специалист по теории хаоса.
Название: Русская рулетка
Автор: Juuo
Бета: meg aka moula
Пейринг: Майкрофт Холмс/Грегори Лестрейд
Рейтинг: PG
Жанр: ангст, романс, ХЭ
Размер: мини
придумалось под песню Flёur - Русская рулетка
Русская рулетка
- Хорошо, - после минуты тягучего и горького молчания говорит Майкрофт. – Ладно, - зачем-то еще раз подтверждает он, облизывая губы. - Пожалуй, мне лучше уйти.
Замерший в кресле Лестрейд смотрит куда-то в сторону, на свои руки, на пыльный ковер, на заваленный бумагами журнальный столик, на ручку черного зонта-трости – куда угодно, но только не в глаза Холмсу.
Время тянется и рвется, как нить.
Инспектор слышит мягкие шаги, хлопок входной двери, звук отъезжающей машины... Вцепившись руками в подлокотники, он чувствует неумолимо растущую черную дыру в груди и странную фантомную боль где-то в солнечном сплетении - непонятный холод внизу живота.
- Идиот, - хрипло выдыхает Грегори, пытаясь хоть как-то разбавить внезапно загустевшую тишину, сжимающую ребра и мешающую дышать.
Спасительная мысль о сигарете приходит секундой позже.
Лестрейд вскакивает, и уже через пару минут в гостиной воцаряется жуткий бардак, как после обыска: он уже полгода как не курит и даже может жить без пластырей, но дома, разумеется, припрятана заветная пачка. Щелчок зажигалки, затяжка, еще одна… Становится только хуже. Дым лезет в глаза, царапает горло, но Грег упрямо курит, как будто бы мстя этому нахальному невыносимому франту по имени Майкрофт Холмс - мол, смотри, как я за три минуты рушу к чертям твое достижение, на которое ты угробил столько времени и сил; я не твоя собственность, слышишь, я не твой!..
В душе у Лестрейда целая буря - кипит, шипит, вздымается, ища выхода, но он не позволяет ей вырваться наружу, и кто бы мог представить, как тяжело ему дается это напускное, мастерски выдрессированное спокойствие.
Черная правительственная машина неторопливо тащится по ночному весеннему Лондону; мелькают вывески, фонари, дома. Холмсу как-то по-детски обидно и тошно – совсем не привычное для него чувство, которое хочется выплюнуть, выбросить, выплеснуть, как выплескивают передержанный чай. Он не подает вида, разумеется, на его губах даже играет легкая улыбка – но только Шерлок и Антея знают, что обычно скрывает скромный служащий Британии за этой дружелюбной гримасой. Еще знает Лестрейд, о, конечно, Лестрейд вообще знает о нем до черта такого, что предпочтительней скрывать ото всех, но о нем сейчас думать не надо, не сейчас, не сегодня, быть может, завтра, или через неделю, или через месяц…
Холмс пытается заставить себя прогнать эти мысли, но все равно думает, думает, думает… Факты не поддаются никакому анализу, даже всемогущая дедукция внезапно пасует, когда дело касается его – иррационального, нелогичного, отвратительно непредсказуемого Грегори. Майкрофт понимает, конечно, что дело не в инспекторе, а в нем самом: слишком много эмоций, слишком большой выброс гормонов – просто невозможно мыслить объективно. И он уже устал постоянно ругать себя за это и одергивать. Толку - ноль.
Слово-взгляд-прикосновение – и он снова становится подростком, которому очень не хочется ни о чем задумываться, но зато очень хочется целоваться. Грегори - его слабость, уязвимое место, его ахиллесова пята, если проводить аналогию с античностью.
Майкрофт знает, что с эти надо что-то делать – слишком велик риск.
Майкрофт знает, что не хочет делать с этим абсолютно ничего – слишком непривычно, ярко и восхитительно. Слишком тепло и спокойно.
И снова все по кругу – душный, темный кабинет, кипа бумаг, мерцающий экран ноутбука. Холмс безо всяких записных книжек помнит, что, когда и во сколько ему надо сделать. На часах ровно полночь, в восемь у него приватная беседа с Королевой, в семь - он-лайн доклад от тайного агента во Франции, в шесть нужно связаться с британским консульством в Японии и обсудить пару щекотливых вопросов относительно внешней политики. И это только пятая часть всего запланированного на уже наступившие сутки. Он все знает, конечно же, знает, он же Майкрофт-черт-возьми-Холмс, идеальный служащий Короны, идеальный джентльмен, но, как выяснилось, совершенно невыносимый партнер.
Последний факт выбивает его из колеи и мешает мыслить разумно. Поэтому Майкрофт делает себе кофе, запирает дверь и, удобно устроившись в кресле перед ноутбуком, выводит изображение с камер в квартире Лестрейда на весь экран, оправдывая себя тем, что за непутевым инспектором нужен глаз да глаз.
Холмс не хочет думать о том, что именного его страсть к контролю, граничащая с неврозом, и стала причиной их первой ссоры.
Лестрейд курит одну за одной, распахнув окно и впуская в дом сырой ночной воздух. Когда-то это было универсальное средство от всех переживаний – никотиновая доза, похолодевшие пальцы и тупая тяжесть где-то в затылке. Но, как и большинство способов, этот тоже однажды исчерпал себя окончательно.
Когда окурки полностью закрывают своим телами дно пепельницы, он находит другой выход, более действенный. Стоящая в баре бутылка виски оказывается рядом на столике, а с ней стакан и формочка со льдом. Грегори, развалившись в кресле, потягивает янтарную жидкость, глядя куда-то сквозь экран телевизора, который бормочет какую-то очередную ерунду про биржевые котировки и свадьбу принца.
Ему не хочется пить, совсем не хочется, он ведь давал себе слово, что не будет – но это еще один маленький бунт. Глупо, конечно, какая-то подростковая ерунда в духе «вот умру, и будете плакать», но Лестрейд не хочет придумывать что-то другое, более зрелое и взрослое. Это Майкрофт у них в тандеме взрослый и сложный, а он, Грегори, всегда был другим, менее идеальным, более приземленным, что ли.
Грег усмехается про себя, размышляя, чем же он таким зацепил Холмса-страшего, и почему вообще к нему как магнитом тянет эту безумную семейку Адамс.
«Расплата за грехи», - серьезно решает он и тут же начинает смеяться, беззвучно, неслышно, кривясь и вздрагивая.
Алкоголь дает о себе знать – сознание туманное и тяжелое, но мысли, эти бесконечные мысли, начинающиеся с одного и того же имени, образа, запаха, тактильного ощущения, тянутся и плавятся в его усталой, рано поседевшей голове, сводя на нет все попытки забыться.
Майкрофт смотрит неотрывно, не прерываясь, даже когда заканчивается кофе, и на часах высвечивается коварная цифра три, гарантирующая ему еще одни сутки без сна. Ему не привыкать, в самом деле, - работа такая. Просто немного сложно выглядеть на все сто, когда хроническое недосыпание - уже не проблема, а образ жизни. Холмс понимает, что глупо вот так сидеть и смотреть – время капает, течет, неумолимо движется вперед, а работа стоит, документы ждут, курьер должен забрать их без пятнадцати шесть. Без пяти придет Антея, принесет ему завтрак и кипу новостей и проблем, требующих его срочного внимания.
Но этот человек по ту сторону экрана, допивающий сейчас бутылку паршивого виски, этот умудренный опытом, давно разочаровавшийся почти во всем инспектор Грегори Лестрейд - спасительная таблетка для Майкрофта Холмса. Способ хотя бы на несколько часов остановить безумную круговерть его неспокойной жизни, возможность отдышаться и понять, что кроме нестабильной экономики и изменчивой политики в мире есть и кое-что другое. Что-то постоянное, близкое, простое, чего можно коснуться кончиками пальцев и удержать рядом.
Удержать… Майкрофт понимает, что он не в силах удержать Лестрейда. Тот либо сам решит остаться, либо уйдет.
Именно эта неподконтрольность и пугает перфекциониста Холмса. Буквально сводит его с ума.
Грегори затуманенным взглядом смотрит на часы. Три часа ночи и сколько-то там минут. Бутылка виски неумолимо заканчивается; вот он уже доливает последние капли в бокал и выпивает его залпом. Этот способ тоже не работает. Лестрейд пьян, но легче ему не становится. Он понимает, что даже сейчас не сможет заснуть, а снотворного дома тоже нет – пропало за ненадобностью после появления в его жизни старшего из братьев Холмс. Грегори судорожно ищет выход, хоть какое-то дело, что-то монотонное, чем можно себя занять, успокоить взвинченные нервы.
Пистолет.
Инспектор вспоминает, что давно хотел почистить пистолет. Не время, кончено, но это единственное, что приходит в голову. Лестрейд поднимается, идет, покачиваясь, в прихожую, где на журнальном столике (где всегда обычно покоится черный зонт) лежит кобура с оружием.
Слегка опираясь о стены, он возвращается в гостиную и тяжело садится, почти что падает на диван. О том, что надо было взять хотя бы салфетки, он вспоминает мгновением позже – но уже не находит в себе сил за ними идти.
Пистолет приятно холодит горячие ладони. Инспектор разглядывает его, и в голове проносятся яркой чередой воспоминания о всех удачных и не очень делах, всех переделках, где гибли и спасались люди. Он вспоминает всех тех, кого успел уберечь, и тех, перед которыми хочется извиниться – не успел, не понял, промахнулся…
Оцепеневший в кресле Майкрофт напряженно выпрямляется, когда видит, что инспектор, куда-то отлучавшийся со своего дивана, возвращается с оружием в руках. Холмс не понимает, зачем Грегори понадобилось оружие в столь поздний час. Инспектор ведет себя странно – сидит, сгорбившись, вертит в руках свой видавший виды браунинг, напряженно хмурится, словно решая что-то…
В голове у Майкрофта совсем не к месту всплывает факт из мировой статистики – больше всего самоубийств случается именно ночью, за несколько часов до рассвета. Час волка, так, кажется, называется этот феномен.
Он старается отогнать от себя мрачные мысли – какое к черту самоубийство, Лестрейд давно не пятнадцатилетний подросток, не знающий цены своей жизни. Он просто хочет… Нет, он собирается… Наверное, он решил…
Майкрофт пытается подвести логическую базу под действия Грегори, пытаясь не думать о том, что самоубийство – самый подходящий вариант из всех возможных. Он приближается к экрану, внимательно щуря усталые глаза.
- Да что ты творишь! - выдыхает Холмс, глядя на экран.
Инспектор старается унять раздразненное алкоголем воображение. У него начинает болеть голова - виски будто сжимает железный раскаленный обруч. Разумеется, приступ мигрени – отличное завершение этих более чем неспокойных суток. Холодный браунинг все еще лежит в ладонях – и Грегори прижимает его ко лбу, наслаждаясь ощущением контраста, секундным облегчением. В правом виске пульсирует алая точка боли – надеясь избыть, уничтожить ее, Лейстрейд, не задумываясь, прижимает идеальное по размеру дуло пистолета к голове.
Где-то далеко, через полсотни перекрестков, Майкрофт напряженно вцепляется похолодевшими пальцами в столешницу.
- Ты что, с ума сошел? - шипит он, забывая о том, что Грегори не может его слышать. – Прекрати этот цирк немедленно!
Сердце колотится как сумасшедшее, выстукивает неровный ритм, отдается зловещей барабанной дробью в ушах. Холмс не хочет верить в то, что видит. Холмс не хочет думать, что именно его ошибка стала причиной того, что происходит сейчас на его глазах.
- Нет, нет, нет, ты не сделаешь этого, - бормочет он, извлекая из кармана телефон и не глядя набирая знакомый номер.
Гудок, еще один, третий, десятый – телефон инспектора остался где-то в куртке, в прихожей, он не слышит звонка.
Майкрофт излишне спокойно и мягко постукивает кончиками пальцев по лакированной поверхности стола. Он буквально чувствует, как капает время - шестьдесят раз в секунду, шестьдесят секунд в минуту, лихорадочный пульс, сбитое дыхание.
Лестрейд задумчиво поглаживает пальцем курок. Пистолет не заряжен, он знает это: сам оставил полупустой магазин в кабинете, в ящике стола - дурацкая рассеянность. Кажется, звонит телефон – он знает, что это вряд ли что-то важное, иначе бы у дверей стояла бы толпа полицейских из Ярда во главе с Донован, и поэтому не идет искать его. Браунинг приятно холодит висок, замораживая боль, и Грегори откидывается на спинку дивана, блаженно закрывая глаза.
Он наконец-то хочет спать.
«В конце концов, - решает он, - все пары ссорятся». И хотя само понятие «пара» кажется абсолютно неприменимым к ним, это сути дела не меняет. Зато теперь есть отличный повод бурно и весело помириться.
Лестрейд решает, что завтра же вызвонит свое правительство и назначит ему свидание в каком-нибудь тихом ресторанчике. И уж на этот раз контролировать все будет именно он. Хотя, с другой стороны, если Майкрофту так это нравится – почему бы и нет…
Терпение Холмса взрывается и погребает под своим обломками все остатки самоконтроля, когда Лестрейд закрывает глаза и как-то блаженно улыбается, прижимая пистолет к голове. Майкрофт срывается с места, в голове мелькает только какая-то белая вспышка – и вот он уже в машине, вжимает педаль газа в пол и, игнорируя все правила дорожного движения, гонит по ночному сонному городу.
В голове бьется только дурацкое «только посмей убить себя, я тебя сам тогда убью», прикрывая за собой лихорадочное «только бы не опоздать».
Семь минут сорок девять секунд. Это, наверное, рекорд – Майкрофт готов поставить памятник всем святым мира за то, что его офис находится так близко к дому инспектора. Дверь не заперта, и он заходит, осторожно ступая. Тишина пугает.
Лейстред слышит шаги и раздраженно морщится, выныривая из полудремы.
- Эй, грабители, - хрипло говорит он, стараясь быть убедительным, - я вооружен.
«Грабители» резко выдыхают и ступают в гостиную, растрепанные, бледные… Грегори даже слегка пугается полубезумного взгляда Холмса. Руки автоматически поднимают бесполезное оружие, беря прицел на непрошенного гостя.
- Опусти, - велит Майкрофт. Но у него слишком неуверенный голос, чтобы все еще не протрезвевший инспектор послушался. Его бросает в какую-то адреналиновую пьяную веселость. Кажется, это шанс расставить все точки над «и».
- Не опущу, - мотает он головой. – Сейчас проверим, насколько ты мне доверяешь.
Его палец скользит, задевая кнопку, снимая пистолет с предохранителя.
Майкрофт сглатывает, чувствуя себя не то героем дурацкого боевика, не то персонажем криминального романа о безумцах.
- Грегори, прекрати, - он пытается воззвать к благоразумию инспектора, но оно, похоже, парализовано количеством виски. – Давай поговорим.
- Скажешь еще хоть слово – и я стреляю, - сообщает Лестрейд.
- Грегори…
- Я серьезно.
Он действительно выглядит убедительно.
«Ладно, - обреченно решает Майкрофт, - хотя бы не в себя».
- Грегори, извини…
Палец плавно нажимает на курок. Щелчок.
- Он не заряжен, кретин, - фыркает инспектор, отбрасывая пистолет. – Неужели ты и правда решил, что я смогу выстрелить в тебя? – устало говорит он, глядя на Холмса.
Тот, ошарашено сжимая кулаки, молча стоит в проходе.
У него не чтобы что нет слов – даже мыслей нет, никаких, абсолютно.
- Ты идиот, Майкрофт, - констатирует Лестрейд. Британское правительство вдруг чувствует себя бестолковым провинившимся ребенком. – Но зато теперь я знаю, что извиняешься ты только находясь под прицелом.
Повисает молчание. Они смотрят друг другу в глаза – мучительно долго и мучительно честно – и вдруг начинают смеяться, нервно, вздрагивая, кусая губы, даже не пытаясь прервать этот приступ безумного веселья.
Успокоившись, Майкрофт добирается до дивана, и Лестрейд тут же собственнически сгребает его в объятия.
- Я так торопился, что даже забыл зонт, - тихо говорит Холмс куда-то ему в шею. Грег хмыкает.
- Ничего, твой образ ни капли не пострадал. Хотя, постой, чего ты вообще сорвался?.. Я думал, мне теперь придется искать тебя по всему миру, чтобы поговорить.
Инспектор на самом деле не понимает, что так взбудоражило обычно невозмутимого Холмса.
Признаваться стыдно, теперь уже стыдно – но он все-таки выдавливает из себя тягучие липкие слова:
- Ты сидел с пистолетом у виска. Что я должен был подумать?
- А я говорил тебе – не нужно меня контролировать. Не натыкал бы камер по всему моему дому – спокойно бы выспался сегодня.
Майкрофт вздыхает.
- Я не виноват в том, что в твоем присутствии мне оказывает разум.
- Судя по моим знаниям психологии Холмсов, это было признание в любви, - улыбается Грегори ему в макушку. – В таком случае – и я тебя.
Часы светятся ехидной цифрой четыре.
«Еще пять минут», - обещает себе Майкрофт, касаясь губами колючей щеки.
«Еще минуту», - обещает он себе, забираясь холодными пальцами под мятую рубашку.
- Еще, - стонет Грегори, мягко надавливая ему на затылок теплой ладонью.
…Антея приезжает в офис ровно без пяти шесть, привозит шефу завтрак, пачку кофе и папку с распечатками. Холмс заходит следом за ней, на ходу пытаясь завязать галстук и заправить рубашку.
- Были проблемы, сэр? – вежливо интересуется девушка, окидывая его всепонимающим взглядом.
- О да, - со странной усмешкой отвечает Майкрофт, забирая у нее свою чашку свежесваренного экспрессо. – Некоторые проблемы... с доверием.
Он тянется за телефоном, чтобы прочитать смс.
«В пять. Пейдж-стрит, 8. Никаких зонтов и отговорок. ГЛ»
- Кажется, вы успешно их решили, - вежливо улыбается Антея, глядя, как он набирает ответ.
- Можно и так сказать, - задумчиво кивает Холмс. – Я принял кое-что к сведению. Что у нас там с отчетом?..
Грегори забирается в прохладную постель, сжимая телефон в руке. Ответ приходит почти мгновенно:
«Да, Ваше Высочество. Но камеры все равно не уберу. МХ»
Лестрейд фыркает. Семейное упрямство Холмсов иногда выводит из себя, как и прочие их семейные качества, но все-таки есть в этом нечто притягательное.
«Я просто люблю смотреть, как ты спишь. МХ»
- А я люблю тебя, - говорит Грегори потолку, бездумно улыбаясь.
Все кажется таким правильным и простым, что просто не укладывается в голове.
Он засыпает почти мгновенно и не слышит, как приходит очередное сообщение.
«А я – тебя. МХ»
Ведь Майкрофт Холмс просто не был бы Майкрофтом Холмсом, если бы не установил в доме помимо камер еще и жучки.
Спящий инспектор и не подозревает, что вопрос контроля и доверия еще долго будет становиться причиной сложностей в их и так не простых отношениях.
Впрочем, они оба любят все сложное.
Автор: Juuo
Бета: meg aka moula
Пейринг: Майкрофт Холмс/Грегори Лестрейд
Рейтинг: PG
Жанр: ангст, романс, ХЭ
Размер: мини
придумалось под песню Flёur - Русская рулетка
Русская рулетка
- Хорошо, - после минуты тягучего и горького молчания говорит Майкрофт. – Ладно, - зачем-то еще раз подтверждает он, облизывая губы. - Пожалуй, мне лучше уйти.
Замерший в кресле Лестрейд смотрит куда-то в сторону, на свои руки, на пыльный ковер, на заваленный бумагами журнальный столик, на ручку черного зонта-трости – куда угодно, но только не в глаза Холмсу.
Время тянется и рвется, как нить.
Инспектор слышит мягкие шаги, хлопок входной двери, звук отъезжающей машины... Вцепившись руками в подлокотники, он чувствует неумолимо растущую черную дыру в груди и странную фантомную боль где-то в солнечном сплетении - непонятный холод внизу живота.
- Идиот, - хрипло выдыхает Грегори, пытаясь хоть как-то разбавить внезапно загустевшую тишину, сжимающую ребра и мешающую дышать.
Спасительная мысль о сигарете приходит секундой позже.
Лестрейд вскакивает, и уже через пару минут в гостиной воцаряется жуткий бардак, как после обыска: он уже полгода как не курит и даже может жить без пластырей, но дома, разумеется, припрятана заветная пачка. Щелчок зажигалки, затяжка, еще одна… Становится только хуже. Дым лезет в глаза, царапает горло, но Грег упрямо курит, как будто бы мстя этому нахальному невыносимому франту по имени Майкрофт Холмс - мол, смотри, как я за три минуты рушу к чертям твое достижение, на которое ты угробил столько времени и сил; я не твоя собственность, слышишь, я не твой!..
В душе у Лестрейда целая буря - кипит, шипит, вздымается, ища выхода, но он не позволяет ей вырваться наружу, и кто бы мог представить, как тяжело ему дается это напускное, мастерски выдрессированное спокойствие.
Черная правительственная машина неторопливо тащится по ночному весеннему Лондону; мелькают вывески, фонари, дома. Холмсу как-то по-детски обидно и тошно – совсем не привычное для него чувство, которое хочется выплюнуть, выбросить, выплеснуть, как выплескивают передержанный чай. Он не подает вида, разумеется, на его губах даже играет легкая улыбка – но только Шерлок и Антея знают, что обычно скрывает скромный служащий Британии за этой дружелюбной гримасой. Еще знает Лестрейд, о, конечно, Лестрейд вообще знает о нем до черта такого, что предпочтительней скрывать ото всех, но о нем сейчас думать не надо, не сейчас, не сегодня, быть может, завтра, или через неделю, или через месяц…
Холмс пытается заставить себя прогнать эти мысли, но все равно думает, думает, думает… Факты не поддаются никакому анализу, даже всемогущая дедукция внезапно пасует, когда дело касается его – иррационального, нелогичного, отвратительно непредсказуемого Грегори. Майкрофт понимает, конечно, что дело не в инспекторе, а в нем самом: слишком много эмоций, слишком большой выброс гормонов – просто невозможно мыслить объективно. И он уже устал постоянно ругать себя за это и одергивать. Толку - ноль.
Слово-взгляд-прикосновение – и он снова становится подростком, которому очень не хочется ни о чем задумываться, но зато очень хочется целоваться. Грегори - его слабость, уязвимое место, его ахиллесова пята, если проводить аналогию с античностью.
Майкрофт знает, что с эти надо что-то делать – слишком велик риск.
Майкрофт знает, что не хочет делать с этим абсолютно ничего – слишком непривычно, ярко и восхитительно. Слишком тепло и спокойно.
И снова все по кругу – душный, темный кабинет, кипа бумаг, мерцающий экран ноутбука. Холмс безо всяких записных книжек помнит, что, когда и во сколько ему надо сделать. На часах ровно полночь, в восемь у него приватная беседа с Королевой, в семь - он-лайн доклад от тайного агента во Франции, в шесть нужно связаться с британским консульством в Японии и обсудить пару щекотливых вопросов относительно внешней политики. И это только пятая часть всего запланированного на уже наступившие сутки. Он все знает, конечно же, знает, он же Майкрофт-черт-возьми-Холмс, идеальный служащий Короны, идеальный джентльмен, но, как выяснилось, совершенно невыносимый партнер.
Последний факт выбивает его из колеи и мешает мыслить разумно. Поэтому Майкрофт делает себе кофе, запирает дверь и, удобно устроившись в кресле перед ноутбуком, выводит изображение с камер в квартире Лестрейда на весь экран, оправдывая себя тем, что за непутевым инспектором нужен глаз да глаз.
Холмс не хочет думать о том, что именного его страсть к контролю, граничащая с неврозом, и стала причиной их первой ссоры.
Лестрейд курит одну за одной, распахнув окно и впуская в дом сырой ночной воздух. Когда-то это было универсальное средство от всех переживаний – никотиновая доза, похолодевшие пальцы и тупая тяжесть где-то в затылке. Но, как и большинство способов, этот тоже однажды исчерпал себя окончательно.
Когда окурки полностью закрывают своим телами дно пепельницы, он находит другой выход, более действенный. Стоящая в баре бутылка виски оказывается рядом на столике, а с ней стакан и формочка со льдом. Грегори, развалившись в кресле, потягивает янтарную жидкость, глядя куда-то сквозь экран телевизора, который бормочет какую-то очередную ерунду про биржевые котировки и свадьбу принца.
Ему не хочется пить, совсем не хочется, он ведь давал себе слово, что не будет – но это еще один маленький бунт. Глупо, конечно, какая-то подростковая ерунда в духе «вот умру, и будете плакать», но Лестрейд не хочет придумывать что-то другое, более зрелое и взрослое. Это Майкрофт у них в тандеме взрослый и сложный, а он, Грегори, всегда был другим, менее идеальным, более приземленным, что ли.
Грег усмехается про себя, размышляя, чем же он таким зацепил Холмса-страшего, и почему вообще к нему как магнитом тянет эту безумную семейку Адамс.
«Расплата за грехи», - серьезно решает он и тут же начинает смеяться, беззвучно, неслышно, кривясь и вздрагивая.
Алкоголь дает о себе знать – сознание туманное и тяжелое, но мысли, эти бесконечные мысли, начинающиеся с одного и того же имени, образа, запаха, тактильного ощущения, тянутся и плавятся в его усталой, рано поседевшей голове, сводя на нет все попытки забыться.
Майкрофт смотрит неотрывно, не прерываясь, даже когда заканчивается кофе, и на часах высвечивается коварная цифра три, гарантирующая ему еще одни сутки без сна. Ему не привыкать, в самом деле, - работа такая. Просто немного сложно выглядеть на все сто, когда хроническое недосыпание - уже не проблема, а образ жизни. Холмс понимает, что глупо вот так сидеть и смотреть – время капает, течет, неумолимо движется вперед, а работа стоит, документы ждут, курьер должен забрать их без пятнадцати шесть. Без пяти придет Антея, принесет ему завтрак и кипу новостей и проблем, требующих его срочного внимания.
Но этот человек по ту сторону экрана, допивающий сейчас бутылку паршивого виски, этот умудренный опытом, давно разочаровавшийся почти во всем инспектор Грегори Лестрейд - спасительная таблетка для Майкрофта Холмса. Способ хотя бы на несколько часов остановить безумную круговерть его неспокойной жизни, возможность отдышаться и понять, что кроме нестабильной экономики и изменчивой политики в мире есть и кое-что другое. Что-то постоянное, близкое, простое, чего можно коснуться кончиками пальцев и удержать рядом.
Удержать… Майкрофт понимает, что он не в силах удержать Лестрейда. Тот либо сам решит остаться, либо уйдет.
Именно эта неподконтрольность и пугает перфекциониста Холмса. Буквально сводит его с ума.
Грегори затуманенным взглядом смотрит на часы. Три часа ночи и сколько-то там минут. Бутылка виски неумолимо заканчивается; вот он уже доливает последние капли в бокал и выпивает его залпом. Этот способ тоже не работает. Лестрейд пьян, но легче ему не становится. Он понимает, что даже сейчас не сможет заснуть, а снотворного дома тоже нет – пропало за ненадобностью после появления в его жизни старшего из братьев Холмс. Грегори судорожно ищет выход, хоть какое-то дело, что-то монотонное, чем можно себя занять, успокоить взвинченные нервы.
Пистолет.
Инспектор вспоминает, что давно хотел почистить пистолет. Не время, кончено, но это единственное, что приходит в голову. Лестрейд поднимается, идет, покачиваясь, в прихожую, где на журнальном столике (где всегда обычно покоится черный зонт) лежит кобура с оружием.
Слегка опираясь о стены, он возвращается в гостиную и тяжело садится, почти что падает на диван. О том, что надо было взять хотя бы салфетки, он вспоминает мгновением позже – но уже не находит в себе сил за ними идти.
Пистолет приятно холодит горячие ладони. Инспектор разглядывает его, и в голове проносятся яркой чередой воспоминания о всех удачных и не очень делах, всех переделках, где гибли и спасались люди. Он вспоминает всех тех, кого успел уберечь, и тех, перед которыми хочется извиниться – не успел, не понял, промахнулся…
Оцепеневший в кресле Майкрофт напряженно выпрямляется, когда видит, что инспектор, куда-то отлучавшийся со своего дивана, возвращается с оружием в руках. Холмс не понимает, зачем Грегори понадобилось оружие в столь поздний час. Инспектор ведет себя странно – сидит, сгорбившись, вертит в руках свой видавший виды браунинг, напряженно хмурится, словно решая что-то…
В голове у Майкрофта совсем не к месту всплывает факт из мировой статистики – больше всего самоубийств случается именно ночью, за несколько часов до рассвета. Час волка, так, кажется, называется этот феномен.
Он старается отогнать от себя мрачные мысли – какое к черту самоубийство, Лестрейд давно не пятнадцатилетний подросток, не знающий цены своей жизни. Он просто хочет… Нет, он собирается… Наверное, он решил…
Майкрофт пытается подвести логическую базу под действия Грегори, пытаясь не думать о том, что самоубийство – самый подходящий вариант из всех возможных. Он приближается к экрану, внимательно щуря усталые глаза.
- Да что ты творишь! - выдыхает Холмс, глядя на экран.
Инспектор старается унять раздразненное алкоголем воображение. У него начинает болеть голова - виски будто сжимает железный раскаленный обруч. Разумеется, приступ мигрени – отличное завершение этих более чем неспокойных суток. Холодный браунинг все еще лежит в ладонях – и Грегори прижимает его ко лбу, наслаждаясь ощущением контраста, секундным облегчением. В правом виске пульсирует алая точка боли – надеясь избыть, уничтожить ее, Лейстрейд, не задумываясь, прижимает идеальное по размеру дуло пистолета к голове.
Где-то далеко, через полсотни перекрестков, Майкрофт напряженно вцепляется похолодевшими пальцами в столешницу.
- Ты что, с ума сошел? - шипит он, забывая о том, что Грегори не может его слышать. – Прекрати этот цирк немедленно!
Сердце колотится как сумасшедшее, выстукивает неровный ритм, отдается зловещей барабанной дробью в ушах. Холмс не хочет верить в то, что видит. Холмс не хочет думать, что именно его ошибка стала причиной того, что происходит сейчас на его глазах.
- Нет, нет, нет, ты не сделаешь этого, - бормочет он, извлекая из кармана телефон и не глядя набирая знакомый номер.
Гудок, еще один, третий, десятый – телефон инспектора остался где-то в куртке, в прихожей, он не слышит звонка.
Майкрофт излишне спокойно и мягко постукивает кончиками пальцев по лакированной поверхности стола. Он буквально чувствует, как капает время - шестьдесят раз в секунду, шестьдесят секунд в минуту, лихорадочный пульс, сбитое дыхание.
Лестрейд задумчиво поглаживает пальцем курок. Пистолет не заряжен, он знает это: сам оставил полупустой магазин в кабинете, в ящике стола - дурацкая рассеянность. Кажется, звонит телефон – он знает, что это вряд ли что-то важное, иначе бы у дверей стояла бы толпа полицейских из Ярда во главе с Донован, и поэтому не идет искать его. Браунинг приятно холодит висок, замораживая боль, и Грегори откидывается на спинку дивана, блаженно закрывая глаза.
Он наконец-то хочет спать.
«В конце концов, - решает он, - все пары ссорятся». И хотя само понятие «пара» кажется абсолютно неприменимым к ним, это сути дела не меняет. Зато теперь есть отличный повод бурно и весело помириться.
Лестрейд решает, что завтра же вызвонит свое правительство и назначит ему свидание в каком-нибудь тихом ресторанчике. И уж на этот раз контролировать все будет именно он. Хотя, с другой стороны, если Майкрофту так это нравится – почему бы и нет…
Терпение Холмса взрывается и погребает под своим обломками все остатки самоконтроля, когда Лестрейд закрывает глаза и как-то блаженно улыбается, прижимая пистолет к голове. Майкрофт срывается с места, в голове мелькает только какая-то белая вспышка – и вот он уже в машине, вжимает педаль газа в пол и, игнорируя все правила дорожного движения, гонит по ночному сонному городу.
В голове бьется только дурацкое «только посмей убить себя, я тебя сам тогда убью», прикрывая за собой лихорадочное «только бы не опоздать».
Семь минут сорок девять секунд. Это, наверное, рекорд – Майкрофт готов поставить памятник всем святым мира за то, что его офис находится так близко к дому инспектора. Дверь не заперта, и он заходит, осторожно ступая. Тишина пугает.
Лейстред слышит шаги и раздраженно морщится, выныривая из полудремы.
- Эй, грабители, - хрипло говорит он, стараясь быть убедительным, - я вооружен.
«Грабители» резко выдыхают и ступают в гостиную, растрепанные, бледные… Грегори даже слегка пугается полубезумного взгляда Холмса. Руки автоматически поднимают бесполезное оружие, беря прицел на непрошенного гостя.
- Опусти, - велит Майкрофт. Но у него слишком неуверенный голос, чтобы все еще не протрезвевший инспектор послушался. Его бросает в какую-то адреналиновую пьяную веселость. Кажется, это шанс расставить все точки над «и».
- Не опущу, - мотает он головой. – Сейчас проверим, насколько ты мне доверяешь.
Его палец скользит, задевая кнопку, снимая пистолет с предохранителя.
Майкрофт сглатывает, чувствуя себя не то героем дурацкого боевика, не то персонажем криминального романа о безумцах.
- Грегори, прекрати, - он пытается воззвать к благоразумию инспектора, но оно, похоже, парализовано количеством виски. – Давай поговорим.
- Скажешь еще хоть слово – и я стреляю, - сообщает Лестрейд.
- Грегори…
- Я серьезно.
Он действительно выглядит убедительно.
«Ладно, - обреченно решает Майкрофт, - хотя бы не в себя».
- Грегори, извини…
Палец плавно нажимает на курок. Щелчок.
- Он не заряжен, кретин, - фыркает инспектор, отбрасывая пистолет. – Неужели ты и правда решил, что я смогу выстрелить в тебя? – устало говорит он, глядя на Холмса.
Тот, ошарашено сжимая кулаки, молча стоит в проходе.
У него не чтобы что нет слов – даже мыслей нет, никаких, абсолютно.
- Ты идиот, Майкрофт, - констатирует Лестрейд. Британское правительство вдруг чувствует себя бестолковым провинившимся ребенком. – Но зато теперь я знаю, что извиняешься ты только находясь под прицелом.
Повисает молчание. Они смотрят друг другу в глаза – мучительно долго и мучительно честно – и вдруг начинают смеяться, нервно, вздрагивая, кусая губы, даже не пытаясь прервать этот приступ безумного веселья.
Успокоившись, Майкрофт добирается до дивана, и Лестрейд тут же собственнически сгребает его в объятия.
- Я так торопился, что даже забыл зонт, - тихо говорит Холмс куда-то ему в шею. Грег хмыкает.
- Ничего, твой образ ни капли не пострадал. Хотя, постой, чего ты вообще сорвался?.. Я думал, мне теперь придется искать тебя по всему миру, чтобы поговорить.
Инспектор на самом деле не понимает, что так взбудоражило обычно невозмутимого Холмса.
Признаваться стыдно, теперь уже стыдно – но он все-таки выдавливает из себя тягучие липкие слова:
- Ты сидел с пистолетом у виска. Что я должен был подумать?
- А я говорил тебе – не нужно меня контролировать. Не натыкал бы камер по всему моему дому – спокойно бы выспался сегодня.
Майкрофт вздыхает.
- Я не виноват в том, что в твоем присутствии мне оказывает разум.
- Судя по моим знаниям психологии Холмсов, это было признание в любви, - улыбается Грегори ему в макушку. – В таком случае – и я тебя.
Часы светятся ехидной цифрой четыре.
«Еще пять минут», - обещает себе Майкрофт, касаясь губами колючей щеки.
«Еще минуту», - обещает он себе, забираясь холодными пальцами под мятую рубашку.
- Еще, - стонет Грегори, мягко надавливая ему на затылок теплой ладонью.
…Антея приезжает в офис ровно без пяти шесть, привозит шефу завтрак, пачку кофе и папку с распечатками. Холмс заходит следом за ней, на ходу пытаясь завязать галстук и заправить рубашку.
- Были проблемы, сэр? – вежливо интересуется девушка, окидывая его всепонимающим взглядом.
- О да, - со странной усмешкой отвечает Майкрофт, забирая у нее свою чашку свежесваренного экспрессо. – Некоторые проблемы... с доверием.
Он тянется за телефоном, чтобы прочитать смс.
«В пять. Пейдж-стрит, 8. Никаких зонтов и отговорок. ГЛ»
- Кажется, вы успешно их решили, - вежливо улыбается Антея, глядя, как он набирает ответ.
- Можно и так сказать, - задумчиво кивает Холмс. – Я принял кое-что к сведению. Что у нас там с отчетом?..
Грегори забирается в прохладную постель, сжимая телефон в руке. Ответ приходит почти мгновенно:
«Да, Ваше Высочество. Но камеры все равно не уберу. МХ»
Лестрейд фыркает. Семейное упрямство Холмсов иногда выводит из себя, как и прочие их семейные качества, но все-таки есть в этом нечто притягательное.
«Я просто люблю смотреть, как ты спишь. МХ»
- А я люблю тебя, - говорит Грегори потолку, бездумно улыбаясь.
Все кажется таким правильным и простым, что просто не укладывается в голове.
Он засыпает почти мгновенно и не слышит, как приходит очередное сообщение.
«А я – тебя. МХ»
Ведь Майкрофт Холмс просто не был бы Майкрофтом Холмсом, если бы не установил в доме помимо камер еще и жучки.
Спящий инспектор и не подозревает, что вопрос контроля и доверия еще долго будет становиться причиной сложностей в их и так не простых отношениях.
Впрочем, они оба любят все сложное.
@темы: Рейтинг PG, Ангст, Майкрофт Холмс, Фанфик, Грегори Лестрейд, Романс
-
-
05.05.2011 в 02:15-
-
05.05.2011 в 02:18-
-
05.05.2011 в 02:22оу.. спасибо ))
HelenSummer
а подробнее ничего не скажете?)
-
-
05.05.2011 в 03:04-
-
05.05.2011 в 03:18А вообще, мне понравилось очень, что ангст здесь не надрывный такой, а плотно сплавленный с юмором - хорошо очень в итоге получилось. И финал отличный!
-
-
05.05.2011 в 03:25Ну и шикарная развязка, где все снова счастливы и вместе я слишком их люблю, чтобы это было иначе ))
спасибо за отзыв ))
sige_vic
ангст здесь не надрывный такой, а плотно сплавленный с юмором да я сам удивлен, что так вышло х))
спасибо ))
-
-
05.05.2011 в 03:34-
-
05.05.2011 в 04:02Это уже репутация, млять!
HelenSummer
Говорили, ога. Я еще ржал - давай-давай-пеши, так буит в тему. "Наш ответ Чемберлену", хуле.
Кстате, бедный Чемберлен сидел на другом конце стола, есличо. Бедный - патамушта злая Мег перед вашим приходом изрядно поездила ему по ушам по этому поводу и вообще. ))) Чемберлен внимал, а в конце сказал "спасибо".
-
-
05.05.2011 в 04:07кстати, да.. я когда твое имя в шапке вижу, решаю, что однозначно читать )
-
-
05.05.2011 в 04:33Если учесть, что я в последнее время радостно бечу Стаськины холмсоцесты... Мдя. ))
*уходит, напевая: "Сколько я отбетил, сколько перебетил..."*
-
-
05.05.2011 в 05:19Хороший, качественный романс, который приятно прочитать на сон грядущий. Все кажется в тему и дуло у виска не выглядит насмешкой. Спасибо за такую прелесть=)))))
И бете спасибо, она старается на славу всегда!
meg aka moula
Если учесть, что я в последнее время радостно бечу Стаськины холмсоцесты... Мдя. ))
*философски* Ну извиняйте, прет у меня такое, прет, шож поделать. Работай своим именем и на меня тоже. И вообще, чем плохи мои Холмсоцесты?!=)))))
-
-
05.05.2011 в 05:21-
-
05.05.2011 в 05:24-
-
05.05.2011 в 05:28С точки зрения моей "репутации"? Тем, что я всех уверяла, что у меня только два ОТП. А сама бечу холмсоцесты. )))
Ты почему опять не спишь? Ну-ка в койку! *машет полотенцем* )))
-
-
05.05.2011 в 05:45Вали все на меня, я тебя заставила!
Усе-усе, уже учапываю, правда, уже не вижу смысла,вставать через два с половиной часа. Но как скажешь, слово беты-закон!
-
-
05.05.2011 в 11:14-
-
05.05.2011 в 13:48мм..люблю эту песню
-
-
05.05.2011 в 15:21И этот не совсем ангстовый ангст, и "признание в любви", и вообще!
-
-
05.05.2011 в 17:16-
-
05.05.2011 в 18:37-
-
06.05.2011 в 12:38оооо... как все в тему получилось))) просто прекрасно
- Ты идиот, Майкрофт, - констатирует Лестрейд. Британское правительство вдруг чувствует себя бестолковым провинившимся ребенком. – Но зато теперь я знаю, что извиняешься ты только находясь под прицелом.
очень-очень понравилось. ангст, романтика и юмор в нужной пропорции. просто, браво
-
-
07.05.2011 в 01:20ещё понравилось, что, в конце концов, ХЭ, а не полный-полный ангст
и юмор есть)
-
-
08.05.2011 в 14:22-
-
08.05.2011 в 20:30-
-
10.05.2011 в 01:20мне очень приятно, что мое видение этого достаточно сложного пейринга совпадает с вашим )
я постараюсь написать что-нибудь еще и порадовать вас )))