Переводчик: n_a_u
Бета: х_любимая_х, гамма: AnniePhoenix
Оригинал: The Eye of the Beholder by EventHorizon, разрешение на перевод получено
Размер: мини, 2374 слов в оригинале
Пейринг/Персонажи: Майкрофт Холмс/Грегори Лестрейд
Категория: слэш
Жанр: юмор, флафф
Рейтинг: R
Предупреждения: упитанный!Майкрофт
Краткое содержание: Последние несколько месяцев дались Майкрофту особенно тяжело и к своему стыду, он набрал приличный вес, заедая стресс. И конечно одним из первых людей с кем он встречается, когда ситуация стабилизируется, становится самый привлекательный человек во всем мире – Грегори Лестрейд
читать дальшеВнушающий благоговейный ужас. Поистине, он внушал благоговейный ужас. Майкрофт взглянул на свое отражение в зеркале и остался в полной уверенности, что с таким лицом можно вести войска к победе, особенно если они состоят из дородных пирожных с кремом, жирно смазанных шоколадом. Исчез четкий профиль с лезвенно-острой линией подбородка, исчез вместе с некоторыми линями и углами его лица. А вместо них появился… непропеченный пудинг, полученный от низкосортного поставщика азиатской кухни. И если сейчас он посмотрит вниз, то сможет полюбоваться, как выпирающая плоть натягивает ткань рубашки. Любое неосторожное движение может спровоцировать детонацию пуговиц, но к счастью, обвислые щеки прикроют его лицо от этой шрапнели.
Это были очень напряженные месяцы. Несмотря на то, что Майкрофт с успехом преодолел весь путь от детства к взрослой жизни, он так и не смог совладать с инстинктивной потребностью тянуться к еде во время серьезного стресса. Чем более сочной и вкусной была пища, тем более сильный успокаивающий эффект она оказывала. Двенадцать супниц с салатом не могли сравниться с единственным кусочком любимого шоколада. Возможно, если бы он добавил к салату бочонок взбитых сливок, их шансы могли бы сравняться, но… сейчас уже поздно об этом думать. Завтра следует позвонить портному, чтобы заказать новую партию «удобной» одежды, и в очередной раз установить строгий контроль над приемом пищи. И в промежутках между приемами пищи. И прежний режим сна. И стандартные подарки в качестве извинений всем сотрудникам за то, что им придется терпеть его плохое настроение в течение следующих нескольких высокорегламентированных недель.
***
— Мистер Холмс? Здесь детектив-инспектор Лестрейд. Вы просили меня…
— Да. Пожалуйста, пригласите его войти.
И пожалуйста, прочтите мои мысли, которые так откровенно кричат вам, умоляя придумать убедительный предлог и отослать этого восхитительного мужчину прочь, чтобы избавить его от тошноты, граничащей с рвотой, вызванной моим отвратительным внешним видом. Поймите, вид дрожащего увальня, изо всех сил пытающегося слиться со своим креслом стоимостью в 1200 фунтов, наверняка послужит отравой для такого красавца. И потребуются срочные реанимационные мероприятия, едва этот умопомрачительный человек переступит порог. Однако стоило принять во внимание, что детектив-инспектор уже не раз наблюдал увеличение объемов тела Майкрофта, хотя он никогда не изменялся так существенно, как в этот раз. Воистину, день удался на славу. В любой момент небеса могли наводнить реактивные ракеты, а затем гигантская волна могла бы обрушиться на британское побережье и поглотить их всех. По крайней мере, вода смогла бы погасить пламя от взрыва ракет…
— Майкрофт! Давно не… виделись.
Вот она. Полная глубокого смысла пауза. Полная – очень правильный термин в данном случае. Но как же мило со стороны Грегори: улыбнуться, чтобы снизить остроту этого многозначительного молчания в конце предложения. И продолжать улыбаться… какой удивительно любезный человек. Сердечный любезный человек, чья улыбка ярче блеска самого идеального алмаза, когда-либо отражавшего солнечный свет.
— Здравствуйте, Грегори. Это был довольно тяжелый период, потребовавший моего абсолютного внимания. Пожалуйста, присаживайтесь.
Майкрофт указал на стул, стоящий с противоположной стороны его письменного стола, и попытался приглушить вздох, когда его гость лениво скользнул на сиденье. Удобное сиденье, которое было припасено для уважаемых гостей, а не тот уничтожитель задниц, который он выставлял для большинства посетителей.
— О, хороший стул. Гораздо лучше моего, который вроде бы должен обеспечивать поддержку поясницы, но, кажется, просто изгибает мой позвоночник в форме большой буквы S. Итак, что я могу для вас сделать?
Это кресло будет сожжено. Облито бензином и сожжено. А затем отправлено на свалку в надежде встретить свой конец и неотвратимую смерть в недрах дробильной машины. Как оно посмело причинить дискомфорт его… этому… детективу-инспектору! У Лестрейда очень ответственная работа, он ежедневно выкладывается по полной, а искривленный позвоночный столб – последнее, что могло бы помочь ему в этом деле.
— Я просто хотел, скажем так, восстановить наши коммуникационные каналы. Я высоко ценю ваш вклад в дела, касающиеся Шерлока и доктора Уотсона, на которые я не мог отвлекаться в последнее время.
Прежде чем он осознал, что раздулся до размеров Гинденбурга[1], Майкрофт мог тешить себя надеждой, что его гость предложит устроить один из тех редких перерывов за чашкой чая. Немного чая, немного выпечки и беседа были ценнее любой акции или договора в его многочисленных портфелях. Однако теперь… никто не станет пить чай с выпечкой в компании маленькой луны, которая вероятнее всего начнет притягивать собственные спутники в самое ближайшее время. Ничто не докучает во время чаепития так сильно, как обстрел фрагментами космического мусора.
— Ох. Ох… ладно. Шерлок и Джон… ладно. Они в порядке! У меня была пара дел, чтобы отвлечь Шерлока. Им не пришлось уклоняться от вооруженных ножами маньяков или догонять сумасшедших таксистов, так что Джон тоже был счастлив.
Несчастный дражайший Грегори, он так заикается, так бормочет… так явно надеется, что его не попросят и дальше поддерживать разговор с астрономическим объектом, в данный момент изменяющим локальное гравитационное поле. Возможно, ему следует прекратить мучения детектива-инспектора и…
— А чем были заняты вы, Майкрофт? Не похоже, что вы развлекались, но возможно, вам нравится чувствовать себя безумно занятым.
Ох, как удивительно тактично. Мило и тактично… изысканное, мастерское сочетание тела и разума. Возможно, после нескольких месяцев на сельдерее и воде он снова сможет обосновать свои фантазии об Адонисе, дарующем момент дружеского участия в обычной беседе.
— Я предпочитаю день, бросающий мне вызов, дню, проведенному в застое. Но даже у меня есть свои пределы.
За исключением сливочного масла и сливок… на пшеничной лепешке, или на красивой тарелке полной лингуини[2]. Возможно, ему следует завести пару волнистых попугайчиков и назвать их Масло и Сливки, в качестве напоминания о личных демонах.
— Да, я это понимаю. Подайте мне хороший случай, даже если он прожует меня и выплюнет обратно, это все равно будет лучше дня, проведенного за письменным столом. Полагаю, великие умы мыслят одинаково.
Ох, не ухмыляйтесь мне так, мой дорогой инспектор. Ведь если я решу ухмыльнуться в ответ, как и поступал отчаянно долгое время, то не уверен, что контролирующие мои губы мускулы смогут поднять окружающую их тяжесть. И вы всерьез заподозрите у меня ту или иную форму изнуряющего инсульта.
— В подтверждение всего вышесказанного, у меня был довольно загруженный рабочий день. Так как вы смотрите на то, чтобы выскочить со мной ненадолго и выпить по чашке чая, сделать небольшой перерыв? Думаю, даже у вас бывают перерывы.
Очень редко. Однако когда предложение поступает от… НЕТ! Нет, он не может появиться на публике с этим мужчиной! Унижение, которое Грегори испытает, когда его застукают за сопровождением циркового слона к чаю, бесспорно, разрушит его карьеру.
— Сожалею, но в этот раз я не смогу насладиться вашим любезным приглашением, Грегори. У меня удручающе плотный график, и я не могу покинуть свой кабинет.
— Настолько плотный? Нет даже маленького окошка? Уверен, вы выделили для меня немного времени, так что если мы пойдем прямо сейчас… так, дайте взглянуть.
Лестрейд потянулся через стол и схватил раскрытый ежедневник, лежавший возле руки Холмса. Майкрофт с ужасом наблюдал за его действиями, а затем резко наклонился вперед, намереваясь предотвратить кражу.
— Грегори! Не утруждайте себя…
Чпок.
Оба мужчины посмотрели вниз на маленькую пуговицу, которая приземлилась на стол, совершив суицидальный прыжок с рубашки Майкрофта. Лестрейд изменил траекторию своего движения, намереваясь прихватить еще и пуговицу, и тем самым заставил Майкрофта практически прыгнуть через стол, чтобы конфисковать улику.
Чпок.
Вторая пуговица присоединилась к своей подружке в смертельном прыжке и упала на несколько дюймов ближе к Лестрейду, чем первая. Майкрофт попытался восстановить дыхание для речи, но понял, что совершенно не в состоянии это сделать. Нет… только не это. Вряд ли Грегори вообще согласится встречаться с ним после такого, не говоря уже о том, чтобы беседовать.
— Ты сволочь.
— Грегори… Я могу все объяснить…
— Проклятье, ты сделал это нарочно.
Что?
— Я… Прошу прощения?
Майкрофт посмотрел на Лестрейда, в чьих глазах светилось что-то, очень похожее на гнев, и который уставился на… Майкрофт проследил направление его взгляда и обнаружил, что он остановился на просторах бледной плоти, выставленной напоказ предательскими пуговицами. Здесь было… в кабинете находилось четырнадцать единиц огнестрельного оружия, но ни одно из них не обладало достаточно крупным калибром, чтобы оставить в черепе Майкрофта отверстие такого размера, о котором он сейчас отчаянно мечтал.
— Грегори… Я не могу начать…
Лестрейд выпрямился и, преисполнившись жесткой решимости, вскочил со стула. И сделал то, чего не делал никто другой за всю историю пребывания Майкрофта на этом посту: подошел к двери и запер ее изнутри.
— Грегори?
— Ты не можешь так поступать со мной, сволочь! Ты знаешь… отлично знал, как это на меня подействует!
Следующим его шагом, который тоже никто и никогда не делал, стало выдергивание Майкрофта из кресла и резкий толчок спиной к стене.
— Гре… хмф.
Пара настойчивых губ накрыла губы Майкрофта, вдоль позвоночника пробежал мощный электрический разряд и поселился жаром в том месте, куда прижималось чужое теплое, мускулистое тело, норовя сплавить их воедино.
— Сволочь. Ты меня подставил. Ты знал… знал, как сильно мне нравится, когда ты выглядишь вот так. Так великолепно…
Еще один крепкий горячий поцелуй. К величайшему удивлению Майкрофта, колени все еще удерживали его вес.
— Грегори, я…
— Нет. Никаких извинений. Знаешь, я так возбуждался, наблюдая за тобой, поедающим эти маленькие пирожные, что мы покупали в твоей любимой чайной. Так безумно сильно возбуждался и ничего не мог с собой поделать. Ты великолепен. Неважно, каков твой вес, но когда ты такой… мягкий… не знаю, какое слово правильнее использовать в отношении пышных мужчин, когда у них такие формы, но оно определенно относится к тебе… знаю, ты замечал, как я пытаюсь скрыть свое возбуждение, когда вижу тебя таким. Когда хочу прикоснуться к твоей восхитительной коже, позволить рукам проследить каждый изгиб, каждую выпуклость… знал все это и подставил меня! И как по-твоему мне следовало поступить? Просто сидеть и ничего не делать, когда я видел все это…
Лестрейд провел ладонью по приоткрывшемуся зазору на рубашке Майкрофта, погладил, затем легонько шлепнул по груди. Издав тихий стон, чуть двинул бедрами. И Майкрофт осознал, что это не притворство, когда жесткий член Лестрейда прижался к его собственному.
— Что ж. Раз ты играешь со мной, тогда и я поиграю с тобой. Если захочешь, чтобы я остановился, просто скажи, и я прекращу. Но я очень, очень надеюсь, ты не захочешь меня останавливать.
Останавливать? Такое слово есть в английском языке? Майкрофт смог лишь кивнуть, соглашаясь на продолжение, и в следующий момент сильные пальцы расправились с пуговицами его брюк. Еще один удар сердца — и Лестрейд проделал то же самое с пуговицами хрустящей белой рубашки. Он скользнул вниз вдоль тела Майкрофта, как соскальзывают по пожарной трубе, зажатой между колен, и продолжил обнажать его тело, а затем с громким влажным звуком втянул в рот долгожданный приз. Утратив почву под ногами, Майкрофт падал, летел, плыл, и это были совершенно уникальные, никогда ранее не испытанные им ощущения. И были руки… руки ласково исследовавшие его живот, зад, бедра… это опьяняло. Никто и никогда раньше не позволял Майкрофту почувствовать себя таким желанным, таким привлекательным, но человек, который в данный момент поклонялся его телу, дарил ему эти ощущения и что-то гораздо большее. Когда Майкрофт в конце концов смог разлепить веки, то совершил фатальную ошибку: посмотрел вниз на Лестрейда, который глянул на него в ответ. В его глазах светилось чистое неприкрытое желание, и это стало последним ударом, столкнувшим Майкрофта с оргазмом такой силы, после которого мышцы непременно будут болеть весь остаток дня. Пока Майкрофт хватал ртом воздух, купаясь в эндорфинах, наводнивших разум, уцелевшая часть его мозга фиксировала размещаемые на коже поцелуи и прикосновения рук Лестрейда, постепенно приводящего его одежду в некое подобие порядка.
— Вот это мой Майкрофт. Раскрасневшийся, задыхающийся и такой сексуальный. Хотел бы я, чтобы мы оказались сейчас в постели, чтобы можно было набрасываться на тебя снова и снова весь день напролет.
Этот поцелуй не был грубым, он был безукоризненно нежным и глубоким. Собственный вкус Лестрейда смешавшийся со вкусом семени Майкрофта казался сейчас самым приятным из тех, что Майкрофту доводилось когда-либо ощущать на своем языке. Конечно, ровно до того момента, когда он сможет отплатить этому восхитительному мужчине ответной услугой.
— Кажется, я немного ошибся, мой дорогой Грегори. Мое расписание очищено до конца дня.
— Держу пари, у тебя дома стоит большая удобная кровать. Я прав?
— Достаточно большая и достаточно удобная… как и я сам.
Раньше ему не хватало уверенности комментировать собственную внешность, особенно когда он весил так много, но теперь… теперь все эти фунты уже не казались такими ужасными.
— Нет, ничто в мире не может быть прекраснее, чем ты. Но я готов довольствоваться второй по прекрасности вещью, если она предоставит мне лучший доступ к самой прекрасной. Ты держишь автомобиль наготове?
— Всегда.
— Тогда веди. И спасибо, Майкрофт. Если бы ты не сделал этот шаг… Не знаю, набрался бы я когда-нибудь мужества… рассказать тебе, что я чувствую.
— Всегда, пожалуйста, Грегори. Теперь мы оба можем наслаждаться изучением этих чувств. Твоих и моих.
Конечно, благодарность не была целиком заслуженной, но Майкрофт предпочел сохранить это в тайне. Что стало маленькой невинной ложью между двумя хорошими друзьями…
Примечание:
1. Нем. Hindenburg - жёсткий дирижабль, построенный в 1936 году в Германии. Был самым большим в мире из созданных до того времени дирижаблей.
2. Лингуи́не — классические итальянские макаронные изделия крупного формата из региона Кампания. Они тоньше, чем феттучине, и ближе по форме к спагетти, но слегка сплюснуты: особый вид узкой плоской вермишели.