, и сохранять маску невозмутимости было слишком тяжело, потому не получалось нормально мыслить.
Грегори сказали, что они полетят чартерным рейсом. Как и следовало ожидать, это оказался не удешевлённый рейс, которым толпы усталых людей переправляют в отпуск или из отпуска, а нечто до сих пор им не виданное. Средних размеров самолёт по обстановке казался гибридом офиса и элитного клуба. Иллюминаторы выглядели шуткой дизайнера, а не напоминанием о том, где они сейчас на самом деле находятся. Из пассажиров кроме них была только секретарь Майкрофта, которая находилась тут по работе.
Майкрофт, войдя, привычно уселся за стол, потом, будто вспомнив о гостях, поднял голову, улыбнулся и сказал:
— Прошу меня простить, я должен уладить некоторые срочные дела. А вы расслабляйтесь, — он повёл рукой в сторону уютных диванов. А сам зарылся в бумаги, которые уже ждали его здесь.
Грег пожал плечами и прошёл вглубь салона, к большому аквариуму. Пока Шерлок с Джоном устраивались на диване, он задумчиво рассматривал «античные руины», украшающие дно аквариума, полосатых рыб, стайкой плавающих туда-сюда с таким видом, будто у них есть важная цель, и плавно шевелящих щупальцами актиний, притаившихся между растениями.
Мысли плавали вместе с рыбками, уносились куда-то совсем далеко, Грег просто засыпал стоя. Стюардесса, желая обратить на себя внимание, прикоснулась к его плечу, и Грег дёрнулся от неожиданности. Он не заметил, как она подошла.
— Извините, сэр, мы скоро взлетаем. Присядьте, пожалуйста.
Грег послушно позволил красавице стюардессе отвести его к дивану, после чего она пошла за Майкрофтом, которому пришлось на время оторваться от своего стола. Их усадили напротив Шерлока с Джоном. Стюардесса достала откуда-то сбоку вытяжные ремни, пристегнула, и Майкрофт с Грегом внезапно оказались сидящими куда ближе, чем предпочёл бы последний. Быть настолько близко с этим величественным типом – как занимать одну скамейку с королевой: хочется вскочить с места и начать неловко извиняться. От этих мыслей Грег заёрзал, случайно задел коленом колено Майкрофта, сжался и застыл, краснея. Как только этот человек постоянно ухитряется вызывать чувство неловкости, даже ничего не говоря и не делая? Одно слово – Холмс.
— Это временное неудобство, потерпите немного. Примерно десять минут, — мягко сказала красавица и простучала каблучками, удаляясь.
Майкрофт опустил руку с документами на диван и, склонив голову набок, внимательно изучил Шерлока с Джоном. Подытожил:
— А вы неплохо смотритесь вместе.
Возражений с той стороны, как ни странно, не последовало. Лестрейд хмыкнул: точно подмечено, эти двое сегодня действительно держались, как влюблённая пара.
— Вы бы лучше рассказали инспектору, зачем так настойчиво его звали, — посоветовал Майкрофт.
— В самом деле. Извини, Грег, я просто до последнего надеялся, что обойдётся, — начал Джон.
— Ты просто плохо знаешь мамочку, — бросил Шерлок. — Мне всё было очевидно с первого слова.
— Да ты просто знаешь её чуть дольше, гений, — насмешливо парировал Джон и снова обратился к Грегу: — Прости, дружище, тебя затянули сюда по моей просьбе. Мне действительно нужно будет хоть одно знакомое лицо, когда начнется это позорище. Я имею в виду, лицо не из семейки Холмсов.
— Замечательно объяснил, сразу видно мастера слова, — ухмыльнулся Шерлок и добавил: — Просто сегодня должна состояться наша официальная помолвка. По настоянию мамули – в день празднования её юбилея.
— Э? — только и сумел выдать Грег.
— На свадьбу мы тебя тоже пригласим, — пообещал Джон.
Грег собрался с мыслями и сказал:
— Буду польщён.
Больше всего его удивляло, как это мало похоже на Шерлока, которого он знал столько лет. Ладно бы Джон. В том, что в этом тихом омуте водятся самые разнообразные черти, Грег даже не сомневался. Но Шерлок и помпезная официальная церемония? С его нелюбовью к условностям?
Впрочем, что бы там Грег ни думал, сам Шерлок выглядел безумно довольным. Больше того — счастливым. Ему хотелось позавидовать.
И Грег наконец сказал то, что давно должен был сказать. С самого начала.
— Поздравляю.
Зато теперь это прозвучало искренне. Грег обнаружил, что неожиданно быстро успокоился. Действительно, ради такого случая он готов был лететь к знаменитой мамуле. Потому что женятся многие, но счастливый Шерлок — такое случается не каждый день.
Майкрофт позволил себе засидеться рядом с семьёй и Лестрейдом чуть дольше, чем планировал. Ему так удачно удалось переключить внимание инспектора на пару сегодняшнего дня, что тот совершенно перестал тяготиться его присутствием. Обычно Майкрофт был только рад производимому им на людей подавляющему впечатлению, но в случае Лестрейда всё было иначе. Хотелось казаться открытым и добродушным, легко сходящимся с людьми человеком или хотя бы просто не вызывать отторжения. Впрочем, он знал, что это не для него. Майкрофт заметил, что впадает в совершенно нерациональную меланхолию, машинально потянулся к галстуку, чтобы затянуть его потуже, вспомнил, что на нём бабочка, просто встал и ушёл работать. Работа всегда спасала его, давая и цель, и интерес к жизни. А мысли об инспекторе — мимолётная блажь. Пройдёт со временем.
Матушка, как обычно, решила устроить приём в саду. Ранняя осень и хорошая погода позволяли делать это из года в год.
— Должен же кто-то давать дамам повод выгулять шляпки и палантины, — посмеивалась она и, изучив сводку погоды, снова заказывала к праздничному дню тенты и официантов в светлых полосатых костюмах и канотье. Матушка вообще любила всё организовывать на свой вкус, и Майкрофт никогда не вмешивался в её замыслы, если те не касались его жизни. Хорошо распределённые сферы контроля — это правильно.
Они прибыли далеко не в первых рядах: зачем растягивать и без того скучный и неприятный вечер?
Пёстрые группы гостей рассеялись по саду. Майкрофт сразу выделил место, где стояла матушка, и направился туда, нацепив дежурную улыбку. По пути он постоянно приостанавливался, здороваясь со знакомыми.
— Здравствуйте, миссис Аткинс, вы прекрасно выглядите, — сказал он, придержав при себе мысль о том, что молодой любовник всегда способствует расцвету красоты. Он же не Шерлок, токующий перед Джоном, как глухарь в брачный период, и потому демонстрирующий навыки дедукции направо и налево.
Шерлок, по счастью, делал свои комментарии на ухо Джону, и тот, посмотрев на украшения миссис Аткинс, а также на рукава её платья, тихо засмеялся. Это было невежливо, но куда лучше скандала, который неминуемо разразился бы, выскажись Шерлок вслух.
— Мистер Бакстер, рад видеть вас в добром здравии!
«Хотя, боюсь, спад вашего бизнеса все же отразится и на здоровье», — мысленно прибавил Майкрофт.
— Здравствуй, Джил, милое платье.
«Вот только начинающийся алкоголизм тебя не украшает».
Тут Майкрофт заметил Брайана Вулли, и его мысли смешались. Он не хотел думать о нём и отвернулся, невольно шаря глазами в толпе и выискивая Перкинса, Фицроя, Керби, и главное — Ингланда. К сожалению, вся компания была в сборе. Майкрофт только крепче ухватился за зонт и двинулся дальше, не замечая, какой напряжённой стала его походка. Он просто не представлял, что их могут пригласить. В прошлые разы то ли приёмы были менее масштабны, то ли компания была слишком занята, чтобы явиться, но Майкрофт никого из них не видел и подзабыл даже, что они числятся его «друзьями детства». Просто выкинул мысли о них в мусорный ящик. Людей, пожалуй, выкинуть чуть сложнее, хотя и возможно. Майкрофт усмехнулся этой мысли. Он не будет пользоваться служебными возможностями, ещё чего. Мог бы, но не станет: он живет в Лондоне, а компания плотно осела тут, в Сассексе. Вероятность изредка встретить их — слишком мелкое неудобство, чтобы беспокоиться и задействовать своих особые возможности.
Мысли о том, что он действительно может легко избавиться от неприятных людей, помогли расслабиться. Майкрофт подошёл к матушке в нормальном настроении, не вызвав ненужных расспросов.
Вечер, как и ожидалось, был мелочно суетлив и предсказуемо скучен. Поздравления с днем рождения, лёгкий шок по поводу помолвки Шерлока, обсуждение, более-менее сдержанное за их столом и достаточно бурное за остальными, шёпотки, пересуды, мелкие уколы, любовные интрижки. Запланированная тоска. Только одна, немного болезненная радость: наблюдать за инспектором. Просто запоминать, что жареное мясо он предпочитает запечённой рыбе, любит картошку, но не капусту, не отказывается от булочек. Внутренний диетолог, привыкший считать каждый кусочек и каждую калорию, вопил в ужасе: ест жиры, крахмал, мучное! Почти упав в обморок, диетолог простонал: и при этом так прекрасно выглядит! Майкрофт чуть улыбнулся его мучениям и просто любовался тем, как инспектор ест: вовсе не изящно, вполне обыкновенно, а не манерно. А главное — Майкрофт с замиранием сердца поджидал его улыбки. Как радость и приговор одновременно, ведь Лестрейд легко улыбался своим соседкам. Не ему. И всё же Майкрофт впитывал улыбки, слова, жесты, интонации и понимал – всё мимолетно и может не повториться, а оттого особенно прекрасно. Японцы правы в своём стремлении улавливать летящее мгновение. Есть в этом изысканная красота.
Майкрофт, видно, совсем замечтался и потому не ожидал подвоха. А должен был. Когда начались танцы, он встал, надеясь уйти в дом. Меньше всего он желал быть вовлеченным в бессмысленное топтание под музыку и предпочёл заранее предпринять тактическое отступление. К тому же, ему не улыбалось смотреть, как будет танцевать Лестрейд. Дам, готовых увиваться вокруг импозантного инспектора, как Майкрофт заметил, было предостаточно. Он просто не хотел наблюдать, как старательно на инспектора будут накидывать свои сети, и что из этого выйдет — не хотел знать тоже.
Отступление вышло неудачным: на пути попался пьяный Генри Фицрой, самый мелкий из их компании, потому Майкрофт его просто не увидел, пока не стало слишком поздно. Фицрой, слонявшийся возле живой изгороди, громко обрадовался ему:
— Хрюша, ты ли это? Что ж ты мчишься мимо, вместо того чтобы поздороваться со старым другом! Или мы для тебя уже птицы мелкого полета, раз не подались в Лондон?
Майкрофта передёрнуло от старого прозвища, и он хотел пройти мимо, но Генри уцепился за его рукав и принялся громко звать:
— Бри, Дик, Джу, Алекс, идите сюда, поприветствуем Хрюшу. Прекрасный хозяин почтил нас своим присутствием.
На них принялись оглядываться, и Майкрофт остался, чтобы не усугублять неловкость ситуации. Ребята подошли быстро, будто только и поджидали момента. Они встали кругом — захватили свою давнюю жертву, давая понять, что от них не сбежишь. Майкрофт всегда был увёртлив и хитёр, но их было больше, подчас им удавалось его загнать. Они помнили вкус победы, помнили, как однажды им удалось его обмануть, и Майкрофт сам шагнул в ловушку. С тех пор то, что по какому-то недоразумению считалось дружбой, было разрушено окончательно. Их было шестеро, а стало пятеро против одного. Навсегда.
— Хрюша, да ты возмужал! Похудел! Хоро-ош! — сыпалось с разных сторон. За словами крылась явная ирония, но внешнее приличие было соблюдено, и Майкрофт натужно скалился, изображая, будто рад им. Все шестеро понимали цену этой радости.
Первым переступил черту Алекс.
— Тебя теперь и не узнать, Хрюша! У тебя такого красивого теперь и парень есть, наверное. Представляю, как ты рад, что у тебя появился бойфренд. И кто же он, кто позарился на твою большую задницу?
— Тощую, тощую задницу! — уточнил Брайан.
Они мерзко захихикали. Всё те же глумящиеся хари, от которых нет спасения, из-за которых стыд выедает душу. Майкрофт будто провалился в тот самый день. В день позора.
…Он стоял посреди спальни, обнажённый, как Адам до падения, но куда более счастливый. Молодой и пухлый — как он считал тогда. Толстый, как зло сказал себе позже и сделал всё, чтобы никогда не возвращаться к этому весу. Он был окрылён, его самые сокровенные мечты готовы были вот-вот сбыться, и Майкрофт утопал в счастье, в которое не совсем верил. Так не бывает. Не с ним. Его обожаемый Алекс, на которого Майкрофт только и смел, что кинуть тайком взгляд и помечтать, не просто обратил внимание на воздыхателя, но согласился встречаться. Только вчера они впервые целовались, и у Майкрофта стояло так, что невозможно было это скрыть. Хотя разве нужно скрывать желание от того, кто согласен быть с тобой?
— Какой ты горячий, — шептал Алекс. — Наверное, страстный, как вулкан. Хочу тебя.
Они договорились на сегодня — родители Алекса уехали, дом был свободен, и можно было встретиться после колледжа, не вызывая никаких подозрений: друг ведь может навестить друга без тайной подоплёки.
— Я хочу тебя увидеть! Рассмотреть во всей красе то, чем буду обладать. Разденься и встань тут.
Похожий в своем халате на падишаха в гареме, Алекс улёгся на двуспальную родительскую кровать и принялся придирчиво выбирать место:
— Нет, левее... не так — ближе к центру, а теперь сделай шаг назад.
Майкрофт следовал указаниям, пытаясь сделать всё правильно и угодить.
— Супер! Отличный обзор. То, что надо! А теперь закрой глаза и дай волю самым грязным фантазиям, я же знаю, что они у тебя есть. Расскажи про них, пока ласкаешь себя.
Послушно закрытые глаза Майкрофта удивленно распахнулись. Не то чтобы он никогда не доставлял себе удовольствия, но одно дело заниматься этим в темноте под одеялом и совсем другое — когда на тебя смотрит кто-то посторонний.
— Ну, давай же, а то я скоро заскучаю.
Майкрофт сделал глубокий вдох, а потом шумно выдохнул, мышцы втянутого живота тут же заныли сильнее прежнего, и Майкрофту пришлось немного их расслабить. Затем Майкрофт попытался включить логику. Во-первых, это не «кто-то посторонний», а Алекс, с которым он дружит, сколько себя помнит, и столько же влюблен в него. Во-вторых, не хочет же Майкрофт показать себя перед ним синим чулком и девственником. Ну а в-третьих, не ему ли важно, чтобы Алекс получил удовольствие?
А значит... Майкрофт закрыл глаза, чуть пошире расставил ноги и положил руку на член.
— Хороший малыш, — услышал Майкрофт довольный голос, — теперь расскажи, как ты меня хочешь.
— Я... — неуверенно начал Майкрофт. У него было много фантазий об Алексе. Правда, многие из них вовсе не касались секса, вот и сейчас было бы здорово улечься вдвоём на кровать, молоть всякую чепуху или обсуждать однокурсников, смеяться над чем-нибудь, пусть даже над ним самим. Майкрофт привык быть объектом подтрунивания и никогда всерьёз не обижался на друзей. Но главное, о чём он мечтал — почувствовать себя желанным и любимым...
— Я развязываю пояс на твоем халате...
— Да, — с жадностью в голосе поддержал его Алекс.
— И целую тебя, мой язык переплетается с твоим, одну руку я запускаю в твои волосы. Мне очень нравятся твои волосы. — Майкрофт открыл глаза и улыбнулся Алексу.
— Глаза! — быстро напомнил тот ему, и Майкрофт снова зажмурился.
— А второй рукой нахожу твой сосок и начинаю им поигрывать между пальцами. Языком ласкаю уздечку, не ту, которая... — Майкрофт замялся, — в общем, ту, что под языком. Потом, конечно, можно и другую, — он нервно хихикнул, — я не против, ты не думай! Но пока эту. Тебе должно понравиться.
Член в руке дёрнулся и начал медленно вставать.
— Затем, когда твой сосок твердеет, я наклоняюсь к нему и прихватываю губами. Ты стонешь и выгибаешься. Я хочу, чтобы ты стонал, хочу услышать, что тебе хорошо со мной.
Член запульсировал в руке, и он сжал его сильнее.
— Попробуй себя, — вкрадчиво произнёс Алекс.
— Что?
— У тебя столько смазки, весь член уже мокрый.
Майкрафт размазал большим пальцем жидкость, которая выступила на конце члена, и поднёс палец ко рту, облизал его. Солоноватая на вкус, она не была ему противна.
— Так?
— Да, ты молодец.
— Я могу попробовать тебя? — решился спросить Майкрофт и покраснел ещё сильнее. Хотя куда сильнее, и так ещё чуть-чуть — и он воспламенится от полыхающего во всём теле жара: в сжатых мышцах живота, на щеках, в ставшем тяжёлым члене.
— Я долго не выдержу... пожалуйста. — А особенно горячим разливалось в груди.
— Ты так сексуален, Майкрофт. Не сдерживайся, я хочу увидеть, как ты кончишь.
Майкрофт сжал кулак и слегка откинул голову назад.
— А ты… Алекс... Ты прекрасен.
Рука задвигалась с бешеной скоростью, и он почувствовал, что почти достиг пика.
— Люблю тебя! — выдохнул он, пока мог. Пока от удовольствия не перекрыло дыхание, а ноги, подкосившись, не уронили его на пол, и на грудь не выстрелило струей спермы.
Сначала он лежал на полу, не в силах двинуться с места. Майкрофт будто плыл в тумане, на его губах играла глуповатая улыбка, и не хотелось ничего другого, кроме как снова и снова повторять признания в любви.
Тягучие мгновения полного блаженства Майкрофт запомнил на всю жизнь. И то, как безжалостно они были прерваны — тоже.
— Ты поверил, господи, ты действительно поверил, что я могу хотеть твою толстую несуразную тушу. Умора, — хохоча, Алекс катался по постели, то хватаясь за живот, то вытирая выступившие на глазах слёзы.
Майкрофт опешил, не поверил сначала, это был какой-то кошмар. Затем, будто ему было мало разрушения иллюзии счастья, он услышал второй смешок. Сначала смех из другого конца комнаты был тихим, едва слышным — видимо смеялись, зажимая рот руками. Но вот к нему присоединился другой голос, более громкий и откровенный.
А потом появились его друзья: они вылезали из шкафа и из-за занавесок, из-под кровати и из-за буфета. Майкрофт крутил головой из стороны в сторону и пытался понять, что происходит.
— Видел, какой у него член, такой же толстый, как он сам! — ржал Бри.
— Точно! — подхватывал Дик.
— А вы видели выражение его лица? Надо было всё-таки сфотографировать! Это было бы фото века! — Джу даже сейчас больше думал о своём увлечении, чем о происходящем.
— Нет, вы слышали, он хотел отсосать мой член! — веселее всех было Алексу.
— Эй, Хрюша. А у меня не отсосешь? — Генри кричал громче остальных. Майкрофт знал: тот чувствовал, что сам мог бы стать парией, но повезло, и потому Генри так старался показать насколько он свой.
Издёвки и гогот слились в однообразный шум, становящийся всё громче. Друзья принялись водить вокруг него хоровод, в плечи посыпались тычки, кто-то больно ущипнул за живот.
Он так и не узнал, как долго простоял на коленях, окруженный хохочущими подростками. В какой-то момент картинка вокруг него превратилась в причудливый калейдоскоп из лиц и голосов, а затем Майкрофт будто отделился от тела и наблюдал за собой со стороны, холодно и отстранённо. Позже он вычитал, что это состояние называется диссоциацией. Для него оно оказалось просто спасением. Управляя собой чуть свысока и сбоку, как послушной марионеткой, Майкрофт неторопливо встал, пересёк комнату, спокойно оделся: уже некуда и незачем было спешить — и молча ушёл. Он почти не слышал голоса насмешников, только шум собственной крови в ушах.
А жуткий издевательский смех стал его персональным кошмаром на всю оставшуюся жизнь…
Грегори Лестрейд был всего лишь инспектором по расследованию убийств, а не гениальным Холмсом, но, честное слово, не всегда нужно быть гением, чтобы замечать происходящее рядом с тобой. Он обратил внимание на то, как напрягся Майкрофт ещё в начале празднования, и, не найдя тому причин, был заинтригован. Впервые на его памяти сквозь образ Мистера Безукоризненность на секунду проступил живой человек. Это вызывало интерес. И не то чтобы он решил наблюдать за Майкрофтом этот вечер, чтобы разобраться, отчего тот взволновался, но действительно чаще кидал взгляды в его сторону — вдруг случится что-нибудь ещё интересное. Просто из любопытства, не более того.
Для начала интересным оказалось то, как Майкрофт ел. Он не уделял блюдам особого внимания, больше слушал окружающих и неодобрительно косился на Шерлока — который, кажется, нарочно эпатировал окружающих своим небрежным поведением за столом. Спокойные движения Майкрофта были так точны и естественны, что хотелось спрятаться, чтобы никто не увидел в сравнении, насколько плохо воспитаны некоторые отдельно взятые инспекторы лондонской полиции. Грег понимал, что, даже если он полностью сосредоточится на еде, такого мастерства ему не достичь, и постарался хотя бы не брать ничего сложного вроде рыбы, которую он излохматит, а не аккуратно разделает, легко отделив косточки и сдвинув их к краю тарелки, как ни в чём ни бывало.
Грегу хотелось послушать его, но соседки поблизости отвлекали внимание, так что удавалось уловить только обрывки бесед с той стороны стола. Майкрофт больше молчал и с лёгкостью делал вид, будто его волнуют рассказы о местных новостях: от неурожая яблок до болезни некоей племянницы рассказчицы. Не знай Грег от Шерлока о любви Майкрофта к тишине и о членстве в закрытом клубе Диоген, он бы сам поверил в искренность его интереса.
Потом объявили о помолвке, и тут же за их столом начались расспросы счастливых женихов. Как они встретились — Грег и сам не знал о деталях знакомства, он-то впервые увидел Уотсона, когда Шерлок привёл того на место преступления. Когда Шерлок и Джон что-то почувствовали, как признались — Грегори заподозрил, что с этого момента им беспардонно подсовывают домашние заготовки, к правде никакого отношения не имеющие, и заскучал. Майкрофт, судя по всему, тоже, раз собрался куда-то уйти. А, может, у него были другие, более веские причины. Грег проводил его взглядом и стал свидетелем сцены с самого её начала.
Даже затылок Майкрофта выдавал растерянность и испуг, когда к нему прицепился пьяный тип, а после обступила целая компания. Грег оглянулся в поисках привычных телохранителей Холмса и не нашел их. Тогда решил сам подойти поближе. За годы общения с Шерлоком он понял: если вовремя не встрянешь, тому наверняка нос в кровь разобьют. И Майкрофт наверняка такой же. Грег ускорил шаг: этап дедуцирования вот-вот должен был перейти в стадию «придушу на месте».
— Тебя теперь и не узнать, Хрюша! У тебя такого красивого теперь и парень есть, наверное. Представляю, как ты рад, что у тебя появился бойфренд. И кто же он, кто позарился на твою большую задницу?
— Тощую, тощую задницу! — поправил говорившего мелкий тип и неприятно захихикал.
Грег притормозил. Мужчины откровенно потешались над Майкрофтом.
Может, для них это было в порядке вещей? Ведь Грега тоже иногда поддразнивали друзья. Для своей старой компании он до сих пор оставался «чупа-чупсом» — как будто ему до сих пор тринадцать лет, когда у него была непропорционально огромная голова, крепившаяся к цыплячьей шее и тощим плечам. В этом не было ничего обидного, только легкая усмешка над летящим временем и тем, как меняются люди.
Майкрофт стоял перед говорившими молча, с растерянной, натянутой улыбкой и опущенными плечами — нет, не похоже на радостную встречу старых приятелей.
— Да ни в жизнь не поверю, что у Хрюши появился бойфренд, где же он, почему не присутствует на празднестве?
Грег на долю секунды удивился: «Майкрофт с кем-то встречается?» Тут же вспомнил, как буквально на днях Шерлок бросил брату в лицо, что того никто не вытерпит дольше пяти минут, включая личных секретарей и мамулю. О бойфрендах речи не заходило. Не было у Майкрофта никакого бойфренда. Чушь!
— Он... — раздался слабый голос Майкрофта, затем он снова замолчал. Грег закатил глаза. Точно чушь! И какой же детский сад, ей богу, с этими Холмсами!
Грег сделал шаг вперёд и положил руку на плечо Майкрофта.
— Простите, что прерываю вашу беседу, в высшей степени джентльменскую, — тут он фыркнул, — но мне необходим мистер Холмс.
Грег развернулся к Майкрофту, одарил его одной из своих самых очаровательных улыбок и тут же укоризненно покачал головой:
— Обещал уйти на пять минут, а сам пропал на полчаса.
Майкрофт замер, растерянно глядя на Грега.
«Давай же, подыграй мне!» — мысленно взмолился Грег, чувствуя, что иначе перед компанией придурков будут стоять уже два идиота.
— Прости, дорогой, встретил старых друзей, — словно услышав его, Майкрофт наклонился вперед и легко поцеловал Грега в щеку.
— И охватила ностальгическая грусть о детстве в провинции? — недовольно проговорил Грег, удерживая Майкрофта в объятьях чуть дольше, чем было необходимо. В конце концов, не каждый день выпадает возможность поцеловаться с самим Майкрофтом Холмсом. — Помнится, ты обещал показать мне дом.
— Подожди, я тебя знаю, — перебил их кто-то. — Видел по телевизору, ты инспектор Скотланд-Ярда.
Грег посмотрел на мужчину и кивнул.
— Старший инспектор Грегори Лестрейд. — Руку для приветствия он не протянул.
— Выходит, ты встречаешься с нашим Хрюшей?
Грег поморщился, ему определенно не нравилось это прозвище.
— Я встречаюсь с мистером Холмсом. — Он приобнял Майкрофта за плечи.
— Да ладно, ты же нормальный мужик!
— Может, у него такие предпочтения? Некоторые любят особо жалких боттомов, — хихикнул другой мужчина.
Грег почувствовал, как под его ладонью напряглось тело Майкрофта, но сам он, не выдержав, только рассмеялся.
— Мы знакомы с разными Холмсами. Мой сам оттрахает кого угодно. Не то чтобы я жаловался. — Он подмигнул Майкрофту.
— Ого! Богатенький Хрюша стал еще богаче. — Похоже, некоторые совершенно не чувствуют, когда следует остановиться. — Сколько же стоит инспектор Скотланд-Ярда?
Что ж, Грег тоже не всегда умел или хотел останавливаться. И это был как раз подходящий случай. Он одарил блондинчика широкой ухмылкой и тут же врезал ему в челюсть со всей силы.
— Еще желающие есть?
Грег был бы даже рад продолжить, кулаки так и чесались устроить нормальную потасовку, но мужчины как-то стушевались, кто-то сзади проблеял: «нет» — и испуганно умолк.
— Что ж, рад нашему взаимопониманию. Приятно было не познакомиться, ещё приятнее было бы не встречаться вовсе, — сказал Грег ледяным тоном.
И совсем с другой интонацией обратился к Майкрофту:
—Ты обещал показать мне дом, и я всё ещё этого жду.
Майкрофт будто очнулся, в голосе послышалась куда более подходящая ему ирония.
— Прости. Право, мне сейчас стыдно представить, что ты подумаешь о Сассексе. Тут не все такие, поверь.
— Только отдельно взятые личности?
— Только самые неудачники. Алкоголики, от которых уходят жёны, отсудив почти всё имущество и не оставив права видеться с детьми. Невостребованные фотографы, которые, возможно, хороши в обращении с камерой, но настолько не умеют общаться с людьми, что до сих пор не научились продавать свои работы. Бестолковые полицейские, в сорок лет едва дослужившиеся до звания сержанта. Роковые красавчики, уверенные в своей неотразимости и при этом не понимающие, отчего жена изменяет с куда менее эффектным соседом. И просто бездельники, не нашедшие себя в жизни и тихо спускающие родительское имущество. Остальные не таковы, поверь.
Майкрофт кивал в сторону каждого из тех, кого описывал. Его голос был скучающим, будто он проводил давно надоевшую ему экскурсию в зверинце, после которой наконец-то начнется более интересная часть программы.
— Думаю, достаточно, чтобы понять — это не те люди, по которым можно сложить впечатление о графстве.
Возникла неловкая пауза. Грег увидел, что Майкрофт так и будет здесь стоять, взял его под руку и просто увёл в сторону.
— Не туда! — внезапно обеспокоился тот. — Вон лабиринт, лучше спрячемся там. Мне нужно покурить.
— А тут нельзя? — уточнил Грег.
— Не стоит волновать матушку в её праздник. Она ведь поймёт, что я курю неспроста, придется выкручиваться, она начнет переживать из-за недомолвок. Не нужно.
— Да, понимаю. Если что, я помогу избавиться от улик и даже постою на стрёме, пока ты будешь зарывать трупы окурков под покровом ночи.
Майкрофт даже не улыбнулся.
— Благодарю.
Разве что церемонный поклон не отвесил, и на том спасибо.
В лабиринте были специально созданные ниши, где стояли скамейки, а вьющиеся растения сплетались над ними зелёными тентами — приятное глазу разнообразие среди ровно подстриженных стен из кустарников. Они устроились на одной из таких скамеек. Майкрофт закурил. Его движения были нарочито плавными, чуть замедленными, он явно сдерживался, не выплескивая внутреннюю бурю наружу.
Грег наблюдал за ним и убеждался: подопечный уведён из центра опасности, но сам ещё не осознал, что всё уже хорошо. Грег прекрасно понимал, как смешно воспринимать Майкрофта покровительственно, пусть даже временно и ненадолго, но ничего не мог с собой поделать. Ему было мало просто уберечь от угрозы, хотелось совершить больше. Не просто спасти принцессу от дракона, но утешить, подставить широкую грудь, чтобы выплакалась. Чтобы отпустить клокочущие внутри чувства, помочь с ними справиться. И потому он очертя голову полез со своими вопросами, понимая, что неправ, и не в состоянии остановиться.
— Я догадываюсь, что это не моё дело, но всё-таки — что это было? Почему к тому времени, как я подошёл, эти светские мерзавцы ещё не были размазаны тонким слоем по территории Великобритании?
— Разве не ясно? Это был привет из беззаботной поры детства, с которым я ухитрился не справиться!
Майкрофт положил сигарету на край скамейки и отвернулся. Грег хлопнул его по плечу:
— Эй! Ты забыл, что ли, ты их сделал, как маленьких, они даже возразить не могли, только обтекали. Путь не сразу, главное — ты их победил.
— А ты одним ударом свернул челюсть Брайану.
Грег хмыкнул и потёр кулак.
— Ударить кулаком легко, но вот так, как ты, в два слова скрутить их...
— Спасибо. Это не так, но спасибо.
Откуда только он эту чушь взял? Грег открыл было рот, чтобы возразить — и ещё раз припомнил, о чём те уроды говорили, когда он подходил. Вот оно, больное место Майкрофта, за которое его подцепили! Идеальный, совершенный Майкрофт, как самый обычный человек, мучился от сознания собственного одиночества. Да он и был нормальным обычным человеком, несмотря на всю Холмсовскую гениальность. С мамой, от которой лучше скрывать возникающие сложности, трудным младшим братом, не самым сладким детством и проблемой отверженности, не решённой до сих пор. А идеал, человек-андроид, был безосновательной выдумкой Грега. И сейчас, когда разрушился этот сияющий образ, Грег понял, что возвёл его, как барьер, боясь притяжения, которое давно испытывал к Майкрофту. Притяжения, сложившегося из уважения, восхищения, идеализации. Только Грег зачем-то сочинил, что самодостаточному мистеру безупречность не будет нужен простой инспектор полиции, и любовался этой выдумкой с мазохистским удовольствием. Ну и кто тут идиот? Грег закусил губу, отбросил сигарету, небрежно раздавил её и развернул Майкрофта к себе за плечи. Теперь, когда это уже не было игрой, ему приходилось убеждать себя, что он имеет на это право.
— Я не знаю, как сказать… К чёрту! Просто пойми!
Он по-медвежьи крепко и неловко обнял Майкрофта. К чёрту права и к чёрту их отсутствие! Майкрофт переждал минуту, потом отодвинулся.
— Мне не нужна жалость.
— Даже в мыслях не было.
— Хорошо, не жалость, а сочувствие. Сочувствие мне тоже не нужно. Наивные маленькие мальчики, которым оно было нужно, часто вырастают в циничных мужчин, к которым сочувствие не применимо. Я не такой, как тебе показалось.
— Мне не показалось. Мальчик тут, — Грег положил руку Майкрофту примерно на область сердца, — ещё жив. Иначе он не появился бы сегодня. И ему нужен друг. Пусть это буду я.
Майкрофт мотнул головой.
— Зачем тебе это?
— Возможно, у меня наконец появился повод быть тебе нужным?
Майкрофт чуть задрал голову, уставился на небо и холодно сказал:
— Не могу придумать, зачем ты мне нужен, да и ты быстро устанешь, кто угодно устанет меня выносить.
Грег, сейчас открытый Майкрофту, как никогда и никому прежде не был, понял, что тому хотелось заплакать. Он отчаянно боялся своих слёз и загонял их внутрь. Потому Грег не стал обижаться, а поцеловал. Нежно накрыл не ждущие губы своими, провёл языком, слегка размыкая, и внезапно утратил инициативу. Майкрофт ухватил его за затылок и принялся целовать так зло, будто продолжал доказывать, что от него нужно немедленно бежать. Грег просто ждал, принимая этот напор, и Майкрофт утихомирился. Они закончили поцелуй нежно, и еще какое-то время сидели, прислонившись друг к другу.
— Ты серьёзно? — зачем-то уточнил Майкрофт.
Грег усмехнулся. Куда уж серьёзнее.
— Да, — твёрдо ответил он.
Возвращаясь, они держались за руки. Как школьники, ещё бы портфель в другой руке нести для полноты картины, хмыкнул Грег. Ну и пусть они были смешны, просто невозможно было сейчас не прикасаться друг другу, сделать вид, что ничего не случилось.
За столом почти никого не осталось – гости разбрелись, держа в руках бокалы и болтая, многие танцевали.
Грег взглянул на кружащих в центре площадки Шерлока и Джона и потянул Майкрофта туда.
— Я давно не танцевал, — сказал он, — и все же позволь тебя пригласить. Надеюсь, не оттопчу тебе все ноги.
— Я тоже давно, — улыбнулся Майкрофт, — так что я буду топтать твои в ответ.
Вопреки предупреждениям, они легко поймали незатейливый ритм и влились в толпу томно покачивающихся и слишком быстро отплясывающих, молодых и старых, занятых друг другом людей.
Шерлок заметил их почти сразу и, ловко направив Джона, оказался возле них, только чтобы начать болтать.
— Похоже, мамочке скоро снова придётся потрудиться, сочиняя способ заставить тебя согласиться на такое же безумство, на какое она подбила нас.
— Я уверен, она придумает, как это сделать, — выкрикнул Джон, выглядывая из-за его плеча. — Не зря же она носит фамилию Холмс.
— Я скоро начну бояться всех, носящих эту фамилию, — согласился Грег.
— Поздновато спохватываешься, — мягко укорил Майкрофт. — Плохая реакция для инспектора полиции.
— Ужасная! Так долго разбираться, — подтвердил Грег, и они засмеялись, понимая, что он говорит совсем о другом.
В груди Майкрофта разливалось тепло, о котором он давно и не мечтал, забыл, что так бывает с людьми, а теперь оно вернулось — и, возможно, надолго. Он хотел в это верить.
Название: Привет из детства
Автор: Vedma_Natka и Baiba
Бета: DreamTheCyanide и Ar@lle
Версия: сериал «Шерлок» (BBC)
Размер: мини, 5 467 слов
Пейринг/Персонажи: ОМП/Майкрофт Холмс, Грегори Лестрейд/Майкрофт Холмс; Шерлок Холмс/Джон Уотсон
Категория: слэш
Жанр: ангст, флафф
Рейтинг: NC-17
Примечание/Предупреждения: OOC, подростковая жестокость, всегеи
Краткое содержание: Миссис Холмс отмечает свой юбилей, на котором собираются герои истории.
Ему было неуютно находиться в компании обоих Холмсов сразу. Даже огромный лимузин начинал казаться тесным и вызывал раздражение, и делалось неважным то, что невежливо говорить о Майкрофте в третьем лице в присутствии самого Майкрофта. Грег не планировал ехать на чужое ему семейное торжество. Ему не нужен был лишний выходной, без спроса организованный для него всесильным Холмсом. Он не любил носить смокинг, в конце концов. С другой стороны, все присутствующие были в смокингах, так что он хотя бы не выделялся.
— Наверное, стёр, — хмыкнул Шерлок.
Вот кто в смокинге будто родился. Впрочем, Майкрофт тоже выглядел сногсшибательно элегантным, и это особенно бесило. Совершенство в живом человеке иррационально раздражает, а Майкрофт выглядел именно совершенством.
— Хотите виски? — как раз спросил тот, пытаясь смягчить обстановку. Или просто хотел выпендриться, показывая, какой роскошный в его машине бар.
— Если вы мне смешаете, — ответил Грег.
Майкрофт легко кивнул, принимая вызов.
— Виски-колу, — произнес Грег, наслаждаясь. Слишком молодёжный, слишком простой напиток. Наверняка Майкрофт морщил нос про себя, наполняя хайболл льдом, виски и колой. Но не подал виду, что ему неприятно, и удовольствие пропало зря. Зануда. Как же Грег мечтал когда-нибудь увидеть его не таким чопорным, а даже слегка взлохмаченным, не идеально одетым, растерянным. Не роботом, а человеком. Но, скорее всего, за ледяной коркой непробиваемой вежливости уже не осталось человека. И не надо. Грегу его не надо.
Он отхлебнул напиток — спутник многих вечеринок его юности — и снова задумался: зачем он понадобился Холмсам? Ну ведь не «для моральной поддержки», как выразился Джон, когда Грег спросил его, как единственного нормального человека в этой компании — почти нормального, ведь он может соседствовать с Холмсом-младшим, не сходя с ума.
Сам Джон заметно нервничал. Поправлял бабочку, сжимал руку в кулак, пока Шерлок не положил ладонь ему на колено, успокаивая.
Грег покачал головой: заботливый Шерлок — да это нонсенс. Однако же вот он, нашёптывает что-то Джону на ухо, отчего тот расслабляется на глазах и начинает посмеиваться. Какие только чудеса не случаются, когда находится подходящий человек. И такой человек должен быть у каждого, Грег в это верил твёрдо, хотя ему самому в этом смысле не везло. Да и взять присутствующих — трудно себе представить, кто мог бы стать такой отмычкой для чувств Майкрофта. Такого, наверное, и в природе не существует.
Грег наверняка удивился бы, узнай он, что Майкрофт в то же самое время думал: зачем инспектор понадобился Шерлоку? Специально, чтобы изводить старшего брата? Но Шерлок не может знать! Майкрофт ни разу себя не выдал, а Лестрейд не в курсе, так что не мог раскрыть его чувств даже невзначай. Тогда зачем?
Майкрофт тоже поразился бы, догадайся он, что ему сказали чистую правду. В конце концов, в их компании теперь был Джон, куда более прямолинейный, чем Холмсы, и ему действительно хотелось поддержки. Но Майкрофт слишком увлекся собственными переживаниями, чтобы подумать о самом простом. Присутствие Лестрейда казалось ему утонченной пыткой, и сохранять маску невозмутимости было слишком тяжело, потому не получалось нормально мыслить.
***
Грегори сказали, что они полетят чартерным рейсом. Как и следовало ожидать, это оказался не удешевлённый рейс, которым толпы усталых людей переправляют в отпуск или из отпуска, а нечто до сих пор им не виданное. Средних размеров самолёт по обстановке казался гибридом офиса и элитного клуба. Иллюминаторы выглядели шуткой дизайнера, а не напоминанием о том, где они сейчас на самом деле находятся. Из пассажиров кроме них была только секретарь Майкрофта, которая находилась тут по работе.
Майкрофт, войдя, привычно уселся за стол, потом, будто вспомнив о гостях, поднял голову, улыбнулся и сказал:
— Прошу меня простить, я должен уладить некоторые срочные дела. А вы расслабляйтесь, — он повёл рукой в сторону уютных диванов. А сам зарылся в бумаги, которые уже ждали его здесь.
Грег пожал плечами и прошёл вглубь салона, к большому аквариуму. Пока Шерлок с Джоном устраивались на диване, он задумчиво рассматривал «античные руины», украшающие дно аквариума, полосатых рыб, стайкой плавающих туда-сюда с таким видом, будто у них есть важная цель, и плавно шевелящих щупальцами актиний, притаившихся между растениями.
Мысли плавали вместе с рыбками, уносились куда-то совсем далеко, Грег просто засыпал стоя. Стюардесса, желая обратить на себя внимание, прикоснулась к его плечу, и Грег дёрнулся от неожиданности. Он не заметил, как она подошла.
— Извините, сэр, мы скоро взлетаем. Присядьте, пожалуйста.
Грег послушно позволил красавице стюардессе отвести его к дивану, после чего она пошла за Майкрофтом, которому пришлось на время оторваться от своего стола. Их усадили напротив Шерлока с Джоном. Стюардесса достала откуда-то сбоку вытяжные ремни, пристегнула, и Майкрофт с Грегом внезапно оказались сидящими куда ближе, чем предпочёл бы последний. Быть настолько близко с этим величественным типом – как занимать одну скамейку с королевой: хочется вскочить с места и начать неловко извиняться. От этих мыслей Грег заёрзал, случайно задел коленом колено Майкрофта, сжался и застыл, краснея. Как только этот человек постоянно ухитряется вызывать чувство неловкости, даже ничего не говоря и не делая? Одно слово – Холмс.
— Это временное неудобство, потерпите немного. Примерно десять минут, — мягко сказала красавица и простучала каблучками, удаляясь.
Майкрофт опустил руку с документами на диван и, склонив голову набок, внимательно изучил Шерлока с Джоном. Подытожил:
— А вы неплохо смотритесь вместе.
Возражений с той стороны, как ни странно, не последовало. Лестрейд хмыкнул: точно подмечено, эти двое сегодня действительно держались, как влюблённая пара.
— Вы бы лучше рассказали инспектору, зачем так настойчиво его звали, — посоветовал Майкрофт.
— В самом деле. Извини, Грег, я просто до последнего надеялся, что обойдётся, — начал Джон.
— Ты просто плохо знаешь мамочку, — бросил Шерлок. — Мне всё было очевидно с первого слова.
— Да ты просто знаешь её чуть дольше, гений, — насмешливо парировал Джон и снова обратился к Грегу: — Прости, дружище, тебя затянули сюда по моей просьбе. Мне действительно нужно будет хоть одно знакомое лицо, когда начнется это позорище. Я имею в виду, лицо не из семейки Холмсов.
— Замечательно объяснил, сразу видно мастера слова, — ухмыльнулся Шерлок и добавил: — Просто сегодня должна состояться наша официальная помолвка. По настоянию мамули – в день празднования её юбилея.
— Э? — только и сумел выдать Грег.
— На свадьбу мы тебя тоже пригласим, — пообещал Джон.
Грег собрался с мыслями и сказал:
— Буду польщён.
Больше всего его удивляло, как это мало похоже на Шерлока, которого он знал столько лет. Ладно бы Джон. В том, что в этом тихом омуте водятся самые разнообразные черти, Грег даже не сомневался. Но Шерлок и помпезная официальная церемония? С его нелюбовью к условностям?
Впрочем, что бы там Грег ни думал, сам Шерлок выглядел безумно довольным. Больше того — счастливым. Ему хотелось позавидовать.
И Грег наконец сказал то, что давно должен был сказать. С самого начала.
— Поздравляю.
Зато теперь это прозвучало искренне. Грег обнаружил, что неожиданно быстро успокоился. Действительно, ради такого случая он готов был лететь к знаменитой мамуле. Потому что женятся многие, но счастливый Шерлок — такое случается не каждый день.
Майкрофт позволил себе засидеться рядом с семьёй и Лестрейдом чуть дольше, чем планировал. Ему так удачно удалось переключить внимание инспектора на пару сегодняшнего дня, что тот совершенно перестал тяготиться его присутствием. Обычно Майкрофт был только рад производимому им на людей подавляющему впечатлению, но в случае Лестрейда всё было иначе. Хотелось казаться открытым и добродушным, легко сходящимся с людьми человеком или хотя бы просто не вызывать отторжения. Впрочем, он знал, что это не для него. Майкрофт заметил, что впадает в совершенно нерациональную меланхолию, машинально потянулся к галстуку, чтобы затянуть его потуже, вспомнил, что на нём бабочка, просто встал и ушёл работать. Работа всегда спасала его, давая и цель, и интерес к жизни. А мысли об инспекторе — мимолётная блажь. Пройдёт со временем.
***
Матушка, как обычно, решила устроить приём в саду. Ранняя осень и хорошая погода позволяли делать это из года в год.
— Должен же кто-то давать дамам повод выгулять шляпки и палантины, — посмеивалась она и, изучив сводку погоды, снова заказывала к праздничному дню тенты и официантов в светлых полосатых костюмах и канотье. Матушка вообще любила всё организовывать на свой вкус, и Майкрофт никогда не вмешивался в её замыслы, если те не касались его жизни. Хорошо распределённые сферы контроля — это правильно.
Они прибыли далеко не в первых рядах: зачем растягивать и без того скучный и неприятный вечер?
Пёстрые группы гостей рассеялись по саду. Майкрофт сразу выделил место, где стояла матушка, и направился туда, нацепив дежурную улыбку. По пути он постоянно приостанавливался, здороваясь со знакомыми.
— Здравствуйте, миссис Аткинс, вы прекрасно выглядите, — сказал он, придержав при себе мысль о том, что молодой любовник всегда способствует расцвету красоты. Он же не Шерлок, токующий перед Джоном, как глухарь в брачный период, и потому демонстрирующий навыки дедукции направо и налево.
Шерлок, по счастью, делал свои комментарии на ухо Джону, и тот, посмотрев на украшения миссис Аткинс, а также на рукава её платья, тихо засмеялся. Это было невежливо, но куда лучше скандала, который неминуемо разразился бы, выскажись Шерлок вслух.
— Мистер Бакстер, рад видеть вас в добром здравии!
«Хотя, боюсь, спад вашего бизнеса все же отразится и на здоровье», — мысленно прибавил Майкрофт.
— Здравствуй, Джил, милое платье.
«Вот только начинающийся алкоголизм тебя не украшает».
Тут Майкрофт заметил Брайана Вулли, и его мысли смешались. Он не хотел думать о нём и отвернулся, невольно шаря глазами в толпе и выискивая Перкинса, Фицроя, Керби, и главное — Ингланда. К сожалению, вся компания была в сборе. Майкрофт только крепче ухватился за зонт и двинулся дальше, не замечая, какой напряжённой стала его походка. Он просто не представлял, что их могут пригласить. В прошлые разы то ли приёмы были менее масштабны, то ли компания была слишком занята, чтобы явиться, но Майкрофт никого из них не видел и подзабыл даже, что они числятся его «друзьями детства». Просто выкинул мысли о них в мусорный ящик. Людей, пожалуй, выкинуть чуть сложнее, хотя и возможно. Майкрофт усмехнулся этой мысли. Он не будет пользоваться служебными возможностями, ещё чего. Мог бы, но не станет: он живет в Лондоне, а компания плотно осела тут, в Сассексе. Вероятность изредка встретить их — слишком мелкое неудобство, чтобы беспокоиться и задействовать своих особые возможности.
Мысли о том, что он действительно может легко избавиться от неприятных людей, помогли расслабиться. Майкрофт подошёл к матушке в нормальном настроении, не вызвав ненужных расспросов.
Вечер, как и ожидалось, был мелочно суетлив и предсказуемо скучен. Поздравления с днем рождения, лёгкий шок по поводу помолвки Шерлока, обсуждение, более-менее сдержанное за их столом и достаточно бурное за остальными, шёпотки, пересуды, мелкие уколы, любовные интрижки. Запланированная тоска. Только одна, немного болезненная радость: наблюдать за инспектором. Просто запоминать, что жареное мясо он предпочитает запечённой рыбе, любит картошку, но не капусту, не отказывается от булочек. Внутренний диетолог, привыкший считать каждый кусочек и каждую калорию, вопил в ужасе: ест жиры, крахмал, мучное! Почти упав в обморок, диетолог простонал: и при этом так прекрасно выглядит! Майкрофт чуть улыбнулся его мучениям и просто любовался тем, как инспектор ест: вовсе не изящно, вполне обыкновенно, а не манерно. А главное — Майкрофт с замиранием сердца поджидал его улыбки. Как радость и приговор одновременно, ведь Лестрейд легко улыбался своим соседкам. Не ему. И всё же Майкрофт впитывал улыбки, слова, жесты, интонации и понимал – всё мимолетно и может не повториться, а оттого особенно прекрасно. Японцы правы в своём стремлении улавливать летящее мгновение. Есть в этом изысканная красота.
Майкрофт, видно, совсем замечтался и потому не ожидал подвоха. А должен был. Когда начались танцы, он встал, надеясь уйти в дом. Меньше всего он желал быть вовлеченным в бессмысленное топтание под музыку и предпочёл заранее предпринять тактическое отступление. К тому же, ему не улыбалось смотреть, как будет танцевать Лестрейд. Дам, готовых увиваться вокруг импозантного инспектора, как Майкрофт заметил, было предостаточно. Он просто не хотел наблюдать, как старательно на инспектора будут накидывать свои сети, и что из этого выйдет — не хотел знать тоже.
Отступление вышло неудачным: на пути попался пьяный Генри Фицрой, самый мелкий из их компании, потому Майкрофт его просто не увидел, пока не стало слишком поздно. Фицрой, слонявшийся возле живой изгороди, громко обрадовался ему:
— Хрюша, ты ли это? Что ж ты мчишься мимо, вместо того чтобы поздороваться со старым другом! Или мы для тебя уже птицы мелкого полета, раз не подались в Лондон?
Майкрофта передёрнуло от старого прозвища, и он хотел пройти мимо, но Генри уцепился за его рукав и принялся громко звать:
— Бри, Дик, Джу, Алекс, идите сюда, поприветствуем Хрюшу. Прекрасный хозяин почтил нас своим присутствием.
На них принялись оглядываться, и Майкрофт остался, чтобы не усугублять неловкость ситуации. Ребята подошли быстро, будто только и поджидали момента. Они встали кругом — захватили свою давнюю жертву, давая понять, что от них не сбежишь. Майкрофт всегда был увёртлив и хитёр, но их было больше, подчас им удавалось его загнать. Они помнили вкус победы, помнили, как однажды им удалось его обмануть, и Майкрофт сам шагнул в ловушку. С тех пор то, что по какому-то недоразумению считалось дружбой, было разрушено окончательно. Их было шестеро, а стало пятеро против одного. Навсегда.
— Хрюша, да ты возмужал! Похудел! Хоро-ош! — сыпалось с разных сторон. За словами крылась явная ирония, но внешнее приличие было соблюдено, и Майкрофт натужно скалился, изображая, будто рад им. Все шестеро понимали цену этой радости.
Первым переступил черту Алекс.
— Тебя теперь и не узнать, Хрюша! У тебя такого красивого теперь и парень есть, наверное. Представляю, как ты рад, что у тебя появился бойфренд. И кто же он, кто позарился на твою большую задницу?
— Тощую, тощую задницу! — уточнил Брайан.
Они мерзко захихикали. Всё те же глумящиеся хари, от которых нет спасения, из-за которых стыд выедает душу. Майкрофт будто провалился в тот самый день. В день позора.
…Он стоял посреди спальни, обнажённый, как Адам до падения, но куда более счастливый. Молодой и пухлый — как он считал тогда. Толстый, как зло сказал себе позже и сделал всё, чтобы никогда не возвращаться к этому весу. Он был окрылён, его самые сокровенные мечты готовы были вот-вот сбыться, и Майкрофт утопал в счастье, в которое не совсем верил. Так не бывает. Не с ним. Его обожаемый Алекс, на которого Майкрофт только и смел, что кинуть тайком взгляд и помечтать, не просто обратил внимание на воздыхателя, но согласился встречаться. Только вчера они впервые целовались, и у Майкрофта стояло так, что невозможно было это скрыть. Хотя разве нужно скрывать желание от того, кто согласен быть с тобой?
— Какой ты горячий, — шептал Алекс. — Наверное, страстный, как вулкан. Хочу тебя.
Они договорились на сегодня — родители Алекса уехали, дом был свободен, и можно было встретиться после колледжа, не вызывая никаких подозрений: друг ведь может навестить друга без тайной подоплёки.
— Я хочу тебя увидеть! Рассмотреть во всей красе то, чем буду обладать. Разденься и встань тут.
Похожий в своем халате на падишаха в гареме, Алекс улёгся на двуспальную родительскую кровать и принялся придирчиво выбирать место:
— Нет, левее... не так — ближе к центру, а теперь сделай шаг назад.
Майкрофт следовал указаниям, пытаясь сделать всё правильно и угодить.
— Супер! Отличный обзор. То, что надо! А теперь закрой глаза и дай волю самым грязным фантазиям, я же знаю, что они у тебя есть. Расскажи про них, пока ласкаешь себя.
Послушно закрытые глаза Майкрофта удивленно распахнулись. Не то чтобы он никогда не доставлял себе удовольствия, но одно дело заниматься этим в темноте под одеялом и совсем другое — когда на тебя смотрит кто-то посторонний.
— Ну, давай же, а то я скоро заскучаю.
Майкрофт сделал глубокий вдох, а потом шумно выдохнул, мышцы втянутого живота тут же заныли сильнее прежнего, и Майкрофту пришлось немного их расслабить. Затем Майкрофт попытался включить логику. Во-первых, это не «кто-то посторонний», а Алекс, с которым он дружит, сколько себя помнит, и столько же влюблен в него. Во-вторых, не хочет же Майкрофт показать себя перед ним синим чулком и девственником. Ну а в-третьих, не ему ли важно, чтобы Алекс получил удовольствие?
А значит... Майкрофт закрыл глаза, чуть пошире расставил ноги и положил руку на член.
— Хороший малыш, — услышал Майкрофт довольный голос, — теперь расскажи, как ты меня хочешь.
— Я... — неуверенно начал Майкрофт. У него было много фантазий об Алексе. Правда, многие из них вовсе не касались секса, вот и сейчас было бы здорово улечься вдвоём на кровать, молоть всякую чепуху или обсуждать однокурсников, смеяться над чем-нибудь, пусть даже над ним самим. Майкрофт привык быть объектом подтрунивания и никогда всерьёз не обижался на друзей. Но главное, о чём он мечтал — почувствовать себя желанным и любимым...
— Я развязываю пояс на твоем халате...
— Да, — с жадностью в голосе поддержал его Алекс.
— И целую тебя, мой язык переплетается с твоим, одну руку я запускаю в твои волосы. Мне очень нравятся твои волосы. — Майкрофт открыл глаза и улыбнулся Алексу.
— Глаза! — быстро напомнил тот ему, и Майкрофт снова зажмурился.
— А второй рукой нахожу твой сосок и начинаю им поигрывать между пальцами. Языком ласкаю уздечку, не ту, которая... — Майкрофт замялся, — в общем, ту, что под языком. Потом, конечно, можно и другую, — он нервно хихикнул, — я не против, ты не думай! Но пока эту. Тебе должно понравиться.
Член в руке дёрнулся и начал медленно вставать.
— Затем, когда твой сосок твердеет, я наклоняюсь к нему и прихватываю губами. Ты стонешь и выгибаешься. Я хочу, чтобы ты стонал, хочу услышать, что тебе хорошо со мной.
Член запульсировал в руке, и он сжал его сильнее.
— Попробуй себя, — вкрадчиво произнёс Алекс.
— Что?
— У тебя столько смазки, весь член уже мокрый.
Майкрафт размазал большим пальцем жидкость, которая выступила на конце члена, и поднёс палец ко рту, облизал его. Солоноватая на вкус, она не была ему противна.
— Так?
— Да, ты молодец.
— Я могу попробовать тебя? — решился спросить Майкрофт и покраснел ещё сильнее. Хотя куда сильнее, и так ещё чуть-чуть — и он воспламенится от полыхающего во всём теле жара: в сжатых мышцах живота, на щеках, в ставшем тяжёлым члене.
— Я долго не выдержу... пожалуйста. — А особенно горячим разливалось в груди.
— Ты так сексуален, Майкрофт. Не сдерживайся, я хочу увидеть, как ты кончишь.
Майкрофт сжал кулак и слегка откинул голову назад.
— А ты… Алекс... Ты прекрасен.
Рука задвигалась с бешеной скоростью, и он почувствовал, что почти достиг пика.
— Люблю тебя! — выдохнул он, пока мог. Пока от удовольствия не перекрыло дыхание, а ноги, подкосившись, не уронили его на пол, и на грудь не выстрелило струей спермы.
Сначала он лежал на полу, не в силах двинуться с места. Майкрофт будто плыл в тумане, на его губах играла глуповатая улыбка, и не хотелось ничего другого, кроме как снова и снова повторять признания в любви.
Тягучие мгновения полного блаженства Майкрофт запомнил на всю жизнь. И то, как безжалостно они были прерваны — тоже.
— Ты поверил, господи, ты действительно поверил, что я могу хотеть твою толстую несуразную тушу. Умора, — хохоча, Алекс катался по постели, то хватаясь за живот, то вытирая выступившие на глазах слёзы.
Майкрофт опешил, не поверил сначала, это был какой-то кошмар. Затем, будто ему было мало разрушения иллюзии счастья, он услышал второй смешок. Сначала смех из другого конца комнаты был тихим, едва слышным — видимо смеялись, зажимая рот руками. Но вот к нему присоединился другой голос, более громкий и откровенный.
А потом появились его друзья: они вылезали из шкафа и из-за занавесок, из-под кровати и из-за буфета. Майкрофт крутил головой из стороны в сторону и пытался понять, что происходит.
— Видел, какой у него член, такой же толстый, как он сам! — ржал Бри.
— Точно! — подхватывал Дик.
— А вы видели выражение его лица? Надо было всё-таки сфотографировать! Это было бы фото века! — Джу даже сейчас больше думал о своём увлечении, чем о происходящем.
— Нет, вы слышали, он хотел отсосать мой член! — веселее всех было Алексу.
— Эй, Хрюша. А у меня не отсосешь? — Генри кричал громче остальных. Майкрофт знал: тот чувствовал, что сам мог бы стать парией, но повезло, и потому Генри так старался показать насколько он свой.
Издёвки и гогот слились в однообразный шум, становящийся всё громче. Друзья принялись водить вокруг него хоровод, в плечи посыпались тычки, кто-то больно ущипнул за живот.
Он так и не узнал, как долго простоял на коленях, окруженный хохочущими подростками. В какой-то момент картинка вокруг него превратилась в причудливый калейдоскоп из лиц и голосов, а затем Майкрофт будто отделился от тела и наблюдал за собой со стороны, холодно и отстранённо. Позже он вычитал, что это состояние называется диссоциацией. Для него оно оказалось просто спасением. Управляя собой чуть свысока и сбоку, как послушной марионеткой, Майкрофт неторопливо встал, пересёк комнату, спокойно оделся: уже некуда и незачем было спешить — и молча ушёл. Он почти не слышал голоса насмешников, только шум собственной крови в ушах.
А жуткий издевательский смех стал его персональным кошмаром на всю оставшуюся жизнь…
***
Грегори Лестрейд был всего лишь инспектором по расследованию убийств, а не гениальным Холмсом, но, честное слово, не всегда нужно быть гением, чтобы замечать происходящее рядом с тобой. Он обратил внимание на то, как напрягся Майкрофт ещё в начале празднования, и, не найдя тому причин, был заинтригован. Впервые на его памяти сквозь образ Мистера Безукоризненность на секунду проступил живой человек. Это вызывало интерес. И не то чтобы он решил наблюдать за Майкрофтом этот вечер, чтобы разобраться, отчего тот взволновался, но действительно чаще кидал взгляды в его сторону — вдруг случится что-нибудь ещё интересное. Просто из любопытства, не более того.
Для начала интересным оказалось то, как Майкрофт ел. Он не уделял блюдам особого внимания, больше слушал окружающих и неодобрительно косился на Шерлока — который, кажется, нарочно эпатировал окружающих своим небрежным поведением за столом. Спокойные движения Майкрофта были так точны и естественны, что хотелось спрятаться, чтобы никто не увидел в сравнении, насколько плохо воспитаны некоторые отдельно взятые инспекторы лондонской полиции. Грег понимал, что, даже если он полностью сосредоточится на еде, такого мастерства ему не достичь, и постарался хотя бы не брать ничего сложного вроде рыбы, которую он излохматит, а не аккуратно разделает, легко отделив косточки и сдвинув их к краю тарелки, как ни в чём ни бывало.
Грегу хотелось послушать его, но соседки поблизости отвлекали внимание, так что удавалось уловить только обрывки бесед с той стороны стола. Майкрофт больше молчал и с лёгкостью делал вид, будто его волнуют рассказы о местных новостях: от неурожая яблок до болезни некоей племянницы рассказчицы. Не знай Грег от Шерлока о любви Майкрофта к тишине и о членстве в закрытом клубе Диоген, он бы сам поверил в искренность его интереса.
Потом объявили о помолвке, и тут же за их столом начались расспросы счастливых женихов. Как они встретились — Грег и сам не знал о деталях знакомства, он-то впервые увидел Уотсона, когда Шерлок привёл того на место преступления. Когда Шерлок и Джон что-то почувствовали, как признались — Грегори заподозрил, что с этого момента им беспардонно подсовывают домашние заготовки, к правде никакого отношения не имеющие, и заскучал. Майкрофт, судя по всему, тоже, раз собрался куда-то уйти. А, может, у него были другие, более веские причины. Грег проводил его взглядом и стал свидетелем сцены с самого её начала.
Даже затылок Майкрофта выдавал растерянность и испуг, когда к нему прицепился пьяный тип, а после обступила целая компания. Грег оглянулся в поисках привычных телохранителей Холмса и не нашел их. Тогда решил сам подойти поближе. За годы общения с Шерлоком он понял: если вовремя не встрянешь, тому наверняка нос в кровь разобьют. И Майкрофт наверняка такой же. Грег ускорил шаг: этап дедуцирования вот-вот должен был перейти в стадию «придушу на месте».
— Тебя теперь и не узнать, Хрюша! У тебя такого красивого теперь и парень есть, наверное. Представляю, как ты рад, что у тебя появился бойфренд. И кто же он, кто позарился на твою большую задницу?
— Тощую, тощую задницу! — поправил говорившего мелкий тип и неприятно захихикал.
Грег притормозил. Мужчины откровенно потешались над Майкрофтом.
Может, для них это было в порядке вещей? Ведь Грега тоже иногда поддразнивали друзья. Для своей старой компании он до сих пор оставался «чупа-чупсом» — как будто ему до сих пор тринадцать лет, когда у него была непропорционально огромная голова, крепившаяся к цыплячьей шее и тощим плечам. В этом не было ничего обидного, только легкая усмешка над летящим временем и тем, как меняются люди.
Майкрофт стоял перед говорившими молча, с растерянной, натянутой улыбкой и опущенными плечами — нет, не похоже на радостную встречу старых приятелей.
— Да ни в жизнь не поверю, что у Хрюши появился бойфренд, где же он, почему не присутствует на празднестве?
Грег на долю секунды удивился: «Майкрофт с кем-то встречается?» Тут же вспомнил, как буквально на днях Шерлок бросил брату в лицо, что того никто не вытерпит дольше пяти минут, включая личных секретарей и мамулю. О бойфрендах речи не заходило. Не было у Майкрофта никакого бойфренда. Чушь!
— Он... — раздался слабый голос Майкрофта, затем он снова замолчал. Грег закатил глаза. Точно чушь! И какой же детский сад, ей богу, с этими Холмсами!
Грег сделал шаг вперёд и положил руку на плечо Майкрофта.
— Простите, что прерываю вашу беседу, в высшей степени джентльменскую, — тут он фыркнул, — но мне необходим мистер Холмс.
Грег развернулся к Майкрофту, одарил его одной из своих самых очаровательных улыбок и тут же укоризненно покачал головой:
— Обещал уйти на пять минут, а сам пропал на полчаса.
Майкрофт замер, растерянно глядя на Грега.
«Давай же, подыграй мне!» — мысленно взмолился Грег, чувствуя, что иначе перед компанией придурков будут стоять уже два идиота.
— Прости, дорогой, встретил старых друзей, — словно услышав его, Майкрофт наклонился вперед и легко поцеловал Грега в щеку.
— И охватила ностальгическая грусть о детстве в провинции? — недовольно проговорил Грег, удерживая Майкрофта в объятьях чуть дольше, чем было необходимо. В конце концов, не каждый день выпадает возможность поцеловаться с самим Майкрофтом Холмсом. — Помнится, ты обещал показать мне дом.
— Подожди, я тебя знаю, — перебил их кто-то. — Видел по телевизору, ты инспектор Скотланд-Ярда.
Грег посмотрел на мужчину и кивнул.
— Старший инспектор Грегори Лестрейд. — Руку для приветствия он не протянул.
— Выходит, ты встречаешься с нашим Хрюшей?
Грег поморщился, ему определенно не нравилось это прозвище.
— Я встречаюсь с мистером Холмсом. — Он приобнял Майкрофта за плечи.
— Да ладно, ты же нормальный мужик!
— Может, у него такие предпочтения? Некоторые любят особо жалких боттомов, — хихикнул другой мужчина.
Грег почувствовал, как под его ладонью напряглось тело Майкрофта, но сам он, не выдержав, только рассмеялся.
— Мы знакомы с разными Холмсами. Мой сам оттрахает кого угодно. Не то чтобы я жаловался. — Он подмигнул Майкрофту.
— Ого! Богатенький Хрюша стал еще богаче. — Похоже, некоторые совершенно не чувствуют, когда следует остановиться. — Сколько же стоит инспектор Скотланд-Ярда?
Что ж, Грег тоже не всегда умел или хотел останавливаться. И это был как раз подходящий случай. Он одарил блондинчика широкой ухмылкой и тут же врезал ему в челюсть со всей силы.
— Еще желающие есть?
Грег был бы даже рад продолжить, кулаки так и чесались устроить нормальную потасовку, но мужчины как-то стушевались, кто-то сзади проблеял: «нет» — и испуганно умолк.
— Что ж, рад нашему взаимопониманию. Приятно было не познакомиться, ещё приятнее было бы не встречаться вовсе, — сказал Грег ледяным тоном.
И совсем с другой интонацией обратился к Майкрофту:
—Ты обещал показать мне дом, и я всё ещё этого жду.
Майкрофт будто очнулся, в голосе послышалась куда более подходящая ему ирония.
— Прости. Право, мне сейчас стыдно представить, что ты подумаешь о Сассексе. Тут не все такие, поверь.
— Только отдельно взятые личности?
— Только самые неудачники. Алкоголики, от которых уходят жёны, отсудив почти всё имущество и не оставив права видеться с детьми. Невостребованные фотографы, которые, возможно, хороши в обращении с камерой, но настолько не умеют общаться с людьми, что до сих пор не научились продавать свои работы. Бестолковые полицейские, в сорок лет едва дослужившиеся до звания сержанта. Роковые красавчики, уверенные в своей неотразимости и при этом не понимающие, отчего жена изменяет с куда менее эффектным соседом. И просто бездельники, не нашедшие себя в жизни и тихо спускающие родительское имущество. Остальные не таковы, поверь.
Майкрофт кивал в сторону каждого из тех, кого описывал. Его голос был скучающим, будто он проводил давно надоевшую ему экскурсию в зверинце, после которой наконец-то начнется более интересная часть программы.
— Думаю, достаточно, чтобы понять — это не те люди, по которым можно сложить впечатление о графстве.
Возникла неловкая пауза. Грег увидел, что Майкрофт так и будет здесь стоять, взял его под руку и просто увёл в сторону.
— Не туда! — внезапно обеспокоился тот. — Вон лабиринт, лучше спрячемся там. Мне нужно покурить.
— А тут нельзя? — уточнил Грег.
— Не стоит волновать матушку в её праздник. Она ведь поймёт, что я курю неспроста, придется выкручиваться, она начнет переживать из-за недомолвок. Не нужно.
— Да, понимаю. Если что, я помогу избавиться от улик и даже постою на стрёме, пока ты будешь зарывать трупы окурков под покровом ночи.
Майкрофт даже не улыбнулся.
— Благодарю.
Разве что церемонный поклон не отвесил, и на том спасибо.
В лабиринте были специально созданные ниши, где стояли скамейки, а вьющиеся растения сплетались над ними зелёными тентами — приятное глазу разнообразие среди ровно подстриженных стен из кустарников. Они устроились на одной из таких скамеек. Майкрофт закурил. Его движения были нарочито плавными, чуть замедленными, он явно сдерживался, не выплескивая внутреннюю бурю наружу.
Грег наблюдал за ним и убеждался: подопечный уведён из центра опасности, но сам ещё не осознал, что всё уже хорошо. Грег прекрасно понимал, как смешно воспринимать Майкрофта покровительственно, пусть даже временно и ненадолго, но ничего не мог с собой поделать. Ему было мало просто уберечь от угрозы, хотелось совершить больше. Не просто спасти принцессу от дракона, но утешить, подставить широкую грудь, чтобы выплакалась. Чтобы отпустить клокочущие внутри чувства, помочь с ними справиться. И потому он очертя голову полез со своими вопросами, понимая, что неправ, и не в состоянии остановиться.
— Я догадываюсь, что это не моё дело, но всё-таки — что это было? Почему к тому времени, как я подошёл, эти светские мерзавцы ещё не были размазаны тонким слоем по территории Великобритании?
— Разве не ясно? Это был привет из беззаботной поры детства, с которым я ухитрился не справиться!
Майкрофт положил сигарету на край скамейки и отвернулся. Грег хлопнул его по плечу:
— Эй! Ты забыл, что ли, ты их сделал, как маленьких, они даже возразить не могли, только обтекали. Путь не сразу, главное — ты их победил.
— А ты одним ударом свернул челюсть Брайану.
Грег хмыкнул и потёр кулак.
— Ударить кулаком легко, но вот так, как ты, в два слова скрутить их...
— Спасибо. Это не так, но спасибо.
Откуда только он эту чушь взял? Грег открыл было рот, чтобы возразить — и ещё раз припомнил, о чём те уроды говорили, когда он подходил. Вот оно, больное место Майкрофта, за которое его подцепили! Идеальный, совершенный Майкрофт, как самый обычный человек, мучился от сознания собственного одиночества. Да он и был нормальным обычным человеком, несмотря на всю Холмсовскую гениальность. С мамой, от которой лучше скрывать возникающие сложности, трудным младшим братом, не самым сладким детством и проблемой отверженности, не решённой до сих пор. А идеал, человек-андроид, был безосновательной выдумкой Грега. И сейчас, когда разрушился этот сияющий образ, Грег понял, что возвёл его, как барьер, боясь притяжения, которое давно испытывал к Майкрофту. Притяжения, сложившегося из уважения, восхищения, идеализации. Только Грег зачем-то сочинил, что самодостаточному мистеру безупречность не будет нужен простой инспектор полиции, и любовался этой выдумкой с мазохистским удовольствием. Ну и кто тут идиот? Грег закусил губу, отбросил сигарету, небрежно раздавил её и развернул Майкрофта к себе за плечи. Теперь, когда это уже не было игрой, ему приходилось убеждать себя, что он имеет на это право.
— Я не знаю, как сказать… К чёрту! Просто пойми!
Он по-медвежьи крепко и неловко обнял Майкрофта. К чёрту права и к чёрту их отсутствие! Майкрофт переждал минуту, потом отодвинулся.
— Мне не нужна жалость.
— Даже в мыслях не было.
— Хорошо, не жалость, а сочувствие. Сочувствие мне тоже не нужно. Наивные маленькие мальчики, которым оно было нужно, часто вырастают в циничных мужчин, к которым сочувствие не применимо. Я не такой, как тебе показалось.
— Мне не показалось. Мальчик тут, — Грег положил руку Майкрофту примерно на область сердца, — ещё жив. Иначе он не появился бы сегодня. И ему нужен друг. Пусть это буду я.
Майкрофт мотнул головой.
— Зачем тебе это?
— Возможно, у меня наконец появился повод быть тебе нужным?
Майкрофт чуть задрал голову, уставился на небо и холодно сказал:
— Не могу придумать, зачем ты мне нужен, да и ты быстро устанешь, кто угодно устанет меня выносить.
Грег, сейчас открытый Майкрофту, как никогда и никому прежде не был, понял, что тому хотелось заплакать. Он отчаянно боялся своих слёз и загонял их внутрь. Потому Грег не стал обижаться, а поцеловал. Нежно накрыл не ждущие губы своими, провёл языком, слегка размыкая, и внезапно утратил инициативу. Майкрофт ухватил его за затылок и принялся целовать так зло, будто продолжал доказывать, что от него нужно немедленно бежать. Грег просто ждал, принимая этот напор, и Майкрофт утихомирился. Они закончили поцелуй нежно, и еще какое-то время сидели, прислонившись друг к другу.
— Ты серьёзно? — зачем-то уточнил Майкрофт.
Грег усмехнулся. Куда уж серьёзнее.
— Да, — твёрдо ответил он.
***
Возвращаясь, они держались за руки. Как школьники, ещё бы портфель в другой руке нести для полноты картины, хмыкнул Грег. Ну и пусть они были смешны, просто невозможно было сейчас не прикасаться друг другу, сделать вид, что ничего не случилось.
За столом почти никого не осталось – гости разбрелись, держа в руках бокалы и болтая, многие танцевали.
Грег взглянул на кружащих в центре площадки Шерлока и Джона и потянул Майкрофта туда.
— Я давно не танцевал, — сказал он, — и все же позволь тебя пригласить. Надеюсь, не оттопчу тебе все ноги.
— Я тоже давно, — улыбнулся Майкрофт, — так что я буду топтать твои в ответ.
Вопреки предупреждениям, они легко поймали незатейливый ритм и влились в толпу томно покачивающихся и слишком быстро отплясывающих, молодых и старых, занятых друг другом людей.
Шерлок заметил их почти сразу и, ловко направив Джона, оказался возле них, только чтобы начать болтать.
— Похоже, мамочке скоро снова придётся потрудиться, сочиняя способ заставить тебя согласиться на такое же безумство, на какое она подбила нас.
— Я уверен, она придумает, как это сделать, — выкрикнул Джон, выглядывая из-за его плеча. — Не зря же она носит фамилию Холмс.
— Я скоро начну бояться всех, носящих эту фамилию, — согласился Грег.
— Поздновато спохватываешься, — мягко укорил Майкрофт. — Плохая реакция для инспектора полиции.
— Ужасная! Так долго разбираться, — подтвердил Грег, и они засмеялись, понимая, что он говорит совсем о другом.
В груди Майкрофта разливалось тепло, о котором он давно и не мечтал, забыл, что так бывает с людьми, а теперь оно вернулось — и, возможно, надолго. Он хотел в это верить.
@темы: Шерлок Холмс, Рейтинг NC-17, Ангст, Флафф, Майкрофт Холмс, Джон Уотсон, Фанфик, Грегори Лестрейд, Мамуля
Mystrade Community
Авторизация
Записи
- Календарь записей
- Темы записей
-
1132 Майкрофт Холмс
-
1105 Грегори Лестрейд
-
703 Фанфик
-
431 Романс
-
291 Юмор
-
272 Фанарт
-
266 Шерлок Холмс
-
238 Рейтинг PG-13
-
211 Джон Уотсон
-
206 Рейтинг G
-
192 Рейтинг PG
-
183 Флафф
-
166 АУ
-
156 Рейтинг NC-17
-
148 Рейтинг R
-
114 Ангст
-
102 Пре-слэш
-
80 Переводы
-
73 Грег on Top
- Список заголовков
Главное меню