Название: Пока смерть не разлучит нас. Глава 27
Автор: MsHelena
Соавтор: Koshka-matryoshka
Фандом: Шерлок
Жанр: слэш
Пейринг/Герои: Майкрофт/Лестрейд, Шерлок/Джон
Рейтинг: R
Размер: Макси
Дисклеймер: ни на что не претендую
Размещение: mystrade.diary.ru/?userid=3089904
Саммари: Они живут уже более двух тысячелетий, обреченные на вечную жизнь без любви,
до тех пор пока не найдут свою вторую половинку. Того единственного, ради которого стоит умереть.
Предупреждения: OOC, АУ
Критика: возможна в мягкой форме
Глава 27
Стараясь отвлечься от грустных мыслей, миссис Хадсон решила заняться тем, что у неё лучше всего получалось — выпечкой. Сам процесс всегда успокаивал: стоило смешать взбитые в крепкую пену яйца с сахаром и тёплым молоком, добавить золотистого растопленного масла, щепотку ванили, а потом покрыть белоснежной периной из просеянной муки, как хрупкое душевное равновесие восстанавливалось.
«Заодно и Джона порадую», — размышляла женщина, доставая продукты и делая приёмник погромче, чтобы насладиться немудрёным мотивчиком. Ещё покойная бабушка говорила, что пища, приготовленная с любовью, лечит лучше любых лекарств, и Марта не пренебрегала этим советом: она не могло излечить Джона от тоски, но немного поднять ему настроение — вполне.
Миссис Хадсон тихонько вздохнула, припоминая, как её «мальчики» любили пышную сдобу, что даже привереда-Шерлок снисходил до того, чтобы попробовать кусочек, и приступила к делу.
Руки привычно месили упругое тесто, однако мысли в голове гудели растревоженным ульем.
Джон Ватсон так и не съехал, оставаясь единственным постояльцем миссис Хадсон. После смерти Шерлока он остался наедине с тоской и серой обыденностью: не было больше интересных расследований и ночных погонь по крышам. Ничего не было слышно о Мориарти. Он как в воду канул после гибели Холмса.
Марта видела, как жизнь Джона Ватсона становилась блёклой и безрадостной, превращаясь в бесконечную череду однообразных дней: первые несколько месяцев он провёл в оцепенении, выполняя обыденные действия на автомате. Да, Джон ел, спал, работал, но взгляд его был пуст, а на лице не отображалось ничего, кроме равнодушия.
Квартира 221б по Бейкер-стрит погрузилась в сонную вязкую тишину, которую отныне не нарушали ни бесконечные звонки клиентов, ни взрывы химических опытов Шерлока.
Иногда ночами, когда миссис Хадсон мучилась болями в бедре и бессонницей, она слышала скрип половиц над головой — Джон тоже не спал, меряя шагами комнату. Один раз что-то гулко стукнуло об пол и затихло, и только наутро, поднявшись наверх, Марта обнаружила на кухонном столе тот самый ужасающий череп, который обычно красовался на каминной полке. Рядом аккуратно лежала отвалившаяся челюсть, не выдержавшая удара.
Каждый переживал свою потерю по-своему — миссис Хадсон бесконечно вытирала непрошенные слёзы, стоило взгляду упасть на задвинутую под мойку коробку с пробирками и микроскопом. На своём веку она повидала разное — свадьбы и похороны, горести и счастье, но к такой трагедии не была готова. Успокоительные капли прочно обосновались на тумбочке, пропитав всю квартиру миссис Хадсон острым запахом валерианы и пустырника.
Джон переживал горе молча, но Марта чувствовала, как тяжело ему даётся это молчание — он осунулся и похудел на целый стоун*, а в синих глазах поселилась глухая тоска.
Единственная попытка поговорить с Джоном о Шерлоке была пресечена на корню — Ватсон попросту развернулся и вышел из комнаты, хлопнув дверью. Больше Марта таких оплошностей не допускала, стараясь помогать ненавязчиво, например, почаще приглашать на ужин и аккуратно смахивать пыль с мебели в его квартире, когда доктор был на работе. Она знала — Джон ценил эту заботу, хоть и не признавался в этом.
Миссис Хадсон привычно прислушалась к звукам сверху. Сегодня суббота, часы пробили полдень, а значит, Джон сидел в своём кресле, читая выписанные медицинские журналы — за минувший год Марта выучила расписание доктора наизусть. Стопка книг и журналов рядом с креслом всё росла и росла, Ватсон старался брать дополнительные смены, и только одержимость работой стала его спасением, лазейкой из реальности, в которой не было больше Шерлока Холмса.
«Упокой Господь его душу», — печально покачала головой миссис Хадсон, испытывая смутное ощущение, что она что-то упустила. И только закончив месить тесто и вытирая вымытые руки цветастым полотенцем, она всплеснула руками:
— Дрожжи! Ох, старуха, она и есть старуха!
Пышные ароматные булочки откладывались до следующего раза, но в холодильнике обнаружилось несколько яблок и радостно-солнечный лимон, поэтому было решено испечь конвертики с яблочно-лимонной начинкой. Не переставая сетовать на возраст и забывчивость, Марта было взялась за приготовление начинки, как нервно звякнул дверной звонок.
На пороге стоял инспектор Лестрейд, растерянно глядя куда-то мимо миссис Хадсон. Вид у него был непривычно помятый и какой-то блекло-серый: седые волосы, землистого цвета лицо от усталости.
— О, инспектор, вы к Джону? — Грегори кивнул, и, ссутулившись, шагнул внутрь. — Он у себя, — махнула рукой миссис Хадсон и тактично вернулась на кухню, не желая мешать разговору.
Мысли в голове ворочались и гудели дальше, не давая сосредоточиться, а на душе было тревожно. Вспомнились новости недельной давности.
«Какая трагедия, какая вопиющая несправедливость, — сокрушённо размышляла женщина, пока из-под ножа полупрозрачной красной глянцевой лентой вилась яблочная кожура. — Бедный Майкрофт - такая ужасная смерть, такая страшная... Посреди белого дня быть взорванным в собственной машине...»
Миссис Хадсон шмыгнула носом и сложила очищенные яблоки в миску.
«Эта страна стоит на краю пропасти, раз гибнут лучшие её умы. Ведь Шерлок и Майкрофт так много ещё могли сделать на благо Британии, так много!..»
***
«... эмоциональный стресс, например, смерть любимого человека, может вызвать кардиомиопа́тию такоцу́бо или так называемый “синдром разбитого сердца” — вид неишемической кардиомиопатии, при котором развивается внезапное преходящее снижение сократимости миокарда...»
Джон поймал себя на том, что бесцельно скользит взглядом по строчкам, вчитываясь в одно и то же предложения, но не улавливая смысла.
В окно било яростное весеннее солнце, расчерчивая пол на ровные квадраты света, где-то возле дома радостно кричали дети, сигналили машины... А Джон смотрел на это невидящим взглядом, не понимая, как всё вокруг продолжает существовать. Как будто ничего не изменилось.
Словно ему не пришлось четыре недели пролежать в больнице, а потом посещать психотерапевта и учиться жить одному, без Шерлока.
«Давайте, Джон, у вас получится, — говорила доктор лживо-бодрым голосом. — А как снотворное, помогает?»
Снотворное не помогало от постоянной пульсирующей боли под рёбрами. И посещение группы поддержки, чёрт возьми, не помогало! Работа... Работа спасала, но ненадолго..
Джон нахмурился — может быть, стоит взять дополнительные часы на выходные?
«Вы должны захотеть жить дальше, Джон, иначе наша терапия не имеет смысла».
Джон мог научиться не заваривать по привычке две чашки чая вместо одной. Перестать вылавливать из овощной смеси в рагу консервированный горошек, потому что Шерлок его не любил. Ах, да, мертвецы же не едят... Привыкнуть, приспособиться, написать на собственном упрямом лбу напоминание «Шерлока больше нет», но захотеть жить — это было выше сил Джона Ватсона. Но, видит Бог, он так старался.
Тяжело вздохнув, Джон отложил новое издание British Medical Journal и услышал внизу голоса, сопровождаемые звуком шагов — ступени натужно заскрипели под ногами посетителя, и это была не миссис Хадсон.
Джон безмерно удивился, когда в дверях показался Грегори Лестрейд, прижимающий к себе книгу.
— Грег?
— Привет, Джон, — хрипло поздоровался Лестрейд. — Я не предупредил о том, что приду… — Грегори шагнул внутрь, вступая в квадрат света, и Джон, наконец, заметил, насколько тот постарел и изменился за эти дни. Измождённое лицо инспектора заросло щетиной, а глаза, прежде полыхавшие мальчишеским задором, стали похожи на две чёрные дыры.
Конечно, Джон знал о смерти Майкрофта Холмса, но не пытался навязываться — слишком свежи было воспоминания о том, как он сам выгонял любого, кто лез к нему с сочувствиями. Он хотел только одного - остаться со своим горем наедине.
— И хорошо, что пришел, — согласился Джон и кивнул на кресло. — Присаживайся. Тебе что-нибудь принести: чай или кофе?
— Нет, — Лестрейд коротко мотнул головой и устало опустился на диван, всё так же прижимая к себе свою ношу. — Не надо.
— Ты как?
— Вспомни себя год назад, — ответил ему тяжёлым взглядом Грег. Джон кивнул, понимая его как никто другой.
— Ну да.
Пока Грегори безучастно созерцал гостиную, Джон принёс с кухни ополовиненную бутылку виски и пару бокалов. Налив в каждый из них по щедрой порции виски, один бокал он буквально впихнул в руки Лестрейду.
Какое-то время мужчины сидели молча, погруженные в собственные воспоминания.
Грег вспоминал, как он удивлялся умению некоторых консультирующих детективов занимать столько места — все горизонтальные поверхности были завалены бумагами и фотографиями, шаткими стопками книг, пробирками, чашками... Теперь же, без этого привычного хлама, комната казалась сиротливо-пустой.
Глядя на Джона, Грегори испытывал неловкость — за то, что ему так сильно хотелось поговорить с кем-нибудь, кто знал Майкрофта. Невысказанные слова ворочались в горле тяжёлыми камнями, отравляя душу Лестрейда своей горечью, но наружу не прорывалось ни звука.
Ещё одно чувство, которое мучило Грегори Лестрейда в тот момент — это стыд. Как он может просить помощи у того, кто сам ещё не оправился от потери? Ватсон несколько долгих месяцев не отвечал на звонки и даже не открывал дверь, когда Грег пытался навестить его. А когда они с Майкрофтом узаконили свои отношения, Лестрейд уже не рвался на Бейкер-стрит — его счастье на фоне опустошённого и раздавленного горем Джона выглядело попросту неприлично.
Ватсон поднял свой бокал, провозглашая:
— Не могу поверить, что Холмсы могли после смерти попасть в Рай, но искренне надеюсь, что компания там, где бы они ни оказались, подходящая.
Грегори поддержал тост:
— Никто не мог быть умнее, чем эти чертовы Холмсы. Окружающие люди незамедлительно получали ярлыки «идиот», либо — «аквариумная рыбка».
— За них.
— За них.
— Расскажи о себе, Джон, — попросил Грег, опрокинув в себя вторую порцию виски и отложив книгу в сторону. — После того как Шерлок... После того как его не стало. Мы же виделись несколько раз, но так и не поговорили нормально.
— Что ты хочешь услышать? — резко спросил Джон. — Дышу, работаю. Жизнью это не назовёшь, но существованием — вполне.
— Я просто хочу понять, как мне жить дальше, — тихо произнёс Грег.
Джон видел, как в тёмных глазах Лестрейда плескалась боль — та самая, что Ватсон видел в своих глазах, когда смотрелся в зеркало, и почувствовал укол вины.
Память подкинула воспоминания о том, какой ужас и смятение испытывал он сам, когда осознал смерть Шерлока. Казалось, что привычный мир лишился своей опоры, внутреннего стержня, а из самого Джона выдрали кусок, оставив истекать кровью и отчаянием.
В груди ощутимо заныло, но Джон стиснул зубы — сейчас утешение нужно было Грегу. Утешение, которого он не мог ему дать.
— Ты хочешь узнать, как спокойно засыпать и не скрипеть зубами от бессилия? — спросил Джон. — Как не посылать проклятия небу? Как перестать злиться на Шерлока за то, что оставил меня одного? Тебе нужен совет? — Ватсон проглотил комок в горле. — А его не существует, Грег. Пожалуйста, не заставляй меня душу выворачивать наизнанку, мне все еще больно. Психотерапевта хватает.
Грегори отставил бокал и спросил:
— Знаешь, о чем я жалею больше всего? — и, взглянув на внимательно слушающего Ватсона, продолжил: — Я не успел с ним попрощаться. Вышел на крыльцо, улыбнулся, помахал рукой в след. Водитель Майкрофта слег с острым отравлением, поэтому Майк сам решил добраться на работу, хоть и не любил водить. Я предлагал его отвези, а вечером забрать — у меня был выходной. Но это же Холмс, он сам привык справляться с проблемами... Чёрт.
Голос инспектора задрожал и сорвался, но Грег упрямо покачал головой, торопливо продолжая говорить о свое горе:
— Потом… позвонили. Сказали, что Майк… там… прямо в машине… Взрыв. Сгорел заживо… — Грегори тяжело задышал, прижимая кулак ко рту в попытке справится с нахлынувшей болью и паникой. Джон тут же оказался рядом:
— Дыши, Грег, дыши. Ты здесь ни при чём, время вспять не повернешь.
— Надо было настоять, — горестно застонал Грег, — отвезти его самому, и тогда может...
— Тогда вы погибли бы оба.
— Но…
— Того, что случилось, уже не изменить, — резко прервал его Джон. — Смерть есть смерть, какими словами ее не называй. Ты жив, и ты обязан жить, как бы ни было тебе тошно. Не думаю, что Майкрофт хотел, чтобы ты сожалел о том, что не умер.
Грегори тяжело откинулся на спинку дивана, расстегнув тугой воротник, и потянул за спрятанную под рубашкой цепочку — в пальцах тускло сверкнул тонкий золотой ободок.
— Ты не знаешь, Джон, но год назад мы оформили партнерство. Это моё, — Грег покрутил кольцо и сунул обратно. — Извини, что не сказал этого раньше, не хотел делать тебе...
— Больно? — понимающе спросил Ватсон и издал невесёлый смешок. — Разве можно сделать больно тому, кто уже практически перестал жить?
Грег снова хотел попросить прощения, но Джон перебил его:
— Знаешь, я рад за вас. Пусть это прозвучит нелепо и даже цинично, — признался он, — но у вас было время, чтобы стать счастливыми, а я… Я разобрался в собственных чувствах слишком поздно.
Джон махнул рукой и перевёл тему:
— Что это за книга? — Грег рассеянно тронул книжный корешок, по которому вилась замысловатая вязь.
— Она всегда лежала на прикроватной тумбочке. Майкрофт любил читать ее перед сном. Мне всё кажется, она до сих пор хранит тепло его рук... Глупо, да?
— Да нет, я понимаю, — пожал плечами Ватсон. — А что это за язык?
— Греческий. Это «Илиада» Гомера.
— Майкрофт знал греческий? Надо же, — покачал головой Ватсон. — Только зачем ты носишь ее с собой?
— У меня с собой не только она, но и пара чемоданов с вещами. Там, в багажнике.
— Ничего не понимаю, — пробормотал Джон, и Грег начал объяснять:
— Со дня похорон прошло десять дней. Я завалил себя работой, чтобы не думать о том, как умер Майк, не представлять… — Лестрейд крепко зажмурился, отгоняя от себя видение полыхающей огнем машине. — Меня почти не было дома всё это время, а когда заезжал иногда, то без сил валился спать. Я уже начал искать новую квартиру, когда утром на пороге объявился нотариус с завещанием.
— Объявился наследник?
— Да.
— Вот чёрт!
— По воле Майкрофта все имущество: дом, машины, поместье в Суссексе, счета в Национальном банке, акции — переходят... — Грег выдохнул, — в мою собственность.
— Ничего себе, — присвистнул Джон. — Да, Майкрофт всегда отличался рассудительностью... — Ватсон нахмурился, что-то обдумывая. — Тогда почему твои вещи в машине? Куда ты собрался?
Грег покачал головой.
— Без Майка я там жить не хочу, невыносимо. Огромный пустой дом, где кроме меня только экономка... Если я останусь там, то спячу — постоянно кажется, что он вот-вот выйдет ко мне из кабинета или из гостиной. — Грегори подавил горькую усмешку. — В ночь после похорон я ужасно напился и разговаривал с ним вслух. Конечно, я был абсолютно невменяем, но порой казалось, что он мне отвечает.
Грегори спохватился, когда лицо Джона застыло — похоже, тот пережил после смерти Шерлока абсолютно то же самое.
— Прости, Джон.
Ватсон решительно потянулся к бутылке и плеснул себе ещё виски. Пальцы его немного дрожали.
— Да перестань уже извиняться. Я понимаю, потому что прошёл через это сам. Никуда ты не поедешь. Давай, иди за вещами — здесь одна спальня пустует, её и займёшь.
— Но, Джон, — запротестовал Лестрейд, — это же комната Шерлока... Я так не могу.
— Если не можешь ты, тогда кто может? — фыркнул Ватсон. — Хватит разговоров, ты здесь останешься. Я не позволю тебе, Грегори Лестрейд, опуститься до жалости к себе. Живо за вещами.
— Сразу видно военное прошлое, — слабо улыбнулся Грег и обнял Джона в порыве благодарности. — Спасибо тебе.
— Иди, иди, — похлопал тот его по плечу. — Пойду, обрадую миссис Хадсон.
***
— Джон? — Марта Хадсон заглянула в гостиную, после того как инспектор спустился вниз. Ватсон обнаружился в гостиной, убирая книги на место.
— Пахнет вкусно, — улыбнулся Джон, видно, почувствовав аромат выпечки, который медленно наполнял весь дом. — А у вас мука на щеке.
— Ох, не смейся над старой женщиной, я чуть все не испортила, — всплеснула руками Марта и поспешила вытереть лицо.
— Надеюсь, вы угостите меня тем, что «чуть не испортили»?
— Я смотрю, у вас снова проснулся интерес к моей выпечке? Конечно, мой дорогой, — заулыбалась миссис Хадсон. — Жду вас на чай.
— Отлично, только я буду не один, — сообщил Джон. — У меня есть новость: у вас появился новый квартирант.
— Когда? Кто это? — засыпала его вопросами миссис Хадсон.
— Инспектор Лестрейд, он займет свободную спальню.
— Но как же так, это же комната Шерлока? Ох, Джон!
— Не надо, миссис Хадсон, — тихо попросил Джон. — Шерлока больше нет. Как бы это ни было трудно, нужно жить дальше. Мне, вам... Всем. Грегори Лестрейду сейчас очень нелегко. Майкрофт Холмс погиб, а они были супругами. Я не могу оставить Грега наедине с этим.
— Они были женаты?! Боже мой! — Марта прижала ладонь ко рту, неверяще смотря на Джона. Женщина без сил опустилась на стул, переживая эту ошеломительную новость. — Конечно, конечно... И вам вдвоём будет намного легче. Вы же помните, как даже на кладбище отказывались ехать? Не хотели видеть могилу Шерлока...
— Такое не забывается, — горько произнёс Джон Ватсон и отправился готовить комнату для нового соседа.
***
Марта убедила Джона поехать проведать могилу Шерлока только спустя полтора месяца после его смерти — до этого он наотрез отказывался там появляться. День, когда они посетили Кенсингтонское кладбище, был на удивление погожим: в затяжной череде ливней, именно этот день оказался просто пасмурным. Иногда сквозь тяжёлые тучи проглядывало солнце, но тут же пряталось обратно.
— Послушайте, Джон, — обратилась к своему постояльцу Марта. — Я бы очень хотела навестить могилу своей подруги Бэт, но эти дожди... Моё бедро так ноет к непогоде, и я не уверена, что доберусь туда без приключений.
Джон держался с большим трудом — миссис Хадсон видела, как он морщился от тяжёлого запаха лилий в её руках, волновался, сжимая и разжимая кулаки, старательно отворачивался от неё в такси.
Поблуждав среди памятников, Джон и миссис Хадсон наконец остановились у могилы Шерлока.
— Я пойду, Джон, — прошептала Марта, отпуская руку своего спутника, — могила Бэт здесь недалеко.
Сжимая купленные цветы, женщина прошла немного дальше, но, остановившись у нужного надгробия, все равно обеспокоенно поглядывала в сторону Джона.
Ватсон, напряжённый, словно струна, замер перед могилой — в какой-то момент он медленно протянул руку, желая коснуться отполированного камня, но затем отдёрнул её.
Последнее, что увидела миссис Хадсон прежде чем отвести глаза — Джон ссутулившись закрыл лицо ладонью.
«Плачет», — подумала Марта и, сморгнув навернувшиеся слёзы, суетливо пошарила по карманам, отыскивая платок. Буквально через несколько минут она заметила, что Джон по-военному развернулся через левое плечо и пошёл к выходу.
Миссис Хадсон поскорее поправила цветы на могиле подруги, и поспешила за доктором, когда замерла в испуге: от дерева возле могилы Шерлока Холмса отделился знакомый силуэт.
Марта зажмурилась.
«Не может быть!» — однако, когда она открыла глаза, кладбище было пусто.
— Господи, спаси нас, грешных, — пробормотала миссис Хадсон и поторопилась к Джону, — чего только не привидится.
Над её головой ярко вспыхнул солнечный луч, пробившись через тяжелые дождевые тучи.
_____________________________________
* стоун — примерно 6 кг
Автор: MsHelena
Соавтор: Koshka-matryoshka
Фандом: Шерлок
Жанр: слэш
Пейринг/Герои: Майкрофт/Лестрейд, Шерлок/Джон
Рейтинг: R
Размер: Макси
Дисклеймер: ни на что не претендую
Размещение: mystrade.diary.ru/?userid=3089904
Саммари: Они живут уже более двух тысячелетий, обреченные на вечную жизнь без любви,
до тех пор пока не найдут свою вторую половинку. Того единственного, ради которого стоит умереть.
Предупреждения: OOC, АУ
Критика: возможна в мягкой форме
Глава 27
Стараясь отвлечься от грустных мыслей, миссис Хадсон решила заняться тем, что у неё лучше всего получалось — выпечкой. Сам процесс всегда успокаивал: стоило смешать взбитые в крепкую пену яйца с сахаром и тёплым молоком, добавить золотистого растопленного масла, щепотку ванили, а потом покрыть белоснежной периной из просеянной муки, как хрупкое душевное равновесие восстанавливалось.
«Заодно и Джона порадую», — размышляла женщина, доставая продукты и делая приёмник погромче, чтобы насладиться немудрёным мотивчиком. Ещё покойная бабушка говорила, что пища, приготовленная с любовью, лечит лучше любых лекарств, и Марта не пренебрегала этим советом: она не могло излечить Джона от тоски, но немного поднять ему настроение — вполне.
Миссис Хадсон тихонько вздохнула, припоминая, как её «мальчики» любили пышную сдобу, что даже привереда-Шерлок снисходил до того, чтобы попробовать кусочек, и приступила к делу.
Руки привычно месили упругое тесто, однако мысли в голове гудели растревоженным ульем.
Джон Ватсон так и не съехал, оставаясь единственным постояльцем миссис Хадсон. После смерти Шерлока он остался наедине с тоской и серой обыденностью: не было больше интересных расследований и ночных погонь по крышам. Ничего не было слышно о Мориарти. Он как в воду канул после гибели Холмса.
Марта видела, как жизнь Джона Ватсона становилась блёклой и безрадостной, превращаясь в бесконечную череду однообразных дней: первые несколько месяцев он провёл в оцепенении, выполняя обыденные действия на автомате. Да, Джон ел, спал, работал, но взгляд его был пуст, а на лице не отображалось ничего, кроме равнодушия.
Квартира 221б по Бейкер-стрит погрузилась в сонную вязкую тишину, которую отныне не нарушали ни бесконечные звонки клиентов, ни взрывы химических опытов Шерлока.
Иногда ночами, когда миссис Хадсон мучилась болями в бедре и бессонницей, она слышала скрип половиц над головой — Джон тоже не спал, меряя шагами комнату. Один раз что-то гулко стукнуло об пол и затихло, и только наутро, поднявшись наверх, Марта обнаружила на кухонном столе тот самый ужасающий череп, который обычно красовался на каминной полке. Рядом аккуратно лежала отвалившаяся челюсть, не выдержавшая удара.
Каждый переживал свою потерю по-своему — миссис Хадсон бесконечно вытирала непрошенные слёзы, стоило взгляду упасть на задвинутую под мойку коробку с пробирками и микроскопом. На своём веку она повидала разное — свадьбы и похороны, горести и счастье, но к такой трагедии не была готова. Успокоительные капли прочно обосновались на тумбочке, пропитав всю квартиру миссис Хадсон острым запахом валерианы и пустырника.
Джон переживал горе молча, но Марта чувствовала, как тяжело ему даётся это молчание — он осунулся и похудел на целый стоун*, а в синих глазах поселилась глухая тоска.
Единственная попытка поговорить с Джоном о Шерлоке была пресечена на корню — Ватсон попросту развернулся и вышел из комнаты, хлопнув дверью. Больше Марта таких оплошностей не допускала, стараясь помогать ненавязчиво, например, почаще приглашать на ужин и аккуратно смахивать пыль с мебели в его квартире, когда доктор был на работе. Она знала — Джон ценил эту заботу, хоть и не признавался в этом.
Миссис Хадсон привычно прислушалась к звукам сверху. Сегодня суббота, часы пробили полдень, а значит, Джон сидел в своём кресле, читая выписанные медицинские журналы — за минувший год Марта выучила расписание доктора наизусть. Стопка книг и журналов рядом с креслом всё росла и росла, Ватсон старался брать дополнительные смены, и только одержимость работой стала его спасением, лазейкой из реальности, в которой не было больше Шерлока Холмса.
«Упокой Господь его душу», — печально покачала головой миссис Хадсон, испытывая смутное ощущение, что она что-то упустила. И только закончив месить тесто и вытирая вымытые руки цветастым полотенцем, она всплеснула руками:
— Дрожжи! Ох, старуха, она и есть старуха!
Пышные ароматные булочки откладывались до следующего раза, но в холодильнике обнаружилось несколько яблок и радостно-солнечный лимон, поэтому было решено испечь конвертики с яблочно-лимонной начинкой. Не переставая сетовать на возраст и забывчивость, Марта было взялась за приготовление начинки, как нервно звякнул дверной звонок.
На пороге стоял инспектор Лестрейд, растерянно глядя куда-то мимо миссис Хадсон. Вид у него был непривычно помятый и какой-то блекло-серый: седые волосы, землистого цвета лицо от усталости.
— О, инспектор, вы к Джону? — Грегори кивнул, и, ссутулившись, шагнул внутрь. — Он у себя, — махнула рукой миссис Хадсон и тактично вернулась на кухню, не желая мешать разговору.
Мысли в голове ворочались и гудели дальше, не давая сосредоточиться, а на душе было тревожно. Вспомнились новости недельной давности.
«Какая трагедия, какая вопиющая несправедливость, — сокрушённо размышляла женщина, пока из-под ножа полупрозрачной красной глянцевой лентой вилась яблочная кожура. — Бедный Майкрофт - такая ужасная смерть, такая страшная... Посреди белого дня быть взорванным в собственной машине...»
Миссис Хадсон шмыгнула носом и сложила очищенные яблоки в миску.
«Эта страна стоит на краю пропасти, раз гибнут лучшие её умы. Ведь Шерлок и Майкрофт так много ещё могли сделать на благо Британии, так много!..»
«... эмоциональный стресс, например, смерть любимого человека, может вызвать кардиомиопа́тию такоцу́бо или так называемый “синдром разбитого сердца” — вид неишемической кардиомиопатии, при котором развивается внезапное преходящее снижение сократимости миокарда...»
Джон поймал себя на том, что бесцельно скользит взглядом по строчкам, вчитываясь в одно и то же предложения, но не улавливая смысла.
В окно било яростное весеннее солнце, расчерчивая пол на ровные квадраты света, где-то возле дома радостно кричали дети, сигналили машины... А Джон смотрел на это невидящим взглядом, не понимая, как всё вокруг продолжает существовать. Как будто ничего не изменилось.
Словно ему не пришлось четыре недели пролежать в больнице, а потом посещать психотерапевта и учиться жить одному, без Шерлока.
«Давайте, Джон, у вас получится, — говорила доктор лживо-бодрым голосом. — А как снотворное, помогает?»
Снотворное не помогало от постоянной пульсирующей боли под рёбрами. И посещение группы поддержки, чёрт возьми, не помогало! Работа... Работа спасала, но ненадолго..
Джон нахмурился — может быть, стоит взять дополнительные часы на выходные?
«Вы должны захотеть жить дальше, Джон, иначе наша терапия не имеет смысла».
Джон мог научиться не заваривать по привычке две чашки чая вместо одной. Перестать вылавливать из овощной смеси в рагу консервированный горошек, потому что Шерлок его не любил. Ах, да, мертвецы же не едят... Привыкнуть, приспособиться, написать на собственном упрямом лбу напоминание «Шерлока больше нет», но захотеть жить — это было выше сил Джона Ватсона. Но, видит Бог, он так старался.
Тяжело вздохнув, Джон отложил новое издание British Medical Journal и услышал внизу голоса, сопровождаемые звуком шагов — ступени натужно заскрипели под ногами посетителя, и это была не миссис Хадсон.
Джон безмерно удивился, когда в дверях показался Грегори Лестрейд, прижимающий к себе книгу.
— Грег?
— Привет, Джон, — хрипло поздоровался Лестрейд. — Я не предупредил о том, что приду… — Грегори шагнул внутрь, вступая в квадрат света, и Джон, наконец, заметил, насколько тот постарел и изменился за эти дни. Измождённое лицо инспектора заросло щетиной, а глаза, прежде полыхавшие мальчишеским задором, стали похожи на две чёрные дыры.
Конечно, Джон знал о смерти Майкрофта Холмса, но не пытался навязываться — слишком свежи было воспоминания о том, как он сам выгонял любого, кто лез к нему с сочувствиями. Он хотел только одного - остаться со своим горем наедине.
— И хорошо, что пришел, — согласился Джон и кивнул на кресло. — Присаживайся. Тебе что-нибудь принести: чай или кофе?
— Нет, — Лестрейд коротко мотнул головой и устало опустился на диван, всё так же прижимая к себе свою ношу. — Не надо.
— Ты как?
— Вспомни себя год назад, — ответил ему тяжёлым взглядом Грег. Джон кивнул, понимая его как никто другой.
— Ну да.
Пока Грегори безучастно созерцал гостиную, Джон принёс с кухни ополовиненную бутылку виски и пару бокалов. Налив в каждый из них по щедрой порции виски, один бокал он буквально впихнул в руки Лестрейду.
Какое-то время мужчины сидели молча, погруженные в собственные воспоминания.
Грег вспоминал, как он удивлялся умению некоторых консультирующих детективов занимать столько места — все горизонтальные поверхности были завалены бумагами и фотографиями, шаткими стопками книг, пробирками, чашками... Теперь же, без этого привычного хлама, комната казалась сиротливо-пустой.
Глядя на Джона, Грегори испытывал неловкость — за то, что ему так сильно хотелось поговорить с кем-нибудь, кто знал Майкрофта. Невысказанные слова ворочались в горле тяжёлыми камнями, отравляя душу Лестрейда своей горечью, но наружу не прорывалось ни звука.
Ещё одно чувство, которое мучило Грегори Лестрейда в тот момент — это стыд. Как он может просить помощи у того, кто сам ещё не оправился от потери? Ватсон несколько долгих месяцев не отвечал на звонки и даже не открывал дверь, когда Грег пытался навестить его. А когда они с Майкрофтом узаконили свои отношения, Лестрейд уже не рвался на Бейкер-стрит — его счастье на фоне опустошённого и раздавленного горем Джона выглядело попросту неприлично.
Ватсон поднял свой бокал, провозглашая:
— Не могу поверить, что Холмсы могли после смерти попасть в Рай, но искренне надеюсь, что компания там, где бы они ни оказались, подходящая.
Грегори поддержал тост:
— Никто не мог быть умнее, чем эти чертовы Холмсы. Окружающие люди незамедлительно получали ярлыки «идиот», либо — «аквариумная рыбка».
— За них.
— За них.
— Расскажи о себе, Джон, — попросил Грег, опрокинув в себя вторую порцию виски и отложив книгу в сторону. — После того как Шерлок... После того как его не стало. Мы же виделись несколько раз, но так и не поговорили нормально.
— Что ты хочешь услышать? — резко спросил Джон. — Дышу, работаю. Жизнью это не назовёшь, но существованием — вполне.
— Я просто хочу понять, как мне жить дальше, — тихо произнёс Грег.
Джон видел, как в тёмных глазах Лестрейда плескалась боль — та самая, что Ватсон видел в своих глазах, когда смотрелся в зеркало, и почувствовал укол вины.
Память подкинула воспоминания о том, какой ужас и смятение испытывал он сам, когда осознал смерть Шерлока. Казалось, что привычный мир лишился своей опоры, внутреннего стержня, а из самого Джона выдрали кусок, оставив истекать кровью и отчаянием.
В груди ощутимо заныло, но Джон стиснул зубы — сейчас утешение нужно было Грегу. Утешение, которого он не мог ему дать.
— Ты хочешь узнать, как спокойно засыпать и не скрипеть зубами от бессилия? — спросил Джон. — Как не посылать проклятия небу? Как перестать злиться на Шерлока за то, что оставил меня одного? Тебе нужен совет? — Ватсон проглотил комок в горле. — А его не существует, Грег. Пожалуйста, не заставляй меня душу выворачивать наизнанку, мне все еще больно. Психотерапевта хватает.
Грегори отставил бокал и спросил:
— Знаешь, о чем я жалею больше всего? — и, взглянув на внимательно слушающего Ватсона, продолжил: — Я не успел с ним попрощаться. Вышел на крыльцо, улыбнулся, помахал рукой в след. Водитель Майкрофта слег с острым отравлением, поэтому Майк сам решил добраться на работу, хоть и не любил водить. Я предлагал его отвези, а вечером забрать — у меня был выходной. Но это же Холмс, он сам привык справляться с проблемами... Чёрт.
Голос инспектора задрожал и сорвался, но Грег упрямо покачал головой, торопливо продолжая говорить о свое горе:
— Потом… позвонили. Сказали, что Майк… там… прямо в машине… Взрыв. Сгорел заживо… — Грегори тяжело задышал, прижимая кулак ко рту в попытке справится с нахлынувшей болью и паникой. Джон тут же оказался рядом:
— Дыши, Грег, дыши. Ты здесь ни при чём, время вспять не повернешь.
— Надо было настоять, — горестно застонал Грег, — отвезти его самому, и тогда может...
— Тогда вы погибли бы оба.
— Но…
— Того, что случилось, уже не изменить, — резко прервал его Джон. — Смерть есть смерть, какими словами ее не называй. Ты жив, и ты обязан жить, как бы ни было тебе тошно. Не думаю, что Майкрофт хотел, чтобы ты сожалел о том, что не умер.
Грегори тяжело откинулся на спинку дивана, расстегнув тугой воротник, и потянул за спрятанную под рубашкой цепочку — в пальцах тускло сверкнул тонкий золотой ободок.
— Ты не знаешь, Джон, но год назад мы оформили партнерство. Это моё, — Грег покрутил кольцо и сунул обратно. — Извини, что не сказал этого раньше, не хотел делать тебе...
— Больно? — понимающе спросил Ватсон и издал невесёлый смешок. — Разве можно сделать больно тому, кто уже практически перестал жить?
Грег снова хотел попросить прощения, но Джон перебил его:
— Знаешь, я рад за вас. Пусть это прозвучит нелепо и даже цинично, — признался он, — но у вас было время, чтобы стать счастливыми, а я… Я разобрался в собственных чувствах слишком поздно.
Джон махнул рукой и перевёл тему:
— Что это за книга? — Грег рассеянно тронул книжный корешок, по которому вилась замысловатая вязь.
— Она всегда лежала на прикроватной тумбочке. Майкрофт любил читать ее перед сном. Мне всё кажется, она до сих пор хранит тепло его рук... Глупо, да?
— Да нет, я понимаю, — пожал плечами Ватсон. — А что это за язык?
— Греческий. Это «Илиада» Гомера.
— Майкрофт знал греческий? Надо же, — покачал головой Ватсон. — Только зачем ты носишь ее с собой?
— У меня с собой не только она, но и пара чемоданов с вещами. Там, в багажнике.
— Ничего не понимаю, — пробормотал Джон, и Грег начал объяснять:
— Со дня похорон прошло десять дней. Я завалил себя работой, чтобы не думать о том, как умер Майк, не представлять… — Лестрейд крепко зажмурился, отгоняя от себя видение полыхающей огнем машине. — Меня почти не было дома всё это время, а когда заезжал иногда, то без сил валился спать. Я уже начал искать новую квартиру, когда утром на пороге объявился нотариус с завещанием.
— Объявился наследник?
— Да.
— Вот чёрт!
— По воле Майкрофта все имущество: дом, машины, поместье в Суссексе, счета в Национальном банке, акции — переходят... — Грег выдохнул, — в мою собственность.
— Ничего себе, — присвистнул Джон. — Да, Майкрофт всегда отличался рассудительностью... — Ватсон нахмурился, что-то обдумывая. — Тогда почему твои вещи в машине? Куда ты собрался?
Грег покачал головой.
— Без Майка я там жить не хочу, невыносимо. Огромный пустой дом, где кроме меня только экономка... Если я останусь там, то спячу — постоянно кажется, что он вот-вот выйдет ко мне из кабинета или из гостиной. — Грегори подавил горькую усмешку. — В ночь после похорон я ужасно напился и разговаривал с ним вслух. Конечно, я был абсолютно невменяем, но порой казалось, что он мне отвечает.
Грегори спохватился, когда лицо Джона застыло — похоже, тот пережил после смерти Шерлока абсолютно то же самое.
— Прости, Джон.
Ватсон решительно потянулся к бутылке и плеснул себе ещё виски. Пальцы его немного дрожали.
— Да перестань уже извиняться. Я понимаю, потому что прошёл через это сам. Никуда ты не поедешь. Давай, иди за вещами — здесь одна спальня пустует, её и займёшь.
— Но, Джон, — запротестовал Лестрейд, — это же комната Шерлока... Я так не могу.
— Если не можешь ты, тогда кто может? — фыркнул Ватсон. — Хватит разговоров, ты здесь останешься. Я не позволю тебе, Грегори Лестрейд, опуститься до жалости к себе. Живо за вещами.
— Сразу видно военное прошлое, — слабо улыбнулся Грег и обнял Джона в порыве благодарности. — Спасибо тебе.
— Иди, иди, — похлопал тот его по плечу. — Пойду, обрадую миссис Хадсон.
— Джон? — Марта Хадсон заглянула в гостиную, после того как инспектор спустился вниз. Ватсон обнаружился в гостиной, убирая книги на место.
— Пахнет вкусно, — улыбнулся Джон, видно, почувствовав аромат выпечки, который медленно наполнял весь дом. — А у вас мука на щеке.
— Ох, не смейся над старой женщиной, я чуть все не испортила, — всплеснула руками Марта и поспешила вытереть лицо.
— Надеюсь, вы угостите меня тем, что «чуть не испортили»?
— Я смотрю, у вас снова проснулся интерес к моей выпечке? Конечно, мой дорогой, — заулыбалась миссис Хадсон. — Жду вас на чай.
— Отлично, только я буду не один, — сообщил Джон. — У меня есть новость: у вас появился новый квартирант.
— Когда? Кто это? — засыпала его вопросами миссис Хадсон.
— Инспектор Лестрейд, он займет свободную спальню.
— Но как же так, это же комната Шерлока? Ох, Джон!
— Не надо, миссис Хадсон, — тихо попросил Джон. — Шерлока больше нет. Как бы это ни было трудно, нужно жить дальше. Мне, вам... Всем. Грегори Лестрейду сейчас очень нелегко. Майкрофт Холмс погиб, а они были супругами. Я не могу оставить Грега наедине с этим.
— Они были женаты?! Боже мой! — Марта прижала ладонь ко рту, неверяще смотря на Джона. Женщина без сил опустилась на стул, переживая эту ошеломительную новость. — Конечно, конечно... И вам вдвоём будет намного легче. Вы же помните, как даже на кладбище отказывались ехать? Не хотели видеть могилу Шерлока...
— Такое не забывается, — горько произнёс Джон Ватсон и отправился готовить комнату для нового соседа.
Марта убедила Джона поехать проведать могилу Шерлока только спустя полтора месяца после его смерти — до этого он наотрез отказывался там появляться. День, когда они посетили Кенсингтонское кладбище, был на удивление погожим: в затяжной череде ливней, именно этот день оказался просто пасмурным. Иногда сквозь тяжёлые тучи проглядывало солнце, но тут же пряталось обратно.
— Послушайте, Джон, — обратилась к своему постояльцу Марта. — Я бы очень хотела навестить могилу своей подруги Бэт, но эти дожди... Моё бедро так ноет к непогоде, и я не уверена, что доберусь туда без приключений.
Джон держался с большим трудом — миссис Хадсон видела, как он морщился от тяжёлого запаха лилий в её руках, волновался, сжимая и разжимая кулаки, старательно отворачивался от неё в такси.
Поблуждав среди памятников, Джон и миссис Хадсон наконец остановились у могилы Шерлока.
— Я пойду, Джон, — прошептала Марта, отпуская руку своего спутника, — могила Бэт здесь недалеко.
Сжимая купленные цветы, женщина прошла немного дальше, но, остановившись у нужного надгробия, все равно обеспокоенно поглядывала в сторону Джона.
Ватсон, напряжённый, словно струна, замер перед могилой — в какой-то момент он медленно протянул руку, желая коснуться отполированного камня, но затем отдёрнул её.
Последнее, что увидела миссис Хадсон прежде чем отвести глаза — Джон ссутулившись закрыл лицо ладонью.
«Плачет», — подумала Марта и, сморгнув навернувшиеся слёзы, суетливо пошарила по карманам, отыскивая платок. Буквально через несколько минут она заметила, что Джон по-военному развернулся через левое плечо и пошёл к выходу.
Миссис Хадсон поскорее поправила цветы на могиле подруги, и поспешила за доктором, когда замерла в испуге: от дерева возле могилы Шерлока Холмса отделился знакомый силуэт.
Марта зажмурилась.
«Не может быть!» — однако, когда она открыла глаза, кладбище было пусто.
— Господи, спаси нас, грешных, — пробормотала миссис Хадсон и поторопилась к Джону, — чего только не привидится.
Над её головой ярко вспыхнул солнечный луч, пробившись через тяжелые дождевые тучи.
_____________________________________
* стоун — примерно 6 кг
@темы: Шерлок Холмс, Рейтинг NC-17, Майкрофт Холмс, Джон Уотсон, Фанфик, Грегори Лестрейд
-
-
05.02.2014 в 21:13-
-
05.02.2014 в 21:44-
-
05.02.2014 в 23:52половинкам ведь больно!!!
-
-
05.02.2014 в 23:52прочла все одним куском, с самого начала.
Очень захватывающе)
-
-
06.02.2014 в 00:45MJey, мы очень рады, что Вы с нами и даже оставили комментарий.
-
-
06.02.2014 в 13:39За что же Майкрофт так с Грэгом? Это же какая причина нужна была?
-
-
06.02.2014 в 13:45они не щадят ни себя ни близких.
надеюсь их поймут и простят.
-
-
06.02.2014 в 17:21-
-
06.02.2014 в 19:07-
-
06.02.2014 в 20:44Kiev_Gerika, за многие-многие годы бессмертия братья разучились ценить чью-либо жизнь. А тут, вдруг, эти две смертные оболочки, стали для них дороже всего на свете. Тут и не один раз с крыши прыгнешь или сгоришь в машине, чтобы отвести беду.
Lestriel, жестоки к себе, в первую очередь. Очнеь трудно держаться на расстоянии от любимого человека. Без возможности дотронуться, заглянуть в глаза.
Gaillard(Gail), одно могу сказать точно: ждать уже осталось недолго.
-
-
07.02.2014 в 00:42вдохновения!
-
-
07.02.2014 в 00:45-
-
14.02.2014 в 19:49-
-
14.02.2014 в 20:51