Название: Пока смерть не разлучит нас
Автор: MsHelena
Соавтор: Koshka-matryoshka
Фандом: Шерлок
Жанр: слеш
Пейринг/Герои : Майкрофт/Лестрейд, Шерлок/Джон
Рейтинг: R
Размер: Макси
Дисклеймер: ни на что не претендую
Саммари: Они живут уже более двух тысячелетий, обреченные на вечную жизнь без любви,
до тех пор пока не найдут свою вторую половинку. Того единственного, ради которого стоит умереть
Предупреждения: АУ, OOC
Критика: возможна в мягкой форме
Глава 5
Инспектор Лестрейд шел домой по тихой улице вечернего города, намеренно сдерживая шаг. Медленно переставляя ноги, он вспоминал, о том, как все начиналось: какими красками играла его молодость, какие грандиозные планы роились в голове, и к какому итогу пришла его жизнь на этот момент.
Расстояние между ним и домом стремительно сокращалось с каждым шагом, а настроение падало ниже ватерлинии с каждым витком новых воспоминаний и сожалений.
В школе он был капитаном футбольной команды и, как следствие, пользовался популярностью среди сверстников. Тогда ему казалось, что перед ним открыты все двери, времени ещё достаточно, чтобы стать кем-то значимым. Возможно, именно из-за юношеского максимализма и желания принести пользу, Грегори поступил в полицейскую академию. Звёзд с неба не хватал, конечно, но числился на хорошем счету за исполнительность и последовательность.
Закончив академию, он женился на милой девушке по имени Джиллиан — тогда сердце сладко замирало от одного звука её имени. Джилл была умна и красива, прекрасно готовила и очень нравилась его маме. Он просто обожал ее улыбку, когда на щеках появлялись ямочки, делая ее очаровательной до невозможности. У него появилась навязчивая идея о дочке с такими же ямочками, локонами пшеничных волос и выразительными карими глазами, как у него, но для Джилл карьера была на первом месте, и он покорился её «давай через год». А там ещё через год, и ещё...
Только поженившись, они снимали крошечную квартиру на верхнем этаже многоэтажного дома. В ней было так тесно, что, перемещаясь в пространстве, они то и дело задевали друг друга. Невозможно было пройти мимо и избежать прикосновений. Не выдерживая наэлектризованного напряжения, что проскальзывало между ними, молодые супруги притягивались как магнит и железо, неотвратимо, бесконтрольно, бессознательно.
Зачастую Джилл уже уходила в душ, а Грег лежал на смятых простынях, приходя в сознание, и никак не мог перевести дух, оглушённый яркостью ощущений и нежностью, скручивающейся в груди тугим пульсирующим комком.
Когда карьера обоих супругов пошла в гору, они перебрались в более престижный район, оставив в той квартирке и свое счастье. Постепенно отдалялись друг от друга, прикрываясь служебными обязанностями. Им не хватало смелости ликвидировать трещину, что медленно разрасталась, оставляя их по разные стороны обрыва.
В итоге, к тридцати пяти годам, дослужившись до звания детектива-инспектора Скотланд Ярда, с висками, посеребренными сединой от постоянных стрессов, он пришел к неутешительному выводу – его семейная жизнь не удалась.
Джилл все чаще встречала его не горячим ужином, как когда-то, а горой книг, вроде «Женщина – не домохозяйка!», «Мужчины с Марса, женщины – с Венеры» или «Азы феминизма: как поставить мужчину на место». О детях теперь никто даже и не заикался.
До недавнего времени жизнь инспектора Грегори Лестрейда подчинялась привычному распорядку — работа, дом, опостылевший кофе из автомата и пончики, иногда - походы в бар с сослуживцами и очень, очень много бумажной волокиты. Джилл давно уже не говорила ничего важнее «Передай соль» или «Выброси мусор»: по сути, они превратились в совершенно чужих людей, по какой-то причине все еще живущих под одной крышей.
В последнее время Лестрейда преследовал навязчивый сон, в котором маленькая девочка с ямочками на щеках и грустными карими глазами, протягивая к нему пухлые ладошки, звала «Папа!». Осознание того, что этот сон так никогда и не станет явью, наполняло его такой тоской, что даже природный оптимизм не спасал, перерастая в раздражение.
В такие дни подчиненные старались держаться подальше, не приближаясь к нему без особой надобности. А в тот день, когда по почте пришли документы на развод, Лестрейд, оглушив себя изрядным количеством спиртного, провалился в тяжелое небытие, где снова увидел свою мечту о дочке, которую, несмотря на все его мольбы, он так и не выпросил у Джилл.
Его чудное сокровище, которое так и не получилось подержать на руках, для которой он давно уже выбрал имя Софи, таяло, растворяясь как утренний туман. Проснувшись в холодном поту, чувствуя, в каком бешеном ритме бьется сердце, ощущая спазм, перехвативший горло, не давая вздохнуть, он понял - пришло время проститься со своей мечтой.
Очнувшись от погружения в невеселые мысли, Грег не заметил, как подошел к своему дому. Глядя на темные окна, он представил, как зайдет в полупустую пыльную квартиру, будет цепляться взглядом за темные пятна на выгоревших обоях — там, где раньше висели фотографии, запечатлевшие счастливые мгновения их семейной жизни, и желание спрятаться, не видеть и не чувствовать стало практически осязаемым.
Лестрейд уже взялся за перила лестницы, когда в кармане зазвучал звонок телефона, оглашая окрестности развеселой мелодией. Эту песню когда-то выбрала Джилл. Кляня на чем свет стоит свою забывчивость, и обещая сегодня же изменить настройки, он поднес телефон к уху:
- Лестрейд, слушаю.
- Инспектор, - раздался в трубке приятный мужской баритон, - вас ждут для приватного разговора в клубе «Диоген». Будьте любезны принять приглашение. Это касается вашей работы.
- Но как ..., - начал разраженный такой бесцеремонностью полицейский, втайне от себя радуясь, что не придется прямо сейчас возвращаться в квартиру, когда его перебили: - Вам не о чем беспокоится. Мой автомобиль доставит вас по назначению и так же вернет домой, - короткие гудки, означали конец разговора.
Инспектор все еще в недоумении смотрел на экран телефон, когда за его спиной послышался шум подъезжающего автомобиля. От такой роскошной модели у Лестрейда невольно вырвался свист, означающий крайнюю степень изумления. Смутившись своей несдержанности, Грег подошел к машине, открыл заднюю дверцу и забрался внутрь.
В полумраке салона сидела красивая молодая женщина. Поздоровавшись, девушка одарила его улыбкой, в которой он не увидел ничего, кроме служебной обязанности, и за всю поездку ни разу не повернула головы в его сторону, отдавая предпочтение телефону, набирая текстовые сообщения.
Клуб «Диоген». Что знал о нем Лестрейд? Мужской клуб для привилегированных персон. Попасть туда было невозможно. Стать членом клуба – нереально. И вот сейчас его пригласили посетить это легендарное место для богатых и влиятельных людей просто так, как приглашают на чашку чая. Ну, не за тем же, чтобы отчитать или указать на недочеты в работе? Для этого вполне хватило бы кабинета его непосредственного начальника.
Значит, в нем нуждаются. Хотят просить об одолжении. Возможно, родственник кого-то из властьимущих попал в беду, и его призывают оказать содействие в спасении «заблудшей овцы»? Все эти мысли крутились в голове, пока он наслаждался поездкой в комфортабельном автомобиле.
Через какое-то время, мягко притормозив, машина доставила его скромную персону по назначению к ничем не примечательному особняку, расположенному на территории небольшого парка. Испытывая любопытство и невольно напрягаясь от неизвестности, инспектор в сопровождении служащего шел через анфилады комнат особняка. Несколько раз ему казалось, что он узнавал людей, сидящих в креслах. «Неужели это он? И этот здесь?» - крутилось в голове. По роду своей деятельности ему не раз доводилось общаться со знаменитостями, но эти люди не были медийными личностями, предпочитая оставаться в тени.
Проходя нарочито медленным шагом, Лестрейд на автомате подмечал такие детали, как мягкая обувь у обслуживающего персонала, оглушающая тишина, разбавляемая шуршанием газет или звуком льющегося в бокал напитка. Стоя перед закрытой дверью, куда его привели, он вспомнил табличку, увиденную в холле, и пытался представить, как будет происходить общение, если в клубе действует закон об абсолютном молчании.
Мягко нажав на ручку двери рукой в кипенно-белой перчатке, служащий впустил его в кабинет, отделанный дубовыми панелями и, тихо ступая, удалился. Мягкая кожаная мебель, широкий массивный стол и тихо потрескивающий огонь в камине. Такая обстановка отвлекла внимание от темной фигуры, сидящей в кресле у невысокого столика. Рассмотреть лицо не представлялось возможным, так как рассеиваемый свет от торшера падал на ту сторону комнаты, где находилось кресло для него.
Повинуясь приглашающему жесту, Лестрейд сел, пытаясь рассмотреть своего визави. В полумраке комнаты удалось понять, что у мужчины, сидящего напротив, темные волосы (оттенок из-за недостатка освещения рассмотреть не получилось), отлично сшитый на заказ (а как же иначе?) костюм темно-серого цвета, который органично смотрелся на худощавой фигуре. Лицо все еще оставалось в тени. Такая таинственность понемногу начинала раздражать.
Затянувшая пауза, когда его рассматривали как подопытное животное, была нарушена вопросом, произнесенным тем самым голосом, который Лестрейд услышал по телефону:
- Почему вы отстранили мистера Шерлока Холмса от расследований, которыми занимается ваш отдел?
Грегори ожидал чего угодно: любых, самых каверзных вопросов, касающихся его работы и расследований; приказов или нелепых распоряжений, но то, что в этом месте его будут спрашивать о чертовом невыносимом гении, который все-таки достал и его – ожидалось меньше всего.
- Почему вас интересует этот человек?– вопросом на вопрос ответил донельзя удивленный инспектор и услышал, как из кресла напротив раздался сдавленный смешок, чего никак нельзя было ожидать в такой торжественной и официальной обстановке.
- Скажите, - тихим, вкрадчивым голосом продолжил собеседник, - от него есть толк в расследованиях? Его выводы помогают вам в раскрытии преступлений?
- Несомненно.
- Тогда почему вы отказались с ним сотрудничать? Вы пренебрегаете помощью, считая, что способны справиться в одиночку с самыми запутанными делами?
Не видя лица, Лестрейд, как завороженный, наблюдал за плавными движениями ухоженных рук и слушал бархатистый голос мужчины, улавливая насмешливые нотки. Грегори был очень терпелив, и для него не составляло труда дождаться и узнать, чем именно закончится этот странный разговор.
- Шерлок Холмс – великий человек, и, возможно, когда-нибудь, станет и понятным. Но, считая себя гением, он не обучен банальному чувству такта, - решил высказаться начистоту инспектор, откинувшись на спинку кресла, понимая, что разговор затянется.
- То есть, на ваше решение повлияло то, что он плохо обращается с вашими подчиненными, и это никак не связано с тем, что он резко высказался по поводу вашего неудавшегося брака, хотя на этой неделе вы и получили бумаги на развод? – удивительно было слышать, как бархат в голосе плавно превращается в сталь.
– То есть, - продолжал беспощадно жалить словами мужчина, - когда это касается только ваших людей, то вы заботитесь о «чертовом гении», везете его в больницу, кормите и даже укрываете на ночь, но когда дело затрагивает лично Вас – тут же вышвыриваете из команды, не подумав о том, что ему это более необходимо, чем вы даже можете себе представить!
Странно было слышать эти слова от незнакомого человека, который, казалось, присутствовал во время всех тех событий, что он перечислил. Еще необычнее было то, как мужчина сжимал подлокотники кресла, явно волнуясь, произнеся такую пламенную речь. Грегори почувствовал, как внутри него все сжимается от обиды, ведь его упрекнули в непрофессионализме.
- Знаете, - поднимаясь с кресла, произнес Лестрейд, - я не обязан выслушивать все это, даже не зная, с кем именно я разговариваю. Если бы вы лично на себе испытали дедукцию Шерлока Холмса, когда с вас будто живьем сдирают кожу, выставляя на всеобщее обозрение, то навряд ли бы столь убедительно пытались мне его навязать.
С этими словами он встал из кресла, повернулся и подошел к двери, но не успел даже взяться за ручку, когда его догнали слова: - Я лучше, чем кто-либо могу вас понять. Меня зовут Майкрофт Холмс. И я – старший брат этого невыносимого гения.
Очень медленно Лестрейд развернулся и оказался лицом к лицу с высоким мужчиной, который бесшумно встал из кресла и сделал несколько шагов в его сторону. Теперь он мог рассмотреть лицо своего таинственного незнакомца во всех подробностях, а зная, что он является еще и братом Шерлока, с особым интересом.
Выдерживая паузу, Грегори скользил взглядом по лицу собеседника, мысленно отмечая высокий нахмуренный лоб, слегка длинноватый нос и тонкие поджатые губы. На первый — и очень поверхностный - взгляд, Шерлок и Майкрофт не имели ни малейшего фамильного сходства. А вот умение кидать пронзительные взгляды и высокомерие, достойное королей, явно передаются по наследству. Лестрейд позволил уголку губ дрогнуть, мысленно улыбнувшись.
- Я не знаю, какие у вас с братом отношения, - начал инспектор, - но как вы можете позволить ему жить в таких условиях, когда сами, по-видимому, не особо стеснены в средствах.
Майкрофт на эти слова ответил теплой улыбкой, отчего лицо его изменилось до неузнаваемости. Лучики мелких морщин собрались возле глаз, а искорки нежности зажгли взгляд.
- Мой брат, мистер Лестрейд, человек сложный, - все так же улыбаясь, продолжил Холмс-старший, - и живет так, как ему хочется. Я неоднократно пытался уговорить его сменить жилищные условия на более приемлемые, но мои слова не возымели должного эффекта. А когда вы отстранили его от расследований, он впал в жуткую депрессию, и, как следствие, был рассеян, произведя неудачный химический опыт, который закончился пожаром. Так что ему снова придется искать новую квартиру.
- Я не собирался отказываться от его помощи надолго, - признался смущенный инспектор, - я только хотел немного проучить Шерлока. Показать, что если он и дальше будет несдержан на язык, то люди попросту откажутся с ним работать. Я и так единственный, кто еще хоть как-то терпит его выходки. Я знаю, что он – гений, и без него мы не распутали бы и половины всех преступлений, но Бога ради, вдолбите в голову вашего брата, что даже мое терпение не может быть безграничным!
С этими словами Грегори откланялся, протянув на прощание руку. Мистер Холмс пожал ее в ответ, и в этот момент Лестрейду показалось, что в серых глазах его собеседника промелькнуло изумление, граничащее с паникой.
***********
Старший ехал в машине сквозь ночной Лондон, задумчиво потирая правую руку — ту самую, что пожал Грегори. Случившееся в клубе, выбило его из колеи.
Он никак не ожидал от своего тела настолько сильной реакции, пусть даже и на такого привлекательного мужчину как инспектор Лестрейд. В его голове никак не укладывалось произошедшее — при соприкосновении их ладоней Майкрофта бросило и в жар, и в холод одновременно. Тело, за столько веков привычное и к боли, и к наслаждению, утратило контроль, и мужчину с головой накрыло возбуждение, по своей силе превосходившее все, что он когда-либо испытывал — огромным огненным цветком оно распустилось в его сознании, плотно оплело гибким стеблем, оставляя томительный жар во всём теле, наполняя голову звенящей пустотой.
Желание мягко обволокло, направляя и подталкивая — немного усилий, и можно притянуть за руку ближе, прикоснуться, завладеть.
Чёрт возьми!
Майкрофт попытался сбросить оцепенение и пару раз моргнул, приходя в себя. Судя по слегка удивлённому взгляду инспектора, он сделал это слишком заметно.
Когда Лестрейд покинул клуб, Старший позволил себе пару порций виски, чтобы прийти в себя и снова взять эмоции под контроль. Но даже после этого Майкрофт ни на йоту не приблизился к пониманию того, что с ним случилось. Наблюдая за инспектором в объективы камер, которые неизменно устанавливались в жилищах, где проживал брат, он не испытывал ничего, кроме простого любопытства.
Даже там, в клубе, в кресле напротив, он видел лишь ревностного служаку, озабоченного исключительно работой и квартальными отчётами; мужчину, несколько дезориентированного крушением семейной жизни, так что это даже бросалось в глаза.
Несомненно, Грегори Лестрейд хорош собой: мягкая искренняя улыбка, гладкая оливковая кожа, к которой хочется прикоснуться, и глаза цвета горького шоколада, сияющие мальчишеским задором, а губы...
В этот момент Старший встряхнул головой, как бы отгоняя наваждение. Чтобы отвлечься и прийти в себя, погладил пальцами шероховатую поверхность папки, лежащей на коленях. Он вез своему брату загадку, по своей масштабности превосходившую всё, что попадалось ему до этих пор.
Ступив на подъездную аллею собственного дома, в котором временно проживал Младший, Майкрофт с облечением вздохнул, обнаружив его целым и невредимым. С брата бы сталось устроить пожар в доме, как это случилось в его квартире во время химического опыта из-за небольшой неточности в пропорциях.
Старший нашел брата, лежащим на кожаном диване в кабинете. Абсолютно неподвижный, с закрытыми глазами, тот не отреагировал на вошедшего, погруженный в свои мысли, пока его не тронули за плечо.
- Мне нужно с тобой поговорить.
Младший немедленно открыл глаза, уловив в голосе брата нотку волнения. Майкрофт прошел к столику, на котором стоял графин с бренди, налил себе половину бокала. В таком состоянии Шерлок видел брата нечасто, и шанс поиздеваться над его растерянным видом упускать не хотел.
- Трудный день? – с издевкой спросил он, принимая сидячее положение. - Не смог развязать Третью мировую войну?
Старший молчал, рассматривая содержимое бокала на свет, прежде чем залпом (что было совсем ему несвойственно) опрокинул в себя его содержимое.
- У тебя когда-нибудь было такое... ощущение... , - неуверенно начал Старший, заглядывая на дно пустого бокала, - когда от простого прикосновения к человеку тебя накрывала волна возбуждения?
Младший с немым изумлением наблюдал за братом, который задумчиво покачивал бокал в пальцах, гоняя последнюю янтарную капельку алкоголя по дну.
Губы Шерлока дрогнули в ироничной улыбке, брови поползли вверх. Ему очень хотелось посмеяться над братом, воспользоваться его растерянностью, чтобы отыграться за все те моменты, когда Старший брал над ним верх (а таких моментов в их жизни накопилось предостаточно).
Откашлявшись, чтобы скрыть смех, рвущийся наружу, кусая губы и пытаясь сдержаться, Шерлок, нацепив на себя самую благочестивую мину, какую только смог достать из своего арсенала масок и, подражая голосу священника, принимающего исповедь, спросил:
- И как долго, сын мой, вы не вносили разнообразие в свою личную жизнь?
А потом, не выдержав, прыснул от смеха и, уже не стесняясь, расхохотался так, что на глаза навернулись слезы. Вытянутое лицо Старшего, на котором явственно читалась обида, только больше раззадорило его, и смех еще какое-то время звучал в кабинете, резонируя от стен.
На колени внезапно опустилась папка с шероховатой поверхностью, нарушая веселье не в меру разошедшегося шутника.
- Что это? – спросил Шерлок, открывая папку.
- А ты вглядись повнимательнее, - настоял Старший.
- Женщина, тридцати с лишним лет, европейская внешность ..., - начал Шерлок.
- Не считывай информацию. Вспомни, где ты ее видел, - оборвал его Майкрофт.
- Мне смутно знакомы черты лица, но где я ее видел… надо подумать.
- Можешь сразу отправиться в те воспоминания, когда мы еще не были ...
Шерлок вскинул глаза, внимательно посмотрев на брата.
- Ты хочешь сказать…?
- Да. Именно ЭТО я и хочу сказать!
- Кто же она? – заметался по комнате Младший, не выпуская из рук папку. В его порывистых движениях было столько грации, что Старший невольно залюбовался.
- Стой. Не подсказывай, - вскинув руку, предупредил Шерлок, - я сам!
Несколько долгих секунд, закрыв глаза, он крутил головой, как бы откидывая неподходящие варианты, а потом, широко распахнув глаза, впился взглядом в фотографию, прошептав:
- Не может быть! - посмотрел на брата, который внимательно за ним наблюдал, - Это - она? Та самая Пифия из храма Аполлона, что произнесла проклятие?
- Да, - сев за письменный стол, признался Майкрофт, - или женщина похожая не нее. Помнится, тогда ты тоже смеялся. Даже смерть Пифии, когда она вещала пророчество, не смогла убедить тебя в серьезности ее слов. Потом нам обоим уже стало не до смеха, - очень тихо, практически себе под нос, закончил фразу Старший.
- Она такая же, как мы? - бросив папку на стол, спросил Шерлок.
- Не знаю. Но это еще не все, - признался Майкрофт, переворачивая страницу в папке, наблюдая за реакцией младшего брата.
С фотографии на Младшего смотрел мужчина, чей облик был ему смутно знаком. Только тот, из памяти, хранимый где-то на задворках сознания, почти стерся за сотни веков. Такие знакомые синие глаза в обрамлении светлых ресниц, смуглая кожа. Морщинки вокруг глаз и рта не делали это повзрослевшее лицо менее узнаваемым.
- Нет, - прошептал Младший, не отрывая взгляд от фото.
Автор: MsHelena
Соавтор: Koshka-matryoshka
Фандом: Шерлок
Жанр: слеш
Пейринг/Герои : Майкрофт/Лестрейд, Шерлок/Джон
Рейтинг: R
Размер: Макси
Дисклеймер: ни на что не претендую
Саммари: Они живут уже более двух тысячелетий, обреченные на вечную жизнь без любви,
до тех пор пока не найдут свою вторую половинку. Того единственного, ради которого стоит умереть
Предупреждения: АУ, OOC
Критика: возможна в мягкой форме
Глава 5
Инспектор Лестрейд шел домой по тихой улице вечернего города, намеренно сдерживая шаг. Медленно переставляя ноги, он вспоминал, о том, как все начиналось: какими красками играла его молодость, какие грандиозные планы роились в голове, и к какому итогу пришла его жизнь на этот момент.
Расстояние между ним и домом стремительно сокращалось с каждым шагом, а настроение падало ниже ватерлинии с каждым витком новых воспоминаний и сожалений.
В школе он был капитаном футбольной команды и, как следствие, пользовался популярностью среди сверстников. Тогда ему казалось, что перед ним открыты все двери, времени ещё достаточно, чтобы стать кем-то значимым. Возможно, именно из-за юношеского максимализма и желания принести пользу, Грегори поступил в полицейскую академию. Звёзд с неба не хватал, конечно, но числился на хорошем счету за исполнительность и последовательность.
Закончив академию, он женился на милой девушке по имени Джиллиан — тогда сердце сладко замирало от одного звука её имени. Джилл была умна и красива, прекрасно готовила и очень нравилась его маме. Он просто обожал ее улыбку, когда на щеках появлялись ямочки, делая ее очаровательной до невозможности. У него появилась навязчивая идея о дочке с такими же ямочками, локонами пшеничных волос и выразительными карими глазами, как у него, но для Джилл карьера была на первом месте, и он покорился её «давай через год». А там ещё через год, и ещё...
Только поженившись, они снимали крошечную квартиру на верхнем этаже многоэтажного дома. В ней было так тесно, что, перемещаясь в пространстве, они то и дело задевали друг друга. Невозможно было пройти мимо и избежать прикосновений. Не выдерживая наэлектризованного напряжения, что проскальзывало между ними, молодые супруги притягивались как магнит и железо, неотвратимо, бесконтрольно, бессознательно.
Зачастую Джилл уже уходила в душ, а Грег лежал на смятых простынях, приходя в сознание, и никак не мог перевести дух, оглушённый яркостью ощущений и нежностью, скручивающейся в груди тугим пульсирующим комком.
Когда карьера обоих супругов пошла в гору, они перебрались в более престижный район, оставив в той квартирке и свое счастье. Постепенно отдалялись друг от друга, прикрываясь служебными обязанностями. Им не хватало смелости ликвидировать трещину, что медленно разрасталась, оставляя их по разные стороны обрыва.
В итоге, к тридцати пяти годам, дослужившись до звания детектива-инспектора Скотланд Ярда, с висками, посеребренными сединой от постоянных стрессов, он пришел к неутешительному выводу – его семейная жизнь не удалась.
Джилл все чаще встречала его не горячим ужином, как когда-то, а горой книг, вроде «Женщина – не домохозяйка!», «Мужчины с Марса, женщины – с Венеры» или «Азы феминизма: как поставить мужчину на место». О детях теперь никто даже и не заикался.
До недавнего времени жизнь инспектора Грегори Лестрейда подчинялась привычному распорядку — работа, дом, опостылевший кофе из автомата и пончики, иногда - походы в бар с сослуживцами и очень, очень много бумажной волокиты. Джилл давно уже не говорила ничего важнее «Передай соль» или «Выброси мусор»: по сути, они превратились в совершенно чужих людей, по какой-то причине все еще живущих под одной крышей.
В последнее время Лестрейда преследовал навязчивый сон, в котором маленькая девочка с ямочками на щеках и грустными карими глазами, протягивая к нему пухлые ладошки, звала «Папа!». Осознание того, что этот сон так никогда и не станет явью, наполняло его такой тоской, что даже природный оптимизм не спасал, перерастая в раздражение.
В такие дни подчиненные старались держаться подальше, не приближаясь к нему без особой надобности. А в тот день, когда по почте пришли документы на развод, Лестрейд, оглушив себя изрядным количеством спиртного, провалился в тяжелое небытие, где снова увидел свою мечту о дочке, которую, несмотря на все его мольбы, он так и не выпросил у Джилл.
Его чудное сокровище, которое так и не получилось подержать на руках, для которой он давно уже выбрал имя Софи, таяло, растворяясь как утренний туман. Проснувшись в холодном поту, чувствуя, в каком бешеном ритме бьется сердце, ощущая спазм, перехвативший горло, не давая вздохнуть, он понял - пришло время проститься со своей мечтой.
Очнувшись от погружения в невеселые мысли, Грег не заметил, как подошел к своему дому. Глядя на темные окна, он представил, как зайдет в полупустую пыльную квартиру, будет цепляться взглядом за темные пятна на выгоревших обоях — там, где раньше висели фотографии, запечатлевшие счастливые мгновения их семейной жизни, и желание спрятаться, не видеть и не чувствовать стало практически осязаемым.
Лестрейд уже взялся за перила лестницы, когда в кармане зазвучал звонок телефона, оглашая окрестности развеселой мелодией. Эту песню когда-то выбрала Джилл. Кляня на чем свет стоит свою забывчивость, и обещая сегодня же изменить настройки, он поднес телефон к уху:
- Лестрейд, слушаю.
- Инспектор, - раздался в трубке приятный мужской баритон, - вас ждут для приватного разговора в клубе «Диоген». Будьте любезны принять приглашение. Это касается вашей работы.
- Но как ..., - начал разраженный такой бесцеремонностью полицейский, втайне от себя радуясь, что не придется прямо сейчас возвращаться в квартиру, когда его перебили: - Вам не о чем беспокоится. Мой автомобиль доставит вас по назначению и так же вернет домой, - короткие гудки, означали конец разговора.
Инспектор все еще в недоумении смотрел на экран телефон, когда за его спиной послышался шум подъезжающего автомобиля. От такой роскошной модели у Лестрейда невольно вырвался свист, означающий крайнюю степень изумления. Смутившись своей несдержанности, Грег подошел к машине, открыл заднюю дверцу и забрался внутрь.
В полумраке салона сидела красивая молодая женщина. Поздоровавшись, девушка одарила его улыбкой, в которой он не увидел ничего, кроме служебной обязанности, и за всю поездку ни разу не повернула головы в его сторону, отдавая предпочтение телефону, набирая текстовые сообщения.
Клуб «Диоген». Что знал о нем Лестрейд? Мужской клуб для привилегированных персон. Попасть туда было невозможно. Стать членом клуба – нереально. И вот сейчас его пригласили посетить это легендарное место для богатых и влиятельных людей просто так, как приглашают на чашку чая. Ну, не за тем же, чтобы отчитать или указать на недочеты в работе? Для этого вполне хватило бы кабинета его непосредственного начальника.
Значит, в нем нуждаются. Хотят просить об одолжении. Возможно, родственник кого-то из властьимущих попал в беду, и его призывают оказать содействие в спасении «заблудшей овцы»? Все эти мысли крутились в голове, пока он наслаждался поездкой в комфортабельном автомобиле.
Через какое-то время, мягко притормозив, машина доставила его скромную персону по назначению к ничем не примечательному особняку, расположенному на территории небольшого парка. Испытывая любопытство и невольно напрягаясь от неизвестности, инспектор в сопровождении служащего шел через анфилады комнат особняка. Несколько раз ему казалось, что он узнавал людей, сидящих в креслах. «Неужели это он? И этот здесь?» - крутилось в голове. По роду своей деятельности ему не раз доводилось общаться со знаменитостями, но эти люди не были медийными личностями, предпочитая оставаться в тени.
Проходя нарочито медленным шагом, Лестрейд на автомате подмечал такие детали, как мягкая обувь у обслуживающего персонала, оглушающая тишина, разбавляемая шуршанием газет или звуком льющегося в бокал напитка. Стоя перед закрытой дверью, куда его привели, он вспомнил табличку, увиденную в холле, и пытался представить, как будет происходить общение, если в клубе действует закон об абсолютном молчании.
Мягко нажав на ручку двери рукой в кипенно-белой перчатке, служащий впустил его в кабинет, отделанный дубовыми панелями и, тихо ступая, удалился. Мягкая кожаная мебель, широкий массивный стол и тихо потрескивающий огонь в камине. Такая обстановка отвлекла внимание от темной фигуры, сидящей в кресле у невысокого столика. Рассмотреть лицо не представлялось возможным, так как рассеиваемый свет от торшера падал на ту сторону комнаты, где находилось кресло для него.
Повинуясь приглашающему жесту, Лестрейд сел, пытаясь рассмотреть своего визави. В полумраке комнаты удалось понять, что у мужчины, сидящего напротив, темные волосы (оттенок из-за недостатка освещения рассмотреть не получилось), отлично сшитый на заказ (а как же иначе?) костюм темно-серого цвета, который органично смотрелся на худощавой фигуре. Лицо все еще оставалось в тени. Такая таинственность понемногу начинала раздражать.
Затянувшая пауза, когда его рассматривали как подопытное животное, была нарушена вопросом, произнесенным тем самым голосом, который Лестрейд услышал по телефону:
- Почему вы отстранили мистера Шерлока Холмса от расследований, которыми занимается ваш отдел?
Грегори ожидал чего угодно: любых, самых каверзных вопросов, касающихся его работы и расследований; приказов или нелепых распоряжений, но то, что в этом месте его будут спрашивать о чертовом невыносимом гении, который все-таки достал и его – ожидалось меньше всего.
- Почему вас интересует этот человек?– вопросом на вопрос ответил донельзя удивленный инспектор и услышал, как из кресла напротив раздался сдавленный смешок, чего никак нельзя было ожидать в такой торжественной и официальной обстановке.
- Скажите, - тихим, вкрадчивым голосом продолжил собеседник, - от него есть толк в расследованиях? Его выводы помогают вам в раскрытии преступлений?
- Несомненно.
- Тогда почему вы отказались с ним сотрудничать? Вы пренебрегаете помощью, считая, что способны справиться в одиночку с самыми запутанными делами?
Не видя лица, Лестрейд, как завороженный, наблюдал за плавными движениями ухоженных рук и слушал бархатистый голос мужчины, улавливая насмешливые нотки. Грегори был очень терпелив, и для него не составляло труда дождаться и узнать, чем именно закончится этот странный разговор.
- Шерлок Холмс – великий человек, и, возможно, когда-нибудь, станет и понятным. Но, считая себя гением, он не обучен банальному чувству такта, - решил высказаться начистоту инспектор, откинувшись на спинку кресла, понимая, что разговор затянется.
- То есть, на ваше решение повлияло то, что он плохо обращается с вашими подчиненными, и это никак не связано с тем, что он резко высказался по поводу вашего неудавшегося брака, хотя на этой неделе вы и получили бумаги на развод? – удивительно было слышать, как бархат в голосе плавно превращается в сталь.
– То есть, - продолжал беспощадно жалить словами мужчина, - когда это касается только ваших людей, то вы заботитесь о «чертовом гении», везете его в больницу, кормите и даже укрываете на ночь, но когда дело затрагивает лично Вас – тут же вышвыриваете из команды, не подумав о том, что ему это более необходимо, чем вы даже можете себе представить!
Странно было слышать эти слова от незнакомого человека, который, казалось, присутствовал во время всех тех событий, что он перечислил. Еще необычнее было то, как мужчина сжимал подлокотники кресла, явно волнуясь, произнеся такую пламенную речь. Грегори почувствовал, как внутри него все сжимается от обиды, ведь его упрекнули в непрофессионализме.
- Знаете, - поднимаясь с кресла, произнес Лестрейд, - я не обязан выслушивать все это, даже не зная, с кем именно я разговариваю. Если бы вы лично на себе испытали дедукцию Шерлока Холмса, когда с вас будто живьем сдирают кожу, выставляя на всеобщее обозрение, то навряд ли бы столь убедительно пытались мне его навязать.
С этими словами он встал из кресла, повернулся и подошел к двери, но не успел даже взяться за ручку, когда его догнали слова: - Я лучше, чем кто-либо могу вас понять. Меня зовут Майкрофт Холмс. И я – старший брат этого невыносимого гения.
Очень медленно Лестрейд развернулся и оказался лицом к лицу с высоким мужчиной, который бесшумно встал из кресла и сделал несколько шагов в его сторону. Теперь он мог рассмотреть лицо своего таинственного незнакомца во всех подробностях, а зная, что он является еще и братом Шерлока, с особым интересом.
Выдерживая паузу, Грегори скользил взглядом по лицу собеседника, мысленно отмечая высокий нахмуренный лоб, слегка длинноватый нос и тонкие поджатые губы. На первый — и очень поверхностный - взгляд, Шерлок и Майкрофт не имели ни малейшего фамильного сходства. А вот умение кидать пронзительные взгляды и высокомерие, достойное королей, явно передаются по наследству. Лестрейд позволил уголку губ дрогнуть, мысленно улыбнувшись.
- Я не знаю, какие у вас с братом отношения, - начал инспектор, - но как вы можете позволить ему жить в таких условиях, когда сами, по-видимому, не особо стеснены в средствах.
Майкрофт на эти слова ответил теплой улыбкой, отчего лицо его изменилось до неузнаваемости. Лучики мелких морщин собрались возле глаз, а искорки нежности зажгли взгляд.
- Мой брат, мистер Лестрейд, человек сложный, - все так же улыбаясь, продолжил Холмс-старший, - и живет так, как ему хочется. Я неоднократно пытался уговорить его сменить жилищные условия на более приемлемые, но мои слова не возымели должного эффекта. А когда вы отстранили его от расследований, он впал в жуткую депрессию, и, как следствие, был рассеян, произведя неудачный химический опыт, который закончился пожаром. Так что ему снова придется искать новую квартиру.
- Я не собирался отказываться от его помощи надолго, - признался смущенный инспектор, - я только хотел немного проучить Шерлока. Показать, что если он и дальше будет несдержан на язык, то люди попросту откажутся с ним работать. Я и так единственный, кто еще хоть как-то терпит его выходки. Я знаю, что он – гений, и без него мы не распутали бы и половины всех преступлений, но Бога ради, вдолбите в голову вашего брата, что даже мое терпение не может быть безграничным!
С этими словами Грегори откланялся, протянув на прощание руку. Мистер Холмс пожал ее в ответ, и в этот момент Лестрейду показалось, что в серых глазах его собеседника промелькнуло изумление, граничащее с паникой.
***********
Старший ехал в машине сквозь ночной Лондон, задумчиво потирая правую руку — ту самую, что пожал Грегори. Случившееся в клубе, выбило его из колеи.
Он никак не ожидал от своего тела настолько сильной реакции, пусть даже и на такого привлекательного мужчину как инспектор Лестрейд. В его голове никак не укладывалось произошедшее — при соприкосновении их ладоней Майкрофта бросило и в жар, и в холод одновременно. Тело, за столько веков привычное и к боли, и к наслаждению, утратило контроль, и мужчину с головой накрыло возбуждение, по своей силе превосходившее все, что он когда-либо испытывал — огромным огненным цветком оно распустилось в его сознании, плотно оплело гибким стеблем, оставляя томительный жар во всём теле, наполняя голову звенящей пустотой.
Желание мягко обволокло, направляя и подталкивая — немного усилий, и можно притянуть за руку ближе, прикоснуться, завладеть.
Чёрт возьми!
Майкрофт попытался сбросить оцепенение и пару раз моргнул, приходя в себя. Судя по слегка удивлённому взгляду инспектора, он сделал это слишком заметно.
Когда Лестрейд покинул клуб, Старший позволил себе пару порций виски, чтобы прийти в себя и снова взять эмоции под контроль. Но даже после этого Майкрофт ни на йоту не приблизился к пониманию того, что с ним случилось. Наблюдая за инспектором в объективы камер, которые неизменно устанавливались в жилищах, где проживал брат, он не испытывал ничего, кроме простого любопытства.
Даже там, в клубе, в кресле напротив, он видел лишь ревностного служаку, озабоченного исключительно работой и квартальными отчётами; мужчину, несколько дезориентированного крушением семейной жизни, так что это даже бросалось в глаза.
Несомненно, Грегори Лестрейд хорош собой: мягкая искренняя улыбка, гладкая оливковая кожа, к которой хочется прикоснуться, и глаза цвета горького шоколада, сияющие мальчишеским задором, а губы...
В этот момент Старший встряхнул головой, как бы отгоняя наваждение. Чтобы отвлечься и прийти в себя, погладил пальцами шероховатую поверхность папки, лежащей на коленях. Он вез своему брату загадку, по своей масштабности превосходившую всё, что попадалось ему до этих пор.
Ступив на подъездную аллею собственного дома, в котором временно проживал Младший, Майкрофт с облечением вздохнул, обнаружив его целым и невредимым. С брата бы сталось устроить пожар в доме, как это случилось в его квартире во время химического опыта из-за небольшой неточности в пропорциях.
Старший нашел брата, лежащим на кожаном диване в кабинете. Абсолютно неподвижный, с закрытыми глазами, тот не отреагировал на вошедшего, погруженный в свои мысли, пока его не тронули за плечо.
- Мне нужно с тобой поговорить.
Младший немедленно открыл глаза, уловив в голосе брата нотку волнения. Майкрофт прошел к столику, на котором стоял графин с бренди, налил себе половину бокала. В таком состоянии Шерлок видел брата нечасто, и шанс поиздеваться над его растерянным видом упускать не хотел.
- Трудный день? – с издевкой спросил он, принимая сидячее положение. - Не смог развязать Третью мировую войну?
Старший молчал, рассматривая содержимое бокала на свет, прежде чем залпом (что было совсем ему несвойственно) опрокинул в себя его содержимое.
- У тебя когда-нибудь было такое... ощущение... , - неуверенно начал Старший, заглядывая на дно пустого бокала, - когда от простого прикосновения к человеку тебя накрывала волна возбуждения?
Младший с немым изумлением наблюдал за братом, который задумчиво покачивал бокал в пальцах, гоняя последнюю янтарную капельку алкоголя по дну.
Губы Шерлока дрогнули в ироничной улыбке, брови поползли вверх. Ему очень хотелось посмеяться над братом, воспользоваться его растерянностью, чтобы отыграться за все те моменты, когда Старший брал над ним верх (а таких моментов в их жизни накопилось предостаточно).
Откашлявшись, чтобы скрыть смех, рвущийся наружу, кусая губы и пытаясь сдержаться, Шерлок, нацепив на себя самую благочестивую мину, какую только смог достать из своего арсенала масок и, подражая голосу священника, принимающего исповедь, спросил:
- И как долго, сын мой, вы не вносили разнообразие в свою личную жизнь?
А потом, не выдержав, прыснул от смеха и, уже не стесняясь, расхохотался так, что на глаза навернулись слезы. Вытянутое лицо Старшего, на котором явственно читалась обида, только больше раззадорило его, и смех еще какое-то время звучал в кабинете, резонируя от стен.
На колени внезапно опустилась папка с шероховатой поверхностью, нарушая веселье не в меру разошедшегося шутника.
- Что это? – спросил Шерлок, открывая папку.
- А ты вглядись повнимательнее, - настоял Старший.
- Женщина, тридцати с лишним лет, европейская внешность ..., - начал Шерлок.
- Не считывай информацию. Вспомни, где ты ее видел, - оборвал его Майкрофт.
- Мне смутно знакомы черты лица, но где я ее видел… надо подумать.
- Можешь сразу отправиться в те воспоминания, когда мы еще не были ...
Шерлок вскинул глаза, внимательно посмотрев на брата.
- Ты хочешь сказать…?
- Да. Именно ЭТО я и хочу сказать!
- Кто же она? – заметался по комнате Младший, не выпуская из рук папку. В его порывистых движениях было столько грации, что Старший невольно залюбовался.
- Стой. Не подсказывай, - вскинув руку, предупредил Шерлок, - я сам!
Несколько долгих секунд, закрыв глаза, он крутил головой, как бы откидывая неподходящие варианты, а потом, широко распахнув глаза, впился взглядом в фотографию, прошептав:
- Не может быть! - посмотрел на брата, который внимательно за ним наблюдал, - Это - она? Та самая Пифия из храма Аполлона, что произнесла проклятие?
- Да, - сев за письменный стол, признался Майкрофт, - или женщина похожая не нее. Помнится, тогда ты тоже смеялся. Даже смерть Пифии, когда она вещала пророчество, не смогла убедить тебя в серьезности ее слов. Потом нам обоим уже стало не до смеха, - очень тихо, практически себе под нос, закончил фразу Старший.
- Она такая же, как мы? - бросив папку на стол, спросил Шерлок.
- Не знаю. Но это еще не все, - признался Майкрофт, переворачивая страницу в папке, наблюдая за реакцией младшего брата.
С фотографии на Младшего смотрел мужчина, чей облик был ему смутно знаком. Только тот, из памяти, хранимый где-то на задворках сознания, почти стерся за сотни веков. Такие знакомые синие глаза в обрамлении светлых ресниц, смуглая кожа. Морщинки вокруг глаз и рта не делали это повзрослевшее лицо менее узнаваемым.
- Нет, - прошептал Младший, не отрывая взгляд от фото.
@темы: Шерлок Холмс, Рейтинг R, АУ, Майкрофт Холмс, Джон Уотсон, Фанфик, Грегори Лестрейд
-
-
27.06.2013 в 17:32хныхны....
вдохновения!
-
-
27.06.2013 в 19:52-
-
27.06.2013 в 22:04-
-
27.06.2013 в 23:43-
-
28.06.2013 в 23:08И запутанно..
Вобщем ждем, ждем дальше
-
-
28.06.2013 в 23:51-
-
30.06.2013 в 00:09-
-
30.06.2013 в 02:52-
-
30.06.2013 в 11:54-
-
30.06.2013 в 15:52-
-
02.07.2013 в 20:49-
-
02.07.2013 в 23:11