[Трегги Ди]

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

[Трегги Ди]

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

[Miauka77]

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

[Miauka77]

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Тот человек, глава 13

[Miauka77]

Пишется в подарок  Dirty Inspector

Фандом: Шерлок, кроссовер с Farsantes (второй канон знать совершенно необязательно)
Название: Тот человек
Автор:  Miauka77
Бета:  Xenya-m
Пейринг: Грегори Лестрейд/Майкрофт Холмс, Гильермо Грациани/Педро Бегхьо
Жанр: драма, романс
Статус: в процессе
Размер: предполагается миди
Рейтинг: во второй половине NC-17
Саммари: Побег-Прованс-пара соседей – что еще нужно, чтобы жизнь скромного инспектора Скотланд-Ярда изменилась навсегда? Вот только к добру ли?..
Предупреждения: ООС, мат (суровые инспекторы Скотланд-ярда, куда ж без него-то), AU к Farsantes после 57-й серии, смерть второстепенного персонажа
Критика: конструктивная и вежливая приветствуется, особенно если речь о фактических ошибках

Главы 1-7

mystrade.diary.ru/p201687932.htm

Глава 8

Проснулся он в полной темноте. Точнее, почти полной, потому что на столике перед диваном, который оказался очень удобным, стояли электронные часы, и они показывали три двадцать пять, освещая зеленым светом крошечное пространство вокруг. Вспомнив, где находится, Лестрейд вздрогнул. А также изумился. Его руки были скованы наручниками и страшно затекли, но кто-то укрыл его пледом, дав поспать. Это что, новая форма издевательств? Или его берегут до встречи с особо важной особой?

Он пошевелился и сел, и тут же во всем холле разом вспыхнул свет. Мужчина, который «арестовал» его, подошел и уселся на противоположном диване.

— Вы поспали. Хорошо, — сказал он, и на его лице расцвела ухмылка. — Я не рискнул с вас снимать наручники во время сна. Не знаю ваших боевых навыков, но если бы я попробовал проделать такое с Майком, он бы запросто мог меня убить.

— С Майком?!! Кто вы, черт возьми?

— Клаус Штойнер, друг Майкрофта, — еще шире ухмыльнувшись, представился тот.

Лестрейд попытался это переварить, но с первой попытки не вышло. Слишком много оттенков могло быть у слова «друг» в политический кругах.

- Мы действительно друзья с Майкрофтом уже много лет, - пояснил Клаус, видимо, уловив смысл его сомнений. И добавил на французском: - Заставил тебя понервничать? Извини. Понадеялся, что у тебя крепкие нервы. Слабака бы Майк с собой не взял.

— Где он?

— Чуть попозже отведу к нему, — пообещал Клаус. — Он пришел ко мне сегодня не в лучшем состоянии, но сейчас с ним все в порядке. Тебе так необходимо сидеть в наручниках? — поинтересовался он.

Лестрейд вытянул руки.

— Если ты его друг, тогда к чему был весь этот цирк? — воскликнул он, начиная злиться. Его в жизни ни разу не арестовывали, и ощущалось это чертовски унизительно. Примерно так же, как первая встреча с Тем. Что ж, каков он сам, таковы, видно, и друзья.

Щелкнул замок наручников, и Лестрейд ожесточенно принялся растирать освобожденные руки.

Клаус некоторое время помолчал. Потом заговорил, осторожно, вдумчиво, подбирая слова:
— Видишь ли, Грег, могу я тебя так называть? Тебя могли пасти, а я не готов кидаться на амбразуры и рисковать своей репутацией даже ради Майкрофта. Эта война — очень большая война, и она с определенной точки зрения настолько и наша, насколько Майкрофта, но чем дольше мы не засветимся на ней, тем лучше.

Лестрейд почувствовал, как кровь отливает от щек.

— Меня пасли? — спросил он, чувствуя себя полным идиотом.

— Нет. Эту версию можно считать отработанной. Но Глок придется оставить здесь. Ты не сможешь провезти его через границу, какую бы то ни было.

— Я понял.

Клаус встал, подошел к стеклянному столику у стены и принес оттуда заполненный темно-красной жидкостью графин, который в середине напоминал гармошку.

— Знаменательная дата, Майк впервые в жизни предусмотрел не все. По этому поводу стоит выпить. Не лучшее, конечно, что может предложить Мартель. И не столетней выдержки. Но Майку нравится именно он. Привкус сухофруктов и мармелада. Сладкоежка во всем. Хочешь?

Лестрейд вспомнил чудачества прошлой ночи.

— Нет, пожалуй, воздержусь. Почему ты появился только в десятом часу?

Клаус погрел бокал в ладонях, потом зажмурился от удовольствия, делая первый глоток.

— Майк соизволил сообщить мне о том, что ты вообще есть, только в девятом, — ухмыльнулся он. — Но он сказал, что ты все равно будешь ждать.

Чертов Холмс! Стоит подумать о нем, как о человеке, и сразу выясняется, что это просто бездушная скотина.

Клаус задержал взгляд на его лице и снова ухмыльнулся. Но потом вдруг посерьезнел.

— Идем, — сказал он.

Пройдя через несколько одинаково безликих коридоров, они вышли из дома и в почти полной темноте пересекли лужайку, выйдя на дорожку, обрамленную кустами. Под ногами хрустел гравий. Совсем рядом надрывно, вызывая ледяные мурашки, выла собака. Лестрейд еще не совсем отошел от шока то ли неожиданного похищения, то ли неожиданного спасения, и в то, что все обошлось, верилось не до конца. Что если Клаус прикинулся другом Холмса, чтобы выудить информацию, а сейчас приведет его черт знает куда? С другой стороны, он вроде ничего и не выведывал, наоборот, говорил сам.

На самом деле Клаус, и его большая демократичность по сравнению с Холмсом, и открытость характера, даже если и кажущаяся, понравились Лестрейду, и это почему-то злило тоже.

Наконец, через несколько поворотов дорожки, когда Лестрейд уже исцарапал все ноги о кусты, они вышли к небольшому темному дому. Клаус отпер дверь и включил свет в прихожей.

— Вторая дверь по коридору — его комната, — шепнул он. — Он под лекарствами, но это же Майк. Постарайся не разбудить его. Твоя дверь — третья. Ванна здесь, — Клаус показал вправо, — а я на кухне.

Лестрейд осторожно заглянул в комнату. В ней было две кровати, разделенные тумбочкой. На второй, дальней, в халате прямо поверх покрывала действительно спал Холмс. Падающий из коридора свет позволил разглядеть его лицо. Холмс мелко вздрагивал, но выглядел гораздо спокойнее, чем в Вулидже. Лестрейд сел напротив и, проклиная себя за малодушие, несколько минут смотрел на человека, которого уже много раз сегодня похоронил. Не появившись вовремя, Холмс обрек его на семь кругов ада, и все же Лестрейд не мог сердиться. Больше не мог. Наверное, все Холмсы такие - стоит позволить им приблизиться, и они прорастают в тебя, и ты уже не можешь их выгнать, несмотря на все твое раздражение, несмотря ни на что. Как бы отвратительно они себя ни вели.

Тот может сколько угодно угрожать ему, сколько угодно издеваться, оставляя в чужом городе одного в полной растерянности, сколько угодно обесценивать его умственные способности, и все же трудно забыть то, что они пережили вместе. Лестрейд был рад, что не улетел. Он встал, стащил с кровати одеяло и осторожно укутал Холмса, подоткнув со всех сторон. Прислушался, не изменилось ли его дыхание, и, осторожно прикрывая дверь, вышел.

Клаус курил в вытяжку на кухне, стряхивая пепел даже не в пепельницу, скорее в массивное бронзовое корыто с головой льва. В аскетически обставленном крохотном помещении оно смотрелось как рыночная торговка на балу у королевы, занимая к тому же не меньше половины стола. На плите стоял чайник, на буфете — банка с растворимым кофе.

— Майку не вздумай его предлагать, — кивнул в направлении буфета Клаус. — Упадешь в его глазах на всю жизнь.

— Боюсь, я с первой встречи упал ниже некуда.

«И это было взаимно», — подумал он.

Лестрейд почувствовал, что ухмыляется. Кажется, его начало отпускать. А может, веселье Клауса было заразным. Он втянул в себя сигаретный дым — не курил уже несколько лет, но сейчас, кажется, это ему было необходимо.

Клаус охотно протянул ему сигарету.

— Он хотел, чтобы ты улетел, — сказал он.

— А ты - нет?

— Я — нет.

— Почему?

— Сложно сказать. Мне не кажется, что вы особо любите друг друга. Но я спросил Майкрофта, почему он выбрал именно тебя, и он сказал, что тебе можно доверять. А Майкрофт обычно хорошо разбирается в людях.

— Он сказал не так.

Клаус с интересом посмотрел на него.

— Он сказал так: «Он хоть и полнейший идиот, но некоторые его качества могут быть нам полезны», — добавил Лестрейд, стряхивая пепел.

Клаус хмыкнул, не подтверждая, но и не опровергая его предположения. Потом взял вторую сигарету. Несколько минут они курили в уютном молчании.

— Ты справляешься с Шерлоком лучше, чем он, а это дорогого стоит, — сказал вдруг Клаус.

— Ты знаешь Шерлока?

— Он жил у меня какое-то время после того, как «умер». И если бы не мое отношение к Майкрофту, при всем плохом состоянии Шерлока после падения, я бы его выкинул через пару часов.

Они снова помолчали.

— Почему ты хотел, чтобы я остался? — спросил Лестрейд.

Клаус поднял сигарету вверх, разглядывая дым:
— За сорок пять лет своей жизни я не встретил никого умнее, интереснее и сильнее Майкрофта Холмса. Но иногда даже очень сильному человеку нужно, чтобы рядом был кто-то, кто при определенных обстоятельствах может быть сильнее.

Он решительно затушил сигарету. И добавил задумчиво:
— Ты знаешь, есть люди, которые приручают акул… И акулы к ним ластятся, да…

Глава 9

Клаус ушел очень скоро. Лестрейд тоже собирался спать. Он стряхивал пепельницу в мусорное ведро, когда вдруг заметил на буфете блокнот. Записи в нем были на немецком, но, судя по цифрам и обозначениям, речь шла о купленных продуктах. Карандаш лежал тут же. Лестрейд вырвал листок и, волнуясь, торопливо написал: «Это было не из-за вас. Просто воспоминания пришли некстати. Я в этом смысле никогда даже не думал о мужчинах. Простите».

Потом заглянул в комнату к Холмсу и, отогнув одеяло, осторожно засунул записку в карман халата.

Проснулся Лестрейд, когда солнце стояло уже высоко. Он выпутался из простыни, схватил полотенце и открыл дверь в коридор. И улыбнулся: из кухни тянуло куревом, и оттуда доносился голос Холмса. Говорили на французском.

— Я не могу ждать до вечера, — объяснял Тот резко и раздраженно. — Это собьет все планы. Мы и так должны были выехать вчера. Вечером пятницы на дорогах полно стопперов, но в выходные их куда меньше.

— Твои противники предполагают, что ты вообще в США бежал… — отвечал Клаус.

— Если только они не делают вид, что купились.

— Масси не склонен врать.

— Ты можешь с уверенностью сказать, что он на нашей стороне?

— Нет.

— Тогда о чем речь? Если он заодно с Тайером, то через несколько часов они поймут, что я мог быть у тебя.

— Майк.

— Что?

— Прекрати. Во-первых, им совершенно не с чего так считать. Они знают, что мы уже десять лет как непримиримые враги. И, кроме того, ты знаешь, что я сумею позаботиться о себе.

— Я тоже так счи… Никто не может быть в безопасности сейчас, и ты это знаешь!

— Конечно нет. Но для того, чтобы меня достать, меня нужно найти. А благодаря тому, что ты предвидел некоторые вещи еще лет двадцать назад, сделать это будет не так-то просто. Кроме того, до часа икс не так долго. Нужно продержаться всего две недели.

— Тебе не стоит появляться там.

— Ну, я еще не совсем идиот…

— Мы оба знаем, чем тебя могут выманить.

— Нет. На этот раз — нет.

В кухне повисло молчание.

— Рано или поздно тебе все равно придется… — начал было Клаус, но Холмс перебил его.

— Нет. Это вообще не твое дело.

— Хорошо, — с оттенком безнадежности в голосе согласился Клаус. — Это действительно твое дело. Я посмотрю, что смогу сделать для того, чтобы вы уехали раньше, чем они начнут обшаривать старушку-Европу.

— Час — это максимум, — с нажимом сказал Холмс.

— Ок. Но перед отъездом ты сделаешь перевязку. И мне нужно показать Грегу, как делать их.

— Нет! Я сам.

— Ты уже пробовал сам. Это кончилось тем, что ты сейчас здесь вместо того, чтобы ехать дальше. Я вернусь через двадцать минут.

Лестрейд едва успел прикрыть дверь.

Умывшись, он сначала заглянул к Холмсу. Тот, едва увидев его, отмахнулся: не сейчас. Лестрейд не стал спорить — голодный желудок давно напоминал о себе. Может, растворимый кофе и не следовало предлагать Холмсу, но ему самому этим утром он показался просто божественным. Щурясь от солнечных лучей, которые нахально лезли в глаза сквозь сломанные жалюзи, он с упоением доедал второй бутерброд с ветчиной и помидорами, когда пришел Клаус. На стол легла сигаретная пачка.

— В дорогу возьмешь.

Клаус был сумрачен, не то что вчера. Лестрейд вопросительно посмотрел на него.

— Даже не знаю, что тебе сказать, — отозвался тот, запуская пальцы в бороду. — Разве что — если Майк достанет тебя, все равно дай ему еще один шанс.

Лестрейд хмыкнул.

— Ты знаешь, я терпеливый, — сказал он.

— Я знаю, просто может понадобиться быть еще более терпеливым. Пойдем?

Рана Холмса, против ожиданий, имела вид не совсем уж пугающий. Воспаленный, припухший, но аккуратный шов спускался с левого плеча, преломлялся над самым соском и уползал под мышку. Выглядел он странно — так, как будто Холмса не просто задели ножом, а вставили его глубоко, да еще и повернули внутри. Возможно, удар был не один, Холмс и противник продолжали бороться? Тот повернулся к свету, и Лестрейд увидел на его спине два синяка. Слишком знакомо. Такие оставались после пуль, попавших в бронежилет.

Расспрашивать он не стал — Холмс и так сидел как на иголках, с самой наипрезрительнейшей гримасой на лице. Вспомнилось, как Шерлок постоянно поддевал брата насчет набранного веса. По мнению Лестрейда, стесняться тут было нечего. На теле Холмса не было лишних складок, и выглядело оно куда приятней, чем, например, то же тело Шерлока до знакомства с Джоном — одни ребра. И — Лестрейд хмыкнул про себя — Холмс-старший даже телом доказывал преданность короне: вся грудь и плечи его были усыпаны мелкими веснушками.

Клаус бинтовал быстро и ловко. Было видно, что он сам не чужд медицине. Лестрейд следил за его движениями не особо, знал, что справится — у него всегда были высокие баллы за тесты по оказанию первой помощи.

— Майк подскажет, если что, — бросил Клаус. — Главное — все делать вовремя. — Он перебросил Лестрейду баночку с бурой и очень вонючей мазью. — И даже если придется делать это в кустах у дороги - делайте.

Холмс поморщился.

— Все. — Клаус вытер полотенцем выступивший на спине и шее Холмса пот. — У вас двадцать минут. — И повернулся к Лестрейду: — Иди сделай бутерброды в дорогу.

На этот раз за дверью заговорили на немецком, и понять ничего не получилось. Лестрейд быстро нарезал булочек и ветчины. В холодильнике нашлись еще огурцы и вареные яйца. А вот сигареты он взял не сразу, раздумывал. Отвык уже, и теперь поначалу с непривычки кружилась голова. Столько лет пытался отучиться. Стоило ли опять начинать? И все же решил, что пригодятся.

С Клаусом они больше не разговаривали, только пожали друг другу руки. Холмс и Клаус обошлись без рукопожатий, постояли несколько мгновений, смотрели друг другу в глаза. Потом Холмс резко повернулся и пошел вперед.

За домиком для слуг в заборе была калитка, выходившая на тихую улицу. Прямо напротив нее их ожидал закрытый фургончик далеко не первой молодости. В таких обычно бывают холодильники – развозить продукцию с небольших ферм. Заглянув внутрь, Лестрейд понял, что не ошибся. Раньше здесь совершенно точно был холодильник, а после этого, судя по запаху, в фургончике возили свиней или коз. Сиденья в кузове отсутствовали, зато на полу лежало сложенное одеяло. Они быстро забрались внутрь, и фургончик тут же отъехал. Очередной этап приключений начался.

Лестрейд постелил одеяло, и они уселись на него. Свет проникал внутрь только через щели в двери и перегородке между кузовом и водительским сиденьем. Фургончик страшно дребезжал, а еще постоянно подскакивал. Лестрейд чувствовал задницей каждый переход с одной скорости на другую. Да и в спину, несмотря на то, что было жарко, дуло. По счастью, в рюкзаке отыскался даже свитер. Холмс обвязал вокруг талии джинсовый пиджак. Так они и ехали несколько часов, как всегда, не говоря ни слова, почти не глядя друг на друга.

Сколько точно — Лестрейд не смог бы сказать. Несколько раз фургончик останавливался. Один раз они прождали, пока он двинется, почти час. Давно хотелось в туалет, и уж тем более — размять ноги. В конце концов Лестрейд не выдержал, свернул свитер — положить под голову, и лег. Одеяло, в отличие от стен, пахло прилично. И даже еле слышно — духами. Наверное, водитель перепихивался на нем с какой-нибудь красоткой.

Прошло всего несколько минут, и Холмс последовал примеру Лестрейда. Он казался очень утомленным, рыжие завитки на лбу взмокли. Должно быть, рана снова начала беспокоить. Лестрейд вспомнил, как Холмс и Клаус странно смотрели друг на друга перед отъездом. Как будто и в самом деле прощались навсегда. Утренний разговор настойчиво лез в голову. Но что он, простой инспектор, мог понимать в политике? Клаус и Холмс от него не особо скрывались, но даже названные имена Лестрейду не говорили ничего. И родного планшета не было под рукой, да и вряд ли Холмс позволил бы ему залезть в интернет.

Мало-помалу дорога убаюкала его, и Лестрейд задремал. Проснулся он от голоса Холмса.

— Тома! — говорил тот.

Лестрейд не сразу сообразил, что теперь это было его имя.

— Быстрее, — сказал Холмс. — Идем.

Дверь фургончика была открыта. Он стоял на безлюдной дороге, и вокруг не было ни души. Где-то вдалеке светилась огнями большая трасса, слышался шум машин.

Схватив рюкзак, Лестрейд вылез из кузова и, бросив взгляд на пустую кабину, зашагал вслед за Холмсом. Они свернули на грунтовую дорогу, когда стало слышно, как фургончик завелся и уехал. Должно быть, водитель просто отходил отлить.

По грунтовой дороге они шли минут двадцать и в конце концов вышли на большую трассу. Напротив, чуть подальше, светилась вывеска огромного супермаркета. Он был уже закрыт. Они прошли метров двести, когда трасса внезапно расширилась. Лестрейд поднял взгляд на указатель и увидел надписи на французском. Но читать их было некогда - Холмс тут же увел его на другую дорогу. Они прошли километра два, оказались на перекрестке и вновь свернули. Досюда огней уже не хватало, вскоре стало совсем темно, пришлось достать фонарик.

С самого начала Холмс шел немного впереди, но здесь Лестрейд наконец нагнал его. Тот казался усталым, но все же куда менее напряженным, чем вчера.

— Мы во Франции, — ответил он на незаданный вопрос. — В Эльзасе. Фургон уехал дальше… куда-нибудь. И если только нас кто-нибудь не подберет, что на этой дороге случится вряд ли, да и лучше бы не случилось, нам придется идти всю ночь.

— Я все понял, — улыбнулся Лестрейд. — Идти всю ночь.

Несмотря на эту отнюдь не завлекательную перспективу, после целого дня взаперти он чувствовал себя щенком, которого наконец ведут гулять. И слишком поздно вспомнил, что нарушил правило — не говорить.

Но Холмс, вопреки ожиданиям, не спешил отчитывать его.

— Да, мы во Франции, — повторил он, останавливаясь и поворачиваясь к Лестрейду. — Мы во Франции, дорогой мсье Бернар. — И довольная, почти мальчишеская улыбка впервые на памяти Лестрейда осветила это вечно неприятное лицо.

Глава 10

Лестрейд никогда бы не подумал, что Холмс может быть таким дружелюбным. Однако Тот весь день разыгрывал из себя само очарование. Не для него, разумеется. Для водителей, с которыми сговаривался на стоянках и заправках. Он охотно садился на переднее сиденье, и после этого беседа лилась рекой. Тот словно всегда угадывал, какой вопрос следовало задать, чтобы разговор двигался безостановочно. Впрочем, конечно же, не угадывал. Делал выводы, как и Шерлок.

Сам Лестрейд так и остался по легенде немым. Один раз водитель попался из любопытных и слушал охотнее, чем говорил сам, и Холмс рассказал историю Бернара — был ученым, много лет жил в Италии, во время землетрясения оказался под развалинами обрушившегося здания, чудом выжил, но потерял способность говорить. Теперь живет на пенсию и путешествует. Вот, списался с одноклассником и пригласил его вместе посетить родные места. Лестрейд слушал с интересом — чего только Холмс не напридумывал. Или разработкой легенд занимался целый отдел? Не сам же Тот, в конце концов, фотографии в паспорта клеил. Наверняка для этого существовали специально обученные люди.

Однако от образа Холмса, кропотливо вклеивающего фотографии в паспорта, Лестрейд не мог избавиться до самой ночи, пока они не оказались в хостеле в Шалоне. Ехали они странно. Сначала на перекладных добрались до Меца, потом - до окрестностей Нанси. После этого сделали крюк в сторону швейцарской границы далеко за Безансон и вернулись в окрестности Дижона. Бутерброды давно кончились, перекусить мало-мальски безопасной едой не получалось, а кофе, который Лестрейд успевал перехватить на заправках, был ужасным. К вечеру он напоминал себе уже не радостного щенка, а загнанную собаку и мечтал только об одном — найти подходящую поверхность, чтобы упасть. Он знал, что заснет сразу же, как только ее коснется. Радовало лишь то, что жара ощутимо пошла на убыль, температура даже в самый разгар дня явно не поднималась выше восьмидесяти.

Холмс к вечеру становился все беспокойнее, словно не мог найти места, где приткнуться. Это напомнило Лестрейду, как мамина кошка бегала по всему дому перед родами. Может быть, Холмс ждал какого-то сообщения, куда именно направиться? Но еще с утра он выглядел как человек, который твердо знает, куда идет.

Проанализировав поведение Холмса, он понял, что перелом случился около пяти часов вечера, на заправке за Безансоном. Должно быть, у Холмса все-таки был с собой мобильный, который он не афишировал. Или на заправке был wi-fi, и Холмс успел зайти в интернет в туалете.

Наконец около одиннадцати вечера они добрались до своего пристанища. После чего Лестрейд бросился на поиски еды. Кругом все уже было закрыто, но ему повезло — он успел в Макдональдс и вернулся в хостел с пакетами, полными гамбургеров. Холмс, сидевший на кровати неподвижно, словно статуя, в ожидании перевязки, только скривился. Однако, когда Лестрейд пришел из душа, два гамбургера были съедены. Сам Холмс в этот момент доставал из рюкзака шприц.

В ответ на вопросительный взгляд Лестрейд получил уничтожающий. Разумеется, это должно было быть обезболивающее. Представить, что старший сидит на наркотиках после того, как приложил столько сил, чтобы избавить от них младшего, было сложновато. С другой стороны, это - Холмсы, от них всего можно ожидать.

Он проследил взглядом, как Тот вколол себе лекарство в левое плечо. Потом подумал: неужели Холмс не мог этим озаботиться заранее. Сам Лестрейд перекусил по дороге и теперь мечтал только об одном - постели. Но вместо этого придется ждать, когда обезболивающее подействует, чтобы перевязать Холмса. Лестрейд со вздохом завалился на свою кровать.

— Это вторая доза, — сказал вдруг Холмс тихо.

Лестрейд с недоумением уставился на него.

— Ты злишься, потому что я не сделал этого раньше, — заметил тот. — Это очевидно.

Слышать «ты» от Холмса было очень непривычно. Лестрейд знал, что это только для конспирации, но не мог отделаться от иллюзии сближения. И еще: Тот говорил сейчас прямо как Шерлок, только намного мягче, и это сбивало с толку. Он пожал плечами, как бы говоря: ты не должен мне ничего объяснять. Забравшись в постель, он под одеялом обхватил руками колени, закрыл глаза. Его потряхивало. Как долго еще, подумал он. Как долго еще будет их носить.

— Если повезет, то завтра.

Лестрейд, не открывая глаз, кивнул. Все-таки, наверное, это не только дедукция. Магия. Волшебство. Ага, а Холмс наверняка учился в Хогвартсе, поэтому так преуспел.

— Подействовало.

— Угу, — он сполз с кровати и сел рядом с Холмсом.

Тот стал расстегивать рубашку, но вдруг его пальцы дрогнули. Левая рука безвольно упала. Холмс сжал зубы и принялся расстегивать рубашку правой рукой, но у него получилось только с верхней пуговицей — петли были слишком тугие.

— Можно, я?.. — Лестрейд потянулся к его рубашке, но, натолкнувшись на предостерегающий взгляд, отступил.

Однако выражение лица Холмса тут же смягчилось. Он молча кивнул и даже оперся на правую руку, слегка отклонившись назад так, чтобы Лестрейду было удобнее.

Лестрейд помог ему снять и рубашку, и майку, которая была под ней. Дальше оказалось не так легко — бинт намертво пристал к телу. Придется размачивать. Лестрейд вспомнил, что в коридоре был автомат для питьевой воды.

— Не стоит, — сказал Холмс. — Он будет размокать слишком долго, мы оба хотим спать, и я бы предпочел не терять времени.

Лестрейд открыл было рот, чтобы запротестовать.

— Я под обезболивающим, ты забыл? — напомнил Холмс с выражением лица «боже, неужели кто-то может быть таким идиотом?»

Кажется, насчет собственного терпения Лестрейд ошибся. Во всяком случае, на этот раз ему захотелось убить Холмса вот прямо сейчас. Еле сдерживая бешенство, он быстро смотал бинт до приклеившегося участка и резко дернул. Холмс вздрогнул и со свистом втянул воздух сквозь сжатые зубы. Бинт не отставал. Лестрейд рванул сильней. На этот раз Холмс не выдержал и издал короткий, полный боли стон. Выругавшись, Лестрейд перелез через свою кровать и пошел в коридор.

Бинт отходил медленно, по крошечным кусочкам. Некоторые приходилось соскребать пальцами прямо со шрама. Ковыряться в чужой ране… Лестрейд был противен сам себе. Время тянулось мучительно медленно. Минут через десять Холмса начала бить мелкая дрожь. Лестрейд разыскал свой свитер и накинул на вздрагивающие плечи, на несколько мгновений задержав на них ладони. Хотелось как-то помочь, согреть, но это было бы возможно с Салли или Джоном, и даже с Шерлоком, а этот Холмс был подобен гремучей змее, готовой развернуть свои кольца и напасть в любой момент. Лестрейд отпрянул, услышав что-то вроде сдавленного покашливания, но тут же заставил себя вернуться к процедуре. Неловкость неловкостью, а дело должно быть сделано. А уж что там по поводу его поведения думает Холмс, пусть остается на его совести. Не сбросил свитер — уже и то хорошо.

Он смочил в очередной раз платок, поднес к ране и замер — под взглядом Холмса дрогнула рука. Но, против ожидания, тот смотрел не с раздражением или уничтожающим презрением, а с каким-то странным, почти жадным любопытством. Этот взгляд Лестрейд наблюдал у Шерлока, когда попадалось особо запутанное дело. Разнообразие, однако. На секунду он почувствовал себя диковинной зверушкой, случайно получившейся в ходе эксперимента. Теперь ее разглядывают, решая, оставить для размножения или забраковать. Впрочем, Холмс тут же сузил глаза, и Лестрейд не был уверен, что ему не почудилось.

Наконец рана была очищена от бинта и остатков мази. Шрам выглядел лучше, чем вчера. Обработав его, Лестрейд на секунду задержал на нем взгляд, прежде чем перевязывать. Какая же странная форма!

— Ритуальный кинжал, — кашлянув, сказал Холмс таким тоном, как если бы пояснял что-то кому-то на светском приеме. — Причем из моей собственной витрины.

Лестрейд воззрился на него, удивленный, что тот снизошел до объяснений. Но Холмс продолжил:
— Меня не хотели убивать, всего лишь вывести из строя. Иначе бы метили сразу в сердце. Однако не учли того факта, что на меня не действует снотворное.

Холмс замолчал, Лестрейд ожидал дальнейших пояснений, но тот, видимо, решил, что и так сказал слишком много. Выполнив свой медицинский долг, Лестрейд выключил свет и наконец забрался в постель.

Сон пришел не сразу — мозг еще какое-то время обрабатывал информацию, выданную Холмсом. Снотворное — значит, как минимум покушался кто-то из собственных сотрудников. Холмс спал, этот кто-то подкрался к нему с кинжалом, короткая борьба… Лестрейд даже думать не хотел, что стало с неудавшимся убийцей. Шерлок как-то ранил саблей наемника-азиата, одного из лучших… тот едва дожил до утра. У старшего Холмса, судя по всему, боевые навыки тоже развиты не слабо.

Но не убить, а вывести из строя — почему? Где-то он противникам нужен, а где-то - нет? Этот кто-то, кто ранил его, не согласился бы убить, а вывести из строя было главной задачей? Или, будучи убитым, Холмс стал бы невинной жертвой, а цель — важнее, не только навредить, но и опорочить, как с Шерлоком? Слухи об отставке — насколько они соответствуют действительности? Если Холмса хотели бы уволить, ходили бы об этом слухи? Вряд ли те, в чьей компетенции его увольнение, делятся информацией. Значит, были люди, которые копали под него. И, вероятно, небезуспешно. Возможно, он препятствовал в продвижении какого-то проекта. Опорочив его в целом, противники бросят тень на все его решения, им будет легче добиться своего.

Лестрейд вздохнул. Строить подобные догадки о Холмсе — все равно что тыкать пальцем в небо. Что за должность у Холмса вообще? Шерлок говорил: он сам — британское правительство. Может ли кто-то уволить британское правительство, которое даже на бумаге официально не существует? О котором, по сути, мало кто знает. Шерлок, конечно, та еще сволочь порой, но вряд ли он кричит такое о Майкрофте на каждом углу. Значит, «уволить» в данном случае означает нечто другое. Перестать воспринимать всерьез? В любом случае Холмс не один. Скорее, существует группа людей, принимающих ключевые решения. Человек семь-десять, например. Даже если Холмс благодаря уму там самый влиятельный, упади его репутация в глазах большинства, вряд ли кто-то осмелится встать на его сторону.

Последние годы уже были для него не слишком благоприятными. Истории с Шерлоком, Мориарти, Магнуссен… Каждый раз оправляться все труднее. Возможно, сейчас благоприятный момент добить его. Отсюда эти слухи — попытка воздействовать психологически на Холмса, ослабить влияние. Связан ли с заговором против Холмса взрыв на Пэлл-Мэлл?

К счастью, на этом моменте Лестрейда все-таки сморил сон. Снились ему какие-то землеройки, которые бесконечно пытались разрыть один и тот же холм. Лестрейд все ждал, что он осыпется, но этого не происходило. Землеройки застревали в земле, издыхали там, гнили, становились новой землей.

Проснулся он оттого, что его разбудил Холмс. Он сидел на своей постели, уже собранный и одетый, и ожесточенно бил по клавиатуре ноута.

Лестрейд потянулся, радуясь солнечному дню, и вдруг замер: Холмс печатал только одной рукой. Холмс в ответ на его взгляд не поднял даже головы.

— Да, левая не работает, — спокойно подтвердил он.

Глава 11

— Как не работает?

Лестрейд от неожиданности даже забыл шорты натянуть, так и остался сидеть на кровати в трусах.

Холмс неопределенно повел плечом.

— Инсульт? — обалдело уточнил Лестрейд.

Холмс промолчал, не поднимая головы.

— Посмотрите на меня.

— Тома, говори по-французски! — сердито сказал Холмс. Но все-таки поднял взгляд.

Лестрейд вгляделся в него. Глаза Холмса казались ясными.

— Что еще? — спросил Лестрейд, игнорируя приказ. — Слабость? Головная боль? Головокружение? Нарушение речи? Зрение ухудшилось?

— Головная боль, — раздраженно ответил Холмс. — Была. Вчера.

— Улыбнитесь.

Холмс покорно выполнил требуемое. Улыбочка вышла так себе, детей в зоопарке пугать, но асимметрии Лестрейд не нашел.

— Руку поднимите, глаза закройте.

Холмс оторвал правую руку от ноутбука и поднял ее на уровень глаз Лестрейда. Она не дрожала, напротив, казалась такой твердой, что хоть сейчас отправляй Холмса в тир. Лестрейд позволил себе дотронуться до его пальцев. Они были ледяными. Холмс вздрогнул, но глаз не открыл.

— С координацией все в порядке. Но нужен врач, чтобы определить точно, инсульт это или нет.

Лестрейд вспомнил наконец, в каком он виде, и потянулся за шортами.

Холмс посмотрел на него с вселенской усталостью. Потом развернул к нему экран ноутбука. Лестрейд прочел статью о медицине во Франции и выругался. Конечно же, у Холмса сейчас французский паспорт, но вряд ли к нему прилагается страховка. Так его в два счета раскроют.

Лестрейд натянул майку, продолжая вглядываться в Холмса. Охренеть просто. Особенно если учесть, что головная боль и паралич могут быть не только симптомами, но и предвестниками инсульта. Что если Холмс загнется у него на руках прямо на трассе? При каких еще заболеваниях бывает паралич? Лестрейд вспомнил, как Холмс стал расстегивать рубашку и рука вдруг повисла. Наверное, поэтому его так и колотило, что он сразу понял — все это серьезно. А он, Лестрейд, списал невозможность двигать рукой на нечувствительность от слишком большой дозы обезболивающего. Но оно же не очень-то и подействовало. Стоп! Где-то он такое уже видел.

Холмс казался полностью погруженным в ноутбук.

— Обезболивающее, — сказал Лестрейд. — Вы вкалывали его сегодня?

— Разумеется.

— Сколько доз?

— Две.

— А вчера? До того, как вкололи две дозы здесь, еще вкалывали?

— На каждой стоянке.

— Вы шутите!

— Конечно же нет. С обезболивающим у меня… к сожалению, такая же проблема, что со снотворным. Клаус подобрал мне то, что действовало на меня лучше всего, но и оно теперь оказывает очень слабое воздействие.

— Холмс, вы идиот! — простонал Лестрейд. — Ваша рука — реакция на передозировку.

— С чего вы так решили? — проигнорировав оскорбление, после небольшой паузы спросил тот.

— Моей маме делали операцию, и врач ошибся с дозировкой. У нее потом отнялись ноги на целый месяц.

Холмс на несколько минут ушел в себя. Потом снова застучал по клавиатуре. Лестрейд терпеливо ждал. Наконец тот поднял голову:
— Пожалуй, я склонен с вами согласиться. Утром мне показалось, что к руке возвращается чувствительность. Позднее я списал это на то, что тогда еще не полностью проснулся.

— Вот видите, — чувствуя себя так, будто ему только отменили смертный приговор, воскликнул Лестрейд. — Попробуйте обойтись без обезболивающего сегодня.

— Боюсь, это невозможно. У меня очень низкий болевой порог, — пояснил Холмс, — я попросту не смогу работать. — Он помолчал. — К сожалению, в первый раз рана обрабатывалась наскоро. Она загноилась, и Клаусу пришлось вскрывать ее.

Лестрейд кивнул.

— Один день. Вы сказали, что сегодня мы в дороге. Это не требует умственной работы. Я — рядом, и всегда могу вас поддержать.

— Вы… — Холмс скривился. — Как я могу положиться на вас, если вы все время забываете о такой простой вещи, как легенда?! Если вы приказы не воспринимаете всерьез!

— Я не сказал никому ни слова за пределами этой комнаты, и сейчас говорю тихо, — запротестовал Лестрейд. Он перешел на французский: — И я знаю, что ты уже исследовал комнату на предмет камер и прослушки. Кроме нас здесь только молодежь, а они ходят так шумно, да и пол в коридоре так скрипит, что попробуй кто подойти к нашей двери, я бы это услышал. И ты заказывал номер сам, заранее, ты бы не заказал его в ненадежном месте.

— Всегда может что-то остаться незамеченным.

— Я не сделаю ни движения против твоей воли, — пообещал Лестрейд. — И мой французский достаточно хорош для того, чтобы в случае чего объясниться с водителями. Если, конечно, ты не успеешь им рассказать, что я — немой, — хмыкнул он.

Холмс устало захлопнул ноутбук:
— Хорошо. Когда мы выйдем на трассу, я скажу, куда мы направляемся. Если я не смогу действовать, тебе придется взять все на себя.

— Отлично. Только не зови меня Тома. Второе имя, Жозеф, подходит к моему детскому прозвищу — Жожо. Вряд ли о нем есть что-то в моем досье.

— Почему Жожо? — недоуменно спросил Холмс.

— Понятия не имею. Так меня называл друг детства, здесь, во Франции, он давно умер.

Прежде чем ответить, Холмс смотрел на него несколько минут, и Лестрейд снова почувствовал себя зверушкой. Но потом Холмс кивнул.

— Приемлемо, — сказал он.

Лестрейд еще никогда не ездил такими идиотскими маршрутами. Но Холмс был прав, не пользуясь общественным транспортом. Технологии распознавания лиц применялись уже кое-где в полиции. Кто знает, может быть, что-то внедрено и в здешних аэропортах, и на вокзалах. Темные очки и банданы, которые были сейчас на них, конечно, затрудняли опознание. А могли, в зависимости от ракурса, при котором попадаешь в поле зрения камеры, и не затруднить.

Сегодня они продвигались быстрее. Придерживаясь направления на Марсель, следовали по дорогам вдоль скоростных трасс, привычно ловили одну машину за другой. Подбирали здесь пассажиров охотнее, чем на севере, — видимо, боялись меньше, чем на пустынных трассах в малонаселенных районах. Холмс страдал заметно, хотя и пытался это скрыть. Пот тек с него ручьями, несколько раз он явно был на грани обморока. Его тошнило, он не мог есть, и Лестрейд за весь день так и не смог заставить его проглотить ни кусочка. На обед они завернули во вполне человеческое кафе в городке Шабей за Валансом, и Лестрейд чувствовал себя последней скотиной, уминая пиццу с ветчиной. Ему самому, кажется, ничто не могло испортить аппетит. Когда они ловили машину на выезде, Холмс выпросил у Лестрейда рюкзак и кулем осел на него. Потом, уже в машине, Лестрейду показалось, что у Холмса стоят слезы в глазах, но, может, это была всего лишь игра света и тени.

В этот раз отмалчивался Холмс. Впрочем, Лестрейд по своей работе привык слушать и умел это делать, так что его общение с водителями было и приятным, и интересным. Кроме того, он был счастлив оторваться за все предыдущие дни. Между сменами машин он проглядывал карту, выданную ему Холмсом, и привычка запоминать не подвела его ни разу. Ориентировался он легко, договаривался умело и в целом к вечеру был очень доволен собой.

О том, в каком чудовищном напряжении он пробыл весь день, Лестрейд понял только на заправке за Авиньоном, где они оказались в десятом часу. Он сам чуть не заплакал, когда увидел, как Холмс шевелит рукой.

Ночевали они в отельчике типа жит в одной из ближайших деревень, белом домике с синими ставнями. На общей кухне стояла микроволновка, и, затолкав Холмса в спальню, Лестрейд пошел греть пиццу, которой запасся в количествах очень даже немалых. На диванчике за выступом стены сидела парочка, по виду — студенты на каникулах, оба загорелые и белобрысые. Они закидывались пивом и увлеченно целовались. Лестрейда весело поприветствовали, но от занимательного занятия не оторвались. Он отвернулся и прислонился затылком к стене.

Они молоды, беспечны и счастливы, потому что еще ничего не знают про жизнь. Им кажется, что все впереди, что любовь — это самое главное, и что если она есть, больше не будет никаких проблем. У них, конечно же, сейчас случится жаркий секс, а завтра они со своими рюкзаками поедут к морю, валяться на пляже и стаптывать обувь на мостовых маленьких городков, а вечером снова пить пиво в каком-нибудь жите и целоваться. Они, разумеется, не планируют свой маршрут, не боятся ночевок в дороге и злых людей, а еще в душе обязательно смеются над такими глубокими стариками, как он. Им кажется, что старики все усложняют, именно поэтому романтика, море, пиво и секс — не для них. Впрочем, может, они и правы. Он, Лестрейд, например, все усложнил еще в молодости, когда по кой-то черт решил, что сможет изменить мир. Поэтому у него свой секс — сейчас он пойдет долго и вдумчиво трахаться с перевязкой Холмса. И если повезет — обойдется потом без соответствующих «эротических» снов.

Вернувшись, он, однако, обнаружил, что Холмс уже спит. В этот раз у них был номер куда приличней, но зато одна кровать на двоих. Лестрейд поставил пиццу на тумбочку, присел рядом с Холмсом и минут пять еще раздумывал — будить, не будить… Холмс достаточно настрадался днем, может, если пропустить одну перевязку, то ничего? Перед этим они тоже сутки пропустили, и вроде все в порядке. В конце концов он поставил выданный хозяином будильник на полшестого, разделся, нырнул под покрывало, перевернулся на левый бок и почти сразу же уснул.

Глава 12

Проснулся он еще до будильника. Не закрыл вчера окно, и теперь легкий ветерок раздувал рыжие занавески, сквозь которые в лицо нагло лезли солнечные лучи. Лестрейд сел на постели. Холмс лежал совсем близко, уткнувшись лбом ему в бедро. Лестрейд принялся разглядывать его лицо. Сейчас, безмятежное, к тому же подсвеченное оранжевым покрывалом, оно, хоть и утомленное, казалось почти красивым. Его не портил даже выдающийся нос. Пожалуй, наоборот, он придавал ему шарма, делал запоминающимся. А ведь в молодости, возможно, кто-то и влюблялся в него, подумалось Лестрейду. Может, и сейчас какая-нибудь секретарша по нему сохнет. Человеческая любовь - такая штука, что никакое ни физическое, ни моральное уродство ей не помеха. Кроме того, в Холмсе вполне себе есть то, чем можно восхищаться — ум. Джон ведь тоже когда-то подсел на Шерлока именно из-за ума. И даже в первый же вечер знакомства человека ради него убил.

Холмс вдруг открыл глаза, на несколько секунд сфокусировал взгляд на Лестрейде, затем резко подтянулся и сел.

Потом кинул взгляд на будильник и хмуро скомандовал:
— Выходим через пятнадцать минут.

Завтракали уже практически на ходу. Холмс выглядел бодрее вчерашнего и вовсю двигал рукой. Лестрейду даже казалось, что больше обычного — наверное, просто тому важно было подтверждать себе, что все прошло. Обогнув дом, окруженный оливковыми деревьями, они прошли мимо большого, ухоженного сада с теплицами и вышли на открытое пространство. Лестрейд присвистнул.

— Охренеть, — вырвалось у него.

Холмс остановился.

— Вот как-то так, инспектор, — сказал он.

Они находились на вершине небольшого холма. Вдалеке справа к белым домикам с бурыми крышами под разными углами спускались аккуратные зеленые заплатки виноградников, окаймленные полосками ослепительно-желтых подсолнухов, а прямо из-под ног убегало вниз маковое поле.

— Наша цель недалеко?

— Нет, придется еще и проехать, и пройти, — ответил Холмс на удивление мягко. — Но я обещаю вам — там тоже будет на что посмотреть. А сейчас надо поторопиться.

«Кто ты, и куда ты дел моего Холмса? — думал Лестрейд, спускаясь с холма. — Или все это так действует?»

Через час они вышли на пустынную дорогу. Холмс то и дело оглядывался и наконец совсем остановился. Посмотрел на Лестрейда и отвернулся.

— Что-то случилось, так?

Холмс не отвечал.

Лестрейду подумалось вдруг, какая же пропасть была между этим Холмсом, с загорелым лицом и руками, в нестиранной второй день рубашке и бандане, - и Холмсом в Англии, застегнутым на все пуговицы, с неизменным зонтиком. Тем Холмсом, который до смерти напугал его в первую встречу. Он не был уверен, что не хотел бы сейчас, чтобы вернулся тот Холмс. Тому Холмсу явно мало что могло угрожать.

— Возможно, вам придется вернуться в Англию прямо сегодня, — сказал наконец Холмс с заметным усилием.

— Почему? — изумился Лестрейд. Он и сам не знал, с чего вдруг настроился на долгое путешествие. Но… отпуск до шестого, да и Клаус говорил про час икс. С какого-то перепугу он был уверен, что останется с Холмсом до этого времени. Оказывается, нет.

Ответить Холмс не успел. На дороге появилась машина. Вскоре около них остановился белый ситроен с открытым верхом. Из него вышла блондинка лет пятидесяти с короткой стрижкой. Тени под ее глазами делали их просто огромными.

— Колесо спустило на выезде, — пояснила она, обращаясь к Холмсу. — Боже, Майк… — Она оглянулась на Лестрейда.

— Жозеф. Одетт, — представил Холмс.

Одетт кивнула. Потом перегнулась через дверцу и полезла в оставленную на сиденье сумочку. В ее руках оказались ключи.

— Вот этот — от парадной, этот — от задней двери. Сейчас там должно быть незаперто — Анн убиралась с утра. Сколько дней тебе нужно, Майк? Я скажу, чтоб не приходила.

— Десять максимум.

— Ну, он в любом случае весь твой. То есть не весь. Во второй половине живут жильцы — на прошлой неделе поселила парочку испанских красавцев. Они приезжают второй год подряд. Я решила, что если дом будет совсем пустовать, это будет подозрительно, — несколько виновато пояснила она. — Так что во второй половине всегда жильцы. В любом случае, они не должны вам помешать. Звукоизоляция там хорошая.

Холмс кивнул, сердитым он не выглядел — по-видимому, соседи действительно не мешали его планам.

— Продукты будет привозить Насержи. У него велосипед с прицепом. Список шли по тому же адресу. Она знает?

— Нет.

Одетт посмотрела на него пристально, потом понимающе кивнула:
— Пожалуй, прогуляюсь я кое-куда в выходные, давно я там не была.

Холмс хотел было заговорить, но Одетт его перебила.

— Знаю-знаю, — сказала она. — Быть осторожной, помнить, что за моей спиной миллионы невинных жертв, и так далее. Уж будь спокоен, не в моих правилах свою шкурку подставлять.

Она забралась в автомобиль и весело помахала рукой:
— Пока-пока!

Ситроен тронулся с места и через минуту скрылся за деревьями.

— Не сейчас, — предупредил Холмс и, повернувшись, продолжил путь.

Почему-то Лестрейд представлял себе беленький домик, наподобие того, в котором они ночевали. Серому и страшному коттеджу, куда они пришли сейчас, было непонятно сколько сотен лет. Правда, окружавшие его деревья, в основном дубы, несколько скрадывали впечатление. Да и внутри он оказался вполне уютным. Кухня и большая гостиная располагались на первом этаже, две спальни и маленькая гостиная — на втором.

Пара часов ушла на то, чтобы обследовать дом на предмет жучков и камер. То ли Холмс перестал доверять детектору, то ли параноил больше обычного. Но ничего подозрительного они не нашли. После перевязки решили выпить кофе, благо на кухне отыскалась даже кофемашинка, а в холодильнике — молоко.

Лестрейд не ожидал, что Холмс разговорится сам, без вопросов, однако, когда он приканчивал вторую чашку капучино, тот вдруг сказал:
— Полагаю, я задолжал вам объяснения.

— Да, было бы неплохо, — хмыкнул Лестрейд.

Холмс отставил свою почти нетронутую чашку, сложил пальцы домиком.

— Через десять дней в Швейцарии должны быть очень важные переговоры. От того, появлюсь ли я на них, с какими документами и в каком качестве, зависит будущее нашей страны в некоем весьма могущественном альянсе: будет ли Британия играть в нем роль шестерки при понятно какой державе или станет одним из главных членов, принимающих ключевые решения. Ночью того дня, когда я обратился к вам, мой секретарь попытался вывести меня из строя. Я принял решение уехать из страны до переговоров. Мне удалось направить противника по ложному следу, по крайней мере, на какое-то время, обезопасить родителей и Шерлока с Джоном и его семьей.

— Значит, через десять дней вы должны будете отправиться в Швейцарию?

— Да. Тогда это будет более безопасно.

— Почему?

— Шерлок сейчас работает в паре с одним из лучших хакеров мира, чтобы найти доказательства против наших врагов.

— Значит, вы их знаете…

— Разумеется.

— Но не знаете всех сообщников.

— Конечно же нет.

— Вас может кто-то заменить на этих переговорах?

— Теоретически — да, меня заменят в случае моего отсутствия, практически — нет.

— То есть если вы не появитесь на переговорах, это будет провал не только Британии, но и лично ваш провал?

— Да, — сказал Холмс не слишком охотно.

— Почему именно я?

— Все мои люди так или иначе известны. Либо…

— Либо они могут оказаться предателями, — закончил Лестрейд.

— Да.

— Почему вырубился свет, когда вы пришли?

— Нужно было отключить систему видеонаблюдения.

— Ясно. Вы сказали, что вас не хотели убивать, просто вывести из строя. Ваши противники делают все, чтобы дискредитировать вас. То есть, по большому счету, ваша жизнь вне опасности?

— Нет.

— Почему?

— Потому что пока я жив, я представляю собой угрозу.

— Даже в случае, если они смогут организовать ваш провал?

— В любом случае.

Лестрейд устало откинулся на плетеную спинку. Все это слишком напоминало допрос.

— Значит, сейчас у вас доказательств недостаточно? — спросил он.

— Нет.

— Свидетельство нападавшего на вас использовать нельзя?

Конечно, он знал, какой получит ответ.

— К сожалению, — Холмс неприятно поджал губы, — допросить его не представлялось возможным.

Лестрейд сглотнул.

— Ладно. Это ваше дело. Причину, по которой вы меня выбрали, вы объяснили. Но не объяснили, для чего. Какие у меня функции?

— Кроме функций телохранителя — никаких.

Лестрейд хмыкнул.

— Телохранитель из меня…

— Вы знали французский, а мне мог понадобиться связной.

— Ага, — Лестрейд вдруг взбеленился. — Я знал французский, и вы поэтому половину нашего пути по Франции запрещали мне говорить. Придумали эту фигню про немого. Мой французский лучше вашего — я до пяти лет жил в Лотарингии, и потом в школе меня дразнили за мой правильный английский, потому что я его с учительницей учил… И вы знали об этом все время, не могли не знать… И если уж кто из нас двоих был менее подозрительным, так это я. Так какого черта вы не позволяли мне говорить?! Вы у нас, безусловно, мастер менять личности — ок, но я под прикрытием тоже наработался в молодости до черта и смею вас уверить, навыков не потерял! Ведь не было никакой необходимости так издеваться надо мной!

Холмс поморщился. Он сосредоточенно смотрел в пол, раздумывая о чем-то. Лестрейд махнул рукой и пошел из кухни.

Но Тот вдруг ответил.

— У меня болела голова, — тихо сказал Холмс.

— Что?!

— У меня очень болела голова, — повторил Тот.

Лестрейд не помнил, как оказался рядом. Он махом схватил Холмса за шею и припер к стене, не уверенный, что еще и не приподнял его над полом. Но, видимо, нажал на больное плечо — у Того вырвался стон, почти вопль.

Немного отрезвленный, Лестрейд отступил.

— Вы понимаете, что вы делаете? — спросил он. — Не будь вы ранены и больны, я бы избил вас сейчас. Вы бы даже пощечиной не обошлись.

Он прошел мимо бледного как полотно Холмса и, хлопнув задней дверью коттеджа, вылетел в сад.

Глава 13

Сад был странный. У самого дома — очень заброшенный, просто находка для киллера, собирающегося засесть в засаду. Кусты малины сплелись так тесно, что сойти с узкой, вырубленной в них дорожки было чревато полным набором неприятностей — от колючек и заноз до разорванных штанов. Над всем этим царили яблоневые деревья. На некоторых еще сквозь вполне густую листву можно было различить мелкие сухие яблочки, поклеванные птицами, но большинство уже явно не плодоносили, лишь тянули в разные стороны узловатые трухлявые ветви, как будто просили о помощи, сами не зная о какой.

Лестрейд прошел по дорожке вглубь и наткнулся на лавочку. Она казалась вполне цивилизованной, да и кусты отстояли от нее на полметра. Только спинки у лавочки не было, и Лестрейд, опустившись на нее, мгновенно пожалел, что ушел сейчас из дома. Спина просто разламывалась. Насколько же он устал!

И Этот! Подумать только! Так издеваться над ним всего лишь потому, что у него болела голова?! Он что, не мог сразу сказать? Просто по-человечески? Неужели бы он, Лестрейд, не понял?

Он вспомнил, как вокруг него, если у него болела голова, ходили в родном отделе. Благодаря Салли это становилось известно сразу же, и шум стихал словно по волшебству. Вначале ему не нравилось, что с ним носятся, но потом он понял все преимущества. Иной раз мог и поморщиться специально, чтобы оставили в покое.

Да, наверное, Холмс просто не понимает таких простых вещей. Как Шерлок. Пока не появился Джон, Шерлок вообще в обычных отношениях ничего не понимал, а потом научился. Старший Холмс, похоже, такой же… недоразвитый. А с другой стороны, что он сам вдруг вскипятился? Это всего лишь работа под прикрытием, как любая другая. Будь рядом с ним другое начальство, например, тот же Джонсон, разве стал бы он, Лестрейд, вопросы задавать, нарушать субординацию, подвергать сомнению приказы? Правда, тогда, скорее всего, его бы посвятили во все детали. Но ведь и уровень их операций — совсем не уровень Холмса. Если Холмс действительно британское правительство, конечно, для него просто немыслимо раскрывать план. В таком случае, если бы они прокололись и его бы, Лестрейда, по-настоящему схватили в Кельне, Холмс банально бы не смог уже приехать в Прованс, кроме того, подверглись бы опасности все его сообщники, Клаус, Одетт.

Так что если кто из них придурок, то это он сам. Требует от Холмса непонятно чего. Прямо-таки большой и чистой любви. Как минимум дружбы. Перепутал с Шерлоком? Да ведь и от Шерлока не требовал ничего, старался принять таким, как есть, мирил со всем своим отделом, прикрывал. Получается, от старшего требует даже большего. Как будто Холмс что-то должен ему. Отчитываться, оправдываться. А Холмс и оправдывается.

Лестрейд вдруг с удивлением понял, что тот действительно шел ему навстречу. Даже часть плана рассказал, хотя мог бы, и вполне имел право, не делать этого. И про больную голову признался. Это было уже совсем странным. Или, может, голова у Холмса болит часто, и это такой способ на будущее предупредить? А он повел себя как полный идиот. Не только ничего не заметил, но и набросился. И даже пригрозил — начальству, и какому начальству! — рукоприкладством.

Он вскочил с лавочки и пошел в дом. Холмс сидел в кресле в маленькой гостиной второго этажа и что-то читал с экрана ноутбука. Головы он не поднял. Лестрейд опустился в кресло напротив.

— Простите. Я не знаю, что на меня нашло, — покаянно сказал он. — Я не должен был ничего требовать от вас, оспаривать ваши приказы, тем более поднимать на вас руку. Этого больше не повторится, обещаю. Буду делать все, что вы прикажете. Я вас не подведу.

Холмс ответил не сразу. Сначала медленно закрыл ноутбук, потом на его крышке соединил пальцы домиком.

Лестрейд ждал. Он вполне был настроен на что-то холодное и уничтожающее, в конце концов, не девочка и сам виноват.

— Очень хорошо, — отозвался наконец Холмс. И замолчал.

— Что хорошо? — решился уточнить Лестрейд.

— Хорошо, что вы это понимаете.

И снова ушел в себя.

Лестрейд посидел еще минут пять. Потом подумал, что Холмсу явно не до него, и решил действовать самостоятельно:
— Если не будет никаких приказаний, я тогда осмотрю сад и окрестности. Мистер Холмс?

Тот кивнул. Лестрейд сделал шаг к лестнице.

— Лионель, — сказал Холмс.

— Что?

— По паспорту меня зовут Лионель. Мы с вами хорошие друзья, если вы помните.

— Лионель, — попробовал Лестрейд. — Лионель.

Холмс, которого он явно отвлекал от чего-то важного, раздраженно пожал плечами:
— Не нравится — можете сократить. До Лиона, Леона — как вам угодно.

— Не знаю. Майкрофт мне нравилось больше.

«Майкрофт» и вправду звучало очень хорошо. Загадочно. Основательно. «Мое чего-то там». Лестрейд вообще любил старинные имена. В те времена все имело значение. Он поймал удивленный взгляд Холмса.

— Сомневаюсь. «Майкрофт» никому не нравится, — пояснил тот.

— Даже вам? — Он не дождался ответа и упрямо сказал: — Мне нравится. Что оно означает?

— Ты, кажется, собирался обеспечивать нашу безопасность, Жожо…

— Ладно, Лионель.

Холмс в своем духе сделал выпроваживающий жест. Надо будет прочитать ему лекцию, подумал Лестрейд, сбегая вниз, чтобы не вел себя так на первом этаже. Окна здесь были подозрительно низки.

За садом располагались огород и грядки с травами. По левую руку в упор к забору стоял каменный сарайчик с двумя дверьми и двумя же крошечными окошками. Лестрейд попеременно открыл одну и другую — внутри было сено, во второй части, побольше, у входа стояли еще и садовые инструменты. В правом углу в глухом каменном заборе была калитка. Лестрейд толкнул ее, и у него захватило дух — от калитки к роще на холме убегало лавандовое поле. Он пошел вдоль него, то и дело останавливаясь, чтобы полюбоваться мелкими сиреневыми цветами, один раз даже присел, зарылся в куст лицом. Лаванда пахла резко, но приятно, и было удивительно, что он никогда ее не видел так близко. Помнится, Элизабет одно время носилась с подушечками от бессонницы, набивала их разными травами, в том числе лавандой, и подсовывала ему, а он их отчего-то терпеть не мог. Может быть, потому что глупо требовать от подушки, чтобы она тебя успокоила, если ты только что имел на работе дело с тем, о чем даже не можешь заговорить.

Вскоре поле кончилось, за ним потянулись луга. Через полчаса Лестрейд дошел до трассы, за ней был обрыв, а внизу — море. Он отыскал взглядом минимум две тропинки, но спускаться не стал, посидел немного на нагретом камне, полюбовался лазурной гладью. Погода стояла просто замечательная — ветра не было, но и не палило. Необычно красная скала сплошь была покрыта цветами, среди прочих Лестрейд отыскал ромашки, сорвал одну, отрывая один лепесток за другим — любит-не любит. Вышло – любит. Кто, правда, он и понятия не имел. Такого покоя, безмятежности он не чувствовал очень давно, пожалуй, и вправду стоило покинуть офис ради вот этого. В следующий раз надо настоять, чтобы и Холмс спустился вместе с ним. Ему здесь побыть тоже не помешает.

Лестрейд усмехнулся, вспоминая недавнюю свою эскападу и примирение. Заглаживал косяк, а накосячил, похоже, еще больше. С какой-то стати стал спрашивать значение имени Холмса. Близкие друзья должны все знать друг о друге. По сценарию они близкие друзья. А в жизни — почти враги. И это… обидно? А если задуматься, хотел бы он такого друга, как Майкрофт Холмс? Тот вообще умеет дружить? Эта ледяная глыба, всегда стоящая выше мира, не признающая ни одной слабости, умеет дружить? Шерлок вот умеет, убить за друга готов. Что уж там было у Магнуссена на Джона, но Шерлок это явно критичным не считал. А Майкрофт? Умеет он так? Да и надо ли? Но он всегда где-то на страже Шерлока, всегда рядом, и сколько раз это выручало и его, Лестрейда, на самом-то деле. С Шерлоком ведь недолго попасть в беду… Правда, с Майкрофтом теперь - тоже.

С Лионелем, поправил он сам себя. И, пожалуй, уже лучше вернуться. А то от Хо… Лионеля ему еще и попадет. Да и вообще, наверное, не стоит так надолго уходить. Все-таки его сегодня в телохранители произвели. Обратный путь, однако, дался ему не так легко. Должно быть, усталость от дороги вся разом навалилась теперь, когда представилась возможность наконец расслабиться. Закрыв калитку, Лестрейд почувствовал себя ужасно утомленным. Он вспомнил про лавку, и про отсутствие у нее спинки - тоже, прошелся между грядок и открыл дверь в сарайчик. Сено… такое мягкое. На пару минут…

Он лег на него и раскинул руки, втягивая успокаивающий, почти забытый запах. На секундочку прикрыл глаза и…

Проснулся Лестрейд от непонятных резких звуков. Он подскочил и замер, пытаясь сориентироваться в полной темноте. Звуки, по всей видимости, шли из-за стены — между двумя частями сарайчика была обыкновенная деревянная перегородка. И напоминали они… черт!

Лестрейд почувствовал, как мигом заполыхало лицо.

За стеной трахались. Сильно. Бешено. Стоны то и дело перекрывали друг друга, и оба голоса были мужские. Соседи, конечно же, вспомнил он.

А еще — на улице темно. Дверь предательски заскрипела, но Лестрейду было все равно. Он даже не брался подсчитывать, сколько часов уже к этому моменту отсутствовал. Одно было совершенно ясно — Холмс его убьет.

запись создана: 31.12.2014 в 20:48

@темы: Кроссовер, Рейтинг NC-17, Ангст, Майкрофт Холмс, Фанфик, Грегори Лестрейд, Грег on Top, Романс

---

[Miauka77]

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Фанфик: Рождественская история Майкрофта Холмса

[Трегги Ди]

Немного новогоднего настроения для любимого соо

Название: Рождественская история Майкрофта Холмса
Автор: Трегги Ди
Фандом: Sherlock ВВС
Категория: слэш
Жанр: рождественская сказка, флафф, романс
Пейринг: Майкрофт Холмс/Грегори Лестрейд
Рейтинг: G
Размер: мини
Дисклеймер: материальной выгоды не извлекаю (Дойлю все равно, а Диккенс, верю, простит).
Саммари: переложение «Рождественской истории» Диккенса.
Предупреждение: ООС, смерть персонажа, летающие предметы мебели.


Единственное, что Майкрофт считал приемлемым из всей этой рождественской суеты – песни Фрэнка Синатры. Остальное только отвлекало и мешало работе, поэтому в офисе не было ни дурацких огоньков-гирлянд, ни искусственных, нейтрально пахнущих елок. Сгорбившись в своем широком кожаном кресле, с затекшей спиной, Майкрофт провел уходящие часы Сочельника, разбирая бумаги по реформе Хаттинга-Престона. Этот снобистский якобы-аристократ пробивал себе дорогу в «большой политике» так, словно играл регби: люди ранга и возраста Майкрофта находили это забавным, но в той же мере удручающим. С другой стороны, в его предложениях всегда было рациональное зерно, и вполне возможно, у юноши было великое будущее.

Майкрофт вздохнул, склонил голову, разминая мышцы шеи, и кинул взгляд на старинные напольные часы. Он вдруг понял, что до Рождества осталось совсем ничего. Пожалуй, стоит оставить все это до завтра.

Антея терпеливо ждала его в приемной, и Майкрофт почувствовал мимолетный укол вины за то, что не отпустил ее раньше. Он попросту забыл о ее присутствии. Майкрофт задался вопросом, были ли у Антеи планы на вечер. Должна ведь у нее быть личная жизнь? У нормальных людей она обычно имеется.

– Вы можете взять вторую машину, – сказал Майкрофт, когда они спускались на подземную стоянку. Обычно они ехали вместе, сначала к дому Майкрофта, а затем водитель отвозил Антею.

– Благодарю, сэр, – коротко сказала Антея, не отрываясь от телефона. Экран вспыхнул белым, подсвечивая ее лицо, и девушка вдруг коротко улыбнулась. Выйдя из просторного лифта, они направились в разные стороны – каждый к своему автомобилю. Цоканье каблуков замедлилось и стихло, когда Антея остановилась. Майкрофт оглянулся, вопросительно приподняв брови. Помощница глядела на него.

– Возможно, вы захотите присоединиться ко мне и моим подругам этим вечером, – бесстрастно проговорила она. – Скромный праздничный ужин.

Майкрофт был так удивлен, что целую секунду не мог ответить, но потом вернул самообладание. Он растянул губы в надменной улыбке, склонил голову к плечу.

– Признателен за предложение, но вынужден отказаться, – он скорее бы откусил собственную голову, чем отправился неизвестно куда, чтобы в сомнительной компании незнакомых людей делать то, что другие люди именуют термином «веселиться». – К тому же, предпочитаю не ужинать после шести.

Взмахнув зонтом, Майкрофт развернулся и поспешил к машине. Он надеялся, что был не слишком груб. Все это просто застало его врасплох; было бы неприятно искать новую ассистентку, а обиженных женщин Майкрофт не выносил. С другой стороны, он бы не стал нанимать Антею, если бы она имела склонность обижаться. Он платил ей не за сантименты.

В машине ему показалось, что пахнет хвоей. Раздраженный, Майкрофт спросил у водителя, с какой стати тот использовал освежитель воздуха.

– В контракте было четко оговорено, что я не выношу никаких навязчивых запахов, – холодно сообщил Майкрофт. Водитель, бедняга, так вцепился в руль, словно боялся за свою жизнь.

– Никаких освежителей, сэр, клянусь.

Но Майкрофт никак не мог отделаться от этого хвойного аромата.

Дома было пусто и тихо, как обычно. Блаженная тишина. Майкрофт выпил большую чашку зеленого чая, чтобы унять бурчание в желудке, прошелся по прохладным комнатам, зажигая всюду свет, сделал короткий звонок мамуле – лучше было покончить со всеми семейными поздравлениями разом – и еще один Шерлоку, который, конечно же, не ответил, но написал оскорбительное смс, так что все было в порядке.

Затем, с тяжелым вздохом, Майкрофт расположился в постели, в своих очках для чтения и стопкой отчетов. Он выбрал тот, что считал самым занятным, и провел за чтением следующие полчаса, пока глаза его не стали слипаться. Майкрофт и не заметил, как заснул.

Его разбудил звонок в дверь. Честно говоря, мгновение Майкрофт даже не мог опознать этот звук: к нему редко приходили гости. Обычно он предпочитал сам наведываться к людям, от которых ему что-либо требовалось.

На пороге стоял Лестрейд.

Честное слово, это был Лестрейд, и он был ужасно реальным: от запыленных носков старых башмаков до крохотных снежинок, поблескивающих в седых волосах. Майкрофт и слова не успел сказать, как Лестрейд, нахально потеснив его, оказался внутри.

– Что вы себе позволяете? – прошипел Майкрофт, судорожно запахивая полы домашнего халата, который накинул поверх ночной сорочки. Счастье еще, что ему хватило ума надеть халат: сорочка была длинной, старомодной и похожей на платье викторианской тетушки, к тому же при некотором освещении почти прозрачной. Майкрофт не мог припомнить, откуда она взялась и с каких пор он начал спать в подобном одеянии, но так уж сложилось. Если бы Лестрейд увидел его в таком виде, Майкрофт бы этого не вынес. Просто не вынес.

Тем временем инспектор невозмутимо прошел по коридору, явно направляясь в спальню. Майкрофт поспешил за ним, в панике пытаясь ущипнуть себя побольнее, чтобы проснуться.

– Послушайте, это уже ни в какие ворота! – вскрикнул он, как только Лестрейд пересек порог спальни. Майкрофт рухнул на кровать, закрывая своим телом раскиданные по покрывалу фотографии, но они посыпались на ковер, и Лестрейд легко мог увидеть на них свое лицо, в самых разных ракурсах.

– Не переживайте, – беспечно откликнулся Лестрейд, с интересом разглядывая убранство комнаты. – Я здесь по делу. По очень важному делу.

Майкрофт сделал глубокий вдох. Он напомнил себе, что отличает семейство Холмсов от других людей (помимо тысячи очевидных признаков). Самообладание.

Прекратив тщетные попытки спрятать досье, Майкрофт поднялся на ноги, высоко вздернул подбородок и самым любезным тоном поинтересовался:

– Чем обязан?

– Дело в том, что меня к вам прислали сверху, – Лестрейд сложил руки за спиной и улыбнулся этой своей невыносимой, сияющей улыбкой. Майкрофт всерьез считал, что подобные улыбки следует запретить законом: не хотят же они, в самом деле, иметь дело с последствиями? Насколько Майкрофт знал, гомосексуальные браки все еще не легализовали, но если люди вроде Лестрейда будут ходить и улыбаться направо и налево, как прикажете справляться со своей натурой?

«Самообладание», – повторил себе Майкрофт.

– Сверху, – произнес он с кислой миной. – Я так полагал, что вас в качестве посланника будут использовать в последнюю очередь.

– Ну почему же? Я часто выполняю такие поручения, – простодушно ответил Лестрейд.

– И всегда в подобное время суток?

– Ночь – очень подходящее время для таких дел, – загадочно улыбнулся тот. – Особенно – Рождественская ночь.

Майкрофт почувствовал, как по спине пробежали мурашки.

– Выкладывайте! Мы только впустую тратим время, а мое время куда дороже вашего.

– Не переживайте по поводу времени, – хмыкнул Лестрейд, извлекая из кармана какой-то предмет. Приглядевшись, Майкрофт с изумлением узнал свои собственные карманные часы. – Можно сказать, что время в моей компетенции.

И, пока Майкрофт не успел опомниться, Лестрейд снова сверкнул улыбкой.

– Я – ваш дух Рождества, Майкрофт.

– Дух Рождества? – Майкрофт наморщил лоб. – Вы полагаете, я куплюсь на это?

– Кое-кто попросил меня навестить вас этой ночью, – как ни в чем ни бывало, продолжил Лестрейд. – И сделать все в лучшем виде. Думаю, здесь нам будет удобно, – он схватился за спинку кровати и пару раз толкнул ее. – Довольно крепкая.

Майкрофт почувствовал, как к щекам приливает румянец. Выпрямившись еще сильнее, он процедил:

– Если это какая-то шутка, если мой брат каким-то образом подговорил вас…

– Шерлок? Нет, – Лестрейд смахнул с постели все бумаги и забрался на нее. – К нему бы я тоже заглянул спустя пару лет, но теперь в этом нет нужды – ведь появился Джон.

– А, так вы каждого готовы… навещать, – уязвлено уточнил Майкрофт. Видеть Лестрейда в своей постели было все равно, что вдруг оживить давнюю фантазию. Да что там: это и была его давняя фантазия, хотя там на Лестрейде определенно было куда меньше одежды, и он ни слова не говорил про Шерлока.

– Поверьте мне, Майкрофт, – вдруг очень серьезно сказал этот самозваный рождественский дух. – Я действительно хочу помочь, и лучше бы вам не сопротивляться. – Затем он протянул руку, очевидно приглашая Майкрофта… присоединиться. Помедлив, Майкрофт осторожно ухватился за его теплые пальцы и в мгновение ока оказался рядом с инспектором, на широкой кровати. Его дыхание моментально сбилось, а пульс так шумел в ушах, что почти заглушал все слова. Лестрейд сел, удобно ухватившись за спинку, и произнес что-то про «Рождество прошлых лет».

– Держитесь крепче, – велел Лестрейд, а в следующий момент кровать воспарила в воздух. Створки окна распахнулись, и они все втроем – Майкрофт, Лестрейд и кровать (королевская перина, трехспальная, красное дерево) – вылетели прочь.

За свою жизнь Майкрофт становился свидетелем многих невероятных вещей, и всегда самым странным событиям находились самые логичные объяснения. Он не сомневался, что и теперь дело обстоит подобным образом. Разгадка всего таинственного, происходящего этой ночью, обязательно возникнет в его гениальной голове. Быть может, не прямо сейчас, пока они на огромной высоте летят над Лондоном, и ветер раздувает подол его сорочки, а Лестрейд весело вопит, размахивая невидимым лассо, словно ковбой из порнофильма (или из другой его эротической фантазии)… может быть, не прямо сейчас. Но в самом скором времени.

– Обожаю свою работу, – выдохнул Лестрейд, как только они приземлились. Он спрыгнул с кровати прямо в сугроб, и Майкрофт послушно последовал его примеру, хотя на нем были только домашние тапочки. Он не чувствовал холода, возможно, потому, что инспектор снова протянул ему руку, увлекая за собой по узкой гравиевой дорожке. Их пальцы переплелись.

– Узнаете места? – спросил Лестрейд, и Майкрофт кивнул. Разумеется, он сразу понял, куда они прибыли. Старый особняк темнел вдали, окна были словно черные провалы, только в двух нижних слабо мерцал свет – не электрический; видимо, от камина.

– Это мой дом, – пробормотал Майкрофт, а затем поправился, – особняк моей матери.

Входная дверь была не заперта (как ни странно), так что они легко проникли внутрь. Майкрофт услышал голоса в гостиной и забеспокоился, но Лестрейд вел себя так, словно был здесь хозяином.

– Они нас не увидят, – предупредил он, провожая Майкрофта в его собственную гостиную.

Его мать и отец были там. Мамуля была в домашнем желтом платье, которое Майкрофт умудрился абсолютно забыть, но теперь, только увидев, вспомнил. Каждое из многих объятий, когда он утыкался лицом в мягкую желтую ткань. Его отец был в рубашке и брюках, но без пиджака: все еще не переоделся, видимо, опять работал допоздна, и вернулся, когда они с Шерлоком уже спали, отчаявшись дождаться его. Мать всегда оставляла на столе лишнюю тарелку с приборами, но отец никогда не успевал прийти к ужину.

Сейчас они шептались, сидя бок о бок у камина. Отец приобнял мамулю, и они тихо смеялись над чем-то, известным только им двоим. Над камином висели два носочка с именными бирками: Шерлок и Майкрофт. Возле книжной полки высилась елка, до того пушистая и щедро украшенная игрушками, что ее будто нарисовали для детской сказки о счастливом Рождестве. Под ней темнело множество свертков различных форм, красиво обернутых и перевязанных лентами. Слабый запах хвои кружил голову, смешиваясь с ароматом гвоздики и апельсинов.

– Помните это Рождество? – спросил Лестрейд. – Должны помнить!

– Да, конечно же, – рассеянно прошептал Майкрофт, не сводя глаз с родителей.

– Числится как «самое счастливое Рождество», – деловито зачитал Лестрейд, взглянув во взявшийся из ниоткуда блокнот. Майкрофт неловко пожал плечами.

– Вы ведь уже тогда были маленьким циником, верно? – ухмыльнулся Лестрейд, указав на лестницу. Теперь Майкрофт заметил рыжего мальчишку, сидящего на верхней ступеньке. Точно. Он встал среди ночи, чтобы съесть печенье, оставленное Санте.

– Вы уже тогда не верили в него, а потом и Шерлоку доказали, что Санта-Клауса не существует.

– Он бы и сам рано или поздно догадался, – парировал Майкрофт, отказываясь признавать свою вину. Он с легким отвращением разглядывал себя. Круглощекий, в нелепой детской пижаме с пингвинами.

– Вы были милым ребенком, – заметил Лестрейд, и Майкрофт закатил глаза к потолку. – Подсматривали и чуть не испортили себе сюрприз.

– Я ушел спать прежде, чем заметил бы что-нибудь, – возразил Майкрофт, потому что еще помнил свой восторг и удивление, когда утром спустился в гостиную. – Полагаю, он тогда вел себя тихо. Спал, наверное.

Они с Лестрейдом подошли ближе к камину. На коленях у матери лежал крохотный щенок. Он и впрямь мирно спал, уткнувшись носом в складки юбки. Пламя камина отбрасывало желтые блики на его блестящую темную шерстку.

– Редберд… – выдохнул Майкрофт, закрыв глаза.

Он почувствовал ветер на своем лице и открыл глаза. Они вновь сидели в постели, и она плавно взмывала вверх.

– Вы были действительно счастливы тогда, Майкрофт, – задумчиво проговорил Лестрейд, глядя вниз, на удаляющиеся огни города. – Умели радоваться Рождеству.

– Насколько я помню, утром нас поздравила мамуля, потому что отец снова был на работе.

– Он был очень занятый человек, – Лестрейд внимательно поглядел на него. – Совсем как вы.

– У меня, к счастью, нет сыновей. Я могу себе позволить сверхурочные.

– Можете? – с сомнением уточнил Лестрейд.

– Он полагал, собака нас отвлечет. Заменит его внимание. В любом случае, вскоре я уехал в пансион, а когда вернулся, Редберд был безраздельно предан Шерлоку.

– Мне жаль, – тихо сказал Лестрейд, а Майкрофт равнодушно пожал плечами.

– Шерлок нуждался в нем сильнее. Ему всегда было сложно… заводить знакомства, а пес не требовал от него многого. Когда Редберд умирал от старости, нам пришлось усыпить беднягу. Шерлока это подкосило.

– Одного только Шерлока?

– Глупо лить слезы из-за собаки. Привязываться к кому-то, чья продолжительность жизни – двадцать лет в лучшем случае – большая ошибка. Потери надо переживать с достоинством.

Лестрейд снова достал часы на цепочке, и Майкрофт вздрогнул, предполагая, о чем зайдет речь, но ошибся. Все, что сделал инспектор – лишь проверил время, щелкнул крышкой и спрятал часы в карман своего вечно измятого, невнятного цвета плаща.

– Есть еще одно Рождество из прошлого, которое оказало на вас большое влияние. Готовы?

– К чему спрашивать, если мой ответ ничего не меняет? – пробормотал Майкрофт, а в следующий момент кровать заложила широкий вираж и рухнула вниз.

Они очутились посреди модной квартиры-студии, с огромным окном во всю стену. Майкрофт почувствовал, как сжался желудок. О, нет. Нет-нет-нет, только не это, он вовсе не собирался вспоминать тот год и то Рождество. Как и другие унизительные, болезненные эпизоды из своего прошлого, это воспоминание Майкрофт запер на замок в самом дальнем уголке памяти, жалея, что человек не способен «удалять» ненужное (что бы там ни городил Шерлок).

Майкрофт увидел себя. Молодого, нелепого, в пижонской водолазке с высоким горлом. Самое начало его карьеры; тогда он чувствовал себя успешным, блистательным, непобедимым. В его жизни все складывалось так, как запланировано, а кое-что даже во много превышало все мыслимые ожидания. Поэтому он был так счастлив, наверное. Поэтому улыбался во весь рот, и даже (как ни прискорбно признать) мычал себе под нос, подпевая радио: «Прошлым Рождеством я отдал тебе свое сердце…».

– Прошу, уйдем отсюда, – сдавленно произнес Майкрофт, вцепившись в локоть Лестрейда.

– Не бойтесь, Майкрофт, это всего лишь прошлое, – тепло произнес инспектор. – Оно не способно причинить вреда, если мы этого не позволим.

Майкрофт не мог просить дважды: этого не позволяло его достоинство. Поэтому он был обречен снова переживать самый унизительный вечер в его жизни. Он смотрел, как его юная копия скачет по комнате, словно уродливая долговязая мартышка, развешивая повсюду блестящие звезды, гирлянды и прочую атрибутику. Елка была украшена одноцветными белыми шарами, кажется, так было принято в том году. Смотрелось отвратительно. Майкрофт поправил тарелки на маленьком журнальном столике: ужин, накрытый на двоих. Он украсил высокие тонкие свечи маленькими венками из остролиста. Затем с большой заботой укрепил над дверным проемом веточку омелы.

Он чувствовал себя здесь так свободно. Шлепал босыми ногами по блестящему паркету, по-хозяйски поправлял подушки неудобного кожаного дивана. Теперь, спустя годы, он мог иначе взглянуть на все: эта стильная, но непригодная для использования мебель, эти так называемые произведения искусства, которыми гордился Майкл. Это жалкое стремление к «роскошной жизни» – здесь, в квартире на двадцать восьмом этаже высотки, с огромной стеклянной стеной, чтобы быть у всех на виду.

Майкрофт услышал, как повернулся ключ, и замер в дверном проеме, готовый встретить хозяина квартиры. Гомон множества голосов заставил его замереть на месте, комично распахнув глаза.

– Черт возьми, что ты здесь делаешь? – воскликнул Майкл. За его спиной столпились другие люди, юноши и девушки, пестрая, праздничная толпа: все смотрели на него. Майкл обнимал какую-то девчонку в блестящей блузке, в другой руке сжимал горлышко бутылки шампанского.

– Сюрприз, – нейтрально произнес Майкрофт, глядя на него.

– Ты что, стащил мои ключи? Ты сделал дубликат? Черт возьми! – Майкл недоверчиво покачал головой, ухмыляясь. – Ты спятил?

– Я думал, ты не собираешься праздновать, – холодно сказал Майкрофт, по крайней мере, тогда ему казалось, что голос его звучит холодно. Теперь же было ясно, что он выглядел жалким. Все было так очевидно. – Ты сказал, что будешь работать, а потом просто завалишься спать.

– Планы изменились, – пробормотал Майкл. Взглянув за плечо Майкрофта, он снова ухмыльнулся. – Что ты сотворил с моей несчастной квартирой? Это что, Рождественская ярмарка нагрянула? Нет, серьезно, ты должен отдать мне дубликат, если он у тебя есть. Оставайся, если хочешь, будет небольшая вечеринка, но… черт! Что это там у тебя играет? Синатра?

Кто-то рассмеялся. Майкрофт сжал кулаки. Оба Майкрофта, вообще-то. В этот момент кто-то из гостей воскликнул:

– Эй, там же омела!

Майкл поднял голову. Они стояли в дверном проеме, и над ними была омела. Майкрофт полагал, это будет хорошей прелюдией. Полагал, это будет… мило.

Они не были парой. Не официально. Конечно, они встречались достаточно часто, и занимались сексом, и ходили в кино, но никто из них не заводил разговора о «серьезных отношениях» – это было бы так… банально, так несовременно. Майкрофт очень боялся показаться несовременным. Майкл – тот был далек от банальности и, кажется, ничего не боялся. Он относил себя к бисексуалам, но на самом-то деле, просто был секс-зависимым.

В тот вечер он поступил так, как любой другой на его месте. В объятьях Майкла была тощая девица в блестящей блузке, а Майкрофт был всего лишь придурком с непомерно длинным носом.

Когда Майкл поцеловал девушку, Майкрофт пронесся мимо них, спеша к выходу. Ему пришлось расталкивать людей, заполнивших прихожую. Он ничего не видел перед собой, кровь ударила в лицо, и он не смог даже сдернуть пальто с вешалки с первой попытки – зацепилось за что-то.

– Майкрофт! Эй, погоди, – закричал ему вслед Майкл, но Майкрофт уже сбегал вниз по ступенькам, не дожидаясь лифта (он остановился между пятнадцатым и четырнадцатым этажом, задыхаясь, и прижал ладони к щекам; после, в дурных снах, он снова и снова бежал вниз по бесконечной лестнице). – Мне ведь придется сменить замок, как считаете? – произнес Майкл, и все рассмеялись.

– Вы считаете его остроумным? – процедил Майкрофт, обернувшись к своему рождественскому духу.

– Я считаю его кретином, – просто ответил Лестрейд.

Они вновь парили на кровати над ночным городом.

– Зачем вы показали мне это? Полагаю, чтобы посмеяться. Я не вижу других причин.

– Может быть, я хотел, чтобы вы вспомнили кое-что.

– Как это – быть отвергнутым?

– Как это – отдавать свое сердце кому-то.

Лестрейд сделал вид, будто он жутко увлечен часами.

– С прошлым мы разобрались, что насчет настоящего?

– Я давно не праздную Рождество, – возразил Майкрофт. – У меня просто нет на это времени.

– Подумайте о ком-нибудь, кроме себя, – ухмыльнулся Лестрейд.

Кровать зависла у стены старинного дома из красного кирпича, в респектабельном районе города. Лестрейд отворил окно и легко вспрыгнул на подоконник, так, будто каждый день только и делает, что влезает в чужие дома. Он протянул руку Майкрофту, предлагая последовать за ним.

Майкрофт никогда не интересовался, где именно живет Антея. Разумеется, он знал ее адрес, почтовый индекс, год постройки здания: вся информация, которая только может быть собрана и помещена в досье, была у него под рукой. Другое дело, что у Майкрофта не возникало необходимости держать это в уме: Антея зарекомендовала себя как очень благонадежная, преданная ему сотрудница, и Майкрофт давно прекратил изучать ее личное досье.

Дом выглядел практически нежилым, точно как особняк Майкрофта. Антее редко удавалось взять выходной, да к тому же, она явно была не склонна к декоративным излишествам. Майкрофт ценил это в ней, потому что женщины в принципе, как он слышал, имели склонность захламлять все пространство вокруг. Антея была другой.

Она не солгала, когда сказала про скромный ужин: всего лишь несколько подруг и она сама, в строгом темном платье, за стойкой, заменяющей обеденный стол. Все сидели на высоких табуретах, на вид ужасно неудобных. Еда, очевидно, была заказана из ресторана. Жалкая имитация семейного ужина, но, похоже, девушки наслаждались жизнью. Они распивали вино из широких округлых бокалов и болтали о том, о сем. Майкрофт прислушался к их разговорам.

– У тебя и парня-то до сих пор нет из-за него. Разве это нормально, когда работа заменяет личную жизнь? – сказала одна из девушек, покачивая бокал в ладони. Антея возразила:

– От парней одни неприятности.

– Или может, ты в босса своего влюбилась?

– Не говори ерунды, – лениво проговорила она, глядя на пламя свечи на столе. – Девушки – не его сфера.

Майкрофт удивлено поднял брови. Не думал он, что все так очевидно. Ко всему прочему, ему было неловко слушать подобные обсуждения. Он не мог запретить Антее вовсе говорить о работе, но она подписала бумаги о неразглашении, и не могла упоминать его имя, а также что-либо, что может служить подсказкой, на кого она работает. К тому же, разумеется, никаких подробностей о самих обязанностях и делах, в которые ее посвящали. Майкрофт не сомневался, что Антея неукоснительно соблюдала эти требования. В конечном счете, она знала, что в ее доме, как и в доме любого работника, существуют устройства для прослушивания, и специальные люди следят за тем, чтобы никакие правительственные тайны не разболтали за бокалом вина.

Но никто не мешал Антее жаловаться на него как на абстрактного начальника, задержавшего ее на работе в канун Рождества.

– Вы знаете, я пригласила его сегодня, – медленно произнесла Антея, все так же глядя на свечу. Ее подруги в ужасе переглянулись.

– Что-о? Этого еще не хватало!

– Ты и так все время торчишь на работе, а теперь бы и единственный вечер испортила, притащив работу домой!

– А мне даже жаль, что он не явился, – вдруг заявила одна из них, девушка с аккуратным каре. – Я бы сказала все, что о нем думаю. Обращается с тобой так, словно ты – его собственность, и хоть бы раз повел себя по-человечески. Спорим, он даже элементарной мелочи тебе не подарил? Даже не поздравил, не говоря о простой благодарности! И это после всех лет, что ты на него пашешь, от зари до зари, без выходных и больничных. Если он одинокий мистер Скрудж, и не празднует Рождество, это не значит, что ты обязана жертвовать своим праздником тоже! Есть же трудовой кодекс, в конце концов…

– Ну все, Госпожа Судья разошлась, угомоните ее кто-нибудь, – засмеялись другие подруги, а Антея подняла бокал.

– Вы не знаете его так, как знаю я. Мой начальник, может, не самый сердечный человек на свете, – в этот момент Лестрейд издал странный звук, похожий на фырканье, – но он определенно лучший из всех, кого я встречала. Так что предлагаю тост: за мистера Скруджа!

– За мистера Скруджа, – подхватили другие девушки, сталкивая бокалы.

Майкрофт не мог поверить своим ушам.

– Она сказала: «лучший из всех»? – переспросил он Лестрейда, когда они снова выбрались на воздух. Кровать ждала их у калитки, словно припаркованный автомобиль. Определенно, Майкрофту начинал нравиться этот способ передвижения. Лестрейд непринужденно вытянулся на трехспальной громадине, подложив под голову подушку. Его ухмылка была очень самодовольной.

– Ну, я услышал именно это. Как знать? Может, она и впрямь на вас запала, мистер Большой Начальник?

– Не говорите ерунды, – раздраженно откликнулся Майкрофт. – Антея не может запасть, это не предусмотрено контрактом.

– А, ну тогда – конечно, – серьезно кивнул Лестрейд.

Майкрофт понял, что даже не может припомнить ее настоящего имени. Конечно, Майкрофт его знал, и оно значилось где-то в досье, но это было так давно… а Майкрофту столько всего приходилось держать в голове… действительно важного: в масштабах государственной значимости. Но, возможно, ему стоило быть внимательней к собственной ассистентке. Он действительно никогда ее не благодарил? Возможно. Ему бы и в голову не пришло. Как можно сказать что-то вроде «вы хорошо справились с заданием»? Антея не могла справиться «хорошо» или «плохо»: она делала то, что должна была, единственно верным способом. Она делала все идеально, но на меньшее Майкрофт бы и не согласился.

Они пролетели еще мимо нескольких окон, заглядывая в каждое. Где-то за праздничным столом собрались семьи, где-то играла музыка, где-то смотрели рождественские фильмы, устроившись на удобном диване… всюду по-разному, но в то же время удивительно похоже люди радовались Рождеству. На Бейкер-стрит Шерлок играл на скрипке, а Джон и миссис Хадсон, восторженные слушатели, устроились в креслах. Майкрофт вдруг вспомнил, как в детстве Шерлок исполнял для мамули рождественские гимны, снова и снова, такой гордый от ее похвалы. Майкрофт протянул руку, касаясь замерзшего окна. Шерлок, стоящий с другой стороны, со скрипкой на плече, вдруг посмотрел прямо на него. Так, словно увидел. Он прервался, и Джон громко захлопал, не услышав, что композиция просто оборвалась.

Шерлок легко повернулся и присел на подлокотник кресла, почти прижавшись бедром к плечу Джона. Майкрофт прежде не видел, чтобы Шерлок намеренно так вторгался в чужое личное пространство: его младший брат всегда держался в стороне от других людей, он и руку-то не всегда протягивал для пожатия.

– Что тебе еще сыграть, Джон? – великодушно спросил Шерлок.

– Как насчет «Тихой Ночи»? – спросил Джон, а Шерлок поморщился.

– Нет, только не это. Напоминает о доме. Мамуля заставляла меня играть это каждое Рождество.

– Тебе стоит хотя бы позвонить ей, Шерлок, – строго заметила миссис Хадсон, а Шерлок состроил гримасу:

– Я отправил смс. Этого достаточно. Старший братец отдувается за двоих – в этом году его очередь.

– Нет, твоя, – возразил Майкрофт по ту сторону окна. – Моя очередь уже много лет подряд, Шерлок, я просто не способен оставлять Кабинет каждое Рождество! – он повернулся к Лестрейду, заметив его внимательный взгляд. – Я объяснил ей все, и она согласилась. Вы себе не представляете, сколько дел могут наворотить в мое отсутствие! Шерлок мог бы хоть раз набраться терпения и проведать ее.

– Уверен, она не в обиде, – тихо произнес Лестрейд.

– Разумеется, – огрызнулся Майкрофт. Ему было не по себе. Кровать помчалась над оживленной трассой, набирая высоту, пока огоньки машин внизу не слились в пеструю ленту, словно крохотные гирлянды.

– Как насчет того, чтобы взглянуть, чем она сейчас занята? – предложил Лестрейд. – Это не займет много времени.

Майкрофт не смотрел вниз, опасаясь, что у него закружится голова. Они набрали серьезную скорость, и Лестрейд выглядел мрачным, крепко держась за спинку кровати. Он больше не изображал ковбоя или каких-либо других персонажей фантазий. Майкрофт чувствовал вину перед ним, хотя не мог объяснить, почему.

Когда Майкрофт понял, где они, кровать уже почти коснулась земли.

– Что это значит? – воскликнул он, похолодев. – Почему мы здесь?

На кладбище было темно. Массивные каменные фигуры ангелов, кресты и возвышения склепов были укрыты снегом. Майкрофт побежал по узкой дорожке, увязая в снегу. Его халат распахнулся, полы хлопали, словно крылья летучей мыши, но Майкрофту было глубоко наплевать на это, равно как и на то, что его поведение никак не вязалось с девизом Холмсов.

К черту самообладание.

Его мать была в порядке. Она сидела в фамильном склепе, на каменном выступе, закутанная в мех. Спокойная и величественная, устремившая взгляд куда-то вдаль. Ее автомобиль, должно быть, ждал у ворот.

– Зачем ей понадобилось приезжать сюда именно сегодня? – с досадой спросил Майкрофт, глядя на мать. Было слишком неприятно думать, что мамуля провела Рождество в подобном месте, совершенно одна. Даже если для него этот вечер не слишком отличался от остальных, все внутри бунтовало против такого расклада.

– Может, ей хотелось быть рядом с кем-то из близких? – тихо предположил Лестрейд, стоя у Майкрофта за спиной. – Раз уж вы с Шерлоком оказались слишком заняты.

– Это семейная склонность к драматизму, – возразил Майкрофт, криво улыбаясь. – Готов поспорить, она сейчас думает, как трагично выглядит ее лицо.

Внезапно миссис Холмс сморщилась и заплакала. Она положила ладонь на табличку с именем мужа.

– О, прошу тебя! – воскликнул Майкрофт с болью. Он не мог этого выносить. Только не женские слезы; тем более, если плакала мамуля. Это просто разрывало его сердце. Он неуклюже подскочил к матери и заключил ее в объятия, но она даже не почувствовала. Она продолжала гладить мертвый камень, и как бы Майкрофт не хотел ее утешить, он не мог этого сделать.

Лестрейд тронул его за спину.

– Надо идти.

– Вы ведь не думаете, что я оставлю ее здесь? – огрызнулся Майкрофт, беспомощно стоя рядом, положив руку матери на плечо.

– Вы уже ее оставили, Майкрофт. К чему уловки? Нам надо идти. Остается мало времени, а есть еще одно Рождество, которое я хочу вам показать.

И в следующий миг они уже снова неслись куда-то сквозь куцые ночные облака. С небес посыпал снег. Крохотные снежинки, которые таяли, прикасаясь к коже. Майкрофт поймал парочку таких, подставив ладонь, и безучастно глядел, как они исчезают. Лестрейд снова достал часы. Качнув на цепочке, он положил их на подставленную Майкрофтом ладонь.

– Подарок вашего отца.

– Мне достались часы, Шерлоку – трубка.

– Вы никогда не горевали по нему открыто, не так ли?

– Никто из нас не горевал открыто, – Майкрофт нажал на крохотную кнопку, и тяжелая золотая крышка отскочила, обнажив циферблат. – Это не в наших правилах.

– А что в ваших правилах? Нет, постойте, я зачитаю, – Лестрейд снова достал блокнот. Он понизил голос, изображая кого-то, видимо, самого Майкрофта. – Все люди умирают. Все сердца разбиваются. Сострадание – не преимущество.

Майкрофт разглядывал надпись на внутренней стороне крышки. Гравировку отец заказал незадолго до смерти. Он знал, что это скоро случится, и знал, что оставит часы как подарок, напоминание о себе.

– Цени свое время, – пробормотал Майкрофт.

– Вам казалось, это значит: не опаздывай на встречи, не теряй ни минуты, время – деньги? – предположил Лестрейд. – Но что, если здесь другой смысл?

Майкрофт взглянул на него, удерживая часы на протянутой ладони.

– Ну же, мистер Холмс, вы ведь тоже любите загадки, – улыбнулся Лестрейд.

– Кто вас послал ко мне? – ровно спросил Майкрофт. – Кто именно сверху?

– Мы почти прилетели, – шепнул Лестрейд, внезапно оказавшись рядом. Он сжал локоть Майкрофта, одновременно словно выказывая поддержку и сообщая: тебе никуда не сбежать. И верно, куда сбежишь с парящей кровати?

– Снова кладбище? Вы повторяетесь, – хладнокровно произнес Майкрофт, шагая вслед за Лестрейдом между могил. Ему очень не хватало зонта: некуда было девать руки. Они вечно болтались при ходьбе, такая проблема у многих долговязых людей. Он носил зонт, чтобы скрыть это, придать себе хоть какой-то оттенок элегантности. Лишь бы не быть смешным.

Хотя многие считали его тягу к зонтам смешной.

– Кажется, это здесь, – возвестил Лестрейд, остановившись у надгробного камня. Майкрофт спокойно взирал на высеченную надпись. Его собственное имя. Он не был потрясен, не был подавлен: этого следовало ожидать. В некотором роде, клише.

– Здесь не на что смотреть, – небрежно сказал он. Лестрейд развел руками.

– Действительно, не на что. Ваше… пристанище выглядит заброшенным. Не похоже, чтобы об этом месте кто-то заботился.

– Полагаю, Антея все же изредка навещает меня, – пожал плечами Майкрофт.

– Боюсь, что нет. Она ушла от вас. Однажды, после долгих лет службы. Когда перестала себя убеждать, что ваша черствость – всего лишь маска, и поверила, что это – ваша натура.

– Вряд ли бы ее оттолкнула такая малость.

– Вы нанесли ей серьезную обиду, заподозрив в предательстве и подвергнув допросу. С годами вы стали… довольно мнительным. Ее непричастность вскоре подтвердилась, вы даже принесли официальные извинения, но вскоре Антея оставила вас. Ваш конкурент предложил ей хорошие условия, и она передала ему кое-какие ценные бумаги, которые стоили вам должности. После того, как Антея действительно предала вас, вы так и не смогли реабилитироваться.

– Как… глупо с моей стороны, – произнес Майкрофт. Лестрейд ничего не ответил, он просто стоял рядом, глядя на лаконичное черное надгробие. Майкрофт заставил себя спросить:

– Что насчет Шерлока?

– Ну, он не сторонник сантиментов, так что просто отправил цветы, когда была церемония погребения. Здесь он не был ни разу.

– Это несущественно, – выдавил Майкрофт. – Шерлок любит меня. Он может сколько угодно повторять старую байку о «заклятых врагах», но он любит меня, и нам обоим это прекрасно известно. Как бы сильно его не раздражал этот факт, мы братья, и этого не изменить.

– Возможно, – легко согласился Лестрейд. – Но вы долго внушали ему, что проявлять эмоции – непростительная слабость. Возможно, он действительно любит вас, но со временем он научился любить вас так, как вы заслуживаете. Вот почему… – и Лестрейд обвел широким жестом одинокий холм, запорошенный снегом надгробный камень.

Майкрофт покачал головой. На языке скопилась горечь.

– Вы так долго отталкивали от себя людей, – безжалостно продолжил Лестрейд, – так старательно разрушали всяческие связи, все личное, что могло бы случиться с вами, так талантливо лишали себя любой возможности стать кем-то любимым… и вы думаете, у вас действительно это получилось? – тихо спросил он. Майкрофт потрясенно повернулся к нему, пытаясь понять, что значит этот вопрос. Лестрейд глядел на него, его обаятельное, подвижное лицо казалось суровым, будто обратилось в камень, только темные глаза горели, буквально обжигая Майкрофта. – Вы думаете, что справились с задачей, мистер Холмс? – отчетливо повторил Лестрейд.

Майкрофт заметил маленькую фигурку, взбирающуюся по склону холма. Чем ближе она становилась, чем яснее проступала сквозь пелену снежной пыли, тем громче билось сердце Майкрофта.

– Как бы ни так, – выдохнул дух Рождества, растворяясь в воздухе. Майкрофт увидел инспектора, бредущего сквозь снежную вьюгу к нему, к его могиле. Инспектор – Грегори! – казался состарившимся, выцветшим, побелевшим до полной неузнаваемости. Его пальто было слишком хлипким для такой погоды. Неопрятная борода только прибавляла ему лет.

– Эй, – тихо буркнул он, остановившись возле надгробного камня. Достал из кармана флягу, взмахнул ею в воздухе. На секунду на губах его возникла улыбка, теплая, ясная. – С Рождеством, отшельник.

Майкрофт не мог поверить своим глазам. Значит ли это… но как он мог пропустить?.. неужели Грегори Лестрейд действительно… все эти годы… немыслимо! Невозможно! Майкрофт шагнул к инспектору, позабыв о своей невидимости – но тут нога его проехалась по скользкому льду, Майкрофт потерял равновесие и неуклюже свалился (возможно, к лучшему, что Грегори не мог его видеть), а в следующий момент уже покатился вниз со склона, и перед глазами его все завертелось в белоснежном мельтешении.

Майкрофт зажмурился, а когда все перестало кружиться, резко открыл глаза.

Он лежал в своей постели, прямо поверх покрывала, в очках для чтения и с папкой фотографий на животе. Снова уснул с включенным светом. Со стоном Майкрофт принял сидячее положение, свесил ноги с кровати. Сколько же он проспал? Таких удивительно долгих, подробных снов он давно не видел. По правде сказать, последние годы он вообще не видел снов – просто проваливался в темноту до звонка будильника.

Часы оказались на прикроватном столике, и показывали они без четверти полночь. Похоже, он всего лишь сомкнул глаза на минуту. Рождество еще даже не наступило. Майкрофт захлопнул крышку своих часов, затем снова открыл, чтобы пройтись пальцем по гравировке. Ему пришло в голову, что следует разгрузить выходные: планета не остановится, если он проведет один уикенд дома. Да и Шерлок не умрет от общества родни, как бы старательно ни пытался доказать обратное. Антея наверняка справится с делами в его отсутствие. А потом, пожалуй, и ей следует взять отгул. Возможно, без ее участия планета и остановится, но Майкрофт решил надеяться на лучшее.
Впрочем, эти дела можно было решить утром. То, что не требовало отлагательств, казалось самым сложным. Майкрофт колебался только секунду, затем взял телефон. В такое время никто не спит. В такую ночь.

Набрав номер, Майкрофт подошел к окну, чтобы поглядеть, как плавно падает снег.

– Инспектор? Надеюсь, я не потревожил вас, – вкрадчиво произнес он. На том конце провода слышался шум, музыка и голоса.

– Нет, все в порядке! Что-то с Шерлоком? Не могу поверить, что ему даже в такую ночь дома не сидится!

– С Шерлоком все в порядке, насколько это возможно.

– Тогда зачем же вы звоните?

Майкрофт помедлил, прокатывая на языке следующие слова. Они прозвучали неожиданно легко и искренне:

– Всего лишь хотел поздравить вас.

Ответное молчание длилось пару секунд, затем Лестрейд удивленно рассмеялся.

– Да? Спасибо. И вам счастливого Рождества, Холмс. Не ожидал от вас подобных настроений…

– Даже у самых холодных людей бывают минуты просветления, – пробормотал Майкрофт. Он крепче сжал трубку в пальцах, ощущая, как неприятно увлажнились ладони. Да он смешон. – Лестрейд, вы… празднуете?

– Я в разводе, Майкрофт. Праздную? Можно и так сказать. Я в баре, – он говорил громко, чтобы перекричать музыку. – Как и все остальные холостяки Соединенного Королевства.

– Возможно, вы не будете возражать против моей компании? Я могу приехать, – Майкрофт закрыл глаза. – Или пришлю машину за вами. Здесь нет холостяков Соединенного Королевства, только я и Синатра. Но также камин. Что скажете?

– Я прихвачу бутылку, – мгновенно откликнулся инспектор.

Майкрофт улыбнулся.

Все оказалось так просто и так хорошо.

@темы: Шерлок Холмс, Рейтинг G, АУ, Антея, Флафф, Майкрофт Холмс, Фанфик, Грегори Лестрейд, Пре-слэш, Мамуля

---

Арт: Око бури

[Northern Fox]

Название: Око бури
Автор: Northern Fox
Форма: арт
Рейтинг: G
Пейринг/Персонаж: Майкрофт
От автора: созерцательный Майкрофт на день рождения прекрасной IrvinIS

смотреть?

@темы: Рейтинг G, Майкрофт Холмс, Фанарт

---

Фанарт: продолжение серии "Тайны бабушкиного сундука"

[компилятор]

Название: "Тайны бабушкиного сундука"
Автор: компилятор
Форма: коллаж
Версия: сериал " Шерлок" (BBC)
Пейринг/Персонажи: Лестрейд/Майкрофт Холмс
Категория:слэш
Жанр: юмор
Рейтинг: G
Примечание: пародия на рождественские открытки конца 19 начала 20 века. Серия "Тайны бабушкиного сундука"

Название:Подарок

@темы: Рейтинг G, АУ, Майкрофт Холмс, Грегори Лестрейд, Юмор, Фанарт

---

Фанфик: Полюбить Рождество

[malanas]

Название: Полюбить Рождество
Автор:  malanas
Пейринг: Майкрофт/Лестрейд
Рейтинг: PG
Жанр: флафф, юмор
Размер: 1,3 тыс. слов
Дисклеймер: ничего моего
Примечания: ER, простая рождественская история

Майкрофт как раз размышлял, стоил ли для очистки совести поискать себе еще дела или уже можно напиться в гордом одиночестве, когда за спиной раздался грохот и дребезжание стекла.

В его случае грохот за спиной никогда не означал ничего хорошего, поэтому он медленно, насколько позволяла выдержка, обернулся. Воображение успело нарисовать самые разные картины, от незадачливого снайпера до нападения инопланетян, но реальность оказалась намного страшнее.

На одном из самых защищенных окон в Британии красовался снежный след, словно кто-то метнул снежок. Теория подтвердилась, когда второй снежок с грохотом врезался в окно рядом с первым.

Кто-то метал снежки в одно из самых защищенных окон Британии. Майкрофт знал всего несколько человек, у кого бы хватило глупости… Нет, кому бы в принципе пришло такое в голову, но большая часть из них сейчас была на праздничном ужине у мамули.

Нужно было убедиться наверняка — всегда оставался шанс, что это сумасшедшие террористы. Не то чтобы Майкрофт когда-либо встречался с настолько сумасшедшими террористами раньше, но тем повышался шанс встретить их сейчас.

Поэтому Майкрофт набрал телефон начальника охраны. Ответила вместо него почему-то Антея. Видимо, кто-то тоже искал в работе спасение от праздничного ужаса.

— Антея, кто-то кинул снежок в мое окно, — холодно начал Майкрофт.

— Да, сэр, — ответила Антея невозмутимо.

Тишина в трубке продлилась добрую минуту. Первым, как обычно, сдался Майкрофт.

— Не подскажешь, кто это был? — с ядовитой любезностью поинтересовался он.

— Инспектор Лестрейд, сэр, как вы уже наверняка догадались.

Ну разумеется. Террористы все-таки были недостаточно сумасшедшие.

— Как же вышло, скажи мне, что его подпустили настолько близко, не предупредив меня?

— Это инспектор Лестрейд, сэр, — повторила Антея таким тоном, словно это все объясняло. Отчасти так оно и было. — И на нем колпак Санты, сэр. Красный колпак Санты, сэр.

Майкрофт вздохнул, устало потер переносицу. Да, это все объясняло.

— Ты разве не должна справлять Рождество с семьей? — спросил он в итоге.

— Я справляю, сэр. Но на ужине у моей тети Энн так скучно, что я успеваю между делом помогать вашей охране, сэр.

— Еще раз назовешь меня «сэр» — уволю, — усмехнулся Майкрофт, представляя Антею с ноутбуком за праздничным столом.

— Вы все только обещаете, сэр. С Рождеством. Сэр, — по голосу было слышно, что она улыбалась.

— С Рождеством… — пробормотал Майкрофт, и Антея отключилась.

Из задумчивости вывел третий, самый «громкий» снежок. Майкрофт понял, что все еще держал телефон в руках, и набрал другой номер.

Вместо привычных гудков, которые стояли еще вчера, из трубки полилась веселая рождественская мелодия. Кто-то определенно издевался.

Спустя несколько секунд, показавшихся Майкрофту вечностью, Лестрейд наконец ответил.

— Слушаю, — его голос сочился радостью и самодовольством.

— Объясни, пожалуйста, зачем ты кидаешь снежки в мое окно, — попросил Майкрофт своим особым тоном, который вырабатывал годами и который довел до нервного срыва не одного министра внешней разведки.

Лестрейда, впрочем, не впечатлило.

— Хочу, чтобы ты вышел, — сказал он дружелюбно.

— Или что? — Майкрофту действительно было интересно. — Закидаешь меня снежками?

— Ага, — Лестрейд совершенно не смутился. — А потом лягу на снег и буду делать перед твоим домом снежных ангелов. Поверь, это будут очень большие и очень страшные снежные ангелы. Пожалей психику тех людей, которые следят за тобой через спутник.

Несколько секунд Майкрофту потребовалось посидеть с закрытыми глазами, чтобы стереть из памяти этот яркий образ.

— А если не поможет… — Лестрейд сделал устрашающую паузу. — Я слеплю снеговика!

— Ты хочешь моей смерти? — простонал Майкрофт. Снеговика он бы точно не пережил. — Жди, сейчас спущусь.

Медленно одеваясь, Майкрофт дал себе время подумать. Раз Лестрейд не хотел подниматься сам, значит, что-то было не так.

Они не ссорились, это точно — Майкрофт не Шерлок, и хорошо чувствовал подобные вещи. Да и Лестрейд был не из тех, кто мог обидеться и ничего не сказать.

Хотя расстались они вчера действительно холоднее, чем обычно. Майкрофт мысленно прокрутил в голове прошлый вечер. Они как раз обсуждали Рождество — Майкрофт сам поднял тему, увидев у Лестрейда на телевизоре маленькую искусственную елочку. И вроде бы пришли к общему выводу, что достаточно взрослые для глупого праздника, вынуждающего граждан тратить уйму денег на ненужный хлам и без всякого желания встречаться с так называемыми близкими. А статистика по самоубийствам в этот день и вовсе устрашающая, поэтому нет никакой причины насиловать себя ради приличий и видеться в Рождество.

Тем более, когда Майкрофт потратил столько моральных усилий, чтобы отказаться от ужина в кругу семьи. Этот жестокий социальный эксперимент он был способен выдержать только раз в пять лет.

Спускаясь по лестнице, Майкрофт решил, что, должно быть, перегнул палку на моменте с «так называемыми близкими». Следует извиниться и купить Лестрейду подарок. Какой-нибудь снежный шар с домиком внутри.

Но оказавшись на улице рядом с Лестрейдом, Майкрофт забыл о своих первоначальных планах. Вместо этого он принюхался и холодно сказал:

— Ты пьян.

— Выпил немного для храбрости, — не стал отпираться Лестрейд. На нем действительно был красный колпак. О Боже. — Ты когда-нибудь пробовал штурмовать свою охрану на трезвую голову?

Аргумент был веским, а Лестрейд говорил достаточно твердо, чтобы убедиться — он действительно выпил немного. Майкрофт осознал, что начал разговор совсем неправильно, и попытался исправить положение.

— Послушай, Грегори…

— Нет, подожди! — перебил Лестрейд резко. — Первым по традиции говорит человек в красном колпаке, это все знают.

— Ты это только что придумал, — сказал Майкрофт. Без особой, впрочем, уверенности — мир был полон условностей и примет, и все их выучить не представлялось возможным даже ему.

Лестрейд широко улыбнулся, и Майкрофт понял, что опять проиграл. Он не знал, что там насчет красных колпаков, но человек с такой улыбкой точно всегда будет иметь право говорить первым.

— Да… Слушай, ты прав как всегда, — начал Лестрейд, почесав затылок под красным колпаком. — И я с тобой полностью согласен — отвратительно, когда праздники превращаются в обязательства.

Майкрофт ждал. С неба падал мелкий снежок и оседал на колпаке Лестрейда.

— Но сегодня мне впервые за долгое время захотелось встретить Рождество. С конкретным человеком. Добровольно, понимаешь? Без всякой обязаловки. Ну и вот я здесь, стою, как идиот, в красном колпаке. Если ты меня не пустишь, я все пойму, я бы сам себя не пустил.

И Майкрофт понял — если он откажет, Лестрейд действительно уйдет, ни капли не обидевшись. И на их отношениях это никак не скажется, уже завтра или через неделю они будут нормально общаться, смеяться и заниматься любовью, словно ничего не произошло.

Но сегодня Майкрофт останется один. И, черт возьми, будь он трижды проклят, если он не хотел провести этот вечер с Лестрейдом. Давно хотел, но так боялся отказа, что отказал на опережение.

— Не заставлять же тебя ехать назад в такую погоду, — ответил в итоге Майкрофт, и это оказалось куда проще, чем он себе представлял.

Лестрейд заметно выдохнул, тепло улыбнулся и достал из кармана коробку.

— Отлично, потому что деньги они не возвращают.

— Если это снежный шар, то я пополню рождественскую статистику по убийствам и самоубийствам, — сказал Майкрофт, осторожно принимая коробочку.

Конечно, это не снежный шар — коробочка слишком маленькая и вытянутая. Открыв ее, Майкрофт увидел золотую цепочку.

— Это для часов, — пояснил Лестрейд. Майкрофт не смог сдержать улыбку. Он оценил.

— Спасибо, — кивнул Майкрофт с серьезным видом. — Придется продать свои часы, чтобы купить тебе гребень для волос. Как хорошо, что у меня их еще много.

— И не говори, — Лестрейд обогнул Майкрофта и первым вошел в дом без всякого стеснения. — Кстати, это не единственный подарок. Угадай, что у меня под пальто.

Воображение Майкрофта услужливо нарисовало картину, на которой под пальто у Лестрейда не было ничего, кроме самого Лестрейда. Майкрофт тут же стал раздумывать — сорвать с него это пальто или сначала выговорить, что так он заработает воспаление легких, а потом уже сорвать.

— Свитер с оленями! — торжественно заявил Лестрейд. Майкрофт мысленно взвыл. — А вот под ним…

Воображение Майкрофта снова с любопытством прислушалось.

— …еще один свитер с оленями! И под ними еще один. Когда я говорил, что собираюсь делать снежных ангелов, я был чертовски серьезен.

Отказавшись от первого варианта, Майкрофт представил, как будет снимать свитеры один за другим, словно разворачивая дорогой подарок.

— Кажется, я начинаю любить Рождество, — хрипло сказал он, тоже входя внутрь и закрывая за собой дверь.

Майкрофт по-прежнему считал этот день таким же, как и все остальные. Но если бы Рождества не было, его следовало бы придумать — только ради того, чтобы близкие чаще улыбались.

Хотя стоило признать, что свитеры тоже оказались неплохой идеей.

@темы: Рейтинг PG, Флафф, Майкрофт Холмс, Фанфик, Грегори Лестрейд, Юмор

---

Фанфик: Сжигая за собой мосты — не возвращайтесь за пеплом. Глава 4

[MsHelena]

Название: Сжигая за собой мосты — не возвращайтесь за пеплом
Автор: MsHelena
Соавтор: Koshka-matryoshka
Бета: Souris Danseuse
Фандом: Шерлок
Жанр: слэш, драма, повседневность, АU
Пейринг/Герои: Грегори/Майкрофт
Рейтинг: NC-17 NC-17
Размер: Макси
Размещение: mystrade.diary.ru/?userid=3089904
Саммари: Когда они встречаются впервые, им всего лишь двенадцать: возраст, когда дружба самая крепкая, мир прост, горизонт безоблачен, а впереди предстоит дорога друг к другу. Дорога длиною в жизнь.
Предупреждения: OOC, АУ
Критика: возможна в мягкой форме

Глава 4

– А это помнишь… помнишь?! Как он их всех, та-та-та-та-тах!!! – Грег, всё ещё под впечатлением от фильма, никак не мог уняться и в лицах изображал героев «Терминатора». Больше всего его поразил Арнольд Шварценеггер в роли неуязвимого киборга. – Мне нужна твоя одежда, – «металлическим» голосом выдал восторженный зритель.

Майкрофт не разделял энтузиазма друга, его гораздо сильнее зацепила мысль о том, что когда-нибудь искусственный разум действительно может выйти из-под контроля. От этого становилось не по себе. Мальчик тряхнул головой, отгоняя мрачные мысли, и сосредоточился на впечатлениях Грегори.

Они шли из кинотеатра по тёмной аллее, освященной редкими фонарями. Промозглый ветер пробирал до костей, и Майк уже сто раз пожалел о том, что не захватил из дома перчатки. До спасительного домашнего тепла оставалось каких-то два квартала, когда мальчики заметили возле одного из домов патрульную полицейскую машину. Грег схватил друга за рукав пальто, удерживая на месте.

– Дом Такера Стиктера, – завороженно пробормотал мальчик, не сводя глаз с двух полицейских, которые как раз звонили в дверь.

– Что? – переспросил Холмс с недоумением.

– Ты что, забыл?! Он пропал неделю назад. Не пришел в школу, думали, что заболел. Старше нас на год. Вспомнил?

– Такой мелкий, белобрысый мальчишка? Который ещё вечно на трибунах сидит, когда футбольная команда тренируется?

– Ага! Он уже два года подряд просится в команду, но тренер его не берет. Я так и знал, что ты приходишь посмотреть, как я играю! – Грег лукаво посмотрел на друга, в его голосе звучала неподдельная радость от того, что он поймал Майкрофта на «горячем».

– Да ничего подобного, – возмутился было Холмс, но предательский румянец, видный даже при таком скудном освещении, выдавал его с головой. – Мне просто было интересно, ты до сих пор соревнуешься с Валери в беге или вернулся в команду.

Поняв, что проговорился ещё больше, Майкрофт совсем смутился и замолчал, но тут внимание Грега привлекли родители Такера, появившиеся на пороге дома. На глазах у мальчиков, прятавшихся за большим деревом, развернулась настоящая драма. Мать, невысокая миловидная блондинка, выслушав полицейских, закрыла лицо руками и зашлась плачем. Отец мальчика обнял жену, утешая. И в этих двух скорбных фигурах было столько отчаяния, что мальчики сразу поняли – случилось что-то ужасное.

На следующий день вся школа гудела, как растревоженный улей, от шокирующей новости: Такера Стиктера нашли мертвым на территории заброшенного сахарного завода недалеко от школьного стадиона. В вестибюле главного корпуса установили портрет погибшего в траурной рамке, и дети с преподавателями приносили к нему цветы и свечи, чтобы почтить память мальчика. С фотографии, близоруко щурясь, на них смотрел юный Такер, и страшно было представить, что он больше никогда не войдет в эти двери, не пройдет по коридору в класс и не займет своего места за партой.

Девочки плакали, мальчики были подчеркнуто серьезными. Взрослые перешептывались между собой о том, что мальчика нашли задушенным и, наклонив друг к другу головы, добавляли что-то еще, понизив голос и опасливо озираясь, чтобы в этот момент поблизости не оказалось детей. Это значило, что в смерти Стиктера была какая-то тайна, которой с учениками делиться не собирались.

После уроков всех учеников собрали в большом зале, и директор школы, пожилой лысеющий мужчина, сбиваясь и запинаясь от душивших его горло спазмов, выступил с речью о том, как им всем жаль, что такой юный молодой человек никогда уже не сможет стать взрослым. Он несколько раз прерывался, чтобы промокнуть глаза большим клетчатым платком и вытереть нос. Наконец, попросив учеников соблюдать осторожность и не ходить по вечерам в одиночестве, директор завершил выступление и отправил всех на занятия. Возбужденная толпа, толкаясь и перешептываясь, двинулась к выходу, но было очевидно, что сосредоточиться на уроках никто не сможет.

Полгода спустя

– Я тебе обещаю, это будет классный поход. Возьмем рюкзаки, проедем на автобусе пару остановок и рано утром – в лес, – уговаривал Грег. – Я взял отцовский компас, даже бинокль выпросил. Разведем костер на берегу речки, будем жарить колбаски и делать тосты. Соглашайся, будет круто.

Идея с походом пришла в голову Грега неожиданно, и он загорелся ей не на шутку. Но так как идти одному было неинтересно, он уговаривал Майкрофта пойти вместе с ним. Бродить по лесу, спотыкаться о кочки, заработать кучу царапин и комариных укусов – такая перспектива совершенно не устраивала рационального Холмса. И все это только для того, чтобы получить сомнительное удовольствие в виде пропахших дымом колбасок и хлеба?! Затея с походом Майкрофту совсем не нравилась. Но желание сбежать из дома, чтобы перестать быть нянькой при младшем брате, забыть, что впереди ненавистный понедельник, когда нужно отправляться в школу – все это вместе было достаточно веской причиной, чтобы ему, как и Грегори, захотелось уйти из дома на целый день, пусть даже и в лес.

Грег пришел, как и договаривались, в субботу в девять утра. Поставил рюкзак под двери, достал из него и повесил себе на шею бинокль, чтобы сразу похвастаться снаряжением. От предвкушения интересного и насыщенного событиями дня в душе́ у него все ликовало и пело.

Позвонил в дверь.

Подождал.

Еще раз позвонил.

Дверь открылась, и на пороге появился Майкрофт, с виноватым выражением на лице.

– О, нет! Только не говори, что передумал! Даже не хочу этого слышать. Я неделю к этому готовился, даже фотоаппарат у сестры выпросил. Посмотри, какой у меня бинокль, это же просто бомба, пятидесятикратное увеличение. Ты только представь, мы сможем наблюдать за птицами на расстоянии.

Грег горячился, не давая Майку и слово вставить. Он отчаянно желал заставить друга изменить решение и отправиться вместе с ним.

– Я хочу… – начал было Майкрофт, но его даже не услышали.

– Что ты будешь делать дома? Ну скукотища же! А так мы…

– Я хочу пойти! – выкрикнул Майкрофт, и от неожиданности Грег заткнулся.

– Так что изменилось?!

– Уильям, – обронил Майк, как будто одно только имя брата могло объяснить его отказ.

– А что с ним?

Лестрейд только сейчас заметил, что у ног Майкрофта стоит его младший брат. Малыш вцепился пальчиками в штанину старшего, а его вниманием безраздельно завладел бинокль, висящий на шее у Грега.

– Сегодня у мамы защита диссертации в университете. Она ушла на целый день и договорилась с соседкой, что та придет и посидит с Уильямом, но она почему-то до сих пор не пришла.

– Так может, я сбегаю к ней и узнаю?

– Давай. Она живет в 93-ем доме. Квартира на первом этаже, миссис Хигенс.

Через пятнадцать минут Лестрейд вернулся, понурый и молчаливый.

– У нее приступ радикулита, она по квартире еле-еле ходит, так что сюда не придет.

– Грег, мне жаль, что так получилось, я, правда, хотел пойти.

– Ладно. Не везет, так не везет, – Грегори закинул рюкзак на одно плечо и развернулся, собираясь уходить.

Майкрофт стоял на пороге дома и смотрел, как расстроенный друг спускается по ступеням вниз. Чувство вины давило невыносимым грузом. Ну ведь он же не нарочно! Тяжело вздохнув, Холмс обратил внимание на младшего брата, который смотрел на него, запрокинув кудрявую голову.

– Грег, подожди, – остановил Лестрейда Майкрофт. – Я не могу выйти из дома, но, может быть, ты останешься с нами? Пообедаем вместе, а потом поднимемся на чердак, чтобы смотреть в бинокль из окна.

Лестрейд остановился, раздумывая.

– Ладно, – протянул он не́хотя, понимая, что раз поход все равно пропал, то проведет он этот день, по крайней мере, в хорошей компании. Майкрофт был интересным собеседником, и обещал рассказать о недавно прочитанной книге.

– Положи бутерброды в холодильник, мы их съедим позже, – командовал Грег на кухне, раскрывая рюкзак, – колбасу тоже туда. Слушай, а давай сделаем палатку из покрывал!

Мальчишки так увлеклись, что не заметили Уильяма. А он тихо, пока на него не обращают внимания, стянул со стула интересную вещицу, еще недавно висевшую у Грега на шее, и быстро, пока не отобрали, исчез в направлении лестницы.

– Так, палатка у нас есть, – удовлетворенно подвел итоги Лестрейд, любуясь сооружением из стульев, покрывал и подушек в гостиной. – Полезли внутрь.

Мальчишки протиснулись в середину и улеглись на спину. Места было маловато, поэтому лечь пришлось очень близко, плечо к плечу. Плотная ткань приглушала дневной свет, и можно было, включив фантазию, представить, что они находятся в лесу.

– Конечно, брать с собой палатку я не собирался, думал, мы пройдем два километра до речки и там сделаем привал.

– А у тебя есть настоящая палатка?

– Есть, небольшая, двухместная, лежит у нас в гараже. Когда мне было восемь, отец брал меня и сестер с собой в поход. Учил разжигать костер, ставить колышки, натягивать веревки… О, представляешь, я живого зайца видел, когда за дровами ходил, чуть на него не наступил. Он как выскочит у меня из-под ног, я упал и все дрова рассыпал!

Майкрофт засмеялся, представляя, как Грег испугался зайца. Хотя, кто кого еще больше испугался.

Лестрейд повернул голову, чтобы посмотреть, как друг веселится, вытирая выступившие от смеха слезы. Ему никогда не доводилось видеть Майкрофта таким расслабленным, обычно тот держался немного отстранено, и трудно было сказать наверняка, что у того на уме. Отсмеявшись, Холмс тоже развернулся, и мальчики оказались очень близко друг к другу, на расстоянии выдоха. Грегу в этот момент почему-то захотелось сосчитать все веснушки на лице Майкрофта. Несколько долгих секунд никто из них не говорил ни слова и не отводил глаз.

Первым не выдержал Майкрофт.

– Я обещал рассказать тебе про книгу…

– Да, – подхватил Грег, переборов смущение, – «Мост куда-то там…».

– «Мост в Терабитию»… – уточнил Холмс, – это выдуманная страна, куда попадает мальчик…
Майкрофт начала рассказывать, вовлекая Грега в захватывающий сюжет. Местами, для усиления эффекта, он начинал жестикулировать, когда не хватало слов. Лестрейд внимательно слушал, отвлекаясь только на движения рук Майка.

Чтобы стряхнуть наваждение, Грег на секунду зажмурился и перебил рассказчика:

– Понятно, только не рассказывай все, а то читать будет неинтересно.

Мальчики выбрались из палатки, и Майкрофт потянул из школьной сумки книгу, чтобы передать ее Грегори.

– Опа! А что это у нас, – воскликнул Лестрейд, выхватывая из сумки друга журнал для женщин, – кто это у нас читает такое?

Майкрофт вспыхнул румянцем во всю щеку и попытался отобрать компромат, но Грег цепко держался за свою добычу.

– Отдай, – прошипел Холмс, подпрыгивая, чтобы достать журнал, который Лестрейд поднял над головой, – это мама попросила взять в библиотеке.

– Так я тебе и поверил, – издевался Грег, – наверняка, читаешь перед сном, ищешь способ, чтобы вывести веснушки?

– Нет, – сдавленно ответил Майк, не оставляя попыток отобрать трофей, как вдруг журнал оказался прямо перед его носом.

– Держи, – снисходительно разрешил Грег, – только не избавляйся от веснушек. Хорошо? Ты выглядишь так, будто тебя поцеловало солнышко.

Холмс вцепился в журнал и на какое-то время буквально впал в ступор. Он не мог поверить, что Лестрейд больше над ним не смеется, что слова друга были сказаны искренне, без издевательского подтекста, но Грегори смотрел на него с ласковой усмешкой и, решившись, Майкрофт рассказал, почему носит в сумке такую необычную вещь.

Оказывается, такие журналы он время от времени берет для… Грязнухи Мод. Так он хочет помочь ей перестать быть изгоем. В последнее время она изменилась: стала чище одеваться, исчезла грязь из-под ногтей. Лестрейд вспомнил, что недавно увидел совсем уж нереальную картину: Мод, которая до того постоянно прогуливала уроки физического воспитания, бегала по школьному стадиону вечером, одетая в мешковатый спортивный костюм, и останавливалась через каждые сто метров, чтобы отдышаться.

– Ладно, хочешь помогать этой безнадёге – помогай. Это не мое дело. Правда, не представляю, что из этого получится. Все, бери бинокль, и полезли на чердак.

– А где он?

– Оставил на кухне, на стуле.

Майкрофт обошел всю кухню, но бинокля нигде не было.

– Здесь нет, может ты его в комнату забрал?! – прокричал Холмс.

Мальчики встретились в коридоре.

– Да не забирал я его. Я точно помню, как положил его на стул и стал доставать бутерброды из рюкзака… Стоп! А где твой брат?

Послышался тихий смех и друзья, подняв голову, увидели Уильяма, сидящего на верхних ступеньках узкой лестницы, ведущей на второй этаж. В руках малыш держал бинокль и, по всей видимости, расставаться с ним не собирался.

– Отдай, – строго приказал Майкрофта.

– Нет!!! – малыш прижал к себе добычу, не собираясь отдавать то, что само попало ему в руки.

– Ну, я до тебя доберусь!

Мальчишки вместе бросились к лестнице, чтобы отобрать у ребенка ценную вещицу, и немного замешкались на нижних ступенях – места для двоих было мало. Уильям, поняв, что его ждет расплата за то, что взял занятную штуку без спроса, решил сбежать. Вскочив, малыш преодолел две последние ступеньки, но зацепился за лежащий на полу коврик и упал, не выпуская бинокля из рук. Когда подбежал Майкрофт, Уильям уже кричал от боли – упав, он сильно ударился нижней губой о край окуляра. Слезы бежали ручьем, из раны на губе шла кровь. Малыш отпихнул от себя оптический прибор, считая его виновным в том, что ему так больно. Скользнув между перилами лестницы, бинокль упал с высоты трех метров. Не выдержав встречи с полом, металлический корпус разлетелся на две части.

– Блин… – прошептал Грегори, проследив взглядом за падением, – отец меня убьет.

@темы: Рейтинг NC-17, АУ, Майкрофт Холмс, Фанфик, Грегори Лестрейд

---

Фанфик: За день до Рождества

[seamonkey]

Название: За день до Рождества
Автор: seamonkey
Бета: Mike Nevermind, Shae
Пейринг: Майкрофт Холмс/Грегори Лестрейд, фоном Шерлок/Джон
Жанр: юмор, флафф, романс
Рейтинг: PG
Размер: ~ 4530
Дисклеймер: всё чужое
Саммари: ещё одна история о подарках.
Примечания: необоснуй, безвременье, межсезонье; из старых фиков, было написано для Shae.

По-настоящему этот сумрачный декабрьский день начался для Майкрофта Холмса тогда, когда, поставив утреннюю чашку кофе рядом со стопкой документов на подпись, Антея нежно погладила его по затылку.

Технически в этом жесте не было совершенно ничего невозможного, она стояла совсем рядом, чуть сзади. Его затылок, само собой, представлял отличную мишень... На мысли о мишени его полностью забуксовавший было мозг встрепенулся, Холмс дёрнулся, и рассеянные ласковые поглаживания резко прекратились.

— Я, кажется, нездорова, — тихо произнесла его верный секретарь, с ужасом рассматривая свою левую руку.

Выражение её лица Майкрофту категорически не понравилось. И когда она растерянно спросила:

— Могу я взять сегодня выходной, сэр? — он твёрдо ответил:

— Нет, Антея, сегодня вы будете мне необходимы. Соберитесь, у всех бывают плохие дни.

И зачем-то вгляделся в своё отражение на поверхности ещё выключенного монитора. Как в воду глядел.

Уже через полчаса с ним произошёл новый инцидент. Молодой чиновник из отдела контроля над транспортом, имевший до сегодняшнего дня превосходную репутацию, вдруг показал себя с далеко не лучшей стороны. Ранее прекрасно расходившийся с Майкрофтом в самых узких коридорах здания, сегодня он дважды шагнул туда же, куда и Холмс, а, подойдя совсем вплотную, поскользнулся и упал на ровном месте.

Вместе с молодым человеком упали Холмсу под ноги и папки из его рук. Часть из них к тому же оказалась небрежно закрыта, и бумаги разлетелись на десяток футов вокруг. Старательно удерживая на лице учтивую улыбку, Холмс аккуратно обошёл этот внезапный бумажный разлив и двинулся дальше. Но через несколько шагов странная тишина за спиной заставила его обернуться. Клерк так и стоял на коленях, бумаги не собирал, а, прижав несколько смятых листов к груди, завороженно смотрел Майкрофту вслед. С полной уверенностью это выражение лица Холмс расшифровать не смог, но движение его по коридору ускорилось.

Через сорок минут в высоком правительственном кабинете не называемый по имени и должности без серьёзной на то необходимости сотрудник внешней разведки, дочитав переданный ему Холмсом документ до конца, дёрнул головой, медленно расстегнул одну за другой две верхние пуговицы на белоснежной рубашке и сказал, неопределённо улыбаясь:

— Вы как всегда безупречны.

Потом протянул обе руки уже к Холмсу и старательно разгладил пальцами уголок носового платка, выглядывавшего из нагрудного кармана его костюма.

Майкрофт слегка побледнел, сослался на невероятную занятость перед праздниками и со всем возможным достоинством удалился. Оборачиваться в дверях не стал.

Вернувшись в кабинет, Холмс тяжело опустился за стол, посидел в полной тишине и неподвижности следующие пять минут, потом залпом выпил остывший кофе и вызвал Антею.

Она пришла сразу же, подошла близко, но упорно не смотрела ему в лицо.

— Антея, — начал он тихо и осторожно. — Похоже, что то, что вы испытываете по отношению ко мне... вы не одиноки в этом чувстве.

— О, — только и вымолвила Антея ему в ответ, и Майкрофт с трудом подавил в себе дурацкое желание подуть ей в округлившийся от удивления рот.

— Не то, что вы подумали, — отказался он сразу, — совсем не это! Я говорю не про себя — я-то еще в своем уме. Я имею в виду окружающих. То, как сегодня ведут себя люди вокруг меня, — это ненормально, это диверсия или… — его вдруг озарило, он хлопнул ладонью по столу и зло рассмеялся.

— Сэр? — на смятение Антеи было просто неприятно смотреть.

— Или это Шерлок! Как же я сразу не догадался!

— Ваш брат?

— Вы всё ещё не поняли? Все сегодня смотрят на меня как, — Майкрофт помедлил, подбирая подходящее сравнение, — как на ёлочную игрушку! На попытку повредить моей жизни и здоровью это мало похоже, но вот на идиотский розыгрыш и повод надо мной посмеяться — в самый раз. Антея? — больше он не успел ничего добавить, девушка всхлипнула и бросилась ему на шею:

— Спасибо, что всё объяснили, сэр! Какое счастье! Я уж было подумала, что схожу с ума!.. — и добавила, жарко дыша прямо в ухо, — но не как на ёлочную игрушку смотрят, сэр, всё хуже, намного хуже! Как на мороженое! Хотя и правда, если подумать, звезда на рождественской ёлке так ослепительно сияет…

— Антея, — он аккуратно погладил серьёзно пострадавшую секретаршу по голове, потом проговорил со вздохом: — Вы же в курсе моей ориентации?

— Это ни капли не мешает, — нежно шепнула она ему, потом тоже вздохнула, крепко зажмурилась, отстранилась, отошла на три шага, взяла со столика в углу вазочку с цветком и вылила воду из неё себе на голову. — Однако, сэр, Шерлок это или кто-то другой, но будет лучше, если вы станете отдавать мне распоряжения по телефону.

— Вы прекрасный специалист, Антея, — кивнул ей Холмс с благодарностью.

Анализ крови, взятый у Майкрофта в следующие десять минут, со всей отчётливостью показал наличие в ней стороннего химического соединения, к счастью, судя по первым тестам, для здоровья неопасного. Ещё через некоторое время сотрудники службы видеонаблюдения, отсмотрев записи с Бейкер-стрит 221б за вчерашний вечер, предъявили Майкрофту Холмсу отрывок, где его дорогой брат Шерлок с абсолютно невозмутимым лицом капает что-то из пипетки в одну из чайных чашек. Его чашку.

Вызванный в срочном порядке авторитетный эксперт в области физиологических процессов объяснил ему (для сохранения объективности — с некоторого расстояния), что, видимо, это крайне удачная с химической точки зрения подборка феромонов, заставляющая окружающих видеть в жертве объект... тут светило науки сильно закашлялось.

— Вожделения, — с недоброй улыбкой подсказал ему Холмс, чем вызвал новый приступ кашля.

На логичный вопрос о сроке действия эксперт определённо ответить не смог, разве что выразил уверенность во временном характере явления. Потом, помявшись, попросил назвать научное учреждение, осуществившее такой замечательный прорыв в области синтеза андростинов — такой блестящий, исключительный, просто потрясающий!..

К счастью для хрупкого сегодня душевного равновесия Майкрофта Холмса, у него работали люди, которые беспрекословно и быстро повиновались ему в самых критических обстоятельствах, и излишне восторженный комплимент чужому таланту учёный заканчивал уже за дверью.

Понимание сути творящегося вокруг него безобразия Холмса немного успокоило. Он полистал ежедневник и, зловеще усмехнувшись, решил следующий пункт в своём расписании — встречу с послом Франции — не отменять. Несколько весьма щекотливых проблем в британо-французских отношениях давно нуждались в разрешении.

Встреча прошла просто прекрасно. Его собеседник бледнел, краснел, жаловался на духоту и самочувствие, но донельзя раздражённый сложившейся ситуацией Майкрофт Холмс был безжалостен. Распрощаться с ним дипломату удалось только после серьёзнейших уступок в переговорном процессе.

Следующие несколько рабочих часов также прошли для Холмса весьма плодотворно. В искусстве убеждения всякого, кто оказывался в зоне его внимания, ему и в обычные дни мало встречалось достойных соперников, но сегодня их не осталось совсем. Все были сметены гигантской волной его очарования, помноженного на скрытый под спудом яд.

Единственное, что продолжало беспокоить Майкрофта — неопределённость в сроках действия подлитого ему в чашку препарата.

В какой-то момент он взялся уже было за телефон, но потом передумал и вызвал себе машину. По данным службы наблюдения, Шерлок был дома и совершенно один, что примерно раза в четыре укорачивало по времени переход к разумному разговору.

Но, остановив машину под окнами 221б, из салона Майкрофт не вышел — у него появилась новая идея. Узнав, что доктор Джон Уотсон сейчас на рабочем месте и ведёт приём пациентов, Майкрофт широко улыбнулся и назвал водителю новый адрес.

Уже через две минуты ему позвонили.

— Вот это ты зря делаешь.

— Отчего же? Я дурно себя чувствую, мне нужен врач, что не так?

— Только попробуй.

— Мне нужна медицинская помощь, Шерлок, и я её получу, — усмехнулся Майкрофт в трубку и с огромным удовольствием отключился.

Его водитель не спешил, таких указаний не было, и всё же встреча с братом у дверей медицинского кабинета стала для Майкрофта Холмса маленьким приятным сюрпризом.

— Я смотрю, ты торопился, — сказал он задумчиво и поправил Шерлоку воротничок рубашки.

— Ты не пройдёшь, — ответил ему Шерлок Холмс и скрестил руки на груди.

— И даже дыхание сбилось. Неужто ты бежал, братец?

— Не смей.

— Сначала ты включаешь меня в свои несомненно опасные эксперименты, Шерлок, а сейчас ещё и пытаешься лишить помощи врача.

— Никакой опасности нет!

— Да неужели? Я хочу, чтобы это подтвердил специалист.

Тут как раз дверь отворилась, и из кабинета вышла пожилая леди, а за ней и удивлённый Джон, увидевший братьев в дверном проёме.

Но спросить он ничего не успел, Шерлок бесцеремонно оттеснил его за дверь и плотно прикрыл её.

— Убирайся отсюда.

— Срок действия. Побочные эффекты. Состав.

— А не много ли ты хочешь?

В дверь изнутри аккуратно постучали.

— Плюс извинения, Шерлок.

— Даже не надейся!

В ответ Майкрофт улыбнулся лучшей из своих улыбок и взял его за руку.

Шерлока перекосило.

В следующий миг дверь распахнулась от сильного удара.

— Что происходит?!

Братья повернулись к обеспокоенному Джону молча, с серьёзными лицами, не расцепляя рук.

— Джон. Ты просил меня прекратить ставить эксперименты на себе — вот, я больше не ставлю.

— Он не ставит, доктор, — в сожалительной гримасе Майкрофта в первый раз за день не было никакого притворства.

Джон прищурился, окинул Майкрофта взглядом с ног до головы, сказал Шерлоку:

— Вы мешаете мне работать, — потом очереди: — Следующий, пожалуйста! — и ушёл в кабинет.

— Надеюсь, меня правильно проинформировали, и к завтрашнему утру это пройдёт? — скорбно произнёс Майкрофт, глядя на закрывшуюся дверь.

— Думаю, если учесть твою отталкивающую внешность, то гораздо раньше, часам к двенадцати ночи, дорогой брат, — с уходом Джона к Шерлоку вернулась способность острить.

— Вот и хорошо, — Майкрофт ещё раз, совсем сахарно, улыбнулся и медленно провёл большим пальцем правой руки по его запястью.

Шерлок зашипел и вырвал руку, но с места не сдвинулся. Майкрофт Холмс усмехнулся, кивнул ему и пошёл к выходу, доставая на ходу телефон.

Машина уже ждала его у подъезда, но Майкрофт сел в неё не сразу. Только что закончился затяжной зимний дождь, разошлись тучи, и со стороны можно было бы подумать, что он залюбовался посветлевшим городом. На самом деле ни предпраздничный Лондон, ни тем более приветливые улыбки проходящих мимо людей к этому времени уже не вызывали у него ничего, кроме отвращения. Просто возвращаться на работу Холмсу совершенно не хотелось. Однако сложившуюся ситуацию нужно было использовать по максимуму, и он, конечно, сел в машину и поехал.

Дальнейшее слилось для Майкрофта в бесконечную череду рабочих встреч с неизменно чудесным результатом. Правда, у него начали болеть ладони от крепких рукопожатий и лицевые мышцы от приветливых улыбок, но это всё были оправданные издержки. Серьёзная проблема возникла только однажды, уже на исходе дня.

— Майкрофт? Происходит что-то, о чём я не знаю?

— Ничего важного, ваше величество.

— Из-за этого неважного вы не подходите ко мне ближе?

— Я немного болен.

— Странно, мне кажется, вы сегодня великолепно выглядите.

— Мой брат Шерлок, — он кисло улыбнулся, остро ощутил нехватку оставленного в кабинете зонта как точки опоры, глубоко вздохнул, потом всё же продолжил рассказ, — вероятно, вы помните о его неуёмной страсти ко всякого рода экспериментаторству...

— Майкрофт! — в голосе Елизаветы было недоверчивое изумление. — Я искренне люблю вас независимо от экспериментов вашего брата, да и мой возраст... Подойдите же! — и она протянула ему руку.

— Ваше величество!

Нетерпеливый жест в ответ. Холмс со страдальческой миной приблизился. Склонился и осторожно прикоснулся к руке губами.

Тихий вздох и — смех.

Не поднимая головы, Холмс торопливо отошёл.

— Возможно, вы захотите посвятить его в рыцари за это? — спросил он с надеждой.

— Не будьте так суровы, Майкрофт, это просто шалость. Ваш брат — очень милый и талантливый молодой человек. Передайте ему моё восхищение.

— Даже не подумаю, ваше величество, — произнёс он сквозь зубы и откланялся.

Этот разговор стал последней каплей в чаше его терпения. Холмс посчитал, что на сегодня его жертва государственным интересам вполне достаточна, отдал распоряжение звонить ему только по вопросам чрезвычайной важности и уехал домой.

В планах на поздний вечер сначала у Майкрофта были только душ и постель. Обедал он с болгарским послом, ужинал с итальянским военным атташе, плюс ещё обязательные коктейли во время деловых встреч.

Хотя последнее скорее пошло в минус. Он с силой потёр лицо руками, вдруг очень захотелось чем-нибудь перебить тошнотворные воспоминания длинного дня.

«Виски вполне подойдёт», — подумал Холмс.

Но стоило ему потянуться к бару за бутылкой, как раздался звонок.

— Антея? — с лёгким упрёком спросил он в трубку.

— Мистер Холмс, к вам длительное время пытается дозвониться инспектор Лестрейд.

— Что ему нужно?

— Из морга Бартса пропал труп, сэр. Расследование убийства числится за его отделом.

— Кто убитый?

— Мелкий наркоторговец из Энфилда.

— Это точно меня касается?

— Убийство — нет, пропажа трупа — да, сэр, в определённой степени. Шерлок Холмс, сэр.

Майкрофт страдальчески закатил глаза.

— Так отберите и верните.

— К сожалению, не получилось проследить, куда он его отвёз. Технический сбой.

Холмс сказал сухо и недовольно:

— Хорошо, Антея, дайте инспектору возможность дозвониться, — потом улыбнулся.

Грегори Лестрейд начал без предисловий. («Пять или шесть неудачных попыток дозвона», — сделал вывод Майкрофт).

— Мистер Холмс, почему мой отдел в очередной раз не может спокойно доработать день? Ой, да к черту, почему именно я в самом конце рабочего дня должен повторно искать уже один раз найденный труп? Почему время лондонской полиции бесцельно тратится на...

Майкрофт не прерывал его монолог целую минуту. Сегодня гневные нелепые претензии звучали как никогда освежающе. Да и голос — от себя-то чего скрывать, ему очень нравилось слушать этот голос.

Но вот он решил, что достаточно уступил собственной слабости:

— А теперь вспомните и о моем времени, Грегори Лестрейд. Вы позвонили, чтобы пожаловаться?

— Нет! — Лестрейд запнулся, потом продолжил уже на два тона ниже. — И да. Я не могу дозвониться до Шерлока. А он поставил меня в крайне неудобное положение! У нас завтра с утра ожидается проверка, и вот только днём я просил его... ну, вы догадываетесь — о чём! В ваших силах сказать мне, точно к нам завтра кто-то заявится? А ещё лучше — помогите найти этот труп. Ну вот куда он ему, а, мистер Холмс? — голос Лестрейда стал жалобным.

— Вы понимаете, что это риторический вопрос, инспектор?

— Да, понимаю. И я даже верю, что некоторые из его экспериментов полезны для науки и общества. И я не раз закрывал глаза на то, что при попустительстве доброго патологоанатома из морга пропадают мозги и пальцы. Но чтобы целый труп, проходящий по ещё незакрытому делу? Объясните мне, мистер Холмс, зачем?! Он сам себе сделал подарок на Рождество? Никому другому уж точно такой не нужен!

Дыхание у Майкрофта Холмса вдруг сбилось.

— Вы уже были на Бейкер-стрит? — тусклым голосом спросил он.

— Да, был, их там нет, и трупа нет, и телефон Уотсона тоже не отвечает! Если в ближайшее время они не найдутся вместе с трупом, мне придется... — голос Лестрейда стал суше и серьёзнее.

— Я всё понял, инспектор, — прервал его Майкрофт, — отправляйтесь домой, ваш труп мы найдём и вернём на место, я обещаю.

Он отложил телефон и, криво улыбаясь, сидел какое-то время.

Пока ему не позвонили из отдела внутренней охраны.

— Сэр, — и Майкрофт уже знал, что ничего хорошего не услышит.

— Очень коротко, Стивен.

— В гараже в багажнике понтиака труп, сэр. Замороженный и завёрнутый в пакет. Первичный осмотр показал, что смерть наступила в результате огнестрельного ранения примерно трое суток назад.

Холмс поморщился и прикрыл глаза рукой.

— Подарочной ленточки на пакете не было?

— Нет, сэр.

— Уже хорошо. Когда здесь был мой брат?

Стивен удивился, но тут же ответил:

— Три часа назад.

— Всем, кто в курсе происшествия, напомните о режиме секретности, а сами сядьте за руль и отвезите труп в морг Бартса. Сначала наведите справки, конечно, но я уверен, что он оттуда.

— Если с персоналом Бартса возникнут сложности?

— Не возникнут, в морге вам только обрадуются. Отзвонитесь сразу, как только вопрос будет решён.

— Ещё одна проблема, сэр. Под трупом лежал мобильный телефон, как только мы вывели машину из бокса, он засветился в сети.

— Чей телефон?

— Уточняем, но, по всей вероятности, телефон мертвеца, сэр.

Холмсу больше не нужно было ничего объяснять.

— Сколько прошло времени? Впрочем, неважно. Сигнал уже отслежен?

— Да.

— Сколько человек ожидается и когда?

— Две машины, предположительно через четверть часа.

— В том числе, инспектор Лестрейд?

Сквозь профессиональную невозмутимость в голосе начальника охраны вновь пробилось удивление:

— Да, в том числе, сэр.

— Понятно. Оставьте телефон в гараже, экранировать нет необходимости. А труп отвезите, прямо сейчас, в отношении полиции ничего не предпринимать, я сам разберусь.

Холмс все-таки дотянулся до бара, достал бутылку виски и два стакана. Но бутылку не открыл, просто поставил рядом со стаканами на столик и утомлённо откинулся на спинку кресла.

Минут через десять, тяжело вздохнув, он набрал номер Лестрейда:

— Я нашёл вашу пропажу, инспектор.

— Спасибо, — в усталом голосе Лестрейда тоже не было ни капли радости, — но ваша помощь уже не нужна, я первым его нашёл.

— Вы уверены? — Холмс сочувственно усмехнулся. — Знаете, с делами, в которых замешан Шерлок, часто так: найти что-то нетрудно, но потом оказывается, что это не совсем то, что искал.

— Что вы хотите этим сказать?

В это время Грег смотрел, как перед его машиной сами собой распахиваются глухие ворота.

— Посмотрите на окна второго этажа, инспектор.

Лестрейд поднял взгляд: силуэт человека с мобильным телефоном в руке было невозможно не узнать.

— Отошлите ваших людей и поднимайтесь.

— Но...

— Спорить не в ваших интересах, инспектор Лестрейд, я вас уверяю.

Поднявшись, Лестрейд обнаружил Майкрофта одиноко сидящим в кресле со стаканом виски в руке.

— Мистер Холмс? Так это ваш дом? — спросил он сердито, — но если вам был нужен этот труп, то есть, это дело, запросили бы его по официальным каналам?

Майкрофт виновато качнул рукой со стаканом:

— Нет, криминальные разборки меня не интересуют, инспектор. Это не более чем глупые шутки моего брата. И, должен вас расстроить, вы всего лишь отследили сигнал телефона, его бывшего владельца здесь нет. Но обещаю, в самое ближайшее время он будет на прежнем месте в морге, в целости и сохранности, я уже позаботился об этом. Приношу вам свои извинения за этот инцидент.

Выслушав его, Лестрейд вздохнул, затем спросил:

— Хорошо, но какой тогда мне был смысл сюда подниматься, мистер Холмс? Вы могли бы сказать это и по телефону?

— Рождество, подарки, — негромко ответил ему Холмс, глядя в стакан.

— Рождество?.. Что вы сказали? — Лестрейд насторожился.

— Я? — удивился Майкрофт. — Я говорю, что до Рождества всего один день, инспектор. Перед праздниками всегда непросто, вы замечали?

— Не то слово, все словно с ума сходят в эти дни, и преступники, и мирные граждане, — Грег согласно кивнул.

— И третья категория лиц — политики — к сожалению, тоже, — улыбнулся Майкрофт. — Присядьте, вы выглядите уставшим, думаю, вам не помешает выпить перед обратной дорогой.

Лестрейд хмыкнул и немного расслабился:

— Заманчивое предложение, но я за рулём.

— Не беспокойтесь, вас отвезут. К тому же, в ближайшее время мне должны позвонить и сказать, что ваша проблема решена. Мы можем вместе подождать этого звонка.

Грег внимательно посмотрел на Холмса. Потом бросил взгляд в тёмное окно, улыбнулся и махнул рукой.

— Я и правда вымотался за день, да и вы сегодня как-то особенно убедительны, мистер Холмс.

— Жаль, что только сегодня, — ответом ему была невесёлая усмешка. — Виски будете?

— О, не только сегодня, конечно. Буду.

Холмс плеснул ему двойную порцию, потом, пристально глядя в лицо, приподнялся, чтобы отдать стакан, их пальцы соприкоснулись.

Лестрейд лишь посмотрел в ответ немного недоумённо, затем сел в соседнее кресло.

Майкрофт с сожалением перевёл взгляд на часы — ещё не было и одиннадцати. Похоже, Шерлок ему даже польстил.

— Должны позвонить минут через десять, инспектор, а пока давайте посидим с вами в тишине — для меня это редкое удовольствие.

Тот с готовностью кивнул, выпил и отвернулся к окну.

Майкрофта темнота за окном не интересовала. Он вовсю пользовался моментом и разглядывал Лестрейда. Просто он наверняка знал, что даже самые совершенные камеры наблюдения не способны передать всего, что ему нужно. А ему, хотя бы изредка, хотелось слышать не только то, как Лестрейд говорит, но и как дышит. Видеть совсем вблизи, как он, прикрывая устало глаза, облизывает влажные от выпитого губы. Чувствовать его запах, ощущать идущее от него тепло. Всё то, что возможно, только если человек совсем рядом. Очень давно это стало для Холмса необходимым, но было доступно только в мучительно редкие встречи, как сейчас.

Грег сидел тихо, не двигаясь, но, казалось, заполнил собой всё пространство комнаты. Настолько, что Майкрофту стало почти физически больно смотреть. Холмс было поднял руку к галстуку, чтобы ослабить узел, но остановился, отвёл взгляд и усмехнулся про себя: если кто-то тут и источал дурные флюиды, то не он. Причём так сильно, что очень хотелось встать и выйти. Во избежание.

Неожиданно Холмс почувствовал сильнейшее раздражение. Что он сделал? Зачем заставил Лестрейда подняться? Он что, действительно хотел, чтобы этот красивый, независимый человек шёл пятнами, мялся, путался в словах, глядя на него, как было уже не раз за этот безумный день?

Да, хотел. И что бы это ему дало? Он зажмурился от отвращения к самому себе.

— Мистер Холмс? Всё в порядке? — Лестрейд глядел уже не в окно, а на него. Он, видимо, что-то почувствовал, смотрел обеспокоенно, пальцы нервно сжались на стакане с недопитым виски.

— Да, в полном. Думаю, вам пора, инспектор. Не хочу вас больше задерживать. И вот ещё что. Мне вполне по силам договориться, чтобы никакие комиссии в завтрашней предрождественской суете вас не беспокоили. Сойдёт в качестве извинения? — маска прохладной доброжелательности всегда его выручала.

— Извинения за что? — Лестрейд, сощурившись, посмотрел на него в упор, но Холмс не ответил.

Лестрейд пожал плечами:

— Что ж, наверное, вы правы, нет смысла тратить время на ожидание. Я сам позвоню в Бартс через полчаса.

И он пошёл было к дверям, но у выхода обернулся:

— Да, и объясните же наконец Шерлоку, раз уж он меня категорически не слушает, что мне такие подарки не нужны. Спасибо за виски, мистер Холмс.

И вышел.

А Майкрофт остался сидеть, захлёстываемый тягостными чувствами досады, разочарования и — непонимания.

Он дотронулся до лба отвратительно холодными пальцами: что происходит? О чём они сейчас говорили? Что мог сказать о нём Шерлок, что Лестрейд сам вспомнил о подарках? Видит бог, он-то всегда был аккуратен и не давал ни малейшего повода инспектору заподозрить его в очевидно ненужных тому сантиментах!..

Майкрофт давно не чувствовал себя таким запутавшимся и несчастным. Эмоциональное переутомление? Или это побочные эффекты от препарата?

Тут он словно очнулся, смятение отступило, и Холмс набрал номер брата.

Через несколько секунд трубку взял Джон.

— Мистер Холмс? У вас важное дело? Шерлок не спал несколько дней и вот только что заснул.

— Не так чтобы совсем неважное, Джон, но будить не нужно. Вы и сами можете мне помочь. То, что вы сегодня наблюдали... вы в курсе сути последних экспериментов Шерлока?

— Конечно, он же сначала всё пробует на себе, — Джон вздохнул.

— Я так и предполагал. Скажите, вы заметили у этого новоизобретённого препарата какие-нибудь побочные эффекты?

Голос в трубке вздохнул опять:

— Нет, не заметил, Майкрофт.

— Совсем никаких? Вы же, как доктор, должны были оценить его состояние вполне профессионально?

— К сожалению, не могу вам помочь. Честно говоря, я вообще не заметил на этот раз, что он что-то принял.

— То есть как? Доза была очень небольшой?

— Вряд ли, — теперь в трубке хихикнули, — судя по бедной миссис Хадсон и посыльному из китайского ресторана, совсем нет. Но это я понял только потом, когда он мне объяснил.

— Странно. И почему же это вещество не подействовало на вас?

— Не имею ни малейшего понятия, мистер Холмс, — Джон неожиданно разозлился. — Ещё вопросы у вас есть? Нет? Вот и прекрасно! — раздались короткие гудки.

Майкрофт замер с трубкой в руке и пару секунд просидел неподвижно. Внезапно его брови поползли вверх, а из груди вырвался невнятный возглас — полустон-полусмех.

Ещё через три секунды в кармане его водителя, уже порядком отъехавшего от дома, зазвонил телефон.

Когда Майкрофт спустился во двор, Лестрейд как раз вылезал из вернувшейся машины, раздражённый и недоумевающий.

— В чем дело, мистер Холмс? Вы же сами сказали, что меня отвезут?

— Всё верно. Подождите одну минуту.

Он повернулся к водителю:

— Послушайте, Иоганн, зря я вас попросил, ведь ваша смена уже закончилась? Я сожалею.

Шофёр выпрямился и ответил, радостно улыбаясь:

— Я даже не заметил, сэр! Я счастлив служить вам, мистер Холмс, вы — великий человек!

Мистер Холмс покосился на изумлённого Лестрейда, потом похлопал водителя по плечу:

— Но тем не менее. Отправляйтесь домой, готовьтесь к Рождеству или хотя бы выспитесь, я сам довезу своего гостя до дома.

— Но, мистер Холмс?.. — Лестрейд, казалось, не верил своим ушам.

— Вас настолько не устраивает моё общество? — Холмс насмешливо улыбнулся.

— Но... Нет, дело не в этом! Вы же тоже пили?

— Разве? Вы крайне ненаблюдательны для полисмена.

Приблизившись почти вплотную и положив руку на крышу автомобиля рядом с головой Лестрейда, Майкрофт Холмс спросил:

— Ну, хотя бы чуть-чуть пахнет от меня спиртным?

Грег ошеломлённо покачал головой, и тот с торжествующим видом занял водительское место.

Уже в машине Лестрейд поморщился и сказал:

— Я действительно могу не замечать самых разных вещей, но зато в моем окружении нет таких явных льстецов. Я бы долго такое не выдержал.

Холмс легко рассмеялся.

— Поверьте, инспектор, это временное явление. Все сегодня вокруг меня ведут себя несколько не так, как обычно, но это скоро пройдёт.

— И вы первый? — Лестрейд смотрел на него внимательно и удивлённо. — Или в последние десять минут вас кто-то подменил.

— Вам так кажется? — Майкрофт улыбнулся, — Думаю, вы ошибаетесь.

— Но что-то произошло?

— На самом деле всё началось ещё утром, Лестрейд. — сказал Холмс, — Эксперименты Шерлока, пусть у него всё будет хорошо.

— Что-то из того, о чём я не знаю? Всё дело в этом трупе, мистер Холмс?

— Давайте я расскажу вам, когда мы доедем.

Весь путь до дома Лестрейда они проехали молча. И теперь был черед Грега неотрывно смотреть на сидящего рядом с ним человека. Холмс вёл машину легко и уверенно. Даже в отражённом свете уличных огней было видно, что он чем-то удивительно доволен, а на лице не осталось ни следа от усталости и печали.

Остановившись, Майкрофт заглушил мотор и только тогда повернулся к Лестрейду.

— Я обещал вам рассказать. Вчера вечером я неудачно посетил Бейкер-стрит в самый разгар химических опытов. Мне пришлось Шерлока от них отвлечь, цель визита того требовала. С немалым трудом я добился своего, но мы немного повздорили. Как следствие, он подлил мне в чай своё новое изобретение, и весь сегодняшний день я провёл, по выражению Антеи, так сияя, что глазам больно. Вы заметили?

— Нет, никакого сияния от вас не было. И сейчас вы не светитесь, я не вижу.

— Метафорически выражаясь, инспектор, метафорически. Сегодня каждый, кто, к своему несчастью, встретил меня на своём пути, увидел во мне бездны красоты, ума и привлекательности.

— А, это. — Грег криво улыбнулся. — Нет, я не заметил.

— А почему?

Майкрофт вдруг придвинулся совсем близко и положил руку ему на колено.

— Что вы делаете?..

— Ответьте мне — почему вы не заметили? Как можно было не заметить?

— Не знаю, возможно, у меня иммунитет?

— Я вас так раздражаю, что на вас не подействовало?

— Нет! Это исключено.

— Тогда что? — Майкрофт Холмс смотрел ему в глаза не отрываясь.

Лестрейд побледнел и сказал:

— Возможно, потому, что вы всегда такой? Моим глазам больно в каждую нашу встречу.

— Вот как? — Майкрофт медленно улыбнулся.

— Я думал, это очевидно. Разумеется, я понимаю, что ничего хорошего в этом нет, и я… — что-то ещё сказать у него не получилось. Майкрофт притянул его за плечи и поцеловал. Потом отодвинулся и вгляделся Грегу в лицо. И, видимо, нашёл всё, что хотел. Потому что поцеловал ещё раз, уже медленно, со вкусом и упоением исследуя каждый уголок его рта.

Оторвавшись только через несколько минут, тяжело дыша, спросил:

— Или, может быть, у тебя на самом деле иммунитет?

— Понятия не имею, о чем ты говоришь. — Грег нетрезво рассмеялся. Зрачки его темных глаз расширились так, что закрыли всю радужку, губы распухли и покраснели. — У меня нет на тебя иммунитета, каждый раз с ума схожу, как вижу. Но я уже привык и как-то до сих пор справлялся. А вот на твои мозги это средство как-то особенно не повлияло? И… — он вдруг отодвинулся с болезненным выражением на лице: — Это не рождественский подарок на один вечер? Придуманный Шерлоком? Я же сказал, мне не надо.

— Грегори… такой непонятливый! Это был не твой рождественский подарок, это был подарок для меня, совершенно чудесный, — Майкрофт погладил его по руке.

Лестрейд смотрел на него растерянно и недоверчиво. Потом понял, и его лицо осветилось изнутри.

* * *

На Бейкер-стрит из спальни вышел Шерлок, потянулся и широко зевнул.

— Какой ерундой ты тут занят? Пошли спать, Джон.

Хмурый Джон оторвался от своего ноутбука:

— Знаешь, Шерлок, час назад мне звонил твой брат, спрашивал о побочных эффектах твоего последнего изобретения. Как можно быть таким легкомысленным?.. Ну вот что ты смеёшься?

Шерлок нашёл на кресле свой телефон, набрал смску, отправил. Не сразу, но ответ пришёл.

— Смотри!

В телефоне было:

*Тебе понравилось, как я извинился? Ты доволен?*

*Вполне. Привет доктору*.

— Ну, Джон?

— Ты извинился перед Майкрофтом? В первый раз такое вижу, — тот ошеломлённо рассмеялся.

— Да. Пойдём спать? — Шерлок мягко потёрся головой о его плечо, — думаю, у миссис Хадсон опять обогреватель сломался, холод собачий.

— Думаешь, сломался? Как жалко! — сказал Джон, закрыл ноутбук и улыбнулся, благословляя судьбу за все её маленькие подарки.

@темы: Шерлок Холмс, Рейтинг PG, Флафф, Майкрофт Холмс, Джон Уотсон, Фанфик, Грегори Лестрейд, Юмор, Романс

---

Фанфик: "Дистанция"

[Shae]

Название: Дистанция
Автор: Shae
Размер: драббл
Категория:джен
Жанр: броманс; маленькая зарисовочка просто так
Рейтинг: G
Дисклеймер: Все, все чужое!
Размещение: на AO3
Саммари: Майкрофт и Грег время от времени встречаются в парке. Не друзья - так, приятели. Но, может быть, все же немножко друзья?
Критика: возможна в мягкой форме
Комментарии автора: исполнение на заявку фетиш 72 про то, что у Майкрофта голова обрита, а у кого-то крышу сносит. Здесь получилось не совсем так. Или совсем не так - как посмотреть

На встречи с инспектором Лестрейдом Холмс приходит заранее — немного, минут на пять-десять. В теплое время года они встречаются в Ридженс-парке, в холодное — в небольшом кафе тут недалеко. Майкрофт давно уже не стремится поразить Лестрейда величиной своего кабинета или помпезностью и дороговизной его обстановки и местоположения. Напротив, Грегори, пожалуй, единственный человек, с которым Майкрофту хотелось бы просто поговорить иногда, по-приятельски, без должностей и обязанностей, но Холмс знает, что это невозможно: сам он не умеет и никогда не умел сокращать дистанцию, а Грегори это и в голову, наверное, не придет. Поэтому раньше они говорили о Шерлоке, теперь — о Джоне и иногда о делах полиции.

Встречи эти коротки — проходит самое большое четверть часа, и они расходятся, каждый по своим делам.

Ранняя осень, широкая опушка лета: деревья все еще зеленые, но дыхание подступающих холодов уже чувствуется, а туман по утрам день ото дня становится все гуще. Сейчас, правда, уже не утро, а самый разгар дня, время ланча. И Майкрофт сидит на уединенной скамейке, откинувшись на спинку, положив зонт на колени, осторожно подставив лицо ласковым лучам необычно яркого сегодня солнца. В одной руке у него пластиковый стаканчик с кофе, в другой сэндвич. Еще один кофе и сэндвич для инспектора лежат в пакете рядом.

Последние несколько недель выдались непростыми: Шерлоку пора возвращаться в мир живых, и Майкрофт готовит его «воскрешение» с особым тщанием. Он не следил — за всеми делами у него едва хватает времени, чтобы просто поспать — за жизнью Грегори, и последний раз они виделись еще в конце июня. Но, разумеется, если произойдет что-то важное или серьезное, Майкрофт тот час узнает об этом.

Одним из замечательных качество Лестрейда была его пунктуальность. Несмотря на собственную занятость и неожиданные повороты в работе, он никогда не позволяет себе опаздывать. Вот и сейчас он появляется точно в назначенное время, вдруг возникает перед глазами задумавшегося Майкрофта и на секунду заслоняет собой солнце.

— Знаете, Холмс, — после приветствия, надкусывая сэндвич и отпивая кофе, говорит Лестрейд, — мне всегда хочется проверить часы. Гляжу на вас, и все мне кажется, что я опоздал. Как школьник на урок.

Грегори белозубо улыбается. Но несмотря на улыбку (Майкрофт с удовольствием отмечает про себя, что инспектор, похоже, даже рад его видеть), выглядит он устало: бледное лицо осунулось, под глазами залегли тени. Холмс знает, что в конце июля-начале августа инспектор ездил с детьми в Испанию, но от того отдыха не осталось теперь и следа. Впрочем, цвет лица Грегори Майкрофта не беспокоит. Лестрейд сменил прическу — вот что заставило все внутри Майкрофта похолодеть. Если раньше темные от природы волосы Грегори, обычной для мужчины его возраста и статуса длины, были припорошены благородной сединой, соль и перец в равных долях, как говорили в народе, то теперь голову инспектора покрывал короткая черно-белая щетина. А вкупе с его бледным видом, непомерной усталостью, и, прямо сказать, отвратительной наследственностью по части онкозаболеваний, вывод напрашивается только один.

— Да-да, — поняв, куда смотрит Холмс, говорит Лестрейд. — Выглядит, конечно, ужасно, согласен. Но что мне оставалось еще делать? Вы представляете себе альтернативу? Хотя о чем я говорю, конечно, нет.

«Как, как, КАК?! Как я мог пропустить это, — мысленно кричит Майкрофт. — Почему мне не сообщили?!»

Вслух же он очень спокойно и уверенно говорит:

— Грегори, самое главное — это вовремя назначить верное лечение. Если заболевание обнаружено на ранней стадии, то лечению оно поддается очень хорошо.

— Да какая там ранняя стадия, господь с вами! Это было просто невыносимо, я две ночи не спал. Они искусали мне все. Поэтому на третий день просто взял и побрил себе голову. И Фрэнку тоже. Вот с Эми были проблемы, все-таки девочка, у нее красивые волосы… Купили специальный шампунь, пришлось вычесывать этих тварей… Так что весь отпуск насмарку. Моя бывшая чуть меня не линчевала потом — и я ее понимаю! Дети в качестве сувенира привезли мамочке вшей…

Майкрофт неверяще качает головой. Потом закрывает лицо ладонями. Плечи его мелко трясутся.

— Холмс, Холмс, да что с вами такое? Холмс… Майкрофт, вы что… вы плачете?!

Майкрофт на секунду отнимает руки от лица и глядит на взволнованное лицо Лестрейда. И заходится в новом приступе смеха. От осознания того, что это он сам смеется так громко, что ему весело, так весело и так хорошо, как давно не было, Майкрофт смеется еще сильнее.

— Майкрофт, не могу поверить! Вы — вы подумали... — спрашивает Грегори и, не дожидаясь ответа, тоже начинает смеяться.

@темы: Рейтинг G, Майкрофт Холмс, Фанфик, Грегори Лестрейд

---

Фанфик: Do It Already.

[n_a_u]

Автор: Ambikai
Переводчик: n_a_u
Ссылка на оригинал: archiveofourown.org/works/517039
Разрешение на перевод: запрошено.

Название: Do It Already / Сделай это уже.
Рейтинг: NC-17
Жанр: PWP, намек на Романс у меня по-прежнему недостаток рейтинга в крови
Пейринг: Майкрофт Холмс/Грегори Лестрейд
Статус: законченный
Размер: (~ 5000 слов)
Описание: Омегаверс! Майкрофт - альфа, Лестрейд - омега. Начинается течка.

Это было похоже на слабый зуд.

Или что-то вроде того. Он не был уверен, что это, потому что неважно, на какую сторону постели он перекатывался, или как изгибался (разваливался, сворачивался калачиком, выпрямлялся и сжимался), он не мог от него избавиться. Глубоко внутри живота что-то роилось и закручивалось в спираль (он не знал, было ли это описание уместным, но чувствовал именно это: свитую в спираль, готовую распрямиться, нарастающую тупую боль). Он прикусил губу и плотно закрыл глаза, свернулся калачиком на боку, притянув одеяло ближе.

Ему нужно было заставить себя заснуть, нужно было отдохнуть, дождаться, когда снизится концентрация алкоголя в крови. Зачем было так сильно напиваться? Почему он просто не поехал домой, вместо того, чтобы приходить сюда? Чужая кровать не помогает, когда ты болен. Он лег на спину, низ живота и поясницу окатила волна дискомфорта. Расстройство желудка, или что-то вроде того – употребление остатков пищи десятидневной давности никогда не приводит к добру. Он стиснул зубы и попытался уснуть. К утру все пройдет. Выйдет из организма, что бы там ни было. Просто нужно поспать.

Спустя минуту легче не стало. Дорогое постельное белье казалось слишком скользким, когда он пытался устроиться на нем поудобней, одеяло давило и душило своей тяжестью. Обжигающий импульс пронзил тело, все органы чувств взвыли, слишком горячо, слишком горячо, кожа за секунду превратилась в живой огонь. Он выбрался из-под одеяла, спихнув его вниз, заскользил руками по нагретому телу, словно пытаясь прогнать это смешанное ощущение желания-ожога-боли.

Холодный воздух принес временное облегчение. Он остался лежать, плотно закрыв глаза, однако, едва перестал двигать руками, как острая боль сразу вернулось, и он снова скорчился. Медленно и осторожно он провел левой рукой вдоль бока, затем переместил ее на живот, все сильнее вминая в кожу, и остановился возле края боксеров. Дыхание перехватило, член дернулся.

Он замер на мгновение, затем потянул за резинку боксеров. Один палец скользнул внутрь, увлекая за собой всю руку, чтобы обхватить полувозбужденный член. Это было в новинку, но в то же время странно знакомо, он не мог утверждать, что ощущение ему совсем неизвестно. Он снова закрыл глаза и погладил жестче, слегка сжал, провел большим пальцем по мягкой раздвоенности, по крайней плоти, а затем остановился.

Желание быстро распространялось. Он повернул голову вбок, пытаясь вцепиться зубами в плечо, напряженно, не прекращая дрочить. Темп протяжных крепких одинаковых ударов все возрастал, ведь пока он продолжал двигать рукой, пробивающегося сквозь облегчение мучительного чувства не хватало, совсем чуть-чуть, чтобы столкнуть его тело в состояние близкое к агонии. Член истекал смазкой, делая движения более гладкими, менее грубыми, и он продолжал гладить пульсирующую плоть.

Темп увеличился, язык скользнул наружу, пробуя воздух на вкус. Он глубоко вдохнул запахи: сигаретного дыма, книг в бумажных обложках, затхлости, пота – себя. Он чувствовал свой запах и вкус – главный вывод, и что-то еще. Что-то знакомое, что-то, чего не должно было случиться, что было совершенно невозможно. Он принимал эти долбаные таблетки, чертовски неукоснительно их принимал.

Он распахнул глаза. Встал и, шатаясь, побрел в ванную комнату. Дыхание было тяжелым, сердце бешено колотилось, невероятно громко: бум, бум, кровь стучала в ушах. Хотя прикосновение воздуха к спине оказалось приятным, оно придавало сил и уменьшало дискомфорт, вызванный болезненными шипами огня, танцующего по нервам. Нашарив в темноте липкими пальцами выключатель, он нажал на клавишу.

На миг ослепнув, яростно заморгал, пока глаза привыкали к свету, затем посмотрел на себя в зеркало. Фактически стены комнаты представляли собой одно большое зеркало. Наверняка личная ванная комната треклятого Майкрофта Холмса выглядит точно так же, самовлюбленный ублюдок. Кругом одни отражения, сотня копий его самого, и у каждого покрасневшая кожа, более темные, чем обычно, глаза, и жесткий возбужденный член.

Сглотнув, он потянулся рукой к заднице, скользнул пальцем внутрь. Так и есть: влажно, очень влажно, кольцо мышц уже расслаблено, палец входил без малейшего намека на боль. Влага была скользкой, немного густой, и когда он вытащил палец, медленно потекла вниз по ногам, сверкая в ярком свете.

Черт.

Черт побери, ведь он не у себя. Зачем было куда-то идти, чтобы выпить? Скотч есть и дома. Следовало остаться там, остаться и спокойно разобраться со всем этим. Он втянул в себя воздух. Дом. Надо же было случиться этому сейчас, когда он лишился всего. Возвращаться домой было больно. Больно из-за гулкой тишины, затопившей пустые места по полу, где раньше были разбросаны кусочки Лего, и возле двери, где валялись школьные ранцы. Тишина пришла на смену привычному шуму болтовни и гулкому топоту. Квартира напоминала кладбище с тех пор, как Энни ушла вместе с детьми, а он упаковал свои вещи, готовясь переехать во что-то более мелкое и дешевое.

Почему? Почему сейчас? Он принюхался и ощутил помимо своего запах Майкрофта – нормальную составляющую этого дома. Почему он позволил Майкрофту привезти себя сюда, а не домой? Зачем вообще взял трубку, когда Майкрофт позвонил с просьбой. С какой, он так и не понял, ведь Майкрофт ничего не попросил. Невнятная речь, долгие паузы и глупые бессмысленные вопросы – вот, что насторожило Майкрофта в его состоянии, ведь в уходе Энни были виноваты Холмсы. Шерлок и Майкрофт съедали все его время, но не потому, что он не мог сказать им «нет». Он мог бы многое предпринять, чтобы избежать нынешней ситуации.

Совершенно неподходящее место для начала течки.

У него начинается течка. Он… Как это вообще могло случиться? Он закрыл глаза, пытаясь мысленно возвратиться в стройный поток последних дней, но отыскал лишь ленивый туман поздних ночей, горький кофе и беготню по Лондону. Может, он забыл? Может, это алкоголь так странно подействовал? Он знал, что нельзя пить, если принимаешь определенные лекарства, но к данным таблеткам это никогда не относилось. Может, он забыл?

Это продолжалось десять лет.

Каждый день. Каждый божий день, как по часам. Ему хотелось отматерить Энни, потому что она хотела еще детей, но не хотела быть «отцом», хотела играть роль матери, что, черт побери, совершенно невозможно с мужчиной-омегой, не так ли? Общество считало его «матерью», всегда будет считать, но это не имело значения, потому что они знали правду, - мы знаем, - он хотел наорать на нее.

В конце концов именно она решила уйти. Они спорили, ссорились и в действительности вопрос: кто из них отец, а кто мать, вряд ли был их главной проблемой. Но казалось, что ситуация становится лучше, казалось, что все налаживается. Нет. Сказать по правде, это была лишь иллюзия, которую они оба изо всех сил поддерживали. На самом деле им давно следовало разойтись.

Десять лет. Это плохо кончится. Симптомы проявлялись слишком быстро. Его тело торопливо погружалось в это состояние, радуясь его возвращению, и плевать на все остальное. Он подошел к раковине и начал оттирать испачканные смазкой пальцы под горячей водой. Он продолжал, пока кожа не стала ярко-розовой, и только тогда остановился. Выключил воду и вытер руки.

Он должен был выбраться отсюда, укрыться в своем пустом доме, стиснуть зубы и переждать течку. Он был абсолютно уверен, что там найдется несколько старых секс-игрушек. Одно дилдо он так и не выкинул, хотя возможно ему потребуются новые батарейки. Он поморщился от мысли, что придется идти за ними в магазин. К тому времени запах уже будет очень сильным. Все поймут, что происходит, и хотя это совсем не его вина, он знал, что они все равно станут его осуждать. И если глупый дерзкий молодой альфа подойдет к нему… а затем заберет его домой…

Метро уже не работает, но он может дойти пешком. Вот и все. Дойти пешком, или даже добежать. Он не может оставаться здесь, где чуть ниже по коридору находится альфа, если только… Майкрофт вероятно не захочет спариваться. Конечно, его природа будет настаивать, но Грег подозревал, что психологически Майкрофт вовсе не заинтересован. Они были просто друзьями, это было предельно ясно. Это была благодарность за все ту фигню с Шерлоком на протяжении последних четырех лет – позволить ему остаться здесь сегодняшним вечером. Майкрофт так и не бросил попыток отплатить ему. Его разум прокручивал эти мысли, а затем – момент кристальной ясности: тело пробил электрический разряд, накатила дрожь, пружина в животе угрожала распрямиться, на коже выступил холодный пот. Если он оставит записку на кухне и снаружи на двери, объяснив в ней ситуацию, Майкрофт организует ему доставку специального дилдо с узлом и оставит в покое на неделю. В конце концов у Майкрофта есть еще один дом.

Он глубоко вздохнул. Отлично, отлично. Это был отличный план. Не придется покидать этот дом и ставить себя в неудобное положение, в безумном порыве пытаясь добраться до дома. Ему понадобится ручка и бумага, а затем он просто переждет это состояние, как в пятнадцать, когда у него случилась первая течка.

Насколько тяжело ему будет?

Он вернулся в комнату, натянул рубашку и штаны, надеясь, что они хотя бы немного скроют запах, удержат его под собой, не позволяя распространяться в воздухе. Вспомнил, что видел в шкафчике освежитель воздуха, и торопливо обрызгался им. Сморщил нос от нестерпимо сильного цветочного аромата. Его естественный запах все еще был здесь, усиленный течкой он отказывался полностью исчезать, но на некоторое время этого будет достаточно.

Он двинулся, ступая как можно более бесшумно, и толкнул дверь спальни. Выдохнул. Вопреки сумасшедшей дозе адреналина хлынувшей в кровь, его тело расслабилось. Потому что альфы за дверью не обнаружилось. Слава богу. Он двинулся вниз по коридору, радуясь, что ковер заглушает его шаги, и достиг кухни. Правда, в конце пути ему пришлось пройтись по ледяным половицам.

В кухне нашлась авторучка и лист из кулинарной книги. По его запаху Грег догадался, что Майкрофт держал на службе какого-то бету. Не удивительно, ведь даже Майкрофт Холмс не мог оставаться выше всего этого, учитывая, что от него за версту разило превосходством, доминированием, олд спайс и вездесущностью. В Ярде их частенько пытались перемесить между собой – бет и свободных омег, чтобы успокоить, ведь между ними существовали четкие границы.

Он вырвал лист бумаги и начал писать, каракули выходили почти нечитаемыми, руки тряслись. Авторучка достигла конца первой строки, когда в затылке кольнуло, и один глубокий вдох поведал ему всю правду, несмотря на то, что слух не предупредил о приближающихся шагах.

Феромоны альфы.

Грег прижался к краю стола, с досадой ощущая, как мгновенно намокают боксеры – его тело готовилось к неизбежному. Похоже, феромоны ускорили наступление течки, сделали ее более агрессивной. Запах омеги, его собственный запах, разлился в воздухе.

Он глянул вверх.

Майкрофт стоял перед ним в костюме, хотя пиджак уже снял. Рукава были закатаны, жилет по-прежнему выглядел чопорно и прилично. Узел галстука был чуть ослаблен, а верхняя пуговица рубашки расстегнута, приоткрывая маленький кусочек кожи, за который он зацепился взглядом, поднимаясь вверх вдоль длинной стройной шеи к наполненным вожделением глазам.

- Прости, что разбудил, - выдохнул Лестрейд, хотя знал, что Майкрофт не спал, вероятнее всего работал. Зачем он вел себя так по-идиотски? Напился до состояния, когда старший брат Шерлока вынужден был нянчиться с ним. Он впился ногтями в ладони, отгоняя желание наброситься на Майкрофта.

- Я не спал, - ответил Майкрофт. – И я…

Многозначительная пауза… Лестрейд не выдержал.

- Угу, извини, - тихо произнес он.

- Едва ли это твоя вина.

Напряженный, сдержанный, чеканящий каждый слог. А затем его лицо вновь стало каменной маской. Он пытался не вдыхать слишком глубоко, но Лестрейд видел, что это не особо помогает – выпуклость в штанах Майкрофта становилась все заметней, простые первобытные инстинкты брали верх над сущностью, и Лестрейд удивился, насколько обычным казался их разговор, учитывая все обстоятельства.

Особенно, когда его взгляд скользнули вниз, к промежности Майкрофта, провоцируя фантомные воспоминания о мощных толчках скользкого члена, раздувающемся узле, сладкой разрядке и… Знание, что он… нет, знание, что на этот раз член не ее. Эта мысль была особенно приятна. Он прижал большой палец к указательному, впиваясь в него ногтем, и перевел взгляд на лицо Майкрофта, стараясь больше не опускать его вниз.

- Угу, так и есть, - отозвался Лестрейд, прогоняя яркие видения. – Должно быть, я забыл принять свои… Слушай, хм, я могу уйти…

- Нет. – Это был не рык, но что-то очень похожее. Голос Майкрофта стал совсем низким, а издаваемые звуки коротким, будто рублеными. Лестрейд отступил на шаг, и Майкрофт кашлянул, беря себя в руки. – Это небезопасно… Я могу устроить…

- Хорошо, - ответил Лестрейд. – Это хорошо. Тогда я просто пойду туда, чтобы…

Он не закончил предложение.

Майкрофт кивнул.

Лестрейд не двинулся, Майкрофт тоже, по-прежнему загораживая дверной проем.

Они сцепились взглядами, и последней их мыслью было простое бравадное: «Что ж, если ты этого хочешь, тогда я согласен». А затем и этих не осталось. Разум Грега окутал запах Майкрофта интенсивный чистый и естественный. Это факт – Майкрофта чертовски хорошо пах. И штаны Грега вероятно уже промокли насквозь, гормоны вырабатывались в безумном количестве, стремясь компенсировать перерыв в десять лет.

Кожа готова была вспыхнуть, боже, он хотел скинуть одежду и ощутить внутри себя узел альфы. Только один раз. Потом Грег купил бы Майкрофту бутылку дорогого скотча (когда появятся деньги) и возможно, они бы вернулись к привычным подозрительным черным машинам, крепким напиткам и неизбежным танцам вокруг Шерлока. Если они трахнутся, это будет одноразовый секс, ничего больше, и затем он бы вернулся к своей… Он прикусил щеку изнутри, острый привкус крови не смог остановить поток мыслей. Его решением стало «да». Возможно, он мог бы с этим справиться. Они оба.

Майкрофт по-прежнему пялился, исследуя его взглядом, оценивая.

- Просто трахни меня уже, - выпалил Грег.

Эти слова, четыре простых слова, казалось, рассеяли царящее в комнате напряжение. Майкрофт шагнул к нему, чтобы спустя секунду втянуть в отчаянный поцелуй, и Лестрейд прижался спиной к столу. Позволил Майкрофту вести. Кошмарные, умоляющие звуки заполняли воздух, пока язык альфы исследовал его рот. Он прижался к телу Майкрофта, поджарому и твердому, но не жесткому. В нем было что-то мягкое, что-то крайне несовершенное, делающее его совершенным, их обоих.

Затем Майкрофт чуть отстранился и принялся целовать его лицо, шею. Выгнувшись, Лестрейд закрыл глаза, потерявшись в ярких идеальных ощущениях: короткие росчерки языка, круговые движения, поцелуи приоткрытым ртом. Он вряд ли уловил тот момент, когда ладонь Майкрофта протиснулась между столешницей и его задницей. Желание разрасталось, заставляя тело извиваться.

Майкрофт прижал руку к его джинсам, и Грег тихо рыкнул.

- Черт побери, не…

Он начал говорить, но Майкрофт присосался к его шее, и смешанная с удовольствием боль отвлекла его. Скорее всего, засос был довольно крепким и повредил кожу. На самом деле, было очень больно, но Грег лишь застонал в ответ. Он отчаянно вжимался в Майкрофта, пытался потереться об него, мечтал избавиться от всех слоев одежды, разделявших их тела. Немедленно. Боже, иначе он совсем скоро окажется в аду.

Он начал покрывать лицо Майкрофта короткими поцелуями, все ускоряя темп, а Майкрофт сконцентрировался на его джинсах, дергая, почти разрывая их. Лестрейд помог ему спустить их вниз, и едва прохладный воздух коснулся его задницы, как пальцы Майкрофта оказались внутри.

Длинные, умелые, подвижные.

Он ткнулся лбом в изгиб плеча Майкрофта, часто и тяжело дыша. Проклятье.

- Такой влажный, такой…

Лестрейд вскрикнул, когда пальцы Майкрофта чуть согнулись.

- В таком состоянии ты еще прекрасней.

Вторая рука Майкрофта поддерживала его, только поэтому Грег еще не шлепнулся спиной на стол, пальцы первой по-прежнему были внутри. А затем голос Майкрофта стал еще более жестким и низким, как и покусывания, спускающиеся все ниже.
- Я собираюсь трахать тебя до тех пор, когда ты лишишься последних сил, станешь выпрашивать мой узел и…

Лестрейд зарычал.
- Кончай болтать и…

Он так и не закончил это предложение. Майкрофт вытащил пальцы (нет, нет, верни, верни обратно) и неуловимо быстрым движением перевернул Грега так, что его бедра ударились о край столешницы, рассыпая искры боли по телу. Майкрофт убрал руки, собираясь стащить собственные брюки, отвлекаясь.

Лестрейд набросился на Майкрофта, скручивая его, воюя с ним. Возможно, Майкрофт и обладал биологической силой альфы, но Лестрейд оказался более тренированным. Они яростно боролись друг с другом, сердце Лестрейда бешено колотилось, все это было ему в новинку. Он навалился всем весом, лишил Майкрофта равновесия и вскоре прижал к холодильнику. Пришпилил его руки над головой. Оба тяжело дышали.

Медленные судорожные вздохи, воздух застревал в горле, у обоих на лицах застыли дикие ухмылки.

- Это больно, - признал Лестрейд.

- Но ты все равно боролся, не так ли? – Ухмылка Майкрофта стала еще шире.

Они вернулись к поцелуям. Лестрейд перехватил контроль и чуть отодвинулся. Замер, опираясь на Майкрофта, и если бы альфа сейчас захотел, то мог бы вернуть преимущество, но Майкрофт позволил Лестрейду отдышаться.

Его тело начало трясти. Что тут вообще происходит? Он был на грани, течка обрушилась на него и, черт побери, он был таким влажным, а Майкрофт находился так близко, слишком близко. Он собирался заняться сексом, собирался позволить сцепку и зачать от Майкрофта ребенка… ему исполнилось сорок восемь. Сорок восемь, и только теперь он собрался потрахаться и забеременеть от альфы – то, для чего он был рожден.

Эта мысль была возбуждающей, вне всяких сомнений, но…

- В спальню, - произнес Майкрофт несколько секунд спустя.

И поцеловал Грега в лоб, ласково и нежно. Забрал это решение из его рук. Что-то слабо царапнуло в груди, но ощущение быстро исчезло, словно его никогда и не было. Грега все еще немного пошатывало, но и только, и он улыбнулся, двигаясь вслед за Майкрофтом, чувствуя себя немного пьяным, но пьяным как-то иначе. Все казалось кристально четким, и он не колебался, хоть и витал где-то в облаках.

Они рывками перемещались вперед, продолжая срывать одежду, разбрасывая ее по полу. Лестрейд отпустил комментарий насчет домработницы Майкрофта и был вознагражден слабым ударом о стену, поцелуями и поглаживанием члена. Трепет удовольствия, странная дрожь прошила тело, когда длинные пальцы скользнули вдоль члена, чуть сжимая, и перспектива скатиться на пол вдруг стал невероятно заманчивой.

- Не могу… - выдохнул он. – Не могу… - Лестрейд склонил голову, открыл рот и прижался к горячему телу.

Движения Майкрофта ускорялись, становились все быстрее. Лестрейд глухо застонал и кончил, выплеснувшись в чужую ладонь. Тяжело дыша, он сполз на пол по стене и откинул голову назад.

Слегка восстановив дыхание, он посмотрел на Майкрофта. Тот сидел рядом на коленях и, подняв липкие пальцы ко рту, медленно облизывал каждый по очереди. Он не торопился, подносил их к губам по одному, погружал в рот на всю длину и затем неторопливо вытягивал обратно. Первый, второй, третий, четвертый, пятый. А затем он принялся втирать слюну в кожу Лестрейда, массируя мышцы его живота, спускаясь ниже к вновь затвердевающему члену.

- Да пошел ты.

- Ты слишком часто это повторяешь, - отозвался Майкрофт.

- Почему ты еще не втрахиваешь меня в пол?

- Самоконтроль. Терпение есть доброде…

Подавшись вперед, Лестрейд завладел его ртом. Навалился всем телом, пытаясь уронить на спину, но встретил сопротивление. Майкрофт тоже попытался манипулировать им с помощью поцелуя. Какое-то время они продолжали эту борьбу, но затем Майкрофт зарычал низким грудным животным рыком и перевернул Лестрейда на живот, придавив всем своим весом. Лестрейд толкнулся вверх и встал на колени, поддерживая руками верхнюю часть туловища.

Пауза.

А затем Майкрофт не церемонясь всадил в него свой член. Толстый и длинный. И Лестрейд закричал. Смазка облегчила проникновение, но не смогла полностью погасить жжение от грубого толчка. Слезы выступили на глазах, ведь каким бы влажным и открытым Лестрейд ни казался, он не был абсолютно готов и, боже, этот ожог вовсе не был приятным, тупое давление головки члена было ужасно болезненным, черт побери.

- Шшшш. – Майкрофт слегка наклонился, под этим углом его огромный член проникал еще глубже, заставляя Лестрейда отодвигаться, пытаться сбежать. – Будет очень хорошо, я обещаю. Это было давно, правда? Просто прими его, расслабься, расслабься, дыши.

Лестрейд последовал за голосом Майкрофта, расслабляясь под его воздействием, радуясь жесткому полу, который отвлекал внимание, пока Майкрофт медленно и осторожно скользил внутрь и наружу, каждый раз продвигаясь чуть глубже. Сначала это было хорошо, затем стало божественно, его разум очистился, дыхание стало резким и прерывистым, он закусил губу, ощущая резкий горький привкус.

Он все еще чувствовал обволакивающее тепло со всех сторон - Майкрофт по-прежнему прижимался к его спине, учащенное дыхание и дрожь удовольствия, струящегося по телу. Он подхватил движения, стал толкаться бедрами навстречу. Жжение угасло, осталось лишь облегчение, простое блаженное облегчение. Ох, он не может! Слова отказывались формироваться. Он видел лишь тьму, но чувствовал все, слышал шлепки ударяющихся друг о друга тел, ощущал наполнивший воздух вкус феромонов, не испытывал ни малейших сомнений.

Член Майкрофта начал утолщаться у основания, и Лестрейд попытался отстраниться. Узел вдавливался в кольцо мышц, требуя дополнительного пространства и, боже, он не сможет. Лестрейд кричал, умоляя Майкрофта остановиться, остановиться прямо сейчас, потому что он слишком огромен, слишком огромен.

Майкрофт продолжил вбиваться в него, с каждым разом все жестче, все глубже, снова и снова, не останавливаясь, и крепко удерживал его тело, впиваясь в него ногтями. Затем потянулся вперед к основанию лестрейдовской шеи и вонзил зубы в плоть, разрывая кожу, отвлекая от узла. Эта была острая ослепляющая боль, но укус оказал расслабляющее действие. Тело Лестрейда на мгновение напряглось, а затем сдалось, и он рухнул на пол.

Он так и остался лежать, придавленный весом Майкрофта. Они оба тяжело дышали и идеально подходили друг другу. Даже сейчас, когда Майкрофт чуть покачивался, и узел слегка подрагивал, но уже не причинял такой боли. Они не разговаривали, просто не могли. Но даже если бы могли, слов не осталось. Лестрейд уткнулся в половицы, его тело отказывалось функционировать, мышцы трепетали, пока Майкрофт собственнически сжимал его и удерживал на месте, изливаясь внутрь.

Лестрейд никогда не испытывал подобного. Ему была незнакома радость борьбы, эти ощущения, которые поглощали без остатка, такие насыщенные, словно слепящий свет солнца, после долгой жизни во тьме. Майкрофт обо всем позаботится. Глаза Лестрейда закрылись, и он провалился. Не в сон, но в какое-то полубессознательное состояние, осознавая только тепло тела Майкрофта, холод пола и ничего больше. Связные мысли исчезли, остался лишь пульсирующий член Майкрофта, посылающий волны удовольствия по всему телу.

В конце концов узел уменьшился, и Майкрофт отстранился, с тихим стуком откатившись на пол. Лестрейд поежился от дуновения внезапно холодного воздуха и, повернув голову, взглянул на Майкрофта, который принялся гладить его вдоль позвоночника, дразняще замирая рукой возле самых ягодиц. Они скоро продолжат. Не прямо сейчас, но скоро.

- В кровать, - все, что он произнес, сгребая Лестрейда с пола и поднимая вверх.

Лестрейд заскулил, отказываясь шевелиться, но в конечном итоге двинулся следом. Они вошли в спальню, и Майкрофт толкнул его на матрац. Лестрейд упал, но в тот момент, когда Майкрофт опустился рядом, собрался с силами и обнял его, притягивая ближе.

Все остальное происходило словно в тумане. Лестрейд помнил, что в какой-то момент между очередным трахом и сломавшейся прикроватной тумбочкой, Майкрофт пытался его чем-нибудь напоить. Но из-за постоянных отказов, был вынужден смочить кусок ткани, который Лестрейд посасывал, пока Майкрофт целовал его тут и там. Голова и тело разрывались от боли. Такие умиротворяющие моменты случались в редкие перерывы, и тогда Майкрофт относился к его телу как к святилищу: благоговейно заворожено изучая его губами, позабыв все пренебрежительные слова.

В эти секунды, Лестрейд чувствовал себя центром вселенной.

Ощущение времени стерлось, это были просто разные места: кровать, пол, возле стены. И каждый раз они боролись за доминирование, это он хорошо помнил, потому что активно в этом участвовал. Он не мог поступать так с Энни, не мог бороться с ней, не мог бездумно ударить. С Майкрофтом мог. Мог даже драться, и трах затем казался таким сладким, что он просто падал без сил, выжатый досуха.

Когда он открыл глаза, в комнату уже струился солнечный свет. Майкрофт лежал позади него, его член все еще был внутри, и Лестрейд сместился чуть вперед, выбираясь из объятий. Он сел на кровати, медленно моргая и оглядываясь по сторонам. Простыни были разорваны, клочки валялись повсюду, мебель была сломана, запах течки ушел, оставив лишь запахи секса.

Посмотрев вниз на свое тело, он поморщился, изучая синяки и царапины, покрывающие кожу. Глянул на Майкрофта и увидел ту же самую картину. Улыбнулся.

- Мы оба весьма агрессивны, - произнес Майкрофт, открывая глаза.

- Можно и так сказать. – Голос Лестрейда был низким и хриплым. Его горло пересохло и саднило, язык распух. Он закрыл глаза, потому что солнечный свет вдруг стал слишком ярким.

- Ммм, - все, что он получил в ответ. А затем Майкрофт начал исследовать его тело легкими прикосновениями. Он надавил пальцами на один из синяков, и Лестрейд шлепнул его по руке.

- Больно.

- Знаю, - произнес Майкрофт. – Знаю.

Лестрейд почувствовал мягкий поцелуй, затем матрац прогнулся, и Майкрофт встал с постели. Запрокинув голову, Лестрейд заглянул ему в глаза, а затем упал обратно на подушку, зажмурился и свернулся калачиком. Окутавшее тело тепло почти успокоило головную боль.

- Тебе нужно попить и поесть, - заявил Майкрофт. – Вернусь через минуту.

- Я ел, - запротестовал Лестрейд. – Кроме того, мне это не нужно.

Течка – единственное время, когда его тело отвергало все, полностью сосредотачиваясь на цели. То же самое происходило с альфой. В это время обычные потребности отступали, оставались лишь действия в чистом виде. Он нахмурился. Майкрофт пытался его напоить, Майкрофт был в состоянии…

Майкрофт качнул головой.
- Тебе нужно восстановить водный баланс, как и мне. - С этими словами он развернулся и вышел из комнаты.

- Ты… - Лестрейд не закончил фразу, внезапно почувствовав, как на коже вспыхивает гневный румянец.

Сжав зубы, он опустил ноги с кровати. Затем попробовал встать, но голова закружилась, и он свалился обратно на постель. Глубоко дыша, он снова попытался, и на этот раз удачнее. Пошатываясь, направился вслед за Майкрофтом. Постепенно его движения стали более естественными и легкими.

По полу вилась дорожка из одежды и странных кнопок, которые должно быть выскочили из половиц темного дерева. Он добрался до трусов Майкрофта, брошенных в том самом месте, где они впервые вошли в сцепку. Нахлынули воспоминания: пылающая кожа, сдавленное дыхание, мольбы. Внутренности скрутило, рука на миг коснулась члена, губы приоткрылись.

Нет. Не сейчас. Майкрофт. Он должен разобраться с этим ублюдком. Он как раз добрался до гостиной, когда Майкрофт вышел из кухни с подносом: кувшин с прозрачной водой и два стакана. Майкрофт никак не прореагировал на его присутствие, просто подошел к журнальному столику и поставил на него поднос, а затем сел и наполнил стаканы, словно они находились на ужине у Королевы.

Лестрейд сжал зубы и присоединился к Майкрофту. Взял стакан и для начала сделал маленький глоток, стараясь не выпивать все залпом, но едва жидкость потекла вниз, как пересохшее горло потребовало еще. Какое облегчение. Он продолжал пить, но когда остановился, чтобы сделать вдох, все еще чувствовал сухость во рту. Он собирался сделать еще один глоток, стакан оставался прижатым к его нижней губе.

- Остановись.

Лестрейд повиновался и поставил полупустой стакан на столик.
Все так же молча.

- Я не знал, что у тебя начнется течка.

- Чушь.

- Что-то было не так с твоим запахом, - поправил себя Майкрофт. – Но я не знал, что это течка, хотя… может, знал? Я не уверен. Ты был измотан и нуждался…

- Почему ты просто не отправил меня домой?

- Оставить тебя в одиночестве? Я… Если ты думаешь, что я забочусь о тебе только ради блага Шерлока… Я сделал это ради тебя… Я…

- Расчувствовался.

Лестрейд знал все об отстраненной манере поведения Майкрофта, прекрасно понимал его. Это была стена, которую он создал, идеальная маска. Это было необходимо Майкрофту, чтобы выполнять то, чем он занимался. Лестрейд не питал иллюзий насчет методов, благодаря которым Майкрофт достиг таких высот: делая сомнительные вещи, получая результаты, оправдывающие средства. Но еще он знал, что в Майкрофте живет совершенно обычная человечная частичка, которая переживает о каждом принятом им решении.

Он действительно заботился об избранных до такой степени, что держал их жизни под неусыпным надзором, но он не относился к тому типу людей, которые станут тратить свое время и силы на кого попало. Лишь нескольких избранных человек. Он бы банально выдохся, если бы их стало больше.

Лестрейд не знал, входил ли он в число этих избранных, а может, как раз сейчас находился в полушаге от того момента, когда Майкрофт его туда включит.

- Необыкновенно приятно, - признал Лестрейд.

- Необыкновенно? – Майкрофт вскинул бровь. – Все гораздо серьезней, чем ты думаешь, Грег.

Они уставились друг на друга, пытаясь прочесть чужие мысли. Ладно, Лестрейд пытался прочесть, пытался понять, что происходит. Майкрофт дорожил им вне его привычной роли. Насколько? Может сейчас его рука сожмет колено Лестрейда, затем двинется вверх, опустится на живот.

На его лоно.

- Как много ты понял?

- Достаточно, чтобы ощутить смутное чувство контроля над ситуацией. Достаточно, чтобы знать, что я должен забрать тебя домой.

- Насколько хорошо ты себя контролировал?

- Я все еще мог думать о том… что нужно сделать, чтобы ты чувствовал себя комфортно. Во время…

- Так много мыслей для обычного самоуверенного альфы, но все равно долбаный самоуверенный альфа. – Лестрейд втянул воздух сквозь зубы. – Где…

Он медленно моргнул, пытаясь привести мысли в порядок. И что теперь? Это не разовый трах. Проклятье, он знал и использовал меня. Но, может, не знал, и это была судьба. По крайней мере, мне понравилось… Пока эти не до конца сформированные мысли роились в мозгу Лестрейда, Майкрофт сидел не шелохнувшись, словно бесчувственная статуя.

Годы работы подсказывали Лестрейду, что несмотря на извечную чопорность и сдержанность, сейчас Майкрофт был слишком скован, слишком неподвижен.

И смотрел слишком напряженно. Его потемневшие глаза не оставляли Лестрейда ни на секунду, разглядывая, словно муравья под микроскопом, словно бесконечно увлекательный феномен.

Возможно, это было временное увлечение, возможно он о таком вообще не думал.

- И что теперь будет?

- Ты можешь делать все, что пожелаешь, - ответил Майкрофт. – Что бы ты ни решил.

Он пронзительно посмотрел на Лестрейда и опустил взгляд. Беременный – весьма вероятно, на самом деле – наверняка. Его шанс не забеременеть был слишком низок, не такой, как у альфы и беты – пятьдесят на пятьдесят. К тому же течка всегда еще больше увеличивала этот шанс. Если бы только он был чуть старше и потерял способность к деторождению, большинство омег его возраста ее уже потеряли, но только не он. Ему было сорок восемь, и он снова забеременел. Прекрасно.

Ему будет идти седьмой десяток, когда ребенку исполнится восемнадцать. Возможно, малыш будет таким же высоким и гибким, как Холмс. Или коренастым, как сам Лестрейд. Скорее всего, у него будут темные волосы и…

- И тебе без разницы?

Между ними снова повисло молчание, Майкрофт отвел взгляд в сторону.

- Мне есть разница, - ответил он. – Но это по-прежнему твой выбор.

Выбор.

Он закрыл глаза и откинулся назад. Его выбор.

- Знаешь, мне от этого совсем не легче.

Было слышно, как Майкрофт встал, и Лестрейд замер, когда он приблизился. Но не шевельнулся, когда Майкрофт сел рядом. Такой теплый, такой близкий. Лестрейд прижал язык к небу, пытаясь справиться с инстинктивным желанием вдохнуть поглубже.

«Вот так, нужно прижать еще сильнее», - думал он. – «Я выдержу».

- Я не хотел… Имею в виду, не то чтобы я… Но ребенок…

Однажды у Лестрейда уже были отношения, которые продолжались только из-за детей. Он любил их, но не любил ее. Он не сможет пройти через все это снова.

- Грег. – Теплая дрожь прошила тело. – Если бы мне было все равно, я бы не приехал за тобой прошлым вечером. И прежде, чем ты спросишь: причина, по которой я забочусь о тебе, никак не связана с тем, что ты омега, никогда не была связана.

Откуда мне знать? Лестрейд не мог знать наверняка. Никогда не сможет.

Он открыл глаза и глубоко вдохнул.

Они помолчали еще несколько секунд. Майкрофт, несомненно, уже все понял, уже все вычислил, но к счастью, не стал комментировать. Лишь удовлетворенно улыбнулся.

- Ты выглядишь слишком самодовольно, - произнес Лестрейд. – Прекрати.

- Это не так.

- Нет, это именно так.

@темы: Рейтинг NC-17, Майкрофт Холмс, Переводы, Фанфик, Грегори Лестрейд, PWP

---

Фанарт: продолжение серии "Тайны бабушкиного сундука"

[компилятор]

Название: "Тайны бабушкиного сундука"
Автор: компилятор
Форма: коллаж
Версия: сериал " Шерлок" (BBC)
Пейринг/Персонажи: Лестрейд/Майкрофт Холмс
Категория:слэш
Жанр: юмор
Рейтинг: G
Примечание: пародия на романтические открытки конца 19 начала 20 века. Серия "Тайны бабушкиного сундука"


Название:"Ловец бабочек"


Название:" Соловьиная песнь"


Название:"Танец"

@темы: Рейтинг G, АУ, Майкрофт Холмс, Грегори Лестрейд, Юмор, Фанарт

---

Наши друзья

[Mystrade]

В комментариях к этому посту можно оставлять коды баннеров ваших сообществ. Надеемся на взаимность. Давайте жить дружно)

!!! Обратите внимание на то, что новости о проводимых мероприятиях на ваших сообществах теперь нужно публиковать в этой теме, а рекламы ролевых в вот этой !!!

Want to see some more?

Ждем всех ценителей прекрасного к нам на чай! Многофандомное сообщество БДСМ-Ком

запись создана: 14.01.2011 в 20:46

@темы: Ссылки и рекомендации, Организационное

---

Фанфик: Upon Servicing Mycroft.

[n_a_u]

Автор: kerasine
Переводчик: n_a_u
Ссылка на оригинал: archiveofourown.org/works/656918
Разрешение на перевод: не спрошено.

Название: Upon Servicing Mycroft / Обслужив Майкрофта.
Рейтинг: NC-17
Жанр: PWP бессмысленный и беспощадный
Пейринг: Майкрофт Холмс/ОЖП, Майкрофт Холмс/Грегори Лестрейд
Статус: незаконченный
Размер: (~ 2700 слов)
Описание: Для своих завсегдатаев клуб Диоген предлагает особый спектр услуг. Каждую пятницу в уединенном кабинете один из специально нанятых профессионалов делает Майкрофту Холмсу минет. Но что случится если в положенное время вместо сотрудника клуба в комнату войдет незнакомый сержант полиции?
Предупреждение: фик недописан! Автор его забросила в 2013 году, выложив три главы и, вероятно, мы так никогда и не узнаем продолжение этой истории. Но  Трегги Ди и  Ешик убедили меня, что его можно воспринимать как незамутненное PWP и забить на проду. И я обещала им перевод. Вот. Ибо ситуация кинковая, а в крови острый недостаток рейтинга.

Майкрофт забросил папку в портфель и с тяжелым вздохом закрыл его. Откинулся в мягком кожаном кресле, вытянув ноги в просторной пустоте под огромным столом красного дерева. Он находился в своей самой любимой из уединенных комнат клуба Диоген. Растер усталыми руками лицо и вытащил из жилета золотые карманные часы. Время вечернего пятничного приема почти наступило. Хорошо. После него он сможет пойти домой.

Отцепив часы, осторожно положил их на стол. Снял серый пиджак и повесил его на спинку кресла, оставшись в жилете, брюках и белоснежной рубашке с длинным рукавом. Налил себе рюмку бренди из углового бара и пересел в одно из кресел, установленных в центре комнаты. Устроился поудобней и, сделав глоток, сбросил одну из подушечек с кресла на пол перед ногами. В конце концов он был джентльменом и заботился о комфорте своих гостей.

Ровно в назначенное время раздался стук в дверь.

- Войдите, - крикнул Майкрофт.

В комнату вошла миниатюрная привлекательная блондинка в облегающей черной юбке и бледно-желтой шелковой блузке. Она несла на подносе блюдце с подогретым маслом и несколько белых полотенец. Майкрофт решил, что ей где-то под тридцать. Классические черты лица, минимум макияжа, и собранные в простой пучок на затылке волосы. Он вежливо кивнул ей, она кивнула в ответ. Оживленно, с легким намеком на улыбку.

Майкрофт отхлебнул еще бренди и, откинувшись головой на спинку кресла, закрыл глаза. Его гостья перешла к цели их встречи. Одно полотенце должным образом нагретое, сухое и тяжелое прикрыло его колени, второе было расправлено как раз над поясом его брюк. До слуха донесся тихий шелест ткани - женщина встала коленями на подушку меж его разведенных ног, а затем Майкрофт ощутил слабый рывок - она расстегнула ремень и молнию его брюк.

Не было произнесено ни слова. Их взаимодействие было отстраненным и профессиональным. Не каждый член клуба Диоген пользовался данной услугой, но Майкрофт находил ее полезной для поддержания психического и физического состояния организма. Он предпочитал, чтобы каждый раз в роли его гостя выступал новый человек. Предпочитал оральную стимуляцию. Разнообразие позволяло ему сохранять интерес и предотвращать близкое знакомство с гостями. Иногда его гостями были женщины, иногда мужчины различных возрастов и сфер деятельности в разумном диапазоне. Все были высоко квалифицированы и должным образом проверены на чистоплотность и рассудительность.

Теплые женские пальцы освободили его все еще вялый член из заточения. Она приступила к делу, используя руки, язык и губы, чтобы стимулировать эрекцию. Предпочтения Майкрофта в этом вопросе всегда принимались гостями в расчет: следовало начинать с медленного поглаживания ствола члена чуть увлажненной рукой и одновременно осторожно скользить губами и языком по крайней плоти. С увеличением эрекции постепенно наращивать темп и жесткость, уделяя внимание головке и уздечке. После выделения предэякулята поддерживать устойчивый ритм, продолжая стимулировать головку, мягко посасывая и кружа вокруг нее языком. Сохранять постоянный спокойный темп до оргазма. Не пытаться вовлекать в процесс яички, промежность или анус. Сперму следует глотать или иным способом предотвращать загрязнение одежды. Оставить одно из нагретых полотенец рядом с влажной душистой фланелью на подносе. Выходя, тихо прикрыть за собой дверь кабинета.

В данный момент гостья Майкрофта как раз перешла к третьему этапу, начав кружить языком вокруг кончика его члена. Майкрофт позволил себе легкий одобрительный кивок и глянул вниз на блестящую белокурую голову, старательно подпрыгивающую над его коленями. Все должно завершиться точно по расписанию. Он снова прикрыл глаза, в ожидании удовлетворительного окончания сессии.

***

С определенной долей сожаления ему пришлось пропустить следующий еженедельный прием - случился кризис в Китае, но неделю спустя Майкрофт вернулся к привычному расписанию. Когда подошло время, он приготовился как обычно: пиджак на спинке кресла, подушка на полу, виски в стакане на журнальном столике, и ждал стука в дверь. Когда он прозвучал, Майкрофт пригласил гостя войти. Сегодня это был мужчина. Чуть старше, чем обычно, хоть и с мальчишескими чертами лица. В коротко стриженых волосах смешались серебристые и черные пряди. Темно-карие глаза ярко сверкали. На подбородке отчетливо темнела щетина, и Майкрофт едва заметно нахмурился, ощутив слабую вспышку беспокойства о потенциальных последствиях этой шероховатости. Его гости всегда были гладко выбриты, и ему лишь оставалось надеяться, что на этот раз щетина не станет проблемой. Хотя он мысленно сделал себе пометку о необходимости обсудить свои предпочтения по внешнему виду гостей с управляющим персоналом. Если не принимать во внимание это незначительное отклонение, его гость был весьма привлекательным. Одет он был просто: в обычную белую рубашку и серый костюм. И вполне отвечал требованиям поставленной задачи.

Мужчина принес с собой поднос: нагретые полотенца и масло. Майкрофт вежливо кивнул. Сел в кресло, откинул голову и закрыл глаза. Он слышал, как флакон с маслом шумно качнулся на деревянном подносе, когда мужчина вошел в комнату. Что стало еще одним свидетельством того, что мужчина, скорее всего, был новичком в этом деле.

- Мистер Холмс? – Мужчина выровнял поднос. – Это было…

Потрясенно вздрогнув, Майкрофт выпрямился в кресле.
- Молчать! Тихо!
В конце концов следовало сделать скидку на его неопытность, но это все равно было неприемлемо. Мужчина остановился как вкопанный, озадаченное выражение карих глаз придавало ему сходство с грустным щенком. Он снова открыл рот, чтобы заговорить, но Майкрофт вскинул руку. Ему не так часто приходилось корректировать ход процедуры, но лучше всего было делать это твердо, сразу при возникновении такой необходимости. Не обращая внимания на щенячий взгляд.
- Вероятно, вы новенький? – мягко произнес Майкрофт, сузив глаза. – Но вы должны четко уяснить себе правила этой встречи. Мой контракт не подразумевает использование вашего рта для разговоров. Вам понятно?

Брови мужчины удивленно взлетели вверх. Майкрофт вздохнул и чуть смягчил тон.
- Отлично. Я был бы рад, если бы вы приступили к исполнению своих обязанностей в установленном порядке. - Он изящно указал на подушечку, лежавшую на полу перед креслом, и снова откинулся назад. Закрыл глаза, развел колени и стал ждать.

Майкрофт услышал фыркающий звук. Смех? Невероятно. Ему определенно придется связаться с управляющим после этой встречи. Он вздохнул и попытался расслабить лицевые мышцы. Шорох одежды, глухо стукнул поставленный на коврик поднос, еще один шорох – должно быть коленей, опустившихся на подушку.

Теплые руки на коленях. Скользят по бедрам поверх брючной ткани. Без полотенца? Кладет руки прямо поверх его одежды? Майкрофт снова открыл глаза, собираясь протестовать, но столкнулся с чужим теплым взглядом. Он ему ухмылялся. Наглость, невиданная наглость!

- Расслабьтесь, - лениво скомандовал мужчина, продолжая изучать лицо Майкрофта.

И Майкрофт потрясенно замер, внизу живота вспыхнуло совершенно неожиданное и необычное пульсирующее тепло.

Не отводя взгляда, мужчина скользнул рукой вниз и ухватил Майкрофта сквозь брюки за промежность, осторожно сжал яички и член. Майкрофт издал звук, очень похожий на тихий удивленный взвизг. Его лицо покраснело от негодования, он начал подниматься с кресла.

- Я сказал, расслабьтесь, - твердо произнес мужчина и толкнул Майкрофта рукой в живот, чтобы усадить обратно. Он ухмылялся, как будто его непрофессиональное поведение могло быть забавным. Погладил одной из своих больших шероховатых ладоней живот Майкрофта и повторил: - Просто расслабьтесь.

Его рука снова сжала гениталии Майкрофта и принялась вычерчивать дразнящие круги на ткани. Это было не… абсолютно противно. Майкрофт сглотнул и осел в кресле, наблюдая из-под полуприкрытых век за действиями мужчины. Возможно, нет ничего… страшного в том, чтобы просто подождать и посмотреть, что случится дальше.

Правая рука мужчины продолжила эти незатейливые похожие на массаж движения, и член Майкрофта постепенно затвердел. Левая проникла под жилет и рубашку, чтобы коснуться голой кожи. Майкрофт рвано выдохнул, смущенный наполовину мягкостью своего живота, наполовину удивительными ощущениями там, где к нему уже давно никто не притрагивался. Он чувствовал себя уязвимым. Он не был знаком с этим чувством ранее. Эти прикосновения были даже более эротичными, чем прикосновения к члену. Он издал испуганный звук и съежился.

Мужчина тихо рассмеялся и продолжил сжимать и гладить мягкую плоть живота Майкрофта, одновременно расстегивая ремень его брюк и молнию. Он грубо дернул брюки вниз, и глаза Майкрофта стали размером с блюдце.

- Я… Это не… - попытался возразить он.

- Заткнись, - рыкнул мужчина и стянул шелковые боксеры Майкрофта достаточно низко, чтобы высвободить истекающий смазкой член.

Он глянул на него снизу, и Майкрофт ужаснулся своей реакции: его бедра самовольно дернулись вверх.

- Так-то лучше, - мурлыкнул мужчина и, наклонившись, прочертил языком длинную влажную дорожку вдоль члена Майкрофта.

Прозвучавший стон оказался неприемлемо громким. Майкрофт стыдливо покраснел и впился пальцами в подлокотники кресла.

Обведя языком головку, мужчина снова поднял взгляд и подмигнул Майкрофту. Его пальцы соскользнули с живота, пробрались глубже под рубашку и ущипнули Майкрофта за сосок. Тот снова застонал, даже громче чем раньше, его член дернулся во рту мужчины, пальцы ног в ботинках поджались. Мужчина сжимал ствол его члена, покручивал в пальцах соски, и зубы, зубы, и горячий рот повсюду, и… О, боже! Глаза Майкрофта закатились.

Влажные отвратительные хлюпающие звуки эхом метались по огромной комнате вперемешку с развратными стонами. Мужчина принялся еще усерднее посасывать и гладить член Майкрофта, быстро и грубо, пощипывая и потирая соски и живот. И снова зубы, это больно, но так приятно. Это продолжалось вечно, закончилось слишком быстро, и было так, так, так… Майкрофт слепо толкнулся в этот обжигающий рот еще раз и кончил, унизительно громко заскулив.

Когда белые звездочки перестали кружить перед глазами, Майкрофт понял, что его руки вцепились в волосы мужчины. Он разжал их, тяжело дыша и всхлипывая. Его смягчившийся член выскользнул из теплых губ. Мужчина улыбнулся и, отклонившись назад, взял влажную фланель с подноса, чтобы вытереть рот. Не глядя, бросил ее обратно, поверх стопки нагретых полотенец.

- Вы… - Майкрофт замолчал, неожиданно осознав, что впервые в жизни не знает, что сказать. Вообще. Его кожа была горячей и влажной, в голове гудело.

Мужчина встал на ноги, отряхнул колени своих серых брюк.
- Детектив-сержант Лестрейд. – Он вытащил визитку из кармана пиджака и положил на журнальный столик. Взял стакан Майкрофта, сделал глоток виски и, сморщив нос, проглотил. – Боюсь, мистер Холмс, мне пора идти. У меня было всего несколько минут, знаете ли, но я полагаю, нам стоит как-нибудь поговорить. Стоит обсудить одного нашего общего знакомого.

Майкрофт изумленно приоткрыл рот.

Мужчина подошел в двери и открыл ее. В коридоре неуверенно переминался с ноги на ногу невысокий гибкий юноша с каштановыми волосами. Он нервно заглянул внутрь комнаты округлившимися глазами.
- Приятно было познакомиться. Телефон указан в визитке. - Лестрейд вежливо кивнул Майкрофту.

Дверь тихо захлопнулась. Майкрофт оглядел себя сверху вниз: развалился в кресле, безнадежно измятые брюки спущены до бедер, вялый член укрылся в копне рыжих волос на лобке, задранный жилет сморщился поверх потного белого живота. Он посмотрел на оставленную на столе визитку.

О, господи.

***

Майкрофт убеждал себя, что ждал целых три дня, прежде чем связаться с Лестрейдом, только из-за желания провести неформальное расследование как можно более тщательно. Но на самом деле он получил полное досье на этого человека уже следующим утром. Возможно, он просто ждал начала новой рабочей недели. Да, так и было. Нервы тут были ни при чем. Как и страх. Боже упаси.

Майкрофт провел воскресный вечер перед зажженным камином в библиотеке с досье детектива-сержанта Г. Лестрейда, Грега, на коленях. Накинутый на плечи халат в отличие от привычного костюма давал больше свободы для прикосновений. Майкрофт изучил каждое из предоставленных фото в мельчайших деталях, воскрешая в памяти этот горячий влажный рот, эти шероховатые пальцы. Только после того, как возле кресла скопилось смущающее количество грязных бумажных салфеток, он ознакомился с остальной частью информации. Грег Лестрейд был, судя по всему, поглощен своей карьерой, был своего рода восходящей звездой Скотланд Ярда. Его отец был еще жив и в данный момент по какой-то причине проживал в Дорсете, но в остальном никаких личных привязанностей. «Прекрасное состояние здоровья», - отметил Майкрофт, вскинув бровь. Ничего предосудительного, никаких серьезных пороков, исключая редкие походы в паб. Обычная история свиданий, в основном женщины. Никакого намека на человека, который… почти изнасиловал Майкрофта менее двух дней назад.

В понедельник утром перед выходом из дома Майкрофт стоял перед огромным зеркалом и осматривал себя. Тщательнее, чем в любой другой день. Темно серый в тонкую полоску костюм-тройка, сшитый на заказ (стройнит). Бледно-зеленая рубашка (подходит к глазам). Светло-серый галстук с изумрудными вставками (представительный). Темно-рыжие волосы зачесаны назад и лежат идеально (уверенность в себе).

Явившись в Нью Скотланд Ярд, Майкрофт направился прямиком к столу Лестрейда, расположенному на верхнем этаже в центре большой оживленной комнаты. Лестрейд склонил голову, корпя над стопкой документов, возвышающихся на столе. Погрузившись в чтение отчета, он высунул кончик языка и коснулся им уголка рта. Майкрофт глубоко вдохнул и, подойдя к столу Лестрейда, кашлянул, привлекая его внимание.
- Детектив-сержант, - решительно произнес он.

Взгляд шоколадно-коричневых глаз метнулся вверх, в их глубине вспыхнули искры узнавания и озорства, легкая улыбка изогнула губы. Майкрофт автоматически посмотрел вниз на эти губы и мысленно проклял свою светлую кожу, чувствуя, как полыхают заливающиеся румянцем щеки. Лестрейд медленно облизнул губы, скользя взглядом вверх и вниз по телу Майкрофта. Не зная, куда девать руки, Майкрофт пихнул их в карманы.

- Мистер Холмс, спасибо, что пришли. – Взгляд Лестрейда светился юмором.

Майкрофт не был уверен, хочет ли он развернуться и убежать, или прыгнуть на колени детектива-сержанта, но ему удалось сдержать свои порывы, крепко вцепившись через ткань кармана в ногу.

- Я был рад прийти, - спокойно произнес он, испытав прилив торжества, когда зрачки Лестрейда расширились в ответ на это признание. – Вы упомянули нашего общего знакомого. Полагаю, вы имели в виду моего брата.

Лестрейд ухмыльнулся и, стерев дразнящее выражение с лица, откинулся на спинку кресла.
- Да. Присядьте, мистер Холмс. – Он указал на потрепанный деревянный стул, и Майкрофт послушно на него опустился. Каким бы людным ни казался офис, здесь было не очень шумно, поэтому Лестрейд придвинулся ближе к Майкрофту, чтобы сделать разговор чуть более конфиденциальным. – Во-первых, сейчас он в порядке.

- Что вы подразумеваете под «сейчас»? – Майкрофт нахмурился.

Лестрейд прищурился, внимательно вглядываясь в лицо Майкрофта.
- Вы же знали, что он употребляет? – без обидняков спросил он.

- Употребляет что? О. Нет. Я… Нет. Мы с братом довольно давно живем раздельно, детектив-сержант. Я не знал об этих… изменениях в его жизни.

Взгляд Лестрейда был неприятно пронзительным.
- Что ж. У вашего брата случилась плохая ночь на прошлой неделе. К счастью, она окончилась у меня. Он много чего наболтал и наверняка надеется, что всего этого не было, а может вообще ничего не помнит. Он упомянул ваше имя. До этого я даже не подозревал, что у него есть брат. Поэтому я поискал о вас информацию. – Он кивнул на компьютер. – Найденные крохи мне мало что дали. Но я разыскал вас. – Его глаза лучились самодовольством.

Майкрофт открыл рот, но обнаружил, что ему нечего сказать, и закрыл его.

- Он не наркоман. Пока что. Но он быстро пройдет этот путь. И я, к примеру, хотел бы его остановить.

- Почему? – Майкрофт прищурился.

Выражение лица Лестрейда смягчилось.
- Он мне нравится. – Казалось, он и сам был поражен этим признанием.

- Он вам нравится, – с подозрением протянул Майкрофт. – Простите, если я выгляжу удивленным, детектив-сержант, но мой брат не из той категории людей, которые легко заводят друзей. – Внезапно он ощутил холодок, струящийся вдоль позвоночника. – Или… не совсем друзей. Вы…? – Эти руки, это рот касались его брата? Нет. Нет.

- Нет. – Лестрейд решительно мотнул головой. – И я никогда не утверждал, что быть его другом легко, но как-то… вот так. – Он нетерпеливо постучал пальцами по столу. – Итак, все, что я хотел узнать: вас вообще заботит состояние вашего брата, вы хотите ему помочь?

- Конечно, я… Конечно я стану ему помогать. – Майкрофт нахмурился.

- Приятно слышать. Тогда я предлагаю вам свою помощь в этом деле. Но мне может потребоваться определенное содействие, которое окажется… вне сферы моего влияния. Полагаю, вы сможете его обеспечить.

Майкрофт медленно вздохнул через нос, обдумывая его слова.
- Мои услуги взамен на ваши. Конечно, если вы представите доказательства, что ваши подозрения в отношении моего брата верны, и вы действуете в его интересах. – Майкрофт мог бы выяснить все сам, но всегда гораздо интереснее узнать, что могут предложить другие.

Лестрейд молча разглядывал его несколько долгих секунд, затем резко встал.
- Следуйте за мной. – Он мотнул головой в сторону дверного проема в дальнем конце комнаты, и сам двинулся туда.

Майкрофт встал и озадаченно проследовал вслед за ним. Лестрейд открыл дверь в тускло освещенную комнату, заполненную шкафами. Придержал ее для Майкрофта.

- Что? – начал Майкрофт. Дверь со щелчком закрылась у него за спиной. Его дыхание прервалось, когда Лестрейд притиснул его к двери. – Грег, - удивленно выдавил Майкрофт.

Рассмеявшись, Лестрейд обжег дыханием его ухо, положил руку на внутреннюю сторону бедра.

- Знаешь… Майкрофт… Я понимаю, что это должны быть профессиональные отношения. Но ты так разговариваешь со мной… - Его губы горячие и безжалостные отыскали рот Майкрофта, зубы и язык предъявили на него свои права. Майкрофт застонал в поцелуй, стыдясь своей моментальной бездумной реакции. Его пальцы цеплялись за плечи Лестрейда, за его волосы. Его бедра рвались вперед, пытаясь усилить контакт. Лестрейд теснее прижал его спиной к двери, опустил ладонь на грудную клетку, прикусил за шею. Прикусил и прорычал:
- Если на этой неделе у тебя запланирована одна из тех интимных встреч, отмени.

- Ладно, - выдохнул Майкрофт.

- Хорошо. – Лестрейд сжал его член. – Буду на связи.

И ушел, оставив тяжело дышащего и болезненно возбужденного Майкрофта в одиночестве в темном архиве.

@темы: Рейтинг NC-17, Майкрофт Холмс, Переводы, Фанфик, Грегори Лестрейд, PWP

---

Фанфик: Сжигая за собой мосты — не возвращайтесь за пеплом. Глава 3

[MsHelena]

Название: Сжигая за собой мосты — не возвращайтесь за пеплом
Автор: MsHelena
Соавтор: Koshka-matryoshka
Бета: Souris Danseuse
Фандом: Шерлок
Жанр: слэш, драма, повседневность, АU
Пейринг/Герои: Грегори/Майкрофт
Рейтинг: NC-17 NC-17
Размер: Макси
Размещение: mystrade.diary.ru/?userid=3089904
Саммари: Когда они встречаются впервые, им всего лишь двенадцать: возраст, когда дружба самая крепкая, мир прост, горизонт безоблачен, а впереди предстоит дорога друг к другу. Дорога длиною в жизнь.
Предупреждения: OOC, АУ
Критика: возможна в мягкой форме

Глава 3

Дом Грега был маленьким, но таким же живым и своенравным, как сам Лестрейд. Солнце льнуло к его стенам, упрямо пробиваясь сквозь садовые заросли, никогда не знавшие ножниц. Тёмно-зелёный забор местами облупился, и теперь краска хлопьями отставала от дерева – так и хотелось сковырнуть кусочек. Старая кривая яблоня склонилась над крышей, роняя переспевшие яблоки в густую траву.

Чем ближе они подходили к дому Лестрейдов, тем сильнее волнение, сжавшееся тугой пружиной внутри Майкрофта, подрагивало и гудело — это всё было так не похоже на его привычную жизнь до переезда, да и вообще ни на что не похоже! Майкрофту никогда не удавалось завести школьных приятелей, не то, что попасть к ним домой. Да и к новым знакомствам он относился с опаской, хоть и не хотел признаваться в этом даже себе.

Грег почти силой впихнул его на крыльцо и потянул за руку:
– Да пошли уже, не съедят же они тебя! – Майкрофт моргнул, поняв, что под словом «они» Грегори имеет в виду своих домашних, и напряжённо уставился на потемневшие от патины цифры, украшавшие входную дверь. Грег фыркнул и принялся ворчать, очевидно, приняв его реакцию за банальный страх.

– Перестань ты уже трястись, – он повернул ручку и открыл дверь, – в кого ты такой нерешительный? Твоя мама не постеснялась отчитать меня на пороге за грязную обувь, так что... Мам, пап, мы дома!

Майкрофту ничего не оставалось, как нырнуть вслед за Грегом в уютный полумрак коридора и тут же остановиться, с интересом втягивая запах свежей выпечки и ванили. Желудок совершенно не к месту напомнил о своём существовании и о том, что время обеда давным-давно прошло.

– Голодный, ага? – сверкнул белозубой улыбкой Грег, обернувшись. – Не думай, что мы будем заниматься на пустой желудок. Ну же, Майк, не бойся.

Майкрофт послушно шёл за Грегом, поглядывая на стены, увешанные семейными фотографиями. Кряжистый крепкий мужчина осторожно обнимал улыбчивую женщину в старомодном свадебном платье, по соседству в тяжёлых рамках резвились чёрно-белые малыши – мальчик с щербатой греговой улыбкой и девочка постарше, поливающая его из садового шланга; группа мужчин позировала на фоне пожарной машины.

Если бы не мистер Сноуд, в своей мягкой манере попросивший подтянуть Грега в точных науках, ноги бы Майкрофта здесь не было. Общения с Лестрейдом в школе ему хватало с лихвой. Последние два месяца они оставались после уроков на дополнительные занятия или отправлялись к Майкрофту – миссис Холмс частенько отлучалась в университетскую библиотеку, чтобы собрать дополнительные материалы для диссертации, поэтому ответственность за младшего ребенка ложилась на плечи старшего.

До переезда в Энфилд Майкрофт видел брата разве что на каникулах, мельком, потому что большинство времени проводил либо в поездках с отцом, либо у родственников на юге Франции, где безуспешно пытался совершенствовать свой французский и терпел хихиканье многочисленных кузин. Но всё изменилось, и теперь его прямой обязанностью было следить, чтобы Уильям, не в меру любознательный и вертлявый двухлетка, не мешал матери, пока она готовила обед, писала диссертацию или работала над составлением учебных пособий. В такие дни звучное щёлканье печатной машинки наполняло их маленький домик, дробно отскакивая от стен.

Дни походили один на другой: Майкрофт приходил со школы, забирал у матери младшего и устраивал его в манеже, стоявшем в гостиной, пытаясь сделать домашнее задание за маленьким журнальным столиком рядом. Столик был слишком низким для долговязого Майкрофта, коленки затекали, но он всё равно упорно выводил острым почерком строчки о географии Британских островов — Уильяма нельзя было и на минутку оставить одного. Младшему быстро надоедало смотреть, как из-под кончика ручки появляются затейливые завитки, складывающиеся в слова, и он начинал выбрасывать игрушки на пол по одной, привлекая внимание. Если Майкрофт не поддавался на провокации, в ход шла тяжёлая артиллерия – надсадный возмущённый вопль взлетал к потолку, заглушая дробный перестук машинки.

Конечно, Майкрофт не оставался равнодушным — он терпеливо собирал игрушки с пола, надеясь, что ребёнок перестанет вопить, и тот действительно затихал ненадолго, но потом менял тактику и пытался взобраться по мелкой сетке манежа, и удавалось ему это всё лучше и лучше. Однажды Майкрофт так увлёкся решением задачи с двумя неизвестными, что проморгал первую успешную попытку Уильяма покинуть манеж. Хорошо, что высота была не большой, потому Уильям отделался всего лишь шишкой на лбу, подняв рёв на весь дом, протестуя против законов гравитации. Хуже было то, что Майкрофту пришлось выслушать от рассерженной матери тираду о безответственности и невнимательности, о том, как ей тяжело приходиться теперь без поддержки отца, и о том, что раз Майкрофт теперь старший мужчина в доме, то обязан быть для нее и брата опорой.

Майкрофт полыхал от стыда свекольным румянцем, пока Уильям на руках мамы успокаивался и поглядывал на него любопытными, мокрыми от слез глазёнками. Отныне он всегда был начеку и старался держать мелкого в пределах видимости, а чтобы получить хоть немного покоя, догадался занять ребёнка музыкой: от отца осталась небольшая коллекция виниловых пластинок с классической музыкой в исполнении лучших оркестров мира, и Майк включал проигрыватель, надевая наушники на Уильяма. Большие наушники тяжело сползали с маленькой детской головы, но Уильям неожиданно крепко цеплялся за них, а в глазах светилась такая смесь из удивления и интереса, что мысленно Майк признал это гениальной идеей.

– Эй, Майк, приём! Земля вызывает Майкрофта Холмса, как слышно? – Майкрофт пришёл в себя и посмотрел на Грега, который только что не подпрыгивал от нетерпения рядом.

Семейство Лестрейдов в полном составе обнаружилось в гостиной, и все они — отец, мать и старшая сестра – с интересом разглядывали Майкрофта, который под этими пристальными взглядами ощущал, как уши начинают наливаться рубиновым цветом. Грег «легонько» подпихнул его локтём в бок и шепнул: – Проходи!

— Грегори, представь нам своего друга, — ласкового обратилась к мальчикам миссис Лестрейд. Грег не раз с гордостью упоминал, что у его матери валлийские корни — яркие глаза-бусины были того же густого шоколадного оттенка, что и глаза ее сына, и лучились почти мальчишеским задором. Черные волосы с вкраплением серебряных прядей выдавали ее истинный возраст, хоть и трудно было поверить, что эта женщина недавно стала бабушкой.

– Ну, это же Майк, ма, – протянул Грег и повел носом в сторону кухни, откуда шёл изумительный аромат свежей выпечки. – Я же рассказывал, он новенький!

– Мне кажется, ты говорил, что его зовут Майкрофт, – улыбнулась женщина и неожиданно подмигнула Холмсу. – Меня зовут Грейс, дорогой, и что-то мне подсказывает, что ты не откажешься от моей фирменной выпечки, ведь так?

Не слушая возражений (преимущественно, Майкрофта), она отправила их на кухню и усадила за стол, где начался самый настоящий пир — перед ними опустилась тарелка с маффинами, усыпанными шоколадной крошкой. Тут же рядом очутился кувшин молока. Майкрофт даже сглотнул, вспоминая своё «здоровое» питание, в которое выпечка обычно не входила, зато отлично вписывалась овсянка на воде с куском отвратительного подтаявшего масла.

— Кружки возьми сам, — велела миссис Лестрейд сыну, взъерошив его волосы, и стала подниматься по лестнице на второй этаж.

— Налетай, — скомандовал Грег и первым показал пример того, как нужно отдавать должное кулинарным способностям своей мамы. Майкрофт последовал его примеру незамедлительно.

Мальчики съели по два маффина, и Майкрофт уж было задумался над тем, будет ли прилично взять еще и третий, Грегори был прав – его мама действительно очень вкусно готовила. Как вдруг из гостиной раздался гневный крик мистера Лестрейда: «Ирландские свиньи!». Друзья переглянулись и поспешили узнать причину столь бурных эмоций. Вслед за ними в гостиную вбежала перепуганная миссис Лестрейд.

Отец Грега – высокий, крепко сбитый мужчина пятидесяти лет с густой копной седеющих волос, – сидел в кресле перед телевизором, сжимая кулаки в бессильной ярости. На экране шел шестичасовой выпуск новостей, и бесстрастный голос диктора передавал сообщение, от которого у всех присутствующих от ужаса перехватило дыхание:

«Во время визита премьер-министра Великобритании Маргарет Тэтчер в Брайтон, в «Гранд–отеле», где проходила конференция Консервативной партии, взорвалась бомба. Четыре человека погибли на месте. Одна из жертв – жена члена Кабинета министров. Тридцать два человека получили ранения разной степени тяжести. Сама премьер-министр не пострадала. Ответственность за этот теракт взяла на себя Ирландская республиканская армия…»

– О, Господи, – прошептала Грейс, в испуге закрыв рот ладонью.

– Вот за кого вышла наша дочь! За террориста! – мужчина вскочил на ноги и почти кричал, кипя праведным гневом. – Я же говорил, чтобы она не связывалась с этим Диком. Что хорошего можно ожидать от парня, у которого и работы-то приличной нет! А теперь и брат в ИРА подался. Они же все фанатики и сепаратисты, а еще – католики. От этого народа добра не жди.

– Милый, успокойся, не заводись, – примирительно просила мама Грега, пытаясь успокоить разбушевавшегося супруга. – Ты до сих пор злишься из-за того, что София вышла замуж за ирландца без твоего согласия и уехала с ним в Дублин, но ведь они живут хорошо. Дик работает автомехаником, у них чудесный малыш. И ведь родственников не выбирают, муж Софии не виноват, что его брат вступил в эту организацию.

– Но они братья! Кто знает, что творится в голове у старшего? Ты была к ней чересчур снисходительна, позволяла встречаться с этим парнем и вот… – Лестрейд-старший махнул рукой в сторону телевизора, – к чему это приводит. Наша девочка в опасности, я поеду, чтобы привезти ее вместе с нашим внуком домой.

– Но она замужем, – горячилась женщина, – и не просила о помощи. Если бы ей было плохо, или ее обижали, она бы обязательно нам сказала!

Грег потянул Майкрофта за собой из комнаты, оставляя родителей дальше выяснять отношения. Мальчики подобрали школьные сумки и вышли на задний двор. Усевшись за деревянный стол возле старой яблони, они достали тетради, книжки, ручки и погрузились в мир точных расчетов и логических выкладок.

Майкрофт видел, что Грег переживает из-за родительской ссоры. Мальчик хмурился и в который раз перечитывал одну и ту же задачу. Холмс не знал, как разрядить обстановку и что люди обычно говорят в таких случаях. Его родители не ссорились при детях. Обычно отец уступал, подчиняясь волевой натуре жены. Он считал, что компромисс – это залог успешного брака.

– Твой отец – пожарный? – сказал первое, что пришло ему в голову, Майк.

– Как ты… я все равно не понимаю, как ты это делаешь, – признался Грег.

– Фотография на стене, – объяснил Холмс. – Та, на которой твой отец снят на фоне пожарной машины вместе с другими людьми.

– А… точно, – согласился Лестрейд, – я вижу эти снимки каждый день и уже не обращаю на них внимания. Отца скоро должны сделать капитаном, и он станет самым главным в своей части, но сейчас он на больничном – на той неделе тушили завод, и вся бригада наглотались ядовитого дыма.

Майкрофт видел, как расслабляется Грег, увлеченно рассказывая о старшем Лестрейде. Он очень гордился своим отцом, тем, что тот спасает людей. В душе Холмса поселилось нехорошее чувство зависти. Он тоже очень любил отца, восхищался его работой микробиолога, хотя и замечал, что сам невольно копирует поведение матери, когда нужно было настоять на своем или не дать показать другим людям, что творится у тебя в душе.

– Ты тоже хочешь быть пожарным? – прервал Майк историю о том, как отец Грега вывел женщину с ребенком из горящего дома.

– Нет. Отец хочет, чтобы я пошел в полицейскую академию. Говорит, это не такая опасная профессия, как у него.

– А ты сам чего хочешь?

– Еще не решил, но точно знаю, что не хочу стать мясником, как наш Кравчек, – и мальчишки дружно расхохотались, вспоминая, как Грег тайком водил Майкрофта к бакалейной лавке, чтобы тот полюбовался через витрину на Стефана с топором.

– Или землеройкой, как Мод, – теперь Грег смеялся один. Майкрофту стало обидно за девочку, которая была изгоем в школьном сообществе.

– А ты знаешь, что Мод выучила биологию на два курса вперед школьной программы? – спросил Майк.

– Ну и зачем ей это понадобилось? – снисходительно бросил Грег.

– В будущем она хочет заниматься флористикой, разводить цветы.

– Да кто у такого пугала цветы купит?!

– У Мод нет мамы, ты знаешь об этом? Она живет с отцом и мачехой, – Майк не хотел открывать секрет соседки по парте, тем более Грегу, эти слова вырвались у него от желания объяснить, почему Мод именно такая. Лестрейд часто задевал девочку даже не из злобы, а просто так – от нечего делать.

– Нет, – удивился Грег, – впервые слышу.

– Пока был жив дедушка, он научил Модесту ухаживать за растениями, рассказывал, как нужно пикировать саженцы, прищипывать и пасынковать цветы, а когда он умер, мачеха не захотела, чтобы половину территории возле дома занимала теплица, и ее разобрали.

– Да... – протянул пораженный Лестрейд, – я смотрю, вы много общаетесь в последнее время.

– Мы с ней похожи. У нас нет друзей, – ответил Майк совершенно спокойно – просто констатируя факт.

Грег ошарашенно посмотрел на Холмса, в очередной раз поражаясь тому, насколько же плохо он его знает. Майкрофт был для него как шкатулка с секретом.

– Ты чего?! А как же я? Мы же вроде как дружим.

– Ты считаешь, что раз мы вместе занимаемся, то это и есть дружба? – Майк, казалось, был искренне удивлен.

– А ты нет?

– Не знаю.

– У тебя что, не было раньше друзей?

Майкрофт смущенно пожал плечами и как то растерянно улыбнулся.

– Да иди ты! Серьезно?! Ни с кем не дружил? Совсем! – у изумленного Грега на не хватало слов.

– Привет, – раздался тихий голосок. Мальчики повернулись и увидели, как к ним подходила девчонка, на два или три года младше них, с небольшой плетеной корзиной в руках.

– Привет, Ванесса, – непринужденно бросил Лестрейд.

– Мама послала меня спросить, можно ли взять у вас яблок, она хочет испечь шарлотку, – смущенно спросила Ванесса, с любопытством поглядывая в сторону незнакомого мальчика.

– Конечно, бери, – разрешил Грег, – мама уже не знает, что с ними делать. Наварила столько джема, что нам его на три года хватит. Даже мармелад и пастилу делала. Я на яблоки уже смотреть не могу.

Девчушка довольно кивнула и пошла к дереву, подбирать упавшие яблоки.

– Это наша соседка, – объяснил Грег.

– По-моему, ты ей нравишься, – выдал Майкрофт, наблюдая за тем, как Ванесса то и дело бросает на Грега восхищенные взгляды.

– Да брось, она еще малявка, – смущенно пробормотал Лестрейд, опуская голову и возвращаясь к решению ненавистной задачи.

– Конечно, она же не похожа на красавицу Валери, – поддел Грега Холмс, многозначительно приподняв бровь.

– Да иди ты! – вспыхнул ярким румянцем Грег. – Не выдумывай. Она хорошая спортсменка и быстро бегает.

– Именно поэтому ты бросил регби и начал заниматься легкой атлетикой? – Майкрофт не мог отказать себе в удовольствии немного подразнить друга.

– Знаешь что?! Нечего впутывать сюда девчонок. Я дружу с тобой, и точка. Все. Давай заниматься. И кстати, на следующей неделе выходит новый фильм – «Терминатор» – везде уже афиши. Говорят, классный фильм, про живого робота. И знаешь что? Ты идешь со мной.

@темы: Майкрофт Холмс, Грегори Лестрейд

---

Фанарт: серия "Тайны бабушкиного сундука"

[компилятор]

Название: "Тайны бабушкиного сундука"
Автор: компилятор
Форма: коллаж
Версия: сериал " Шерлок" (BBC)
Пейринг/Персонажи: Лестрейд/Майкрофт Холмс
Категория:слэш
Жанр: юмор
Рейтинг: G
Примечание: пародия на романтические открытки конца 19 начала 20 века. Серия "Тайны бабушкиного сундука" , работа выполнялась для ФБ 2014.

Название:"Мое сердце поймано в твои сети"


Название:"И каждый день, и каждый час сердце думает о Вас"


Название:"Не разлучат нас года, будем вместе мы всегда"


Продолжение обязательно будет.

@темы: Рейтинг G, Майкрофт Холмс, Грегори Лестрейд, Юмор, Пре-слэш, Фанарт

---

ЗФБ, начало официального набора

[Sectumsempra.]

Пост набора


Пост заявок

@темы: Организационное