Злая наука - делать из крыльев руки. (с)
Автор: PC_Hopkins
Переводчик: n_a_u
Ссылка на оригинал: archiveofourown.org/works/405264/chapters/66850...
Разрешение на перевод: получено.
Название: Faintly Amused (But Seriously Bewildered). Слегка забавный (Но совершенно сбитый с толку).
Рейтинг: R (за ненорматиффф)
Жанр: Романс, юмор.
Пейринг: Майкрофт Холмс/Грегори Лестрейд
Статус: законченный
Размер: мини (~ 6 тыс. слов)
Описание: Майкрофт нервничает. Лестрейд тупит. Веселье отменяется.
Глава 1
Глава 1: Вырвать Поражение из Пасти Победы.
У Лестрейда самые удивительные карие глаза, которые он когда-либо видел. Эта мысль звучала банально, но правдоподобно, поскольку Майкрофт довольно часто смотрел людям в глаза. Обычно его взгляд сопровождался словами: «Уверяю вас, вы не хотите этого делать», или «Тщательно обдумайте мое предложение, если вам дорога ваша карьера» и, как правило, был начисто лишен подобной романтической составляющей. Романтической. Майкрофт почувствовал тошноту. «Что за непристойные фантазии», - одернул он сам себя. В действительности, это были очень глупые, эгоистичные, сентиментальные фантазии, от которых он должен воздержаться, если хочет сохранить хоть какое-нибудь подобие… чего-нибудь. Что-то. Контроль. Да, речь шла о нем. Если он хочет сохранить контроль над… Над своей жизнью. Да. Тогда он должен отказаться от организации этих маленьких встреч.
Глаза у Лестрейда чрезвычайно шоколадные и, к несчастью, они напоминали Майкрофту одновременно и о диете и о списке причин, по которым ему не следовало продолжать все это с Гре… детективом-инспектором. (№1 Лестрейд только что расстался с женой после многих лет брака, и некоторое время секс для него будет лишь попыткой забыть о потере и восстановить душевное равновесие, а это совсем не та роль, о которой мечтал Майкрофт.) Их встречи даже нельзя было назвать «свиданиями». Это был кофе – крепкий, отвратительный, напоминающий Майкрофту никогда больше не пить кофе. Сейчас он слегка отвлекся от проблем с кофе и принимал участие в беседе (ладно, говорил в основном Лестрейд, а Майкрофт просто сидел, согласно хмыкал и давился этой гадостью, претендующей на гордое звание кофе). Речь шла о Шерлоке, из всех доступных во вселенной предметов для разговора. И если уж эта тема не подходила под категорию самой неэротичной («неэротично» - нет такого слова, ты, законченный идиот), тогда он не знал, какая бы однозначно подошла.
Майкрофт не мог не отметить, как сверкают шоколадные глаза Лестрейда. (№2 Лестрейд в высшей степени привлекательный мужчина, а Майкрофт - совершенно очевидно, нет. Что в нем вообще может заинтересовать Лестрейда? Логический вывод: ничего.) Мыслительный процесс становился сумбурным. Иисус Христос. А теперь он взывает к фиктивному (вполне вероятно) сыну Господа. Иисус Христос. Следующим шагом наверняка станет сквернословие, или что-то столь же грубое. Это нужно как-то остановить. Он должен придумать оправдание, связанное с работой, и покинуть кафе. Он вообще не любит кафе - эти грязные, отвратительные заведения, в которых полным-полно грустных маленьких людишек, живущих своей повседневной жизнью, застрявших в однообразии скучной работы. Он должен вернуться в Диоген и не думать о Лестрейде, его глазах, слегка кривоватой улыбке, в которой он растягивает губы в моменты радости, том факте, что его простыни вчера постирали, и что рубашка, надетая им сегодня, определенно новая и очень соблазнительно облегает тело. Майкрофт чуть не подавился своим напитком, и причиной тому послужило вовсе не скверное качество кофе, а то, как Лестрейд втянул жидкость через причудливую соломинку, обычно используемую исключительно для перемешивания. Чертовы карие глаза. Чертов, чертов кофе. (№3 Становится все сложнее сохранять контроль рядом с Грегом… Лестрейдом… детективом-инспектором, это может весьма пагубно сказаться на работе Майкрофта, нарушить трезвость его суждений и привычно идеальные манеры.) По легкому наклону головы он сделал вывод, что Лестрейд только что задал вопрос. Майкрофт витал в облаках и упустил важную информацию. Чер…, нет, он не станет ругаться, его воспитание, несомненно, лучше, чем у неотесанного, гормонального подростка.
«Прошу прощения?», - он едва ощутимо вздрогнул потому, что был Майкрофтом Холмсом и последний раз произносил эту фразу в десятилетнем возрасте. Боже мой, вдобавок ко всему Лестрейд принялся самым непристойным образом жевать соломинку. (№4 Вероятность того, что короткая интерлюдия с Лестрейдом приведет к желаемой цели, возросла на 29%. Следовательно, лучше не увлекаться, чтобы по глупости не привязаться к человеку, который вполне вероятно однажды погибнет под градом пуль. Впрочем, Майкрофт и сам может умереть при весьма трагических обстоятельствах. Так что, нет, это не аргумент. Определенно нет.)
«Я спросил, не хотите ли заглянуть ко мне и выпить настоящего кофе? Кафе скоро закроется, а я был бы не против еще поболтать».
«Да», - едва не выпалил Майкрофт. Конечно, он с удовольствием принял бы приглашение на кофе, за исключением того, что на самом деле он не хотел кофе, поэтому идти в гости к Лестрейду в данной ситуации было, наверняка, не самым правильным поступком. Нет. Он должен сказать «нет». Найти какой-нибудь предлог, который обязан был придумать еще десять минут назад, пока оставалась хотя бы малая толика самоконтроля. Кривоватая улыбка. Ладно, он в любом случае попадет в Ад, по крайней мере, будет что вспомнить.
«Это было бы приемлемо», - произнес Майкрофт с невозмутимостью, которой не ощущал.
Кофе подразумевает секс? Он не до конца уверен, что готов к такому «кофе». На самом деле, нет, он даже слишком готов, что пугает еще больше, если задуматься. Должен ли он сказать… предупредить… попросить Лестрейда? Может, это обычное приглашение на кофе, и он зря надеется? (№5 Близость к Лестрейду провоцирует экспоненциальный рост количества мыслей при оценке ситуации, который ведет к неизбежной проблеме сверх-размышлений. Как в ситуации с кофе. Возможно, в ответ он должен пригласить Лестрейда к себе, чтобы угостить дорогим, до сих пор не распечатанным итальянским зерновым кофе? Он уверен, Лестрейд бы высоко оценил этот напиток, к тому же кровать Майкрофта гораздо шире. О, Боже.)
Он не мог с точностью сказать, как они добрались до квартиры Лестрейда. Наверное, сели в серебристый Мерседес детектива-инспектора, или в один из множества черных седанов, используемых Майкрофтом. Он смутно припоминал, что ему задавали вопросы, и он на них утвердительно отвечал. Это была милая квартира. Небольшая. Три комнаты. Несомненно, принадлежавшая холостяку – повсюду массовый беспорядок, однако Лестрейд пытался поддерживать чистоту (тарелки аккуратно составлены, книги разложены в стопки), хотя, вряд ли он часто бывал здесь (тонкий слой пыли на кухонном столе, паутина в углах). Майкрофт должен был сделать гораздо больше выводов, но его отвлекал тот факт, что это квартира Лестрейда, и сам Лестрейд находится рядом, и, вероятно, в какой-то момент он трахнет его, будем на это надеяться, несмотря на то, что еще слишком рано для развратного секса. Возможно, они должны подождать. Возможно, это будет просто кофе. Возможно, он должен покинуть эту квартиру так быстро, как только сумеет.
Последовав предложению Лестрейда, он проигнорировал инстинктивное желание сбежать как можно дальше и никогда не возвращаться и чопорно присел на краешек дивана. Майкрофт не любил кофе. Это - ужасный напиток, никакого утонченного вкуса, просто сильный удар по органам чувств, он на самом деле ужасен. Майкрофт потерял нить разговора. Опять. Он перестал перечислять причины, согласно которым это была плохая идея, остановившись на простом и понятном факте - она была плохой. Он обязан придумать что-то еще. (№6 Конфликт расписаний. №7 Вероятность неблагоприятного окончания отношений из-за наследственных и приобретенных недостатков - 71%. Чрезвычайно высока. Абсурдно высока. №8 Его глаза прекрасны. Это плохо? Майкрофт не мог сказать. Да. Нет. Возможно. №9 Уровень замешательства возрастает пропорционально сокращению расстояния между ним и Лестрейдом. Господи, он сидит на диване совсем близко, с великолепной улыбкой на великолепном лице. Боже, Боже, Боже! Он откажется от этого ужасного, скверного, страшного списка прямо сейчас.)
«Я должен вам кое в чем признаться», - начал детектив-инспектор.
О, Господи, он - серийный убийца, какая ирония. Майкрофт предпочитал не анализировать тот факт, что по-прежнему будет заинтересован в этом мужчине, даже если он окажется убийцей. Возможно, Майкрофт немного драматизирует, и вместо этого Лестрейд признается в какой-нибудь странности, вроде тяги к переодеванию в женскую одежду. Какое несчастье, Майкрофт моментально представил себе Лестрейда в корсете. Не самый верный поступок для поддержания нормального кровяного давления и силы духа.
«На самом деле, я ненавижу кофе».
Майкрофт впился ногтями в ладони, удерживая себя от совершения поступка, о котором впоследствии может сильно пожалеть, например, прямо сейчас попросить Лестрейда выйти за него. Это была нелепая идея, даже если принять во внимание тот факт, что он лелеял эту мысль всего одну тридцатую долю секунды. В конце концов, сегодня только двести-сорок-пятая встреча за восемь лет, семь месяцев и семьдесят три дня с момента их знакомства. Слишком быстрый скачок для их нынешних отношений. Возможно, в следующем десятилетии он пересмотрит ситуацию, но сейчас он должен довольствоваться следующим не совсем обычным списком: 1. У Лестрейда могли быть любые скрытые мотивы, чтобы пригласить его в гости. 2. У него самого могли быть любые скрытые мотивы, чтобы принять приглашение. 3. Откуда взялось это внезапное влечение к корсетам? 4. Почему определенная часть его мозга зациклилась на совокуплении… вступлении в интимные отношения с Лестрейдом… Грегори… черт, на кухонном столе, или… О, Боже! Это дверь в его спальню? Да, определенно. Благоразумие Майкрофта сбежало так же быстро, как возвратилось. К счастью, весь процесс занял не более двух секунд, в противном случае Лестрейд бы очень удивился, заметив, что Майкрофт молча пялится на дверь его спальни и, возможно, сделал бы правильные выводы.
«Я также должен признаться в присущей мне неприязни к данному напитку, в особенности, к манере обслуживания в этих менее чем уважаемых заведениях», - лаконично ответил он. Лестрейд по какой-то причине моргнул. Возможно, ему что-то попало в глаз.
«Хорошо. Так, эээ, хотите чаю? А затем мы сможем поговорить о… чем-нибудь».
Майкрофт не был убежден, что чай увеличит его шансы на половой акт, но все равно согласился, следуя своему основному правилу: «Никогда не отклонять предложение выпить чашку чая (за исключением тех случаев, когда он отравлен)». Майкрофт очень надеялся, что чай не отравлен, иначе этот инцидент пагубно скажется на их с Лестрейдом взаимоотношениях.
Итак, они сидели, пили чай. Ладно, Лестрейд пил. Изредка он порывался что-то сказать, но так и не произнес ни слова. Это молчание угнетало Майкрофта почти так же сильно, как разговоры о собственном брате. Вдобавок ко всему, Майкрофт не был уверен, должен ли он накинуться на Лестрейда в определенный момент неловкого молчания, или… как там происходит в любовных романах? Признание в вечной любви… наверняка, оно займет слишком много времени. Может, проявить восхищение? Уважение? «Проявлять похоть слегка преждевременно», - подумал он, если говорить совсем точно.
«Эм», - Грегори нарушил удушливую тишину. – «Итак… мистер Холмс… Что бы вы хотели… ну, знаете…»
Разве Лестрейд страдает заиканием, которое Майкрофт не удосужился заметить раньше? Это было бы даже хуже, чем склонность предлагать отравленный чай. «Отношения – такая сложная штука», - в отчаянии думал он. А их отношения еще даже не начались по-настоящему. И как только Шерлок терпит Джона? Точнее наоборот, как Джон терпит Шерлока? Как пары во всем мире ухитряются мириться с маленькими недостатками и слабостями друг друга?
Вглядываясь в чернильную глубину чашки, Майкрофт пришел к выводу, что с вероятностью 98% это PG Tips[1]. Такой чай, конечно, лучше, чем кофе, но ненамного. Если вопреки здравому смыслу, он все же трахнет Лестрейда, нужно будет найти и уничтожить все запасы низкосортного чая в его квартире, а взамен привезти хотя бы Darjeeling[2]. «Отличная цель», - подумал он и твердо решил приложить все усилия для ее скорейшего достижения.
Сейчас как раз наступил подходящий момент.
Лестрейд продолжал заикаться: «Он…? Мне просто интересно, если… о, чер… ах, кхм…». Теперь он, кажется, закашлялся. Самое время накинуться… эм, атаковать… нет, наброситься на него? Может, чай все же был отравлен? Это бы объяснило, почему Лестрейд занят попытками выкашлять свое легкое. Майкрофт поставил чашку, радуясь, что только делал вид, будто пьет из нее.
Его воображение рисовало бесстыдное количество разнообразных сценариев, в которых он пытался при помощи рта обменяться телесными жидкостями с Лестрейдом. Майкрофт не вспомнил ни одного из них, включая вариант, подразумевавший нападение на находящегося в легком замешательстве человека, хлынувший во все стороны чай, вероятно случайный удар по челюсти Лестрейда, в ответ двинувшего Майкрофта по лицу и почти сломавшего ему нос перед тактическим отступлением. Майкрофт ощупал повреждение, вздрогнул, отдернув руку, увидел кровь и пересмотрел окончательные выводы в свете фактически сломанного носа. Ах, ладно, красный - весьма романтичный цвет, не так ли? Вероятно, он не столь романтичен, когда вытекает из человеческого тела, но дьявол скрывается в мелочах.
«О, Господи», - простонал Грегори, приложив руку к лицу, затем взглянул на окровавленный нос Майкрофта и прошептал: «О, Господи».
Вежливую часть мозга неожиданно озарила идея, что чрезмерные извинения исправят ситуацию, и Майкрофт принялся говорить, не обращая внимания на поврежденный нос:
«Прошу прощения, кажется, я нарушил все допустимые границы. После нашей двухсот-сороковой встречи я предположил, что вы заинтересованы во мне в сексуальном и/или романтическом плане. Но, судя по всему, я ошибся. Должен ли я уйти?», - он попытался произнести все это, но наружу вырвался лишь бессмысленный набор звуков.
Заинтересованность во взгляде Лестрейда усиливалась с каждой секундой. Ладно, заинтересованности там было не так уж много. Майкрофт пришел к выводу, что Лестрейд находится в одном поцелуе от панической атаки. Еще один поцелуй. Хорошая идея. Если не обращать внимания на тот факт, что рот Грегори беззвучно открывался и закрывался, придавая ему сходство с какой-то рыбой. По крайней мере, такое выражение использовали в романах. Майкрофт не занимался тщательным изучением рыб и не мог подтвердить правильность данного сравнения.
Кровь продолжала капать, марая сшитую на заказ рубашку, уже окончательно и бесповоротно испорченную, Майкрофт понимал это, но в данный момент мог думать только о том (кроме сравнения с рыбами и легкой пульсирующей боли в носу), что отчаянно хочет поцеловать Лестрейда вновь. Возможно, он смог бы убедить его ответить на поцелуй… хотя, взгляд широко распахнутых глаз, в которых сейчас плескалась паника, не оставлял ни малейшей надежды на успех.
«О, Господи», - повторил Лестрейд и прикрыл ладонью рот.
«Не подозревал, что ваш словарный запас настолько ограничен», - попытался сказать Майкрофт. То, что он произнес на самом деле, отдаленно напоминало шведский язык. Наверное, его способность мыслить также повредилась при столкновении.
Лестрейд наконец-то осознал, что по лицу Майкрофта течет кровь, несмотря на все попытки ее остановить. Он издал испуганный животный звук, что-то среднее между мычанием и воем, и соскочил с дивана. Черт! Шанс на второй, более правильный поцелуй, был упущен. Что за ужасный день. Майкрофт порадовался, что сотрудники спецслужбы решили не вмешиваться в конфликт, не стали арестовывать, или избивать Лестрейда, и не поставили Майкрофта тем самым в неловкое положение.
«Я просто… о, Господи, ваш костюм… здесь где-то были бумажные салфетки…», - Лестрейд отыскал упаковку салфеток, обнаружил, что она пуста, и разразился потоками красноречивой брани. - «Полотенце! Я принесу полотенце, просто… подождите здесь».
Похоже, что-то нарушилось в их коммуникационной системе. Майкрофт надеялся, что Лестрейд свободно общается на языке жестов. Наверное, в данной ситуации не стоило делать подобных предположений, но в любом случае, следовало как-то донести до Лестрейда свои объяснения. Он напишет то, что хочет сказать. Да, это хорошая идея. Майкрофт нашел блокнот и ручку на кухонном столе. Шансов для неправильного толкования нет. Это должно сработать.
Лестрейд вернулся с полотенцем, которое к несчастью было чересчур белым, а в самое ближайшее время обещало стать невероятно грязным. Он протянул его Майкрофту, сопровождая свои действия еще одним паническим звуком, который Майкрофт отказался классифицировать.
«Приношу свои искренние извинения за эту неподобающую оплошность. Пожалуйста, разрешите мне исправить мою предыдущую ошибку и вновь поцеловать вас», - написал Майкрофт. Но поскольку места для послания было мало, последние четыре слова не вошли на лист, и Майкрофт опустил окончание фразы, как само собой разумеющееся.
Он передал записку Лестрейду, она была слегка испачкана кровью, однако вполне читаема. Лестрейд посмотрел на листок, на Майкрофта, затем перевел взгляд на входную дверь, словно ожидая, что сотрудники спецслужбы ворвутся в квартиру с минуты на минуту.
«Нельзя ли решить это проблему как-то иначе, мистер Холмс?».
«Вы не расположены продолжать в том же самом ключе, в котором мы начали?».
«Когда вы напали на меня?».
«Напали – слишком громкое слово. Я находился в полной уверенности, что мои действия принесут удовольствие».
«… Нападение на людей – ваше хобби? Это… вы знаете, я – полицейский… о, Господи. Что вы… неважно… Иисус».
Лестрейд откинулся на спинку дивана и закрыл лицо руками, комкая записку в ладонях. Майкрофт отрешенно подумал, что такое поведение слишком напоминает мелодраму. Конечно, поцелуй вышел ужасным, но ведь не настолько, чтобы вогнать человека в депрессию? Он почувствовал легкую обиду, плавно перетекшую в неподдельное огорчение.
«Что вы имеете в виду? Я пытался вас поцеловать. Это не было нападением». Следующая записка: «Сожалею, что вы так это восприняли. Не смею более злоупотреблять вашим гостеприимством». Пауза, затем еще одна записка: «Спасибо за чай». И последняя: «Прошу прощения за полотенце и диван. Мне известно несколько отличных моющих средств. Я пришлю свою ассистентку… сообщить вам конкретные детали. Я также могу посоветовать вам хорошего семейного доктора, если вы… почувствуете головокружение, тошноту или спутанность сознания, которые никоим образом не будут связаны…». Он немного помедлил, прежде чем написать по-настоящему финальную «все-это-будет-последняя», окончательную записку: «с отвращением, вызванным моим поцелуем».
Он сложил листки стопкой на журнальном столике. Лестрейд выглядел так, словно до сих пор опасался нападения.
«Удачного дня», - вполне отчетливо прогундосил Майкрофт.
Крайне неподходящее состояние для работы. На период пока заживает эта досадная травма, придется ограничить общение исключительно печатным словом. Если бы он унаследовал материнские гены то, вполне возможно, находился бы сейчас в самом разгаре совокупления с Лестрейдом… который все еще страдал от гипервентиляции. Наверное, он должен остаться и проконтролировать, чтобы у Лестрейда не случился сердечный приступ, чтобы он не попытался покончить с собой, чтобы с ним не приключилось какое-нибудь другое несчастье. Например, похищение сотрудниками спецслужбы (Вероятно, Майкрофт должен уйти. Они там все слишком нервные.). Он прочистил горло. Лестрейд смотрел прямо перед собой и по-прежнему был похож на загнанного зверя. Майкрофт испытал легкое замешательство от мысли, что банальный поцелуй мог спровоцировать подобную реакцию у человека, который считал себя бисексуалом и интересовался преимущественно мужчинами (Майкрофт провел обширные исследования предпочтений Лестрейда… полагая, что лучше заранее перестраховаться, чем после сожалеть, но в конечном итоге все обернулось иначе.).
Сформированный им список был верным: Майкрофт не являлся физически привлекательным мужчиной и знал это. Однако теперь стало очевидно, что вдобавок ко всему он совершенно не привлекателен интеллектуально, эмоционально и сексуально. По крайней мере, для Лестрейда, мнение которого интересовало Майкрофта в первую очередь. Он обдумал результирующие эмоции, вызванные осознанием этого факта, и плотно законсервировал, чтобы позже проанализировать их под бутылку выдержанного портвейна, сидя в одиночестве у себя дома.
Лестрейд сгреб записки. Пора уходить. Майкрофт тихо выскользнул из квартиры, прихватив полотенце и осторожно прижимая его к лицу. Кровотечение уже прекратилось, однако лицо, рубашка и полотенце были перепачканы кровью. К счастью, наблюдение за домом не велось, поэтому переборов смущение Майкрофт прокрался к выходу никем не замеченный. На улице ярко светило солнце, было около четырех часов дня. Их встречи с Лестрейдом обычно заканчивались не позже двух тридцати, Майкрофт будет скучать по тем временам. Черное авто урчало холостыми оборотами двигателя возле бордюра, и Майкрофт испытал одновременно возмущение и благодарность. Антея скрывалась внутри автомобиля, нажимая на клавиши своего Блэкберри с меньшей, чем обычно, интенсивностью.
«Неудачный день, сэр?», - не отрываясь от экрана, поинтересовалась она.
«А то ты не знаешь», - подумал Майкрофт, залезая в машину, но почти сразу же расслабился. Вероятно, она на самом деле не подозревала, насколько плохо все прошло.
«Я проконсультировалась с врачом, сэр, он сообщил, что опухоль должна исчезнуть в течение трех дней».
Как только машина тронулась с места, в салоне повисло молчание, прерываемое лишь негромкими щелчками телефонных кнопок. Майкрофт откинулся на спинку сидения, окунаясь в пронизывающее бесчувствие. Упрямство. Сентиментальность. Снисходительность к самому себе.
«Не позволяйте этому инциденту подорвать вашу уверенность, сэр».
«Жамолчи», - Майкрофт легонько ощупал нос.
«Врач также предупредил, что вам стоит воздержаться от прикосновений к нему, сэр», - она проигнорировала угрюмую реплику шефа. - «Вдобавок, я бы не рекомендовала пить алкоголь, пока ваш нос не заживет. Если это не выходит за рамки моих должностных обязанностей, я бы хотела узнать, в какой битве вы получили это ранение, сэр».
Майкрофт окатил помощницу неприязненным взглядом. Антея, очевидно, интерпретировала это как намек на превышение полномочий и едва заметно нахмурилась.
«В Северной Корее опять неспокойно», - сообщила она через десять минут.
Майкрофт понял, что Антея таким образом пытается его отвлечь, и тщательно обдумал ответ, прежде чем изобразить его на языке жестов. Безусловно, это был верный способ увести мысли прочь от унизительного инцидента (но только на несколько минут, в конце концов, это всего лишь Северная Корея).
«Как прореагировали Американцы?».
«Со всем присущим им тактом, конечно…».
Примечание:
1. PG Tips – британская торговая марка, под которой компания «Unilever UK» выпускает чай.
2. Darjeeling – чай, выращенный в окрестностях одноименного города в северной горной части Индии в Гималаях, собранный и изготовленный с соблюдением определенных условий.
Глава 2
Переводчик: n_a_u
Ссылка на оригинал: archiveofourown.org/works/405264/chapters/66850...
Разрешение на перевод: получено.
Название: Faintly Amused (But Seriously Bewildered). Слегка забавный (Но совершенно сбитый с толку).
Рейтинг: R (за ненорматиффф)
Жанр: Романс, юмор.
Пейринг: Майкрофт Холмс/Грегори Лестрейд
Статус: законченный
Размер: мини (~ 6 тыс. слов)
Описание: Майкрофт нервничает. Лестрейд тупит. Веселье отменяется.
Глава 1
Глава 1: Вырвать Поражение из Пасти Победы.
У Лестрейда самые удивительные карие глаза, которые он когда-либо видел. Эта мысль звучала банально, но правдоподобно, поскольку Майкрофт довольно часто смотрел людям в глаза. Обычно его взгляд сопровождался словами: «Уверяю вас, вы не хотите этого делать», или «Тщательно обдумайте мое предложение, если вам дорога ваша карьера» и, как правило, был начисто лишен подобной романтической составляющей. Романтической. Майкрофт почувствовал тошноту. «Что за непристойные фантазии», - одернул он сам себя. В действительности, это были очень глупые, эгоистичные, сентиментальные фантазии, от которых он должен воздержаться, если хочет сохранить хоть какое-нибудь подобие… чего-нибудь. Что-то. Контроль. Да, речь шла о нем. Если он хочет сохранить контроль над… Над своей жизнью. Да. Тогда он должен отказаться от организации этих маленьких встреч.
Глаза у Лестрейда чрезвычайно шоколадные и, к несчастью, они напоминали Майкрофту одновременно и о диете и о списке причин, по которым ему не следовало продолжать все это с Гре… детективом-инспектором. (№1 Лестрейд только что расстался с женой после многих лет брака, и некоторое время секс для него будет лишь попыткой забыть о потере и восстановить душевное равновесие, а это совсем не та роль, о которой мечтал Майкрофт.) Их встречи даже нельзя было назвать «свиданиями». Это был кофе – крепкий, отвратительный, напоминающий Майкрофту никогда больше не пить кофе. Сейчас он слегка отвлекся от проблем с кофе и принимал участие в беседе (ладно, говорил в основном Лестрейд, а Майкрофт просто сидел, согласно хмыкал и давился этой гадостью, претендующей на гордое звание кофе). Речь шла о Шерлоке, из всех доступных во вселенной предметов для разговора. И если уж эта тема не подходила под категорию самой неэротичной («неэротично» - нет такого слова, ты, законченный идиот), тогда он не знал, какая бы однозначно подошла.
Майкрофт не мог не отметить, как сверкают шоколадные глаза Лестрейда. (№2 Лестрейд в высшей степени привлекательный мужчина, а Майкрофт - совершенно очевидно, нет. Что в нем вообще может заинтересовать Лестрейда? Логический вывод: ничего.) Мыслительный процесс становился сумбурным. Иисус Христос. А теперь он взывает к фиктивному (вполне вероятно) сыну Господа. Иисус Христос. Следующим шагом наверняка станет сквернословие, или что-то столь же грубое. Это нужно как-то остановить. Он должен придумать оправдание, связанное с работой, и покинуть кафе. Он вообще не любит кафе - эти грязные, отвратительные заведения, в которых полным-полно грустных маленьких людишек, живущих своей повседневной жизнью, застрявших в однообразии скучной работы. Он должен вернуться в Диоген и не думать о Лестрейде, его глазах, слегка кривоватой улыбке, в которой он растягивает губы в моменты радости, том факте, что его простыни вчера постирали, и что рубашка, надетая им сегодня, определенно новая и очень соблазнительно облегает тело. Майкрофт чуть не подавился своим напитком, и причиной тому послужило вовсе не скверное качество кофе, а то, как Лестрейд втянул жидкость через причудливую соломинку, обычно используемую исключительно для перемешивания. Чертовы карие глаза. Чертов, чертов кофе. (№3 Становится все сложнее сохранять контроль рядом с Грегом… Лестрейдом… детективом-инспектором, это может весьма пагубно сказаться на работе Майкрофта, нарушить трезвость его суждений и привычно идеальные манеры.) По легкому наклону головы он сделал вывод, что Лестрейд только что задал вопрос. Майкрофт витал в облаках и упустил важную информацию. Чер…, нет, он не станет ругаться, его воспитание, несомненно, лучше, чем у неотесанного, гормонального подростка.
«Прошу прощения?», - он едва ощутимо вздрогнул потому, что был Майкрофтом Холмсом и последний раз произносил эту фразу в десятилетнем возрасте. Боже мой, вдобавок ко всему Лестрейд принялся самым непристойным образом жевать соломинку. (№4 Вероятность того, что короткая интерлюдия с Лестрейдом приведет к желаемой цели, возросла на 29%. Следовательно, лучше не увлекаться, чтобы по глупости не привязаться к человеку, который вполне вероятно однажды погибнет под градом пуль. Впрочем, Майкрофт и сам может умереть при весьма трагических обстоятельствах. Так что, нет, это не аргумент. Определенно нет.)
«Я спросил, не хотите ли заглянуть ко мне и выпить настоящего кофе? Кафе скоро закроется, а я был бы не против еще поболтать».
«Да», - едва не выпалил Майкрофт. Конечно, он с удовольствием принял бы приглашение на кофе, за исключением того, что на самом деле он не хотел кофе, поэтому идти в гости к Лестрейду в данной ситуации было, наверняка, не самым правильным поступком. Нет. Он должен сказать «нет». Найти какой-нибудь предлог, который обязан был придумать еще десять минут назад, пока оставалась хотя бы малая толика самоконтроля. Кривоватая улыбка. Ладно, он в любом случае попадет в Ад, по крайней мере, будет что вспомнить.
«Это было бы приемлемо», - произнес Майкрофт с невозмутимостью, которой не ощущал.
Кофе подразумевает секс? Он не до конца уверен, что готов к такому «кофе». На самом деле, нет, он даже слишком готов, что пугает еще больше, если задуматься. Должен ли он сказать… предупредить… попросить Лестрейда? Может, это обычное приглашение на кофе, и он зря надеется? (№5 Близость к Лестрейду провоцирует экспоненциальный рост количества мыслей при оценке ситуации, который ведет к неизбежной проблеме сверх-размышлений. Как в ситуации с кофе. Возможно, в ответ он должен пригласить Лестрейда к себе, чтобы угостить дорогим, до сих пор не распечатанным итальянским зерновым кофе? Он уверен, Лестрейд бы высоко оценил этот напиток, к тому же кровать Майкрофта гораздо шире. О, Боже.)
Он не мог с точностью сказать, как они добрались до квартиры Лестрейда. Наверное, сели в серебристый Мерседес детектива-инспектора, или в один из множества черных седанов, используемых Майкрофтом. Он смутно припоминал, что ему задавали вопросы, и он на них утвердительно отвечал. Это была милая квартира. Небольшая. Три комнаты. Несомненно, принадлежавшая холостяку – повсюду массовый беспорядок, однако Лестрейд пытался поддерживать чистоту (тарелки аккуратно составлены, книги разложены в стопки), хотя, вряд ли он часто бывал здесь (тонкий слой пыли на кухонном столе, паутина в углах). Майкрофт должен был сделать гораздо больше выводов, но его отвлекал тот факт, что это квартира Лестрейда, и сам Лестрейд находится рядом, и, вероятно, в какой-то момент он трахнет его, будем на это надеяться, несмотря на то, что еще слишком рано для развратного секса. Возможно, они должны подождать. Возможно, это будет просто кофе. Возможно, он должен покинуть эту квартиру так быстро, как только сумеет.
Последовав предложению Лестрейда, он проигнорировал инстинктивное желание сбежать как можно дальше и никогда не возвращаться и чопорно присел на краешек дивана. Майкрофт не любил кофе. Это - ужасный напиток, никакого утонченного вкуса, просто сильный удар по органам чувств, он на самом деле ужасен. Майкрофт потерял нить разговора. Опять. Он перестал перечислять причины, согласно которым это была плохая идея, остановившись на простом и понятном факте - она была плохой. Он обязан придумать что-то еще. (№6 Конфликт расписаний. №7 Вероятность неблагоприятного окончания отношений из-за наследственных и приобретенных недостатков - 71%. Чрезвычайно высока. Абсурдно высока. №8 Его глаза прекрасны. Это плохо? Майкрофт не мог сказать. Да. Нет. Возможно. №9 Уровень замешательства возрастает пропорционально сокращению расстояния между ним и Лестрейдом. Господи, он сидит на диване совсем близко, с великолепной улыбкой на великолепном лице. Боже, Боже, Боже! Он откажется от этого ужасного, скверного, страшного списка прямо сейчас.)
«Я должен вам кое в чем признаться», - начал детектив-инспектор.
О, Господи, он - серийный убийца, какая ирония. Майкрофт предпочитал не анализировать тот факт, что по-прежнему будет заинтересован в этом мужчине, даже если он окажется убийцей. Возможно, Майкрофт немного драматизирует, и вместо этого Лестрейд признается в какой-нибудь странности, вроде тяги к переодеванию в женскую одежду. Какое несчастье, Майкрофт моментально представил себе Лестрейда в корсете. Не самый верный поступок для поддержания нормального кровяного давления и силы духа.
«На самом деле, я ненавижу кофе».
Майкрофт впился ногтями в ладони, удерживая себя от совершения поступка, о котором впоследствии может сильно пожалеть, например, прямо сейчас попросить Лестрейда выйти за него. Это была нелепая идея, даже если принять во внимание тот факт, что он лелеял эту мысль всего одну тридцатую долю секунды. В конце концов, сегодня только двести-сорок-пятая встреча за восемь лет, семь месяцев и семьдесят три дня с момента их знакомства. Слишком быстрый скачок для их нынешних отношений. Возможно, в следующем десятилетии он пересмотрит ситуацию, но сейчас он должен довольствоваться следующим не совсем обычным списком: 1. У Лестрейда могли быть любые скрытые мотивы, чтобы пригласить его в гости. 2. У него самого могли быть любые скрытые мотивы, чтобы принять приглашение. 3. Откуда взялось это внезапное влечение к корсетам? 4. Почему определенная часть его мозга зациклилась на совокуплении… вступлении в интимные отношения с Лестрейдом… Грегори… черт, на кухонном столе, или… О, Боже! Это дверь в его спальню? Да, определенно. Благоразумие Майкрофта сбежало так же быстро, как возвратилось. К счастью, весь процесс занял не более двух секунд, в противном случае Лестрейд бы очень удивился, заметив, что Майкрофт молча пялится на дверь его спальни и, возможно, сделал бы правильные выводы.
«Я также должен признаться в присущей мне неприязни к данному напитку, в особенности, к манере обслуживания в этих менее чем уважаемых заведениях», - лаконично ответил он. Лестрейд по какой-то причине моргнул. Возможно, ему что-то попало в глаз.
«Хорошо. Так, эээ, хотите чаю? А затем мы сможем поговорить о… чем-нибудь».
Майкрофт не был убежден, что чай увеличит его шансы на половой акт, но все равно согласился, следуя своему основному правилу: «Никогда не отклонять предложение выпить чашку чая (за исключением тех случаев, когда он отравлен)». Майкрофт очень надеялся, что чай не отравлен, иначе этот инцидент пагубно скажется на их с Лестрейдом взаимоотношениях.
Итак, они сидели, пили чай. Ладно, Лестрейд пил. Изредка он порывался что-то сказать, но так и не произнес ни слова. Это молчание угнетало Майкрофта почти так же сильно, как разговоры о собственном брате. Вдобавок ко всему, Майкрофт не был уверен, должен ли он накинуться на Лестрейда в определенный момент неловкого молчания, или… как там происходит в любовных романах? Признание в вечной любви… наверняка, оно займет слишком много времени. Может, проявить восхищение? Уважение? «Проявлять похоть слегка преждевременно», - подумал он, если говорить совсем точно.
«Эм», - Грегори нарушил удушливую тишину. – «Итак… мистер Холмс… Что бы вы хотели… ну, знаете…»
Разве Лестрейд страдает заиканием, которое Майкрофт не удосужился заметить раньше? Это было бы даже хуже, чем склонность предлагать отравленный чай. «Отношения – такая сложная штука», - в отчаянии думал он. А их отношения еще даже не начались по-настоящему. И как только Шерлок терпит Джона? Точнее наоборот, как Джон терпит Шерлока? Как пары во всем мире ухитряются мириться с маленькими недостатками и слабостями друг друга?
Вглядываясь в чернильную глубину чашки, Майкрофт пришел к выводу, что с вероятностью 98% это PG Tips[1]. Такой чай, конечно, лучше, чем кофе, но ненамного. Если вопреки здравому смыслу, он все же трахнет Лестрейда, нужно будет найти и уничтожить все запасы низкосортного чая в его квартире, а взамен привезти хотя бы Darjeeling[2]. «Отличная цель», - подумал он и твердо решил приложить все усилия для ее скорейшего достижения.
Сейчас как раз наступил подходящий момент.
Лестрейд продолжал заикаться: «Он…? Мне просто интересно, если… о, чер… ах, кхм…». Теперь он, кажется, закашлялся. Самое время накинуться… эм, атаковать… нет, наброситься на него? Может, чай все же был отравлен? Это бы объяснило, почему Лестрейд занят попытками выкашлять свое легкое. Майкрофт поставил чашку, радуясь, что только делал вид, будто пьет из нее.
Его воображение рисовало бесстыдное количество разнообразных сценариев, в которых он пытался при помощи рта обменяться телесными жидкостями с Лестрейдом. Майкрофт не вспомнил ни одного из них, включая вариант, подразумевавший нападение на находящегося в легком замешательстве человека, хлынувший во все стороны чай, вероятно случайный удар по челюсти Лестрейда, в ответ двинувшего Майкрофта по лицу и почти сломавшего ему нос перед тактическим отступлением. Майкрофт ощупал повреждение, вздрогнул, отдернув руку, увидел кровь и пересмотрел окончательные выводы в свете фактически сломанного носа. Ах, ладно, красный - весьма романтичный цвет, не так ли? Вероятно, он не столь романтичен, когда вытекает из человеческого тела, но дьявол скрывается в мелочах.
«О, Господи», - простонал Грегори, приложив руку к лицу, затем взглянул на окровавленный нос Майкрофта и прошептал: «О, Господи».
Вежливую часть мозга неожиданно озарила идея, что чрезмерные извинения исправят ситуацию, и Майкрофт принялся говорить, не обращая внимания на поврежденный нос:
«Прошу прощения, кажется, я нарушил все допустимые границы. После нашей двухсот-сороковой встречи я предположил, что вы заинтересованы во мне в сексуальном и/или романтическом плане. Но, судя по всему, я ошибся. Должен ли я уйти?», - он попытался произнести все это, но наружу вырвался лишь бессмысленный набор звуков.
Заинтересованность во взгляде Лестрейда усиливалась с каждой секундой. Ладно, заинтересованности там было не так уж много. Майкрофт пришел к выводу, что Лестрейд находится в одном поцелуе от панической атаки. Еще один поцелуй. Хорошая идея. Если не обращать внимания на тот факт, что рот Грегори беззвучно открывался и закрывался, придавая ему сходство с какой-то рыбой. По крайней мере, такое выражение использовали в романах. Майкрофт не занимался тщательным изучением рыб и не мог подтвердить правильность данного сравнения.
Кровь продолжала капать, марая сшитую на заказ рубашку, уже окончательно и бесповоротно испорченную, Майкрофт понимал это, но в данный момент мог думать только о том (кроме сравнения с рыбами и легкой пульсирующей боли в носу), что отчаянно хочет поцеловать Лестрейда вновь. Возможно, он смог бы убедить его ответить на поцелуй… хотя, взгляд широко распахнутых глаз, в которых сейчас плескалась паника, не оставлял ни малейшей надежды на успех.
«О, Господи», - повторил Лестрейд и прикрыл ладонью рот.
«Не подозревал, что ваш словарный запас настолько ограничен», - попытался сказать Майкрофт. То, что он произнес на самом деле, отдаленно напоминало шведский язык. Наверное, его способность мыслить также повредилась при столкновении.
Лестрейд наконец-то осознал, что по лицу Майкрофта течет кровь, несмотря на все попытки ее остановить. Он издал испуганный животный звук, что-то среднее между мычанием и воем, и соскочил с дивана. Черт! Шанс на второй, более правильный поцелуй, был упущен. Что за ужасный день. Майкрофт порадовался, что сотрудники спецслужбы решили не вмешиваться в конфликт, не стали арестовывать, или избивать Лестрейда, и не поставили Майкрофта тем самым в неловкое положение.
«Я просто… о, Господи, ваш костюм… здесь где-то были бумажные салфетки…», - Лестрейд отыскал упаковку салфеток, обнаружил, что она пуста, и разразился потоками красноречивой брани. - «Полотенце! Я принесу полотенце, просто… подождите здесь».
Похоже, что-то нарушилось в их коммуникационной системе. Майкрофт надеялся, что Лестрейд свободно общается на языке жестов. Наверное, в данной ситуации не стоило делать подобных предположений, но в любом случае, следовало как-то донести до Лестрейда свои объяснения. Он напишет то, что хочет сказать. Да, это хорошая идея. Майкрофт нашел блокнот и ручку на кухонном столе. Шансов для неправильного толкования нет. Это должно сработать.
Лестрейд вернулся с полотенцем, которое к несчастью было чересчур белым, а в самое ближайшее время обещало стать невероятно грязным. Он протянул его Майкрофту, сопровождая свои действия еще одним паническим звуком, который Майкрофт отказался классифицировать.
«Приношу свои искренние извинения за эту неподобающую оплошность. Пожалуйста, разрешите мне исправить мою предыдущую ошибку и вновь поцеловать вас», - написал Майкрофт. Но поскольку места для послания было мало, последние четыре слова не вошли на лист, и Майкрофт опустил окончание фразы, как само собой разумеющееся.
Он передал записку Лестрейду, она была слегка испачкана кровью, однако вполне читаема. Лестрейд посмотрел на листок, на Майкрофта, затем перевел взгляд на входную дверь, словно ожидая, что сотрудники спецслужбы ворвутся в квартиру с минуты на минуту.
«Нельзя ли решить это проблему как-то иначе, мистер Холмс?».
«Вы не расположены продолжать в том же самом ключе, в котором мы начали?».
«Когда вы напали на меня?».
«Напали – слишком громкое слово. Я находился в полной уверенности, что мои действия принесут удовольствие».
«… Нападение на людей – ваше хобби? Это… вы знаете, я – полицейский… о, Господи. Что вы… неважно… Иисус».
Лестрейд откинулся на спинку дивана и закрыл лицо руками, комкая записку в ладонях. Майкрофт отрешенно подумал, что такое поведение слишком напоминает мелодраму. Конечно, поцелуй вышел ужасным, но ведь не настолько, чтобы вогнать человека в депрессию? Он почувствовал легкую обиду, плавно перетекшую в неподдельное огорчение.
«Что вы имеете в виду? Я пытался вас поцеловать. Это не было нападением». Следующая записка: «Сожалею, что вы так это восприняли. Не смею более злоупотреблять вашим гостеприимством». Пауза, затем еще одна записка: «Спасибо за чай». И последняя: «Прошу прощения за полотенце и диван. Мне известно несколько отличных моющих средств. Я пришлю свою ассистентку… сообщить вам конкретные детали. Я также могу посоветовать вам хорошего семейного доктора, если вы… почувствуете головокружение, тошноту или спутанность сознания, которые никоим образом не будут связаны…». Он немного помедлил, прежде чем написать по-настоящему финальную «все-это-будет-последняя», окончательную записку: «с отвращением, вызванным моим поцелуем».
Он сложил листки стопкой на журнальном столике. Лестрейд выглядел так, словно до сих пор опасался нападения.
«Удачного дня», - вполне отчетливо прогундосил Майкрофт.
Крайне неподходящее состояние для работы. На период пока заживает эта досадная травма, придется ограничить общение исключительно печатным словом. Если бы он унаследовал материнские гены то, вполне возможно, находился бы сейчас в самом разгаре совокупления с Лестрейдом… который все еще страдал от гипервентиляции. Наверное, он должен остаться и проконтролировать, чтобы у Лестрейда не случился сердечный приступ, чтобы он не попытался покончить с собой, чтобы с ним не приключилось какое-нибудь другое несчастье. Например, похищение сотрудниками спецслужбы (Вероятно, Майкрофт должен уйти. Они там все слишком нервные.). Он прочистил горло. Лестрейд смотрел прямо перед собой и по-прежнему был похож на загнанного зверя. Майкрофт испытал легкое замешательство от мысли, что банальный поцелуй мог спровоцировать подобную реакцию у человека, который считал себя бисексуалом и интересовался преимущественно мужчинами (Майкрофт провел обширные исследования предпочтений Лестрейда… полагая, что лучше заранее перестраховаться, чем после сожалеть, но в конечном итоге все обернулось иначе.).
Сформированный им список был верным: Майкрофт не являлся физически привлекательным мужчиной и знал это. Однако теперь стало очевидно, что вдобавок ко всему он совершенно не привлекателен интеллектуально, эмоционально и сексуально. По крайней мере, для Лестрейда, мнение которого интересовало Майкрофта в первую очередь. Он обдумал результирующие эмоции, вызванные осознанием этого факта, и плотно законсервировал, чтобы позже проанализировать их под бутылку выдержанного портвейна, сидя в одиночестве у себя дома.
Лестрейд сгреб записки. Пора уходить. Майкрофт тихо выскользнул из квартиры, прихватив полотенце и осторожно прижимая его к лицу. Кровотечение уже прекратилось, однако лицо, рубашка и полотенце были перепачканы кровью. К счастью, наблюдение за домом не велось, поэтому переборов смущение Майкрофт прокрался к выходу никем не замеченный. На улице ярко светило солнце, было около четырех часов дня. Их встречи с Лестрейдом обычно заканчивались не позже двух тридцати, Майкрофт будет скучать по тем временам. Черное авто урчало холостыми оборотами двигателя возле бордюра, и Майкрофт испытал одновременно возмущение и благодарность. Антея скрывалась внутри автомобиля, нажимая на клавиши своего Блэкберри с меньшей, чем обычно, интенсивностью.
«Неудачный день, сэр?», - не отрываясь от экрана, поинтересовалась она.
«А то ты не знаешь», - подумал Майкрофт, залезая в машину, но почти сразу же расслабился. Вероятно, она на самом деле не подозревала, насколько плохо все прошло.
«Я проконсультировалась с врачом, сэр, он сообщил, что опухоль должна исчезнуть в течение трех дней».
Как только машина тронулась с места, в салоне повисло молчание, прерываемое лишь негромкими щелчками телефонных кнопок. Майкрофт откинулся на спинку сидения, окунаясь в пронизывающее бесчувствие. Упрямство. Сентиментальность. Снисходительность к самому себе.
«Не позволяйте этому инциденту подорвать вашу уверенность, сэр».
«Жамолчи», - Майкрофт легонько ощупал нос.
«Врач также предупредил, что вам стоит воздержаться от прикосновений к нему, сэр», - она проигнорировала угрюмую реплику шефа. - «Вдобавок, я бы не рекомендовала пить алкоголь, пока ваш нос не заживет. Если это не выходит за рамки моих должностных обязанностей, я бы хотела узнать, в какой битве вы получили это ранение, сэр».
Майкрофт окатил помощницу неприязненным взглядом. Антея, очевидно, интерпретировала это как намек на превышение полномочий и едва заметно нахмурилась.
«В Северной Корее опять неспокойно», - сообщила она через десять минут.
Майкрофт понял, что Антея таким образом пытается его отвлечь, и тщательно обдумал ответ, прежде чем изобразить его на языке жестов. Безусловно, это был верный способ увести мысли прочь от унизительного инцидента (но только на несколько минут, в конце концов, это всего лишь Северная Корея).
«Как прореагировали Американцы?».
«Со всем присущим им тактом, конечно…».
Примечание:
1. PG Tips – британская торговая марка, под которой компания «Unilever UK» выпускает чай.
2. Darjeeling – чай, выращенный в окрестностях одноименного города в северной горной части Индии в Гималаях, собранный и изготовленный с соблюдением определенных условий.
Глава 2
@темы: Рейтинг R, Антея, Майкрофт Холмс, Джон Уотсон, Фанфик, Грегори Лестрейд, Юмор, Романс
-
-
12.08.2012 в 03:13