Я бисексуальна в выборе литературы
Название: «Один год жизни»
Автор: Vlublennaya_v_more
Бета: Sybellin.
Жанр: agnst, romance
Пейринг: Майстрад
Рейтинг: R
Размер: Миди
Статус: в процессе
Дисклаймер: материальной выгоды не извлекаю
Описание: Когда-то давно из жизни Грегори Лейстрейда исчез целый год. Частичная амнезия при неясных обстоятельствах. История разворачивается в прошлом и в настоящем. В прошлом у Грега есть таинственный друг, о котором он ничего не помнит, но который его всячески поддерживает, а в настоящем инспектора Лейстрейда бросает в нервную дрожь лишь при одном упоминании имени старшего Холмса.
От автора: Выражаю огромную благодарность замечательной Трегги Ди за помощь, поддержку и советы!
1 часть
2 часть
читать дальше
Майкрофт молча стоял у прозрачного разграничительного стекла операционной. Где-то там внизу, затерявшись в бесконечном бледном мареве медицинских халатов, в холодной власти щипцов и зажимов, под мерный аккомпанемент высокочувствительных жизнеобеспечивающих приборов лежало бесчувственное, едва цепляющиеся за жизнь тело. И это тело принадлежало человеку, которого он уже давно потерял. Мысли разбегались, улетучивались, искрились… Воспоминания душной волной накатывали одно за другим…
Он никогда не любил власть и не стремился к ней. Он любил порядок, любил ощущать силу, силу собственной значимости, твердости своих убеждений и правоту поступков. Именно поэтому он выбрал для себя правительственную стезю. Он долго не решался покинуть дом, когда умер отец. Мать, при всей своей благоразумности, состоятельности и несказанной значимости для семьи, просто не смогла бы должным образом уследить за Шерлоком. Как это ни прискорбно было осознавать, но братишка и мамуля были слеплены из одного и того же теста. Элизабет Холмс не считала, что с младшим сыном нужно обращаться как-то по-особенному, его поступки и выходки она принимала за абсолютную норму. Майкрофт же был всегда похож на отца… В меру сдержанный, рассудительный, понимающий силу окружающего мнения и гнет социума. Возможно, если бы Джозеф Холмс обладал хоть толикой беспечности своей жены или младшего сына, он бы не скончался так рано от сердечного приступа. Это был не самый лучший момент, чтобы безвременно уходить… Определенно. Но в таких делах обычно никогда не задают вопросов. И вот Майкрофт сделал выбор своей жизни. Он покинул скорбящую мать и младшего брата и уехал добиваться поставленных целей. Это было трудное время… Новости из дома всегда были весьма… Экстравагантными. Чрезвычайно сложно сосредоточиться на каких-либо делах, когда с полной уверенностью осознаешь, что где-то там, в родном палисаднике перед домом, Шерлок может создавать ядерную бомбу, а мамуля, как ни в чем ни бывало, пропалывает цветы. Это очень отвлекало… При таком сумасшедшем режиме для мозга, пытаться вести приятную светскую жизнь, наслаждаться властью и интригами было просто невозможно. Да, и не очень-то и хотелось. Но социум был неумолим, связи нуждались в поддержке, новые возможности напрямую зависели от новых знакомств, и куча с виду независимых людей замыкалась друг на друге в такой раболепной тяге, что становилось страшно. Это был муравейник, муравейник, наполненный беспомощностью от собственной власти.
Именно поэтому рядом с ним волей-неволей оказались именно те люди, которые порядком испортили ему дальнейшую жизнь. С большой натяжкой он когда-либо мог бы назвать их друзьями. Все они всего лишь вращались в одной среде: дети влиятельных политиков и банкиров, выходцы из различных состоятельных семей. Довольно порочный контингент для общения, стоит сказать. Примерно так он и попал в игру. Весьма примитивное по смыслу мероприятие, с заурядными правилами. Как член элитного клуба золотой молодежи он должен был выбрать и предоставить на очередной праздник так называемую «жертву». Это мог быть обычный парень или девушка, которую бы кто-то из них охмурял бы длительное время, маня перспективами и очаровывая целой палитрой несуществующий чувств. В итоге «жертва» должна быть приглашена на праздник клуба и использована на благо всего сиятельного коллектива во всех значениях этого неблагозвучного слова. В дело вступали обман, деньги и иногда наркотики… Ну и конечно было очень много злых слез и разочарования… Он долгое время умудрялся обходить стороной этот нелепый обряд «посвящения», но все чаще и чаще его азартные друзья напоминали ему о «должке». И вот однажды один незадачливый молодой полицейский умудрился выписать целую кипу штрафов за неправильную парковку им всем. Майкрофт еще никогда не сталкивался с таким отчаянным профессионализмом у сотрудников полиции. «Сливки общества» орали на бравого блюстителя порядка последними словами, пытались угрожать неминуемой расправой, а потом и вовсе хотели подкупить – все, лишь бы он забрал обратно свою кипу штрафных бумажек и оставил их в покое. В итоге парочке дорогих автомобилей пришлось все-таки пропылиться какое-то время на штрафной стоянке, а один особенно возмущенный автолюбитель был даже отправлен в участок с ближайшим полицейским патрулем. Майкрофт смотрел на все это действо как на концертное представление. Подумать только - негодующая, ранее неприкасаемая и обласканная привилегиями элита и один грозный спокойный, явно любящий свою профессию, коп. Этот парень прекрасно понимал, что все в конечном итоге решат деньги и связи, но твердо стоял на своем. Когда толпа негодующих постепенно рассосалась, на почти опустевшей стоянке остались лишь они вдвоем. Темные глаза вопросительно взглянули на него, ожидая дальнейшей реакции, но Майкрофт примирительно поднял руки ладонями вверх и покаянно опустил голову:
-Виноват, исправлюсь.
Полицейский с легким прищуром ухмыльнулся в ответ:
-В следующий раз обращайте внимание на знаки, сэр.
Майкрофт утвердительно качнул головой, медленно повернулся и выразительно взглянул на ближайший кафетерий:
-Что скажите на счет кофе?
Темные глаза удивленно распахнулись, но вскоре в них проскользнула тень заинтересованности:
- Эээ… Ну вообще у меня перерыв и я бы не отказался от кофе. Хотите составить мне компанию?
Вот так он впервые познакомился с Грегори Лейстрейдом. И этот человек стал для него настоящим глотком свежего воздуха. Прямолинейный, честный, в меру амбициозный, с хорошим чувством юмора и ответственности. Конечно, первое время наладить отношения было не так и просто, все-таки их принадлежность к совершенно разным слоям общества играла свою роль. Грегори просто не понимал, что ему, напыщенному снобу, от него надо. Да и сам Майкрофт порой недоумевал над своим поведением… Но так или иначе, их тянуло друг к другу как две разнополярные стороны магнита. Ни о какой игре тут и речи быть не могло, он и мыслей таких не допускал, но факт его внезапной дружбы с тем самым бравым копом не остался не замеченным для остальных. Его хвалили за прекрасный выбор «жертвы» и за такой нелинейный интересный подход к ее «приручению», на что он лишь холодно замечал, что никому не стоит лезть не в свое дело. Чем ближе был «праздник», тем настроение в их золотой, стремящейся к великим забавам компании становилось все более экстремальное. Тучи сгущались, эмоции накалялись, и имя Грега всплывало все чаще и чаще… За несколько месяцев до знаменательной даты Майкрофт решил сделать ход конем и максимально обезопасить своего друга от возможных последствий. Он нашел прекрасного кандидата на роль «жертвы», предварительно оговорив с ним все детали. Этот молодой человек знал обо всем с самого начала, но за должную плату играл свою роль наивной овечки на закланье просто превосходно. Майкрофт с тщательностью разобрал каждый оттенок образа, что должен был отыграть его визави. Провинциал, пропагандирующий мир во всем мире, ратующий за справедливость и прочее и прочее… Как можно больше светлых и наивных мазков в образе невинной жертвы делали ее бы максимально желанной для своры избалованных собственными пороками светских псов. Но все было слишком идеально, чтобы пройти без изъяна. В тот день он предупредил Грега, что должен уехать на неопределенный срок домой и что сам свяжется с ним, как только сможет. В действительности, он покинул свой особняк только ко времени начала вечеринки, предоставив своим сиятельным гостям развлекаться по своему усмотрению. Подставная жертва по плану должна была прибыть как раз вовремя, чтобы уважаемые «игроки» не успели заскучать и смогли бы претворить все свои азартные замыслы в жизнь. Его личное присутствие при всем этом никогда не оговаривалось. На самом деле в ту ночь он хотел бы сократить время пребывания в собственном доме до минимума. Именно поэтому все вышло столь фатально… Он долго колесил по ночному городу, всматриваясь в гостеприимные оконные огни домов. В какой-то момент у него даже возникла мысль заехать к Грегу, пропустить с ним пару стаканчиков, поболтать о наболевшем… Но все эти мысли он быстро откинул прочь, не стоило дергать друга в это не самое хорошее для них время. Он вернулся, когда большая половина гостей уже разъехалась. Кто-то разбрелся по комнатам, кое-кто оставался в гостиной, но основная масса людей явно схлынула. Подставной жертвы тоже нигде не наблюдалось. Не подозревая ничего дурного, он расслабленно направился в собственный кабинет. Открыв дверь, он потрясенно замер на пороге. На диване в распахнутой настежь рубашке с ничего не выражающим потемневшим, направленным на потолок взглядом лежал почти бесчувственный Грег. Рядом, в его рабочем кресле развалился Камерен Шейт, а напротив сидел и цедил виски из его личной коллекции еще один «золотой друг».
-Где ты ходишь, Майкрофт? Твой песик тебя заждался, - тихо засмеялся Шейт.
Майкрофт в два шага подскочил к дивану. Он внимательно всмотрелся в потерянные черты Грега и с ужасом заметил, насколько широкие были у него зрачки.
- Что вы ему дали?! - гневно прошипел он.
-Да так… Просто кое-что для расслабления. Он был так напряжен и совершенно не хотел играть по нашим правилам… - заговорщицким шепотом сообщили ему «друзья».
От гнева у Майкрофта закружилась голова. Стены, потолок, пол… Все заходило ходуном, сливаясь лишь в двух гигантский бессмысленных точках - в расширенных от наркотика зрачках Грега.
-Убирайтесь отсюда немедленно! Клянусь, если что-то с ним случится от этой дряни, что вы ему дали, я вас в порошок сотру!
Камерон лишь улыбнулся и многозначительно поднял брови:
-Майкрофт, ну за что ты так с друзьями? Мы сделали тебе отличный подарок, сколько бы ты еще ходил вокруг да около? Твой бравый оловянный солдатик полностью в твоем распоряжении, не стоит упускать такую возможность… Да он и сам не будет против… Если ты понимаешь о чем я.
О Майкрофт прекрасно понимал, о чем идет речь. Наверняка дело не обошлось без афродозиака. Добиться полного подчинения от жертвы во всех смыслах этого слова было всегда главной задачей игры.
-Проваливайте, я сказал! - в очередной раз рявкнул он и через некоторое время наконец остался наедине с Грегом.
Он аккуратно поднял его бесчувственное тело с дивана и отнес в спальню. Не сказать, что это далось ему легко, но все же Грегори, слава богу, оказался не таким большим любителем пончиков и гамбургеров. Наоборот, при всей своей кажущейся мускулистой массивности он был весьма поджар и собран. Майкрофт осторожно положил его на кровать, предварительно сдернув покрывало и расправив простынь. На секунду задумавшись, он, стараясь не делать резких движений, снял с друга ботинки и носки. Все, теперь ему стоило уйти… Определенно стоило, но хриплый вздох, вырвавшийся из дрожащего горла, остановил его. Все тело Лейстрейда покрывала испарина, он мелко дрожал… Майкрофт осторожно положил раскрытую ладонь на вздымающуюся словно в лихорадке грудь, кожа под пальцами просто пылала. Это было самое что ни на есть абсурдное и эгоистичное поведение с его стороны. Все это было лишь последствиями применения сильнодействующего наркотика, ничего личного, ничего большего… Но почему-то глупому сердцу этого оказалось достаточно. Неважно по собственной ли воле либо по велению химии тела, с его помощью или без, но Грег был здесь и был чертовски возбужден… Быть может, это действительно был его единственный шанс?
Испугавшись собственных мыслей, Холмс резко выпрямился и попытался убрать свою заметно дрожащую руку от разгоряченной груди друга. Но, едва его пальцы оторвались на пару сантиметров от пылающей кожи, рука Грега взметнулась вверх и схватила ускользающую ладонь, прижимая обратно к раскаленному телу. Мужчина чуть выгнулся на постели, пытаясь усилить контакт кожи с ласкающими пальцами. Майкрофт замер. Все его мышцы превратись в камень, он не мог ни то, что сдвинуться с места, а даже просто пошевелиться. Тем временем другая ладонь Грегори медленно накрыла запястье захваченной в плен руки и поползла дальше вверх, цепляясь пальцами за ткань рубашки и притягивая Майкрофт ближе, заставляя пригнуться. На сопротивление просто не осталось сил: ни моральных, ни физических. Поэтому, подчиняясь властному натиску, Холмс присел на край кровати, склонившись максимально близко к трепещущему телу друга. Почти черные от растекшихся огромными темными пятнами зрачков глаза рассеяно блуждали взглядом по его лицу. Майкрофт попытался поймать этот взгляд, чтобы понять, отдает ли Грег себе отчёт, кто перед ним находится или нет. Но проанализировать хоть что-то возможности ему не предоставили. Ладонь друга, доселе притягивающая его к себе за локоть, переместилась на затылок и недвусмысленно надавила, побуждая податься вперед. Горячее дыхание Грегори тепло овеяло губы и подбородок Майкрофта. Их носы мягко соприкоснулись, и Холмс окончательно понял, что пропал. Красивый, чуть приоткрытый чувственно очерченный рот манил и притягивал к себе. И в тоже время ладонь Грега словно в насмешку над ним замерла и, больше ни к чему ни принуждая, просто грела своим теплом напряженный затылок. Решать, что делать дальше предстояло только ему. И, набрав в легкие максимальное количество воздуха, словно готовясь к прыжку в воду, он сделал свой выбор. Преодолев последнее разделяющее их расстояние, Майкрофт вовлек своего любимого полицейского в неспешный, но жаркий поцелуй. Грег глухо застонал прямо ему в рот, и его ладонь на затылке у Майкрофта вновь ожила, массируя, лаская, зарываясь подрагивающими пальцами в золотисто рыжие волосы. Холмс предполагал, что из-за наркотика тело Грега будет безвольным и расслабленным, но, вопреки всему, движения мужчины были порывистыми, четкими и вполне осознанными. Он активно отвечал на поцелуй, раздвигая губы Майкрофта своими и нежно проникая вовнутрь языком. Он так умело и ловко ласкал небо, десны и язык Холмса, что в голову тому пришла бредовая мысль, а не преподают ли технику поцелуя в полицейской академии отдельным предметом? Во вкусе Грегори явно угадывалась нотка выпитого накануне виски. Этот аромат был хорошо знаком Майкрофту, очевидно Грег выпил уже здесь, у него на вечеринке. Вероятно, Шейт подмешал ему какую-то гадость как раз в выпивку. Увлекшись поцелуем, Майкрофт совсем упустил когда оказался почти полностью лежащим на Грегори, проворная рука которого уже давно перестала удерживать его кисть и бесцеремонно трепала пуговицы на воротничке белоснежной рубашки. В голове отчаянно затрепетала одинокая, утопающая в эйфории чувств мысль остановиться, немедленно прекратить все это безумие и уйти прочь. Но куда там... Возможно, Майкрофту и хватило бы на это выдержки, но вот одурманенный наркотиком Грег вряд ли смог бы оценить его благородный порыв. Его сильные натренированные службой руки властно обхватили не в меру тонкий (спасибо диете) для мужчины стан Майкрофта под уже распахнутой настежь рубашкой, и он оказался буквально вжат в мускулистое поджарое тело, распростертое на постели. Дело принимало нешуточный оборот. Несмотря на собственное возбуждение, Холмс прекрасно отдавал себе отчет в том, что на самом деле Грегу просто напросто нужна сексуальная разрядка, чтобы, наконец, успокоить взвинченное наркотиком тело и забыться исцеляющим сном. И все эти обоюдно возбуждающие ласки, касания и поцелуи здесь совершенно ни к чему. Ему следовало бы подойти к этому щепетильному вопросу более педантично и рационально. Для разрядки Грегори хватило бы простой стимуляции рукой. Так тогда какого черта он делает, обжимаясь полуголый в постели со своим мало что соображающим другом?! Проклиная себя за слабость, Майкрофт как-то особо жестко впился в податливые губы мечущегося под ним в наркотическом экстазе мужчины и одновременно с этим влажной вспотевшей от переживаний ладонью прочертил путь от груди до паха Грега. Проворные тонкие пальцы подцепили собачку замка и потянули вниз... Когда горячая пульсирующая от жара крови плоть оказалась в его ласковом, но крепком захвате, Грегори с протяжным стоном выгнулся, запрокинув голову назад, выставляя загорелую крепкую шею на обозрение. Майкрофт не преминул воспользоваться негласным предложением и прильнул к разгоряченной коже губами, чуть втягивая ее в себя, посасывая и гладя языком. В тоже время его ладонь ритмично, но чувственно скользила по твердому стволу, собирая тонкую кожицу на основании и разглаживая ее до пунцовой головки. Грегори на каждое движение как-то почти безвольно вскидывал бедра и отчаянно толкался в милостивую дарящую удовольствие ладонь. И при этом он издавал до такой степени возбуждающие звуки, что Майкрофт опасался за чистоту собственных брюк. От этих стонов и умоляющих всхлипов, вырывающихся из горла нечаянного любовника, он готов был взорваться в сию же секунду без всякой дополнительной стимуляции. Не в силах больше сдерживаться, Холмс опустил другую свободную руку вниз и крепко сжал себя через плотную ткань брюк. Из-за крепко стиснутых зубов едва прорвался мученический изнемогающий стон. Нужно прежде всего позаботиться о Греге, а сам себе он поможет уже после, в душе. Но планировать было гораздо проще, чем терпеть до намеченного в перспективе времени. Его несчастная, оставленная без внимания, плоть просто молила о прикосновении. И неожиданно этот немой крик души был неведомо каким образом услышан, и поверх стиснутых до белых костяшек пальцев легла мягкая теплая ладонь и отстранила от несчастной сдавленной плоти суровую руку. Ширинка на брюках Майкрофта вскоре тоже оказалась расстегнута и его пульсирующему истекающему смегмой члену наконец уделили должное внимание. Теперь настала очередь Майкрофта издавать нечленораздельные полузвериные стоны куда-то в шею Грегу. В какой-то момент, когда развязка казалась совсем близкой, Холмс почувствовал, что Грегори тянет его брюки вниз, пытаясь приспустить их. Он немного приподнял бедра, помогая мужчине совершить задуманное, одновременно скидывая наконец с ног ботинки и целиком ложась на кровать. Джинсы Грега вскоре оказались полностью сняты и отброшены в сторону. Мужчина немного раздвинул ноги и Майкрофт смог удобно расположиться сверху, при этом их возбужденные члены идеально соприкасались друг с другом. Холмс с тихим стоном, принялся делать легкие поступательные движения, скользя бедрами по бедрами Грега, каждый раз задевая его напряженную плоть своей. Комната до краев наполнилась тихими всхлипами и протяжными стонами... В какой-то момент в голову Холмсу закралась глупая странная мысль о том, как он выглядит сейчас со стороны. Он до сих пор оставался в рубашке, смятой и сдернутой где-то на уровне поясницы, его строгие классические брюки обесформленной тряпкой болтались где-то в области колен, и посреди всего этого великолепия выступала его маячащая по постели тощая бледная, покрытая редкими рыжими веснушками задница. Вот компромат так компромат... Впрочем, Майкрофт при любом раскладе тело свое особо не жаловал... Не сказать, чтобы у него был целый букет странных комплексов и особых претензий к себе, но нарциссизмом он точно не страдал. Его внешность с натяжкой можно было назвать заурядной, а уж эти ненавистные, портящие весь до мелочей выверенный брутальный имидж веснушки! Оставалось надеяться только на то, что с возрастом они станут менее заметными и перестанут превращать своего владельца в хитрющего рыжего лиса. Был у Майкрофта и ещё один страх, спасибо Шерлоку. Однажды этот неугомонный кучерявый шпанец вытащил откуда-то из пыльных закромов чердака обветшалый старый портрет какого-то их дальнего родственника по отцовской линии и не преминул притащить в гостиную на всеобщее обозрение. При ближайшем рассмотрении на растрескавшемся от времени холсте обнаружился толстый длинноносый мужчина с гигантскими рыжими усами и огромной проплешиной в тускло золотистых волосах. Во всеуслышание шестилетний Шерлок заявил, что этот старикан вылитый Майкрофт, на что старший брат чуть не подавился уплетаемым им в это время эклером. Но гораздо хуже стало тогда, когда отец стал с гордостью рассказывать о достоинствах и заслугах внезапно обнаруженного родственника и со всей горячностью подтвердил, что первенец действительно очень походит на этого достопочтимого носача. С тех пор Майкрофт эклеров не ел. Впрочем, отреставрированный и поставленный в раму портрет родственничка в гостиной не оставлял в его душе сожалений по этому поводу.
От неподходящих в данный момент мыслей его отвлек Грегори, внезапно стиснувший его ягодицы обеими руками. Это был негласный приказ усилить силу трения и скорость... Тело Грега готовилось к кульминации. Впрочем Майкрофт, несмотря на свои отвлеченные раздумья, недалеко от него ушёл. Их движения стали рваными и хаотичными... И, наконец, грудная клетка Грегори взметнулась куда-то вверх, а пальцы почти до боли сжали ягодицы партнера. Майкрофт почувствовал, как теплое семя разливается по животу. Сам он кончил секундой позже, зарывшись лицом в пропитанную запахом Грега наволочку рядом с его шеей. Парализующая мышцы нега разлилась по всему его существу, он обмяк и полностью расслабился на подарившем ему наслаждение теле. Взять себя в руки и вновь начать мыслить ему помог только тот факт, что вышеупомянутое тело под ним в какой-то момент, напротив, словно окаменело. Холмс медленно поднялся голову и с опаской заглянул в лицо Грегу. Темно-коричневые глаза были абсолютно сосредоточены и взгляд, брошенный ими на Майкрофта, был до дрожи осмысленный. Чуть растрескавшиеся по уголкам сухие губы приоткрылись и Грег полудивленно полурастерянно прошептал:
— Майкрофт?
Ответить Холмс ничего не успел, тело под ним неожиданно забилось в крупной дрожи, глаза Лейстрейда закатились, а изо рта пошла пена.
Майкрофт потом ещё не раз с содроганьем вспоминал этот жуткий момент. Он с трудом подавил в себе зарождающуюся панику и постарался действовать быстро, четко и слажено. Именно так Грегори оказался в дорогой частной клинике, принадлежащей давнему другу его отца. С помощью связей и денег Холмсу без труда удалось замять некоторые неприятные обстоятельства этого дела и добиться от лечащего врача стопроцентных гарантий в том, что Лейстрейд никогда не узнает истинных причин своей госпитализации. Это требование оказалось особенное актуально, когда выяснилось, что Грег потерял все воспоминания о последнем годе своей жизни. Майкрофт не находил себе места. Все было хуже некуда, каждый день беспамятства Грегори был для него пыткой. Когда тот пошёл на поправку, с плеч Холмса словно сбросили пару тонн груза. Как относиться к амнезии Грега Майкрофт не знал. Его терзали противоречивые чувства. С одной стороны он был избавлен хоть на какое-то время от тяжелых объяснений и разбора полетов, а с другой... С другой стороны дела обстояли хуже некуда. Как ни крути, здоровье Грега было подорвано, а их отношения застопорились на непонятной ноте. В конце концов, Майкрофту было важно узнать, что думает Грег по поводу проведенной ими совместной ночи. Это было тревожно и желанно одновременно. Да, он прекрасно понимал, что эта очень скользкая тема для них двоих и для него в особенности, Грегори оказался под воздействием наркотика, и в какой-то степени он бессовестно этим воспользовался, но ведь и пыл с которым отвечал на все его ласки его нечаянный любовник нельзя оправдать только этим. С какой бескомпромиссной силой его притягивали к себе, с каким запалом дарили наслаждение... Грег не просто стремился удовлетворить свои, искусственно вызванные потребности с его помощью, нет, он старался подарить в ответ не меньшую ласку и с удовольствием делал это. Разве можно оправдать ту чувственность и страсть, что возникла между ними в тот самый момент банальной похотью из-за афродозиака? Майкрофт не знал, а Грегори не помнил.
Лейстрейд с трудом приходил в себя. Голова раскалывалась на части, в тело будто залили свинец. Еле разлепив глаза, он тут же зажмурился. Белоснежное убранство палаты ослепляло. Сделав пару осторожных, неглубоких вздохов, инспектор вновь попытался осмотреться. Он находился в довольно просторной комнате. Впрочем, обставлена она была минимально, что характерно для больничной палаты. Рядом с койкой, которую он занимал, стояла небольшая тумбочка, с другой стороны пищали какие-то приборы, периодически перемигиваясь тусклыми вспышками на мониторах. На противоположной стороне комнаты находился небольшой диванчик, шкаф и кофейный столик.
-Как самочувствие, инспектор? — неожиданно послышался откуда-то с боку тихий голос.
Лейстрейд осторожно повернул голову в поисках источника звука. Источник оказался неподалеку, занимая свое исконно гротескное место возле окна. Снова этот темный стройный силуэт на фоне светлых, слегка покачивающихся занавесей, снова тихий голос, снова больничная палата...
— У меня стойкое ощущение дежавю.
В ответ раздался горький смешок:
— Надеюсь, на этот раз ваша память не пострадала?
— К сожалению нет, на этот раз я с радостью хотел бы забыть о паре не совсем приятных моментов в своей жизни. Кстати об одном из них — как Шерлок?
Говорить у Лейстрейда получалось с трудом. В горле пересохло, мозги еле ворочались в черепной коробке... В общем, он не особо был сейчас расположен к светским беседам. Но, что стало с бандитами и как дела у младшего Холмса, узнать действительно хотелось.
— Вам не стоит больше ни о чем беспокоиться, инспектор. Все ... — Холмс сделал небольшую паузу. — Наши общие дела уже улажены... А с Шерлоком все в порядке. Я всегда поражался его удивительной способности постоянно выходить сухим из воды.
Лейстрейд усмехнулся:
— Да, только перед этим утопив всех к чертовой матери в той же самой воде. Ну а вообще довольно таки полезная в быту способность...
На несколько секунд воцарилось молчание. Майкрофт медленно отошел от окна и присел на стоящий неподалеку стул.
«Скорей всего жутко неудобный», — неожиданно подумалось Лейстрейду.
Холмс находился теперь достаточно близко, чтобы инспектор мог его хорошо рассмотреть. А представлял из себя старший из гениальных братьев на проверку жалкое зрелище. Серая почти пергаментная кожа, покрасневшие от полопавшихся капилляров глаза, под ними темные круги от недосыпа. Ну а в целом все как всегда безупречно, разве что воротник кипельно-белой рубашки непривычно расстегнут на несколько пуговиц, и узел галстука сбит в сторону на пару почти невидимых для неопытного взгляда миллиметров.
Майкрофт устало потер переносицу и посмотрел своими покрасневшими утомленными глазами прямо в лицо Грегу.
— Я хотел поблагодарить вас, — прозвучал тихий вздох, — тебя ... за Шерлока.
Лейстрейд немного раздраженно отвернулся и прикрыл глаза.
— Не стоит благодарности, я просто делал свою работу. Мне скорее стоит сделать выговор, за то, что гражданское лицо оказалось в центре такого опасного полицейского расследования.
— Но мы оба прекрасно знаем, что в данном случае речь идет о крайне наглом и неугомонном гражданском лице и, если бы не ...
— Довольно, мистер Холмс, — прервал собеседника инспектор. — Я уже устал повторять, что это просто моя работа.
Майкрофт ответил молчанием. Через какое-то время Лейстрейд услышал, как ножки стула, на котором тот сидел, заскрипели, заскользив по полу, и каким-то шестым чувством понял, что Холмс поднялся и теперь выжидательно смотрит на него. Он открыл глаза — все так и есть.
—Майкрофт, — примирительно начал он, — со мной и с Шерлоком уже все в порядке. Отдохни, устрой себе выходной, выспись... Честное слово, ты выглядишь ещё паршивей меня, хотя я умудрился схлопотать три пули.
Холмс как-то неопределенно качнул головой и, переступив с ноги на ногу, перевел взгляд с лица Лейстрейда на окно, затем на показания приборов на мониторах и обратно уставился на инспектора своими голубыми с прозеленью глазами. Если бы это не был бы Майкрофт Холмс, Лейстрейд мог бы с уверенностью сказать, что человек перед ним замялся и пребывает в нерешительности.
— Грегори, — наконец-то подал голос он. — Я понимаю, что наши отношения сейчас вряд ли можно назвать дружескими, и между нами осталось очень много недомолвок и других подводных камней... Но я действительно признателен тебе за Шерлока... Хм, хотя я думаю, ты прекрасно понимаешь, что дело не только в нем.
По телу инспектора неожиданно пробежала дрожь. Взгляд старшего Холмса стал слишком красноречив. Проклиная свои внезапные миролюбивые порывы, Лейстрейд попытался взять себя в руки и стойко выдержать эту пытку взглядом.
— Я прекрасно понимаю, что ты будешь категорически против любого вознаграждения, но прошу тебя, окажи в таком случае сам неоценимую услугу мне.
В комнате повисло молчание. Майкрофт не спешил продолжать. Казалось, он тщательно анализирует и подбирает нужные слова. Чем-то он был похож на сапера, бредущего по минному полю. Грег вопросительно поднял брови.
— Ты весьма ограничен сейчас, в твоем нынешнем состоянии. И не только физически... Врачи ещё долго не отпустят тебя из больницы. Да и потом тебе нужен будет хороший медицинский уход и наблюдение. Я предлагаю тебе погостить на это время в моем загородном доме. Я думаю, тебе будет там более комфортно... Все формальности я улажу. Там тебе будет оказана необходимая помощь и профессиональная забота, я также позабочусь об этом. Мое же присутствие тебя ничуть не побеспокоит, уверяю.
Майкрофт развел руками и слабо улыбнулся:
— Ну и последний аргумент, оставшийся у меня в запасе — скоро Рождество.
Лейстрейд растерянно захлопал глазами. Старший Холмс по-прежнему стоял перед ним в своеобразном виде змея искусителя. Предложение Майкрофта застало его врасплох, но не признать его привлекательность было невозможно. Инспектор задумался: с одной стороны оставаться на неопределенное, но очевидно долгое время в этих четырех белоснежных стенах не хотелось совершено, тем более Рождество, действительно, было не за горами, но как всегда была и другая сторона... И там ничего хорошего, по крайней мере, для него самого, не было.
Затянувшееся молчание инспектора, пребывающего в раздумьях, Холмс старший видимо истолковал по-своему. Черты его лица неожиданно словно огрубели, стали резкими и отчетливыми. Едва теплившийся огонёк надежды окончательно погас в глубине голубых глаз, линия рта стала прямой и твердой. Теперь в том, что перед ним стоит Майкрофт Холмс, в чьем лице воплотилось все британское правительство разом, сомневаться Лейстрейду не приходилось.
— Что ж, не смею вас больше утомлять своим присутствием, инспектор. Поправляйтесь, — коротко сказал он и направился к выходу.
Холмс уже почти закрыл за собой дверь, когда Грег крикнул впопыхах:
— Я с удовольствием готов воспользоваться вашим гостеприимством, мистер Холмс!
Рождество неумолимо приближалось. Даже здесь, в огромном, почти вымершем особняке за много миль от городской суеты отчетливо слышалась его неспешная поступь. Лейстрейд, конечно, был рад вырваться из унылой больничной палаты относительно скоро, но все же даже там, среди однотонных, пропахших медикаментами стен чувствовалось больше пульсирующей энергии жизни, чем в этом красиво отделанном и обжитом большом доме. Хотя нельзя не отметить, что в этом месте есть свое очарование. Прислуга и медперсонал, нанятый Холмсом для обеспечения инспектора необходимой заботой и уходом, передвигались по дому бесшумно и невидимо даже для самых зорких глаз, появляясь при этом только действительно тогда, когда он, Грегори Лейстрейд в чем-то сильно нуждался или приходило время процедур и перевязок. Создавалось впечатление, что все они были в прошлом агентами тайной разведки, что, зная многостороннюю личность Майкрофта Холмса, вполне могло оказаться и правдой. В общем, иногда Грегори чувствовал себя героем какой-то сказки, попавшим в заколдованный замок, где еду подносят невидимые слуги, двери открываются и закрываются сами по себе, а предметы мебели умеет разговаривать. И, так же как и в сказке, хозяином всего этого роскошества был заколдованный, таинственный, скрывающийся от любопытных глаз принц. Конечно, все эти формулировки не вполне конкретно отражали реальное положение вещей, но крупица истины здесь все же была. Майкрофт сдержал все свои обещания, в том числе и то, в котором упоминалось про полное избавление Лейстрейда от его присутствия и компании. В итоге инспектор видел старшего Холмса со дня приезда от силы раза три и то мельком. Он все чаще пропадал от рассвета до заката на своей высокоответственной неотложной службе британскому народу, а если ему и выпадал случай бывать дома, то обычно он безвозвратно исчезал в глубинах своего кабинета. Не то чтобы Грегу было особенно скучно, в его распоряжении была огромная библиотека, домашний кинотеатр с потрясающей фильмотекой, зимний сад со множеством красивых растений, бассейн... Но однажды он понял, что все это время неосознанно ищет компании Холмса. Он стал рано вставать, словно его всю ночь терзала бессонница, и он не засыпал вовсе, с целью застать Майкрофта, собирающегося на работу. Вечерами он довольно поздно уходил к себе в комнату, зачитываясь историческими романами в гостиной, стремясь встретить Холмса со службы. Тот же, напротив, словно специально избегая его присутствия рядом, исчезал и проявлялся в доме, казалось, через какой-то неизвестный Лейстрейду потайной ход. А может и вовсе дневал и ночевал на своей работе безвылазно. Все это привело к тому, что однажды Грег вошел в, как оказалось, незапертый пустующий кабинет Холмса и принялся ждать хозяина особняка непосредственно на месте его постоянной домашней дислокации. Спустя несколько часов бездельного бденья в затемненной из-за плотно закрытых штор комнате с очень комфортным и уютным диванчиком, стоящем рядом с рабочим столом и восхитительной коллекцией виски в минибаре, Грегори сам не заметил, как задремал.
Майкрофт с трудом выбрался из подвезшей его к самому входу в дом машины. Ноги подкашивались от усталости, глаза просто-напросто не хотели разлепляться и работать нормально после дяситиминутного тревожного сна в салоне авто по дороге. Это было обычное для него состояние перед любыми праздниками. Большинство людей, как правило, получали особое наслаждение от этого времени, предпраздничное состояние окрыляло и дразнило предвкушением чудес. Но для него это было время авралов и скоропалительных неотложных решений. В общем, ничего хорошего и на его месте в пору было бы возненавидеть любые празднества, но, как и любой обычный человек, к стыду своему, в глубине души он по-прежнему ждал чего-то чудесного от этого времени. Сентиментально до тошноты... Знал бы Шерлок, какие мысли водились в голове у старшего брата сейчас — на всю жизнь бы получил на его прекрасный компромат.
В таком состоянии Холмс вошел в дом. Решив сегодня уже не мучить себя посиделками допоздна, он отправился прямиком в кабинет за парой тройкой документов, которые мог бы просмотреть уже в постели. Открыв дверь, он замер на пороге... Сердце забилось тревожно и быстро, ладони повлажнели, лоб покрылся испариной. Перед ним словно возник призрак из прошлого.
На диване в его кабинете лежал Грегори. Уже не тот молодой поджарый блюститель закона, которого он знал когда-то давно, да и в стоящем рядом на столике стакане из-под виски явно никогда не было наркотика, но в целом картина была до боли знакома и вызывала волнующие потаенные уголки сознания ассоциации. Стараясь производить как можно меньше шума, Майкрофт осторожно подошел к рабочему столу в поисках нужных документов. Он не хотел тревожить Грега, тот очевидно крепко и сладко спал. Конечно, его кабинет не самое подходящее место для подобных занятий и как, а главное зачем, инспектор оказался здесь, оставалось загадкой. Но в любом случае, Холмс не имел по этому поводу особых возражений и мешать Грегори отдыхать намерен не был.
Осторожно выдвинув нужный ящик, Холмс достал необходимые для работы бумаги и намеревался уйти, когда вдруг его запястье попало в плен цепких пальцев. Он обернулся и увидел, что Грег лежит с открытым глазами и как-то странно, с прищуром смотрит на него.
— Куда же вы, Мистер Холмс? Я целый день ждал вас как примерная жёнушка, неужели так и не удостоюсь ни минуткой вашего драгоценного времени?
Майкрофт невольно бросил взгляд на открытый шкафчик минибара. Почти две бутылки его коллекционного дорого виски были пусты.
— Думаю для вас, инспектор, ожидание было не сильно утомительным — безрадостно усмехнулся он и попытался аккуратно высвободиться от грубого захвата. — Вам не следует сейчас злоупотреблять алкоголем...
Лейстрейд хрипло засмеялся. Вместо того, чтобы освободить руку Майкрофта, он бесцеремонно дернул его на себя со словами:
— К черту! Следовало, не следовало... Сейчас это только на пользу…
Холмс пошатнулся, но собрав все оставшиеся после тяжелого трудового дня силы, устоял на месте и настойчиво отцепил сковавшие запястье пальцы другой рукой.
— Я так не считаю. Прошу меня извинить, но мне нужно идти, — почти процедил сквозь плотно сжатые губы он.
Лейстрейд насмешливо хмыкнул, убирая руку прочь.
— Помнится, раньше вы не спешили отказываться от подобных предложений...
Губы старшего Холмса скривились в презрительной усмешке. Его рука уже лежала на ручке двери, когда он чуть повернувшись, ответил, глядя инспектору прямо в глаза:
— Просто я уже порядком устал от роли подонка и насильника. Приятных снов, инспектор.
С этими словами он вышел и захлопнул дверь с другой стороны.
Автор: Vlublennaya_v_more
Бета: Sybellin.
Жанр: agnst, romance
Пейринг: Майстрад
Рейтинг: R
Размер: Миди
Статус: в процессе
Дисклаймер: материальной выгоды не извлекаю
Описание: Когда-то давно из жизни Грегори Лейстрейда исчез целый год. Частичная амнезия при неясных обстоятельствах. История разворачивается в прошлом и в настоящем. В прошлом у Грега есть таинственный друг, о котором он ничего не помнит, но который его всячески поддерживает, а в настоящем инспектора Лейстрейда бросает в нервную дрожь лишь при одном упоминании имени старшего Холмса.
От автора: Выражаю огромную благодарность замечательной Трегги Ди за помощь, поддержку и советы!
1 часть
2 часть
читать дальше
Майкрофт молча стоял у прозрачного разграничительного стекла операционной. Где-то там внизу, затерявшись в бесконечном бледном мареве медицинских халатов, в холодной власти щипцов и зажимов, под мерный аккомпанемент высокочувствительных жизнеобеспечивающих приборов лежало бесчувственное, едва цепляющиеся за жизнь тело. И это тело принадлежало человеку, которого он уже давно потерял. Мысли разбегались, улетучивались, искрились… Воспоминания душной волной накатывали одно за другим…
Он никогда не любил власть и не стремился к ней. Он любил порядок, любил ощущать силу, силу собственной значимости, твердости своих убеждений и правоту поступков. Именно поэтому он выбрал для себя правительственную стезю. Он долго не решался покинуть дом, когда умер отец. Мать, при всей своей благоразумности, состоятельности и несказанной значимости для семьи, просто не смогла бы должным образом уследить за Шерлоком. Как это ни прискорбно было осознавать, но братишка и мамуля были слеплены из одного и того же теста. Элизабет Холмс не считала, что с младшим сыном нужно обращаться как-то по-особенному, его поступки и выходки она принимала за абсолютную норму. Майкрофт же был всегда похож на отца… В меру сдержанный, рассудительный, понимающий силу окружающего мнения и гнет социума. Возможно, если бы Джозеф Холмс обладал хоть толикой беспечности своей жены или младшего сына, он бы не скончался так рано от сердечного приступа. Это был не самый лучший момент, чтобы безвременно уходить… Определенно. Но в таких делах обычно никогда не задают вопросов. И вот Майкрофт сделал выбор своей жизни. Он покинул скорбящую мать и младшего брата и уехал добиваться поставленных целей. Это было трудное время… Новости из дома всегда были весьма… Экстравагантными. Чрезвычайно сложно сосредоточиться на каких-либо делах, когда с полной уверенностью осознаешь, что где-то там, в родном палисаднике перед домом, Шерлок может создавать ядерную бомбу, а мамуля, как ни в чем ни бывало, пропалывает цветы. Это очень отвлекало… При таком сумасшедшем режиме для мозга, пытаться вести приятную светскую жизнь, наслаждаться властью и интригами было просто невозможно. Да, и не очень-то и хотелось. Но социум был неумолим, связи нуждались в поддержке, новые возможности напрямую зависели от новых знакомств, и куча с виду независимых людей замыкалась друг на друге в такой раболепной тяге, что становилось страшно. Это был муравейник, муравейник, наполненный беспомощностью от собственной власти.
Именно поэтому рядом с ним волей-неволей оказались именно те люди, которые порядком испортили ему дальнейшую жизнь. С большой натяжкой он когда-либо мог бы назвать их друзьями. Все они всего лишь вращались в одной среде: дети влиятельных политиков и банкиров, выходцы из различных состоятельных семей. Довольно порочный контингент для общения, стоит сказать. Примерно так он и попал в игру. Весьма примитивное по смыслу мероприятие, с заурядными правилами. Как член элитного клуба золотой молодежи он должен был выбрать и предоставить на очередной праздник так называемую «жертву». Это мог быть обычный парень или девушка, которую бы кто-то из них охмурял бы длительное время, маня перспективами и очаровывая целой палитрой несуществующий чувств. В итоге «жертва» должна быть приглашена на праздник клуба и использована на благо всего сиятельного коллектива во всех значениях этого неблагозвучного слова. В дело вступали обман, деньги и иногда наркотики… Ну и конечно было очень много злых слез и разочарования… Он долгое время умудрялся обходить стороной этот нелепый обряд «посвящения», но все чаще и чаще его азартные друзья напоминали ему о «должке». И вот однажды один незадачливый молодой полицейский умудрился выписать целую кипу штрафов за неправильную парковку им всем. Майкрофт еще никогда не сталкивался с таким отчаянным профессионализмом у сотрудников полиции. «Сливки общества» орали на бравого блюстителя порядка последними словами, пытались угрожать неминуемой расправой, а потом и вовсе хотели подкупить – все, лишь бы он забрал обратно свою кипу штрафных бумажек и оставил их в покое. В итоге парочке дорогих автомобилей пришлось все-таки пропылиться какое-то время на штрафной стоянке, а один особенно возмущенный автолюбитель был даже отправлен в участок с ближайшим полицейским патрулем. Майкрофт смотрел на все это действо как на концертное представление. Подумать только - негодующая, ранее неприкасаемая и обласканная привилегиями элита и один грозный спокойный, явно любящий свою профессию, коп. Этот парень прекрасно понимал, что все в конечном итоге решат деньги и связи, но твердо стоял на своем. Когда толпа негодующих постепенно рассосалась, на почти опустевшей стоянке остались лишь они вдвоем. Темные глаза вопросительно взглянули на него, ожидая дальнейшей реакции, но Майкрофт примирительно поднял руки ладонями вверх и покаянно опустил голову:
-Виноват, исправлюсь.
Полицейский с легким прищуром ухмыльнулся в ответ:
-В следующий раз обращайте внимание на знаки, сэр.
Майкрофт утвердительно качнул головой, медленно повернулся и выразительно взглянул на ближайший кафетерий:
-Что скажите на счет кофе?
Темные глаза удивленно распахнулись, но вскоре в них проскользнула тень заинтересованности:
- Эээ… Ну вообще у меня перерыв и я бы не отказался от кофе. Хотите составить мне компанию?
Вот так он впервые познакомился с Грегори Лейстрейдом. И этот человек стал для него настоящим глотком свежего воздуха. Прямолинейный, честный, в меру амбициозный, с хорошим чувством юмора и ответственности. Конечно, первое время наладить отношения было не так и просто, все-таки их принадлежность к совершенно разным слоям общества играла свою роль. Грегори просто не понимал, что ему, напыщенному снобу, от него надо. Да и сам Майкрофт порой недоумевал над своим поведением… Но так или иначе, их тянуло друг к другу как две разнополярные стороны магнита. Ни о какой игре тут и речи быть не могло, он и мыслей таких не допускал, но факт его внезапной дружбы с тем самым бравым копом не остался не замеченным для остальных. Его хвалили за прекрасный выбор «жертвы» и за такой нелинейный интересный подход к ее «приручению», на что он лишь холодно замечал, что никому не стоит лезть не в свое дело. Чем ближе был «праздник», тем настроение в их золотой, стремящейся к великим забавам компании становилось все более экстремальное. Тучи сгущались, эмоции накалялись, и имя Грега всплывало все чаще и чаще… За несколько месяцев до знаменательной даты Майкрофт решил сделать ход конем и максимально обезопасить своего друга от возможных последствий. Он нашел прекрасного кандидата на роль «жертвы», предварительно оговорив с ним все детали. Этот молодой человек знал обо всем с самого начала, но за должную плату играл свою роль наивной овечки на закланье просто превосходно. Майкрофт с тщательностью разобрал каждый оттенок образа, что должен был отыграть его визави. Провинциал, пропагандирующий мир во всем мире, ратующий за справедливость и прочее и прочее… Как можно больше светлых и наивных мазков в образе невинной жертвы делали ее бы максимально желанной для своры избалованных собственными пороками светских псов. Но все было слишком идеально, чтобы пройти без изъяна. В тот день он предупредил Грега, что должен уехать на неопределенный срок домой и что сам свяжется с ним, как только сможет. В действительности, он покинул свой особняк только ко времени начала вечеринки, предоставив своим сиятельным гостям развлекаться по своему усмотрению. Подставная жертва по плану должна была прибыть как раз вовремя, чтобы уважаемые «игроки» не успели заскучать и смогли бы претворить все свои азартные замыслы в жизнь. Его личное присутствие при всем этом никогда не оговаривалось. На самом деле в ту ночь он хотел бы сократить время пребывания в собственном доме до минимума. Именно поэтому все вышло столь фатально… Он долго колесил по ночному городу, всматриваясь в гостеприимные оконные огни домов. В какой-то момент у него даже возникла мысль заехать к Грегу, пропустить с ним пару стаканчиков, поболтать о наболевшем… Но все эти мысли он быстро откинул прочь, не стоило дергать друга в это не самое хорошее для них время. Он вернулся, когда большая половина гостей уже разъехалась. Кто-то разбрелся по комнатам, кое-кто оставался в гостиной, но основная масса людей явно схлынула. Подставной жертвы тоже нигде не наблюдалось. Не подозревая ничего дурного, он расслабленно направился в собственный кабинет. Открыв дверь, он потрясенно замер на пороге. На диване в распахнутой настежь рубашке с ничего не выражающим потемневшим, направленным на потолок взглядом лежал почти бесчувственный Грег. Рядом, в его рабочем кресле развалился Камерен Шейт, а напротив сидел и цедил виски из его личной коллекции еще один «золотой друг».
-Где ты ходишь, Майкрофт? Твой песик тебя заждался, - тихо засмеялся Шейт.
Майкрофт в два шага подскочил к дивану. Он внимательно всмотрелся в потерянные черты Грега и с ужасом заметил, насколько широкие были у него зрачки.
- Что вы ему дали?! - гневно прошипел он.
-Да так… Просто кое-что для расслабления. Он был так напряжен и совершенно не хотел играть по нашим правилам… - заговорщицким шепотом сообщили ему «друзья».
От гнева у Майкрофта закружилась голова. Стены, потолок, пол… Все заходило ходуном, сливаясь лишь в двух гигантский бессмысленных точках - в расширенных от наркотика зрачках Грега.
-Убирайтесь отсюда немедленно! Клянусь, если что-то с ним случится от этой дряни, что вы ему дали, я вас в порошок сотру!
Камерон лишь улыбнулся и многозначительно поднял брови:
-Майкрофт, ну за что ты так с друзьями? Мы сделали тебе отличный подарок, сколько бы ты еще ходил вокруг да около? Твой бравый оловянный солдатик полностью в твоем распоряжении, не стоит упускать такую возможность… Да он и сам не будет против… Если ты понимаешь о чем я.
О Майкрофт прекрасно понимал, о чем идет речь. Наверняка дело не обошлось без афродозиака. Добиться полного подчинения от жертвы во всех смыслах этого слова было всегда главной задачей игры.
-Проваливайте, я сказал! - в очередной раз рявкнул он и через некоторое время наконец остался наедине с Грегом.
Он аккуратно поднял его бесчувственное тело с дивана и отнес в спальню. Не сказать, что это далось ему легко, но все же Грегори, слава богу, оказался не таким большим любителем пончиков и гамбургеров. Наоборот, при всей своей кажущейся мускулистой массивности он был весьма поджар и собран. Майкрофт осторожно положил его на кровать, предварительно сдернув покрывало и расправив простынь. На секунду задумавшись, он, стараясь не делать резких движений, снял с друга ботинки и носки. Все, теперь ему стоило уйти… Определенно стоило, но хриплый вздох, вырвавшийся из дрожащего горла, остановил его. Все тело Лейстрейда покрывала испарина, он мелко дрожал… Майкрофт осторожно положил раскрытую ладонь на вздымающуюся словно в лихорадке грудь, кожа под пальцами просто пылала. Это было самое что ни на есть абсурдное и эгоистичное поведение с его стороны. Все это было лишь последствиями применения сильнодействующего наркотика, ничего личного, ничего большего… Но почему-то глупому сердцу этого оказалось достаточно. Неважно по собственной ли воле либо по велению химии тела, с его помощью или без, но Грег был здесь и был чертовски возбужден… Быть может, это действительно был его единственный шанс?
Испугавшись собственных мыслей, Холмс резко выпрямился и попытался убрать свою заметно дрожащую руку от разгоряченной груди друга. Но, едва его пальцы оторвались на пару сантиметров от пылающей кожи, рука Грега взметнулась вверх и схватила ускользающую ладонь, прижимая обратно к раскаленному телу. Мужчина чуть выгнулся на постели, пытаясь усилить контакт кожи с ласкающими пальцами. Майкрофт замер. Все его мышцы превратись в камень, он не мог ни то, что сдвинуться с места, а даже просто пошевелиться. Тем временем другая ладонь Грегори медленно накрыла запястье захваченной в плен руки и поползла дальше вверх, цепляясь пальцами за ткань рубашки и притягивая Майкрофт ближе, заставляя пригнуться. На сопротивление просто не осталось сил: ни моральных, ни физических. Поэтому, подчиняясь властному натиску, Холмс присел на край кровати, склонившись максимально близко к трепещущему телу друга. Почти черные от растекшихся огромными темными пятнами зрачков глаза рассеяно блуждали взглядом по его лицу. Майкрофт попытался поймать этот взгляд, чтобы понять, отдает ли Грег себе отчёт, кто перед ним находится или нет. Но проанализировать хоть что-то возможности ему не предоставили. Ладонь друга, доселе притягивающая его к себе за локоть, переместилась на затылок и недвусмысленно надавила, побуждая податься вперед. Горячее дыхание Грегори тепло овеяло губы и подбородок Майкрофта. Их носы мягко соприкоснулись, и Холмс окончательно понял, что пропал. Красивый, чуть приоткрытый чувственно очерченный рот манил и притягивал к себе. И в тоже время ладонь Грега словно в насмешку над ним замерла и, больше ни к чему ни принуждая, просто грела своим теплом напряженный затылок. Решать, что делать дальше предстояло только ему. И, набрав в легкие максимальное количество воздуха, словно готовясь к прыжку в воду, он сделал свой выбор. Преодолев последнее разделяющее их расстояние, Майкрофт вовлек своего любимого полицейского в неспешный, но жаркий поцелуй. Грег глухо застонал прямо ему в рот, и его ладонь на затылке у Майкрофта вновь ожила, массируя, лаская, зарываясь подрагивающими пальцами в золотисто рыжие волосы. Холмс предполагал, что из-за наркотика тело Грега будет безвольным и расслабленным, но, вопреки всему, движения мужчины были порывистыми, четкими и вполне осознанными. Он активно отвечал на поцелуй, раздвигая губы Майкрофта своими и нежно проникая вовнутрь языком. Он так умело и ловко ласкал небо, десны и язык Холмса, что в голову тому пришла бредовая мысль, а не преподают ли технику поцелуя в полицейской академии отдельным предметом? Во вкусе Грегори явно угадывалась нотка выпитого накануне виски. Этот аромат был хорошо знаком Майкрофту, очевидно Грег выпил уже здесь, у него на вечеринке. Вероятно, Шейт подмешал ему какую-то гадость как раз в выпивку. Увлекшись поцелуем, Майкрофт совсем упустил когда оказался почти полностью лежащим на Грегори, проворная рука которого уже давно перестала удерживать его кисть и бесцеремонно трепала пуговицы на воротничке белоснежной рубашки. В голове отчаянно затрепетала одинокая, утопающая в эйфории чувств мысль остановиться, немедленно прекратить все это безумие и уйти прочь. Но куда там... Возможно, Майкрофту и хватило бы на это выдержки, но вот одурманенный наркотиком Грег вряд ли смог бы оценить его благородный порыв. Его сильные натренированные службой руки властно обхватили не в меру тонкий (спасибо диете) для мужчины стан Майкрофта под уже распахнутой настежь рубашкой, и он оказался буквально вжат в мускулистое поджарое тело, распростертое на постели. Дело принимало нешуточный оборот. Несмотря на собственное возбуждение, Холмс прекрасно отдавал себе отчет в том, что на самом деле Грегу просто напросто нужна сексуальная разрядка, чтобы, наконец, успокоить взвинченное наркотиком тело и забыться исцеляющим сном. И все эти обоюдно возбуждающие ласки, касания и поцелуи здесь совершенно ни к чему. Ему следовало бы подойти к этому щепетильному вопросу более педантично и рационально. Для разрядки Грегори хватило бы простой стимуляции рукой. Так тогда какого черта он делает, обжимаясь полуголый в постели со своим мало что соображающим другом?! Проклиная себя за слабость, Майкрофт как-то особо жестко впился в податливые губы мечущегося под ним в наркотическом экстазе мужчины и одновременно с этим влажной вспотевшей от переживаний ладонью прочертил путь от груди до паха Грега. Проворные тонкие пальцы подцепили собачку замка и потянули вниз... Когда горячая пульсирующая от жара крови плоть оказалась в его ласковом, но крепком захвате, Грегори с протяжным стоном выгнулся, запрокинув голову назад, выставляя загорелую крепкую шею на обозрение. Майкрофт не преминул воспользоваться негласным предложением и прильнул к разгоряченной коже губами, чуть втягивая ее в себя, посасывая и гладя языком. В тоже время его ладонь ритмично, но чувственно скользила по твердому стволу, собирая тонкую кожицу на основании и разглаживая ее до пунцовой головки. Грегори на каждое движение как-то почти безвольно вскидывал бедра и отчаянно толкался в милостивую дарящую удовольствие ладонь. И при этом он издавал до такой степени возбуждающие звуки, что Майкрофт опасался за чистоту собственных брюк. От этих стонов и умоляющих всхлипов, вырывающихся из горла нечаянного любовника, он готов был взорваться в сию же секунду без всякой дополнительной стимуляции. Не в силах больше сдерживаться, Холмс опустил другую свободную руку вниз и крепко сжал себя через плотную ткань брюк. Из-за крепко стиснутых зубов едва прорвался мученический изнемогающий стон. Нужно прежде всего позаботиться о Греге, а сам себе он поможет уже после, в душе. Но планировать было гораздо проще, чем терпеть до намеченного в перспективе времени. Его несчастная, оставленная без внимания, плоть просто молила о прикосновении. И неожиданно этот немой крик души был неведомо каким образом услышан, и поверх стиснутых до белых костяшек пальцев легла мягкая теплая ладонь и отстранила от несчастной сдавленной плоти суровую руку. Ширинка на брюках Майкрофта вскоре тоже оказалась расстегнута и его пульсирующему истекающему смегмой члену наконец уделили должное внимание. Теперь настала очередь Майкрофта издавать нечленораздельные полузвериные стоны куда-то в шею Грегу. В какой-то момент, когда развязка казалась совсем близкой, Холмс почувствовал, что Грегори тянет его брюки вниз, пытаясь приспустить их. Он немного приподнял бедра, помогая мужчине совершить задуманное, одновременно скидывая наконец с ног ботинки и целиком ложась на кровать. Джинсы Грега вскоре оказались полностью сняты и отброшены в сторону. Мужчина немного раздвинул ноги и Майкрофт смог удобно расположиться сверху, при этом их возбужденные члены идеально соприкасались друг с другом. Холмс с тихим стоном, принялся делать легкие поступательные движения, скользя бедрами по бедрами Грега, каждый раз задевая его напряженную плоть своей. Комната до краев наполнилась тихими всхлипами и протяжными стонами... В какой-то момент в голову Холмсу закралась глупая странная мысль о том, как он выглядит сейчас со стороны. Он до сих пор оставался в рубашке, смятой и сдернутой где-то на уровне поясницы, его строгие классические брюки обесформленной тряпкой болтались где-то в области колен, и посреди всего этого великолепия выступала его маячащая по постели тощая бледная, покрытая редкими рыжими веснушками задница. Вот компромат так компромат... Впрочем, Майкрофт при любом раскладе тело свое особо не жаловал... Не сказать, чтобы у него был целый букет странных комплексов и особых претензий к себе, но нарциссизмом он точно не страдал. Его внешность с натяжкой можно было назвать заурядной, а уж эти ненавистные, портящие весь до мелочей выверенный брутальный имидж веснушки! Оставалось надеяться только на то, что с возрастом они станут менее заметными и перестанут превращать своего владельца в хитрющего рыжего лиса. Был у Майкрофта и ещё один страх, спасибо Шерлоку. Однажды этот неугомонный кучерявый шпанец вытащил откуда-то из пыльных закромов чердака обветшалый старый портрет какого-то их дальнего родственника по отцовской линии и не преминул притащить в гостиную на всеобщее обозрение. При ближайшем рассмотрении на растрескавшемся от времени холсте обнаружился толстый длинноносый мужчина с гигантскими рыжими усами и огромной проплешиной в тускло золотистых волосах. Во всеуслышание шестилетний Шерлок заявил, что этот старикан вылитый Майкрофт, на что старший брат чуть не подавился уплетаемым им в это время эклером. Но гораздо хуже стало тогда, когда отец стал с гордостью рассказывать о достоинствах и заслугах внезапно обнаруженного родственника и со всей горячностью подтвердил, что первенец действительно очень походит на этого достопочтимого носача. С тех пор Майкрофт эклеров не ел. Впрочем, отреставрированный и поставленный в раму портрет родственничка в гостиной не оставлял в его душе сожалений по этому поводу.
От неподходящих в данный момент мыслей его отвлек Грегори, внезапно стиснувший его ягодицы обеими руками. Это был негласный приказ усилить силу трения и скорость... Тело Грега готовилось к кульминации. Впрочем Майкрофт, несмотря на свои отвлеченные раздумья, недалеко от него ушёл. Их движения стали рваными и хаотичными... И, наконец, грудная клетка Грегори взметнулась куда-то вверх, а пальцы почти до боли сжали ягодицы партнера. Майкрофт почувствовал, как теплое семя разливается по животу. Сам он кончил секундой позже, зарывшись лицом в пропитанную запахом Грега наволочку рядом с его шеей. Парализующая мышцы нега разлилась по всему его существу, он обмяк и полностью расслабился на подарившем ему наслаждение теле. Взять себя в руки и вновь начать мыслить ему помог только тот факт, что вышеупомянутое тело под ним в какой-то момент, напротив, словно окаменело. Холмс медленно поднялся голову и с опаской заглянул в лицо Грегу. Темно-коричневые глаза были абсолютно сосредоточены и взгляд, брошенный ими на Майкрофта, был до дрожи осмысленный. Чуть растрескавшиеся по уголкам сухие губы приоткрылись и Грег полудивленно полурастерянно прошептал:
— Майкрофт?
Ответить Холмс ничего не успел, тело под ним неожиданно забилось в крупной дрожи, глаза Лейстрейда закатились, а изо рта пошла пена.
Майкрофт потом ещё не раз с содроганьем вспоминал этот жуткий момент. Он с трудом подавил в себе зарождающуюся панику и постарался действовать быстро, четко и слажено. Именно так Грегори оказался в дорогой частной клинике, принадлежащей давнему другу его отца. С помощью связей и денег Холмсу без труда удалось замять некоторые неприятные обстоятельства этого дела и добиться от лечащего врача стопроцентных гарантий в том, что Лейстрейд никогда не узнает истинных причин своей госпитализации. Это требование оказалось особенное актуально, когда выяснилось, что Грег потерял все воспоминания о последнем годе своей жизни. Майкрофт не находил себе места. Все было хуже некуда, каждый день беспамятства Грегори был для него пыткой. Когда тот пошёл на поправку, с плеч Холмса словно сбросили пару тонн груза. Как относиться к амнезии Грега Майкрофт не знал. Его терзали противоречивые чувства. С одной стороны он был избавлен хоть на какое-то время от тяжелых объяснений и разбора полетов, а с другой... С другой стороны дела обстояли хуже некуда. Как ни крути, здоровье Грега было подорвано, а их отношения застопорились на непонятной ноте. В конце концов, Майкрофту было важно узнать, что думает Грег по поводу проведенной ими совместной ночи. Это было тревожно и желанно одновременно. Да, он прекрасно понимал, что эта очень скользкая тема для них двоих и для него в особенности, Грегори оказался под воздействием наркотика, и в какой-то степени он бессовестно этим воспользовался, но ведь и пыл с которым отвечал на все его ласки его нечаянный любовник нельзя оправдать только этим. С какой бескомпромиссной силой его притягивали к себе, с каким запалом дарили наслаждение... Грег не просто стремился удовлетворить свои, искусственно вызванные потребности с его помощью, нет, он старался подарить в ответ не меньшую ласку и с удовольствием делал это. Разве можно оправдать ту чувственность и страсть, что возникла между ними в тот самый момент банальной похотью из-за афродозиака? Майкрофт не знал, а Грегори не помнил.
Лейстрейд с трудом приходил в себя. Голова раскалывалась на части, в тело будто залили свинец. Еле разлепив глаза, он тут же зажмурился. Белоснежное убранство палаты ослепляло. Сделав пару осторожных, неглубоких вздохов, инспектор вновь попытался осмотреться. Он находился в довольно просторной комнате. Впрочем, обставлена она была минимально, что характерно для больничной палаты. Рядом с койкой, которую он занимал, стояла небольшая тумбочка, с другой стороны пищали какие-то приборы, периодически перемигиваясь тусклыми вспышками на мониторах. На противоположной стороне комнаты находился небольшой диванчик, шкаф и кофейный столик.
-Как самочувствие, инспектор? — неожиданно послышался откуда-то с боку тихий голос.
Лейстрейд осторожно повернул голову в поисках источника звука. Источник оказался неподалеку, занимая свое исконно гротескное место возле окна. Снова этот темный стройный силуэт на фоне светлых, слегка покачивающихся занавесей, снова тихий голос, снова больничная палата...
— У меня стойкое ощущение дежавю.
В ответ раздался горький смешок:
— Надеюсь, на этот раз ваша память не пострадала?
— К сожалению нет, на этот раз я с радостью хотел бы забыть о паре не совсем приятных моментов в своей жизни. Кстати об одном из них — как Шерлок?
Говорить у Лейстрейда получалось с трудом. В горле пересохло, мозги еле ворочались в черепной коробке... В общем, он не особо был сейчас расположен к светским беседам. Но, что стало с бандитами и как дела у младшего Холмса, узнать действительно хотелось.
— Вам не стоит больше ни о чем беспокоиться, инспектор. Все ... — Холмс сделал небольшую паузу. — Наши общие дела уже улажены... А с Шерлоком все в порядке. Я всегда поражался его удивительной способности постоянно выходить сухим из воды.
Лейстрейд усмехнулся:
— Да, только перед этим утопив всех к чертовой матери в той же самой воде. Ну а вообще довольно таки полезная в быту способность...
На несколько секунд воцарилось молчание. Майкрофт медленно отошел от окна и присел на стоящий неподалеку стул.
«Скорей всего жутко неудобный», — неожиданно подумалось Лейстрейду.
Холмс находился теперь достаточно близко, чтобы инспектор мог его хорошо рассмотреть. А представлял из себя старший из гениальных братьев на проверку жалкое зрелище. Серая почти пергаментная кожа, покрасневшие от полопавшихся капилляров глаза, под ними темные круги от недосыпа. Ну а в целом все как всегда безупречно, разве что воротник кипельно-белой рубашки непривычно расстегнут на несколько пуговиц, и узел галстука сбит в сторону на пару почти невидимых для неопытного взгляда миллиметров.
Майкрофт устало потер переносицу и посмотрел своими покрасневшими утомленными глазами прямо в лицо Грегу.
— Я хотел поблагодарить вас, — прозвучал тихий вздох, — тебя ... за Шерлока.
Лейстрейд немного раздраженно отвернулся и прикрыл глаза.
— Не стоит благодарности, я просто делал свою работу. Мне скорее стоит сделать выговор, за то, что гражданское лицо оказалось в центре такого опасного полицейского расследования.
— Но мы оба прекрасно знаем, что в данном случае речь идет о крайне наглом и неугомонном гражданском лице и, если бы не ...
— Довольно, мистер Холмс, — прервал собеседника инспектор. — Я уже устал повторять, что это просто моя работа.
Майкрофт ответил молчанием. Через какое-то время Лейстрейд услышал, как ножки стула, на котором тот сидел, заскрипели, заскользив по полу, и каким-то шестым чувством понял, что Холмс поднялся и теперь выжидательно смотрит на него. Он открыл глаза — все так и есть.
—Майкрофт, — примирительно начал он, — со мной и с Шерлоком уже все в порядке. Отдохни, устрой себе выходной, выспись... Честное слово, ты выглядишь ещё паршивей меня, хотя я умудрился схлопотать три пули.
Холмс как-то неопределенно качнул головой и, переступив с ноги на ногу, перевел взгляд с лица Лейстрейда на окно, затем на показания приборов на мониторах и обратно уставился на инспектора своими голубыми с прозеленью глазами. Если бы это не был бы Майкрофт Холмс, Лейстрейд мог бы с уверенностью сказать, что человек перед ним замялся и пребывает в нерешительности.
— Грегори, — наконец-то подал голос он. — Я понимаю, что наши отношения сейчас вряд ли можно назвать дружескими, и между нами осталось очень много недомолвок и других подводных камней... Но я действительно признателен тебе за Шерлока... Хм, хотя я думаю, ты прекрасно понимаешь, что дело не только в нем.
По телу инспектора неожиданно пробежала дрожь. Взгляд старшего Холмса стал слишком красноречив. Проклиная свои внезапные миролюбивые порывы, Лейстрейд попытался взять себя в руки и стойко выдержать эту пытку взглядом.
— Я прекрасно понимаю, что ты будешь категорически против любого вознаграждения, но прошу тебя, окажи в таком случае сам неоценимую услугу мне.
В комнате повисло молчание. Майкрофт не спешил продолжать. Казалось, он тщательно анализирует и подбирает нужные слова. Чем-то он был похож на сапера, бредущего по минному полю. Грег вопросительно поднял брови.
— Ты весьма ограничен сейчас, в твоем нынешнем состоянии. И не только физически... Врачи ещё долго не отпустят тебя из больницы. Да и потом тебе нужен будет хороший медицинский уход и наблюдение. Я предлагаю тебе погостить на это время в моем загородном доме. Я думаю, тебе будет там более комфортно... Все формальности я улажу. Там тебе будет оказана необходимая помощь и профессиональная забота, я также позабочусь об этом. Мое же присутствие тебя ничуть не побеспокоит, уверяю.
Майкрофт развел руками и слабо улыбнулся:
— Ну и последний аргумент, оставшийся у меня в запасе — скоро Рождество.
Лейстрейд растерянно захлопал глазами. Старший Холмс по-прежнему стоял перед ним в своеобразном виде змея искусителя. Предложение Майкрофта застало его врасплох, но не признать его привлекательность было невозможно. Инспектор задумался: с одной стороны оставаться на неопределенное, но очевидно долгое время в этих четырех белоснежных стенах не хотелось совершено, тем более Рождество, действительно, было не за горами, но как всегда была и другая сторона... И там ничего хорошего, по крайней мере, для него самого, не было.
Затянувшееся молчание инспектора, пребывающего в раздумьях, Холмс старший видимо истолковал по-своему. Черты его лица неожиданно словно огрубели, стали резкими и отчетливыми. Едва теплившийся огонёк надежды окончательно погас в глубине голубых глаз, линия рта стала прямой и твердой. Теперь в том, что перед ним стоит Майкрофт Холмс, в чьем лице воплотилось все британское правительство разом, сомневаться Лейстрейду не приходилось.
— Что ж, не смею вас больше утомлять своим присутствием, инспектор. Поправляйтесь, — коротко сказал он и направился к выходу.
Холмс уже почти закрыл за собой дверь, когда Грег крикнул впопыхах:
— Я с удовольствием готов воспользоваться вашим гостеприимством, мистер Холмс!
Рождество неумолимо приближалось. Даже здесь, в огромном, почти вымершем особняке за много миль от городской суеты отчетливо слышалась его неспешная поступь. Лейстрейд, конечно, был рад вырваться из унылой больничной палаты относительно скоро, но все же даже там, среди однотонных, пропахших медикаментами стен чувствовалось больше пульсирующей энергии жизни, чем в этом красиво отделанном и обжитом большом доме. Хотя нельзя не отметить, что в этом месте есть свое очарование. Прислуга и медперсонал, нанятый Холмсом для обеспечения инспектора необходимой заботой и уходом, передвигались по дому бесшумно и невидимо даже для самых зорких глаз, появляясь при этом только действительно тогда, когда он, Грегори Лейстрейд в чем-то сильно нуждался или приходило время процедур и перевязок. Создавалось впечатление, что все они были в прошлом агентами тайной разведки, что, зная многостороннюю личность Майкрофта Холмса, вполне могло оказаться и правдой. В общем, иногда Грегори чувствовал себя героем какой-то сказки, попавшим в заколдованный замок, где еду подносят невидимые слуги, двери открываются и закрываются сами по себе, а предметы мебели умеет разговаривать. И, так же как и в сказке, хозяином всего этого роскошества был заколдованный, таинственный, скрывающийся от любопытных глаз принц. Конечно, все эти формулировки не вполне конкретно отражали реальное положение вещей, но крупица истины здесь все же была. Майкрофт сдержал все свои обещания, в том числе и то, в котором упоминалось про полное избавление Лейстрейда от его присутствия и компании. В итоге инспектор видел старшего Холмса со дня приезда от силы раза три и то мельком. Он все чаще пропадал от рассвета до заката на своей высокоответственной неотложной службе британскому народу, а если ему и выпадал случай бывать дома, то обычно он безвозвратно исчезал в глубинах своего кабинета. Не то чтобы Грегу было особенно скучно, в его распоряжении была огромная библиотека, домашний кинотеатр с потрясающей фильмотекой, зимний сад со множеством красивых растений, бассейн... Но однажды он понял, что все это время неосознанно ищет компании Холмса. Он стал рано вставать, словно его всю ночь терзала бессонница, и он не засыпал вовсе, с целью застать Майкрофта, собирающегося на работу. Вечерами он довольно поздно уходил к себе в комнату, зачитываясь историческими романами в гостиной, стремясь встретить Холмса со службы. Тот же, напротив, словно специально избегая его присутствия рядом, исчезал и проявлялся в доме, казалось, через какой-то неизвестный Лейстрейду потайной ход. А может и вовсе дневал и ночевал на своей работе безвылазно. Все это привело к тому, что однажды Грег вошел в, как оказалось, незапертый пустующий кабинет Холмса и принялся ждать хозяина особняка непосредственно на месте его постоянной домашней дислокации. Спустя несколько часов бездельного бденья в затемненной из-за плотно закрытых штор комнате с очень комфортным и уютным диванчиком, стоящем рядом с рабочим столом и восхитительной коллекцией виски в минибаре, Грегори сам не заметил, как задремал.
Майкрофт с трудом выбрался из подвезшей его к самому входу в дом машины. Ноги подкашивались от усталости, глаза просто-напросто не хотели разлепляться и работать нормально после дяситиминутного тревожного сна в салоне авто по дороге. Это было обычное для него состояние перед любыми праздниками. Большинство людей, как правило, получали особое наслаждение от этого времени, предпраздничное состояние окрыляло и дразнило предвкушением чудес. Но для него это было время авралов и скоропалительных неотложных решений. В общем, ничего хорошего и на его месте в пору было бы возненавидеть любые празднества, но, как и любой обычный человек, к стыду своему, в глубине души он по-прежнему ждал чего-то чудесного от этого времени. Сентиментально до тошноты... Знал бы Шерлок, какие мысли водились в голове у старшего брата сейчас — на всю жизнь бы получил на его прекрасный компромат.
В таком состоянии Холмс вошел в дом. Решив сегодня уже не мучить себя посиделками допоздна, он отправился прямиком в кабинет за парой тройкой документов, которые мог бы просмотреть уже в постели. Открыв дверь, он замер на пороге... Сердце забилось тревожно и быстро, ладони повлажнели, лоб покрылся испариной. Перед ним словно возник призрак из прошлого.
На диване в его кабинете лежал Грегори. Уже не тот молодой поджарый блюститель закона, которого он знал когда-то давно, да и в стоящем рядом на столике стакане из-под виски явно никогда не было наркотика, но в целом картина была до боли знакома и вызывала волнующие потаенные уголки сознания ассоциации. Стараясь производить как можно меньше шума, Майкрофт осторожно подошел к рабочему столу в поисках нужных документов. Он не хотел тревожить Грега, тот очевидно крепко и сладко спал. Конечно, его кабинет не самое подходящее место для подобных занятий и как, а главное зачем, инспектор оказался здесь, оставалось загадкой. Но в любом случае, Холмс не имел по этому поводу особых возражений и мешать Грегори отдыхать намерен не был.
Осторожно выдвинув нужный ящик, Холмс достал необходимые для работы бумаги и намеревался уйти, когда вдруг его запястье попало в плен цепких пальцев. Он обернулся и увидел, что Грег лежит с открытым глазами и как-то странно, с прищуром смотрит на него.
— Куда же вы, Мистер Холмс? Я целый день ждал вас как примерная жёнушка, неужели так и не удостоюсь ни минуткой вашего драгоценного времени?
Майкрофт невольно бросил взгляд на открытый шкафчик минибара. Почти две бутылки его коллекционного дорого виски были пусты.
— Думаю для вас, инспектор, ожидание было не сильно утомительным — безрадостно усмехнулся он и попытался аккуратно высвободиться от грубого захвата. — Вам не следует сейчас злоупотреблять алкоголем...
Лейстрейд хрипло засмеялся. Вместо того, чтобы освободить руку Майкрофта, он бесцеремонно дернул его на себя со словами:
— К черту! Следовало, не следовало... Сейчас это только на пользу…
Холмс пошатнулся, но собрав все оставшиеся после тяжелого трудового дня силы, устоял на месте и настойчиво отцепил сковавшие запястье пальцы другой рукой.
— Я так не считаю. Прошу меня извинить, но мне нужно идти, — почти процедил сквозь плотно сжатые губы он.
Лейстрейд насмешливо хмыкнул, убирая руку прочь.
— Помнится, раньше вы не спешили отказываться от подобных предложений...
Губы старшего Холмса скривились в презрительной усмешке. Его рука уже лежала на ручке двери, когда он чуть повернувшись, ответил, глядя инспектору прямо в глаза:
— Просто я уже порядком устал от роли подонка и насильника. Приятных снов, инспектор.
С этими словами он вышел и захлопнул дверь с другой стороны.
@темы: Рейтинг R, Ангст, Майкрофт Холмс, Фанфик, Грегори Лестрейд, Романс
-
-
29.10.2012 в 18:22какой ангст.
за обоих довольно волнительно.
вдохновения на дальнейшее творчество
-
-
30.10.2012 в 12:57Жду дальнейшего развития событий
-
-
30.10.2012 в 15:46Жду продолжения!
-
-
01.11.2012 в 00:09-
-
06.11.2012 в 01:25Как же дождаться продолжения??!
Автор, Вы интриган
-
-
06.11.2012 в 07:00P.S: автор не интриган, автор просто по ходу пересмотрел бразильских сериалов
-
-
06.11.2012 в 09:55Ура-ура! Буду перечитывать его целиком, а не 2/3 )))
-
-
06.11.2012 в 10:27тогда уж скорее Аргентинских
а Бразилия хоть и славится сериалами, где есть "страшные тайны" (как и положено родительнице романа "Рабыня Изаура"), всё ж более опирается на драму и бурление страстей.