Название: Пока смерть не разлучит нас Глава 16-17
Автор: MsHelena
Бета: Koshka-matryoshka
Фандом: Шерлок
Жанр: слэш
Пейринг/Герои: Майкрофт/Лестрейд, Шерлок/Джон
Рейтинг: R
Размер: Макси
Дисклеймер: ни на что не претендую
Размещение: mystrade.diary.ru/?userid=3089904
Саммари: Они живут уже более двух тысячелетий, обреченные на вечную жизнь без любви,
до тех пор пока не найдут свою вторую половинку. Того единственного, ради которого стоит умереть.
Предупреждения: OOC, АУ
Критика: возможна в мягкой форме
Глава 16
- Ну вот, только этого мне и не хватало, - пробурчал инспектор Лестрейд, стоя в длинной аптечной очереди. День не задался прямо с утра — два вызова на бытовое убийство, мелкая кража, добавить к этому противное першение в горле, абсолютно не соображающую ватную голову и чертовски переборчивую старушенцию перед ним в очереди, которая уже десять минут не могла выбрать глазные капли и грелку, истязая и аптекаря, и остальных покупателей.
От скрипучего старческого голоса сводило зубы, и Грегори успел проклясть своё желание поскорее закинуться ударной дозой лекарств против гриппа, и потому, чтобы отвлечься, стал задумчиво копаться в молчащем телефоне. А ещё его неимоверно раздражало то, что он знал — отнюдь не грипп был первопричиной его отвратительного настроения.
Встречи с Холмсом-старшим - «Для вас просто Майкрофт, Грегори» - неожиданно вошли в привычку.
Четыре из них прошли по привычному сценарию, а вот пятая, на прошлой неделе, не состоялась, завершив его рабочий день короткой смс: «Важная командировка. В другой раз, инспектор», вызвав внезапный всплеск то ли разочарования, то ли… сожаления.
Не зная, чем заняться в свободный вечер, он по старой привычке отправился в паб. И не высидел там даже пятнадцати минут: стакан пива и миска солёных орешков снова напоминали об одиночестве и о том, что к хорошему быстро привыкаешь.
Майкрофт Холмс за время их общения постепенно преображался — с каждой последующей встречей уходили покровительственные замашки, властность и холодность. Майкрофт был, несомненно, замечательным собеседником, который мог поддержать любую тему разговора, и внимательным слушателем, не оскорбляющим неуместной жалостью или ненужными советами. В последнем инспектор убедился, поддавшись порыву и рассказав о неудачном браке: с таким неподдельным интересом его излияния не выслушивал даже штатный психолог.
Не считая того неожиданного комплимента о глазах цвета шерри, общение с Холмсом-старшим не было неловким. Майкрофт вёл себя деликатно, не навязывал свою волю, даже передавая салфетку или бокал, держал дистанцию. Холмс демонстративно отключал звук на мобильном, ослаблял безупречный узел галстука, позволяя Грегори Лестрейду завладеть несколькими часами своего драгоценного времени.
Грегори время от времени даже казалось, что Майкрофту интереснее он сам, нежели похождения Шерлока. И это неожиданно льстило.
Грегори иногда думал — если бы их руки соприкоснулись, он бы отдёрнул ладонь или… ?
Иногда... Ну, или чуть чаще, хотя кто считает?
***
Таблетки, естественно, не помогли.
К вечеру Грегори почувствовал себя абсолютно разбитым, изведя половину коробки бумажных носовых платков: лекарство только отсрочило основной удар болезни, сняв явные симптомы простуды, а взамен наградив странным состоянием, когда чувствуешь себя словно во сне.
Ощущая зарождающийся во всём теле жар, инспектор упрямо дописывал последние строки отчёта, что расплывались перед глазами, обещая самому себе легкий ужин (если в холодильнике хоть что-то найдется съестного), жаропонижающее и глубокий сон на протяжение всех выходных, когда телефон завибрировал в кармане. С замиранием сердца Грегори ткнул на кнопку:
«Встреча все ещё в силе, инспектор? МХ»
Руки сами потянулись ответить: «Да».
«Ждите машину через 5 минут»
На его лице засияла непривычная для безнадёжно простуженного человека счастливая улыбка.
*****
Майкрофт Холмс сидел за столиком в итальянском ресторанчике и ждал своего гостя, задумчиво потирая пальцами ножку высокого бокала с водой. Сказать, что эти встречи значили для него очень многое – просто не сказать ничего.
Внешняя непринуждённость и естественность стоила ему неимоверных усилий — несмотря на отточенное до совершенства умение играть любые роли на публике, как это и подобает политику среднего звена, малейшая улыбка Грегори пробивала брешь в холодной оболочке.
И только сам Майкрофт знал о нестерпимом желании с нежностью взять инспектора за руку, разгладить избороздившие лоб морщины и подарить если не счастье, то хотя бы покой.
Поймав себя на том, что он смотрит на часы уже в третий раз за последние десять минут, Холмс улыбнулся сам себе, а когда поднял голову, то увидел приближающегося Грегори.
Лестрейд был заметно утомлён — осунувшееся побледневшее лицо, синева под глазами, но лучезарная, мальчишеская улыбка компенсировала и сгладила все недостатки. Озарившая его лицо радость дополнилась внутренним светом глаз цвета растопленного шоколада. Вряд ли инспектор обладал выдающимися актёрскими навыками и смог бы изобразить такое неподдельное счастье.
- Что-то вы неважно выглядите, Грегори, - признался Майкрофт, внимательно вглядываясь в лицо мужчины.
- Немного простудился, а в целом – здоров, - ответил Лестрейд, значительно преуменьшая правду о своем состоянии. Не откладывать же долгожданную встречу ещё на неделю?
- Если вы не против, я закажу для вас кое-что, обладающее целебными свойствами, - и получив утвердительный кивок, Майкрофт подозвал официанта. Получив распоряжение на итальянском (поначалу Грегори даже показалось, что это латынь), юноша-официант ринулся в сторону кухни, спеша исполнить поручение.
Расправляя белоснежную льняную салфетку на коленях, Холмс-старший кидал обеспокоенные взгляды, замечая проступающий на лице инспектора неровный румянец — предвестник лихорадки. Ему очень хотелось дотронуться до лба Грегори, чтобы проверить свое предположение, но, зная, как действуют на него прикосновения к смуглой коже, каким томительным ожиданием разливается в крови желание, он подавил в себе ставший таким естественным порыв, и спросил о работе.
Стараясь ничем не выдать свое состояние, при котором безумно хотелось спать, а самая приятная мысль была о пенной ванне с горячей водой, Лестрейд постарался удовлетворить любопытство Майкрофта и даже рассказал пару эпизодов из расследований, в которых принимал участие Шерлок.
Отметил его необычную нервозность и то, как он теперь реагировал на Джона. Раньше Шерлок старался держать Джона как можно ближе к себе, а теперь едва ли замечал его присутствие. Холмс-младший стал раздражительным и нервным и больше не реагировал на восторженные восклицания, расточаемые восхищенным Ватсоном. Смягчившийся было Шерлок постепенно возвращался к своему прежнему состоянию, в котором он пребывал до встречи с Джоном, снова затевая ненужные ссоры на местах преступлений и оскорбляя Андерсона и Донован.
Что-то между ними определенно происходило. Только что? На этот вопрос у инспектора не было ответа.
В этот момент принесли заказ и поставили перед Лестрейдом большую керамическую кружку с толстыми стенками, прикрытую красной льняной салфеткой с ручной вышивкой и наполненную чем-то настолько вкусно пахнущим, что к нему даже на какое-то время вернулась способность различать запахи. Ароматы корицы, цитрусовых, ванили источали терпкий аромат, приглашая узнать, так ли хорошо это на вкус.
- Да это же глинтвейн, - изумился Грегори, снимая ткань и заглядывая в ёмкость.
- Совершенно верно, – подтвердил Майкрофт.
- С ума сойти, - восхитился инспектор, - сто лет его не пил. В наше время легче принять таблетки, чем лечиться дедовскими методами.
Неуловимые изменения на лице Майкрофта прошли мимо внимания Грегори. Он услышал только это: - Я уже говорил вам, что очень старомоден и всем лекарствам предпочитаю старый, проверенный способ. Пейте. Поверьте, хуже не будет, - Холмс улыбнулся, подбадривая Лестрейда.
- Ну, что ж, мне терять уж точно нечего, - согласился Грег, начиная пить маленькими глотками горячее пряное вино, ощущая, как уютное тепло растекалось по телу. Он проклинал про себя осенние перепады непогоды, так коварно действующие на его организм, неспособность за грузом дел распознавать первые симптомы лихорадки. Заботиться о нем было некому, и страх однажды стать зависимым от чужой помощи стал просто навязчивым, связывая липким, отвратительным страхом мысли о будущем.
Если бы инспектор не был занят содержимым своей кружки, то заметил бы смесь тревоги, заботы и сострадания на лице у Майкрофта.
Выпив напиток до дна, Лестрейд взбодрился, даже повеселел.
- Готовы сделать заказать? – рядом снова возник вышколенный официант.
- Да, - с толикой умиления глядя на Грегори, сказал Майкрофт.
- Мне рыбу и брокколи, - попросил Лестрейд, привыкнув в обществе Холмса полагаться на его вкус, припоминая, как в прошлый раз ел именно это, и остался доволен.
- А как же большой кусок мяса? – с ироничной улыбкой спросил Майкрофт.
- Не сегодня, - признался инспектор, - лекарства приглушили аппетит.
- Ну, что же, - согласился Холмс, отдавая меню, - буду с вами солидарен и закажу то же самое. - Официант ушел.
Грегори бросил взгляд на собеседника: Майкрофт упёрся локтями в стол, задумчиво положил голову на сцепленные в замок пальцы, придвинувшись чуть ближе. Теперь Лестрейд видел лицо Холмса настолько близко, что мог разглядеть и сеточку тонких морщинок-лучиков вокруг глаз, и рассыпавшиеся по переносице светлые веснушки.
То ли простуда, то ли тепло глинтвейна проделывало с ним странную штуку: заставляло предметы терять свои очертания, покачиваться и мягко менять форму. Ему даже казалось, что Майкрофт пару раз бросил пристальный взгляд на его губы, гораздо более долгий, чем требуют приличия и простое разглядывание собеседника.
Шум окружающего мира доносился до сознания, как через вату, а в голове прозвучала шальная мысль: если прикоснуться к лицу сидящего перед ним мужчины, что за этим последует?
Он и не заметил, когда перед ним поставили тарелку с лососем в овощном гарнире. Неохотно он взялся за приборы.
Глядя, как Лестрейд вяло ковыряется в тарелке, Майкрофт рассердился на самого себя: - Я просто глупец, Грегори, - и встретив удивленный взгляд Лестрейда, продолжил, - я должен был догадаться, что пончик, съеденный вами в обед, был единственной пищей за весь божий день. Глинтвейн, выпитый на голодный желудок, совсем не способствует хорошему аппетиту.
- Ну что вы, - не согласился Лестрейд, храбро бросаясь с вилкой наперевес на еду, - смотрите, я ем. Но откуда…, - спросил он, прожёвывая рыбу, не чувствуя ее вкуса.
Майкрофт с усмешкой объяснил:
- Крошки и сахарная пудра у вас на лацканах пиджака.
- Вот черт, - тихо выругался Грегори, пытаясь салфеткой стереть следы дурных вкусовых привычек.
Грегори был, несомненно, очень рад встрече, но организм подводил раз за разом, да и усталость брала своё. Сначала он почувствовал сухость во рту и душное тепло, словно внутри него работала огромная печка, на которую подливали воды — Грег постарался как можно незаметнее расстегнуть воротничок рубашки, пока Холмс что-то рассказывал. Подавляя острое желание обмахнуться меню, Лестрейд потянулся за водой и чуть не сбил бокал, не рассчитав траекторию.
- Вы точно в порядке, Грегори? - Майкрофт прищурился, отслеживая подрагивающие руки инспектора, но получив заверения, что всё хорошо, успокоился и продолжил рассказ.
Но дальше стало еще хуже. Постепенно мерный голос Холмса-старшего сменился противным звоном в ушах — Грегори несколько секунд просто смотрел на шевелящиеся губы Майкрофта, отвлечённо ловя ускользающую мысль, что, будь он не так болен, то... Инспектор вяло поковырял вилкой рыбу, чувствуя, что больше всего ему хочется прилечь.
Майкрофт отставил приборы и произнёс:
- Пожалуй, пора, Грегори. Вам нужно домой. Я вас отвезу, - Холмс помог мужчине встать, и они вышли из ресторана.
Грегори с удовольствием сел на мягкое заднее сидение и закрыл глаза, смутно чувствуя, что опирается на тёплое и твёрдое плечо Майкрофта. Согласно банальным правилам приличия, ему нужно было отстраниться, но... Поездка так убаюкивала, что Грег плюнул на всё и не двинулся с места.
Майкрофт придержал его за локоть, пока они поднимались в квартиру — Грег долго рылся по карманам плаща, пытаясь найти ключи, а потом сражался с замком. Майкрофт прислонил разморенного Грегори к стене в прихожей, опустившись вниз, чтобы развязать шнурки на его ботинках. Грег изумлённо посмотрел на него сверху вниз и недоумённо спросил:
- А почему вы без зонта?
Холмс фыркнул, всё ещё борясь со шнурками:
- Почему, почему... Вас я отобью у бандитов и голыми руками. - Холмс поднялся, чтобы прикрыть входную дверь, но вовремя увидел, как Грегори медленно начал сползать по стене.
- Куда-то собрались, инспектор? - Майкрофт выдохнул это Грегори почти в самое ухо, удерживая от падения за талию.
Холмс стянул с него плащ, аккуратно пристроив на крючок возле зеркала, и потянул в гостиную.
- Кажется, я не ждал гостей, - пробормотал Грегори, когда Майкрофт усадил его на диван.
- Ничего, это ничего. Я только закрою дверь.
Грегори послушно стал ждать, прикрыв глаза, пока не пришёл в себя от прикосновения уверенных рук, которые аккуратно развязывали его галстук.
Майкрофт сидел перед ним, прямо на журнальном столике, снятый пиджак покоился рядом на столешнице. Лестрейд бесконечно долго смотрел в глаза Холмсу, разглядывая упавшую на лоб вьющуюся каштановую прядь, родинку на щеке, которую раньше не замечал, изогнутые в лёгкой улыбке губы, и принял решение. Грег перехватил его руки, мягко удерживая запястья, и потом подался вперёд, накрывая эти невозможные губы своими, ловя удивлённый тихий вздох
Майкрофт замер.
Прикосновение слегка обветренных губ Грегори вызвало реакцию намного сильнее, чем он мог себе представить - потрясающей силы жгучая волна возбуждения поднималась всё выше и выше, грозясь накрыть с головой и увлечь в пучину самых потаённых желаний; каждая клеточка его тела буквально умоляла поддаться искушению, прижать инспектора к дивану и бесконечно долго целовать восхитительно мягкие губы, торопливо избавляя того от одежды.
Холмс освободил свои руки, чтобы обхватить лицо Грегори и ответить на поцелуй, словно пытаясь насытиться — жадно, влажно, горячо, до дрожи, пробежавшей по позвоночнику. От Лестрейда до сих пор чуть слышно пахло корицей и цитрусами, и это кружило голову получше самого дорогого вина.
Майкрофт нехотя отстранился только в тот момент, когда мужчина, застонав, попытался расстегнуть на нём рубашку:
- Сегодня вам нужно поспать, Грегори, - голос Холмса был полон сожаления - как бы сильно ему ни хотелось продолжения, его не отпускала мысль, что инспектор, возможно, не совсем понимает, что с ним происходит. Доведя разморенного Лестрейда до спальни, Майкрофт поскорее покинул его квартиру. Нужно было подумать.
****
Утро началось непривычно. Лестрейд с трудом разлепил глаза, пытаясь понять, что именно не так. Электронные часы показывали без четверти семь - будильник был отключен, а шторы милосердно задёрнуты.
Грег перевернулся и с тяжёлым стоном сползая с кровати, поплёлся в ванную.
Холодная вода немного освежила, унося спутанность мыслей и сонливость, жар спал, осталась только неприятная слабость в ногах, словно он вчера пробежал пару миль.
Грегори посмотрел на себя в зеркало и попытался вспомнить, что вчера было.
Диван. Галстук. Поцелуй.
Он что, поцеловал Майкрофта Холмса?
Лестрейд издал горловой высокий звук, смесь изумлённого возгласа, смеха и стона. Боже, он поцеловал Майкрофта-чёрт-его-возьми-Холмса, мистера «Большая шишка» в Британском правительстве! И, кажется, ему, Грегу, это более, чем понравилось.
Вот только одна мысль не давала ему покоя: он точно помнил, что хотел стянуть с Майкрофта Холмса идеальную рубашку и выяснить, есть ли на его коже такие же карамельно-коричневые веснушки, как и на лице. А вот удалась ли его затея, он не помнил. Когда он посмотрел на свое отражение, на секунду показалось, что рядом стоит Майкрофт и пристально смотрит ему в глаза с лукавой усмешкой.
Тряхнув головой, отгоняя наваждение, Грегори услышал, как в гостиной зазвонил телефон, настойчиво требуя к себе внимания.
Звонили с работы, чтобы сообщить: ночью на Бейкер-стрит прогремел взрыв. Жертв и пострадавших не было, но его присутствие требовалось, чтобы начать расследование
Глава 17
Мои глаза в тебя не влюблены,
Они твои пороки видят ясно.
Но сердце ни одной твоей вины
Не видит, и с глазами не согласно.
У. Шекспир
Шерлок недовольно завозился в кресле, пытаясь принять наиболее удобное положение, то поднимая ноги к подбородку, то вытягивая их далеко вперёд и сползая в кресле. На горизонте не было ни интересных дел, ни Ватсона.
Джон его раздражал.
Тем, как довольно вздыхал, заваривая чашку чая после смены в больнице. Тем, как умиротворённо гремел посудой на кухне, беря заботы о пропитании детектива на себя. Раздражал одним только присутствием, и тем, что это, чёрт его побери, Джон!
Уже несколько дней Шерлок не мог сосредоточиться, проваливая один эксперимент за другим. Ватсон, как навязчивая мелодия, вторгался в его мысли раз за разом, низвергая изящные цепочки рассуждений в хаос обуревающих эмоций.
Томление. Боль. Желание, опаляющее огнем. Да что это с ним?
Шерлок придирчиво посмотрел на смайлик, который лучезарно улыбался со стены, и прикинул, в каком из трёх ему известных тайников Джон хранит свой пистолет.
***
Шерлок знал, что Джон придёт со смены уставший и голодный. Что захочет неторопливо снять куртку, расслабиться и сделать пару сэндвичей. Но всё равно, ожидая Ватсона с минуты на минуту, он продолжал непрерывно палить в стену.
Глухое раздражение пузырилось и закипало в груди, поэтому исключительно назло себе, Шерлок испытывал и свои нервы, и нервы друга, выясняя предел долготерпения Ватсона. И этот предел опасно приближался.
- Ты куда?
- Гулять! На воздух! - остервенело сдёрнув с крючка куртку, Джон вылетел на улицу.
Шерлок провожал его взглядом — Ватсон чеканил шаг как на плацу, от злости сжимая кулаки.
Шерлок вздохнул.
Он уже пожалел, что поддался чувствам и выместил всю злость на ничего не подозревающем Джоне. Ребяческая игра «Достанем Джона Ватсона» напоминала цепь из костяшек домино — достаточно было ударить первую, и ровная чёткая дорожка рассыпалась бы на отдельные части, погребая его под собой.
И вот теперь, временно выдворив с Бейкер-Стрит источник своего раздражения, он чувствовал абсолютно нелогичное чувство пустоты — мысль о том, что никто не будет назойливо стучать по клавиатуре, отвечая на комментарии в блоге, если и вызывала досаду, то только на самого себя.
Когда прогремел взрыв, Шерлок оглушённый лежал на полу, засыпанный пыльным бетонным крошевом вперемешку с битым стеклом и думал — как хорошо, что Джона не было рядом. Одним сотрясением мозга, как он, тот бы не отделался.
Прошло каких-то полчаса, и улицу наводнили машины полиции, пожарных и скорой помощи. Чудо, что дом напротив, в котором прогремел взрыв, остался стоять на месте и не рухнул, погребая под обломками людей, что готовились ко сну.
Шерлок успокоил квартирную хозяйку, убеждая, что с ним все в порядке, и взрывная волна не причинила ему никакого вреда. А сам при этом старался поменьше двигаться, чтобы дать возможность срастись сломанным шейным позвонкам. Принял душ, смывая с себя пыль, и переоделся в костюм. Стоя у разбитого окна на открытом ветру и чувствуя, как под ногами противно скрипят осколки, он думал, что в последнее время слишком углубился в свои переживания по поводу внезапно вспыхнувшего влечения к Джону.
Он проверял себя: стоило только прикоснуться к обнаженной коже Ватсона, как по телу разливалась предательская истома, мысли заволакивало туманом, и единственном желанием было прижать Джона к любой вертикальной поверхности и целовать до умопомрачения, пока у того не иссякнет запас кислорода, а потом…
Боязнь выдать свои подспудные желания переплавилась чуть ли не в ненависть, глухое раздражение и желание сделать больно. Почему Джон ничего не помнит, как его сестра? И тут же Шерлока охватывал неконтролируемый, безотчетный страх. А что если он действительно все вспомнит? Что тогда отразится в глазах Джона? Ненависть, боль… но уж точно не любовь.
Мысли бились в голове, как пойманные светлячки в закрытой стеклянной банке.
Работы по установке деревянных щитов на окнах на первое время, пока не вставят новые стекла, отвлекали, производя слишком много шума.
Когда задребезжал рассвет, послышались быстрые шаги по лестнице.
«Джон», - подумал Шерлок, вскочил из кресла, и сердце радостно забилось в предвкушении. «Он вернулся! Беспокоится за мою жизнь!» Но это был всего лишь Лестрейд. Разочарование было так велико, что Шерлок рухнул обратно в кресло и схватил первое, что попалось под руку – скрипку.
Инспектора явно подняли с постели. Весь его внешний вид просто кричал, что ночка у него была беспокойная. В другое время, если бы не был так занят своими переживаниями, Шерлок обязательно докопался бы до истины и не успокоился, пока не выяснил, что же с ним произошло.
- Как ты? – задыхаясь от быстрого шага, выдохнул Грегори.
- Все в порядке, - буркнул Шерлок, не сдерживая раздражения.
- Хорошо, - облегченно выдохнул Лестрейд, оглядываясь, чтобы рассмотреть комнату усеянную осколками. – А Джон?
Шерлок поднял на него глаза, и Грегори почему-то стало неловко за свой вопрос, настолько непривычное выражение промелькнуло на лице детектива. Ему отчего-то показалось, что он переступил грань приличия, словно подглядывал за ними в замочную скважину.
- Его не было дома, - разлепил сжатые губы Холмс, чтобы ответить на вопрос. Опустил голову и стал перебирать струны своей верной подруги.
- Так это замечательно, – как-то неуверенно продолжил Лестрейд, но споткнулся о злой взгляд Шерлока и добавил, - хорошо, что его не было дома, а то вы оба могли пострадать.
Снизу стукнула входная дверь, и кто-то размеренным шагом стал подниматься по лестнице. Этого гостя квартира на Бейкер-стрит еще не принимала. Майкрофт Холмс, опираясь на своей неизменный зонтик-трость, с папкой в руке, возник на пороге 221 б, и первый, кто предстал перед его глазам, был Лестрейд.
- Грегори, - церемонный полупоклон. – Здравствуй, Шерлок, - поворот в сторону брата.
- Майкрофт, - выдавил из себя инспектор, покрываясь пунцовым румянцем, опуская глаза в пол. Он отчаянно завидовал железной выдержке старшего Холмса.
Шерлок с широко распахнутыми глазами, не скрывая изумления, переводил взгляд с одного на другого. Его вопрос прозвучал, как еще один взрыв: - И как, по-вашему, инспектор, мой брат хорош в постели?
- Шерлок, - хором прозвучали возмущенные голоса мужчин.
- Выстрел наугад, - по-кошачьи, почти промурлыкал довольный детектив, - но какова реакция!
- Знаете, я все-таки пойду, - выдавил из себя Лестрейд, не выдерживая чрезмерного количества Холмсов на один квадратный метр помещения.
Он двинулся в сторону выхода, спеша покинуть нехорошую квартиру, где его читали как раскрытую книгу, и даже не успел заметить, каким взглядом проводил его Майкрофт. Холмс-старший смотрел вслед удаляющемуся инспектору, абсолютно наплевав на то, что подумает о нем младший брат.
Шерлок приставил скрипку к плечу и, взмахивая смычком, сыграл отрывок «Каприза» Паганини, чтобы проводить инспектора, а потом, резко обрывая мелодию, спросил в своей излюбленной издевательской манере: – Значит, когда у тебя не получилось завербовать или запугать Джона, ты нашел того, кто купился на твое обаяние?
- А ты все еще злишься, и не желаешь со мной общаться? - поддел его Старший.
- Ты не просто держал меня в неведении, ты предал мое доверие, - было видно, что Шерлок злится скорее по инерции, и градус обиды давно снизился.
- Какой ты, в сущности, еще ребенок, - смахивая на пол осколки с кресла Джона и устраиваясь поудобнее, констатировал Старший. – Ну, что бы изменилось, если бы ты обо всем знал? И чего ты добился, поселившись вместе с доктором? Терзаешь себе душу? Судя по тому, как ты обращаешься с ним в последнее время, в раю не все так безоблачно?
От злости Младшему хотелось прожечь взглядом насквозь своего собеседника.
- Да, да… - признался Старший, - я знаю это от Грегори и не стоит этому удивляться. Ты же понимал, что я не оставлю тебя в покое. И я до сих пор считаю, что тебе не нужно было знакомиться с Джоном Ватсоном. Добром это не кончится.
- Уже… - признался Младший.
Старший весь подобрался, от его мнимой вальяжности не осталось и следа. Он придвинулся на край кресла и попросил: - Рассказывай.
- Гарри, сестра Джона…
- Она лежит в психиатрической клинике с диагнозом «шизофрения», - дополнил фразу Старший, показывая свою осведомленность.
- … она узнала меня, когда я сопровождал Джона в больницу.
Старший в изумлении откинулся на спинку кресла, переваривая услышанное. Пауза затянулась, когда он выдавил из себя: - Нам нужно встретиться с мисс Ватсон. Возможно, она скажет, как снять проклятие?
- Я бы не сильно на это рассчитывал, - признался Младший. - Она действительно больна, и ее память как блуждающий огонек на болотах - то вспыхивает, то гаснет. В тот момент, когда она меня узнала, ее злость, замешанная на ненависти, могла бы породить еще одно проклятие, если бы это было в ее силах.
- Попробовать стоит, - пробормотал Старший. – Ты пойдешь со мной.
- Я не собираюсь… – с горячностью начал Шерлок, но тут внизу стукнула дверь, послышались торопливые шаги, и хриплый от волнения голос, опережая своего владельца, разнесся по квартире: «Шерлок, Шерлок..»
Младший почувствовал, как его груди коснулось что-то теплое, щемящее, окутывая в кокон любви и заботы. Если бы не присутствие брата, он подскочил бы к лестнице и встретил Джона на последней ступеньке, чтобы успеть попасть под лавину из тревог и переживаний.
- Шерлок, - повторил Джон, вбегая в двери и замирая от изумления. Присутствие Майкрофта в их квартире, в этот момент больше похожей на военный блиндаж после артобстрела, стало для него полной неожиданностью.
Если бы не старший Холмс, он кинулся бы к Шерлоку, чтобы проверить, не пострадало ли это кудрявое недоразумение от взрыва. Всю дорогу до Бейкер-стрит он осыпал себя упреками за то, что психанул и ушел вчера вечером, не придумав ничего лучшего, как отправиться к Саре. Бедная женщина рассчитывала на более приятный вечер, чем изнывать по градом жалоб Джона на своего соседа, а потом слушать, как под действием алкоголя обида переплавляется в нечто другое, заставляя петь хвалебные оды Шерлоку черт-его-побери-Холмсу. Без лишних вопросов она постелила Джону на диване в гостиной, глядя на него с сочувствием, будто знала что-то, еще не доступное его пониманию.
- Нет, - обращаясь к брату, продолжил прерванный разговор Шерлок.
- Джон, - обратился к растерянному Ватсону Майкрофт, - может вам удастся уговорить этого упрямца заняться делом?
Он встал и, протягивая папку, подошел к дивану, на который сел Джон.
Ватсону польстило, что старший Холмс обращается к нему за помощью в деле укрощения несносного братца, как бы признавая за ним способности дрессировщика. И Джон несомненно бы огорчился, если бы знал, что Майкрофту всего лишь понадобилось убрать его на какое-то время с дороги, приставив к делу, чтобы он не путался под ногами, когда они пойдут в больницу навещать Гарри.
Следующие несколько дней были настолько насыщенными, что Шерлок и Джон, до этого находившиеся чуть ли не в состоянии войны, сплотились, распутывая дело о Подрывнике. Холмс был так сильно увлечён загадками, подкидываемыми его таинственным поклонником, что забывал не только есть и спать, но и совсем перестал обращать внимание на свое влечение к Джону. Его мозг, получающий одну головоломку за другой, активировался в режиме поиска решений и сконцентрировался только на одной проблеме.
Ватсон, как верный рыцарь, всюду следовал за своим сюзереном, готовый на все, лишь бы поймать ненормального, использующего невинных людей, как приманку для своих жестоких развлечений. Уже тогда Джон понял, что имеет дело с двумя гениальными и абсолютно похожими в своей одержимости людьми, которые ни в грош не ставят человеческие жизни. Один, пользуясь своими способностями тратил все свои силы на раскрытие сложных задач, а другой с легкостью калечил чужие судьбы ради красиво выстроенной головоломки.
Временами Джону хотелось схватить Шерлока за плечи и долго-долго трясти, чтобы привести в чувство, заставить думать не только о логической цепочке умозаключений, но и о тех, к кому в этот момент Подрывник привязывает следующую бомбу. Но все, чего он добился, была фраза, брошенная рассерженным Шерлоком:
- Не делай из людей героев, Джон. Героев не существует, а если бы они и были, я не из их числа!
Шокированный подобным признанием Ватсон понял, что не имеет никакого влияния на этого безэмоционального и холодного, как мраморная статуя, человека. Он явно переоценил свое влияние на Холмса, наивно полагая, что совместное проживание под одной крышей благотворно сказалось на человечности Шерлока.
*****
Шерлок понял свою ошибку слишком поздно, когда уже ничего нельзя было исправить. Джон, одетый в жилет со взрывчаткой, стоял на краю бассейна и смотрел на него с упреком. В глазах читалось: «Беги, Шерлок. Я бывал и не в таких переделках. Я солдат, я справлюсь. А ты должен жить».
В этот момент, когда Джон балансировал на краю жизни и смерти, Шерлоку отчаянно захотел проникнуть в его мысли. Узнать, возненавидел ли его Джон за то, что по вине Холмса он стал еще одной жертвой Подрывника?
Шерлок был настолько сердит, что дал себя обыграть Мориарти, клюнув на внешнюю безобидность «Джима из IT», что всерьез вознамерился разнести это место к чертовой матери, подорвав взрывчатку выстрелом в жилет, который срывал с Джона трясущимися руками. Никогда в жизни он не испытывал такого страха за чью-то жизнь, такую хрупкую, такую трепетную в его руках, что мозг напрочь отказывался функционировать в обычном режиме.
Глядя в безумные глаза Мориарти и понимая, что одним выстрелом может стереть с лица земли эту мразь, он услышал слова, что сорвались с губ Джона как молитва:
Хоть ангел твой устал за мной смотреть,
Господь, не дай сегодня умереть.
Но если смерть придет за мной –
смирюсь с судьбой.
Шерлок опустил вытянутую руку с пистолетом от бессильной ярости и желания сохранить жизнь самому дорогому на свете человеку.
************
Немного помедлив, Шерлок повернул ручку двери в спальню Джона.
Ватсон сидел на кровати, пытаясь расстегнуть манжеты рубашки, и поднял взгляд на Шерлока, всем своим видом показывая, что именно сейчас он не настроен на разговор.
- Ты можешь оставить меня сегодня в покое? – слова звучали безжизненно, устало.
Тихо закрыв за собой дверь, Шерлок подошёл к другу, опускаясь перед ним на колени, чтобы их лица оказались почти вровень.
Электрический свет фонаря, неровными кусками лежащий на полу и покрывале, подсвечивал лицо Джона, особенно выделяя резкие морщинки вокруг глаз и кончики светлых ресниц. Из его взгляда ещё не ушло напряжение этого дня, вспыхивая электрические искрами на дне, а возле рта залегла складка — он раздражён, но слишком вымотан, чтобы читать нотации.
Шерлок долго вглядывался в его лицо, а затем обнял, утыкаясь лицом в грудь.
Ватсон вздрогнул. Адреналин ещё бурлил в его венах, отчего пальцы неприятно подрагивали, когда он пытался расстегнуть манжеты. К тому же, он был еще слишком зол на Шерлока — за шахматную партию, в которой он оказался всего лишь пешкой в игре двух гениев. Всё, чего ему сейчас хотелось — кое-как стащить с себя одежду и уснуть, забыв сегодняшний день как страшный сон.
- Прости меня, - тихо произнёс Шерлок, прижимаясь щекой к рубашке Джона, там, где слышно учащённое биение сердца, вдыхая тёплый аромат — причудливое смешение запаха кожи Джона, бергамота и отголосков хлора после бассейна. От мысли, что это живое сильное сердце могло остановиться в любой момент по прихоти Мориарти, в горле Шерлока заворочался вязкий комок, заставляя снова и снова беззвучно шептать такое сложное для него в своей простоте слово «прости».
Джон даже не подозревал, что Шерлок просит прощения сразу за ВСЕ — за игры с Мориарти, за всю ту боль и обиды, которые он причинил когда-то, отчего их души вынуждены вновь и вновь существовать, заточённые в темнице смертных и бессмертных тел. За то, что поздно понял, насколько Джон важен для него - лишь стоя напротив в бассейне и глядя, как на жилете со взрывчаткой мигает красный огонёк.
Шерлок сжал его в объятиях ещё сильнее и поднял голову только когда на его плечи легли твёрдые тёплые ладони. Теряя голову от этой интимной близости, понимая, что в этот момент все может закончится, даже не начавшись, он сделал движение вперёд.
Их губы сталкиваются в почти-поцелуе, и Джон словно каменеет, напрягает ладони, отчего внутри Холмса всё болезненно замирает — сейчас оттолкнёт — а он не сможет перестать касаться, целовать эти мягкие губы, словно он сам— продолжение Джона, и потом придётся отрывать его по живому, оставляя безобразные шрамы по краям, а Шерлок будет цепляться изо всех сил, до крови, до содранных ногтей, лишь бы остаться рядом.
Джон сжимает губы. В его голове звенящая пустота, ни одной связной мысли о том, что ему делать в следующее мгновение. Отстраниться и сделать вид, что этого не было? Или позволить этому случиться, дать волю адреналину, потому что это сейчас кажется таким правильным?
Он делает свой выбор, приоткрывает губы и медленно сдаётся без боя во власть животного инстинкта, завороженный невиданным зрелищем иррационального, нелогичного и полностью подчиненного эмоциям Шерлока, которые накрывают его с головой, как прибрежная волна во время шторма.
И Шерлок ликует, обхватывая ладонями лицо Джона, прижимаясь всем телом ближе - только не исчезай, будь со мной — и Джон остаётся. Жёстко, яростно, беспощадно — поцелуй, на который уходит весь воздух, заставляет их задыхаться.
Джон хаотично тянет его рубашку из брюк и забирается под неё руками, очерчивая кончиками пальцев крепкие мышцы. Тело под ладонями непривычно твёрдое, лишённое женской округлости и мягкости, но сейчас ему это неважно.
Для него происходящее похоже на транс, на душный жаркий сон, после которого останутся влажные сбитые простыни и бесконечное смущение. Пусть завтра он трижды пожалеет об этом, но сейчас существует лишь огонь, струящийся по венам — один на двоих, жадные поцелуи и момент, когда кажется, что тебе принадлежит всё время мира.
Шерлок покусывает его губы, словно Джон — живительный источник, из которого невозможно напиться; с силой проводит пальцами по шее, чувствуя ладонью быстрое биение пульса под разгорячённой кожей. Не выдерживая, он толкает Джона на кровать, скрипнувшую под их весом, осёдлывает его бёдра, трётся, вызывая короткий полувздох-полустон. Близость туманит рассудок, вмиг загустевшие мысли вытесняет желание, поднимающееся из глубины — как долго он видел во снах эти узкие мягкие губы, синие глаза, светлые мягкие волосы...
Воспоминания (блеск бронзовой кожи, пахнущей солнцем и мёдом, морская соль, смолистый аромат кедра), когда-то заключённые в его памяти, словно в янтаре, осыпаются со звонким стуком, солнечный камень трескается, крошится в золотистую хрусткую пыль.
Тогда и сейчас для него накладываются друг на друга, словно рисунок на кальке, вызывая лёгкое головокружение, но наконец-то Шерлок чувствует себя целым.
Нет никакого одиночества, которым он окружал себя сотни лет.
Нет никакого прошлого. Настало время жить настоящим.
Почти рыча, он тянет рубашку Джона вверх, прижимаясь губами прямо напротив глухо бухающего сердца, и Джон стонет, словно каждое касание рта ощущается на его коже слабыми электрическими разрядами.
В какой-то момент Шерлок поднимается с кровати, быстро стаскивает брюки, отпихивая комок одежды в сторону и оставаясь лишь в рубашке, едва прикрывающей ягодицы. Он лихорадочно переворачивает содержимое тумбочки вверх дном, ища хоть что-нибудь — из ящика на пол сыплются запасные ключи, ручка, какие-то мелочи - и, наконец, находит нужное.
Джон почти забывает, как дышать, когда Шерлок нетерпеливо сдёргивает с него джинсы и бельё, оставляя их болтаться в районе колен, а сам усаживается сверху, крепко сжимая ногами его бёдра. Он обхватывает их члены ладонью, медленно проводит сверху вниз, и они оба задыхаются, потому что воздух вокруг густеет, застревая в лёгких. Этого так много, и так мало одновременно, отчего последняя крошечная часть Джона, говорящая, что это не самая лучшая затея, тонет вместе с рассудком в обжигающем, почти болезненном удовольствии.
Джон не дышит совсем, когда Шерлок, сдвинувшись чуть выше, медленно опускается на него, вытягиваясь струной под его ладонями. Влажный узкий жар сводит его с ума, хотя поза далеко не самая удобная — одежда сковывает колени, полы шерлоковой рубашки мешают, к тому же Джон не знает, куда деть руки, попеременно перехватывая его то за талию, то за бёдра. Движения выходят короткими и рваными, но в них столько чувственной нежности, что его колотит, когда Шерлок прижимается ближе, влажно выдыхая ему на ухо.
- Джон... - Шерлок коротко стонет, приоткрывая рот, стискивая влажные пальцы на плечах Джона, подаётся на каждый толчок, чувствуя, как всё его естество рассыпается цветными осколками калейдоскопа, чтобы с каждым движением сложиться в новый узор.
Джон откидывается назад на подушку, и Шерлок почти распластывается на нём, соблазнительно выгибая спину, пока Джон вскидывает бёдра сильнее. Сквозь ресницы он видит искажённое наслаждением лицо Шерлока, закушенные губы и налипшие на влажный лоб кудри.
Напряжение нарастает: кажется, будто воздух вокруг гудит и искрит электричеством, и всё становится неважным, ненужным, мелким, словно они одни живые среди мира, составленного из грубых картонных декораций.
Джон успевает увидеть, как Шерлок потрясённо распахивает глаза и выдыхает ему в губы что-то бессвязное, прежде чем волна всепоглощающего удовольствия накрывает их, оставляя после себя лишь звенящую тишину.
Джон приходит в себя, глядя в белый потолок, по которому ползёт свет фар от проезжающих машин — Шерлок прижимается к его боку, уткнувшись влажным лбом в плечо, растрепавшиеся кудри щекочут шею.
Для них дороги назад больше нет. Осталось только настоящее. Одно на двоих.
_________________________________
Арт к этой главе
pp.vk.me/c310918/v310918266/344a/ANxVuBBuFTk.jp...
Автор: MsHelena
Бета: Koshka-matryoshka
Фандом: Шерлок
Жанр: слэш
Пейринг/Герои: Майкрофт/Лестрейд, Шерлок/Джон
Рейтинг: R
Размер: Макси
Дисклеймер: ни на что не претендую
Размещение: mystrade.diary.ru/?userid=3089904
Саммари: Они живут уже более двух тысячелетий, обреченные на вечную жизнь без любви,
до тех пор пока не найдут свою вторую половинку. Того единственного, ради которого стоит умереть.
Предупреждения: OOC, АУ
Критика: возможна в мягкой форме
Глава 16
- Ну вот, только этого мне и не хватало, - пробурчал инспектор Лестрейд, стоя в длинной аптечной очереди. День не задался прямо с утра — два вызова на бытовое убийство, мелкая кража, добавить к этому противное першение в горле, абсолютно не соображающую ватную голову и чертовски переборчивую старушенцию перед ним в очереди, которая уже десять минут не могла выбрать глазные капли и грелку, истязая и аптекаря, и остальных покупателей.
От скрипучего старческого голоса сводило зубы, и Грегори успел проклясть своё желание поскорее закинуться ударной дозой лекарств против гриппа, и потому, чтобы отвлечься, стал задумчиво копаться в молчащем телефоне. А ещё его неимоверно раздражало то, что он знал — отнюдь не грипп был первопричиной его отвратительного настроения.
Встречи с Холмсом-старшим - «Для вас просто Майкрофт, Грегори» - неожиданно вошли в привычку.
Четыре из них прошли по привычному сценарию, а вот пятая, на прошлой неделе, не состоялась, завершив его рабочий день короткой смс: «Важная командировка. В другой раз, инспектор», вызвав внезапный всплеск то ли разочарования, то ли… сожаления.
Не зная, чем заняться в свободный вечер, он по старой привычке отправился в паб. И не высидел там даже пятнадцати минут: стакан пива и миска солёных орешков снова напоминали об одиночестве и о том, что к хорошему быстро привыкаешь.
Майкрофт Холмс за время их общения постепенно преображался — с каждой последующей встречей уходили покровительственные замашки, властность и холодность. Майкрофт был, несомненно, замечательным собеседником, который мог поддержать любую тему разговора, и внимательным слушателем, не оскорбляющим неуместной жалостью или ненужными советами. В последнем инспектор убедился, поддавшись порыву и рассказав о неудачном браке: с таким неподдельным интересом его излияния не выслушивал даже штатный психолог.
Не считая того неожиданного комплимента о глазах цвета шерри, общение с Холмсом-старшим не было неловким. Майкрофт вёл себя деликатно, не навязывал свою волю, даже передавая салфетку или бокал, держал дистанцию. Холмс демонстративно отключал звук на мобильном, ослаблял безупречный узел галстука, позволяя Грегори Лестрейду завладеть несколькими часами своего драгоценного времени.
Грегори время от времени даже казалось, что Майкрофту интереснее он сам, нежели похождения Шерлока. И это неожиданно льстило.
Грегори иногда думал — если бы их руки соприкоснулись, он бы отдёрнул ладонь или… ?
Иногда... Ну, или чуть чаще, хотя кто считает?
***
Таблетки, естественно, не помогли.
К вечеру Грегори почувствовал себя абсолютно разбитым, изведя половину коробки бумажных носовых платков: лекарство только отсрочило основной удар болезни, сняв явные симптомы простуды, а взамен наградив странным состоянием, когда чувствуешь себя словно во сне.
Ощущая зарождающийся во всём теле жар, инспектор упрямо дописывал последние строки отчёта, что расплывались перед глазами, обещая самому себе легкий ужин (если в холодильнике хоть что-то найдется съестного), жаропонижающее и глубокий сон на протяжение всех выходных, когда телефон завибрировал в кармане. С замиранием сердца Грегори ткнул на кнопку:
«Встреча все ещё в силе, инспектор? МХ»
Руки сами потянулись ответить: «Да».
«Ждите машину через 5 минут»
На его лице засияла непривычная для безнадёжно простуженного человека счастливая улыбка.
*****
Майкрофт Холмс сидел за столиком в итальянском ресторанчике и ждал своего гостя, задумчиво потирая пальцами ножку высокого бокала с водой. Сказать, что эти встречи значили для него очень многое – просто не сказать ничего.
Внешняя непринуждённость и естественность стоила ему неимоверных усилий — несмотря на отточенное до совершенства умение играть любые роли на публике, как это и подобает политику среднего звена, малейшая улыбка Грегори пробивала брешь в холодной оболочке.
И только сам Майкрофт знал о нестерпимом желании с нежностью взять инспектора за руку, разгладить избороздившие лоб морщины и подарить если не счастье, то хотя бы покой.
Поймав себя на том, что он смотрит на часы уже в третий раз за последние десять минут, Холмс улыбнулся сам себе, а когда поднял голову, то увидел приближающегося Грегори.
Лестрейд был заметно утомлён — осунувшееся побледневшее лицо, синева под глазами, но лучезарная, мальчишеская улыбка компенсировала и сгладила все недостатки. Озарившая его лицо радость дополнилась внутренним светом глаз цвета растопленного шоколада. Вряд ли инспектор обладал выдающимися актёрскими навыками и смог бы изобразить такое неподдельное счастье.
- Что-то вы неважно выглядите, Грегори, - признался Майкрофт, внимательно вглядываясь в лицо мужчины.
- Немного простудился, а в целом – здоров, - ответил Лестрейд, значительно преуменьшая правду о своем состоянии. Не откладывать же долгожданную встречу ещё на неделю?
- Если вы не против, я закажу для вас кое-что, обладающее целебными свойствами, - и получив утвердительный кивок, Майкрофт подозвал официанта. Получив распоряжение на итальянском (поначалу Грегори даже показалось, что это латынь), юноша-официант ринулся в сторону кухни, спеша исполнить поручение.
Расправляя белоснежную льняную салфетку на коленях, Холмс-старший кидал обеспокоенные взгляды, замечая проступающий на лице инспектора неровный румянец — предвестник лихорадки. Ему очень хотелось дотронуться до лба Грегори, чтобы проверить свое предположение, но, зная, как действуют на него прикосновения к смуглой коже, каким томительным ожиданием разливается в крови желание, он подавил в себе ставший таким естественным порыв, и спросил о работе.
Стараясь ничем не выдать свое состояние, при котором безумно хотелось спать, а самая приятная мысль была о пенной ванне с горячей водой, Лестрейд постарался удовлетворить любопытство Майкрофта и даже рассказал пару эпизодов из расследований, в которых принимал участие Шерлок.
Отметил его необычную нервозность и то, как он теперь реагировал на Джона. Раньше Шерлок старался держать Джона как можно ближе к себе, а теперь едва ли замечал его присутствие. Холмс-младший стал раздражительным и нервным и больше не реагировал на восторженные восклицания, расточаемые восхищенным Ватсоном. Смягчившийся было Шерлок постепенно возвращался к своему прежнему состоянию, в котором он пребывал до встречи с Джоном, снова затевая ненужные ссоры на местах преступлений и оскорбляя Андерсона и Донован.
Что-то между ними определенно происходило. Только что? На этот вопрос у инспектора не было ответа.
В этот момент принесли заказ и поставили перед Лестрейдом большую керамическую кружку с толстыми стенками, прикрытую красной льняной салфеткой с ручной вышивкой и наполненную чем-то настолько вкусно пахнущим, что к нему даже на какое-то время вернулась способность различать запахи. Ароматы корицы, цитрусовых, ванили источали терпкий аромат, приглашая узнать, так ли хорошо это на вкус.
- Да это же глинтвейн, - изумился Грегори, снимая ткань и заглядывая в ёмкость.
- Совершенно верно, – подтвердил Майкрофт.
- С ума сойти, - восхитился инспектор, - сто лет его не пил. В наше время легче принять таблетки, чем лечиться дедовскими методами.
Неуловимые изменения на лице Майкрофта прошли мимо внимания Грегори. Он услышал только это: - Я уже говорил вам, что очень старомоден и всем лекарствам предпочитаю старый, проверенный способ. Пейте. Поверьте, хуже не будет, - Холмс улыбнулся, подбадривая Лестрейда.
- Ну, что ж, мне терять уж точно нечего, - согласился Грег, начиная пить маленькими глотками горячее пряное вино, ощущая, как уютное тепло растекалось по телу. Он проклинал про себя осенние перепады непогоды, так коварно действующие на его организм, неспособность за грузом дел распознавать первые симптомы лихорадки. Заботиться о нем было некому, и страх однажды стать зависимым от чужой помощи стал просто навязчивым, связывая липким, отвратительным страхом мысли о будущем.
Если бы инспектор не был занят содержимым своей кружки, то заметил бы смесь тревоги, заботы и сострадания на лице у Майкрофта.
Выпив напиток до дна, Лестрейд взбодрился, даже повеселел.
- Готовы сделать заказать? – рядом снова возник вышколенный официант.
- Да, - с толикой умиления глядя на Грегори, сказал Майкрофт.
- Мне рыбу и брокколи, - попросил Лестрейд, привыкнув в обществе Холмса полагаться на его вкус, припоминая, как в прошлый раз ел именно это, и остался доволен.
- А как же большой кусок мяса? – с ироничной улыбкой спросил Майкрофт.
- Не сегодня, - признался инспектор, - лекарства приглушили аппетит.
- Ну, что же, - согласился Холмс, отдавая меню, - буду с вами солидарен и закажу то же самое. - Официант ушел.
Грегори бросил взгляд на собеседника: Майкрофт упёрся локтями в стол, задумчиво положил голову на сцепленные в замок пальцы, придвинувшись чуть ближе. Теперь Лестрейд видел лицо Холмса настолько близко, что мог разглядеть и сеточку тонких морщинок-лучиков вокруг глаз, и рассыпавшиеся по переносице светлые веснушки.
То ли простуда, то ли тепло глинтвейна проделывало с ним странную штуку: заставляло предметы терять свои очертания, покачиваться и мягко менять форму. Ему даже казалось, что Майкрофт пару раз бросил пристальный взгляд на его губы, гораздо более долгий, чем требуют приличия и простое разглядывание собеседника.
Шум окружающего мира доносился до сознания, как через вату, а в голове прозвучала шальная мысль: если прикоснуться к лицу сидящего перед ним мужчины, что за этим последует?
Он и не заметил, когда перед ним поставили тарелку с лососем в овощном гарнире. Неохотно он взялся за приборы.
Глядя, как Лестрейд вяло ковыряется в тарелке, Майкрофт рассердился на самого себя: - Я просто глупец, Грегори, - и встретив удивленный взгляд Лестрейда, продолжил, - я должен был догадаться, что пончик, съеденный вами в обед, был единственной пищей за весь божий день. Глинтвейн, выпитый на голодный желудок, совсем не способствует хорошему аппетиту.
- Ну что вы, - не согласился Лестрейд, храбро бросаясь с вилкой наперевес на еду, - смотрите, я ем. Но откуда…, - спросил он, прожёвывая рыбу, не чувствуя ее вкуса.
Майкрофт с усмешкой объяснил:
- Крошки и сахарная пудра у вас на лацканах пиджака.
- Вот черт, - тихо выругался Грегори, пытаясь салфеткой стереть следы дурных вкусовых привычек.
Грегори был, несомненно, очень рад встрече, но организм подводил раз за разом, да и усталость брала своё. Сначала он почувствовал сухость во рту и душное тепло, словно внутри него работала огромная печка, на которую подливали воды — Грег постарался как можно незаметнее расстегнуть воротничок рубашки, пока Холмс что-то рассказывал. Подавляя острое желание обмахнуться меню, Лестрейд потянулся за водой и чуть не сбил бокал, не рассчитав траекторию.
- Вы точно в порядке, Грегори? - Майкрофт прищурился, отслеживая подрагивающие руки инспектора, но получив заверения, что всё хорошо, успокоился и продолжил рассказ.
Но дальше стало еще хуже. Постепенно мерный голос Холмса-старшего сменился противным звоном в ушах — Грегори несколько секунд просто смотрел на шевелящиеся губы Майкрофта, отвлечённо ловя ускользающую мысль, что, будь он не так болен, то... Инспектор вяло поковырял вилкой рыбу, чувствуя, что больше всего ему хочется прилечь.
Майкрофт отставил приборы и произнёс:
- Пожалуй, пора, Грегори. Вам нужно домой. Я вас отвезу, - Холмс помог мужчине встать, и они вышли из ресторана.
Грегори с удовольствием сел на мягкое заднее сидение и закрыл глаза, смутно чувствуя, что опирается на тёплое и твёрдое плечо Майкрофта. Согласно банальным правилам приличия, ему нужно было отстраниться, но... Поездка так убаюкивала, что Грег плюнул на всё и не двинулся с места.
Майкрофт придержал его за локоть, пока они поднимались в квартиру — Грег долго рылся по карманам плаща, пытаясь найти ключи, а потом сражался с замком. Майкрофт прислонил разморенного Грегори к стене в прихожей, опустившись вниз, чтобы развязать шнурки на его ботинках. Грег изумлённо посмотрел на него сверху вниз и недоумённо спросил:
- А почему вы без зонта?
Холмс фыркнул, всё ещё борясь со шнурками:
- Почему, почему... Вас я отобью у бандитов и голыми руками. - Холмс поднялся, чтобы прикрыть входную дверь, но вовремя увидел, как Грегори медленно начал сползать по стене.
- Куда-то собрались, инспектор? - Майкрофт выдохнул это Грегори почти в самое ухо, удерживая от падения за талию.
Холмс стянул с него плащ, аккуратно пристроив на крючок возле зеркала, и потянул в гостиную.
- Кажется, я не ждал гостей, - пробормотал Грегори, когда Майкрофт усадил его на диван.
- Ничего, это ничего. Я только закрою дверь.
Грегори послушно стал ждать, прикрыв глаза, пока не пришёл в себя от прикосновения уверенных рук, которые аккуратно развязывали его галстук.
Майкрофт сидел перед ним, прямо на журнальном столике, снятый пиджак покоился рядом на столешнице. Лестрейд бесконечно долго смотрел в глаза Холмсу, разглядывая упавшую на лоб вьющуюся каштановую прядь, родинку на щеке, которую раньше не замечал, изогнутые в лёгкой улыбке губы, и принял решение. Грег перехватил его руки, мягко удерживая запястья, и потом подался вперёд, накрывая эти невозможные губы своими, ловя удивлённый тихий вздох
Майкрофт замер.
Прикосновение слегка обветренных губ Грегори вызвало реакцию намного сильнее, чем он мог себе представить - потрясающей силы жгучая волна возбуждения поднималась всё выше и выше, грозясь накрыть с головой и увлечь в пучину самых потаённых желаний; каждая клеточка его тела буквально умоляла поддаться искушению, прижать инспектора к дивану и бесконечно долго целовать восхитительно мягкие губы, торопливо избавляя того от одежды.
Холмс освободил свои руки, чтобы обхватить лицо Грегори и ответить на поцелуй, словно пытаясь насытиться — жадно, влажно, горячо, до дрожи, пробежавшей по позвоночнику. От Лестрейда до сих пор чуть слышно пахло корицей и цитрусами, и это кружило голову получше самого дорогого вина.
Майкрофт нехотя отстранился только в тот момент, когда мужчина, застонав, попытался расстегнуть на нём рубашку:
- Сегодня вам нужно поспать, Грегори, - голос Холмса был полон сожаления - как бы сильно ему ни хотелось продолжения, его не отпускала мысль, что инспектор, возможно, не совсем понимает, что с ним происходит. Доведя разморенного Лестрейда до спальни, Майкрофт поскорее покинул его квартиру. Нужно было подумать.
****
Утро началось непривычно. Лестрейд с трудом разлепил глаза, пытаясь понять, что именно не так. Электронные часы показывали без четверти семь - будильник был отключен, а шторы милосердно задёрнуты.
Грег перевернулся и с тяжёлым стоном сползая с кровати, поплёлся в ванную.
Холодная вода немного освежила, унося спутанность мыслей и сонливость, жар спал, осталась только неприятная слабость в ногах, словно он вчера пробежал пару миль.
Грегори посмотрел на себя в зеркало и попытался вспомнить, что вчера было.
Диван. Галстук. Поцелуй.
Он что, поцеловал Майкрофта Холмса?
Лестрейд издал горловой высокий звук, смесь изумлённого возгласа, смеха и стона. Боже, он поцеловал Майкрофта-чёрт-его-возьми-Холмса, мистера «Большая шишка» в Британском правительстве! И, кажется, ему, Грегу, это более, чем понравилось.
Вот только одна мысль не давала ему покоя: он точно помнил, что хотел стянуть с Майкрофта Холмса идеальную рубашку и выяснить, есть ли на его коже такие же карамельно-коричневые веснушки, как и на лице. А вот удалась ли его затея, он не помнил. Когда он посмотрел на свое отражение, на секунду показалось, что рядом стоит Майкрофт и пристально смотрит ему в глаза с лукавой усмешкой.
Тряхнув головой, отгоняя наваждение, Грегори услышал, как в гостиной зазвонил телефон, настойчиво требуя к себе внимания.
Звонили с работы, чтобы сообщить: ночью на Бейкер-стрит прогремел взрыв. Жертв и пострадавших не было, но его присутствие требовалось, чтобы начать расследование
Глава 17
Мои глаза в тебя не влюблены,
Они твои пороки видят ясно.
Но сердце ни одной твоей вины
Не видит, и с глазами не согласно.
У. Шекспир
Шерлок недовольно завозился в кресле, пытаясь принять наиболее удобное положение, то поднимая ноги к подбородку, то вытягивая их далеко вперёд и сползая в кресле. На горизонте не было ни интересных дел, ни Ватсона.
Джон его раздражал.
Тем, как довольно вздыхал, заваривая чашку чая после смены в больнице. Тем, как умиротворённо гремел посудой на кухне, беря заботы о пропитании детектива на себя. Раздражал одним только присутствием, и тем, что это, чёрт его побери, Джон!
Уже несколько дней Шерлок не мог сосредоточиться, проваливая один эксперимент за другим. Ватсон, как навязчивая мелодия, вторгался в его мысли раз за разом, низвергая изящные цепочки рассуждений в хаос обуревающих эмоций.
Томление. Боль. Желание, опаляющее огнем. Да что это с ним?
Шерлок придирчиво посмотрел на смайлик, который лучезарно улыбался со стены, и прикинул, в каком из трёх ему известных тайников Джон хранит свой пистолет.
***
Шерлок знал, что Джон придёт со смены уставший и голодный. Что захочет неторопливо снять куртку, расслабиться и сделать пару сэндвичей. Но всё равно, ожидая Ватсона с минуты на минуту, он продолжал непрерывно палить в стену.
Глухое раздражение пузырилось и закипало в груди, поэтому исключительно назло себе, Шерлок испытывал и свои нервы, и нервы друга, выясняя предел долготерпения Ватсона. И этот предел опасно приближался.
- Ты куда?
- Гулять! На воздух! - остервенело сдёрнув с крючка куртку, Джон вылетел на улицу.
Шерлок провожал его взглядом — Ватсон чеканил шаг как на плацу, от злости сжимая кулаки.
Шерлок вздохнул.
Он уже пожалел, что поддался чувствам и выместил всю злость на ничего не подозревающем Джоне. Ребяческая игра «Достанем Джона Ватсона» напоминала цепь из костяшек домино — достаточно было ударить первую, и ровная чёткая дорожка рассыпалась бы на отдельные части, погребая его под собой.
И вот теперь, временно выдворив с Бейкер-Стрит источник своего раздражения, он чувствовал абсолютно нелогичное чувство пустоты — мысль о том, что никто не будет назойливо стучать по клавиатуре, отвечая на комментарии в блоге, если и вызывала досаду, то только на самого себя.
Когда прогремел взрыв, Шерлок оглушённый лежал на полу, засыпанный пыльным бетонным крошевом вперемешку с битым стеклом и думал — как хорошо, что Джона не было рядом. Одним сотрясением мозга, как он, тот бы не отделался.
Прошло каких-то полчаса, и улицу наводнили машины полиции, пожарных и скорой помощи. Чудо, что дом напротив, в котором прогремел взрыв, остался стоять на месте и не рухнул, погребая под обломками людей, что готовились ко сну.
Шерлок успокоил квартирную хозяйку, убеждая, что с ним все в порядке, и взрывная волна не причинила ему никакого вреда. А сам при этом старался поменьше двигаться, чтобы дать возможность срастись сломанным шейным позвонкам. Принял душ, смывая с себя пыль, и переоделся в костюм. Стоя у разбитого окна на открытом ветру и чувствуя, как под ногами противно скрипят осколки, он думал, что в последнее время слишком углубился в свои переживания по поводу внезапно вспыхнувшего влечения к Джону.
Он проверял себя: стоило только прикоснуться к обнаженной коже Ватсона, как по телу разливалась предательская истома, мысли заволакивало туманом, и единственном желанием было прижать Джона к любой вертикальной поверхности и целовать до умопомрачения, пока у того не иссякнет запас кислорода, а потом…
Боязнь выдать свои подспудные желания переплавилась чуть ли не в ненависть, глухое раздражение и желание сделать больно. Почему Джон ничего не помнит, как его сестра? И тут же Шерлока охватывал неконтролируемый, безотчетный страх. А что если он действительно все вспомнит? Что тогда отразится в глазах Джона? Ненависть, боль… но уж точно не любовь.
Мысли бились в голове, как пойманные светлячки в закрытой стеклянной банке.
Работы по установке деревянных щитов на окнах на первое время, пока не вставят новые стекла, отвлекали, производя слишком много шума.
Когда задребезжал рассвет, послышались быстрые шаги по лестнице.
«Джон», - подумал Шерлок, вскочил из кресла, и сердце радостно забилось в предвкушении. «Он вернулся! Беспокоится за мою жизнь!» Но это был всего лишь Лестрейд. Разочарование было так велико, что Шерлок рухнул обратно в кресло и схватил первое, что попалось под руку – скрипку.
Инспектора явно подняли с постели. Весь его внешний вид просто кричал, что ночка у него была беспокойная. В другое время, если бы не был так занят своими переживаниями, Шерлок обязательно докопался бы до истины и не успокоился, пока не выяснил, что же с ним произошло.
- Как ты? – задыхаясь от быстрого шага, выдохнул Грегори.
- Все в порядке, - буркнул Шерлок, не сдерживая раздражения.
- Хорошо, - облегченно выдохнул Лестрейд, оглядываясь, чтобы рассмотреть комнату усеянную осколками. – А Джон?
Шерлок поднял на него глаза, и Грегори почему-то стало неловко за свой вопрос, настолько непривычное выражение промелькнуло на лице детектива. Ему отчего-то показалось, что он переступил грань приличия, словно подглядывал за ними в замочную скважину.
- Его не было дома, - разлепил сжатые губы Холмс, чтобы ответить на вопрос. Опустил голову и стал перебирать струны своей верной подруги.
- Так это замечательно, – как-то неуверенно продолжил Лестрейд, но споткнулся о злой взгляд Шерлока и добавил, - хорошо, что его не было дома, а то вы оба могли пострадать.
Снизу стукнула входная дверь, и кто-то размеренным шагом стал подниматься по лестнице. Этого гостя квартира на Бейкер-стрит еще не принимала. Майкрофт Холмс, опираясь на своей неизменный зонтик-трость, с папкой в руке, возник на пороге 221 б, и первый, кто предстал перед его глазам, был Лестрейд.
- Грегори, - церемонный полупоклон. – Здравствуй, Шерлок, - поворот в сторону брата.
- Майкрофт, - выдавил из себя инспектор, покрываясь пунцовым румянцем, опуская глаза в пол. Он отчаянно завидовал железной выдержке старшего Холмса.
Шерлок с широко распахнутыми глазами, не скрывая изумления, переводил взгляд с одного на другого. Его вопрос прозвучал, как еще один взрыв: - И как, по-вашему, инспектор, мой брат хорош в постели?
- Шерлок, - хором прозвучали возмущенные голоса мужчин.
- Выстрел наугад, - по-кошачьи, почти промурлыкал довольный детектив, - но какова реакция!
- Знаете, я все-таки пойду, - выдавил из себя Лестрейд, не выдерживая чрезмерного количества Холмсов на один квадратный метр помещения.
Он двинулся в сторону выхода, спеша покинуть нехорошую квартиру, где его читали как раскрытую книгу, и даже не успел заметить, каким взглядом проводил его Майкрофт. Холмс-старший смотрел вслед удаляющемуся инспектору, абсолютно наплевав на то, что подумает о нем младший брат.
Шерлок приставил скрипку к плечу и, взмахивая смычком, сыграл отрывок «Каприза» Паганини, чтобы проводить инспектора, а потом, резко обрывая мелодию, спросил в своей излюбленной издевательской манере: – Значит, когда у тебя не получилось завербовать или запугать Джона, ты нашел того, кто купился на твое обаяние?
- А ты все еще злишься, и не желаешь со мной общаться? - поддел его Старший.
- Ты не просто держал меня в неведении, ты предал мое доверие, - было видно, что Шерлок злится скорее по инерции, и градус обиды давно снизился.
- Какой ты, в сущности, еще ребенок, - смахивая на пол осколки с кресла Джона и устраиваясь поудобнее, констатировал Старший. – Ну, что бы изменилось, если бы ты обо всем знал? И чего ты добился, поселившись вместе с доктором? Терзаешь себе душу? Судя по тому, как ты обращаешься с ним в последнее время, в раю не все так безоблачно?
От злости Младшему хотелось прожечь взглядом насквозь своего собеседника.
- Да, да… - признался Старший, - я знаю это от Грегори и не стоит этому удивляться. Ты же понимал, что я не оставлю тебя в покое. И я до сих пор считаю, что тебе не нужно было знакомиться с Джоном Ватсоном. Добром это не кончится.
- Уже… - признался Младший.
Старший весь подобрался, от его мнимой вальяжности не осталось и следа. Он придвинулся на край кресла и попросил: - Рассказывай.
- Гарри, сестра Джона…
- Она лежит в психиатрической клинике с диагнозом «шизофрения», - дополнил фразу Старший, показывая свою осведомленность.
- … она узнала меня, когда я сопровождал Джона в больницу.
Старший в изумлении откинулся на спинку кресла, переваривая услышанное. Пауза затянулась, когда он выдавил из себя: - Нам нужно встретиться с мисс Ватсон. Возможно, она скажет, как снять проклятие?
- Я бы не сильно на это рассчитывал, - признался Младший. - Она действительно больна, и ее память как блуждающий огонек на болотах - то вспыхивает, то гаснет. В тот момент, когда она меня узнала, ее злость, замешанная на ненависти, могла бы породить еще одно проклятие, если бы это было в ее силах.
- Попробовать стоит, - пробормотал Старший. – Ты пойдешь со мной.
- Я не собираюсь… – с горячностью начал Шерлок, но тут внизу стукнула дверь, послышались торопливые шаги, и хриплый от волнения голос, опережая своего владельца, разнесся по квартире: «Шерлок, Шерлок..»
Младший почувствовал, как его груди коснулось что-то теплое, щемящее, окутывая в кокон любви и заботы. Если бы не присутствие брата, он подскочил бы к лестнице и встретил Джона на последней ступеньке, чтобы успеть попасть под лавину из тревог и переживаний.
- Шерлок, - повторил Джон, вбегая в двери и замирая от изумления. Присутствие Майкрофта в их квартире, в этот момент больше похожей на военный блиндаж после артобстрела, стало для него полной неожиданностью.
Если бы не старший Холмс, он кинулся бы к Шерлоку, чтобы проверить, не пострадало ли это кудрявое недоразумение от взрыва. Всю дорогу до Бейкер-стрит он осыпал себя упреками за то, что психанул и ушел вчера вечером, не придумав ничего лучшего, как отправиться к Саре. Бедная женщина рассчитывала на более приятный вечер, чем изнывать по градом жалоб Джона на своего соседа, а потом слушать, как под действием алкоголя обида переплавляется в нечто другое, заставляя петь хвалебные оды Шерлоку черт-его-побери-Холмсу. Без лишних вопросов она постелила Джону на диване в гостиной, глядя на него с сочувствием, будто знала что-то, еще не доступное его пониманию.
- Нет, - обращаясь к брату, продолжил прерванный разговор Шерлок.
- Джон, - обратился к растерянному Ватсону Майкрофт, - может вам удастся уговорить этого упрямца заняться делом?
Он встал и, протягивая папку, подошел к дивану, на который сел Джон.
Ватсону польстило, что старший Холмс обращается к нему за помощью в деле укрощения несносного братца, как бы признавая за ним способности дрессировщика. И Джон несомненно бы огорчился, если бы знал, что Майкрофту всего лишь понадобилось убрать его на какое-то время с дороги, приставив к делу, чтобы он не путался под ногами, когда они пойдут в больницу навещать Гарри.
Следующие несколько дней были настолько насыщенными, что Шерлок и Джон, до этого находившиеся чуть ли не в состоянии войны, сплотились, распутывая дело о Подрывнике. Холмс был так сильно увлечён загадками, подкидываемыми его таинственным поклонником, что забывал не только есть и спать, но и совсем перестал обращать внимание на свое влечение к Джону. Его мозг, получающий одну головоломку за другой, активировался в режиме поиска решений и сконцентрировался только на одной проблеме.
Ватсон, как верный рыцарь, всюду следовал за своим сюзереном, готовый на все, лишь бы поймать ненормального, использующего невинных людей, как приманку для своих жестоких развлечений. Уже тогда Джон понял, что имеет дело с двумя гениальными и абсолютно похожими в своей одержимости людьми, которые ни в грош не ставят человеческие жизни. Один, пользуясь своими способностями тратил все свои силы на раскрытие сложных задач, а другой с легкостью калечил чужие судьбы ради красиво выстроенной головоломки.
Временами Джону хотелось схватить Шерлока за плечи и долго-долго трясти, чтобы привести в чувство, заставить думать не только о логической цепочке умозаключений, но и о тех, к кому в этот момент Подрывник привязывает следующую бомбу. Но все, чего он добился, была фраза, брошенная рассерженным Шерлоком:
- Не делай из людей героев, Джон. Героев не существует, а если бы они и были, я не из их числа!
Шокированный подобным признанием Ватсон понял, что не имеет никакого влияния на этого безэмоционального и холодного, как мраморная статуя, человека. Он явно переоценил свое влияние на Холмса, наивно полагая, что совместное проживание под одной крышей благотворно сказалось на человечности Шерлока.
*****
Шерлок понял свою ошибку слишком поздно, когда уже ничего нельзя было исправить. Джон, одетый в жилет со взрывчаткой, стоял на краю бассейна и смотрел на него с упреком. В глазах читалось: «Беги, Шерлок. Я бывал и не в таких переделках. Я солдат, я справлюсь. А ты должен жить».
В этот момент, когда Джон балансировал на краю жизни и смерти, Шерлоку отчаянно захотел проникнуть в его мысли. Узнать, возненавидел ли его Джон за то, что по вине Холмса он стал еще одной жертвой Подрывника?
Шерлок был настолько сердит, что дал себя обыграть Мориарти, клюнув на внешнюю безобидность «Джима из IT», что всерьез вознамерился разнести это место к чертовой матери, подорвав взрывчатку выстрелом в жилет, который срывал с Джона трясущимися руками. Никогда в жизни он не испытывал такого страха за чью-то жизнь, такую хрупкую, такую трепетную в его руках, что мозг напрочь отказывался функционировать в обычном режиме.
Глядя в безумные глаза Мориарти и понимая, что одним выстрелом может стереть с лица земли эту мразь, он услышал слова, что сорвались с губ Джона как молитва:
Хоть ангел твой устал за мной смотреть,
Господь, не дай сегодня умереть.
Но если смерть придет за мной –
смирюсь с судьбой.
Шерлок опустил вытянутую руку с пистолетом от бессильной ярости и желания сохранить жизнь самому дорогому на свете человеку.
************
Немного помедлив, Шерлок повернул ручку двери в спальню Джона.
Ватсон сидел на кровати, пытаясь расстегнуть манжеты рубашки, и поднял взгляд на Шерлока, всем своим видом показывая, что именно сейчас он не настроен на разговор.
- Ты можешь оставить меня сегодня в покое? – слова звучали безжизненно, устало.
Тихо закрыв за собой дверь, Шерлок подошёл к другу, опускаясь перед ним на колени, чтобы их лица оказались почти вровень.
Электрический свет фонаря, неровными кусками лежащий на полу и покрывале, подсвечивал лицо Джона, особенно выделяя резкие морщинки вокруг глаз и кончики светлых ресниц. Из его взгляда ещё не ушло напряжение этого дня, вспыхивая электрические искрами на дне, а возле рта залегла складка — он раздражён, но слишком вымотан, чтобы читать нотации.
Шерлок долго вглядывался в его лицо, а затем обнял, утыкаясь лицом в грудь.
Ватсон вздрогнул. Адреналин ещё бурлил в его венах, отчего пальцы неприятно подрагивали, когда он пытался расстегнуть манжеты. К тому же, он был еще слишком зол на Шерлока — за шахматную партию, в которой он оказался всего лишь пешкой в игре двух гениев. Всё, чего ему сейчас хотелось — кое-как стащить с себя одежду и уснуть, забыв сегодняшний день как страшный сон.
- Прости меня, - тихо произнёс Шерлок, прижимаясь щекой к рубашке Джона, там, где слышно учащённое биение сердца, вдыхая тёплый аромат — причудливое смешение запаха кожи Джона, бергамота и отголосков хлора после бассейна. От мысли, что это живое сильное сердце могло остановиться в любой момент по прихоти Мориарти, в горле Шерлока заворочался вязкий комок, заставляя снова и снова беззвучно шептать такое сложное для него в своей простоте слово «прости».
Джон даже не подозревал, что Шерлок просит прощения сразу за ВСЕ — за игры с Мориарти, за всю ту боль и обиды, которые он причинил когда-то, отчего их души вынуждены вновь и вновь существовать, заточённые в темнице смертных и бессмертных тел. За то, что поздно понял, насколько Джон важен для него - лишь стоя напротив в бассейне и глядя, как на жилете со взрывчаткой мигает красный огонёк.
Шерлок сжал его в объятиях ещё сильнее и поднял голову только когда на его плечи легли твёрдые тёплые ладони. Теряя голову от этой интимной близости, понимая, что в этот момент все может закончится, даже не начавшись, он сделал движение вперёд.
Их губы сталкиваются в почти-поцелуе, и Джон словно каменеет, напрягает ладони, отчего внутри Холмса всё болезненно замирает — сейчас оттолкнёт — а он не сможет перестать касаться, целовать эти мягкие губы, словно он сам— продолжение Джона, и потом придётся отрывать его по живому, оставляя безобразные шрамы по краям, а Шерлок будет цепляться изо всех сил, до крови, до содранных ногтей, лишь бы остаться рядом.
Джон сжимает губы. В его голове звенящая пустота, ни одной связной мысли о том, что ему делать в следующее мгновение. Отстраниться и сделать вид, что этого не было? Или позволить этому случиться, дать волю адреналину, потому что это сейчас кажется таким правильным?
Он делает свой выбор, приоткрывает губы и медленно сдаётся без боя во власть животного инстинкта, завороженный невиданным зрелищем иррационального, нелогичного и полностью подчиненного эмоциям Шерлока, которые накрывают его с головой, как прибрежная волна во время шторма.
И Шерлок ликует, обхватывая ладонями лицо Джона, прижимаясь всем телом ближе - только не исчезай, будь со мной — и Джон остаётся. Жёстко, яростно, беспощадно — поцелуй, на который уходит весь воздух, заставляет их задыхаться.
Джон хаотично тянет его рубашку из брюк и забирается под неё руками, очерчивая кончиками пальцев крепкие мышцы. Тело под ладонями непривычно твёрдое, лишённое женской округлости и мягкости, но сейчас ему это неважно.
Для него происходящее похоже на транс, на душный жаркий сон, после которого останутся влажные сбитые простыни и бесконечное смущение. Пусть завтра он трижды пожалеет об этом, но сейчас существует лишь огонь, струящийся по венам — один на двоих, жадные поцелуи и момент, когда кажется, что тебе принадлежит всё время мира.
Шерлок покусывает его губы, словно Джон — живительный источник, из которого невозможно напиться; с силой проводит пальцами по шее, чувствуя ладонью быстрое биение пульса под разгорячённой кожей. Не выдерживая, он толкает Джона на кровать, скрипнувшую под их весом, осёдлывает его бёдра, трётся, вызывая короткий полувздох-полустон. Близость туманит рассудок, вмиг загустевшие мысли вытесняет желание, поднимающееся из глубины — как долго он видел во снах эти узкие мягкие губы, синие глаза, светлые мягкие волосы...
Воспоминания (блеск бронзовой кожи, пахнущей солнцем и мёдом, морская соль, смолистый аромат кедра), когда-то заключённые в его памяти, словно в янтаре, осыпаются со звонким стуком, солнечный камень трескается, крошится в золотистую хрусткую пыль.
Тогда и сейчас для него накладываются друг на друга, словно рисунок на кальке, вызывая лёгкое головокружение, но наконец-то Шерлок чувствует себя целым.
Нет никакого одиночества, которым он окружал себя сотни лет.
Нет никакого прошлого. Настало время жить настоящим.
Почти рыча, он тянет рубашку Джона вверх, прижимаясь губами прямо напротив глухо бухающего сердца, и Джон стонет, словно каждое касание рта ощущается на его коже слабыми электрическими разрядами.
В какой-то момент Шерлок поднимается с кровати, быстро стаскивает брюки, отпихивая комок одежды в сторону и оставаясь лишь в рубашке, едва прикрывающей ягодицы. Он лихорадочно переворачивает содержимое тумбочки вверх дном, ища хоть что-нибудь — из ящика на пол сыплются запасные ключи, ручка, какие-то мелочи - и, наконец, находит нужное.
Джон почти забывает, как дышать, когда Шерлок нетерпеливо сдёргивает с него джинсы и бельё, оставляя их болтаться в районе колен, а сам усаживается сверху, крепко сжимая ногами его бёдра. Он обхватывает их члены ладонью, медленно проводит сверху вниз, и они оба задыхаются, потому что воздух вокруг густеет, застревая в лёгких. Этого так много, и так мало одновременно, отчего последняя крошечная часть Джона, говорящая, что это не самая лучшая затея, тонет вместе с рассудком в обжигающем, почти болезненном удовольствии.
Джон не дышит совсем, когда Шерлок, сдвинувшись чуть выше, медленно опускается на него, вытягиваясь струной под его ладонями. Влажный узкий жар сводит его с ума, хотя поза далеко не самая удобная — одежда сковывает колени, полы шерлоковой рубашки мешают, к тому же Джон не знает, куда деть руки, попеременно перехватывая его то за талию, то за бёдра. Движения выходят короткими и рваными, но в них столько чувственной нежности, что его колотит, когда Шерлок прижимается ближе, влажно выдыхая ему на ухо.
- Джон... - Шерлок коротко стонет, приоткрывая рот, стискивая влажные пальцы на плечах Джона, подаётся на каждый толчок, чувствуя, как всё его естество рассыпается цветными осколками калейдоскопа, чтобы с каждым движением сложиться в новый узор.
Джон откидывается назад на подушку, и Шерлок почти распластывается на нём, соблазнительно выгибая спину, пока Джон вскидывает бёдра сильнее. Сквозь ресницы он видит искажённое наслаждением лицо Шерлока, закушенные губы и налипшие на влажный лоб кудри.
Напряжение нарастает: кажется, будто воздух вокруг гудит и искрит электричеством, и всё становится неважным, ненужным, мелким, словно они одни живые среди мира, составленного из грубых картонных декораций.
Джон успевает увидеть, как Шерлок потрясённо распахивает глаза и выдыхает ему в губы что-то бессвязное, прежде чем волна всепоглощающего удовольствия накрывает их, оставляя после себя лишь звенящую тишину.
Джон приходит в себя, глядя в белый потолок, по которому ползёт свет фар от проезжающих машин — Шерлок прижимается к его боку, уткнувшись влажным лбом в плечо, растрепавшиеся кудри щекочут шею.
Для них дороги назад больше нет. Осталось только настоящее. Одно на двоих.
_________________________________
Арт к этой главе
pp.vk.me/c310918/v310918266/344a/ANxVuBBuFTk.jp...
@темы: Шерлок Холмс, Рейтинг R, АУ, Майкрофт Холмс, Джон Уотсон, Грегори Лестрейд
-
-
09.10.2013 в 21:36-
-
09.10.2013 в 22:11вдохновения!
-
-
09.10.2013 в 22:44-
-
13.10.2013 в 00:22-
-
13.10.2013 в 02:23-
-
13.10.2013 в 02:49