всё фигня, кроме оживших пирожков с капустой
Название: Картина мира
Автор: Санастезис Нёкл
Бета: Cordy Laer
Перийнг: Лестрейд/Майкрофт
Жанр: romance, detective
Размер: макси; третья часть ~ 24 тыс. сл.
Рейтинг: PG-13 для третьей части
Статус: в процессе
Дисклаймер: не извлекаю ничего кроме удовольствия и головной боли.
Саммари: однажды к инспектору Лестрейду заявляется мистер Холмс и сообщает, что будет с ним жить. Что сделает Лестрейд и чем всё это закончится?
Читать: 1-4 главы | 5-7 главы | 8-11 главы | 12-14 главы | 15-17 главы
БлагодарностиБлагодарности: Марку Гэтиссу за то, что он такой офигенный. ну и за Sherlock'а тоже спасибо, но в основном за то, что он офигенный; Гревзу за то, что он такой красава; -сирин- (aka luminoso), за то, что она умеет мотивирующе существовать; нет таких слов, чтобы передать благодарность Джорджи Д., за терпение и крепкую биту, и Корди за то, что она была рядом не смотря ни на что.
Предупреждения/примечанияПредупреждения/примечания:
1) так как автор не смотрел второй сезон, соответственно, AU.
2) у автора очень плохо с придумыванием имён. он берёт первое, что пришло в голову, но почему-то оказывается, что это имя уже кому-то принадлежит. так что если вам кажется, то вы уже где-то слышали такую фамилию - скорее всего так и есть. все остальные совпадения на совести ноосферы.
3) у братьев Холмс разница в двенадцать, а не семь лет. сделаем вид, что это BBC-AU.
4) шпионский слэнг позаимствован у Ле Карре, спасибопутинузаэто.
5) название второй части отсылка к этой песне:
18-21 главаГлава восемнадцатая
Удивительно, как смерть близкого человека меняет всё, не изменяя ничего. Повседневный мир остается прежним: в коридоре валяется портфель, в холодильнике лежит пара сэндвичей на завтра, на столе – недокрашенный рисунок. Только хозяин всего этого лежит холодный, завёрнутый в белую простыню — мертвый. Так же и с людьми. Внешне выглядят как обычно, но внутренне меняются необратимо.
Алисия Олдридж сжимала в руках детский кошелёк, разрисованный одуванчиками. Она сидела очень прямо, отстранившись от мужа, решительная, воинственная. Гончая, готова в любую секунду сорваться, выследить своего врага и перегрызть ему горло.
Фрэнк же был так очевидно сломлен потерей: сгорбленный, с пустым взглядом, устремлённым в никуда, — что Лестрейду было больно на него смотреть. Слишком легко и слишком страшно было представить себя на его месте, а делать этого нельзя ни в коем случае.
— Миссис Олдридж, я понимаю, что вам сложно, но прошу ещё раз пересказать тот день, когда пропала Лили.
— Утром я отвезла её в школу. С девяти до двух у неё были уроки, потом – медосмотр. — Алисия говорила как отличница, вынужденная рассказывать билет в третий раз. — После её должен был забрать Фрэнк. Он приехал, и… — Она тяжело сглотнула. — Лили нигде не могли найти. Мы обзвонили всех. Утром обратились в полицию.
— Кто видел её последней?
— Мария, её подруга. Незадолго до приезда Фрэнка они вместе пообедали, потом Лили сказала, что пойдёт на игровую площадку и… всё. Что вы будете делать дальше?
— Миссис Олдридж…
— Что можем сделать мы? Может, написать куда-нибудь? Или выступить в новостях? Что мы можем сделать, чтобы найти её убийцу?
— Ничего. Оставьте это нам.
— Я не могу ничего не делать! Моя дочь мертва! Я не могу просто сидеть и лить слёзы!
— Алиса…
— Заткнись, Фрэнк. Почему ты не приехал раньше? Почему? Я же просила забрать её ровно в три часа! Если бы… Если бы ты приехал вовремя! Прошу прощения, — прохрипела она и выскочила в коридор. Её вырвало.
— П-простите. Я не буду вас провожать.
Они встали. Фрэнк вздрагивал от каждого нового звука, раздававшегося из-за двери.
— Если что-то вспомните, что угодно, позвоните мне. — Грег крепко пожал его руку. — И примите мои соболезнования.
— Да, конечно. Спасибо.
Он взял в руки кошелёк с одуванчиками и, похожий на призрака, побрёл к лестнице.
***
— Девочки и мальчики, располагайтесь удобнее, мы здесь надолго.
— Разве для этого нет какой-нибудь компьютерной программы?
— Заткнись, Пол. — Донаван толкнула к нему папку.
— Салли, прежде чем мы начнём, объясни, почему ты так уверена, что это маньяк? Как это можно понять с двух жертв?
У сержанта Салли Донаван было много неприятных качеств, но стремление делать из мухи слона к ним не относилось. И лично Лестрейд поверил ей сразу, но всё равно предпочёл выслушать всю информацию от первого лица. Донаван заговорила спокойно и деловито, видимо, этот вопрос занимал её саму не один час.
— Две маленькие, никогда не страдавшие диабетом девочки умирают от инсулинового шока. Одно это уже подозрительно!
— Может быть, это случайность. Недавно пищевая компания отозвала целую партию йогуртов, в которые попало битое стекло. Может, теперь в какое-то лекарство попал инсулин. И девчонки его…
— Пол, они же не просто упали и умерли, они пропали без вести, а потом были обнаружены тела. Причём обнаружены лежащими в одной и той же позе: на спине, руки сложены на груди, даже волосы у девочек были заплетены одинаково! Здесь и речи быть не может о совпадении или несчастном случае.
Лестрейд пролистал фотографии:
— Молодец, Салли, ты очень вовремя забила тревогу. У нашего маньяка совершенно определённый почерк. И боюсь, что двумя жертвами он не ограничится, если мы не поймаем его в ближайшее время.
— Какие-нибудь отпечатки пальцев, следы… кровь под ногтями?
— Ничего, абсолютно, ни волос, ни ниток. Кстати о ногтях: следов борьбы на телах вообще не обнаружено. Нет ни синяков, ни кровоподтёков, даже след от укола на руках еле виден. Девочки не сопротивлялись. И, сэр, добавлю сразу: вагинальных повреждений нет, следов спермы — тоже.
— Зачем тогда он их похищает?
— Ты пугаешь меня, Андерсон.
— Нет, я о том, что этот псих – а он чётко псих – должен иметь какую-то цель, если он не педофил, то что?
— Я бы не торопился отвергать версию о педофилии. Наш маньяк может просто быть отъявленным чистюлей.
— Хорошо, — хотя что тут хорошего, — обстоятельства исчезновения?
— Первая девочка вышла погулять и не вернулась, вторая пропала неподалёку от школы, прямо под носом у отца, приехавшего её забирать.
— Пошла погулять? Куда именно?
— Мать говорит, ей не разрешалось отходить далеко от дома, рядом оживлённая трасса, все дела.
— А эта оживлённая трасса, случайно, не проходит рядом со школой второй девочки? Андерсон, карту!
Две головы сосредоточенно склонились над столом, ещё одна с презрительным хмыком открыла гугл-мэпс и тут же сообщила:
— И рядом не стояла. Олдридж училась в частной школе, шикарное место рядом с центром. Эрнхольц жили в… у чёрта на куличках.
— То есть маньяк работает не только в своём районе?
— Хитрый подонок, — зашипела Салли, — осторожный.
— Сумасшедшие обычно хитры, — вставил Андерсон.
— Почему тебе так не терпится записать его в сумасшедшие?
— Да потому что вы включите любой триллер: одни шизофреники! Кстати. Может быть, он шизофреник. И выбирает места похищения в соответствии с внутренним голосом. Это я тоже где-то видел.
— Мы сейчас сами здесь свихнёмся, если всю ночь проговорим о ерунде. Факты, только факты. Что у этих девочек может быть общего?
— Если он педофил, у него может быть свой типаж.
— Не похоже, сэр. Они совершенно не похожи друг на друга. Одна – невысокая, худая, светлые волосы. Вторая – достаточно плотная, рыжая.
— Может быть, он собирает волосы. Коллекционирует. У Зюскинда маньяк по запаху жертв выбирал, а этот – по волосам.
— Андерсон, ты, я вижу, любишь читать, так сделай милость, полистай информацию о девочках. Мы будем выдвигать версии – а ты проверяй.
Андерсон с мстительным грохотом придвинул стул поближе и зашуршал страницами.
— Учились?
— В разных школах.
— Жили?
— По территориальному признаку я пробила в первую очередь, — вмешалась Салли. — Всё глухо: учились не вместе, жили далеко друг от друга, родители работают в разных конторах, матери не разводят вместе фиалки, отцы не состоят в одном и том же гольф-клубе.
— Группа крови!
— Что?
— У обеих вторая, резус-фактор положительный.
— И что?
— Мы же ищём общее. Вдруг он не просто вкалывал инсулин, а ещё и брал у них кр…
— След от иглы только один. Дальше.
— Дата рождения!
— Андерсон, сделай милость, перестань перебивать.
— Кстати, можем и правда пройтись по датам, сэр. Между исчезновениями прошло около месяца, Энни нашли 27 марта, Лили пропала 20 апреля. Будем надеяться, что чаще он не…
— Убийства по зодиаку!
Чтобы ввернуть эту фразу, Андерсон волевым усилием подавил зевок, поэтому чуть не вывихнул себе челюсть.
— Конец марта – это Овен, теперь он убивает в честь Тельца, так что у нас есть время до Близнецов.
— Ты намекаешь, что в следующий раз он убьёт близнецов?
— … А это идея.
Лестрейд провёл ладонями по зудящим глазам: под каждое веко словно насыпали песку.
— Андерсон, у меня к тебе небольшой тест. Салли, можешь тоже себя проверить. Старая скаутская байка: на похоронах матери девушка увидела безумно красивого мужчину. На следующий день она убивает свою сестру. Зачем она это сделала?
— И тут думать надо! Вы издеваетесь? — Андерсон с печальным стоном прилёг на крышку стола.
Салли мяла пальцами затёкшую шею:
— Из ревности? Мужчина запал на её сестру?
— Нет.
— Узнала, что это он убил её мать? — глухо проговорил Пол.
— Нет. Она вообще ничего о нём не знает.
— Свихнулась после смерти матери?
— Нет, дело именно в этом парне.
— Но она же ничего о нём не знает!
— Хотела узнать.
— Он работает в полиции и арестовал её, когда она убила сестру!
— При всём уважении, какое отношение эта история имеет к нашему делу?
— Говорят, что тот, кто ответит правильно, — потенциальный маньяк. Во всяком случае, способен понять его логику.
— И какой правильный ответ?
— Девушка убила сестру, чтобы увидеть того мужчину ещё раз.
Андерсон возмущённо запротестовал:
— Но это же нелогично, какая гарантия, что он снова заявится на похороны? Или что её саму на них отпустят из предварительного заключения?
— Ты меня сейчас очень успокоил, — Грегори невесело усмехнулся, — если бы ты ответил верно, я бы не удержался и арестовал тебя самого. Откуда такие познания о психопатах?
— Годы общения с Шерлоком Холмсом, — съязвила Салли, и Лестрейд убедился, что глупая байка отчасти помогла: сонливость развеялась у всех троих.
— Я смотрю много фильмов. И читаю книги.
— То есть того, что ты видишь на работе, тебе недостаточно?
— Это помогает мне в работе! И дарит бесценный опыт: например, я посмотрел кино, и теперь знаю, что делать, если меня запрут в подвале с плотоядным чудовищем, прилетевшим из космоса.
— Андерсон, как только я окажусь в подвале с чудовищем из космоса, я позвоню тебе.
— Я, вообще-то, завтра к стоматологу на утро записан.
— Уже утро.
— Что?
— Мы просидели здесь до утра.
За окном медленно поднималось солнце.
— Инспектор? — В кабинет заглянул чисто выбритый, пахнущий свежестью и булочками Диммок. — К вам посыльный.
— Посыльный?
— Да, человек, который разносит письма.
— Сейчас. Так что же мы имеем в сухом остатке, мальчики и девочки?
— Ничего, — по слогам произнесла Салли.
— Значит, продолжаем искать.
— Можно мне хотя бы зубы почистить?
— Заткнись, Пол.
Лестрейд выскочил за дверь раньше, чем Донаван дотянулась до Андерсона и увлекла в поцелуй.
Хорошо, что он не выбросил сигареты. Пятилетний опыт общения с Холмсами верно подсказал, что они ещё понадобится.
— Разве вы не бросили курить?
— Бросил, — пробормотал Лестрейд, зажав сигарету уголком рта.
— Не поделитесь?
— Ты вроде не куришь? — Он протянул пачку.
— Не курю, — ответила она, затягиваясь, и кивнула на письмо, которое торчало из кармана Лестрейда. — Что принёс посыльный?
— Счета.
— Ну да, счета спецдоставкой?
— Вы хотя бы примерно представляете, сколько ядовитых смол попало в ваши лёгкие?! Салли, ты же мне обещала!
— Ты чего вышел?
— Хотел подышать свежим воздухом!
Андерсон недовольно хмыкнул и ушел.
— При всём уважении к твоим чувствам, он зануда и нытик.
— А я знаю.
Она потушила сигарету и кинула её в урну. Лестрейд докурил и вытащил ещё одну.
— Он даже во время секса умудряется нудеть мне в ухо. Зато его не мучают кошмары, и, уходя с работы, он уходит с работы, если вы понимаете.
— Понимаю.
— Он… Это, забыла. Вы как-то раз сказали.
— Салли, ты не обязана мне объяснять.
— Ну как это? Друзья должны делиться своими чувствами. Вспомнила! Ваби-саби. Пол — мой ваби-саби. Или моё? В общем, вы поняли. Всё-таки курить – вредно, — сказала она, скривившись. — Ладно, я пошла, пока Андерсон там не спёкся.
И она ушла, так и не обратив внимание на застывшего от удивления Лестрейда. Он смотрел ей вслед, а в голове крутилось «друзья должны делиться своими чувствами». Так это что же, они с Салли друзья? А когда это случилось? И что теперь делать? Он теперь должен делиться чувствами и приглашать её на обед в воскресенье?
Вот только этого ещё не хватало.
Он смял в кулаке конверт, выбросил сигарету и быстро зашагал к машине.
***
Значок полицейского и взгляд человека, готового открыть стрельбу, – универсальный ключ от всех дверей. К счастью, у Лестрейда было и то, и другое. Молодой парень на месте секретаря не успел даже встать, как Грег пролетел мимо него и ворвался в кабинет.
— Совсем сбрендил?
— Прошу прощения? — Майкрофт закрыл крышку ноутбука.
— Совсем выжил из ума? Приглашение? На свадьбу принца Уильяма?
— Мне нужна пара.
— И ты решил, что Элизабет подходит?
— Было очевидно, что ты откажешься.
Грег взвыл, подняв руки к небу, словно просил бога дать ему терпения не совершить чего-нибудь непоправимого.
— Нормальные люди так не делают!
— Это должно меня расстроить?
Не дождавшись ответа от бога, он со всей силы саданул по спинке кресла и зашипел от боли. Потом медленно вдохнул и выдохнул и, только убедившись, что способен произнести хотя бы несколько приличных слов подряд, произнёс:
— Сделай перерыв. Я знаю, у тебя есть план. План, как втереться ко мне в доверие, или план, как довести меня до кровопролития, я не знаю, но у тебя точно есть план. У тебя всегда есть план. И я прошу тебя, даже скорее настоятельно рекомендую сделать перерыв в его осуществлении. Я не разрешаю Элизабет быть твоей сопровождающей. Не в этот день, хорошо?
— Хорошо.
— Вот и замечательно. — Он взялся за ручку двери, но обернулся. — Это тоже часть плана?
— Приглашение?
— Покладистость. Ты ведь знал, что я примчусь сюда и буду требовать оставить меня в покое?
— Да.
— И решил сделать вид, что отступил, чтобы усыпить мою бдительность, а затем нанести неожиданный удар, заявившись, скажем, с ключами от моей машины?
— А затем?.. – Майкрофт откинулся на спинку и, казалось, был искренне заинтересован в том, чтобы Грег рассказал ему свой собственный план.
— Очевидно, я должен был бы оценить твою ненавязчивую полезность и преисполниться благодарности. Ты бы скромно отнекивался, и я бы почувствовал себя виноватым и пригласил тебя в дом. Элизабет опять сказала бы что-то вроде, что ты смотришь на меня с тоской, когда я не вижу. Я бы обратил внимание на твой усталый вид. — Лестрейд прилёг на небольшой диванчик, стоявший у окна, и закинул ноги на подлокотник, отчего стал похож на пациента, пришедшего на сеанс психоанализа.
— Я не смотрю на тебя с тоской.
— Это Эль сказала, не я. Так на чём я остановился? А, да. Пригласил бы тебя в дом, пожалел, и мы бы провели ночь, полную страсти и неги. Что я упустил?
Майкрофт подошёл к нему и на секунду приложил ладонь ко лбу.
— Температуры нет. Ты пьян?
— Я на работе. У нас тут серийный маньяк завёлся. Убивает десятилетних девочек, знаешь, таких, как Эль. Его, случайно, не ты подослал?
— Нет.
— Самое ужасное, что я не могу тебе верить. Кто знает, может, это тоже часть плана по моему приручению?
— Я вызову врача.
— У тебя назначены на сегодня встречи? Здесь.
— Ничего срочного.
— Тогда дай мне плед.
— Ты собираешься здесь спать?
— Я на ногах больше суток, выпил литра два самого дрянного в мире кофе, где-то по Лондону бегает псих, и я не знаю, как его поймать. Элизабет каждый час спрашивает, когда я заберу её от миссис Дуглас, и я подозреваю, что очень скоро получу звание худшего отца года. Мы с Салли, оказывается, друзья, и мне нужно решить, что с этим делать. Я запутался, чего хочу больше: нагнуть тебя прямо здесь и отыметь или не видеть больше никогда в жизни. Я действительно, действительно очень устал, хочу спать и вряд ли самостоятельно дойду до порога. Так что либо дай мне плед, либо вызывай подъёмный кран.
Майкрофт выглянул за дверь и приказал:
— Майкл, принесите плед и чаю. И – меня нет до вечера.
Первое, чему учатся личные помощники, – не удивляться. Через несколько минут Майкл протянул Лестрейду шерстяной плед в шотландскую клетку, поставил чашку на стол и удалился, бесшумно прикрыв дверь. Грег повозился, кое-как стянул ботинки, упёршись носками в пятку, и затих. Майкрофт открыл ноутбук и вернулся к работе.
Как известно, верный способ возненавидеть мелодию – использовать её в качестве будильника. Или телефонного звонка, если вы инспектор полиции. Когда Лестрейд разлепил глаза от приевшейся до зубовного скрежета трели, Майкрофта в кабинете не было. Он сбросил плед и натянул ботинки, одновременно выслушивая короткий отчёт Донаван. Закончила она чуть извиняющимся тоном:
— Отец последней жертвы здесь. Хочет с вами поговорить.
— Буду через полчаса.
Глава девятнадцатая
Громкость детского плача – 80 децибел, треск газонокосилки — уже под 90. В полицейском участке в разгар рабочего дня шум может достигать и сотни, что примерно равно громкости небольшого рок-концерта.
Лестрейд вычитал это в одной из брошюр, которые распространяет профсоюз с целью «борьбы за улучшение условий труда». Все, кто работает в Скотланд-Ярде, считают это бумажки бесполезной тратой деревьев и денег.
— Давно он так? — Лестрейд кивнул на Фрэнка Олдриджа, который спал, неловко скрючившись в кресле.
— Не знаю. — Салли сдунула прядь волос, упавшую на лоб, перехватила стопку папок и с несвойственной мягкостью произнесла: – Звонила Эмили, спрашивала, придёте ли вы в этом году, я сказала, что вас нет на месте. Она обещала перезвонить.
— Она упрямая, да?
— Вся в отца. Ответ такой же, что и в предыдущий раз?
Грег кивнул и направился к спящему посетителю.
— Мистер Олдридж. Мистер Олдридж!
Мужчина дёрнулся, скользнул мутным взглядом вокруг и вытер слюну в уголке губ.
— Пойдёмте.
В кабинете Лестрейд первым делом убрал в ящик фотографию Эль, которая стояла на столе. Фрэнк молчал довольно долго и выглядел так, словно не понимал, где находится. Грег его не торопил.
— Алиса права? — почти прошептал он, потом откашлялся и нормальным голосом продолжил: — Если бы я приехал раньше, я бы мог… предотвратить всё это?
— Не знаю. — Грег глубоко вдохнул. Задушевные беседы обычно вела Донаван. Несмотря на свою бесчувственность, ей великолепно удавалось изображать сопереживание и утешать потерпевших. — Очень важно, чтобы вы поняли, что в смерти Лили нет вашей вины. Её убили, хладнокровно и спланированно, и убийца понесёт наказание. Каждый, кто работает здесь, сделает для этого всё, что возможно. А вы… Вам надо проститься с дочерью и найти силы жить дальше.
Фрэнк зажал себе рот ладонью, и Лестрейд на мгновение испугался, что тот заплачет.
— Мистер Олдридж…
— Нет-нет, я в порядке. Я в порядке. Я не хотел рассказывать при Алисе, но потом подумал, что это может быть важно. Вы сказали, что угодно может помочь. Во вторник, за день до того, как Лили пропала, я водил её в театр на прослушивание.
— Какой театр?
— Камберби. Её взяли в группу.
От пришедшей в голову догадки Лестрейд вскочил, едва не опрокинув стул.
— Салли! — закричал он, высунувшись в коридор. — Донаван!
— Что? — она появилась всё с той же стопкой папок.
— Позвони Эрнхольц и узнай, в какой театр она водила свою дочь, — вполголоса, так, чтобы Фрэнк ничего не услышал, проговорил он. — Если это Камберби, то поднимай дела на всех сотрудников, ищи любого, у кого есть хотя бы штрафы за неправильную парковку.
Донаван кивнула, впихнула стопку проходящему мимо Диммоку и ушла.
— Я сказал что-то важное?
— Сейчас сложно определить. Вам лучше вернуться к жене.
— Вы ведь позвоните? Позвоните, да?
— Обязательно. Идите.
Он захлопнул дверь и привалился к ней спиной.
— Привет, мышонок. Миссис Дуглас совсем тебя замучила?
— Нехорошо так говорить про пожилых леди. — Эль вздохнула. — Но ты прав. Когда ты уже приедешь?
— Не знаю. Но когда закончу, обещаю купить огромную пиццу с ананасами, как ты любишь.
— Может быть, мистер Холмс может за мной присмотреть?
Грег прошёл по кабинету и вытащил фотографию из ящика.
— Он тебе нравится?
— Мистер Холмс? Ну, он здоровский. Я таких никогда не видела. И он так забавно иногда разговаривает. А ещё, ты только не обижайся, но он со мной говорит как со взрослой. Мне, конечно, нравится, что ты зовёшь меня мышонком, но мистер Холмс, он так говорит «мисс Лестрейд», — Эль попыталась скопировать интонации Майкрофта, — будто я такая взрослая, как мама.
— А чем плох «мышонок»?
— Ничем, пап. Просто ты меня так в детстве звал, когда я ещё совсем маленькая была, а теперь я уже больше не маленькая.
— Ну хорошо, я буду звать тебя мисс Мышь. Хочешь?
Элизабет засмеялась, и Грег улыбнулся. В комнату влетела Донаван, сжимая какие-то распечатки. Лестрейд жестом попросил её немного подождать.
— Мне пора. Потерпи миссис Дуглас ещё немного. Вечером тебя заберёт мама Джули, я надеюсь. Пока.
— Пока, пап. — Эль тяжело вздохнула и положила трубку.
— Что у тебя?
— Роберт Бантинг, несколько лет назад его привлекали по обвинению в педофилии.
***
Мистер Бантинг был очевидным поклонником фаст-фуда и пепси. Майка с логотипом известной газировки плотно облегала фигурные складки его тела. Он пыхтел и вытирал потный лоб, преодолев всего десять ступенек.
— Мистер Бантинг, где вы были 20 апреля с двух до четырёх вечера?
— По какому праву вы притащили меня сюда?
— У вас неоплаченный штраф. Где вы были 20 апреля с двух до четырёх вечера?
— Я отказываю говорить без своего адвоката.
— У вас всего-навсего неоплаченный штраф. Какой адвокат?
— Вы меня за идиота держите?
— Как пожелаете, — очень спокойно сказал Лестрейд и поднялся. Он вытащил из кармана две фотографии и положил их перед Бантингтоном, аккуратно выровняв по краю. Затем схватил его за затылок и почти прижал носом.
— Видите, мистер Бантингтон, это Анабель и Лили. Они обе приходили в ваш театр, а потом их убили. Хотите со мной поиграть или ответите на вопросы?
Бантинг хрипел, упираясь руками в край стола.
— Я ничего им не делал! Я просто веду детский кружок! Я их не трогал!
Грег отступил и демонстративно вытер руки.
— Где вы были 20 апреля с двух до четырёх вечера?
— На репетиции. В-в театре. На репетиции!
— Кто может это подтвердить?
— Дети… И-и некоторые родители, которые пришли пораньше.
— Вы знакомы с этими девочками?
— С Энни, мы разговаривали с её мамой. Анабель смотрел Клайв, он ведёт дневные занятия. Я не трогал их, клянусь богом, я не трогал их.
— Кто вообще допустил вас до работы с детьми? Или вы не поставили руководство в известность о небольшом инциденте с Розой Хэмфиш?
— Все обвинения с меня сняли. Это было недоразумение. Я не педофил! Чокнутая мамашка решила, что я не разглядел талант в её Розе, и надумала отомстить. А мне пришлось сменить три работы и переехать. Больная истеричка.
Постучав по столу, Грег поднялся. Бантинг отшатнулся.
— Мистер Бантинг, я вам настоятельно советую с нами сотрудничать и предоставить криминалистам всё, что потребуется.
— Я добропорядочный гражданин, на каком основании вы смеете!..
— Две десятилетние девочки мертвы, а вас когда-то подозревали в педофилии. Вы правда хотите качать права? Я так и думал. Всего доброго.
За порогом его ждали Донаван и стажёр-криминалист. Грег кивнул, и парень подхватил небольшой чемоданчик, с энтузиазмом отправился брать у задержанного образцы ДНК и отпечатки.
— Проверь алиби и откопай на него всё, что сможешь. Хочу знать, как его дразнили в школе и когда выпал первый зуб. — Лестрейд потёр лицо и зевнул в кулак.
— Думаете, не наш парень?
— Он едва дышит и с трудом умещается на стуле. Поверь моему опыту, он не справился бы с ребёнком. Но совсем списывать его нельзя, посмотрим, что скажут наши умники. Подержите его до утра и дайте оплатить штраф. И, Салли, я там немного перестарался.
— Правда? Я не заметила.
— Спасибо. Если что, я у себя.
— Сэр, не моё дело, конечно, но езжайте домой. Пока не придут результаты на этого толстяка, всё равно ничего не сможем сделать, а от вас уже несёт, как от бродяги.
— Умеешь же ты убеждать.
***
Не обратить внимания на этот кислотный салатовый цвет было невозможно. Когда Грег подъезжал к дому, его просто распирало от счастья, будто ему семь и на новый год Санта принёс первый велосипед без добавочных колёс.
У машины, привалившись к колесу и обняв колени, дремал мальчишка-беспризорник лет двенадцати. Грег присел на корточки.
— Эй, парень.
Мальчик вскочил так резко, выхватив небольшой перочинный ножик, что Лестрейд едва не упал на спину.
— Тише-тише, здоровяк. — Он выставил ладони, показывая, что безоружен и безобиден.
Мальчишка шумно шмыгнул носом, втянув сопли, и сплюнул. Потом порылся в складках своей одежды и кинул ключи.
— Мистер Пальто сказал отдать это вам.
— Рыжий или кудрявый?
Мальчишка снова шмыгнул и воровато огляделся.
— И тот, и другой.
— Э, погоди-ка.
Лестрейд схватил его за плечо, мальчишка завизжал и забился в руках и успокоился, только когда Грег помахал у его носа десяткой.
— Рассказывай.
— А чо рассказывать-то? Сказали отдать ключи седому мужику.
— Кто сказал? Это ты машину пригнал?
— Вы чо? Кто меня за руль пустит? — Мальчик покрутил пальцем у виска. — Пальто сказал. Он давно сказал, чтобы тут никого не трогали.
— Кудрявый?
— Чо?
— Пальто, который давно сказал, кудрявый был?
— И кудрявый, и другой.
— Давно — это сколько?
— Дак, год, поди, будет. Ржавый в прошлом феврале помер, так Пальто сразу после пришел. Мы его и раньше знали, а тут он пришел и говорит, что кто чего вам или дочке вашей сделает так, — мальчишка выпучил глаза, — может о его помощи и не думать.
— Ясно.
В феврале… Интересно до или после того, как Шерлок поработал под прикрытием?
— Дальше.
— Ну мы и не трогали. А потом второй появился.
— Рыжий?
— Дак я не знаю, откуда мне-то знать? Он со старшими разговаривал, это уж они нам пересказывали.
— Когда это было?
— Ну, сколько там Мари своего принесла? Месяца три, значит, тоже где-то в феврале.
— Почему машину-то всё равно украли?
— Дак это Шишка — дурак! — От возмущения он даже перестал шмыгать. — Он новенький, приютский, но такой дурной. Ему сказали не соваться, а он всё равно спёр. Ему старшие рёбра пересчитали, а он упёрся, говорит, а чо это мы должны каких-то там Пальтов слушаться. Дурной он, Шишка.
— А чего вы их, и правда, слушаетесь?
— Дак а чо нет-то? Пальто, он же всегда и работу подкинет, и деньжат, и от бобби прикроет, если что. А второй просто страшный. Он со старшими, которые слушаться не хотели, такое сделал!
— Что? — От нехорошего предчувствия побежали мурашки.
Оборванец снова оглянулся, наклонился к Грегу и прошептал:
— В приют отправил и в школу частную. — И снова шмыгнул.
Лестрейд не расхохотался только из уважения к ужасу, написанному на лице мальчишки.
— Их же там писать и читать заставляют, и всякое такое. Они же когда выйдут, то все же связи упущены, никто в грош не ставит. Страшный человек.
— Ладно, держи. — Лестрейд отдал ему десятку. — Хотя стой. Жди здесь.
Он быстро открыл дверь и зашел в дом. На кухне побросал в пакет яблок и грушу, хлеб и кусок колбасы. Подумал и кинул туда же пачку аспирина и пластырей.
Парень, как ни странно, ждал.
— Это ещё чего? – Мальчишка заглянул в пакет, просиял и вгрызся в яблоко. — Пока, миштер.
Он перебежал через дорогу и исчез за ближайшим поворотом.
— Сумасшедший дом.
Лестрейд подкинул в воздух ключи и поймал.
***
— И тогда она опять начала рассказывать мне про своего сына! Всё сначала! И показывать фотографии!
Элизабет сидела на стуле в кухне, положив голову на скрещенные руки. После того как Грег забрал её от миссис Дуглас и выслушал упрёки из-за забытой пиццы, было решено приготовить ризотто. Ещё несколько минут ушло на то, чтобы найти рецепт в интернете, и теперь он, не смея надолго оторвать взгляд от кастрюли, лихорадочно пытался дочитать инструкции, чтобы определить, когда нужно положить рис.
— Почему мистер Холмс больше не живёт с нами?
— Может быть, хватит о нём? Постоянно помешивайте, постоянно помешивайте, постоянно… Ещё не поздно передумать и заказать пиццу?
— Ты сам забыл про пиццу! Я хочу ризотто!
— Ладно-ладно. Постоянно… Ты давно разговаривала с мамой?
— Позавчера по Скайпу, а что? Хочешь отправить меня к ней?
— Конечно, нет. — Он обжег пальцы и, зашипев, схватился за мочку уха. — Как у неё дела?
— Ну так. — Эль пожала плечами. — Как обычно.
Она покачала ногой, вздохнула, соскочила со стула, налила воды и села обратно.
— Пап, ты ведь знаешь, что я уже взрослая.
— Мисс Мышь, я помню.
— Я могу и одна дома сидеть, — как можно безразличнее сказала она. — Это же только малышам нужна нянька.
Грег жонглировал лопаткой для помешивания, второй рукой вливая в рис ещё бульона, и решал, насколько ужасно будет добавить всё-таки немного вина.
— Будешь сидеть одна, когда дорастёшь… — до зонтика. Грег мотнул головой. — До выключателя в гостиной.
— Ну, па-ап, я же серьёзно! Тебе бы не пришлось на меня отвлекаться.
— И я серьёзно. Ты взрослая, но пока не настолько. Вернёмся к этому разговору года через два.
— Ну и прекрасно! Ну и замечательно! Можешь меня вообще в приют отдать!
— Элизабет!
— Я тебе вообще не нужна! — Эль тёрла глаза рукавом. — Только и делаешь, что ищешь, кому бы меня сплавить!
Грег бросил лопаточку и встал на колени около дочери.
— Что ты такое говоришь? Эль, посмотри на меня. — Он взял дочь за руку, но девочка вырвалась, сползла со стула и отошла.
Как он тогда сказал Майкрофту? Не слишком хорош в проявлении чувств, но Элизабет – другое дело? Кретин самоуверенный. Говорил себе, что готов ради дочери на всё, но не сумел дать ей это почувствовать. Считал, что никогда не совершит ошибку собственных родителей, и вот, пожалуйста, единственный важный человек, единственный, кто имеет значение, считает себя ненужным и нелюбимым.
Лестрейд сжал зубы. От презрения к самому себе к горлу подкатывала тошнота.
— Пап? — Эль осторожно положила руку ему на плечо. — Я не то хотела сказать. Я так взаправду не думаю. — Она шмыгнула носом. — Пап, прости меня.
Не в силах вымолвить ни слова, он прижал дочь, глубоко вдыхая запах её волос и задыхаясь от невозможности выразить всю бездну своей нежности.
— Я люблю тебя, мышонок. Я никогда, никогда и никому тебя не отдам.
Он чуть отстранился, чтобы заглянуть ей в лицо, и вытер мокрые дорожки на щеках. — Бестолковый тебе отец достался, да?
— Иногда. Всё равно тебя люблю, даже бестолкового.
Элизабет крепко обняла его и звонко поцеловала в щёку. Потом поднялась, передвинула стул к плите и вскарабкалась на него.
— Ну вот, всё сгорело. — Она наморщилась и решительно сунула кастрюлю в раковину.
Грег остался на полу, смотрел на неё снизу вверх. До того как поседеть, у него были тёмные волосы, у Джоан – чёрные, а Элизабет родилась с пшеничными. Они чуть вились, и если вечером она ложилась с влажными волосами, наутро их едва можно было распутать, и она кривилась, и пряталась от матери, стоило той взяться за расчёску. Тогда он подхватывал её на руки и сажал перед собой, прижимал ладонь к затылку и медленно, очень осторожно проводил расчёской. Джоан ругалась, потому что из-за этого она опаздывала на работу, Эль — в садик, а Грег — в участок.
Как, как он мог допустить, чтобы в её голову хотя бы на секунду пришла мысль, что он хочет от неё избавиться? Как, как объяснить ей, что она самое ценное и самое важное, что когда-либо было и когда-либо у него будет? Как выразить словами то тонкое, почти болезненное чувство, которое прошило его насквозь, когда он впервые взял её на руки? Как?
— В дверь звонят, — пропыхтела Элизабет, водружая сковородку на конфорку.
— Что?
— В дверь, говорю, звонят!
— Ага, сейчас. Осторожней с огнём, хорошо?
Как?..
— Тебе в пальто не жарко?
Майкрофт оглядел себя с ног до головы, будто только сейчас заметил, во что одет.
— Нет.
Лестрейд прислонился к двери и улыбнулся, сам не понимая чему.
— Я пытался приготовить ризотто.
— Судя по запаху, ничего не вышло. Я могу войти?
Грег развернулся и ушёл, оставив дверь открытой. Ему показалось, что если ответить «можешь», то это будет означать нечто большее, чем просто разрешение войти.
Глава двадцатая
— Я скорлупку уронила, — грустно призналась Эль, глядя на скворчащую яичницу.
— Большую?
— Не-а.
— Ну и пусть тогда. Главное не говори об этом…
— Мистер Холмс!
— Добрый день, мисс Лестрейд.
— Папа пытался приготовить ризотто, но у него всё сгорело. Покажите ему, как надо? Вы так чик-чик, — она помахала вилкой как мечом, — и всё готово.
— Если ваш отец не будет против.
Грег пожал плечами. Майкрофт скинул пальто, снял пиджак, закатал рукава и встал к плите рядом с Элизабет. Инспектор сел в углу и, прикрыв глаза, наблюдал за ними.
Майкрофт двигался ловко, отточенными движениями разогревая кастрюлю, высыпая рис, постоянно помешивая и отдавая Эль короткие приказы. Она сосредоточенно кивала и выполняла их, карикатурно высунув кончик языка. Если бы не чуть припухшие веки, то никто бы и не догадался, что всего несколько минут назад она была готова устроить истерику. Слишком поздно он заметил, что эти двое о чём-то негромко разговаривают и глаза у Элизабет загораются всё больше.
— Папа!
— Нет.
— Ты же даже не знаешь!
— Знаю. Никакой свадьбы. — Кто бы мог подумать, что он скажет эту фразу Элизабет раньше, чем та пойдёт в колледж.
— Почему? Пап, ну почему? Я не буду ездить к Джу целый месяц!
— Действительно, мне тоже интересно.
— Потому что, — это всё, дорогая моя дочь, грязное манипулирование, — тебе в школу надо.
— Какая школа, пап!
— Тебе надеть нечего.
— У нас есть завтра. Я беру на себя все расходы. Грегори, такая возможность выпадет не часто. Почему ты хочешь лишить ребёнка праздника?
— Я не пытаюсь лишить ребёнка праздника! — Он стиснул зубы. — Я всего лишь хочу провести этот день со своей дочерью.
— Ну пап, я с тобой каждый день, а принц Уильям женится не каждый день! Только представь, как там будет красиво, и сколько будет цветов, и все будут такие нарядные, и я увижу королеву!
Лестрейд сжал переносицу, затем провёл ладонью по волосам.
— Хорошо.
— Спасибо, папочка!
— Не за что. — Криво улыбнувшись, он прожёг Майкрофта взглядом.
Тот вернулся к ризотто.
— Теперь добавляем сливки и сыр. Спасибо. Всё, надо подержать несколько минут.
— Вы останетесь на ужин?
Оба дружно посмотрели на Лестрейда.
— А, то есть теперь моё мнение имеет значение? – Он махнул рукой. — Да делайте что хотите.
За ужином он больше молчал. Элизабет щебетала о предстоящем событии и перечисляла, кому она должна позвонить и похвастаться, пока Майкрофт её мягко не осадил, приплетя что-то о безопасности Британии. После еды Эль устроила ему форменный допрос. Её интересовало и почему он больше с ними не живёт, и почему солнце жёлтое. Ответы давались Майкрофту с трудом, потому что одни были слишком откровенными для ребёнка, а других, вроде "почему слоны боятся мышей", "почему все снежинки разные", "почему лошади спят стоя", "зачем жирафу кисточки на ушах", "почему у Санта-Клауса есть жена, но нет детей", он не знал, но так ловко изворачивался, что Грег в какой-то момент даже заслушался.
Ближе к ночи выяснилось, что Майкрофт остаётся ночевать. Лестрейд не стал возражать, слишком уставший, чтобы пытаться что-то объяснить Элизабет. Он с трудом уложил её спать и подозревал, что будет разбужен ночью, чтобы ещё раз выслушать «как здорово, что мистер Холмс возьмёт меня с собой!».
Он постоял, уставившись на полоску света под дверью Майкрофта, и вышел на улицу. Прохладный ночной воздух холодил лёгкие, затем сменился табачным дымом. За спиной скрипнула дверь, и Майкрофт вырвал сигарету из рук Грега.
— Это вредная привычка.
Лестрейд вытащил новую, но не успел донести до рта.
— Я убедил Шерлока бросить курить. Думаешь, я не справлюсь с тобой?
— Вот как ты живёшь.
— Серьёзно относясь к своему здоровью?
— Руша барьеры, устраняя препятствия, подавляя сопротивление, методично продавливая людей, пока они не покоряются, пока не сломаются.
— Я не пытаюсь тебя сломать.
— Пытаешься, ещё как пытаешься. То, что ты предлагаешь машину, хотя тебе точно известно, где находится моя. То, что ты приглашаешь мою дочь на королевскую свадьбу как на прогулку, а когда не срабатывает, идёшь в обход, действуешь за моей спиной. То, что ты вламываешься в мой дом, используешь Элизабет, чтобы остаться в нём. Всё это просто прекрасно показывает, насколько ты уважаешь чужие личные границы!
— Я не заметил, чтобы ты сильно сопротивлялся. Как же это называется? Ах да, ломаться, как целка.
Грег всё-таки закурил.
— Мир не чёрно-белый, а люди, как мы недавно выяснили, не набор заученных схем. У тебя когда-нибудь были нормальные человеческие обычные отношения? Парень, девушка, зелёный человечек?
— Это девятый вопрос?
— Да к чёрту эти вопросы! В людях столько нюансов, столько полутонов, столько противоречий — я вижу это на работе каждый день, хотя я вовсе не гений. Она изменяет ему много лет, но он продолжает с ней жить, как так можно? — передразнил он. — Твой взгляд не единственно верный, хотя, конечно, ты не можешь даже допустить такой мысли.
— Прекрати оскорблять меня. Это начинает надоедать.
Грег сел на крыльцо.
— Джоан так делала. Мы садились на кухне, она говорила «давай поговорим о наших чувствах», и дальше, в основном, следовало, какой я ужасный, бесчувственный и эгоистичный человек. А теперь я думаю, что она не пыталась меня задеть и не хотела ругаться. Она пыталась достучаться до меня, просто не знала — как. Такая ирония.
— В молодости была одна девушка. Она работала врачом.
— И чем всё закончилось?
— Она забеременела и сделала аборт. Мне пришлось устранить её из круга своего общения.
— Потому что она посмела поступить, не спросив твоего мнения, или ты так сильно хотел детей?
— Я не буду отвечать.
Зажглись фонари.
— Вы, инспектор, слабость, которую я себе позволил и от которой теперь не могу избавиться. Я думал, что всё просто и будет достаточно, если я поселюсь у вас. Но теперь я хочу большего. Вы стали навязчивой идеей, которая начинает мешать моей работе. Вы проблема, которую мне нужно решить.
— Как романтично.
— Вы можете не курить хотя бы при мне?
— Могу. — Он затушил сигарету. — Это называется компромисс. Так живут нормальные люди. Ладно, поговорим на твоём языке. Я нужен тебе, спасибо, что не сравнил меня с героином, это так любезно. А чего ради ты нужен мне?
— Что?
— А что не понятно? Я не резиновая женщина, у меня есть своё мнение, мысли и желания. Зачем мне нужен ты? Очевидно, что твоя власть меня не интересует, и ничего материального – тоже. Так что же ты можешь мне предложить?
Майкрофт нахмурился, лицо его стало замкнутым и отстранённым, каким бывает у Шерлока, когда тот раздумывает над делом.
— Ответ очень простой и сложный одновременно. Точнее, их даже два, но не буду сбивать тебя с толку. Майкрофт. — Грег щелкнул пальцами, тот вздрогнул. — Ещё одно: сделай перерыв. Когда я говорил про план в твоём кабинете, я не шутил. Сделай перерыв. Ты же руководствуешься принципом «думать и ждать», так подумай и подожди, а не заваливай куртизанку дорогими подарками, пока она не задохнётся.
Майкрофт кивнул, глядя куда-то над плечом Лестрейда. Тот вздохнул и ушел в дом. Промаявшись с час и ещё час потратив на уборку в подвале, Грег не выдержал и вышел на крыльцо. Ничего не сказав, он взял Майкрофта за руку и отвёл в спальню. Тот очнулся только когда Грег принялся развязывать его галстук.
— Я не понимаю.
— Знаю.
Грег хлопнул его по плечу и вышел.
В своей комнате он рухнул на кровать, не раздеваясь, и через секунду крепко заснул.
Глава двадцать первая
— Бантинг сказал правду. То дело о педофилии было ложным, я связалась с детективом, которой его вёл. И алиби подтвердилось.
Донаван запустила пальцы в волосы и растрепала их.
— Мы в тупике, сэр?
— Похоже на то. Жаль, Бантинг был бы прекрасным выходом. Андерсон ещё работает над совпадениями?
— Сейчас он спит. По крайней мере, спал, когда я уходила из дому. Мы с вами ранние пташки.
— Да уж.
Лестрейд отпил из чашки и решил, что никогда и никому не признается, что просто сбежал из собственного дома, едва продрав глаза. Если понадобится, то он и на Северный полюс сбежит, только бы не разговаривать с Майкрофтом. Грегори уже успел пожалеть о своей попытке заставить того задуматься над отношением, потому что никто в целом мире не мог предугадать, к какому выводу он придёт.
— Знаете, что я подумала? Убийца чисто работает. Такому не учатся на курсах кройки и шитья, он действует почти профессионально.
— Думаешь, это не первые его жертвы?
— Да. Я уже проверила по Лондону, ничего похожего. Надо расширить область, но это займёт много времени.
— Мы и так в тупике. Лучше сделать хоть что-то, чем ничего.
Она кивнула и направилась к двери, потом замерла и медленно обернулась.
— Мне только что пришло в голову. Может, это псих?
— Понятно, что псих – убивать детей.
— Да нет, — Салли отмахнулась, — я про нашего психа.
— Про Шерлока? Ты перегибаешь палку, тебе не кажется?
— А почему нет? Сами подумайте, убийца умён и предусмотрел всё, жертвы выбраны почти случайно, словно ему не важно, кого убивать, лишь бы убить. Я не удивлюсь, если в скором времени появится этот фрик и преподнесёт нам разгадку на блюдце с голубой каёмочкой. А вы опять спляшете вокруг него танец благодарения божества.
— Осторожнее. Субординацию ещё никто не отменял.
Донаван фыркнула и сложила руки на груди.
— Простите, сэр. Вы же даже и на секунду представить не можете, что ваш драгоценный Шерлок на самом деле просто псих.
— Я так понимаю, сегодня не день смирения. Хорошо, поговорим откровенно. Какие у тебя претензии к Шерлоку? Нет, я понимаю, это риторический вопрос, но всё-таки. Мы все не в восторге от его манер, но мне иногда кажется, что твоя ненависть к нему какая-то слишком личная.
— Значит, я могу говорить свободно?
— Чувствуй себя как дома.
Она села на стул и уставилась на Лестрейда долгим немигающим взглядом, он даже почувствовал лёгкое дежавю.
— Он как мой брат.
Грег поперхнулся.
— В смысле?
— Похож на моего брата, даже слишком.
— У тебя был брат?
— Вот именно что — был. Золотой мальчик, вундеркинд. В семнадцать получил гранд на исследования в Йеле, а потом обдолбался ЛСД, сел за руль и врезался в минивэн. Погибли все: и он, и мать с двумя детьми. И даже после этого родители горевали о том, какой светоч нас покинул, ах, сколько он мог сделать открытий! Учредили фонд в честь него. А он не был особенным, он был зарвавшимся безответственным молокососом. Просрал свой дар за порцию кайфа и всегда таким был. Этот гранд — мы с ним поспорили. Забились на двадцатку, что он не сможет, а так бы он фиг оторвал зад и сделал бы хоть что-нибудь стоящее. Для него всё было игрой, он только и делал, что искал, как бы убить время, а родители тряслись над ним, будто Мадонна над Иисусом.
Лестрейд не перебивал и подумал, что если Салли считает его другом, то очевидно, что он плохой друг.
— Шерлок такой же, только в степени абсолюта. Псих, которому лишь бы развлечься, он ни малейшего представления не имеет, что значит ответственность, что значит быть взрослым человеком. А все вокруг, включая тебя, особенно ты, терпят это и потакают ему.
— Ты не пробовала представить себя на его месте?
— Зачем я должна ставить себя на его место? Может, это ему попробовать встать на моё?
— Ладно, я понял. Спасибо, что объяснила.
— Почему ты его защищаешь?
— Почему бы и нет? У всех должен быть кто-то, кто его защищает.
— Доктор Ватсон с удовольствием возьмёт на себя эту обязанность. Разве твоя жизнь не стала бы проще без присутствия в ней Холмса?
— Может быть, — уголки губ Грега тронула улыбка. — А может, я мазохист и такая жизнь мне на самом деле нравится.
И вопрос, и ответ прозвучали двусмысленно, но Салли об этом не догадывалась.
— Возвращайтесь к работе, сержант.
— Есть, сэр.
***
«Я обдумал твои слова, и у меня пока нет ответа. Элизабет пойдёт со мной, нет времени искать замену, и я действительно хочу, чтобы она побывала на королевской свадьбе. Но впредь я постараюсь быть более сдержанным. Это компромисс?».
«Помощник Майкрофта ничего не понимает! Он хочет купить мне розовое платье!»
«Ты быстро учишься. Ты отправил вместе с ней Майкла?»
«Попроси помочь одну из продавщиц».
«Я очевидно некомпетентен в данном вопросе. Не беспокойся, Майкл – вполне надёжный человек. Ей совершенно точно ничего не угрожает».
«На том, что предлагает она, куча каких-то тряпочек. Я не могу пойти на королевскую свадьбу будто в костюме морской волны!».
«Я не волнуюсь. Может, ты и самоуверенный, но не допустишь одну и ту же ошибку дважды. Мне жалко Майкла».
«Хочешь, чтобы я приехал и помог тебе?»
«Она выбрала платье?»
«Ты купил мне оранжевые босоножки и зелёные бриджи! Я лучше ещё раз спрошу продавщицу».
«Иногда я забываю об этом, но она женщина. Маленькая, но женщина. И похожа на мать».
«Мышонок, тогда тебе придётся справляться самой. Как взрослой. Может быть, позвонить маме?».
«Это означает, что Майкл освободится не раньше, чем закроются все магазины?»
«Точно! Спасибо!».
«Он тебе очень нужен? Кстати, раз уж ты платишь за платье, оплатишь за одним звонок из Лондона в Нью-Йорк?»
«Я оплачу даже перелёт из Лондона в Нью-Йорк, если это поможет вернуть моего помощника».
«Хочу заметить, что ты пригласил её по доброй воле».
Ответ пришел со значительным перерывом.
«Мог бы проявить милосердие и не напоминать. Всё-таки посол Швейцарии зануден до крайности».
***
Роберт Эклстон долгие годы был образцовым инспектором, имел множество наград и грамот, его уважали и начальники, и путаны. За сострадание, которое, по мнению многих его коллег, было неуместно для детектива, за острый ум, за которым молодой Лестрейд не всегда поспевал, и за железные принципы.
Лестрейд восхищался им, как человеком, который воспитал пятерых детей, совмещая это с более чем ненормированной работой, и как детективом, который никогда не отступался от расследования, словно каждый раз от исхода зависела чья-то жизнь. И даже после его отставки, часто приходил к нему за советом или просто – поделиться интересными делами, а последние несколько лет, чтобы пожаловаться на Шерлока хоть кому-нибудь.
Пожалуй, он был единственным, кто никогда не спрашивал и кому не нужно было объяснять, почему Лестрейд выбрал свою профессию. Роберт и так понимал; возможно, он и сам сделал свой выбор по той же причине.
Он пустил пулю в висок, когда врачи поставили ему синдром Альцгеймера.
Был выходной, Элизабет ещё спала — позвонили на рассвете. Лестрейд заперся в ванной, включил воду и плакал, как не плакал даже когда умерли родители. Давился слезами, будто это было что-то постыдное, задыхался и царапал шею, оттягивая воротник.
Упрямство и верность выбранным решениям были семейными чертами Эклстонов.
— Инспектор Лестрейд, слушаю вас.
— Это я вас слушаю. Вы приедете?
— Нет. Простите, Эмили, много работы.
— Долго вы собираетесь злиться на него? Даже я уже простила.
— Я не злюсь. Я думаю, что буду лишним. Я не член вашей семьи.
— Я не прошу вас сидеть весь день или даже до конца обеда. Приезжайте, заберёте книги, которые он вам оставил.
— Выкиньте их.
— Ни за что. Будут лежать, пока вы не одумаетесь! Так что приезжайте.
И она положила трубку. Через секунду пришло сообщение от Элизабет.
«Я выбрала самое лучшее платье!»
До закрытия магазинов оставался какой-то час. Майкрофт почти угадал, хмыкнул Лестрейд.
***
В своём отношении к свадьбе принца Уильяма и Кейт Миддлтон англичане разделились на два лагеря. Одни были равнодушны и даже циничны: кого-то раздражала шумиха, кому-то не нравилось происхождение невесты, — другие ставили палатки возле Аббатства и выходили с флагами.
Майкрофт приехал очень рано. Элизабет, которая от возбуждения не могла уснуть до полуночи, при нём оживилась. Попросила на завтрак кофе, получила решительный и жесткий отказ и утешилась какао. Майкрофт ждал её в гостиной, застыв памятником старой Британии, одетый ещё более безукоризненно, чем обычно. Лестрейд скупо кивнул ему, одёрнув застиранную домашнюю футболку с изображением синей полицейской будки — чей-то неудачный подарок на Рождество. После того случая он больше не участвовал в Тайном Санте.
Когда Элизабет появилась на верху лестницы, Грег замер с открытым ртом. На ней были длинные перчатки до локтей и тёмно-синее простое платье, подхваченное в талии атласной лентой. Точно такая же лента придерживала распущенные волосы. Она спустилась с гордостью и достоинством леди и положила ладонь на подставленный Майкрофтом локоть.
— Ты невероятно красивая, Элизабет, — поборов неожиданный спазм в горле, произнёс он. — Невероятно. Не затми собой невесту, это будет невежливо.
— Я верну её к половине третьего.
Лестрейд придержал Майкрофта, когда они усаживались в машину.
— Ты тоже хорошо выглядишь.
— Мне тоже стоит опасаться затмить собой невесту?
— Ты придумал, что будешь говорить? Люди захотят узнать, с кем ты пришёл.
— Никто не решится спросить.
— Американский министр держал тебя за пуговицу.
— У американцев никогда не было представления о хороших манерах.
— Тебя совсем не беспокоит, что могут подумать?
— Почему это беспокоит тебя? Волнуешься за мою репутацию?
— Нет. Да! Может быть. Какой же ты всё-таки странный.
— Меня это более чем устраивает.
Грег покачал головой.
— Ты не мог бы… Присмотреть за Эль до вечера?
— Зачем?
— У меня есть одно дело, долго откладывал его решение, и раз уж ты всё равно увозишь мою дочь, то я хочу извлечь из этого максимум пользы.
— Хорошо.
— Спасибо. Только сделай вид, что эта мысль пришла тебе в голову неожиданно? Не хочу, чтобы она знала, что это я попросил.
Майкрофт чуть наклонился и прошептал на ухо Грегу:
— В данный момент я желаю поцеловать тебя, но ограничусь рукопожатием. Это компромисс?
— Будешь меня каждый раз спрашивать?
— Да.
— Тебе нравится подкалывать меня?
— Очень.
Лестрейд протянул руку, и Майкрофт крепко её пожал.
22 глава в комментариях
Автор: Санастезис Нёкл
Бета: Cordy Laer
Перийнг: Лестрейд/Майкрофт
Жанр: romance, detective
Размер: макси; третья часть ~ 24 тыс. сл.
Рейтинг: PG-13 для третьей части
Статус: в процессе
Дисклаймер: не извлекаю ничего кроме удовольствия и головной боли.
Саммари: однажды к инспектору Лестрейду заявляется мистер Холмс и сообщает, что будет с ним жить. Что сделает Лестрейд и чем всё это закончится?
Читать: 1-4 главы | 5-7 главы | 8-11 главы | 12-14 главы | 15-17 главы
БлагодарностиБлагодарности: Марку Гэтиссу за то, что он такой офигенный. ну и за Sherlock'а тоже спасибо, но в основном за то, что он офигенный; Гревзу за то, что он такой красава; -сирин- (aka luminoso), за то, что она умеет мотивирующе существовать; нет таких слов, чтобы передать благодарность Джорджи Д., за терпение и крепкую биту, и Корди за то, что она была рядом не смотря ни на что.
Предупреждения/примечанияПредупреждения/примечания:
1) так как автор не смотрел второй сезон, соответственно, AU.
2) у автора очень плохо с придумыванием имён. он берёт первое, что пришло в голову, но почему-то оказывается, что это имя уже кому-то принадлежит. так что если вам кажется, то вы уже где-то слышали такую фамилию - скорее всего так и есть. все остальные совпадения на совести ноосферы.
3) у братьев Холмс разница в двенадцать, а не семь лет. сделаем вид, что это BBC-AU.
4) шпионский слэнг позаимствован у Ле Карре, спасибопутинузаэто.
5) название второй части отсылка к этой песне:
18-21 главаГлава восемнадцатая
Удивительно, как смерть близкого человека меняет всё, не изменяя ничего. Повседневный мир остается прежним: в коридоре валяется портфель, в холодильнике лежит пара сэндвичей на завтра, на столе – недокрашенный рисунок. Только хозяин всего этого лежит холодный, завёрнутый в белую простыню — мертвый. Так же и с людьми. Внешне выглядят как обычно, но внутренне меняются необратимо.
Алисия Олдридж сжимала в руках детский кошелёк, разрисованный одуванчиками. Она сидела очень прямо, отстранившись от мужа, решительная, воинственная. Гончая, готова в любую секунду сорваться, выследить своего врага и перегрызть ему горло.
Фрэнк же был так очевидно сломлен потерей: сгорбленный, с пустым взглядом, устремлённым в никуда, — что Лестрейду было больно на него смотреть. Слишком легко и слишком страшно было представить себя на его месте, а делать этого нельзя ни в коем случае.
— Миссис Олдридж, я понимаю, что вам сложно, но прошу ещё раз пересказать тот день, когда пропала Лили.
— Утром я отвезла её в школу. С девяти до двух у неё были уроки, потом – медосмотр. — Алисия говорила как отличница, вынужденная рассказывать билет в третий раз. — После её должен был забрать Фрэнк. Он приехал, и… — Она тяжело сглотнула. — Лили нигде не могли найти. Мы обзвонили всех. Утром обратились в полицию.
— Кто видел её последней?
— Мария, её подруга. Незадолго до приезда Фрэнка они вместе пообедали, потом Лили сказала, что пойдёт на игровую площадку и… всё. Что вы будете делать дальше?
— Миссис Олдридж…
— Что можем сделать мы? Может, написать куда-нибудь? Или выступить в новостях? Что мы можем сделать, чтобы найти её убийцу?
— Ничего. Оставьте это нам.
— Я не могу ничего не делать! Моя дочь мертва! Я не могу просто сидеть и лить слёзы!
— Алиса…
— Заткнись, Фрэнк. Почему ты не приехал раньше? Почему? Я же просила забрать её ровно в три часа! Если бы… Если бы ты приехал вовремя! Прошу прощения, — прохрипела она и выскочила в коридор. Её вырвало.
— П-простите. Я не буду вас провожать.
Они встали. Фрэнк вздрагивал от каждого нового звука, раздававшегося из-за двери.
— Если что-то вспомните, что угодно, позвоните мне. — Грег крепко пожал его руку. — И примите мои соболезнования.
— Да, конечно. Спасибо.
Он взял в руки кошелёк с одуванчиками и, похожий на призрака, побрёл к лестнице.
***
— Девочки и мальчики, располагайтесь удобнее, мы здесь надолго.
— Разве для этого нет какой-нибудь компьютерной программы?
— Заткнись, Пол. — Донаван толкнула к нему папку.
— Салли, прежде чем мы начнём, объясни, почему ты так уверена, что это маньяк? Как это можно понять с двух жертв?
У сержанта Салли Донаван было много неприятных качеств, но стремление делать из мухи слона к ним не относилось. И лично Лестрейд поверил ей сразу, но всё равно предпочёл выслушать всю информацию от первого лица. Донаван заговорила спокойно и деловито, видимо, этот вопрос занимал её саму не один час.
— Две маленькие, никогда не страдавшие диабетом девочки умирают от инсулинового шока. Одно это уже подозрительно!
— Может быть, это случайность. Недавно пищевая компания отозвала целую партию йогуртов, в которые попало битое стекло. Может, теперь в какое-то лекарство попал инсулин. И девчонки его…
— Пол, они же не просто упали и умерли, они пропали без вести, а потом были обнаружены тела. Причём обнаружены лежащими в одной и той же позе: на спине, руки сложены на груди, даже волосы у девочек были заплетены одинаково! Здесь и речи быть не может о совпадении или несчастном случае.
Лестрейд пролистал фотографии:
— Молодец, Салли, ты очень вовремя забила тревогу. У нашего маньяка совершенно определённый почерк. И боюсь, что двумя жертвами он не ограничится, если мы не поймаем его в ближайшее время.
— Какие-нибудь отпечатки пальцев, следы… кровь под ногтями?
— Ничего, абсолютно, ни волос, ни ниток. Кстати о ногтях: следов борьбы на телах вообще не обнаружено. Нет ни синяков, ни кровоподтёков, даже след от укола на руках еле виден. Девочки не сопротивлялись. И, сэр, добавлю сразу: вагинальных повреждений нет, следов спермы — тоже.
— Зачем тогда он их похищает?
— Ты пугаешь меня, Андерсон.
— Нет, я о том, что этот псих – а он чётко псих – должен иметь какую-то цель, если он не педофил, то что?
— Я бы не торопился отвергать версию о педофилии. Наш маньяк может просто быть отъявленным чистюлей.
— Хорошо, — хотя что тут хорошего, — обстоятельства исчезновения?
— Первая девочка вышла погулять и не вернулась, вторая пропала неподалёку от школы, прямо под носом у отца, приехавшего её забирать.
— Пошла погулять? Куда именно?
— Мать говорит, ей не разрешалось отходить далеко от дома, рядом оживлённая трасса, все дела.
— А эта оживлённая трасса, случайно, не проходит рядом со школой второй девочки? Андерсон, карту!
Две головы сосредоточенно склонились над столом, ещё одна с презрительным хмыком открыла гугл-мэпс и тут же сообщила:
— И рядом не стояла. Олдридж училась в частной школе, шикарное место рядом с центром. Эрнхольц жили в… у чёрта на куличках.
— То есть маньяк работает не только в своём районе?
— Хитрый подонок, — зашипела Салли, — осторожный.
— Сумасшедшие обычно хитры, — вставил Андерсон.
— Почему тебе так не терпится записать его в сумасшедшие?
— Да потому что вы включите любой триллер: одни шизофреники! Кстати. Может быть, он шизофреник. И выбирает места похищения в соответствии с внутренним голосом. Это я тоже где-то видел.
— Мы сейчас сами здесь свихнёмся, если всю ночь проговорим о ерунде. Факты, только факты. Что у этих девочек может быть общего?
— Если он педофил, у него может быть свой типаж.
— Не похоже, сэр. Они совершенно не похожи друг на друга. Одна – невысокая, худая, светлые волосы. Вторая – достаточно плотная, рыжая.
— Может быть, он собирает волосы. Коллекционирует. У Зюскинда маньяк по запаху жертв выбирал, а этот – по волосам.
— Андерсон, ты, я вижу, любишь читать, так сделай милость, полистай информацию о девочках. Мы будем выдвигать версии – а ты проверяй.
Андерсон с мстительным грохотом придвинул стул поближе и зашуршал страницами.
— Учились?
— В разных школах.
— Жили?
— По территориальному признаку я пробила в первую очередь, — вмешалась Салли. — Всё глухо: учились не вместе, жили далеко друг от друга, родители работают в разных конторах, матери не разводят вместе фиалки, отцы не состоят в одном и том же гольф-клубе.
— Группа крови!
— Что?
— У обеих вторая, резус-фактор положительный.
— И что?
— Мы же ищём общее. Вдруг он не просто вкалывал инсулин, а ещё и брал у них кр…
— След от иглы только один. Дальше.
— Дата рождения!
— Андерсон, сделай милость, перестань перебивать.
— Кстати, можем и правда пройтись по датам, сэр. Между исчезновениями прошло около месяца, Энни нашли 27 марта, Лили пропала 20 апреля. Будем надеяться, что чаще он не…
— Убийства по зодиаку!
Чтобы ввернуть эту фразу, Андерсон волевым усилием подавил зевок, поэтому чуть не вывихнул себе челюсть.
— Конец марта – это Овен, теперь он убивает в честь Тельца, так что у нас есть время до Близнецов.
— Ты намекаешь, что в следующий раз он убьёт близнецов?
— … А это идея.
Лестрейд провёл ладонями по зудящим глазам: под каждое веко словно насыпали песку.
— Андерсон, у меня к тебе небольшой тест. Салли, можешь тоже себя проверить. Старая скаутская байка: на похоронах матери девушка увидела безумно красивого мужчину. На следующий день она убивает свою сестру. Зачем она это сделала?
— И тут думать надо! Вы издеваетесь? — Андерсон с печальным стоном прилёг на крышку стола.
Салли мяла пальцами затёкшую шею:
— Из ревности? Мужчина запал на её сестру?
— Нет.
— Узнала, что это он убил её мать? — глухо проговорил Пол.
— Нет. Она вообще ничего о нём не знает.
— Свихнулась после смерти матери?
— Нет, дело именно в этом парне.
— Но она же ничего о нём не знает!
— Хотела узнать.
— Он работает в полиции и арестовал её, когда она убила сестру!
— При всём уважении, какое отношение эта история имеет к нашему делу?
— Говорят, что тот, кто ответит правильно, — потенциальный маньяк. Во всяком случае, способен понять его логику.
— И какой правильный ответ?
— Девушка убила сестру, чтобы увидеть того мужчину ещё раз.
Андерсон возмущённо запротестовал:
— Но это же нелогично, какая гарантия, что он снова заявится на похороны? Или что её саму на них отпустят из предварительного заключения?
— Ты меня сейчас очень успокоил, — Грегори невесело усмехнулся, — если бы ты ответил верно, я бы не удержался и арестовал тебя самого. Откуда такие познания о психопатах?
— Годы общения с Шерлоком Холмсом, — съязвила Салли, и Лестрейд убедился, что глупая байка отчасти помогла: сонливость развеялась у всех троих.
— Я смотрю много фильмов. И читаю книги.
— То есть того, что ты видишь на работе, тебе недостаточно?
— Это помогает мне в работе! И дарит бесценный опыт: например, я посмотрел кино, и теперь знаю, что делать, если меня запрут в подвале с плотоядным чудовищем, прилетевшим из космоса.
— Андерсон, как только я окажусь в подвале с чудовищем из космоса, я позвоню тебе.
— Я, вообще-то, завтра к стоматологу на утро записан.
— Уже утро.
— Что?
— Мы просидели здесь до утра.
За окном медленно поднималось солнце.
— Инспектор? — В кабинет заглянул чисто выбритый, пахнущий свежестью и булочками Диммок. — К вам посыльный.
— Посыльный?
— Да, человек, который разносит письма.
— Сейчас. Так что же мы имеем в сухом остатке, мальчики и девочки?
— Ничего, — по слогам произнесла Салли.
— Значит, продолжаем искать.
— Можно мне хотя бы зубы почистить?
— Заткнись, Пол.
Лестрейд выскочил за дверь раньше, чем Донаван дотянулась до Андерсона и увлекла в поцелуй.
Хорошо, что он не выбросил сигареты. Пятилетний опыт общения с Холмсами верно подсказал, что они ещё понадобится.
— Разве вы не бросили курить?
— Бросил, — пробормотал Лестрейд, зажав сигарету уголком рта.
— Не поделитесь?
— Ты вроде не куришь? — Он протянул пачку.
— Не курю, — ответила она, затягиваясь, и кивнула на письмо, которое торчало из кармана Лестрейда. — Что принёс посыльный?
— Счета.
— Ну да, счета спецдоставкой?
— Вы хотя бы примерно представляете, сколько ядовитых смол попало в ваши лёгкие?! Салли, ты же мне обещала!
— Ты чего вышел?
— Хотел подышать свежим воздухом!
Андерсон недовольно хмыкнул и ушел.
— При всём уважении к твоим чувствам, он зануда и нытик.
— А я знаю.
Она потушила сигарету и кинула её в урну. Лестрейд докурил и вытащил ещё одну.
— Он даже во время секса умудряется нудеть мне в ухо. Зато его не мучают кошмары, и, уходя с работы, он уходит с работы, если вы понимаете.
— Понимаю.
— Он… Это, забыла. Вы как-то раз сказали.
— Салли, ты не обязана мне объяснять.
— Ну как это? Друзья должны делиться своими чувствами. Вспомнила! Ваби-саби. Пол — мой ваби-саби. Или моё? В общем, вы поняли. Всё-таки курить – вредно, — сказала она, скривившись. — Ладно, я пошла, пока Андерсон там не спёкся.
И она ушла, так и не обратив внимание на застывшего от удивления Лестрейда. Он смотрел ей вслед, а в голове крутилось «друзья должны делиться своими чувствами». Так это что же, они с Салли друзья? А когда это случилось? И что теперь делать? Он теперь должен делиться чувствами и приглашать её на обед в воскресенье?
Вот только этого ещё не хватало.
Он смял в кулаке конверт, выбросил сигарету и быстро зашагал к машине.
***
Значок полицейского и взгляд человека, готового открыть стрельбу, – универсальный ключ от всех дверей. К счастью, у Лестрейда было и то, и другое. Молодой парень на месте секретаря не успел даже встать, как Грег пролетел мимо него и ворвался в кабинет.
— Совсем сбрендил?
— Прошу прощения? — Майкрофт закрыл крышку ноутбука.
— Совсем выжил из ума? Приглашение? На свадьбу принца Уильяма?
— Мне нужна пара.
— И ты решил, что Элизабет подходит?
— Было очевидно, что ты откажешься.
Грег взвыл, подняв руки к небу, словно просил бога дать ему терпения не совершить чего-нибудь непоправимого.
— Нормальные люди так не делают!
— Это должно меня расстроить?
Не дождавшись ответа от бога, он со всей силы саданул по спинке кресла и зашипел от боли. Потом медленно вдохнул и выдохнул и, только убедившись, что способен произнести хотя бы несколько приличных слов подряд, произнёс:
— Сделай перерыв. Я знаю, у тебя есть план. План, как втереться ко мне в доверие, или план, как довести меня до кровопролития, я не знаю, но у тебя точно есть план. У тебя всегда есть план. И я прошу тебя, даже скорее настоятельно рекомендую сделать перерыв в его осуществлении. Я не разрешаю Элизабет быть твоей сопровождающей. Не в этот день, хорошо?
— Хорошо.
— Вот и замечательно. — Он взялся за ручку двери, но обернулся. — Это тоже часть плана?
— Приглашение?
— Покладистость. Ты ведь знал, что я примчусь сюда и буду требовать оставить меня в покое?
— Да.
— И решил сделать вид, что отступил, чтобы усыпить мою бдительность, а затем нанести неожиданный удар, заявившись, скажем, с ключами от моей машины?
— А затем?.. – Майкрофт откинулся на спинку и, казалось, был искренне заинтересован в том, чтобы Грег рассказал ему свой собственный план.
— Очевидно, я должен был бы оценить твою ненавязчивую полезность и преисполниться благодарности. Ты бы скромно отнекивался, и я бы почувствовал себя виноватым и пригласил тебя в дом. Элизабет опять сказала бы что-то вроде, что ты смотришь на меня с тоской, когда я не вижу. Я бы обратил внимание на твой усталый вид. — Лестрейд прилёг на небольшой диванчик, стоявший у окна, и закинул ноги на подлокотник, отчего стал похож на пациента, пришедшего на сеанс психоанализа.
— Я не смотрю на тебя с тоской.
— Это Эль сказала, не я. Так на чём я остановился? А, да. Пригласил бы тебя в дом, пожалел, и мы бы провели ночь, полную страсти и неги. Что я упустил?
Майкрофт подошёл к нему и на секунду приложил ладонь ко лбу.
— Температуры нет. Ты пьян?
— Я на работе. У нас тут серийный маньяк завёлся. Убивает десятилетних девочек, знаешь, таких, как Эль. Его, случайно, не ты подослал?
— Нет.
— Самое ужасное, что я не могу тебе верить. Кто знает, может, это тоже часть плана по моему приручению?
— Я вызову врача.
— У тебя назначены на сегодня встречи? Здесь.
— Ничего срочного.
— Тогда дай мне плед.
— Ты собираешься здесь спать?
— Я на ногах больше суток, выпил литра два самого дрянного в мире кофе, где-то по Лондону бегает псих, и я не знаю, как его поймать. Элизабет каждый час спрашивает, когда я заберу её от миссис Дуглас, и я подозреваю, что очень скоро получу звание худшего отца года. Мы с Салли, оказывается, друзья, и мне нужно решить, что с этим делать. Я запутался, чего хочу больше: нагнуть тебя прямо здесь и отыметь или не видеть больше никогда в жизни. Я действительно, действительно очень устал, хочу спать и вряд ли самостоятельно дойду до порога. Так что либо дай мне плед, либо вызывай подъёмный кран.
Майкрофт выглянул за дверь и приказал:
— Майкл, принесите плед и чаю. И – меня нет до вечера.
Первое, чему учатся личные помощники, – не удивляться. Через несколько минут Майкл протянул Лестрейду шерстяной плед в шотландскую клетку, поставил чашку на стол и удалился, бесшумно прикрыв дверь. Грег повозился, кое-как стянул ботинки, упёршись носками в пятку, и затих. Майкрофт открыл ноутбук и вернулся к работе.
Как известно, верный способ возненавидеть мелодию – использовать её в качестве будильника. Или телефонного звонка, если вы инспектор полиции. Когда Лестрейд разлепил глаза от приевшейся до зубовного скрежета трели, Майкрофта в кабинете не было. Он сбросил плед и натянул ботинки, одновременно выслушивая короткий отчёт Донаван. Закончила она чуть извиняющимся тоном:
— Отец последней жертвы здесь. Хочет с вами поговорить.
— Буду через полчаса.
Глава девятнадцатая
Громкость детского плача – 80 децибел, треск газонокосилки — уже под 90. В полицейском участке в разгар рабочего дня шум может достигать и сотни, что примерно равно громкости небольшого рок-концерта.
Лестрейд вычитал это в одной из брошюр, которые распространяет профсоюз с целью «борьбы за улучшение условий труда». Все, кто работает в Скотланд-Ярде, считают это бумажки бесполезной тратой деревьев и денег.
— Давно он так? — Лестрейд кивнул на Фрэнка Олдриджа, который спал, неловко скрючившись в кресле.
— Не знаю. — Салли сдунула прядь волос, упавшую на лоб, перехватила стопку папок и с несвойственной мягкостью произнесла: – Звонила Эмили, спрашивала, придёте ли вы в этом году, я сказала, что вас нет на месте. Она обещала перезвонить.
— Она упрямая, да?
— Вся в отца. Ответ такой же, что и в предыдущий раз?
Грег кивнул и направился к спящему посетителю.
— Мистер Олдридж. Мистер Олдридж!
Мужчина дёрнулся, скользнул мутным взглядом вокруг и вытер слюну в уголке губ.
— Пойдёмте.
В кабинете Лестрейд первым делом убрал в ящик фотографию Эль, которая стояла на столе. Фрэнк молчал довольно долго и выглядел так, словно не понимал, где находится. Грег его не торопил.
— Алиса права? — почти прошептал он, потом откашлялся и нормальным голосом продолжил: — Если бы я приехал раньше, я бы мог… предотвратить всё это?
— Не знаю. — Грег глубоко вдохнул. Задушевные беседы обычно вела Донаван. Несмотря на свою бесчувственность, ей великолепно удавалось изображать сопереживание и утешать потерпевших. — Очень важно, чтобы вы поняли, что в смерти Лили нет вашей вины. Её убили, хладнокровно и спланированно, и убийца понесёт наказание. Каждый, кто работает здесь, сделает для этого всё, что возможно. А вы… Вам надо проститься с дочерью и найти силы жить дальше.
Фрэнк зажал себе рот ладонью, и Лестрейд на мгновение испугался, что тот заплачет.
— Мистер Олдридж…
— Нет-нет, я в порядке. Я в порядке. Я не хотел рассказывать при Алисе, но потом подумал, что это может быть важно. Вы сказали, что угодно может помочь. Во вторник, за день до того, как Лили пропала, я водил её в театр на прослушивание.
— Какой театр?
— Камберби. Её взяли в группу.
От пришедшей в голову догадки Лестрейд вскочил, едва не опрокинув стул.
— Салли! — закричал он, высунувшись в коридор. — Донаван!
— Что? — она появилась всё с той же стопкой папок.
— Позвони Эрнхольц и узнай, в какой театр она водила свою дочь, — вполголоса, так, чтобы Фрэнк ничего не услышал, проговорил он. — Если это Камберби, то поднимай дела на всех сотрудников, ищи любого, у кого есть хотя бы штрафы за неправильную парковку.
Донаван кивнула, впихнула стопку проходящему мимо Диммоку и ушла.
— Я сказал что-то важное?
— Сейчас сложно определить. Вам лучше вернуться к жене.
— Вы ведь позвоните? Позвоните, да?
— Обязательно. Идите.
Он захлопнул дверь и привалился к ней спиной.
— Привет, мышонок. Миссис Дуглас совсем тебя замучила?
— Нехорошо так говорить про пожилых леди. — Эль вздохнула. — Но ты прав. Когда ты уже приедешь?
— Не знаю. Но когда закончу, обещаю купить огромную пиццу с ананасами, как ты любишь.
— Может быть, мистер Холмс может за мной присмотреть?
Грег прошёл по кабинету и вытащил фотографию из ящика.
— Он тебе нравится?
— Мистер Холмс? Ну, он здоровский. Я таких никогда не видела. И он так забавно иногда разговаривает. А ещё, ты только не обижайся, но он со мной говорит как со взрослой. Мне, конечно, нравится, что ты зовёшь меня мышонком, но мистер Холмс, он так говорит «мисс Лестрейд», — Эль попыталась скопировать интонации Майкрофта, — будто я такая взрослая, как мама.
— А чем плох «мышонок»?
— Ничем, пап. Просто ты меня так в детстве звал, когда я ещё совсем маленькая была, а теперь я уже больше не маленькая.
— Ну хорошо, я буду звать тебя мисс Мышь. Хочешь?
Элизабет засмеялась, и Грег улыбнулся. В комнату влетела Донаван, сжимая какие-то распечатки. Лестрейд жестом попросил её немного подождать.
— Мне пора. Потерпи миссис Дуглас ещё немного. Вечером тебя заберёт мама Джули, я надеюсь. Пока.
— Пока, пап. — Эль тяжело вздохнула и положила трубку.
— Что у тебя?
— Роберт Бантинг, несколько лет назад его привлекали по обвинению в педофилии.
***
Мистер Бантинг был очевидным поклонником фаст-фуда и пепси. Майка с логотипом известной газировки плотно облегала фигурные складки его тела. Он пыхтел и вытирал потный лоб, преодолев всего десять ступенек.
— Мистер Бантинг, где вы были 20 апреля с двух до четырёх вечера?
— По какому праву вы притащили меня сюда?
— У вас неоплаченный штраф. Где вы были 20 апреля с двух до четырёх вечера?
— Я отказываю говорить без своего адвоката.
— У вас всего-навсего неоплаченный штраф. Какой адвокат?
— Вы меня за идиота держите?
— Как пожелаете, — очень спокойно сказал Лестрейд и поднялся. Он вытащил из кармана две фотографии и положил их перед Бантингтоном, аккуратно выровняв по краю. Затем схватил его за затылок и почти прижал носом.
— Видите, мистер Бантингтон, это Анабель и Лили. Они обе приходили в ваш театр, а потом их убили. Хотите со мной поиграть или ответите на вопросы?
Бантинг хрипел, упираясь руками в край стола.
— Я ничего им не делал! Я просто веду детский кружок! Я их не трогал!
Грег отступил и демонстративно вытер руки.
— Где вы были 20 апреля с двух до четырёх вечера?
— На репетиции. В-в театре. На репетиции!
— Кто может это подтвердить?
— Дети… И-и некоторые родители, которые пришли пораньше.
— Вы знакомы с этими девочками?
— С Энни, мы разговаривали с её мамой. Анабель смотрел Клайв, он ведёт дневные занятия. Я не трогал их, клянусь богом, я не трогал их.
— Кто вообще допустил вас до работы с детьми? Или вы не поставили руководство в известность о небольшом инциденте с Розой Хэмфиш?
— Все обвинения с меня сняли. Это было недоразумение. Я не педофил! Чокнутая мамашка решила, что я не разглядел талант в её Розе, и надумала отомстить. А мне пришлось сменить три работы и переехать. Больная истеричка.
Постучав по столу, Грег поднялся. Бантинг отшатнулся.
— Мистер Бантинг, я вам настоятельно советую с нами сотрудничать и предоставить криминалистам всё, что потребуется.
— Я добропорядочный гражданин, на каком основании вы смеете!..
— Две десятилетние девочки мертвы, а вас когда-то подозревали в педофилии. Вы правда хотите качать права? Я так и думал. Всего доброго.
За порогом его ждали Донаван и стажёр-криминалист. Грег кивнул, и парень подхватил небольшой чемоданчик, с энтузиазмом отправился брать у задержанного образцы ДНК и отпечатки.
— Проверь алиби и откопай на него всё, что сможешь. Хочу знать, как его дразнили в школе и когда выпал первый зуб. — Лестрейд потёр лицо и зевнул в кулак.
— Думаете, не наш парень?
— Он едва дышит и с трудом умещается на стуле. Поверь моему опыту, он не справился бы с ребёнком. Но совсем списывать его нельзя, посмотрим, что скажут наши умники. Подержите его до утра и дайте оплатить штраф. И, Салли, я там немного перестарался.
— Правда? Я не заметила.
— Спасибо. Если что, я у себя.
— Сэр, не моё дело, конечно, но езжайте домой. Пока не придут результаты на этого толстяка, всё равно ничего не сможем сделать, а от вас уже несёт, как от бродяги.
— Умеешь же ты убеждать.
***
Не обратить внимания на этот кислотный салатовый цвет было невозможно. Когда Грег подъезжал к дому, его просто распирало от счастья, будто ему семь и на новый год Санта принёс первый велосипед без добавочных колёс.
У машины, привалившись к колесу и обняв колени, дремал мальчишка-беспризорник лет двенадцати. Грег присел на корточки.
— Эй, парень.
Мальчик вскочил так резко, выхватив небольшой перочинный ножик, что Лестрейд едва не упал на спину.
— Тише-тише, здоровяк. — Он выставил ладони, показывая, что безоружен и безобиден.
Мальчишка шумно шмыгнул носом, втянув сопли, и сплюнул. Потом порылся в складках своей одежды и кинул ключи.
— Мистер Пальто сказал отдать это вам.
— Рыжий или кудрявый?
Мальчишка снова шмыгнул и воровато огляделся.
— И тот, и другой.
— Э, погоди-ка.
Лестрейд схватил его за плечо, мальчишка завизжал и забился в руках и успокоился, только когда Грег помахал у его носа десяткой.
— Рассказывай.
— А чо рассказывать-то? Сказали отдать ключи седому мужику.
— Кто сказал? Это ты машину пригнал?
— Вы чо? Кто меня за руль пустит? — Мальчик покрутил пальцем у виска. — Пальто сказал. Он давно сказал, чтобы тут никого не трогали.
— Кудрявый?
— Чо?
— Пальто, который давно сказал, кудрявый был?
— И кудрявый, и другой.
— Давно — это сколько?
— Дак, год, поди, будет. Ржавый в прошлом феврале помер, так Пальто сразу после пришел. Мы его и раньше знали, а тут он пришел и говорит, что кто чего вам или дочке вашей сделает так, — мальчишка выпучил глаза, — может о его помощи и не думать.
— Ясно.
В феврале… Интересно до или после того, как Шерлок поработал под прикрытием?
— Дальше.
— Ну мы и не трогали. А потом второй появился.
— Рыжий?
— Дак я не знаю, откуда мне-то знать? Он со старшими разговаривал, это уж они нам пересказывали.
— Когда это было?
— Ну, сколько там Мари своего принесла? Месяца три, значит, тоже где-то в феврале.
— Почему машину-то всё равно украли?
— Дак это Шишка — дурак! — От возмущения он даже перестал шмыгать. — Он новенький, приютский, но такой дурной. Ему сказали не соваться, а он всё равно спёр. Ему старшие рёбра пересчитали, а он упёрся, говорит, а чо это мы должны каких-то там Пальтов слушаться. Дурной он, Шишка.
— А чего вы их, и правда, слушаетесь?
— Дак а чо нет-то? Пальто, он же всегда и работу подкинет, и деньжат, и от бобби прикроет, если что. А второй просто страшный. Он со старшими, которые слушаться не хотели, такое сделал!
— Что? — От нехорошего предчувствия побежали мурашки.
Оборванец снова оглянулся, наклонился к Грегу и прошептал:
— В приют отправил и в школу частную. — И снова шмыгнул.
Лестрейд не расхохотался только из уважения к ужасу, написанному на лице мальчишки.
— Их же там писать и читать заставляют, и всякое такое. Они же когда выйдут, то все же связи упущены, никто в грош не ставит. Страшный человек.
— Ладно, держи. — Лестрейд отдал ему десятку. — Хотя стой. Жди здесь.
Он быстро открыл дверь и зашел в дом. На кухне побросал в пакет яблок и грушу, хлеб и кусок колбасы. Подумал и кинул туда же пачку аспирина и пластырей.
Парень, как ни странно, ждал.
— Это ещё чего? – Мальчишка заглянул в пакет, просиял и вгрызся в яблоко. — Пока, миштер.
Он перебежал через дорогу и исчез за ближайшим поворотом.
— Сумасшедший дом.
Лестрейд подкинул в воздух ключи и поймал.
***
— И тогда она опять начала рассказывать мне про своего сына! Всё сначала! И показывать фотографии!
Элизабет сидела на стуле в кухне, положив голову на скрещенные руки. После того как Грег забрал её от миссис Дуглас и выслушал упрёки из-за забытой пиццы, было решено приготовить ризотто. Ещё несколько минут ушло на то, чтобы найти рецепт в интернете, и теперь он, не смея надолго оторвать взгляд от кастрюли, лихорадочно пытался дочитать инструкции, чтобы определить, когда нужно положить рис.
— Почему мистер Холмс больше не живёт с нами?
— Может быть, хватит о нём? Постоянно помешивайте, постоянно помешивайте, постоянно… Ещё не поздно передумать и заказать пиццу?
— Ты сам забыл про пиццу! Я хочу ризотто!
— Ладно-ладно. Постоянно… Ты давно разговаривала с мамой?
— Позавчера по Скайпу, а что? Хочешь отправить меня к ней?
— Конечно, нет. — Он обжег пальцы и, зашипев, схватился за мочку уха. — Как у неё дела?
— Ну так. — Эль пожала плечами. — Как обычно.
Она покачала ногой, вздохнула, соскочила со стула, налила воды и села обратно.
— Пап, ты ведь знаешь, что я уже взрослая.
— Мисс Мышь, я помню.
— Я могу и одна дома сидеть, — как можно безразличнее сказала она. — Это же только малышам нужна нянька.
Грег жонглировал лопаткой для помешивания, второй рукой вливая в рис ещё бульона, и решал, насколько ужасно будет добавить всё-таки немного вина.
— Будешь сидеть одна, когда дорастёшь… — до зонтика. Грег мотнул головой. — До выключателя в гостиной.
— Ну, па-ап, я же серьёзно! Тебе бы не пришлось на меня отвлекаться.
— И я серьёзно. Ты взрослая, но пока не настолько. Вернёмся к этому разговору года через два.
— Ну и прекрасно! Ну и замечательно! Можешь меня вообще в приют отдать!
— Элизабет!
— Я тебе вообще не нужна! — Эль тёрла глаза рукавом. — Только и делаешь, что ищешь, кому бы меня сплавить!
Грег бросил лопаточку и встал на колени около дочери.
— Что ты такое говоришь? Эль, посмотри на меня. — Он взял дочь за руку, но девочка вырвалась, сползла со стула и отошла.
Как он тогда сказал Майкрофту? Не слишком хорош в проявлении чувств, но Элизабет – другое дело? Кретин самоуверенный. Говорил себе, что готов ради дочери на всё, но не сумел дать ей это почувствовать. Считал, что никогда не совершит ошибку собственных родителей, и вот, пожалуйста, единственный важный человек, единственный, кто имеет значение, считает себя ненужным и нелюбимым.
Лестрейд сжал зубы. От презрения к самому себе к горлу подкатывала тошнота.
— Пап? — Эль осторожно положила руку ему на плечо. — Я не то хотела сказать. Я так взаправду не думаю. — Она шмыгнула носом. — Пап, прости меня.
Не в силах вымолвить ни слова, он прижал дочь, глубоко вдыхая запах её волос и задыхаясь от невозможности выразить всю бездну своей нежности.
— Я люблю тебя, мышонок. Я никогда, никогда и никому тебя не отдам.
Он чуть отстранился, чтобы заглянуть ей в лицо, и вытер мокрые дорожки на щеках. — Бестолковый тебе отец достался, да?
— Иногда. Всё равно тебя люблю, даже бестолкового.
Элизабет крепко обняла его и звонко поцеловала в щёку. Потом поднялась, передвинула стул к плите и вскарабкалась на него.
— Ну вот, всё сгорело. — Она наморщилась и решительно сунула кастрюлю в раковину.
Грег остался на полу, смотрел на неё снизу вверх. До того как поседеть, у него были тёмные волосы, у Джоан – чёрные, а Элизабет родилась с пшеничными. Они чуть вились, и если вечером она ложилась с влажными волосами, наутро их едва можно было распутать, и она кривилась, и пряталась от матери, стоило той взяться за расчёску. Тогда он подхватывал её на руки и сажал перед собой, прижимал ладонь к затылку и медленно, очень осторожно проводил расчёской. Джоан ругалась, потому что из-за этого она опаздывала на работу, Эль — в садик, а Грег — в участок.
Как, как он мог допустить, чтобы в её голову хотя бы на секунду пришла мысль, что он хочет от неё избавиться? Как, как объяснить ей, что она самое ценное и самое важное, что когда-либо было и когда-либо у него будет? Как выразить словами то тонкое, почти болезненное чувство, которое прошило его насквозь, когда он впервые взял её на руки? Как?
— В дверь звонят, — пропыхтела Элизабет, водружая сковородку на конфорку.
— Что?
— В дверь, говорю, звонят!
— Ага, сейчас. Осторожней с огнём, хорошо?
Как?..
— Тебе в пальто не жарко?
Майкрофт оглядел себя с ног до головы, будто только сейчас заметил, во что одет.
— Нет.
Лестрейд прислонился к двери и улыбнулся, сам не понимая чему.
— Я пытался приготовить ризотто.
— Судя по запаху, ничего не вышло. Я могу войти?
Грег развернулся и ушёл, оставив дверь открытой. Ему показалось, что если ответить «можешь», то это будет означать нечто большее, чем просто разрешение войти.
Глава двадцатая
— Я скорлупку уронила, — грустно призналась Эль, глядя на скворчащую яичницу.
— Большую?
— Не-а.
— Ну и пусть тогда. Главное не говори об этом…
— Мистер Холмс!
— Добрый день, мисс Лестрейд.
— Папа пытался приготовить ризотто, но у него всё сгорело. Покажите ему, как надо? Вы так чик-чик, — она помахала вилкой как мечом, — и всё готово.
— Если ваш отец не будет против.
Грег пожал плечами. Майкрофт скинул пальто, снял пиджак, закатал рукава и встал к плите рядом с Элизабет. Инспектор сел в углу и, прикрыв глаза, наблюдал за ними.
Майкрофт двигался ловко, отточенными движениями разогревая кастрюлю, высыпая рис, постоянно помешивая и отдавая Эль короткие приказы. Она сосредоточенно кивала и выполняла их, карикатурно высунув кончик языка. Если бы не чуть припухшие веки, то никто бы и не догадался, что всего несколько минут назад она была готова устроить истерику. Слишком поздно он заметил, что эти двое о чём-то негромко разговаривают и глаза у Элизабет загораются всё больше.
— Папа!
— Нет.
— Ты же даже не знаешь!
— Знаю. Никакой свадьбы. — Кто бы мог подумать, что он скажет эту фразу Элизабет раньше, чем та пойдёт в колледж.
— Почему? Пап, ну почему? Я не буду ездить к Джу целый месяц!
— Действительно, мне тоже интересно.
— Потому что, — это всё, дорогая моя дочь, грязное манипулирование, — тебе в школу надо.
— Какая школа, пап!
— Тебе надеть нечего.
— У нас есть завтра. Я беру на себя все расходы. Грегори, такая возможность выпадет не часто. Почему ты хочешь лишить ребёнка праздника?
— Я не пытаюсь лишить ребёнка праздника! — Он стиснул зубы. — Я всего лишь хочу провести этот день со своей дочерью.
— Ну пап, я с тобой каждый день, а принц Уильям женится не каждый день! Только представь, как там будет красиво, и сколько будет цветов, и все будут такие нарядные, и я увижу королеву!
Лестрейд сжал переносицу, затем провёл ладонью по волосам.
— Хорошо.
— Спасибо, папочка!
— Не за что. — Криво улыбнувшись, он прожёг Майкрофта взглядом.
Тот вернулся к ризотто.
— Теперь добавляем сливки и сыр. Спасибо. Всё, надо подержать несколько минут.
— Вы останетесь на ужин?
Оба дружно посмотрели на Лестрейда.
— А, то есть теперь моё мнение имеет значение? – Он махнул рукой. — Да делайте что хотите.
За ужином он больше молчал. Элизабет щебетала о предстоящем событии и перечисляла, кому она должна позвонить и похвастаться, пока Майкрофт её мягко не осадил, приплетя что-то о безопасности Британии. После еды Эль устроила ему форменный допрос. Её интересовало и почему он больше с ними не живёт, и почему солнце жёлтое. Ответы давались Майкрофту с трудом, потому что одни были слишком откровенными для ребёнка, а других, вроде "почему слоны боятся мышей", "почему все снежинки разные", "почему лошади спят стоя", "зачем жирафу кисточки на ушах", "почему у Санта-Клауса есть жена, но нет детей", он не знал, но так ловко изворачивался, что Грег в какой-то момент даже заслушался.
Ближе к ночи выяснилось, что Майкрофт остаётся ночевать. Лестрейд не стал возражать, слишком уставший, чтобы пытаться что-то объяснить Элизабет. Он с трудом уложил её спать и подозревал, что будет разбужен ночью, чтобы ещё раз выслушать «как здорово, что мистер Холмс возьмёт меня с собой!».
Он постоял, уставившись на полоску света под дверью Майкрофта, и вышел на улицу. Прохладный ночной воздух холодил лёгкие, затем сменился табачным дымом. За спиной скрипнула дверь, и Майкрофт вырвал сигарету из рук Грега.
— Это вредная привычка.
Лестрейд вытащил новую, но не успел донести до рта.
— Я убедил Шерлока бросить курить. Думаешь, я не справлюсь с тобой?
— Вот как ты живёшь.
— Серьёзно относясь к своему здоровью?
— Руша барьеры, устраняя препятствия, подавляя сопротивление, методично продавливая людей, пока они не покоряются, пока не сломаются.
— Я не пытаюсь тебя сломать.
— Пытаешься, ещё как пытаешься. То, что ты предлагаешь машину, хотя тебе точно известно, где находится моя. То, что ты приглашаешь мою дочь на королевскую свадьбу как на прогулку, а когда не срабатывает, идёшь в обход, действуешь за моей спиной. То, что ты вламываешься в мой дом, используешь Элизабет, чтобы остаться в нём. Всё это просто прекрасно показывает, насколько ты уважаешь чужие личные границы!
— Я не заметил, чтобы ты сильно сопротивлялся. Как же это называется? Ах да, ломаться, как целка.
Грег всё-таки закурил.
— Мир не чёрно-белый, а люди, как мы недавно выяснили, не набор заученных схем. У тебя когда-нибудь были нормальные человеческие обычные отношения? Парень, девушка, зелёный человечек?
— Это девятый вопрос?
— Да к чёрту эти вопросы! В людях столько нюансов, столько полутонов, столько противоречий — я вижу это на работе каждый день, хотя я вовсе не гений. Она изменяет ему много лет, но он продолжает с ней жить, как так можно? — передразнил он. — Твой взгляд не единственно верный, хотя, конечно, ты не можешь даже допустить такой мысли.
— Прекрати оскорблять меня. Это начинает надоедать.
Грег сел на крыльцо.
— Джоан так делала. Мы садились на кухне, она говорила «давай поговорим о наших чувствах», и дальше, в основном, следовало, какой я ужасный, бесчувственный и эгоистичный человек. А теперь я думаю, что она не пыталась меня задеть и не хотела ругаться. Она пыталась достучаться до меня, просто не знала — как. Такая ирония.
— В молодости была одна девушка. Она работала врачом.
— И чем всё закончилось?
— Она забеременела и сделала аборт. Мне пришлось устранить её из круга своего общения.
— Потому что она посмела поступить, не спросив твоего мнения, или ты так сильно хотел детей?
— Я не буду отвечать.
Зажглись фонари.
— Вы, инспектор, слабость, которую я себе позволил и от которой теперь не могу избавиться. Я думал, что всё просто и будет достаточно, если я поселюсь у вас. Но теперь я хочу большего. Вы стали навязчивой идеей, которая начинает мешать моей работе. Вы проблема, которую мне нужно решить.
— Как романтично.
— Вы можете не курить хотя бы при мне?
— Могу. — Он затушил сигарету. — Это называется компромисс. Так живут нормальные люди. Ладно, поговорим на твоём языке. Я нужен тебе, спасибо, что не сравнил меня с героином, это так любезно. А чего ради ты нужен мне?
— Что?
— А что не понятно? Я не резиновая женщина, у меня есть своё мнение, мысли и желания. Зачем мне нужен ты? Очевидно, что твоя власть меня не интересует, и ничего материального – тоже. Так что же ты можешь мне предложить?
Майкрофт нахмурился, лицо его стало замкнутым и отстранённым, каким бывает у Шерлока, когда тот раздумывает над делом.
— Ответ очень простой и сложный одновременно. Точнее, их даже два, но не буду сбивать тебя с толку. Майкрофт. — Грег щелкнул пальцами, тот вздрогнул. — Ещё одно: сделай перерыв. Когда я говорил про план в твоём кабинете, я не шутил. Сделай перерыв. Ты же руководствуешься принципом «думать и ждать», так подумай и подожди, а не заваливай куртизанку дорогими подарками, пока она не задохнётся.
Майкрофт кивнул, глядя куда-то над плечом Лестрейда. Тот вздохнул и ушел в дом. Промаявшись с час и ещё час потратив на уборку в подвале, Грег не выдержал и вышел на крыльцо. Ничего не сказав, он взял Майкрофта за руку и отвёл в спальню. Тот очнулся только когда Грег принялся развязывать его галстук.
— Я не понимаю.
— Знаю.
Грег хлопнул его по плечу и вышел.
В своей комнате он рухнул на кровать, не раздеваясь, и через секунду крепко заснул.
Глава двадцать первая
— Бантинг сказал правду. То дело о педофилии было ложным, я связалась с детективом, которой его вёл. И алиби подтвердилось.
Донаван запустила пальцы в волосы и растрепала их.
— Мы в тупике, сэр?
— Похоже на то. Жаль, Бантинг был бы прекрасным выходом. Андерсон ещё работает над совпадениями?
— Сейчас он спит. По крайней мере, спал, когда я уходила из дому. Мы с вами ранние пташки.
— Да уж.
Лестрейд отпил из чашки и решил, что никогда и никому не признается, что просто сбежал из собственного дома, едва продрав глаза. Если понадобится, то он и на Северный полюс сбежит, только бы не разговаривать с Майкрофтом. Грегори уже успел пожалеть о своей попытке заставить того задуматься над отношением, потому что никто в целом мире не мог предугадать, к какому выводу он придёт.
— Знаете, что я подумала? Убийца чисто работает. Такому не учатся на курсах кройки и шитья, он действует почти профессионально.
— Думаешь, это не первые его жертвы?
— Да. Я уже проверила по Лондону, ничего похожего. Надо расширить область, но это займёт много времени.
— Мы и так в тупике. Лучше сделать хоть что-то, чем ничего.
Она кивнула и направилась к двери, потом замерла и медленно обернулась.
— Мне только что пришло в голову. Может, это псих?
— Понятно, что псих – убивать детей.
— Да нет, — Салли отмахнулась, — я про нашего психа.
— Про Шерлока? Ты перегибаешь палку, тебе не кажется?
— А почему нет? Сами подумайте, убийца умён и предусмотрел всё, жертвы выбраны почти случайно, словно ему не важно, кого убивать, лишь бы убить. Я не удивлюсь, если в скором времени появится этот фрик и преподнесёт нам разгадку на блюдце с голубой каёмочкой. А вы опять спляшете вокруг него танец благодарения божества.
— Осторожнее. Субординацию ещё никто не отменял.
Донаван фыркнула и сложила руки на груди.
— Простите, сэр. Вы же даже и на секунду представить не можете, что ваш драгоценный Шерлок на самом деле просто псих.
— Я так понимаю, сегодня не день смирения. Хорошо, поговорим откровенно. Какие у тебя претензии к Шерлоку? Нет, я понимаю, это риторический вопрос, но всё-таки. Мы все не в восторге от его манер, но мне иногда кажется, что твоя ненависть к нему какая-то слишком личная.
— Значит, я могу говорить свободно?
— Чувствуй себя как дома.
Она села на стул и уставилась на Лестрейда долгим немигающим взглядом, он даже почувствовал лёгкое дежавю.
— Он как мой брат.
Грег поперхнулся.
— В смысле?
— Похож на моего брата, даже слишком.
— У тебя был брат?
— Вот именно что — был. Золотой мальчик, вундеркинд. В семнадцать получил гранд на исследования в Йеле, а потом обдолбался ЛСД, сел за руль и врезался в минивэн. Погибли все: и он, и мать с двумя детьми. И даже после этого родители горевали о том, какой светоч нас покинул, ах, сколько он мог сделать открытий! Учредили фонд в честь него. А он не был особенным, он был зарвавшимся безответственным молокососом. Просрал свой дар за порцию кайфа и всегда таким был. Этот гранд — мы с ним поспорили. Забились на двадцатку, что он не сможет, а так бы он фиг оторвал зад и сделал бы хоть что-нибудь стоящее. Для него всё было игрой, он только и делал, что искал, как бы убить время, а родители тряслись над ним, будто Мадонна над Иисусом.
Лестрейд не перебивал и подумал, что если Салли считает его другом, то очевидно, что он плохой друг.
— Шерлок такой же, только в степени абсолюта. Псих, которому лишь бы развлечься, он ни малейшего представления не имеет, что значит ответственность, что значит быть взрослым человеком. А все вокруг, включая тебя, особенно ты, терпят это и потакают ему.
— Ты не пробовала представить себя на его месте?
— Зачем я должна ставить себя на его место? Может, это ему попробовать встать на моё?
— Ладно, я понял. Спасибо, что объяснила.
— Почему ты его защищаешь?
— Почему бы и нет? У всех должен быть кто-то, кто его защищает.
— Доктор Ватсон с удовольствием возьмёт на себя эту обязанность. Разве твоя жизнь не стала бы проще без присутствия в ней Холмса?
— Может быть, — уголки губ Грега тронула улыбка. — А может, я мазохист и такая жизнь мне на самом деле нравится.
И вопрос, и ответ прозвучали двусмысленно, но Салли об этом не догадывалась.
— Возвращайтесь к работе, сержант.
— Есть, сэр.
***
«Я обдумал твои слова, и у меня пока нет ответа. Элизабет пойдёт со мной, нет времени искать замену, и я действительно хочу, чтобы она побывала на королевской свадьбе. Но впредь я постараюсь быть более сдержанным. Это компромисс?».
«Помощник Майкрофта ничего не понимает! Он хочет купить мне розовое платье!»
«Ты быстро учишься. Ты отправил вместе с ней Майкла?»
«Попроси помочь одну из продавщиц».
«Я очевидно некомпетентен в данном вопросе. Не беспокойся, Майкл – вполне надёжный человек. Ей совершенно точно ничего не угрожает».
«На том, что предлагает она, куча каких-то тряпочек. Я не могу пойти на королевскую свадьбу будто в костюме морской волны!».
«Я не волнуюсь. Может, ты и самоуверенный, но не допустишь одну и ту же ошибку дважды. Мне жалко Майкла».
«Хочешь, чтобы я приехал и помог тебе?»
«Она выбрала платье?»
«Ты купил мне оранжевые босоножки и зелёные бриджи! Я лучше ещё раз спрошу продавщицу».
«Иногда я забываю об этом, но она женщина. Маленькая, но женщина. И похожа на мать».
«Мышонок, тогда тебе придётся справляться самой. Как взрослой. Может быть, позвонить маме?».
«Это означает, что Майкл освободится не раньше, чем закроются все магазины?»
«Точно! Спасибо!».
«Он тебе очень нужен? Кстати, раз уж ты платишь за платье, оплатишь за одним звонок из Лондона в Нью-Йорк?»
«Я оплачу даже перелёт из Лондона в Нью-Йорк, если это поможет вернуть моего помощника».
«Хочу заметить, что ты пригласил её по доброй воле».
Ответ пришел со значительным перерывом.
«Мог бы проявить милосердие и не напоминать. Всё-таки посол Швейцарии зануден до крайности».
***
Роберт Эклстон долгие годы был образцовым инспектором, имел множество наград и грамот, его уважали и начальники, и путаны. За сострадание, которое, по мнению многих его коллег, было неуместно для детектива, за острый ум, за которым молодой Лестрейд не всегда поспевал, и за железные принципы.
Лестрейд восхищался им, как человеком, который воспитал пятерых детей, совмещая это с более чем ненормированной работой, и как детективом, который никогда не отступался от расследования, словно каждый раз от исхода зависела чья-то жизнь. И даже после его отставки, часто приходил к нему за советом или просто – поделиться интересными делами, а последние несколько лет, чтобы пожаловаться на Шерлока хоть кому-нибудь.
Пожалуй, он был единственным, кто никогда не спрашивал и кому не нужно было объяснять, почему Лестрейд выбрал свою профессию. Роберт и так понимал; возможно, он и сам сделал свой выбор по той же причине.
Он пустил пулю в висок, когда врачи поставили ему синдром Альцгеймера.
Был выходной, Элизабет ещё спала — позвонили на рассвете. Лестрейд заперся в ванной, включил воду и плакал, как не плакал даже когда умерли родители. Давился слезами, будто это было что-то постыдное, задыхался и царапал шею, оттягивая воротник.
Упрямство и верность выбранным решениям были семейными чертами Эклстонов.
— Инспектор Лестрейд, слушаю вас.
— Это я вас слушаю. Вы приедете?
— Нет. Простите, Эмили, много работы.
— Долго вы собираетесь злиться на него? Даже я уже простила.
— Я не злюсь. Я думаю, что буду лишним. Я не член вашей семьи.
— Я не прошу вас сидеть весь день или даже до конца обеда. Приезжайте, заберёте книги, которые он вам оставил.
— Выкиньте их.
— Ни за что. Будут лежать, пока вы не одумаетесь! Так что приезжайте.
И она положила трубку. Через секунду пришло сообщение от Элизабет.
«Я выбрала самое лучшее платье!»
До закрытия магазинов оставался какой-то час. Майкрофт почти угадал, хмыкнул Лестрейд.
***
В своём отношении к свадьбе принца Уильяма и Кейт Миддлтон англичане разделились на два лагеря. Одни были равнодушны и даже циничны: кого-то раздражала шумиха, кому-то не нравилось происхождение невесты, — другие ставили палатки возле Аббатства и выходили с флагами.
Майкрофт приехал очень рано. Элизабет, которая от возбуждения не могла уснуть до полуночи, при нём оживилась. Попросила на завтрак кофе, получила решительный и жесткий отказ и утешилась какао. Майкрофт ждал её в гостиной, застыв памятником старой Британии, одетый ещё более безукоризненно, чем обычно. Лестрейд скупо кивнул ему, одёрнув застиранную домашнюю футболку с изображением синей полицейской будки — чей-то неудачный подарок на Рождество. После того случая он больше не участвовал в Тайном Санте.
Когда Элизабет появилась на верху лестницы, Грег замер с открытым ртом. На ней были длинные перчатки до локтей и тёмно-синее простое платье, подхваченное в талии атласной лентой. Точно такая же лента придерживала распущенные волосы. Она спустилась с гордостью и достоинством леди и положила ладонь на подставленный Майкрофтом локоть.
— Ты невероятно красивая, Элизабет, — поборов неожиданный спазм в горле, произнёс он. — Невероятно. Не затми собой невесту, это будет невежливо.
— Я верну её к половине третьего.
Лестрейд придержал Майкрофта, когда они усаживались в машину.
— Ты тоже хорошо выглядишь.
— Мне тоже стоит опасаться затмить собой невесту?
— Ты придумал, что будешь говорить? Люди захотят узнать, с кем ты пришёл.
— Никто не решится спросить.
— Американский министр держал тебя за пуговицу.
— У американцев никогда не было представления о хороших манерах.
— Тебя совсем не беспокоит, что могут подумать?
— Почему это беспокоит тебя? Волнуешься за мою репутацию?
— Нет. Да! Может быть. Какой же ты всё-таки странный.
— Меня это более чем устраивает.
Грег покачал головой.
— Ты не мог бы… Присмотреть за Эль до вечера?
— Зачем?
— У меня есть одно дело, долго откладывал его решение, и раз уж ты всё равно увозишь мою дочь, то я хочу извлечь из этого максимум пользы.
— Хорошо.
— Спасибо. Только сделай вид, что эта мысль пришла тебе в голову неожиданно? Не хочу, чтобы она знала, что это я попросил.
Майкрофт чуть наклонился и прошептал на ухо Грегу:
— В данный момент я желаю поцеловать тебя, но ограничусь рукопожатием. Это компромисс?
— Будешь меня каждый раз спрашивать?
— Да.
— Тебе нравится подкалывать меня?
— Очень.
Лестрейд протянул руку, и Майкрофт крепко её пожал.
22 глава в комментариях
@темы: Рейтинг PG-13, Майкрофт Холмс, Фанфик, Грегори Лестрейд, Романс
-
-
04.03.2012 в 18:04читать дальше
-
-
04.03.2012 в 18:04-
-
04.03.2012 в 18:39-
-
04.03.2012 в 19:37-
-
04.03.2012 в 19:37-
-
04.03.2012 в 19:47спасибо
жду продолжения
-
-
04.03.2012 в 20:51Майкрофт великолепен.
А это вам
-
-
04.03.2012 в 22:10Вот когда эту порцию читала, поймала себя с удивлением на мысли, что отношения Грега с дочкой в этой истории волнуют и трогают меня никак не меньше, а возможно, и больше самого майстрада. Очень искренне, психологично и глубоко прописаны его чувства к Эль - каждый раз все в душе отзывается, когда читаю о них.
Про книжки, оставленные Лестрейду, - как они по-разному пахли и выглядели, - ужасно понравилось. И вообще - все.
— Мне тоже стоит опасаться затмить собой невесту?Хорошее все-таки у Майкрофта чувство юмора
-
-
04.03.2012 в 22:15ЭТО ПРЕКРАСНО
ГОСПОДИ КАК ЭТО ПРЕКРАСНО!
ЦВЕТОВ АВТОРУ
ЦВЕТЫ ВРУЧАЕТ ГРЕГОРИ ЛЕСТРЕЙД
-
-
04.03.2012 в 22:45-
-
04.03.2012 в 22:50-
-
04.03.2012 в 22:50очень... холмсовская по типажу паника)))
— Мистер Пальто сказал отдать это вам.
— Рыжий или кудрявый?
Мальчишка снова шмыгнул и воровато огляделся.
— И тот, и другой.
боже какой восторг
застиранную домашнюю футболку с изображением синей полицейской будки
инспектор не понимает своего счастья!
— Ты тоже хорошо выглядишь.
— Мне тоже стоит опасаться затмить собой невесту?
always
Боже мой, ты офигенна. Я временами забываю, что читаю фанфик.
Два отдельных спасибо: первое - за работающий Скотланд Ярд. Скотланд мать его Ярд, а не Шерлок в среде Скотланд Ярда. Иии второе - за херового манипулятора чувствами Майкрофта. Всё-таки это так круто, когда он не всесильный.
И отдельный восторг - нпц. Блин. Как это называют нормальные люди-то. Оригинальные персонажи, во. Такие живые все, от несчастного подневольного Майкла через шпану и семейство с прекрасной фамилией к Элизабет.
-
-
04.03.2012 в 23:12Правда, это дело с детишками, и вечные пикировки и непонятки с Майкрофтом... Я бы на месте бедняги Лестрейда с ума бы уже двинулась...
-
-
04.03.2012 в 23:15вот кстати! плюсадин.
признак цепляющего фанфика
я каждые полглавы, когда держаться нету больше сил, убегаю на кухню, со зверским лицом наливаю чаю, пугая родителей, и убегаю обратно))
-
-
05.03.2012 в 00:37Первое, чему учатся личные помощники, – не удивляться.
Просто ему те же мысли приходят по поводу босса и стола, правда в них скорее всего еще меньше романтики и больше раздражения
он взял Майкрофта за руку и отвёл в спальню. Тот очнулся только когда Грег принялся развязывать его галстук.
— Я не понимаю.
— Знаю.
Грег хлопнул его по плечу и вышел.
Добро пожаловать к обычным людям.
Майкрофт становится таким милым когда недоумевает. Интересно, Грегори осознает что загадав такую интересную загадку единожды, он теперь от Майкрофта никогда не избавится
-
-
05.03.2012 в 05:58Санастезис Нёкл, у меня нет слов, очень увлекательно и душевно.
проду, пожалуйста
-
-
05.03.2012 в 07:49он книжки читал! когда все нормальные дети Доктора Кто смотрели! но фуиболку, заметим, не выкинул.
Вот когда эту порцию читала, поймала себя с удивлением на мысли, что отношения Грега с дочкой в этой истории волнуют и трогают меня никак не меньше, а возможно, и больше самого майстрада.
типо спойлер
MadMoro, АБЫРАБЫРАБЫР, АНЯНЯНЯНЯНЯНЯ. какой няшный-няшный инспектор, абырвалг. спасибо огроменное
это же вы нарисовали?-)
Lacrimosa2, спасибо. я очень рада, что выходит достоверно, ибо сколько копий было сломано при обсуждении.
Виверныш, ничего. мы потом будем его утешать и комфортить *посмотрела на файл с четвёртой частью* *вспомнила сюжет* ну когда-нибудь - точно будем.
electrinik, я не специально! ну почти не специально. сколько отбетить успели + по количеству слов (24 / 3 = 8). значит каждая часть примерно по 8 тысяч слов. но-таки не буду отрицать, в нас есть крохотная доля коварства
T*Sel, спасибо, я вы тоже
Хрущев, Юкио31, n_a_u, большое спасибо за тёплые слова
Lady Ninka, очень... холмсовская по типажу паника)))
ну дык, "два эмоциональных идиота!"
боже какой восторг
дадада, классная сцена получилась. я её писала и улыбалась, и улыбалась, и писала. попутно выдумав вбоквел про всю эту шайку ржавых-шишек-мэри и их отношения с кудрявым Пальто
И отдельный восторг - нпц. Блин. Как это называют нормальные люди-то. Оригинальные персонажи, во. Такие живые все, от несчастного подневольного Майкла через шпану и семейство с прекрасной фамилией к Элизабет
хорошо, что они нравятся, а то я периодически начинаю дёргаться, что по количеству нпсов у меня уже какой-то оридж выходит
про фамилию семейства и имя младшего сына я молчу и не палюсь, не палюсь и молчу
Nastufka, *сочувственно гладит*
Правда, это дело с детишками, и вечные пикировки и непонятки с Майкрофтом... Я бы на месте бедняги Лестрейда с ума бы уже двинулась...
далааадно, мне кажется, что в обычной жизни у людей и не такие непонятки бывают, и ничего. наш Грег сильный!
Suhmat, Просто ему те же мысли приходят по поводу босса и стола, правда в них скорее всего еще меньше романтики и больше раздражения
БВАХАХАХАХАХА
нет, я всё-таки думаю, что у помощников Майкрофта а) нервы из адамантия, б) большинство эмоций отключены за неуплату, в) всё остальное тоже из адамантия.
хотя... давайте пропишем Майклу ust к Майкрофту!
Добро пожаловать к обычным людям.
в яблочко.
Майкрофт становится таким милым когда недоумевает. Интересно, Грегори осознает что загадав такую интересную загадку единожды, он теперь от Майкрофта никогда не избавится
судя по Лестрейд отпил из чашки и решил, что никогда и никому не признается, что просто сбежал из собственного дома, едва продрав глаза. Если понадобится, то он и на Северный полюс сбежит, только бы не разговаривать с Майкрофтом. Грегори уже успел пожалеть о своей попытке заставить того задуматься над отношением, потому что никто в целом мире не мог предугадать, к какому выводу он придёт. ещё не совсем, но уже начинает это подозревать
-
-
05.03.2012 в 09:12-
-
05.03.2012 в 10:11это же вы нарисовали?
угу, хотелось сделать гифку но вы слишком быстро пишете XD
постараюсь исправиться к следующему разу)))
-
-
05.03.2012 в 10:28Присоединяюсь ко всеобщим восторгам.
Санастезис Нёкл,
Большое, ну просто преогромное спасибо за то, что Вы ни разу пока не попали в придуманные мною сюжеты.
Мотивация Донаван
Ну вот нравится мне, что она не тупая и не злобная. Стервозная, но это нормально
И это мучительное чувство, что Шерлок профукивает божий дар практически по той же схеме, которую ты уже проходила, а ты не только опять не можешь ничего изменить, но даже не имеешь права лезть...
Это типа критика.
Отличный инсайт Грега в прошлое - его ссоры с Джоан.
-
-
05.03.2012 в 11:00-
-
05.03.2012 в 11:03Хотела спросить, если это не слишком нагло с моей стороны, - любопытная я
-
-
05.03.2012 в 14:01Ваша история так захватывает - пока не прочитала новую порцию, не могла думать ни о чем другом...
Вы удивительно прописываетет отношения между людьми
-
-
05.03.2012 в 21:04Благодоря Вам и новой главе, мой рабочий день прошел незаметно, после прочтения мне все было непочем.
Сюжет закручивает и увлекает, персонажи просто супер.
-
-
06.03.2012 в 00:59Cordy Laer
да, это взяткаА чем можно облегчить и скрасить жизнь беты? Колбаса? Золото-брильянты? Луна? Зонтик?-
-
06.03.2012 в 01:23*нашла младшего*
*рыдает*
мысленная физиономия мальчишки тут же обросла роскошными ушами
Я не волнуюсь. Может, ты и самоуверенный, но не допустишь одну и ту же ошибку дважды
*перечитала всё ещё раз* иногда кажется, что миссия Лестрейда - постоянно напоминать Майкрофту про Антею.
Иногда кажется, что так и должно быть))
кстати, про перечитала ещё раз. Санастезис, твой подбор имён - это я тебе скажу
Что не имя - то кроссоверная сверхновая в мозгу
-
-
06.03.2012 в 06:38-
-
06.03.2012 в 07:24MadMoro, я, вы, мы, такси! в смысле, блин, это так круто и так приятно!
tatka_sn, Большое, ну просто преогромное спасибо за то, что Вы ни разу пока не попали в придуманные мною сюжеты.
таки не за что, мне это ничего не стоило XD
типо ответ на типо криктику
Amnezyna, а вам спасибо, что верите-) почти как с Динь-Динь-)
Самое нежное из чувств, ого, надо же. и ник-то, простите, у вас для этого подходящий XD
gwae_tolstun, стараемсо, не смотря на йуный возраст и малый жизненный опыт-)
Sudeki26, а мне пережить рабочий день помогают комментарии. это так приятно-приятно, когда приходишь после работы, а меня тут хвалят (ну и критикуют, да). прям вот
Suhmat, *молча наблюдает*
Lady Ninka, ты главное не представляй что у меня в голове творится
*перечитала всё ещё раз* иногда кажется, что миссия Лестрейда - постоянно напоминать Майкрофту про Антею. Иногда кажется, что так и должно быть))
читать дальше
между прочим, Элизабет и сокращение "Эль" тоже не с потолка брались
sige_vic, будет, только пишется она медленно. как-то очень много дел случилось и мало сил, но я стараюсь не выпадать из ритма.
не, нормальный вопрос. читать дальше
-
-
06.03.2012 в 07:40читать дальше
-
-
06.03.2012 в 10:43