Фанфик "Сделка"

[Miauka77]

Еще один текст с ЗФБ-2015

Название: Сделка
Автор: Miauka77
Бета: Xenya-m
Размер: миди, около 13000 слов
Пейринг/Персонажи: Грегори Лестрейд/Майкрофт Холмс
Категория: слеш
Жанр: Романтика, драма, PWP
Рейтинг: NC-17
Примечание: Написано на ЗФБ-2015
Предупреждение: сомнительное согласие
Краткое содержание: Майкрофт делает Грегори более чем пугающее предложение

Глава 1

Ничего хорошего. Это Грег, завидев напротив управления знакомую черную машину, почему-то подумал сразу. Не то чтобы появление Холмса-старшего всегда означало неприятности. Как раз наоборот — черная машина подъезжала к местам заварушек, в которые попадали Грег и Шерлок, уже тогда, когда все заканчивалось. Или же Грег обращался к Холмсу-старшему за помощью в поисках Шерлока и чаще всего получал при этом нужный результат. Более того, Грег прекрасно понимал, по чьему вмешательству было прекращено расследование о служебном несоответствии в отношении него после истории с падением Шерлока. Последнее же свидание с Холмсом-старшим, три недели назад, вообще носило феерический характер — пытаясь переварить известие, что Шерлок жив, Грег потом напивался еще три дня. И все же сегодня при виде черной машины он ощутил, как екнуло сердце. Это было сродни тому предчувствию, которое поднимало и вытаскивало его из теплой постели на час раньше, если в городе ночью обнаруживался особенно неудобный труп.

Разумеется, в голову тут же пришла мысль о Шерлоке. Хотелось броситься через дорогу и узнать все сразу же, но Грег, на самом деле, не мог быть уверен, что черная машина приехала именно к нему. Возможно, Холмс сейчас у начальства. Грег отыскал в кармане сигареты и, поглядывая на ту сторону, закурил — как сорвался после прыжка Шерлока, так все и не мог перестать. Машина тут же тронулась с места и уехала. У Грега словно гранитная глыба свалилась с плеч. Однако едва он затушил сигарету, как машина появилась на улице вновь, и на этот раз она остановилась перед самым его носом. Дверь недвусмысленно приоткрыли.

Холмс сидел внутри, и вид у него был предельно официальный, холодный, высокомерный, чуточку утомленный и привычно говорящий: как я устал от этих идиотов. Однако Грег относился к нему спокойнее, чем к холмсовской улыбке. Ее вот он точно терпеть не мог. Каждый раз, когда Холмс улыбался, Грегу казалось, что он угодил в специально на него расставленный капкан и, самое главное, не подозревает об этом.

— Что-то случилось? — обернувшись на секунду, чтобы убедиться в отсутствии свидетелей, спросил Грег.

— Садитесь, инспектор, нам надо поговорить. Мы проедем в «Диоген», — к его удивлению, в тоне Холмса проскользнуло напряжение. Словно тот ожидал, что Грег может отказаться. Но, разумеется, отказываться не было никаких причин, тем более что подобным особам вообще не отказывают. И все же Грегу безумно вдруг захотелось это сделать. Да что там — прямо-таки удрать. Обычно, когда на него нападало подобное желание, Грег делал прямо противоположное. Так что он выбросил сигарету и немедленно сел в машину, мысленно костеря себя на все лады. И в самом деле, что за фантазии? Ведь тут могут быть новости о Шерлоке, в конце концов.

«Диоген» находился недалеко. Самому ему не доводилось там бывать, но он знал это место по рассказам Джона. Почему бы и не проехать, дела есть дела. Однако чем ближе они подъезжали к Пэлл-Мэлл, тем больше Грег необъяснимо нервничал.

В «Диогене», миновав несколько коридоров, Холмс привел Грега в небольшой кабинет, скрывавшийся за неприметной дверью с табличкой «Только для персонала». По стенам стояли книжные шкафы, на окнах висели тяжелые темно-зеленые шторы, а в центре комнаты у разожженного камина расположились два кресла. На письменном столе не было ничего, кроме пепельницы.

— Что-то с Шерлоком? — чувствуя нетерпение, спросил Грег, в то время как Холмс подошел к сейфу, встроенному в стену между шкафами.

Холмс промолчал. Он открыл сейф, вынул оттуда самую обычную белую папку и, пройдя через всю комнату, бросил на стол.

— Ознакомьтесь, инспектор, — сказал он таким тоном, словно Грег совершил какое-то преступление и тщетно пытался это скрыть.

Грег медленно раскрыл папку и подавил огромное желание тут же закрыть ее: на него смотрела фотография бывшей жены.

— Что все это значит? — спросил он. В папке обнаружились краткие, сухие отчеты о наблюдении за объектом номер 4018 Энн Лестрейд, а также снимки, на которых, судя по всему, была его машина.

— Это данные наблюдения за вашей женой 4 апреля 2009 года, инспектор. Эта дата вам ни о чем не говорит?

— Постойте. Апрель 2009 года… — он перебирал в памяти дни. — Но… это неделя, когда мы поймали Бэйтса?

— Совершенно верно, дорогой инспектор, — отрезал Холмс. — Это та неделя, когда мой брат вам поймал Бэйтса.

— Не совсем так. Поймал и арестовал его я сам.

— Однако мой брат указал вам, кого и где предположительно искать. А вы самым безбожным образом не сохранили улики, и в итоге вам пришлось Бэйтса отпустить.

Грег пристыженно опустил голову, с содроганием вспоминая момент, когда обнаружил, что его машина вскрыта, а улики исчезли. И, кстати, до сегодняшнего дня он почему-то был уверен, что кража была не кражей, а изъятием, которое втайне проделало начальство. Иначе с какой стати ему бы тогда тут же позвонили и велели не беспокоиться. Тем более и у криминалистов в тот день тоже исчезли кое-какие образцы. Бэйтс был довольно важной шишкой, таких трудно засадить… По крайней мере, тогда Грег подобным образом успокоил себя. Сейчас он чувствовал, что поторопился с выводами.

Он взял в руки первый попавшийся лист и похолодел. В этом отчете было всего пять строчек, но они совершенно недвусмысленно сообщали, что 4 апреля 2009 года объект наблюдения 4011 установил предварительную договоренность с объектом наблюдения 4018, после чего, в то время как объект 4018 отвлекал объект 2056 (секс), объект 4011 в 19:02 открыл автомобиль объекта 2056 и взял оттуда три пакета — с пистолетом, смартфоном и записной книжкой.

Грег вспомнил тот вечер так ясно, словно это произошло вчера. Он заехал домой переодеться, потому что весь был в крови и рвоте, поставил машину во двор. Собственно, это была идея Энн. Он попросил ее привезти чистую одежду в Ярд, но она уговорила его заехать принять душ. «Пять минут, — сказала она. — Сегодня суббота, начальства нет, почти никого на работе нет, тебе нужно сделать лишь небольшой крюк». А потом она пришла к нему в душ, и они занялись любовью. «Подумаешь, еще пять минут». А он был так счастлив, идиот, она так давно не проявляла инициативы. И именно потому и поддался — боялся, что спугнет. Он был влюблен в нее до безумия, не меньше чем двадцать лет назад, если не сильнее, и готов был из кожи вон вывернуться, чтобы сохранить брак.

— Зачем она?.. — спросил он тупо.

— Уоттерсби, один из подручных Бэйтса, был на тот момент любовником вашей жены.

У Грега словно комок встал в горле. Такие вещи он был слышать не готов. И кто был бы готов?

— Вы ведь не просто так рассказываете мне это? Вы узнали обо всем сразу же, однако ничего не сделали, а теперь, когда прошло столько лет, вдруг показываете мне документы, — сказал он.

— Ничего не сделал? Неужели? — вдруг очень неприятным тоном произнес Холмс.

Грег поднял на него взгляд. В глазах Холмса было что-то очень недоброе.

— Я не понимаю, — с недоумением сказал Грег. — Что вы имеете в виду? О. Это вы тогда замяли расследование?

— Вы видите в своем окружении другую кандидатуру, которая могла бы это сделать? — зло спросил Холмс.

От его тона Грег несколько растерялся.

— Нет, но… Я тогда думал, что это в Ярде прикрывали Бэйтса, — признался он. И добавил искренне: — Спасибо.

Холмс промолчал. Он отвернулся к камину, так, как делают люди, которые собираются греться.

— Но я по-прежнему не понимаю, — вздохнул Грег, — почему вы мне рассказали сейчас? Ведь это же не просто так?

— Нет, не просто. — Холмс обернулся. На его лице было ровное, спокойное выражение, но оно напугало Грега гораздо больше, чем недавняя злость. — У этой папки есть цена, инспектор.

Грег уставился на него.

— Вы предлагаете мне ее купить? — со смехом спросил он. — Вы же знаете, что у меня… А… это какое-то опасное задание? Или что?

Холмс молчал, и Грег почувствовал себя совершенно сбитым с толку.

— Ваше тело, инспектор, — вот цена.

— Что?! Как тело? В смысле трупа? — Грег даже моргнул, пытаясь убедиться в том, что он не спит. Проверить, не бредит ли он, увы, не представлялось возможным. И все же он склонялся к варианту, что бредит Холмс.

— В смысле секса.

Нет, точно бредит.

— Господи, вы шутите! — рассмеялся Грег. — А я-то было…

— Разумеется, нет, — холодно прервал его Холмс. — Я не шучу. Скажем, пять вечеров раз в неделю по два с половиной часа ваше тело в моем распоряжении — этого будет достаточно.

— Вы с ума сошли, — на этот раз слова вышли с трудом. В горле разом пересохло, и оно норовило сорваться куда-то в хрип.

— Такова цена этой папки. Могу оставить вас здесь подумать на двадцать минут. Не пытайтесь разгромить кабинет — цена может вырасти.

— Вы чудовище, — выдохнул Грег. Он не верил собственным ушам.

— Как вам будет угодно, — не изменив тон ни на йоту, ответил Холмс.

— Но зачем, господи, зачем? — пробормотал Грег.

— Я привык получать то, что хочу. Вам повторное расследование не грозит. Вы не скрывали пропажу, и вам был вынесен надлежащий выговор. А вот ваша бывшая жена пойдет в тюрьму как соучастница преступления.

Грег не нашелся, что на это ответить. Он молчал, сгибая и разгибая угол папки. Происходящее казалось немыслимым. Такого просто не могло случиться с ним, но вот оно случилось. И надо было что-то решать.

— Двадцать минут, — сказал Холмс и, пройдя мимо него, вышел.

Грег упал в кресло, уставившись на папку, на фотографию Энн. Мысль о том, чтобы… Господи, да вообще мысль о том, чтобы переспать с мужчиной, была противна. Не говоря уже о том, что это Холмс. И что это будет форменное изнасилование. Но что же делать? Элис всего пятнадцать… Энн, несомненно, сядет в тюрьму. Бэйтс сейчас под судом в другом округе, и уже доказано, что он убил четверых человек… Скандал… Мать Энн больна — сердце. Сама Энн… боже, как она только вляпалась во все это? Впрочем, она всегда вляпывалась, а он всегда ее спасал. Сейчас, после года ее вранья и измен и при этом потоке бесконечных обвинений в его адрес, он точно не испытывал к ней любви, но его дружеские чувства и благодарность как к матери его ребенка ее поведение все же не убило. И… представить ее в тюрьме он не мог. Просто не мог.

Звук открывшейся двери резанул по нервам. Неужели уже прошло двадцать минут?

— Итак, что вы решили, инспектор? — Холмс даже не посмотрел на него, сразу повернувшись к камину. — Вы согласитесь на сделку или ваша бывшая жена пойдет в тюрьму?

— Сделка, — выплюнул Грег. — Только могу я тоже поставить условие?

— Попробуйте, — усмехнулся Холмс.

— После этого… после пяти вечеров вы оставите меня в покое. И я больше никогда вас не увижу.

Холмс на секунду скользнул по нему взглядом и кивнул:

— Что ж, это приемлемое условие. Я договорюсь, чтобы вас по средам предоставляли в мое распоряжение с середины дня. Чтобы вы успели подготовиться. Машина заедет за вами в среду в шесть.

Грег не помнил, как добрался домой. Однако, добравшись, сразу же полез под душ. С ним еще ничего не делали, но он уже чувствовал себя очень-очень грязным.

Глава 2

Весь вторник Грег пытался загрузить себя работой, лишь бы только забыть. Но чем ближе становилась среда, тем хуже это удавалось. Вечером он с удовольствием напился бы в хлам, однако едва оказался в баре, как пришла смс: «Если вы будете не в состоянии выполнять свои обязательства, это может рассматриваться как отказ от сделки». Грег едва не запулил телефоном через весь зал — два с половиной часа раз в неделю оборачивались полным контролем над его жизнью.

Он вернулся домой почти трезвый и занялся выскребыванием квартиры. Однако это занимало руки, а не голову. Он позвонил маме и разговаривал с ней полчаса, затем набрал номер кузена, за ним — кузины. Потом смотрел вечерние новости, а проклятый Холмс все не лез из головы. Грега, пожалуй, еще никто так не унижал, даже когда он в школе отстаивал свою честь новенького. Двое старших держали, а третий засадил ему ногами в живот. Но тогда это входило в устоявшийся порядок вещей. Не сдашь обидчиков — примут в коллектив. И Грегу в том возрасте и в голову не приходило, какие травмы могут быть от этого самого «ногами в живот». Это он уже только на службе в полиции узнал, зачитав учебник по судмедэкспертизе.

Теперь, впрочем, физических травм тоже не полагалось. Конечно, от Холмса можно, судя по последнему поступку, всего ожидать, но не порвет же тот ему анус, в конце концов? Или вот именно что всего… Стоп, ты взрослый человек, Грег. Временно, в качестве платы за сделку, себя можно еще отдать в руки моральному уроду, но не психопату. Поэтому, если тебе покажется, что что-то не так, ты это дело остановишь и наплюешь на Энн. Потому что уже чересчур.

Он бросился к компьютеру, наконец найдя себе занятие — читать все что только можно про гей-секс. Через пару часов сам по себе секс с Холмсом уже казался не так страшен. Главное — отказаться от наручников и других вещей, связанных с бдсм. Стараясь не думать о том, что Холмс, возможно, хочет именно этого, Грег лег спать и довольно быстро уснул.

Следующие полдня он дергался на работе от каждого звука, поминутно ожидая смс. Но письмо о «подготовке» пришло на почту — подробная инструкция, как делать клизму. Уходя с работы, Грег рефлекторно втягивал голову в плечи: ему казалось, что о его позоре знает весь отдел. А если еще не знает, то в ближайшие дни узнает наверняка. Клизмы у него дома не было, он и свои-то вещи не все от Энн забрал, но едва он вышел из управления, как ему навстречу бросился посыльный с объемной и, слава богу, непрозрачной коробкой. Дома Грег открыл ее, вытащил кружку Эсмарха, потом бросил обратно и еще несколько минут сидел на коврике в ванной, сотрясаясь в подобии истерики. Наконец он взял себя в руки. В коробке не было больше ничего, и он нашел в себе силы порадоваться тому, что Холмс не снабдил его какой-нибудь анальной пробкой небывалого размера. А еще тому, что тот не стал делать его позор публичным — например, не предложил проехать до «Диогена» в голом виде. Среди изнасилований, которые Грегу попадались за тридцать лет в качестве дел, бывало всякое.

В выборе одежды Холмс его не ограничил. Грег надел джинсы и свитер. В животе после клизмы было немного неприятно, а анус казался очень чувствительным, но к этим ощущениям можно было притерпеться. Когда приехала машина от Холмса, Грег снова ощутил то самое желание спрятать голову в плечи, но подавил его. В конце концов, преступником здесь был Холмс, а не он; ему, Грегу, нечего было стыдиться. Он вышел из дома с гордо поднятой головой, сел в машину в полном молчании и не нарушил его даже тогда, когда перед клубом водитель подал ему конверт. Грег вскрыл его на улице, опасаясь, что ошибся в желании Холмса не демонстрировать происходящее всему свету. В конверте обнаружилась карта почетного члена клуба «Диоген». К ней прилагалось письмо, в котором говорилось, что членство было присвоено ему за неоценимые услуги, оказанные правлению. Грег заржал — до слез, и так и пошел в клуб, смеясь и вытирая лицо.

Холмс был в кабинете. Он коротко взглянул на него, охватив своим цепким взглядом снизу доверху, и сказал: «Пойдемте». Дверь из кабинета выводила на лестницу, по которой они попали на второй этаж, в самую обычную, только разве что роскошно обставленную квартиру. В небольшой хорошо прогретой спальне находились внушительная кровать, тумбочки по обе ее стороны, напротив — столик с двумя креслами, над которыми висел телевизор. Стену над кроватью занимало резное деревянное панно, изображавшее откровенные эротические сцены в стиле рисунков на древнегреческой посуде. Свет был приглушен. На постели лежал белый халат — такие, бывает, выдают в гостиницах.

— Можете переодеться, — сказал Холмс и ушел.

Грег не очень-то понял зачем, но на всякий случай действительно переоделся. Аккуратно сложил одежду на стул и встал у окна, обнимая себя за плечи. Так часто делала Энн, когда он «обижал» ее — говорил не то, что она хотела услышать. Он слегка раздвинул шторы. Еще не было семи, и внизу, по Пэлл-Мэлл, спешили люди. Грег впился ногтями в ладонь, он чувствовал себя изгоем, отделенным от всего нормального мира. Господи, лучше бы он умер, чем такое терпеть!

— Выпьете? — спросил Холмс за его спиной. Он тоже переоделся в халат, только бордовый, и теперь стоял в глубине комнаты с двумя бокалами в руках. — Я знаю, вы любите хороший виски.

— Боже… Какого черта? — вспылил Грег. — Вы собираетесь изнасиловать меня и при этом корчите из себя чуть ли не моего приятеля! Имейте совесть не врать хотя бы мне, вытворяя столь гнусные вещи.

Бровь Холмса взлетела вверх, будто выдавая глубочайшее изумление:

— Насилие, инспектор? Что ж… вы призываете меня быть честным, однако сами боитесь взглянуть правде в лицо. Между нами всего лишь сделка, и вы сами выбрали этот вариант. Никто не мешает вам предоставить вашу бывшую жену, которая, кстати, изменяла вам многократно, а также самым отвратительным образом вас подставила, ее судьбе. Однако вы продаете себя, тем самым совершая не менее гнусную вещь, чем, по вашему мнению, тот, кто вас покупает.

— Моей дочери пятнадцать лет, и вы это знаете!

— Вашей дочери пятнадцать лет, она вас любит, она самостоятельный ребенок, и никто не мешает вам оформить над ней опеку. Ваша мать с удовольствием за ней присмотрит. Но вы выбираете бывшую жену, которая, несомненно, заслужила свою участь.

— Я тоже совершил должностное преступление, предупредив вашего брата…

— Вы сделали это, чтоб успокоить свою совесть, поскольку знали, что он невиновен. Ваша жена покрыла виновного и подставила вас под служебное расследование. Мне давно было интересно, как далеко вы готовы зайти, спасая ее. Что ж, сегодня мое любопытство, похоже, удовлетворено.

Грег промолчал, раздавленный логичностью его доводов.

— Вы можете еще отказаться, — неожиданно очень мягко сказал Холмс. — Грегори.

Его имя, произнесенное подобным тоном, заставило Грега вздрогнуть.

— Но вы ведь тогда уничтожите ее, не так ли?

— Уничтожу, — спокойно, серьезно сказал Холмс.

Грег взял протянутый стакан и выпил одним махом. Горло обожгло, и он закашлялся. Холмс посмотрел на него укоризненно, этаким взглядом заботливого друга. Грег не знал, что его остановило от того, чтобы ударить. Он отвернулся, продолжая кашлять. В груди между тем разрасталось алкогольное тепло.

— У вас пять минут на то, чтобы подумать, — продолжил Холмс. — Если мы начнем, и вы решите это прекратить, сделка будет отменена. Независимо от того, как далеко мы зайдем.

— Господи, вам что, в детстве в игрушки запрещали играть? — откашливаясь, спросил Грег.

Холмс проигнорировал его реплику.

— Пять минут, — напомнил он.

Грег покачал головой.

— Не надо. Давайте сейчас.

Он чувствовал, что если Холмс оставит его на эти пять минут, то он уже не решится.

— Пять минут, — сказал Холмс непреклонным тоном и вышел.

Грег сел на край кровати. Потом опять встал, дошел до окна, пытаясь успокоить себя, что это всего лишь пять вечеров, что, может, ничего страшного не произойдет, кроме, собственно, самого факта секса. Он оглядел кровать, выглядывая, есть ли приспособление для наручников. А что если спросить об этом Холмса? Ведь спрос, в конце концов, не означает отказ от сделки…

— Бдсм будет? — выпалил он, едва Холмс вернулся в комнату.

Тот замер. Грег ожидал издевательств, но Холмс ответил мягко:

— Нет, полагаю, ничего такого, что выходило бы за рамки традиционного секса. Боюсь, что все будет очень скучно. У меня нет фантазий о доминировании.

— У вас есть только фантазии о том, как подчинять человека, которому некуда деться, — фыркнул Грег. Теперь он знал, за что Холмса ненавидел Шерлок.

— Бросьте притворяться ребенком, — неожиданно жестко сказал Холмс. — Вас никто ничего не заставляет здесь делать и не держит. Грегори, вы мне надоели с вашим скулежом. Идите! Возьмите вашу одежду, оденьтесь в гостиной и уходите!

Грег вздохнул, схватил свои вещи и вылетел за дверь. Постоял в темноте посреди большой гостиной. Окна здесь были не зашторены, и отблески чужих окон лежали на стенах. Грег сел на зачехленный диван — при взгляде на мебель складывалось ощущение, что ее здесь вообще никогда не трогали — и принялся натягивать джинсы. Потом выпутался из них, вдохнул и решительно пошел назад. Никакого бдсм, пять вечеров, пять недель, и все это закончится. Энн будет спасена, а сам он о Холмсе больше не услышит.

Тот сидел на самом краешке кресла, скрестив длинные тонкие ноги, задумчиво потягивал виски.

— Да или нет? — спросил он, когда Грег вошел в спальню.

— Да. Только…

— Что только?

— Не называйте меня по имени.

— Вам неприятно?

— Господи, Холмс, мне все, связанное с вами, неприятно. Вы так говорите, как будто могли предполагать что-то иное!

Холмс медленно кивнул:

— Обещать не могу, но постараюсь. Раздевайтесь и ложитесь.

Грег выполнил требуемое. Он лег на постель, гадая, в какой позе Холмс захочет взять его. Поскорее бы все закончилось. Однако Холмс, казалось, нисколько не торопился. Он медленно скинул халат и забрался на постель, нависая над Грегом, изучая его взглядом. Смотреть в глаза было невыносимо, и Грег уставился на рыжие волосы на его груди. Холмс наклонился еще ниже, и его член коснулся ноги Грега, мазнул по ней предэякулянтом. У Грега живот свело от отвращения. Он не знал, какой извращенный ум мог назвать подобное сделкой. Он был бы не против, если бы сейчас разверзся потолок и убил их обоих.

Холмс приблизил губы к его губам, и Грег отвернулся. Он понимал, что во власти Холмса было приказать ему не отводить лица, но не мог ничего с собой поделать. Однако Холмс не приказал, а вместо этого вдруг стал покрывать мелкими поцелуями шею. Потом перешел к ключицам, от них — к соскам. Холмс целовал аккуратно, одними губами, иногда чуть прихватывая кожу, но очень нежно. И это было странно. Грег ожидал, что Холмс сразу приступит непосредственно к половому акту, и сейчас чувствовал себя сбитым с толку. Как ни пытался он накручивать себя, прочувствовать отвращение как можно сильнее, у него не выходило. Тело мало-помалу сдавалось.

До смешного — ни одна женщина в жизни не ласкала Грега так, как это делал тот, кого он ненавидел. К губам Холмса прибавились кончики пальцев, они внимательно изучали тело Грега, непонятным чутьем определяя его реакцию, и, когда пробегали по нему повторно, это каждый раз было так, как надо. Там, где хотелось нежно — нежно, и сильно — там, где требовалось нажать. И это пока были еще только шея, плечи, руки, грудь. Холмс ни разу не прикоснулся к животу, а Грег уже предчувствовал, каково ему будет. Он клял свое тело на чем свет стоит, но тело, повинуясь куда более древнему инстинкту, плевало на все моральные принципы. Холмс прошелся языком по соску, вылизывая, и Грег застонал и выругался.

— Не вините себя, — вдруг отстранившись, сказал Холмс. — Ваше тело истосковалось по ласке, ему трудно устоять. Расслабьтесь, — шепнул он. — Отпустите себя и не думайте ни о чем. Сосредоточьтесь на ощущениях. Иначе потом вам будет еще трудней.

— Не думать, что вы берете меня против воли? — буркнул Грег.

— Вы все еще можете встать и уйти, — ответил тот. — Каждую минуту можете встать и уйти.

— Нет уж!

— Тогда расслабьтесь и перестаньте ебать мой мозг, — зло отозвался Холмс и жестко прихватил кожу на его шее зубами.

Грега чуть не подбросило вверх — так сильно, так потрясающе это было. Он все еще пытался не переступать через себя, но, кажется, даже уже собственный мозг отказывался его слушать. Противный голосок нашептывал: в конце концов, тебя здесь не пытают и не убивают, и ты действительно можешь встать и уйти, и потом, — ты можешь рассматривать это как новый сексуальный опыт, пусть немного не с тем, с кем хотелось бы, но… Холмс скользнул к его ногам и вдруг накрыл его член ртом. Не втянул, нет, а просто накрыл головку, как бы застывая в нерешительности, что с ней делать. Но Грег, задохнувшийся от ощущения горячего рта на своем члене, прекрасно понимал, что там не было никакой нерешительности. А Холмс отпустил его и снова сделал то же самое, и снова, и снова. Губы его были абсолютно сухие и будто даже обветренные немного, и это делало каждое их прикосновение особенно ярким.

Член Грега уже начал твердеть, а Холмс спустился ниже, поочередно втягивая в рот его яйца, вылизывая их. Потом Грег услышал, как тот отплевывается, и ему вдруг стало смешно. Невозможно было воспринимать всерьез Холмса, выплевывающего его, греговы, лобковые волосы. Тот не сказал в ответ ничего, а только взял его член в рот, на этот раз уже по-настоящему, и Грег не выдержал. Он хрипло застонал, извиваясь, цепляясь за слишком, к его отчаянию, туго натянутые простыни, не зная, куда деться от Холмса — но на этот раз не потому, что хотелось деться, а потому что ощущения были слишком сильными. От его бессвязных выкриков Холмс, казалось, только удвоил старания, но когда Грег стал беспорядочно хвататься за его голову, отпустил.

Они оба резко сели на постели, задыхаясь, ловя ртами воздух. Грег с удивлением смотрел на Холмса. Тому действительно, кажется, нравилось отсасывать ему. Щеки Холмса раскраснелись, губы припухли и повлажнели. Грег чувствовал ужасную растерянность. Его должны были насиловать, а Холмс словно поставил своей задачей доставить ему удовольствие и тащился от ее выполнения. Извращение какое-то. Бред.

Под взглядом Холмса он лег обратно, чувствуя вдруг странное желание — подразнить. Взгляд Холмса не был ни надменным, каким бывал так часто, ни презрительным, ни подтверждающим свою власть. Он ласкал тело Грега сверху донизу и наоборот и восхищался этим телом. Теперь Грег уже не ждал, что Холмс «возьмет свое» немедленно, хотя и не имел ничего против разрядки. Он даже прикоснулся к своему члену, скользнул по нему ладонью, размазывая предэякулянт. Холмс среагировал мгновенно — перехватил ладонь, поднес ее к губам и облизал. Грега прошибла дрожь. Происходящее не имело ничего общего с тем, как они относились друг к другу, и хотел он быть здесь сегодня или не хотел, это была игра между ними двумя, и он участвовал в ней настолько же, насколько и Холмс. Ему нравилось участвовать в ней, нравилось видеть возбуждение, которое он вызывает. Он знал, что пожалеет потом, когда опомнится, но прямо сейчас он следовал этой игре и не хотел думать. Он просто хотел большего.

Холмс смотрел на него, не отрываясь. Грег понимал — он считывает его. По-холмсовски безошибочно. Но это не пугало. Он знал, что тоже имел над Холмсом власть, а значит, они были равны и сделка больше не существовала, по крайней мере, сейчас, в этот конкретный момент. От осознания этого, от своей уверенности он повел тазом, приподнимаясь, слегка раздвигая ноги и выгибаясь назад. Холмс дернулся всем телом и не застонал даже, а коротко вскрикнул и, лихорадочно целуя его бедра, стал быстро от колен подниматься к паху, а затем, помогая себе рукой, снова вобрал член Грега в рот. Движения его губ, языка, ладони были такими сильными, что Грег мгновенно пришел на край. Воздух в комнате словно сгустился, а время замедлилось, как бывает перед катастрофой, но Холмс отстранился, давая ему остыть, и, когда Грег пришел в норму, вдруг снова взял, да так глубоко, как не пришло бы, наверное, в голову брать его немаленький член кому-нибудь другому. По крайней мере, яйца Грега оказались у самых губ Холмса, а тот умудрялся что-то еще выделывать языком, и Грег не выдержал — даже не столько ощущений, сколько зрелища, — заорал и взорвался, беспорядочно хватаясь за макушку Холмса, скользя по коротким волосам в попытке отстранить. Но тот выпустил член лишь наполовину, продолжая глотать и вылизывать. А потом, пока тяжело дышавший, словно после хорошего марафона, Грег приходил в себя, сел на край кровати, к Грегу спиной, и, по всей видимости, занялся собственным членом, потому что вскоре застонал, откидывая голову назад. Это был очень беспомощный стон, и Грег поймал себя на желании прикоснуться к Холмсу, или поцеловать в губы, или сделать что-то такое странное взаимное, в благодарность за то, что только что сделали с ним. Но послеоргазменная истома рассеялась, и он вспомнил, что вообще происходит и насколько подобные проявления неуместны.

Он несколько недоумевал, почему Холмс не стал брать его, позволив кончить. Грег попытался оценить, сколько же времени прошло — может быть, тот рассчитывает на второй забег? Но Холмс встал и потянулся за халатом, а потом подал халат и ему. Грег закутался и переместился в кресло. Холмс налил ему виски, и на этот раз Грег не возражал.

— Что это было? — спросил он.

Холмс молча сделал глоток и поморщился:

— Прошу вас, давайте обойдемся без глупых вопросов.

— Ладно, — согласился Грег. В конце концов, это было куда лучше, чем он ожидал.

— Мой водитель отвезет вас.

— Не надо. Я на метро.

— Как знаете.

Грег еще с утра наметил себе, что вечером, если только сможет, пойдет пешком, и, может быть, даже до соседней станции. Хотелось хотя бы воздухом поскорее смыть грязь. Однако сейчас, выйдя на улицу, он не чувствовал себя грязным, а чувствовал расслабленность и недоумение. И еще — небольшое, но очень пугающее его разочарование, что до проникновения так и не дошло.

Глава 3

В следующие дни, пытаясь проанализировать то, что случилось с ним в среду вечером, Грег неизменно впадал в растерянность. Поведение Холмса ставило в тупик. Грег пытался совместить внимательность, заботу и нежность в постели с шантажом и угрозами, из-за которых он в ней оказался, и не мог. Он также не понимал, почему Холмс отказался от идеи проникновения, ведь Грег готовил себя по его заказу. А еще — почему, до того как они занялись сексом, так настойчиво его гнал. В конце концов Грег бросил эту затею, стараясь просто забыть о случившемся до следующей среды. Холмс не проявлялся ни смсками, ни письмами, но Грег ловил себя на том, что уже почти не боится их. Вряд ли человек, который в постели при таких обстоятельствах думал в первую очередь о его удовольствии, а не о своем, мог проявить себя как садист.

К среде жизнь вошла в свою колею, и Грег вспомнил о том, что это среда и день Холмса, только когда тот позвонил ему в середине дня.

— Инспектор, — сказал Холмс, сделав после обращения паузу, и Грегу мгновенно захотелось оказаться на другом конце земли, где-нибудь, где Холмс его не достанет. Он уже предвидел, что в постели он снова забудется и будет чувствовать себя хорошо, но в эту постель он по-прежнему не хотел.

— Слушаю вас, — отозвался Грег, опустив обращение вовсе. Он и вправду не знал, как называть Холмса теперь. «Мистер Холмс» явно изжило себя благодаря их слишком неформальному общению, а просто «Холмс» — так называют хороших приятелей, но не тех, кто заставляет с собой спать.

— Не могли бы вы составить мне компанию за ужином?

— Эээ, — протянул в который раз обескураженный его словами Грег. — А это войдет во время сделки?

— Нет. Это, так сказать, вне ее.

— Ааа. Тогда нет. — Не хватало еще, чтобы он сидел с Холмсом за одним столом, как какой-нибудь добрый друг. Тот что, правда не понимает, что делает?

— Жаль, очень жаль, — отозвался Холмс, и в его голосе явно слышалось это самое сожаление. — Тогда до встречи в клубе. Мой водитель заберет вас в шесть часов.

Холмс положил трубку. Грег откинулся в кресле, вытирая пот со лба. Что, черт возьми, происходит, может ему кто-нибудь объяснить?!

Салли сделала попытку войти в кабинет, но Грег так посмотрел на нее, что она отложила свое намерение до другого раза. Черт возьми… Может, он зря отказался? Может, это был шанс хоть что-то понять? Грег потянулся к телефону и нажал на недавний вызов.

***
В ресторане он о своем решении крупно пожалел. Нет, все вокруг было безупречно — обстановка, обслуживание, еда. Даже музыка и тем более то, что, когда Грегу она надоела и он сообщил об этом Холмсу, тот мгновенно попросил выключить звук. Просто, несмотря на все это, Грег никак не мог расслабиться, и разговор совершенно не клеился. Блядь, ну о чем разговаривать с человеком, который навязывает подобную сделку и просит сделать клизму перед походом в ресторан?! Конечно, он пытался спрашивать о том, что происходит, но Холмс вновь, вместо того чтобы дать какой-либо внятный ответ, только раздраженно сказал:

— Неужели я каждый раз, как маленькому, должен напоминать вам, что вы в любую минуту можете уйти? Вы, кажется, не сильно пострадали после прошлого раза, так что сейчас самое время…

— Зачем вы это делаете? Вы сказали, что хотите получить меня, вы меня получаете, но все время пытаетесь прогнать…

— Потому что мне, в отличие от ваших представлений обо мне, не все равно, какой я это получу ценой, — выплюнул Холмс. Он явно злился, голубые глаза потемнели и сверкали. В них не хватало, пожалуй, только молний. Но Холмс тут же сделал вдох и выдох и спокойным, почти безразличным тоном предложил сменить тему.

В напряженном молчании, время от времени прерываемом неуклюжими попытками разговора, Грег кое-как доковырял свою еду, и Холмс выложил карточку, чтобы расплатиться. В этот момент Грег впервые подумал о сексе с Холмсом как о чем-то, что могло принести облегчение. Секс был понятен, и Холмс во время секса был гораздо понятней, чем вне его. Поднявшись вслед за Холмсом в квартиру, он уже не испытывал неприязни или неловкости, не думал о том, чтобы все это поскорее закончилось, и вообще поймал себя на мысли, что чувствует что-то сродни любопытству. Например, ему хотелось знать, позволит ли Холмс дотронуться до него.

Как и в прошлый раз, они переоделись в халаты, но от виски Грег отказался. Сейчас ему расслабляться не требовалось. Он встал посреди комнаты, и Холмс подошел к нему с таким видом, словно бы спрашивал разрешения поцеловать. Грег на секунду подумал, что ответить, а потом решил — почему нет? Большой беды от этого явно не будет. Холмс толкнулся языком в его рот, сначала робко, потом сильнее, но Грег перехватил главенство, положил руки ему на плечи…

— Достаточно!

Это прозвучало как окрик. Холмс отстранился, тяжело дыша.

— Ложитесь, — бросил он резко.

Грег мысленно вздохнул. Кажется, с выводами относительно того, чего ему стоит опасаться, а чего нет, он поспешил. Сегодня Холмс, в отличие от прошлой среды, долгую прелюдию не устраивал, раздвинул ноги коленом сразу, и в том, как нависал над Грегом, не было ни заботы, ни нежности. Словно мстил за недозволенное прикосновение. В шею целовал зло и быстро, потом торопливо поласкал яйца и, взяв в рот член, который вначале и не думал вставать, стал двигать губами так интенсивно, что тот окончательно затвердел секунд за двадцать. Продолжая полизывать головку, Холмс надел на два пальца презерватив и, щедро полив их и задницу Грега смазкой, принялся растягивать его. Это не было таким уж неприятным, но пару раз Грег вскрикнул от боли — движения Холмса стали чересчур грубыми. Когда Грег сделал это во второй раз, Холмс вдруг будто опомнился, остановился, посмотрел на него и как-то странно весь осел и сгорбился. Потом склонился опять к паху, но не взял член в рот, а уперся лбом в бедро и застыл в такой позе, тяжело дыша. Его лоб вспотел, и от него делалось мокро. Грег вдруг, неожиданно для себя самого, протянул руку и погладил Холмса по сырым волосам. Тот вскинулся, зло глядя ему в глаза — словно бы ожидал насмешки, но, конечно, не нашел ее, кивнул и, склонившись, опять взял в рот, и на этот раз двигал пальцами уже медленно, осторожно, явно боясь причинить боль. И потом, перед тем, как ввести щедро сдобренный смазкой член, остановился, будто спрашивая разрешения.

— Да что уж сейчас-то позволения просить? — хмыкнул Грег. — Давай. Раньше войдешь — раньше кончишь.

Холмса от его слов передернуло. А Грегу было все равно. Он словно бы отстранился от происходящего и наблюдал со стороны. Он не чувствовал к Холмсу ненависти, только злое превосходство. Если бы не отстраненность, это могло бы сойти за поединок, но внешне Грег свое отношение, он знал, никак не показал. Холмс несколько мгновений вглядывался в него, Грег видел, что член Холмса уже начал опадать, и сам скомандовал:

— Давай уже.

Кто бы ему сказал еще пару недель, что он будет управлять собственным почти изнасилованием, схлопотал бы по морде, не иначе. Он ожидал, что Холмс послушается, но тот не сделал попытки войти, наоборот, стянул презерватив и бросил его на пол, продолжая смотреть на Грега.

«Передумал?» — мелькнуло в голове Грега. Он свел ноги, ощущая какую-то странную незавершенность. Но Холмс при этом его движении судорожно, неловко дернул шеей и сказал:

— Если вы рассчитываете, что я поведусь на ваше поведение и отменю сделку, то этого не будет.

Холмс сделал несколько движений по члену рукой, и Грег мысленно вздохнул, видя, как у того встает.

«Ладно, — подумал он. — В конце концов, я затем сюда и пришел, разве нет?»

Он позволил развести себе ноги. Холмс надел новый презерватив.

— Я предпочел бы, чтобы вы встали в коленно-локтевую позицию, — неловко покашляв, таким тоном, каким, вероятно, говорили о сексе в викторианскую эпоху, сказал он.

Грег посмотрел на него с недоумением, потом заржал, пытаясь перекрыть смехом обостряющуюся злость.

— Хотите отыметь меня как собаку?

— Вы идиот! — зашипел Холмс. — В любой другой позиции в первый раз гораздо больнее.

— Ну нет уж, — ухмыльнулся Грег. Он чувствовал, что сейчас Холмс ему уступит. — Я хочу во время секса смотреть в твои бесстыжие глаза, дорогая.

Холмс вздрогнул, сделав такое движение, словно пытался уклониться от удара. Потом, сощурив глаза, посмотрел на Грега. А потом быстро и молча подсунул под его поясницу подушку, приподнимая, и, закинув ноги Грега себе на плечи, стал входить. В первые мгновения резкие движения Холмса напугали Грега. Он выругал себя за несдержанность. Но Холмс, казалось, не делал попытки мстить. При соприкосновении головки с анусом Грега вся резкость движений кончилась. Холмс просто давил, равномерно подаваясь навстречу тазом, но не сказать чтобы грубо. В глаза Грегу он не смотрел, скорее уж куда-то в себя, и Грег почему-то не выдержал первым — закрыл глаза и попытался расслабиться, коли уж сопротивляться и провоцировать было бесполезно. И тут же почувствовал, как давление ослабло. Холмс отодвинулся и снова взял его в рот. Касание языка, горячая теснота рта возбудили в несколько мгновений. Грег чувствовал, как поджимаются ноги и живот, а Холмс принялся обводить языком яйца и вдруг пару раз лизнул под ними, скользнув к анусу.

— Аааа! — изверг из себя Грег, а дальше у него не получалось произнести ни одной буквы. Холмс хотя и не пытался проникнуть внутрь, но лизал настойчиво, Грег извивался под ним, пытался сучить ногами, но Холмс перехватывал их, позволяя делать движения только задницей. Грег всхлипывал, скулил, стонал, выкрикивал что-то невнятное, непонятное ему самому. Потом Холмс отпустил его. Грег смотрел в потолок, тяжело дыша.

— Нравится? — тихо спросил Холмс.

— Ты же знаешь, что да, — выплюнул Грег. Он злился на Холмса за то, что тот смел доставлять ему такое удовольствие, и на себя — за то, что сам этого хотел.

— Дальше будет еще лучше, — пообещал Холмс.

— Не сомневаюсь, — буркнул Грег. — Давай уже.

Он знал, что это была сдача. Окончательная. Но сейчас он действительно хотел еще. А с собственными моральными принципами он разберется. Как-нибудь потом.

@темы: Рейтинг NC-17, Майкрофт Холмс, Фанфик, Грегори Лестрейд, PWP, Романс

Comments

[Miauka77]

Глава 4

Впустить в себя Холмса оказалось достаточно неприятно, но не больно. Грег почувствовал жжение, и Холмс сразу остановился, давая привыкнуть.

— Если больно, говори, — сказал он.

— С каким бы удовольствием я дал тебе в морду, — пробормотал Грег.

— Успеешь. Расслабься.

Холмс чуть-чуть подался тазом вперед.

Грег сжал зубы. Неприятное чувство в заднице отдавалось жаром во всем теле. В голове были такие ощущения, словно он только что получил сотрясение мозга. По крайней мере, так, как Грег помнил себя после сотрясения. Он пытался собрать обрывки мыслей и не мог.

— Расслабься, — сквозь туман скомандовал Холмс, и на этот раз до Грега немного дошло. Он действительно попытался расслабиться, повторяя себе «что уж теперь», и Холмс скользнул еще больше внутрь. На этот раз он, видимо, задел головкой простату. Грег застонал от неожиданного удовольствия, плеснувшего внутри. Неприятный жар сделался теперь уже смешанным — и приятным, и неприятным одновременно. Туман в голове не рассеивался, а напротив, сгущался, она стала совсем тяжелой.

Холмс мало-помалу вошел до конца и вдруг тихонько коснулся губами его губ, словно благодаря. Грег вздохнул. Он не понимал, почему Холмс не понимает таких очевидных вещей.

— Выеби меня уже, — сказал он устало.

Холмс двинулся назад, снова задев простату, внимательно отслеживая реакцию Грега, прилаживаясь. Жар в теле все нарастал, Грегу казалось, что он горел уже весь, каждой клеточкой внутри, и каждой частичкой кожи, и каждым волоском, и все, что он мог делать — следовать за вспышками удовольствия каждый раз, когда Холмс делал очередной толчок и очередной раз подавался назад. «Я — как та крыса, которая умерла, крутя педаль», — обреченно подумал он, когда Холмс дал ему и себе небольшую передышку после очередной слишком сильной вспышки. А потом… потом Холмс увеличил ритм, и вспышки стали следовать непрерывно, так, что Грег уже никак не мог выдержать, и мучительное и сладкое чувство в животе закручивалось все туже и туже, пока наконец не лопнуло. Грег заорал, дергаясь, не понимая, что Холмс выскользнул из него, потом перевернулся на бок, беспорядочно хватая себя за ноги, словно это могло как-тот помочь. Потом заорал еще раз и вытолкнул из-под себя подушку. Вцепился в край кровати, успокаиваясь, отходя. Холмс обнимал его и, кажется, даже гладил по спине. И Грег не был против, хотя бы по тому, что плохо понимал, что происходит.

Минут через пять он вынырнул из блаженной полудремы, сфокусировал взгляд и перевернулся — Холмс сидел совсем рядом, на углу кровати, обе его руки были опущены между расставленных коленей, и в одной он держал презерватив. Холмс бессмысленно смотрел на него. Грег вгляделся, пытаясь понять, кончил ли тот. Почему-то это сейчас казалось важным. Но понять не удавалось. Он отвел колено Холмса и поднял его руку с презервативом вверх, жидкости в нем оказалось совсем немного — вероятно, предэякулянт. И теперь Грег увидел, что член Холмса был все еще твердый.

— Можно я? — спросил Грег.

Холмс покачал головой.

— Иди в душ. До следующей среды, — сказал он.

— Ладно.

Грег подобрал с кресла свои шмотки и пошел в ванную. Подставил тело под горячие струи. Телу было хорошо, и, что скрывать, ему самому — тоже. Нормальный секс, не хуже любого другого в его жизни. Да что там — лучше. Если бы это был не Холмс… Но Грег был бы не Грег, если бы не решил, что подумает об этом завтра. Сейчас не стоило портить момент. Он тщательно вытерся, прислушиваясь к себе. При определенных движениях в заднице становилось немного неудобно, а еще было странное чувство чего-то инородного в животе, как будто что-то засунули туда и забыли. Но все это не было неприятным. Скорее какие-то новые, непривычные ощущения и все. Зато при воспоминании об удовольствии член дернулся, и жар потек сразу двумя струйками — от паха вверх до груди, к соскам, и от сосков вниз.

Грег одернул себя, оделся и вышел из ванной. Его встретила пустая комната. Он приоткрыл дверь в гостиную, но Холмса не было и там. Что ж, тот, кажется, с ним попрощался. Грег нашел выход на лестницу и, пройдя через клуб, направился к метро. На улице подмораживало, и он поплотнее кутался в пальто, перепрыгивая через лужи. В голове было ясно и пусто, он знал, что мало что понимает в происходящем между ним и Холмсом, но сейчас ему было все равно, найдет ли он на этот вопрос ответ.

Однако чем ближе становилась среда, тем больше мысли о противоречивом поведении Холмса шли на ум. Может, у Холмса просто проблемы с потенцией? Если он не кончает так долго, это вполне может быть. Но в таком случае не проще ли нанять проститутку? Почему он хотел, чтобы это был именно Грег? Или таких, как Грег, у него много? Сейчас функцию мальчика по вызову выполняет он, Грег, а потом будут следующие пять вечеров с кем-нибудь другим? Или просто Холмс решил воспользоваться первой попавшейся возможностью?

Два абсолютно противоположных Холмса никак не сходились в греговой голове. Черно-белое мышление не было свойственно Грегу даже в подростковые времена, а в зрелом возрасте — тем более. Он никогда не стремился к мести преступникам, его целью было посадить преступника, чтобы оградить других. Он не исходил бессмысленной злобой и всегда пытался понять, почему люди совершают те или иные поступки. Он понимал, что есть те, кто просто слаб и слишком подвержен страстям, или те, кого толкает на преступления невыносимость собственной неправоты, а есть конченые психопаты типа Мориарти. Были еще те, кто совершал преступления почти случайно. И пятая категория — люди, развращенные властью, безнаказанностью. Обычно в пятую при определенных обстоятельствах переходили люди из первой и второй. Судя по тому, как все начиналось, Холмса следовало отнести именно к ней. Но тогда можно было бы ожидать, что в постели он будет не просто подчинять, а издеваться и унижать. Но Холмс ни разу не оскорбил его ни словом, ни, если уж на то пошло, действием. Грег действительно пошел на сделку сам, и Холмс давал ему возможность отступить, а когда Грег не отступил, делал все, чтобы Грег получил удовольствие тоже. Может, таковы как раз зависимые отношения, когда «одно лечат, другое калечат»?

К среде от подобных размышлений у него уже опухла голова, а к каким-то определенным выводам Грег так и не пришел. А в среду днем позвонил Холмс и пригласил его на кофе и коньяк. Грег едва не заржал, вспомнив печальный опыт ужина.

— В моем кабинете, у камина, — уточнил Холмс.

— Господи, зачем это тебе? — спросил Грег.

— Мне приятно находится в твоем обществе. А ты сможешь расслабиться перед…

— Ты меня достаточно расслабил в прошлый раз.

— Не уверен, что всегда буду это делать.

— Ладно, присылай машину в пять.

Грег и сам не знал, почему согласился. Но, возможно, запутанность ситуации стала слишком сильной, и плыть по течению было единственно верным выходом.

В половине шестого он оказался в знакомом кабинете. На столике между креслами перед камином стояли графин, наполненный янтарной жидкостью, и два коньячных бокала. Усевшись и чувствуя тепло огня, Грег мысленно вздохнул. Они с Холмсом опять притворялись добрыми друзьями, и он сам опять позволил себя втягивать в этот бред. А если бы платой была не задница, а жизнь, он, Грег, точно так же бы тут сидел?

Он молча взял чашку кофе, которую принес мужчина в черном костюме, то ли секретарь, то ли охранник, хрен разберешь.

— Я взял на себя смелость заказать по-венски, как ты любишь, — сказал Холмс. — Но если ты хочешь другой…

— Нет, все нормально, — прервал Грег. Он тряхнул головой, пытаясь избавиться от ощущения абсурдности ситуации. Не помогло.

Холмс сделал глоток из своей чашки. Его лицо казалось спокойным, расслабленным. Грег уставился в огонь, пытаясь успокоиться тоже. Хаос совершенно противоположных ощущений и мыслей был так невыносим, что Грегу казалось — он сейчас взорвется.

— У тебя сегодня был трудный день?

— А? — Грег не сразу даже сообразил, что Холмс обращается к нему. — А… да. Стрэнджа ловили, но не поймали. Да и непонятно, того ловим или нет. Действительно ли он убийца или сбежал, потому что стал свидетелем преступления и струхнул. Или он даже не был свидетелем, а просто увидел тело, решил, что его обвинят, и деру дал.

— Да, в этом деле много вопросов, — согласился Холмс. — Я написал несколько своих идей насчет расследования, завтра утром отошлю тебе письмо.

— Эээ… спасибо.

Холмс кивнул.

— Почему ты отказался от идеи разыскивать миссис Ниддл?

— Ты считаешь, что это имеет значение? Старушенция давно была не в своем уме. Не все ли равно, в какой дом престарелых ее запихнули. Я понимаю, что ты хочешь сказать, но доктор Гордон — уважаемый врач. И его партнер по практике тоже ее смотрел. Так что здесь вряд ли что-то подделано. Дом она явно под давлением подарила родственничкам, но не прикопаешься. Когда она его дарила, то еще не была недееспособной. Думаешь, она что-то расскажет?

— Думаю, что весьма удивителен тот факт, что старая женщина не в своем уме дарит коттедж племяннику, которого она не видела с пяти лет. Потом ее помещают в дом престарелых в другой стране, в какой — никому не известно, в том числе ее постоянному лечащему врачу. Заметь, семейному врачу, унаследовавшему практику отца и деда, которые лечили эту семью на протяжении четырех поколений. А через два месяца после исчезновения тетушки убивают племянника.

[Miauka77]

Грег вздохнул:

— Ты подозреваешь, что тетушку убили?

— Это же очевидно, Грегори.

Грег вздрогнул, но любопытство на этот раз было сильнее раздражения.

— Племянник убил? — уточнил он.

— Разумеется.

— Но тогда почему убили его самого?

— А вот это уже изложено в письме.

— То есть ты знаешь, кто убийца?

— Скажем так — я подозреваю, в каком направлении стоит двигаться.

— Ладно.

Они молча допили кофе и приступили к коньяку. Грег надеялся, что в этот раз все пойдет не так, надеялся почувствовать расслабленность, но прекрасный кофе, отличный коньяк и чертова помощь гребаного Холмса в деле, о которое он, Грег, убивался на протяжении трех с половиной недель и которому не предвиделось конца и краю, только усилили напряжение. Он был несказанно рад, когда посиделки у камина закончились. Оборвало их странное согласованное действие — неожиданно взглянув друг на друга в один и тот же момент, они словно пришли к общему решению, оба встали и направились к двери. Не кивая друг другу, не говоря ни слова.

На этот раз никто не переодевался в халаты, они просто остановились между кроватью и креслами и принялись друг друга раздевать. Грег расстегивал пиджак и жилет Холмса, Холмс в то же время стягивал свитер с него. И удивительным образом никто никому не мешал. У каждого действия был свой порядок, и все происходило вовремя. Стащив друг с друга брюки и на миг соприкоснувшись сочащимися влагой членами, они оставили друг на друге мокрые следы. Потом Грег лег на постель, позволяя Холмсу целовать и ласкать себя, щурясь от слишком яркого света, который они забыли погасить, но не желая сделать ни одного движения, чтобы изменить что-то. Прелюдия была такой же короткой, как и в прошлый раз, но Грег перестал себе врать — он действительно хотел того, что происходило с ним, и, когда Холмс, после совсем небольшой подготовки, раздвинул его ноги и вошел, Грег впустил его в себя почти без сопротивления, пытаясь прочувствовать как можно больше, ощутить как можно сильнее каждый толчок.

На этот раз Холмс вошел куда глубже, его яйца уперлись в задницу Грега, и двигался он почти с самого начала быстрее — так, как именно сейчас было надо, — сорванно дыша над греговым плечом. Грег закрыл глаза, ему легко было притвориться, что это не Холмс, точнее, что это, может быть, не такой Холмс, не тот, который заставлял с ним спать. Какой-то другой, который ничего подобного не делал, а может быть, просто за ним долго, настойчиво ухаживал и в конце концов соблазнил. И когда он притворился, на несколько мгновений ему стало чертовски хорошо. Все было так просто, так ясно. Холмс — всего лишь человек, с которым ему нравится спать. Приятный человек, с которым у него не клеится общение, но у них такой отличный секс, что хочется еще и еще.

Однако едва он поплыл на волнах блаженства, чувствуя, что сейчас уже окажется где-то на подступах к оргазму, как Холмс внезапно вышел из него.

— Хочу другую позицию, — сказал он.

Грег встряхнулся, не совсем еще понимая, почему вдруг все прекратилось и что от него требуется.

— Я лягу, а ты сядешь сверху, — продолжал Холмс. Он передвинулся на другую половину кровати, стащил презерватив и, прежде чем заменить его другим, расслабленно поласкал свой член.

— Ну ладно, — сказал Грег.

Он чувствовал какой-то подвох, но пока не понимал его. В конце концов, Холмс брал его не сзади, хотя он, Грег, был сейчас в таком состоянии, что, наверное, не возражал бы. Тело ждало продолжения, и он плевал на то, кто это продолжение собирался ему давать.

Холмс надел презерватив, сжал ноги, и Грег, кое-как приладившись, начал опускаться на него. Сначала ему было даже немного прикольно — он сверху, а значит, каким-то образом главенствует над Холмсом, но когда член вошел в хорошенько раскрытый анус, Грег начал понимать, насколько ошибся. В этой позе он не только позволял Холмсу себя трахать, точнее, трахал его членом себя сам, но, получалось, и сам регулировал то удовольствие, которое мог получить. Возможно, виной тому на самом деле были неприятные ощущения в ногах, которые он не вытерпел с непривычки, а, возможно, сыграло роль то, что именно эта поза впервые дала ему прочувствовать то унижение, которому подвергал его Холмс. Сделав с десяток движений под холмсовы хриплые выдохи, Грег выругался и соскочил с члена.

— Нет! — тяжело дыша, сказал он.

— Нет? — удивленно и, кажется, даже растерянно переспросил Холмс. И тут же сел на постели, стягивая презерватив.

Он так подобрался и так высокомерно сощурился, что производил впечатление человека, уже одетого в костюм. Грег бы не удивился, если бы Холмс пришел на какое-нибудь важное заседание именно в таком виде и никто бы ему и слова не сказал.

— Ты понимаешь, что если ты говоришь «нет», сделка отменяется?

— Да пошел ты! — буркнул Грег. Он бросился к креслам, схватил одежду в охапку и выбежал в гостиную. Пока он натягивал брюки, его ноги дрожали, а руки тряслись, и первый раз за эти две недели он действительно чувствовал себя изнасилованным.

[Miauka77]

Глава 5

Разгоряченный и злой, Грег выскочил под моросящий дождь. Он помчался по улице, не обращая никакого внимания на лужи и поднимая фонтаны воды. Холмса хотелось буквально уничтожить, испепелить или хотя бы вот опрокинуть в эту грязь и извалять в ней, пиная ногами, вдавливая высокомерной мордой с дурацким носом в асфальт — до хруста, и чтобы это видели все те, кто так привык бояться и уважать его. Да, сделать именно это, не меньше. Запала Грега, однако, хватило до четвертого по счету фонаря. Дойдя до него, он резко остановился. Прислонился к стене и, запрокинув голову, застонал.

«Сделка отменяется». Какой же он идиот! Думал только о себе, своих ощущениях. А как же Энн?! Как же Эллис?!

Руки все еще тряслись, только теперь не от злости и унижения, а от испуга. Грег с трудом вытащил телефон, уронил его в лужу, потом выудил и, вытерев прямо о пальто, набрал номер Холмса:

— Простите, — сказал он. И продолжил лихорадочно, сбивчиво: — Если мы забудем это, то, что произошло, пусть досадное недоразумение, это ведь можно так? Я… потом оплачу. Хотите еще двумя средами оплачу в придачу к одной? Будет семь сред и одно недоразумение. Хотите?

Несколько секунд молчания в трубке показались ему часами ада.

— Не нужно оплачивать… — наконец, вздохнув, сказал Холмс. — Полагаю, я был по отношению к вам не совсем корректен сегодня. Осталось два вечера. До следующей среды.

Грег отправил телефон в карман и жадно глотнул воздуха. Потом пригладил зачем-то мокрые волосы и побрел к метро. Ничего такого особенного не произошло. И даже в контексте сделки с Холмсом ничего особенного не произошло, но у Грега было такое ощущение, что вся его жизнь разваливается на куски.

Следующую среду Холмс пропустил. Грег занимался поимкой и допросом Стрэнджа, который, как выяснилось, все-таки убил племянника, а еще раньше пригрохал по его заказу старушку, так что ни в первую, ни во вторую половину дня он про Холмса не вспомнил, и вообще забыл, что уже среда. И только к вечеру обнаружил среди своих смс загадочное «Пропустим». В следующую среду Холмс опять не позвонил и не написал. Тогда Грег не выдержал сам: чем скорее он отделается, тем лучше. Он послал смс на привычный номер Холмса: «Когда?» На что получил краткое: «Заеду в четверг».

«Заеду». Грег долго моргал, пытаясь встроить это слово в старый сценарий. Что все это значит, в конце концов, и куда Холмс заедет? Домой или на работу?

Мысль о Холмсе на работе была ему неприятна. Что, если тот, в отместку за прошлый раз, решит трахнуть его, Грега, в его же собственном кабинете? Скрыть такое невозможно. И тогда уж точно придется отказываться от сделки. Что Холмс способен поставить его в невыносимые условия, Грег не сомневался. С другой стороны, две среды назад тот выдал даже что-то вроде извинения. Насколько, наверное, мог вообще извиняться хоть какой-нибудь Холмс. Если хоть за что-нибудь в этой ситуации вообще можно было извиниться так, чтобы оно было прощено.

Принимать Холмса у себя дома Грегу тоже не хотелось. Он так старался завести собственную крепость, где не будет воспоминаний об Энн и ее многочисленных любовниках, которых она засовывала в супружескую постель, а теперь этой крепости грозило быть испоганенной. И все же, конечно, Грег бы предпочел появлению Холмса на работе этот вариант.

В этот вечер Грег все-таки заглянул в бар. Он заказал себе порядочно пива, поминутно ожидая смски от Холмса, но не дождался. Однако пить весь арсенал выставленных кружек тоже не стал. Так, не больше полулитра. Зато потом оказался в туалете с красоткой Джейн. Она заводила его раньше, но тогда у нее был парень, да Грег и не стремился к одноразовому сексу — в этом возрасте уже нет, а Джейн для чего-то большего явно не подходила. Сейчас же он вообще о таких высоких материях не думал. В туалете он поставил ее одной ногой на унитаз и принялся стаскивать с нее трусы. А потом тут же напялил обратно, сказал: «Извини» — и вылетел в коридор, ведущий в общий зал.

Гребаный Холмс! Может быть, конечно, дело было в том, что Джейн не являлась Анджелиной Джоли, но Грег подозревал, что в пропаже его интереса был виноват именно Холмс. После секса с ним трахнуть красивую, но не особенно умную девчонку, пусть даже в кабинке общего туалета при всей пикантности налета «публичности», казалось слишком пресным.

«Стокгольмский синдром, мать вашу!» — выплюнул Грег, вываливаясь из бара. Он вернулся домой и долго пинал собственную кровать, как будто она была виновата уже тем, что завтра на нее мог покуситься Холмс.

На следующий день ему некогда было даже присесть. В Сити обнаружились два неопознанных изувеченных трупа, и Грег носился между разными отделами криминалистов, ругался с баллистиками, дистанционно руководил сразу парой обысков и параллельно, так как был конец года, писал отчеты по минувшим и нынешним делам. В три, когда его телефон зазвонил, Грег даже не сразу въехал, что это Холмс.

— Выходите, — сказал тот.

— А… Куда выходить? — тупо, пытаясь совместить в своей голове одновременно Холмса и лежащий перед ним на столе отчет баллистиков по сегодняшним трупам, спросил Грег.

— Из дверей управления, полагаю, — вздохнули в трубке. — Я жду.

Грег, не отрывая взгляда от бумаги, принялся напяливать пальто. Потом вспомнил, что утром, выезжая на трупы, он попал под ливень и пальто было противное и мокрое. Он оставил его сушиться и пошел вниз в одном пиджаке. У дверей стоял тот самый то ли секретарь, то ли охранник. Он раскрыл над Грегом зонт, и они прошли немного вперед. Черная машина Холмса блестела от дождя, кругом были лужи. Внутри оказалось неожиданно тепло. Холмс приветственно кивнул. Грег уселся напротив, и машина тронулась, однако проехала совсем немного, завернула куда-то, потом еще раз и остановилась. Грег предполагал, что они выйдут, но перегородка между салоном и водительским местом вдруг поднялась, а потом стало слышно, как с той стороны хлопнули двери.

— Нам никто не помешает, — сказал Холмс.

— Здесь? — удивился Грег.

— У вас в пять часов совещание по сегодняшнему делу, нерационально тратить время на долгие перемещения.

— Эээ…

Грег никогда еще не делал этого в машине. Тем более — при таких обстоятельствах. Он почувствовал, что краснеет. И злится.

— Уверяю вас, водитель и мой помощник предполагают, что мы разговариваем, — вдруг сказал Холмс. — Не беспокойтесь, им и в голову не придет, что у меня может быть личная жизнь.

— Почему? — удивился Грег.

— Потому что это не то, что мне нужно.

— А секс по вызову? — ухмыльнулся Грег.

— Скажите, Гре… — Холмс осекся, — почему вы не стали тратить свое время на ту красотку в пабе вчера?

— Эээ… — Грег растерялся. Он знал, что живет под прицелом Холмса, поэтому не был удивлен, что тот знает про вчерашнее. Просто и сам не знал настоящий ответ.

— Неинтересно, правда? — продолжил Холмс. — Вот и мне неинтересно.

— Конечно, — фыркнул Грег. — Мальчик по вызову не продаст вам душу.

И сам испугался того, что сказал.

Холмс посмотрел на него пристально, но реплику проигнорировал.

— Начнем, пожалуй, — произнес он.

[Miauka77]

И принялся расстегивать брюки. Грег, внутренне вздрагивая непонятно от чего — приятное и неприятное опять мешалось в кучу, тоже принялся за ремень на джинсах. Однако он не успел стащить их, когда Холмс вынул член и спросил:

— Возьмете?

Грег замер. До сих пор минет делал ему Холмс, сам он, понятное дело, в жизни в рот не брал. И, судя по тону Холмса, по самому уже вопросу, сейчас вполне можно было отказаться. Грег был уверен, что, сделай он это, Холмс не воспримет происходящее как разрыв сделки. Может быть, поэтому Грег и взял. Холмс явно тащился от того, что отсасывал ему. Да и девчонкам, с которыми Грег гулял до Энн, это доставляло удовольствие. В конце концов, когда еще у него будет шанс попробовать? Грег скользнул на колени перед Холмсом, наплевав на то, что эта поза тоже могла рассматриваться как унизительная, и, обхватив член рукой, втянул головку в рот.

И услышал над собой беспомощный, жалкий выдох. Это его рассмешило, однако Грег не подал виду. Он обвел мокрую головку языком по кругу, подразнил языком щель. Противно по-прежнему не было, зато было любопытно. Кроме того, рваные тихие выдохи словно бы говорили, насколько Холмс был сейчас в его власти. Это ощущение захватывало. Британское правительство почти у него во рту. Грег втянул головку и вобрал ее так глубоко, как только мог.

— Помедленней, — испуганно сказал Холмс. — Не надо так сильно.

Грег засмеялся, опьяненный ощущением главенства. Он думал о том, что сейчас в его власти — выпускать зубы или нет. Сейчас он мог сделать с Холмсом все, что хотел, и Холмс ни хрена бы не успел среагировать. Он принялся с силой двигать губами по стволу, одновременно массируя яйца Холмса, нажимая совсем не слабо. Но тот лишь прерывисто стонал. Похоже, Холмсу нравилось, когда его брали за яйца. Эта мысль в очередной раз развеселила. Но Холмс не дал ее продолжить, отстранив.

— Спасибо, — сказал Холмс. — Снимайте джинсы и сюда, пожалуйста, — продолжил он, указав рукой на сиденье.

Что ж, по крайней мере, как собачку его, Грега, точно не возьмут. Он устроился на сиденье, пытаясь не путаться в ногах Холмса, который так и не спустил брюки до конца. Грег соврал бы, если бы сказал, что это его не заводило. Его заводило, кажется, все. Руки Холмса, которые осторожно трогали его под рубашкой, губы на шее, колено, прижимавшееся к бедру, потом — шуршание обертки от презерватива.

Грег вдруг вспомнил:

— Я… эээ… не готовился сегодня.

— Ничего. — Холмс погладил его по бедру, потом нажал на анус одетыми в презерватив пальцами, раскрывая.

Грег со стоном запрокинул голову назад, разглядывая потолок, отделанный светлой кожей. Пальцы двигались в нем, медленно, сосредоточенно, а он вдруг подумал — как это было бы, если бы Холмс взял его сразу, без подготовки, уже, наверное, можно, ведь это третий раз.

— Сними с себя все, — прошептал вдруг тот. — Хочу видеть тебя.

У Грега от его слов тепло внутри выросло до кипятка, который грозил выплеснуться за край. Он расстегнул пиджак и бросил его на свое сиденье, потом принялся стаскивать рубашку, ловя себя на том, что непрестанно облизывает губы. Холмс обхватил его на пару секунд руками перед тем, как войти, стиснул, вызывая волны мурашек. Грег только выдохнул. Он боялся сказать хоть слово, боялся нарушить что-то, создавшееся между ними. Потом Холмс вошел (одна нога Грега была на сиденье, другую Холмс держал на весу) и начал двигаться. Грег не сопротивлялся, стараясь раскрыться до конца, пальцы бестолково скользили по сиденью в попытке уцепиться за слишком плотно натянутую кожу. В крышу неистово стучал ливень, безумствуя, обрушивался водопадами на окна, словно пытаясь попасть в такт все убыстряющимся и убыстряющимся толчкам…

Вернувшись в кабинет в половине пятого, Грег сел в свое кресло и, опершись локтями на стол и обхватив голову руками, задумался. На этот раз он даже не пытался себе врать. Ему понравилось все, что происходило между ним и Холмсом, и больше того — ему не хотелось уходить. Грег знал, что, возвращаясь, выглядел довольно помятым, но, в конце концов, вряд ли кто заподозрит его именно в гей-сексе, а если и заподозрит и попробует что-то брякнуть, Грег его просто пошлет. Это его дело и больше ничье, и точка.

Он вспоминал, как они ехали до Скотланд-Ярда. Сделали порядочный круг, потому что движение по набережной здесь было только в одну сторону, но Грега не оставляла уверенность, что существовала возможность повернуть гораздо раньше и что Холмс специально приказал везти их таким дальним путем. Они ехали под шум дождя и не смотрели друг на друга, но в этом не было никакой неловкости, — было ощущение общей тайны, одного греха на двоих. Грег чувствовал, что его отпустило. И, пожалуй, теперь он знал, к какой категории относится Холмс. Нет, однозначно не к тем, кто развращен властью. Но к тем, кто не смог устоять, когда сошлись благоприятные для преступления обстоятельства.

— Что случилось? — Грег поднял глаза на Салли, возникшую на пороге кабинета.

— Вот, — сказала она, выставляя на стол две коробки, одну побольше, другую поменьше, и два стакана старбаксовского кофе. — Это вам принесли. Поделитесь кофе, шеф?

— Да, конечно.

Сердце Грега екнуло. Он открыл большую коробку и обнаружил в ней свою любимую китайскую лапшу и отдельно — мясо в кисло-сладком соусе. В маленькой лежали четыре пончика. Два оказались с шоколадным кремом и два с вишневым джемом, как раз те, которые он больше всего любил.

В ту ночь Грег, ложась спать, вновь вспомнил, как они с Холмсом трахались в машине, и впервые за эти недели потянулся к члену рукой.

[Miauka77]

Глава 6

На следующей неделе Холмс опять пропал, не появился он и через неделю, а позвонил только в десятых числах января. Праздники Грег провел в Бристоле в семье кузена, там было еще несколько родственников, которых он очень любил. И все же веселье не мешало ему периодически проверять телефон. Он не знал, почему ждал звонка или смс. Это было чертовски глупо. И он раздумывал, не записаться ли ему опять к психотерапевту. В прошлый раз он ходил к нему, когда Энн умоляла его не подавать на развод, заклинала нестабильной психикой Эллис. А в этот… Стоило ему представить, как он рассказывает всю эту историю постороннему человеку, как его разбирал смех. И все же, возможно, это надо будет сделать. Надо, чтобы оставить все в прошлом.

Прежде чем позвонить, Холмс прислал в тот день — и это была среда — дорогой шоколад.

— Не составите мне компанию вечером за коньяком и кофе? — спросил он.

Язык Грега невольно потянулся к губам. В животе зарождались огненные всполохи.

— Составлю, Холмс, — как-то очень просто сказал он. — Присылайте машину в пять.

На этот раз неловкости не было. И напряжения тоже. Зато в молчании было что-то болезненное, и Грегу опять не терпелось его прервать. Они то и дело встречались глазами, и Грегу казалось, что они ведут диалог помимо сознания, хотелось бы еще знать какой. Кофе был великолепен, коньяк — тоже. От нечего делать Грег то пялился в камин, у которого очень приятно было греть ноги после холодной зимней улицы, то рассматривал Холмса. Гадал, что же того заставило заниматься такой херней. Ведь Холмс был вполне привлекателен. Нет, даже не вполне. Холмс был очень привлекателен и, как бы ни дразнил его Шерлок по поводу веса и живота, имел очень привлекательное тело. Возможно, Холмс не был красавцем, а большой нос и пренебрежительное выражение лица, особенно в сочетании со стальным блеском глаз, делали его порой даже уродливым, или даже пугающе уродливым, но когда его лицо было спокойно или расслабленно, оно притягивало взгляд. И вообще — он ухаживал за собой, умел одеваться, и весь его облик был словно законченным произведением искусства. Может, поэтому к нему никто и не мог подступиться, подумал Грег. Статуями любуются, но редко кто на них дрочит. Особенно если кажется, что их нельзя раздеть.

И почему все складывается так по-идиотски? Ведь встреться они при других обстоятельствах, вероятно, могли бы…

Холмс в очередной раз поднял бокал, смотрел на Грега внимательно, и даже рот приоткрыл, словно хотел что-то сказать и не мог.

— Давай ты меня уже отпустишь, а? — вдруг выпалил Грег. — Невыносимо ведь…

У Холмса дрогнула челюсть. Он открыл рот и закрыл, но не поморщился, даже не нахмурился, только вдруг лицо стало таким беспомощным…

— Невыносимо? — тихо переспросил он.

— Черт, я не имел в виду, что хочу отказаться от сделки, и не имел в виду, что секс невыносим. Секс как раз очень хорош. Сама ситуация. Ну неужели ты не понимаешь, что она паршивая?

— Почему же не понимаю? — с легкой насмешкой, но обращенной не к Грегу, а непонятно вообще к чему, сказал Холмс. — Неужели, по-твоему, я могу чего-то не понимать?

— Тогда зачем?..

Холмс прервал его движением руки.

— Папка на столе, — сказал он.

— Оу. — Грег уставился на него.

— Чего же ты ждешь? — с усмешкой спросил Холмс и повернулся к камину. — Вот она там, твоя свобода от меня, никто не запрещает тебе ее взять.

— То есть я могу это сделать прямо сейчас? — Грег встал.

— Разумеется.

— И мне не придется за это платить как-то дополнительно? Это не аукнется мне чем-то ужасным, еще более извращенным, потом?

— Нет. С какой стати? Как и договаривались, ты меня больше не увидишь. Если только случайно. Не могу гарантировать, что перестану приезжать туда, где пострадает Шерлок. Но, разумеется, никаких личных контактов, как ты и хотел.

Голос Холмса звучал тускло, безжизненно, и его профиль казался сейчас особенно уродливым. В самом деле, что там такое с его семьей, если один из самых влиятельных людей в стране вырос таким, чтобы добывать себе секс шантажом? Ох ты, горе…

Грег подошел к нему и, взяв за плечи, слегка развернул к себе. Наклонился и аккуратно поцеловал.

— Пойдем, — сказал он. — У нас есть еще вечер. Мы оба на него, кажется, настроились, так что прямо сейчас заняться сногсшибательным сексом — это, по мне, лучший вариант.

У Холмса расширились глаза.

Грег засмеялся и потянул его за руку:

— Пойдем!

На этот раз они начали раздеваться еще на лестнице. Вывалились на нее, непрерывно целуясь, вцепились друг в друга, словно боялись отпустить. Грег стащил с Майкрофта пиджак и бросил его куда-то на ступеньки. Его собственные руки запутались в свитере, но распутывать их было некогда — он был занят тем, что вылизывал чужой вкусный рот. Поэтому ремнем и молнией на джинсах занялся Майкрофт. На площадке перед дверью он толкнул Грега к стене, стаскивая с него джинсы до колен, и, присев, взял в рот. Стена была жутко холодная, а рот очень горячий, и у Грега в голове словно звезды сталкивались и разлетались от этого контраста. Майкрофт сначала вылизывал его член неторопливо и тщательно, потом стал двигать губами интенсивнее. Дыхание Майкрофта участилось, а пальцы его легли на яйца Грега, обводя, лаская — но без особой аккуратности, путаясь в волосках и дергая. Потом Майкрофт прервался, чтобы сделать глубокий вдох. Его губы припухли и блестели, а в глазах словно горел какой-то колдовской мрачный, решительный огонь. И сейчас они точно не были ни голубыми, ни холодными.

Глотнув воздуха, Майкрофт снова принялся за его член. У Грега, по ощущениям, плавились даже кости в ногах. А Майкрофт взял так глубоко, да еще упираясь своим огромным носом в паховые волосы. Грег со стонами вцепился в его шевелюру, потом опомнился и отпустил, но все равно, когда Майкрофт начал двигать ртом, положил на его затылок ладонь. Направлять не надо было, Майкрофт «знал дело», но у Грега по всему телу от этого зрелища — Холмс ему отсасывает — жаркие, острые мурашки бегали вверх и вниз. Грег рассудил, что если тому что-нибудь не понравится, то он прекратит. Конечно, он уже ни в чем относительно Майкрофта не был уверен, но вроде бы тот мазохистом не был. Вот бы еще… Пытаясь собрать остатки мозгов, растекающихся во всех направлениях, Грег прикидывал, как бы половчее сказать, что теперь его очередь.

Но Майкрофт его опередил — встал, вытаскивая волосы изо рта, и спросил:

— Не мог бы ты взять меня? Только прошу тебя воздержаться от мести, потому что у меня никого давно не было.

— По себе меряешь? — вздохнул Грег.

Майкрофт промолчал, но дернулся, и Грег понял, что ударил больно.

— Извини. У меня нет привычки мстить. — И он потянулся и поцеловал, слизывая с губ Майкрофта вкус собственной смазки. — Пойдем.

До спальни они еле добрели, потому что то и дело принимались целоваться и тереться друг о друга. Одежду разбросали по всей гостиной. Потом, в спальне, обнимались, гладили друг друга, скользили ладонями по членам, размазывая предэякулянт. Наконец Грег понял, что пора завязывать, иначе он кончит, еще не начав.

— Как ты хочешь, чтобы?.. — спросил он, отстраняясь.

Майкрофт вместо ответа забрался на кровать и, встав на четвереньки, слегка развел ягодицы. От зрелища предоставленной в его полное распоряжение задницы Грег чуть не взвыл. Он не мог взгляда отвести от крошечной розовой точки, окруженной рыжими волосками. На тумбочке нашлись спрей-любрикант, презервативы и тонкая перчатка. Грег натянул ее и, щедро смазав пальцы, полез внутрь. Майкрофт крупно вздрагивал каждый раз, когда Грегу удавалось чуть-чуть продвинуться.

До сих пор анальный секс Грега не очень-то интересовал. Во-первых, не так много времени оставляла работа, чтобы трахаться долгие часы и убивать время на подготовку, когда можно было сделать все быстрее. Во-вторых, его партнершам, включая жену, это редко нравилось, а если и попадались в прошлом любительницы, то как раз из тех, с кем он долгих отношений не заводил. Но сейчас у Грега яйца горели в нетерпении, и все же он боялся как-то повредить. В заднице у Майкрофта было слишком узко, уже, чем в любой другой на его памяти, и хотя тот явно пытался расслабиться и помочь его раскрыть, процедура подзатянулась. Наконец Грег стал входить. Майкрофт впустил его и, застонав, выгнулся. Руки его подломились, и он со стоном уронил на них голову. Грег погладил его по мокрой спине между лопаток, выудив из Майкрофта долгое «оооохххх».

Потом начал двигаться, сначала неторопливо. Член сдавливало до искр в глазах. Майкрофт коротко стонал и вскрикивал, пытаясь зарыться головой в подушку. Грег отыскал рукой его член и кайфовал от ощущения скользкой нежной плоти в ладони. Он не решался двигаться быстро, боясь привести Майкрофта на край, но в конце концов это случилось само собой — он разогнался в толчках и не мог себя остановить, особенно когда чувствовал, что Майкрофт подавался ему навстречу. Грег не понимал, нашел он его простату или нет, но Майкрофт непрерывно всхлипывал, или говорил «О господи, Грег», или вскрикивал пронзительно, и у Грега кровь стучала в ушах так сильно, что ему казалось — он сейчас прямо тут умрет.

Потом Майкрофт вдруг упал, зажимая руку Грега под собой, и Грег обвалился на него, не сразу поняв, что происходит. Он выскользнул из Майкрофта, оставляя в нем презерватив, потом выдернул руку, перевернул Майкрофта, развел его ноги, подтащил задницу к себе, выколупал презерватив и, запулив им в тумбочку красного дерева, вошел прямо так. Майкрофт только вздрагивал, не пытаясь сопротивляться, по его плечам катились крупные капли пота, кроме того, он искусал губы в кровь. Продвинувшись в нем, насколько позволяла позиция, Грег наклонился и принялся слизывать ее. У Майкрофта были мутные глаза, словно подернутые пеленой, словно происходящее было слишком сильным для него, так же, как и для Грега, и он не понимал, где он и что он. Он стонал каждый раз, когда Грег отрывался от его губ, и слабо отвечал языком, когда Грег снова атаковал его рот и принимался хозяйничать в нем. И это повторялось снова и снова.

[Miauka77]

Грег подтащил подушку и подложил под майкрофтову поясницу, потом опять начал двигаться, на этот раз вглядываясь в лицо Майкрофта с каждым толчком. Ему нравилось, когда тот сфокусировал взгляд на нем, нравилось поддавать изо всех сил вперед, нравилось слышать, как яйца шлепают о чужую тесную задницу, нравилось наклоняться и целовать плечо и ловить над ухом прерывистое хриплое дыхание. Нравилось чувствовать, как Майкрофт сжимает его, одновременно бестолково скользя руками по его спине в попытках прижать больше, сильней.

Потом, когда Грег заорал, выплескиваясь в глубину, пульсация вокруг его члена стала судорожной и сжимающей плотно, до боли. Он вытащил член из пыточного капкана, пачкая бедра Майкрофта своим семенем и, сам еще в тумане оргазма, который и не думал заканчиваться, а, казалось, только подпитывался зрелищем красного, раскрытого, натертого ануса, из которого подтекала его собственная сперма, положил руку на член всхлипывающего Майкрофта и довел его до оргазма рукой. Потом рухнул на Майкрофта, обессиленный последними всплесками, беспорядочно целуя куда пришлось, и лежал так, пока не затихли последние оргазменные судороги обоих. Он бы и заснул так, если бы Майкрофт ему позволил.

Но в конце концов пришлось слезть. Грег отполз на «свой» край кровати. Майкрофт вздохнул, пытаясь сесть, разглядывая невесть откуда взявшиеся между его ногами пятна крови. Грег взглянул на свой член и обнаружил, что, кроме спермы, там тоже была кровь. По счастью, немного.

— Извини, я не хотел, — искренне покаялся он. — Это правда вышло случайно. Я не…

— Я знаю. Не надо ничего объяснять. Ты все сделал, как нужно, — заверил Майкрофт. Нет — уже Холмс, тот самый, который с Грегом был на протяжении шести недель, вновь будто закованный в свою костюмную броню. Взгляд его, строгий, холодный, скользил мимо Грега. — Тебе, вероятно, не терпится разобраться с папкой. Иди в душ и присоединяйся ко мне внизу.

С этими словами Холмс вышел из комнаты.

Грег вздохнул. Он чувствовал себя одновременно удовлетворенным и неудовлетворенным. Телу было очень хорошо, но в груди будто чего-то не хватало. То ли тех ласк Холмса, к которым он привык…

Он пошел в ванную и минут пять еще стоял под душем, раздумывая о прелестях гей-секса. Пожалуй, надо будет попробовать с кем-нибудь из того же спорт-бара. Хотя нет. Уолтер, например, гей и пока без пары, даже бывший полицейский, но по сравнению с Холмсом, конечно, слишком сильно обделен интеллектуально…

Холмс ждал его внизу. В своем бордовом халате он стоял у камина, потягивая коньяк. Его волосы были мокрыми, он явно тоже принял душ. На столе лежала та самая белая папка. Грега передернуло, когда он прикоснулся к ней. Он принялся перелистывать документы, хотя, конечно, описи их здесь не было, и он не всю ее просмотрел в прошлый раз, так что пересчет в случае чего вряд ли мог помочь.

— Все на месте, — сухо, замкнуто сказал Холмс. — У тебя нет оснований сомневаться в моем слове.

Грег пожал плечами:

— У меня пока не было случая проверить. Но хорошо, если так.

Он почувствовал ужасную обиду. Только что ведь между ними было все нормально и правдиво. Был великолепный секс. Неужели нельзя расстаться по-человечески?

Донес папку до камина и бросил ее в огонь. Надеялся, что хоть так почувствует облегчение, но его не было. Словно какой-то осколок, засевший в нем с самого начала этой эпопеи, торчал под ребрами и саднил, болел там мучительно. Может, вообще застрял навеки, не вылечить никогда. «Фронтовое ранение», — подумал Грег и мысленно заржал.

— А остальное? Видеозаписи, файлы — как получить? Еще ведь и копия наверняка где-то есть?

— Ничего нет, — спокойно ответил Холмс и сделал глоток, разглядывая, как догорают листы, скручиваются рассыпавшиеся на отдельные фрагменты снимки. — Все было только в этой папке.

— То есть это что? — уставился на него Грег. — Я мог просто сжечь ее еще тогда, и ничего бы не было?

— Мог бы, — безразлично ответил Холмс.

— А ты мне давал двадцать минут! Да за эти двадцать минут можно было не то что папку — полкабинета сжечь! Черт возьми! Я-то думал, что все это всерьез, а ты блефовал! Блефовал! Ну ты и подонок, Майкрофт Холмс! — Грег почти прыжком преодолел разделявшее их расстояние и занес было руку. И чудом отвел в последний миг, скользнув по плечу. Может, потому и отвел, что Холмс стоял прямо, не делая попытки уклониться, и так же прямо смотрел. Безразлично. Безжизненно. — Мразь! Какая же ты мразь! — выкрикнул Грег, схватил свое пальто, висевшее на спинке кресла, и вылетел за дверь.

Шагал по улице, морщась от ветра, норовящего ударить по лицу. Все было не так, все было больно, неправильно, и осколок под ребрами дробился надвое, потом многократно, мешал дышать. Грег дошел до площади Ватерлоо и чуть не врезался в парочку влюбленных, которая, игнорируя целый мир, целовалась за углом. Парочка прыснула, разлетаясь, потом за спиной Грега опять собралась.

Почему он не мог вот так же? Почему если секс, то с каким-нибудь ублюдком, которому он нужен непонятно зачем. А жениться — так обязательно изменяют. Да и не интересен никто, это правда, прав ублюдочный Холмс. Нет чтобы с тем же Холмсом просто влюбиться друг в друга, трахаться в свое удовольствие — как показала практика, не безликое же правительство он в самом деле, не функция и не памятник на гранитном постаменте, а живой человек, и чувства у него наверняка какие-нибудь есть, и влюблялся он тоже в кого-нибудь… в кого-нибудь… Вашу мать!

Смех парочки раздался совсем близко. Грег повернул голову — парочка была все еще там, на углу, значит, он просто стоял на одном месте все эти минуты. Стоял на одном месте… столько недель. Черт побери, и вашу, вашу, вашу, вашу мать!!!

Он повернулся и пошел в клуб. Ветер почему-то опять задувал в лицо, но Грегу всю дорогу было смешно. Осколки оказались не гранатой — обыкновенным льдом, а лед имел свойство таять, надо лишь немного тепла. Лед — голубые глаза, думал Грег. Но лед растапливает земля — коричневое, карие. Ну как? Как он мог с самого начала этого не понять? Самое простое, что пришло бы в голову какой-нибудь романтичной школьнице или домохозяйке, обожающей ежедневный сериал. Только не полицейскому с тридцатилетним стажем, только не ему.

Холмс стоял на коленях в кабинете, упершись лбом в кресло, в котором сегодня сидел Грег. Спина, обтянутая бордовой тканью, вздрагивала. Услышав шаги, Холмс вскочил. Грег дошел до него и остановился. Холмс отступил на шаг, губы дрогнули — словно боялся, что Грег будет бить.

Грег вздохнул и покачал головой.

— Майкрофт, ответь мне, пожалуйста, на один вопрос. Ладно, на два. Почему ты просто не мог сказать мне, что я тебе нравлюсь? Почему, как это делают все нормальные люди, не мог просто признаться и начать ухаживать за мной?

Майкрофт молчал. Но по тому, как расширились его глаза и сбилось дыхание, Грег понял многое. Он смотрел на его лицо и думал, сколько же всего раньше не замечал. Каким усталым, грустным и настороженным может быть этот взгляд, как поперечные морщинки прорезают лоб и сталкиваются с продольными, как напрягается челюсть, когда Майкрофт боится чего-то — и больше всего на свете, вероятно, боится признать, что боится. Да и когда было заметить? Сначала просто не любил, потом боялся и ненавидел.

— Почему? — упрямо повторил Грег.

— Я думал, пяти вечеров будет достаточно, — тихо выдохнул тот.

И этого тоже Грег о нем не знал. Что Майкрофт готов измучить себя и того, кого любит, отталкивать его до бесконечности, только бы не позволить себе такую слабость, как любовь.

— Но оказалось недостаточно? — переспросил он.

— Нет, — Майкрофт вздохнул. — Недостаточно.

Грег сделал маленький шаг к нему и осторожно взял за плечи, вглядываясь в растерянное, уставшее лицо. А потом поцеловал, чувствуя, как под напором его губ раскрывается, поддается чужой упрямый рот.

— Мне тоже, — сказал Грег тихо, отстранившись. — Мне тоже недостаточно пяти вечеров.

И обнял Майкрофта еще сильней. Он знал, что это будет трудно. Что Майкрофт будет оттаивать слишком медленно, а он, Грег, порой будет очень нетерпелив, и временами они продолжат друг друга не понимать и не раз поссорятся, и, вероятно, именно он станет тем человеком, который чаще всего будет делать первый шаг, но сейчас он просто гладил Майкрофта по спине и улыбался, чувствуя, как затихает дрожь и как Майкрофт, выдыхая, расслабляется под его рукой.

я его помню. Очень неодназначные чувства вызвал. Спасибо!

[ира_николаевна]

одно из любимых произведений

[ИК-ИК]

Спасибо огромное! Это просто прекрасно! Я прорыдала пол фанфика, но ничуть об этом не жалею

[Miauka77]

ира_николаевна, ИК-ИК, МамаЛень, спасибо

МамаЛень, у меня у самой к нему есть некий протест)
с другой стороны, на мой взгляд, сломан здесь Майкрофт, а не Грег

[ravenkira]

Оооочень здорово!

[Miauka77]

ravenkira, спасибо)

[Stasiz]

Обоих жалко(( Но последний абзац очень обнадёживает!
Miauka77, большое спасибо!

Ох... Такие вот сделки-контракты - мой кинк, ничего не могу поделать... *да, я больной ублюдок*
Miauka77, спасибо за эту работу!

[Miauka77]

Stasiz, Esperansa, спасибо)

Stasiz,

Но последний абзац очень обнадёживает!

я думаю, Грег их обоих вытянет, да и Майкрофт отчаянно в нем нуждается)

Esperansa,

Такие вот сделки-контракты - мой кинк, ничего не могу поделать... *да, я больной ублюдок*

нас тут таких много а я еще и психотерапевт, между прочим

[inendlessspace]

Как раз недавно прочитала всю выкладку прошлой ЗФБ
Верю в такого Майкрофта!
Ваш фик открыл мне глаза на Майстред и стал самым любимым по пейрингу, спасибо :

[Murna Ben C]

Miauka77

*да, я больной ублюдок* нас тут таких много а я еще и психотерапевт, между прочим

обнимаю коллегу и родственную душу
Бедный Макрофт - это ж надо было столько наворотить, чтобы к понравившемуся мужику подкатить!? Хорошо, что Грег умница Этот сможет отогреть и растопить.

[Miauka77]

kotPhoenix, спасибо)

Ваш фик открыл мне глаза на Майстред

здесь для меня самый ужасный Майкрофт, который только может быть

Murna Ben C,

обнимаю коллегу и родственную душу

Бедный Макрофт - это ж надо было столько наворотить,

гений, чтоб его

[167880]

Очень нравится это произведение ещё с его первой выкладки - эмоционально и талантливо рассказанная неоднозначная (с этической точки зрения) история. Но любовь бывает в "разной упаковке"... Я этот рассказ несколько раз перечитывала - к нему хочется возвращаться. Спасибо Вам огромное, я с большим интересом слежу за Вашим творчеством!

[Miauka77]

167880,

Я этот рассказ несколько раз перечитывала - к нему хочется возвращаться.

спасибо.

Но любовь бывает в "разной упаковке"...

[Котце]

Фанфик мне очень понравился! Я, как и Грег,все пыталась понять, что же, черт возьми, у Холмса на уме?.
Вашему Майкрофту я очень импонирую. Мне всегда нравятся отступление от устоявшегося фанона.
Спасибо за хороший вечер!

вопросик

У вас в тексте упоминается строчка

Он знал, что это была сдача. Окончательная.

Вы тут имели в виду нечто типа капитуляции? А то "сдача" у меня всегда ассоциируется с куплей-продажей

[Miauka77]

Котце, спасибо)

да, сдача - капитуляция)))

Вашему Майкрофту я очень импонирую. Мне всегда нравятся отступление от устоявшегося фанона. устоявшийся - это какой?)))

[Ripley]

Очень-очень понравилось. Спасибо.
И вхарактерно, и написано здорово.

[Miauka77]

Ripley, спасибо)

[Murna Ben C]

Мне всегда нравятся отступление от устоявшегося фанона. устоявшийся - это какой?)))

Ага, и я "постою-послушаю"

[Котце]

Мне всегда нравятся отступление от устоявшегося фанона. устоявшийся - это какой?)))

Да ладно?
80% фиков показывают его как чувствительного, никем не понятого, всепонимающего.
Я все удивляюсь, как эта ранимая душа страной-то руководит?

[Праймари]

Miauka77, спасибо за пару часов удовольствия на работе!

Дождалась субботы и написала о фике:
primary.diary.ru/p207714756.htm

[Miauka77]

Котце,

80% фиков показывают его как чувствительного, никем не понятого, всепонимающего.
Я все удивляюсь, как эта ранимая душа страной-то руководит?

если исключить всепонимающесть, то в остальном разве одно другому мешает?) подавил, сублимировал и вперед)))

Праймари, спасибо)
глядишь, на вас и научусь спокойно критику принимать
но дедлайна не было, и финал именно таким и планировался, если что)

[Праймари]

Miauka77,

лядишь на вас и научусь спокойно критику принимать

Ну, во-первых, я критикую не качество текста (пишете вы замечательно, честно!), а обоснуй и естественность, на мой взгляд, поведения, а это же все субъективно, я пропускаю все тексты через себя, с учетом моего опыта и восприятия что-то выглядит не так, как выглядит для вас, и это нормально, кмк.
Во-вторых, если на самом деле неприятно, я не буду писать о тех ваших фиках, где понравилось не все, это не проблема. Просто большинство авторов и не подозревает о моих отзывах, которые я иногда пишу в пространство, а вы живой реальный человек, и вполне возможно учесть ваше мнение.

но дедлайна не было, и финал именно таким и планировался, если что)

Про дедлайн же я просто предположила. )) Значит, чего-то мне не хватило. У меня голова ломается об этом думать, пытаться смоделировать их поведение, это слишком сложно.

[Miauka77]

Праймари,

Во-вторых, если на самом деле неприятно, я не буду писать о тех ваших фиках, где понравилось не все, это не проблема.

не-не-не. я вам и в личку написала тоже, что все ок и приятно наоборот. и в общем-то, не только приятно, но повод о многом подумать. не только в связи с фиком, а в целом.

я даже как бы и не спорю там, где вижу по-другому, потому что это вопрос восприятия. может, я рада была бы тоже так отзывы научиться писать. а мне, наверное, не хватает смелости выражать свое мнение из-за того, что я боюсь обидеть. то, что я жестко делаю в редактуре, совершенно не могу сделать, как читатель.

я критикую не качество текста (пишете вы замечательно, честно!)
спасибо за комплимент.

Значит, чего-то мне не хватило. У меня голова ломается об этом думать, пытаться смоделировать их поведение, это слишком сложно. на мой взгляд, там куча вариантов возможна, как дальше, но я совершенно не вижу варианта, что они бы могли расстаться. и для меня это обосновано именно характером Грега в фике. собственно, что он делает для жены, можно сказать, он тоже делает и для Майкрофта.