Название: Сжигая за собой мосты — не возвращайтесь за пеплом
Автор: MsHelena
Соавтор: Olivia N. Moonlight
Бета: Souris Danseuse
Фандом: Шерлок
Жанр: слэш, драма, повседневность, АU
Пейринг/Герои: Грегори/Майкрофт
Рейтинг: NC-17
Размер: Макси
Размещение: mystrade.diary.ru/?userid=3089904
Саммари: Когда они встречаются впервые, им всего лишь двенадцать: возраст, когда дружба самая крепкая, мир прост, горизонт безоблачен, а впереди предстоит дорога друг к другу. Дорога длиною в жизнь.
Предупреждения: OOC, АУ
Критика: возможна в мягкой форме
Глава 7
Редкие солнечные лучи, пробиваясь через крону деревьев, играли в догонялки на деревянном крыльце, где топтался Грегори. Три долгих минуты мальчик искоса поглядывал на то, как бегают блики света на окнах гостиной Холмсов, и не спешил стучать в дверь. Переминаясь с ноги на ногу, он то заносил и вновь опускал руку, то начинал мять бумажный пакет… Лестрейду очень хотелось увидеть друга после разлуки. Единственным, что его останавливало, был постыднейший страх перед строгой миссис Холмс. Переложив в очередной раз коричневый пакет, Грег неудачно надавил на бумагу, и в воздухе острее поплыл аромат печёных яблок и корицы. Шарлотка была приготовлена специально для его друга, и Грег стойко боролся с искушением отломить для себя кусочек.
Лестрейд вздохнул – солнце и аромат яблок вдруг напомнили ему веснушчатого друга. Грегори сильно соскучился по приятелю. Ему не хватало язвительных замечаний и метких комментариев об одноклассниках так же сильно, как и неисчерпаемого терпения к его слабостям – футболу и рисованию. Так уютно было молчать вдвоем, когда один из них выполнял домашнее задание по черчению, склонившись над листом бумаги и высунув от усердия язык, а второй – решал свои задачки по экономике, будь они неладны.
Грег сжал губы, «вспомнил», что стучать вовсе не обязательно, обречённо вздохнул и нажал кнопку дверного звонка, который до этого игнорировал.
В дверном проёме возникла миссис Холмс, едва не сияющая от радушия, с цветущей улыбкой на губах. Лестрейд моргнул пару раз для верности, но улыбка не исчезла. Доброжелательная миссис Холмс – это что-то из ряда вон выходящее. В его представлении мама Майкрофта всегда была строгой дамой, хладной статью напоминающей Снежную Королеву из сказки, которую читала ему в детстве на ночь старшая сестра.
– Я… тут… это… – промямлил Грег, теряясь под пристальным взглядом голубых глаз. – Вот… мама передала шарлотку. Я к Майкрофту, – выдохнул он, наконец, и повесил голову, приготовившись к тому, что его не пустят.
– Проходи, Грегори.
Дверь открылась шире, пропуская его. Лестрейд облегченно выдохнул и шагнул за порог. Еще в прихожей он услышал переливчатый смех Уильяма, а следом – смех взрослого мужчины. Грег отдал миссис Холмс пакет и двинулся к лестнице на второй этаж, но не удержался и заглянул по дороге в гостиную.
В комнате на диване у окна сидел высокий мужчина с темными волнистыми волосами и золотистой от загара кожей. Он держал на коленях младшего брата Майка, и Уильям, обычно такой капризный и своенравный, казалось, вовсе не возражал. Фамильное сходство с мальчиками Холмс бросалось в глаза, и Лестрейд решил, что проведать Майкрофта пришел кто-то из родственников.
– Говард, – обратилась к мужчине миссис Холмс, подойдя к Грегу сзади, – познакомься с другом Майкрофта.
Мужчина встал с дивана и, продолжая держать на руках Уильяма, подошел, чтобы поприветствовать гостя.
– Говард Холмс, – протянул он руку мальчику.
Грегори еще раз удивился тому, как непринужденно ведут себя Уильям и его мама с гостем.
– Говард – отец Майкрофта и Уильяма, – объяснила хозяйка дома в ответ на молчаливое недоумение Грега, чем окончательно запутала его.
– Я Шерлок! – звонко выкрикнул трехлетний малыш и стал вырываться из объятий отца, протестуя против своего имени.
Мать смотрела на это действо со смехом и выглядела при этом абсолютно счастливым человеком.
– Стоило отцу назвать его полным именем, как сын заявил, что больше не будет откликаться на свое первое имя и отныне станет Шерлоком, – объяснила она.
– Но вы же… – все еще недоумевал Лестрейд, обращаясь к мистеру Холмсу. Он хорошо помнил историю Майка о том, как его отец пропал, отправившись в научную экспедицию в Колумбию. Даже семья считала, что он погиб, что уж и говорить о посторонних.
– Да-да, считался пропавшим без вести, – подтвердил глава семьи. – Власти Колумбии сообщили, что наша исследовательская группа попала в эпицентр тайфуна, и никого не нашли. На самом деле, нас даже и не искали. Страну раздирают на части войны правительства с наркобаронами.
Грег и сам не заметил, как переместился в гостиную, так заинтересовал его рассказ мистера Холмса. Устроившись на краю дивана, он не отводил удивлённого взгляда от мужчины, слушая его с открытым ртом.
– Властям не было никакого дела до нескольких британцев, проводивших исследования в отдаленных селениях и по воле стихии не имевших возможности сообщить о себе. Горный обвал разрушил мост – нашу единственную связь с цивилизацией. Все наше оборудование пропало, радиостанция и автомобиль – разбиты камнями, упавшими с горного склона. Мы чудом спаслись, и пришлось ждать долгих одиннадцать месяцев, пока было восстановлено сообщение. Мы научились выживать в естественных условиях, помогали местным жителям, работали на благо общины.
– Вот это да, – восхищенно выдохнул Грегори, – прямо как у Жюля Верна.
– Да, – согласился, пряча улыбку, мистер Холмс. – Только вот Жюль Верн писал романы, не выходя из своего кабинета, а нам пришлось прочувствовать все прелести этого приключения на собственной шкуре.
Восхищенный блеск в глазах Грегори не потух даже после этих слов, приправленных горечью.
– Майкрофт у себя в комнате, – вмешалась миссис Холмс, напоминая Грегу, зачем он пришел, так как видела, что тому очень хочется послушать полный рассказ о злоключениях мужа. – Ему уже намного лучше, чем неделю назад, и мы забрали его из больницы домой.
– А что с ним? – спросил Лестрейд, ведь он не общался с другом с тех пор, как тот заболел.
– Мы и сами не знаем причины его болезни, – призналась хозяйка дома. – В тот день столько всего случилось...
Грегори заметил, как при этих словах миссис Холмс улыбнулась и с теплотой в глазах посмотрела на мужа, всё так же державшего на руках Уильяма (нет, теперь уже – Шерлока).
Миссис Холмс вывела Грега в коридор и приглушенным голосом с ноткой беспокойства стала рассказывать:
– …все было как обычно, – продолжила она, – разве только в тот день вернулся домой Говард, и это совершенно выбило меня из колеи. Младшенький сначала испугался отца, которого видел еще крохой, а Майкрофт сильно задержался после дополнительных занятий, так что Говард пошел ему навстречу. Видимо, они разминулись, и Говард увидел нашего мальчика уже на пороге дома. Обнял сына, а тот, видимо, от неожиданности, испугался и потерял сознание. Никто и подумать не мог, что все закончится лихорадкой с высокой температурой. Майк бредил и все порывался куда-то бежать, звал на помощь, просил не трогать его… Это было ужасно.
Лестрейд слушал, и ему становилось не по себе. Ему и в голову не могло прийти, что все так серьезно. Он думал, у Майка грипп или простуда, ну, воспаление легких, в конце концов.
– Я поднимусь к нему? – спросил Грег.
– Да, конечно, – согласилась миссис Холмс, – думаю, он будет рад тебя видеть. Вот, – женщина вернула бумажный пакет мальчику, – Майк обрадуется угощению. Передай мою благодарность матери.
Лестрейд поднялся на второй этаж и постучал в дверь комнаты Майка. Не услышав приглашения, он все же нажал на ручку и вошел.
Географическая карта, висевшая на противоположной стене комнаты, первой бросила в глаза Грегу. Слева от двери, подпирая стену, разместился хлипкий шкаф, готовый вот-вот развалиться от книг – любимого сокровища Майка. Возле окна расположился письменный стол, содержащийся в строгом порядке, соответствующем характеру Майка (не то, что бедлам, творившийся на столе в комнате Грега). Но только сейчас все предметы на любимом столе Майкрофта покрывал тонкий слой пыли. Такой же пепельный осадок отложился и в душе увидевшего это Лестрейда, особенно когда он увидел, наконец, своего друга. Тот лежал лицом к стене на узкой кровати. Он был одет, но, похоже, спал. Грег подошел и тронул друга за плечо. Вёл он себя нарочито небрежно и жизнерадостно, неосознанно пытаясь развеять мрачную атмосферу, что витала в комнате Майка.
– Эй, – весело позвал он, – сколько можно давить кровать, лежебока?
Почувствовав на своем плече чужую руку, Холмс так резко развернулся, что гость отшатнулся от неожиданности.
– Грег?! – голос у Майка был хриплый. Он выглядел таким домашним, со спутанными после сна волосами и заспанными глазами.
– Привет, соня, как здоровье? – Грег понял, что расплывается в улыбке, глядя на такого Майкрофта.
– Ты?.. Как ты тут?.. Привет... – Холмс растянул губы в легкой улыбке, обрадовавшись возникшему как будто из ниоткуда приятелю. – Я еще болею… немного.
– Ага, рассказывай… – подначивал Грегори, присаживаясь на кровать, – цветешь и пахнешь. Признайся, просто в школу ходить не хочешь.
– Я, правда, болею, – возразил Майк, – честное слово.
– Представляешь, – беспечно перебил его Лестрейд, – я сейчас с твоим отцом познакомился! Какой сюрприз! Вы, наверно, в себя прийти не можете от радости. Твоя мама просто светится от счастья, я даже глазам не поверил, когда она дверь открыла. Говорят, ты от удивления даже в обморок свалился. Что, серьезно?!
– Верно.
Спустив ноги с кровати, Майкрофт медленно поднял лицо к другу, и взгляд его потемнел и стал бездонным, как пропасть.
* * *
Юный Холмс повернулся на скрипящей больничной койке, отгоняя сон. День измотал его. Суетящиеся вокруг него медсёстры, испуганные и одновременно сияющие лица родителей, бесконечные расспросы и тесты, фрукты и пакеты с соком, натянутые улыбки, от которых болело лицо, смех, волнения и несмолкающие голоса – от всего этого у Майка голова шла кругом. Но, тем не менее, Холмс гнал от себя дрёму, опасаясь ещё более изматывающих ночных кошмаров.
Точнее, одного кошмара, который мальчик держал глубоко внутри, которым не мог поделиться ни с кем. Ни родителям, ни докторам, ни другу Майкрофт не желал открыться, поведать о своём похищении. Это была его тайна, страшная, постыдная и до отвращения мерзкая. Никому и никогда мальчик не сможет признаться в этом осклизлом кошмаре, и не снятый с его души груз продолжал его мучить.
Холмс заёрзал на матрасе, силой распахивая веки, вглядываясь во мрак палаты. Пёстрые краски дня отступили, и в этот сумеречный час близкие и знакомые казались подростку призраками, а дневная суета – фарсом. Тени же стали реальностью. Майк утомлённо выдохнул, наблюдая за колыхавшимися за окном тёмно-серыми листьями.
Внезапно лёгкий зуд на коже руки заставил его вздрогнуть. Холмс быстро потёр многострадальное место на сгибе локтя, где в вену втыкалась игла капельницы, и вдруг резко отдёрнул руку. Пригрезилось, или правда пластиковая трубка капельницы зашевелилась? Майк уже почти успокоился, когда ощутил, как по руке что-то ползёт. Изогнувшись петлёй, пластик трубки неспешно, но методично двигался к его лицу. Игриво, с издевательской нежностью, петля поглаживала вздрагивающую бледную кожу пластиковыми пальцами, пока с внезапной стальной силой не сдавила Майкрофту горло. Ужас захлестнул Холмса чёрной волной. Пытаясь разжать захват, мальчик судорожно хватал ртом воздух, в котором вместо запаха больничного дезинфектора поплыло колкое дуновение мяты и одеколона...
– Вот и встретились, детка.
Сорочка на груди Майка с глухим треском разорвалась под истошный мальчишеский крик.
Холмс подскочил на постели, оглядываясь, словно дикий зверь. Лоб был влажным от ледяной испарины ночного кошмара. Опять. Майк судорожно прошелся рукой по одежде – вроде цела. Капельница тоже оказалась на месте. В палате по-прежнему стояла глухая мгла. Хотя нет, из-под двери пробивался слабый свет, и доносились всё быстрее приближающиеся шаги. Должно быть, кто-то из дежурных медработников услышал его крик и теперь спешил в палату. Дверь скрипнула, и на пороге возник чёрный силуэт в коридорном свете. Майк открыл рот, чтобы неловко извиниться и отвязаться от ненужного внимания.
– Я… я в норме, – вяло пробормотал мальчик. – Мне, правда, ничего не нужно. Это просто плохой сон.
– Как скажешь, – равнодушно откликнулась тень, развернулась, чтобы уйти, но внезапно передумала.
– А ты уверен? Я ведь могу остаться. Нет? Ладно, ухожу. Вернусь, когда ты поумнеешь.
– Что? – опешил Майк.
– Поумнеешшшшшь, – прошипела тень и вошла в палату. Коридорный свет вычерчивал силуэт взрослого мужчины, но лица у тени не было. Лишь две горящих ядовитой мятой дыры вместо глаз, в пламя которых мальчик всё падал и падал...
Надрывая горло, Холмс метался в агонии, когда кто-то попытался удержать его за плечо. Майк распахнул шалые глаза и вцепился в руку девушки в белом халате, которая просто старалась его успокоить. За окном уже стелились блёкло-серые утренние сумерки.
– Снова кошмар? Майкрофт, ты в порядке?
– Не знаю… я не знаю!!!
Холмс схватился за бэйдж на нагрудном кармане девушки, как за соломинку, прочёл имя знакомой медсестры и измотано откинулся на подушки:
– Да, – выдохнул он. – Теперь, да. Я проснулся.
* * *
– Ой, а я ведь забыл, – спохватился Грег, хватаясь за бумажный пакет. – Моя мама кое-что передала тебе! Всю дорогу над ним дрожал. Держи.
Майк принял протянутый ему подарок без особой радости и, пошуршав ладонью внутри, достал форму из жесткой фольги с ароматной подрумяненной шарлоткой. Лёгкая улыбка осветила лицо мальчика, когда он поднял глаза на друга. Лестрейд сконфуженно почесал красный от смущения нос.
– Всю дорогу дрожал, говоришь? – продолжил улыбаться Майк.
– Ну, – замялся Грег. – Пирог так пах, что я... но я почти удержался.
Шарлотка была цела, за исключением аккуратной круглой дыры в центре до самого дна формы, где раньше был хрустящий, сдобренный корицей и маслом декоративный столбик из теста.
Подростки дружно прыснули, после чего Майк разделил пирог на две равные части, и следующая четверть часа прошла в ароматно-яблочном молчании. Холмс чувствовал исходившие от Грегори волны доброжелательности, и всей душой сожалел о том, что не может признаться и поблагодарить товарища за подарок – перочинный нож, спасший ему жизнь. Нет, даже нечто большее, чем жизнь.
***
Майк провёл в больнице полторы недели, и с каждым часом следующего дня его всё сильнее и сильнее терзало незнание. Во время самого похищения, при встрече с похитителем Холмса захлёстывали лишь страх и отвращение. По наивности мальчик не понимал смысла происходящего с ним, но позже, чернильными бессонными ночами, когда Холмсу удавалось побороть кошмары, мыслями он всё равно вновь и вновь возвращался в тот подвал, и цель всех манипуляций преступника не давала ему покоя.
Обратись Майк к кому-нибудь из взрослых или сверстников с подобными расспросами, пришлось бы объясняться. Оставался один возможный источник – книги, всегда бывшие верными друзьями Холмса. Но для того, чтобы до них добраться, нужно было вернуться домой, а для этого доктора должны были признать Майка здоровым, и именно это было для него проблемой.
Холмс терял в весе, неспокойный сон не приносил облегчения. Каждое утро Майкрофт чувствовал себя ещё более разбитым, чем накануне, его лихорадило, поднималась температура. В конце концов, мальчик решил, что если достаточно измотает себя, то к концу дня сможет просто «выключиться». И точно – едва в тот вечер его голова коснулась подушки, веки Майка мгновенно отяжелели, а когда открылись, за окном уже брезжил золотистый рассвет. Конечно, полностью избавится от кошмаров ему не удалось. По-прежнему в дрёмах он в пугающе-причудливой форме переживал снова и снова детали своего похищения. Кошмары его либо сопровождались размытыми ощущениями, либо, напротив, будто наяву Майк возвращался в тот самый подвал, из которого не было выхода. Он пытался освободиться там, во сне, но не мог распутать веревки и с паническим ужасом ждал возращения своего мучителя, отчаянно молясь о спасении. Страх, гнавший его по ночным улицам подальше от места заключения, никуда не исчезал.
Но с того дня, как Холмсу удалось провести ночь без сновидений, мальчик стал понемногу восстанавливать силы, и вскоре врачи дали разрешение родителям забрать старшего сына. Только одну единственную странность в поведении Майкрофта врачи не могли объяснить и лишь разводили руками: никому, включая медперсонал, он не желал позволять прикасаться к себе, и любые манипуляции с его телом терпел с трудом. Доктора списывали подобное состояние больного на переутомление из-за дополнительных занятий и потрясение от встречи с отцом. На самом же деле, Майк чувствовал, будто его вываляли в грязи после тех липких прикосновений к телу, и мальчику казалось, что ему не удастся отмыться уже никогда.
– Говард всё время казнит себя, что напугал тебя своим появлением, Майк, – вздыхала миссис Холмс, нежно проводя ладонью по солнечно-рыжим волосам сына, когда забирала его из больницы. С грустью и жалостью она отметила, как напрягся мальчик, нехотя снося материнскую ласку.
До дома они добрались без происшествий, и Холмс, выбираясь из кэба, уже стал прикидывать в уме, когда сможет отлучиться в городскую библиотеку.
– Здорово, парень! Рад, что тебе полегчало!
Мужская рука в чёрных волосках грубо хлопнулась на мальчишеское плечо. Майкрофт рванулся обратно внутрь кабины так быстро, как только мог, и вжался в сидение.
– Мистер Шмидт, следите за собой! – строго цыкнула миссис Холмс, мгновенно загораживая собой сына. – Майкрофт только оправился от потрясения. Попрошу впредь быть к этому внимательным!
Шмидт, семья которого жила через три дома от Холмсов, озадаченно вскинул руки:
– Да я просто поздороваться хотел только, – пробормотал мужчина. – Пугливый он у вас какой-то.
Холмс проводил удаляющегося соседа подозрительным взглядом. Он припомнил, что тот переехал сюда с женой меньше года назад. И спустя некоторое время пропал Такер Стиктер. Если подумать, детей у пары не было, и Майк чаще видел Шмидта не в паре с супругой, а одного либо с компанией товарищей, слоняющегося в свободное время по улице, около парка, возле бара. И недалеко от школьного стадиона. Что если бы вдруг оказалось... Нет, нет, нет! Холмс помотал головой, отгоняя глупые подозрения, но неприятный осадок после встречи с мужчиной остался.
***
– А ещё, представь себе, Грязнуха Мод... – заливался Грег.
– Просто Мод, – устало поправил Майк.
– Да какая разница. Так вот, она притащила на урок ботаники горшок с настоящей мандрагорой! Генри умудрился стащить растение и целый день пугал её корнем младшеклассников, – весело тарахтел Лестрейд, спеша поделиться последними школьными новостями. – А позавчера на перемене Пит...
Майкрофт сидел напряженно, положив руки на колени и сцепив пальцы в замок. Он слушал пустую болтовню Грега, но почти не улавливал смысла. Тайна сделала его старше на несколько лет, как будто его вырвали из детства и вышвырнули сразу во взрослую жизнь. Горький опыт, без воли Майка, продвинул его вперед по жизненному пути, дальше, чем его сверстников.
***
Сквозь толстые оконные стёкла центральной библиотеки почти не было слышно, как щебечут пристроившиеся на раме воробьи. Майкрофт покосился на птичью возню и вновь уткнулся в небольшой пожелтевший от времени том. Воровато пролистал книгу, со вздохом сожаления отложил в сторону и взял из нескончаемой кипы справа следующую. Впереди в гулкой прохладной тиши скрипнули половицы, и Холмс углядел в нескольких метрах от своего стола седую даму в шали, работницу библиотеки. Та теребила в пальцах крупные бусины искусственного жемчуга, и Майку явственно почудилось, будто секунду назад женщина буравила его настороженным взглядом.
А причина заключалась в том, что вот уже неделю Майкрофт наведывался в эту книжную обитель, и его подборка для чтения не могла не удивить. Мальчик понятия не имел, что и где ему нужно искать, чтобы найти ответ на терзавший его вопрос. Незнание измучило его не меньше, чем новый страх, появившийся сразу по возвращении в родной дом.
На следующее утро после встречи со Шмитом Холмс стоял у окна своей спальни и рассеянно смотрел на просыпающуюся улицу. Внезапно на лужайке дома напротив Майк заметил незнакомого загорелого парня с сумкой-сундуком в руках. Откуда он здесь взялся? Не сразу, но мальчик вспомнил, как мать упоминала что-то о новом садовнике у соседей. Холмс с настороженностью наблюдал через стекло за работой незнакомца. Спустя какое-то время парень отложил инструмент, стянул с торса мокрую от пота майку и полез в сумку. Одно неловкое движение, и о бетонный бордюр разбился какой-то флакон под смачное проклятие парня. Ветер дул в сторону дома Холмсов, и сквозь открытую форточку на Майка пахнуло дуновение с запахом срезанной травы... и терпкого мужского одеколона. Ледяная волна окатила Майкрофта, и спустя несколько мгновений он уже корчился на кровати, раскачиваясь из стороны в сторону, прикрывая лицо и нос руками и убеждая себя, что это не тот запах, а садовник – не тот мужчина.
С тех пор, как Холмс вернулся домой, в тот самый район, где с ним приключилась беда, в каждом взрослом мужчине он боялся узнать своего похитителя. Мальчик осознавал порой нелепость своих подозрений, но побороть их не мог. Единственным выходом, позволявшим хоть как-то заглушить страх и кошмары, было уйти с головой в поиски информации, отдаться своей извечной жажде знаний.
Каждый день Майк методично перерывал запасы библиотеки, по крупицам собирая такое необходимое ему знание. В конце концов, что-то более или менее оформленное появилось в мальчишеской голове. Смутная догадка о цели и желаниях похитителя, которая теперь пугала Холмса еще сильнее, чем незнание, легла тяжестью на его сердце. И сейчас Майк не мог уже смотреть в глаза друга с прежней непосредственностью. Ему мешало смущение, и ещё – волнение глубоко внутри. Поэтому Холмс искренне радовался той новости, что собирался сообщить Лестрейду. Потому что ему необходимо было во всём разобраться, но здесь, в этом самом месте, средоточии его страхов и подозрений, это было невозможно.
***
– Грег, послушай. Мама, наверное, не сказала тебе, но я должен, – Холмс поднял голову, чтобы встретиться глазами с другом и, наконец, выдавил, – мы переезжаем.
– Что?! – не понял ошарашенный Лестрейд. – Как это переезжаете? Куда? Зачем?!
– Папе предложили его прежнюю работу в университете, квартиру и денежную компенсацию. Мама тоже выходит на работу, она защитила докторскую, написала несколько пособий и учебник по физике. А я возвращаюсь свою прежнюю школу.
По мере того, как Майк с возрастающим энтузиазмом описывал их семейные перспективы, Грегори всё больше и больше мрачнел.
– Получается, – подвел он итог обречённым тоном, – мы больше с тобой не увидимся?
– Выходит, что так. Но знай, что бы ни случилось, мы всегда останемся друзьями.
1996 год
Девять лет спустя
– Чего ты копаешься, Пит, бери еще ту упаковку пива, пару пакетов чипсов и поторапливайся, вечеринка уже в полном разгаре, нас никто ждать не будет.
– Да понял, Грег, понял, не гони волну, я быстро.
Бывший одноклассник Лестрейда ринулся к полкам, пока Грег расплачивался на кассе в небольшом магазинчике на углу его улицы. Встреча школьных друзей проводилась раз в год в начале осени и стала уже хорошей традицией. Собирались, как и всегда, в доме Стивена, родители которого любили проводить эту пору года на Лазурном берегу.
– Да быстрее ты, улитка, – шипел Грег, глядя на неповоротливого Пита. Тот набрал десяток-полтора лишних килограммов, и в этом неповоротливом молодом мужчине с трудом можно было узнать прежнего бойкого и шустрого подростка.
– Все, я взял все, что нужно, – пропыхтел Пит, прижимая к себе объемный пакет, едва поспевая вслед за Лестрейдом.
Грегори направился в сторону выхода, когда дверной колокольчик прозвенел, сообщая о новом посетителе.
– Смотри, куда идешь, – довольно грубо посоветовал Грег, случайно столкнувшись с вошедшим мужчиной. Тот от растерянности уронил на пол папку с документами и наклонился, чтобы ее поднять, перегородив друзьям дорогу. Лестрейд уже начала закипать от злости, когда незнакомец выпрямился, и они оказались лицом к лицу.
– Грегори?! – спросил мужчина, пристально вглядываясь, в едва не танцующего от нетерпения Лестрейда.
– Черт меня побери… Майкрофт Шерринфорд Холмс… – выдохнул Грег полное имя мальчишки, знакомые черты которого легко можно было распознать в этом молодом мужчине.
Автор: MsHelena
Соавтор: Olivia N. Moonlight
Бета: Souris Danseuse
Фандом: Шерлок
Жанр: слэш, драма, повседневность, АU
Пейринг/Герои: Грегори/Майкрофт
Рейтинг: NC-17
Размер: Макси
Размещение: mystrade.diary.ru/?userid=3089904
Саммари: Когда они встречаются впервые, им всего лишь двенадцать: возраст, когда дружба самая крепкая, мир прост, горизонт безоблачен, а впереди предстоит дорога друг к другу. Дорога длиною в жизнь.
Предупреждения: OOC, АУ
Критика: возможна в мягкой форме
Глава 7
Редкие солнечные лучи, пробиваясь через крону деревьев, играли в догонялки на деревянном крыльце, где топтался Грегори. Три долгих минуты мальчик искоса поглядывал на то, как бегают блики света на окнах гостиной Холмсов, и не спешил стучать в дверь. Переминаясь с ноги на ногу, он то заносил и вновь опускал руку, то начинал мять бумажный пакет… Лестрейду очень хотелось увидеть друга после разлуки. Единственным, что его останавливало, был постыднейший страх перед строгой миссис Холмс. Переложив в очередной раз коричневый пакет, Грег неудачно надавил на бумагу, и в воздухе острее поплыл аромат печёных яблок и корицы. Шарлотка была приготовлена специально для его друга, и Грег стойко боролся с искушением отломить для себя кусочек.
Лестрейд вздохнул – солнце и аромат яблок вдруг напомнили ему веснушчатого друга. Грегори сильно соскучился по приятелю. Ему не хватало язвительных замечаний и метких комментариев об одноклассниках так же сильно, как и неисчерпаемого терпения к его слабостям – футболу и рисованию. Так уютно было молчать вдвоем, когда один из них выполнял домашнее задание по черчению, склонившись над листом бумаги и высунув от усердия язык, а второй – решал свои задачки по экономике, будь они неладны.
Грег сжал губы, «вспомнил», что стучать вовсе не обязательно, обречённо вздохнул и нажал кнопку дверного звонка, который до этого игнорировал.
В дверном проёме возникла миссис Холмс, едва не сияющая от радушия, с цветущей улыбкой на губах. Лестрейд моргнул пару раз для верности, но улыбка не исчезла. Доброжелательная миссис Холмс – это что-то из ряда вон выходящее. В его представлении мама Майкрофта всегда была строгой дамой, хладной статью напоминающей Снежную Королеву из сказки, которую читала ему в детстве на ночь старшая сестра.
– Я… тут… это… – промямлил Грег, теряясь под пристальным взглядом голубых глаз. – Вот… мама передала шарлотку. Я к Майкрофту, – выдохнул он, наконец, и повесил голову, приготовившись к тому, что его не пустят.
– Проходи, Грегори.
Дверь открылась шире, пропуская его. Лестрейд облегченно выдохнул и шагнул за порог. Еще в прихожей он услышал переливчатый смех Уильяма, а следом – смех взрослого мужчины. Грег отдал миссис Холмс пакет и двинулся к лестнице на второй этаж, но не удержался и заглянул по дороге в гостиную.
В комнате на диване у окна сидел высокий мужчина с темными волнистыми волосами и золотистой от загара кожей. Он держал на коленях младшего брата Майка, и Уильям, обычно такой капризный и своенравный, казалось, вовсе не возражал. Фамильное сходство с мальчиками Холмс бросалось в глаза, и Лестрейд решил, что проведать Майкрофта пришел кто-то из родственников.
– Говард, – обратилась к мужчине миссис Холмс, подойдя к Грегу сзади, – познакомься с другом Майкрофта.
Мужчина встал с дивана и, продолжая держать на руках Уильяма, подошел, чтобы поприветствовать гостя.
– Говард Холмс, – протянул он руку мальчику.
Грегори еще раз удивился тому, как непринужденно ведут себя Уильям и его мама с гостем.
– Говард – отец Майкрофта и Уильяма, – объяснила хозяйка дома в ответ на молчаливое недоумение Грега, чем окончательно запутала его.
– Я Шерлок! – звонко выкрикнул трехлетний малыш и стал вырываться из объятий отца, протестуя против своего имени.
Мать смотрела на это действо со смехом и выглядела при этом абсолютно счастливым человеком.
– Стоило отцу назвать его полным именем, как сын заявил, что больше не будет откликаться на свое первое имя и отныне станет Шерлоком, – объяснила она.
– Но вы же… – все еще недоумевал Лестрейд, обращаясь к мистеру Холмсу. Он хорошо помнил историю Майка о том, как его отец пропал, отправившись в научную экспедицию в Колумбию. Даже семья считала, что он погиб, что уж и говорить о посторонних.
– Да-да, считался пропавшим без вести, – подтвердил глава семьи. – Власти Колумбии сообщили, что наша исследовательская группа попала в эпицентр тайфуна, и никого не нашли. На самом деле, нас даже и не искали. Страну раздирают на части войны правительства с наркобаронами.
Грег и сам не заметил, как переместился в гостиную, так заинтересовал его рассказ мистера Холмса. Устроившись на краю дивана, он не отводил удивлённого взгляда от мужчины, слушая его с открытым ртом.
– Властям не было никакого дела до нескольких британцев, проводивших исследования в отдаленных селениях и по воле стихии не имевших возможности сообщить о себе. Горный обвал разрушил мост – нашу единственную связь с цивилизацией. Все наше оборудование пропало, радиостанция и автомобиль – разбиты камнями, упавшими с горного склона. Мы чудом спаслись, и пришлось ждать долгих одиннадцать месяцев, пока было восстановлено сообщение. Мы научились выживать в естественных условиях, помогали местным жителям, работали на благо общины.
– Вот это да, – восхищенно выдохнул Грегори, – прямо как у Жюля Верна.
– Да, – согласился, пряча улыбку, мистер Холмс. – Только вот Жюль Верн писал романы, не выходя из своего кабинета, а нам пришлось прочувствовать все прелести этого приключения на собственной шкуре.
Восхищенный блеск в глазах Грегори не потух даже после этих слов, приправленных горечью.
– Майкрофт у себя в комнате, – вмешалась миссис Холмс, напоминая Грегу, зачем он пришел, так как видела, что тому очень хочется послушать полный рассказ о злоключениях мужа. – Ему уже намного лучше, чем неделю назад, и мы забрали его из больницы домой.
– А что с ним? – спросил Лестрейд, ведь он не общался с другом с тех пор, как тот заболел.
– Мы и сами не знаем причины его болезни, – призналась хозяйка дома. – В тот день столько всего случилось...
Грегори заметил, как при этих словах миссис Холмс улыбнулась и с теплотой в глазах посмотрела на мужа, всё так же державшего на руках Уильяма (нет, теперь уже – Шерлока).
Миссис Холмс вывела Грега в коридор и приглушенным голосом с ноткой беспокойства стала рассказывать:
– …все было как обычно, – продолжила она, – разве только в тот день вернулся домой Говард, и это совершенно выбило меня из колеи. Младшенький сначала испугался отца, которого видел еще крохой, а Майкрофт сильно задержался после дополнительных занятий, так что Говард пошел ему навстречу. Видимо, они разминулись, и Говард увидел нашего мальчика уже на пороге дома. Обнял сына, а тот, видимо, от неожиданности, испугался и потерял сознание. Никто и подумать не мог, что все закончится лихорадкой с высокой температурой. Майк бредил и все порывался куда-то бежать, звал на помощь, просил не трогать его… Это было ужасно.
Лестрейд слушал, и ему становилось не по себе. Ему и в голову не могло прийти, что все так серьезно. Он думал, у Майка грипп или простуда, ну, воспаление легких, в конце концов.
– Я поднимусь к нему? – спросил Грег.
– Да, конечно, – согласилась миссис Холмс, – думаю, он будет рад тебя видеть. Вот, – женщина вернула бумажный пакет мальчику, – Майк обрадуется угощению. Передай мою благодарность матери.
Лестрейд поднялся на второй этаж и постучал в дверь комнаты Майка. Не услышав приглашения, он все же нажал на ручку и вошел.
Географическая карта, висевшая на противоположной стене комнаты, первой бросила в глаза Грегу. Слева от двери, подпирая стену, разместился хлипкий шкаф, готовый вот-вот развалиться от книг – любимого сокровища Майка. Возле окна расположился письменный стол, содержащийся в строгом порядке, соответствующем характеру Майка (не то, что бедлам, творившийся на столе в комнате Грега). Но только сейчас все предметы на любимом столе Майкрофта покрывал тонкий слой пыли. Такой же пепельный осадок отложился и в душе увидевшего это Лестрейда, особенно когда он увидел, наконец, своего друга. Тот лежал лицом к стене на узкой кровати. Он был одет, но, похоже, спал. Грег подошел и тронул друга за плечо. Вёл он себя нарочито небрежно и жизнерадостно, неосознанно пытаясь развеять мрачную атмосферу, что витала в комнате Майка.
– Эй, – весело позвал он, – сколько можно давить кровать, лежебока?
Почувствовав на своем плече чужую руку, Холмс так резко развернулся, что гость отшатнулся от неожиданности.
– Грег?! – голос у Майка был хриплый. Он выглядел таким домашним, со спутанными после сна волосами и заспанными глазами.
– Привет, соня, как здоровье? – Грег понял, что расплывается в улыбке, глядя на такого Майкрофта.
– Ты?.. Как ты тут?.. Привет... – Холмс растянул губы в легкой улыбке, обрадовавшись возникшему как будто из ниоткуда приятелю. – Я еще болею… немного.
– Ага, рассказывай… – подначивал Грегори, присаживаясь на кровать, – цветешь и пахнешь. Признайся, просто в школу ходить не хочешь.
– Я, правда, болею, – возразил Майк, – честное слово.
– Представляешь, – беспечно перебил его Лестрейд, – я сейчас с твоим отцом познакомился! Какой сюрприз! Вы, наверно, в себя прийти не можете от радости. Твоя мама просто светится от счастья, я даже глазам не поверил, когда она дверь открыла. Говорят, ты от удивления даже в обморок свалился. Что, серьезно?!
– Верно.
Спустив ноги с кровати, Майкрофт медленно поднял лицо к другу, и взгляд его потемнел и стал бездонным, как пропасть.
Юный Холмс повернулся на скрипящей больничной койке, отгоняя сон. День измотал его. Суетящиеся вокруг него медсёстры, испуганные и одновременно сияющие лица родителей, бесконечные расспросы и тесты, фрукты и пакеты с соком, натянутые улыбки, от которых болело лицо, смех, волнения и несмолкающие голоса – от всего этого у Майка голова шла кругом. Но, тем не менее, Холмс гнал от себя дрёму, опасаясь ещё более изматывающих ночных кошмаров.
Точнее, одного кошмара, который мальчик держал глубоко внутри, которым не мог поделиться ни с кем. Ни родителям, ни докторам, ни другу Майкрофт не желал открыться, поведать о своём похищении. Это была его тайна, страшная, постыдная и до отвращения мерзкая. Никому и никогда мальчик не сможет признаться в этом осклизлом кошмаре, и не снятый с его души груз продолжал его мучить.
Холмс заёрзал на матрасе, силой распахивая веки, вглядываясь во мрак палаты. Пёстрые краски дня отступили, и в этот сумеречный час близкие и знакомые казались подростку призраками, а дневная суета – фарсом. Тени же стали реальностью. Майк утомлённо выдохнул, наблюдая за колыхавшимися за окном тёмно-серыми листьями.
Внезапно лёгкий зуд на коже руки заставил его вздрогнуть. Холмс быстро потёр многострадальное место на сгибе локтя, где в вену втыкалась игла капельницы, и вдруг резко отдёрнул руку. Пригрезилось, или правда пластиковая трубка капельницы зашевелилась? Майк уже почти успокоился, когда ощутил, как по руке что-то ползёт. Изогнувшись петлёй, пластик трубки неспешно, но методично двигался к его лицу. Игриво, с издевательской нежностью, петля поглаживала вздрагивающую бледную кожу пластиковыми пальцами, пока с внезапной стальной силой не сдавила Майкрофту горло. Ужас захлестнул Холмса чёрной волной. Пытаясь разжать захват, мальчик судорожно хватал ртом воздух, в котором вместо запаха больничного дезинфектора поплыло колкое дуновение мяты и одеколона...
– Вот и встретились, детка.
Сорочка на груди Майка с глухим треском разорвалась под истошный мальчишеский крик.
Холмс подскочил на постели, оглядываясь, словно дикий зверь. Лоб был влажным от ледяной испарины ночного кошмара. Опять. Майк судорожно прошелся рукой по одежде – вроде цела. Капельница тоже оказалась на месте. В палате по-прежнему стояла глухая мгла. Хотя нет, из-под двери пробивался слабый свет, и доносились всё быстрее приближающиеся шаги. Должно быть, кто-то из дежурных медработников услышал его крик и теперь спешил в палату. Дверь скрипнула, и на пороге возник чёрный силуэт в коридорном свете. Майк открыл рот, чтобы неловко извиниться и отвязаться от ненужного внимания.
– Я… я в норме, – вяло пробормотал мальчик. – Мне, правда, ничего не нужно. Это просто плохой сон.
– Как скажешь, – равнодушно откликнулась тень, развернулась, чтобы уйти, но внезапно передумала.
– А ты уверен? Я ведь могу остаться. Нет? Ладно, ухожу. Вернусь, когда ты поумнеешь.
– Что? – опешил Майк.
– Поумнеешшшшшь, – прошипела тень и вошла в палату. Коридорный свет вычерчивал силуэт взрослого мужчины, но лица у тени не было. Лишь две горящих ядовитой мятой дыры вместо глаз, в пламя которых мальчик всё падал и падал...
Надрывая горло, Холмс метался в агонии, когда кто-то попытался удержать его за плечо. Майк распахнул шалые глаза и вцепился в руку девушки в белом халате, которая просто старалась его успокоить. За окном уже стелились блёкло-серые утренние сумерки.
– Снова кошмар? Майкрофт, ты в порядке?
– Не знаю… я не знаю!!!
Холмс схватился за бэйдж на нагрудном кармане девушки, как за соломинку, прочёл имя знакомой медсестры и измотано откинулся на подушки:
– Да, – выдохнул он. – Теперь, да. Я проснулся.
– Ой, а я ведь забыл, – спохватился Грег, хватаясь за бумажный пакет. – Моя мама кое-что передала тебе! Всю дорогу над ним дрожал. Держи.
Майк принял протянутый ему подарок без особой радости и, пошуршав ладонью внутри, достал форму из жесткой фольги с ароматной подрумяненной шарлоткой. Лёгкая улыбка осветила лицо мальчика, когда он поднял глаза на друга. Лестрейд сконфуженно почесал красный от смущения нос.
– Всю дорогу дрожал, говоришь? – продолжил улыбаться Майк.
– Ну, – замялся Грег. – Пирог так пах, что я... но я почти удержался.
Шарлотка была цела, за исключением аккуратной круглой дыры в центре до самого дна формы, где раньше был хрустящий, сдобренный корицей и маслом декоративный столбик из теста.
Подростки дружно прыснули, после чего Майк разделил пирог на две равные части, и следующая четверть часа прошла в ароматно-яблочном молчании. Холмс чувствовал исходившие от Грегори волны доброжелательности, и всей душой сожалел о том, что не может признаться и поблагодарить товарища за подарок – перочинный нож, спасший ему жизнь. Нет, даже нечто большее, чем жизнь.
Майк провёл в больнице полторы недели, и с каждым часом следующего дня его всё сильнее и сильнее терзало незнание. Во время самого похищения, при встрече с похитителем Холмса захлёстывали лишь страх и отвращение. По наивности мальчик не понимал смысла происходящего с ним, но позже, чернильными бессонными ночами, когда Холмсу удавалось побороть кошмары, мыслями он всё равно вновь и вновь возвращался в тот подвал, и цель всех манипуляций преступника не давала ему покоя.
Обратись Майк к кому-нибудь из взрослых или сверстников с подобными расспросами, пришлось бы объясняться. Оставался один возможный источник – книги, всегда бывшие верными друзьями Холмса. Но для того, чтобы до них добраться, нужно было вернуться домой, а для этого доктора должны были признать Майка здоровым, и именно это было для него проблемой.
Холмс терял в весе, неспокойный сон не приносил облегчения. Каждое утро Майкрофт чувствовал себя ещё более разбитым, чем накануне, его лихорадило, поднималась температура. В конце концов, мальчик решил, что если достаточно измотает себя, то к концу дня сможет просто «выключиться». И точно – едва в тот вечер его голова коснулась подушки, веки Майка мгновенно отяжелели, а когда открылись, за окном уже брезжил золотистый рассвет. Конечно, полностью избавится от кошмаров ему не удалось. По-прежнему в дрёмах он в пугающе-причудливой форме переживал снова и снова детали своего похищения. Кошмары его либо сопровождались размытыми ощущениями, либо, напротив, будто наяву Майк возвращался в тот самый подвал, из которого не было выхода. Он пытался освободиться там, во сне, но не мог распутать веревки и с паническим ужасом ждал возращения своего мучителя, отчаянно молясь о спасении. Страх, гнавший его по ночным улицам подальше от места заключения, никуда не исчезал.
Но с того дня, как Холмсу удалось провести ночь без сновидений, мальчик стал понемногу восстанавливать силы, и вскоре врачи дали разрешение родителям забрать старшего сына. Только одну единственную странность в поведении Майкрофта врачи не могли объяснить и лишь разводили руками: никому, включая медперсонал, он не желал позволять прикасаться к себе, и любые манипуляции с его телом терпел с трудом. Доктора списывали подобное состояние больного на переутомление из-за дополнительных занятий и потрясение от встречи с отцом. На самом же деле, Майк чувствовал, будто его вываляли в грязи после тех липких прикосновений к телу, и мальчику казалось, что ему не удастся отмыться уже никогда.
– Говард всё время казнит себя, что напугал тебя своим появлением, Майк, – вздыхала миссис Холмс, нежно проводя ладонью по солнечно-рыжим волосам сына, когда забирала его из больницы. С грустью и жалостью она отметила, как напрягся мальчик, нехотя снося материнскую ласку.
До дома они добрались без происшествий, и Холмс, выбираясь из кэба, уже стал прикидывать в уме, когда сможет отлучиться в городскую библиотеку.
– Здорово, парень! Рад, что тебе полегчало!
Мужская рука в чёрных волосках грубо хлопнулась на мальчишеское плечо. Майкрофт рванулся обратно внутрь кабины так быстро, как только мог, и вжался в сидение.
– Мистер Шмидт, следите за собой! – строго цыкнула миссис Холмс, мгновенно загораживая собой сына. – Майкрофт только оправился от потрясения. Попрошу впредь быть к этому внимательным!
Шмидт, семья которого жила через три дома от Холмсов, озадаченно вскинул руки:
– Да я просто поздороваться хотел только, – пробормотал мужчина. – Пугливый он у вас какой-то.
Холмс проводил удаляющегося соседа подозрительным взглядом. Он припомнил, что тот переехал сюда с женой меньше года назад. И спустя некоторое время пропал Такер Стиктер. Если подумать, детей у пары не было, и Майк чаще видел Шмидта не в паре с супругой, а одного либо с компанией товарищей, слоняющегося в свободное время по улице, около парка, возле бара. И недалеко от школьного стадиона. Что если бы вдруг оказалось... Нет, нет, нет! Холмс помотал головой, отгоняя глупые подозрения, но неприятный осадок после встречи с мужчиной остался.
– А ещё, представь себе, Грязнуха Мод... – заливался Грег.
– Просто Мод, – устало поправил Майк.
– Да какая разница. Так вот, она притащила на урок ботаники горшок с настоящей мандрагорой! Генри умудрился стащить растение и целый день пугал её корнем младшеклассников, – весело тарахтел Лестрейд, спеша поделиться последними школьными новостями. – А позавчера на перемене Пит...
Майкрофт сидел напряженно, положив руки на колени и сцепив пальцы в замок. Он слушал пустую болтовню Грега, но почти не улавливал смысла. Тайна сделала его старше на несколько лет, как будто его вырвали из детства и вышвырнули сразу во взрослую жизнь. Горький опыт, без воли Майка, продвинул его вперед по жизненному пути, дальше, чем его сверстников.
Сквозь толстые оконные стёкла центральной библиотеки почти не было слышно, как щебечут пристроившиеся на раме воробьи. Майкрофт покосился на птичью возню и вновь уткнулся в небольшой пожелтевший от времени том. Воровато пролистал книгу, со вздохом сожаления отложил в сторону и взял из нескончаемой кипы справа следующую. Впереди в гулкой прохладной тиши скрипнули половицы, и Холмс углядел в нескольких метрах от своего стола седую даму в шали, работницу библиотеки. Та теребила в пальцах крупные бусины искусственного жемчуга, и Майку явственно почудилось, будто секунду назад женщина буравила его настороженным взглядом.
А причина заключалась в том, что вот уже неделю Майкрофт наведывался в эту книжную обитель, и его подборка для чтения не могла не удивить. Мальчик понятия не имел, что и где ему нужно искать, чтобы найти ответ на терзавший его вопрос. Незнание измучило его не меньше, чем новый страх, появившийся сразу по возвращении в родной дом.
На следующее утро после встречи со Шмитом Холмс стоял у окна своей спальни и рассеянно смотрел на просыпающуюся улицу. Внезапно на лужайке дома напротив Майк заметил незнакомого загорелого парня с сумкой-сундуком в руках. Откуда он здесь взялся? Не сразу, но мальчик вспомнил, как мать упоминала что-то о новом садовнике у соседей. Холмс с настороженностью наблюдал через стекло за работой незнакомца. Спустя какое-то время парень отложил инструмент, стянул с торса мокрую от пота майку и полез в сумку. Одно неловкое движение, и о бетонный бордюр разбился какой-то флакон под смачное проклятие парня. Ветер дул в сторону дома Холмсов, и сквозь открытую форточку на Майка пахнуло дуновение с запахом срезанной травы... и терпкого мужского одеколона. Ледяная волна окатила Майкрофта, и спустя несколько мгновений он уже корчился на кровати, раскачиваясь из стороны в сторону, прикрывая лицо и нос руками и убеждая себя, что это не тот запах, а садовник – не тот мужчина.
С тех пор, как Холмс вернулся домой, в тот самый район, где с ним приключилась беда, в каждом взрослом мужчине он боялся узнать своего похитителя. Мальчик осознавал порой нелепость своих подозрений, но побороть их не мог. Единственным выходом, позволявшим хоть как-то заглушить страх и кошмары, было уйти с головой в поиски информации, отдаться своей извечной жажде знаний.
Каждый день Майк методично перерывал запасы библиотеки, по крупицам собирая такое необходимое ему знание. В конце концов, что-то более или менее оформленное появилось в мальчишеской голове. Смутная догадка о цели и желаниях похитителя, которая теперь пугала Холмса еще сильнее, чем незнание, легла тяжестью на его сердце. И сейчас Майк не мог уже смотреть в глаза друга с прежней непосредственностью. Ему мешало смущение, и ещё – волнение глубоко внутри. Поэтому Холмс искренне радовался той новости, что собирался сообщить Лестрейду. Потому что ему необходимо было во всём разобраться, но здесь, в этом самом месте, средоточии его страхов и подозрений, это было невозможно.
– Грег, послушай. Мама, наверное, не сказала тебе, но я должен, – Холмс поднял голову, чтобы встретиться глазами с другом и, наконец, выдавил, – мы переезжаем.
– Что?! – не понял ошарашенный Лестрейд. – Как это переезжаете? Куда? Зачем?!
– Папе предложили его прежнюю работу в университете, квартиру и денежную компенсацию. Мама тоже выходит на работу, она защитила докторскую, написала несколько пособий и учебник по физике. А я возвращаюсь свою прежнюю школу.
По мере того, как Майк с возрастающим энтузиазмом описывал их семейные перспективы, Грегори всё больше и больше мрачнел.
– Получается, – подвел он итог обречённым тоном, – мы больше с тобой не увидимся?
– Выходит, что так. Но знай, что бы ни случилось, мы всегда останемся друзьями.
1996 год
Девять лет спустя
– Чего ты копаешься, Пит, бери еще ту упаковку пива, пару пакетов чипсов и поторапливайся, вечеринка уже в полном разгаре, нас никто ждать не будет.
– Да понял, Грег, понял, не гони волну, я быстро.
Бывший одноклассник Лестрейда ринулся к полкам, пока Грег расплачивался на кассе в небольшом магазинчике на углу его улицы. Встреча школьных друзей проводилась раз в год в начале осени и стала уже хорошей традицией. Собирались, как и всегда, в доме Стивена, родители которого любили проводить эту пору года на Лазурном берегу.
– Да быстрее ты, улитка, – шипел Грег, глядя на неповоротливого Пита. Тот набрал десяток-полтора лишних килограммов, и в этом неповоротливом молодом мужчине с трудом можно было узнать прежнего бойкого и шустрого подростка.
– Все, я взял все, что нужно, – пропыхтел Пит, прижимая к себе объемный пакет, едва поспевая вслед за Лестрейдом.
Грегори направился в сторону выхода, когда дверной колокольчик прозвенел, сообщая о новом посетителе.
– Смотри, куда идешь, – довольно грубо посоветовал Грег, случайно столкнувшись с вошедшим мужчиной. Тот от растерянности уронил на пол папку с документами и наклонился, чтобы ее поднять, перегородив друзьям дорогу. Лестрейд уже начала закипать от злости, когда незнакомец выпрямился, и они оказались лицом к лицу.
– Грегори?! – спросил мужчина, пристально вглядываясь, в едва не танцующего от нетерпения Лестрейда.
– Черт меня побери… Майкрофт Шерринфорд Холмс… – выдохнул Грег полное имя мальчишки, знакомые черты которого легко можно было распознать в этом молодом мужчине.
@темы: Рейтинг NC-17, Майкрофт Холмс, Фанфик, Грегори Лестрейд
-
-
01.06.2015 в 11:51-
-
01.06.2015 в 11:53-
-
01.06.2015 в 12:37-
-
01.06.2015 в 19:58-
-
09.01.2016 в 01:07А что же дальше то?
-
-
14.06.2016 в 04:39-
-
27.07.2016 в 01:00-
-
27.07.2016 в 06:51