и недели не прошло..

[mystrade]

так сказать под впечатлением от 1е серии 2го сезона. В общем, смотрела-смотрела и сложилась в голове версия.Я ее немножко подумала, а потом пришло вдохновение и .. это в общем такая версия событий.
Название:Время вспять
Автор: Grafoman@ya
Бета: есть, пинала, старалась.
Пейринг: Майкрофт\Лестрейд
Рейтинг:R
Жанр: флафф, говорят (хотя не без страданий)
Размер:3823 слова
Дисклаймер: ничего, не имею,кроме удовольствия от творчества.
Предупреждение: скорее всего ООС.
Саммари: очень уж хотелось связать воедино такие факты как извинения перед старым другом, одинокое Рождество Майкрофта и то, что инспектор женат. Так что все было, но когда-то.

Инспектор Лестрейд не любил Рождество. Последние лет 10 оно не задавалось, вернее не было в нем ничего не обычного. А это обещало быть необычно болезненным. В конце концов, его позвал к себе Шерлок. Не очень многообещающе в плане радости и веселья. Впрочем, эти два элемента не особенно сильно присутствовали в жизни инспектора последние пару месяцев.
А все вокруг радовались, советовались по поводу подарков. Подчиненные даже украсили его кабинет в Скотланд-ярде, чтобы показать, как его любят. Только вот украшения произвели странный эффект. Лестрейду стало еще грустнее. Сидя в Эдеме, из гирлянд и еловых веток, он вспоминал почему-то о последнем своем радостном Рождестве.

Его разбудил запах кофе, смешанный с уже изрядно впитавшимся в воздух квартиры еловым запахом. Кровать была пуста, но еще хранила тепло и запах. Вылезать не то, чтобы очень хотелось, но… Впрочем, вылезать и не пришлось. Кофе пришел к нему сам, вернее, вплыл на подносе, вместе с тарелкой с сыром, хлебом и салатом. Грегори улыбнулся. В этом весь Майкрофт. Тонко и дипломатично, но свое он все равно навяжет. Правда, возражать против салата инспектор не собирался, особенно учитывая наличие сыра и ветчины.
- Доброе утро, – Майкроф опустил поднос на тумбочку и сам сел на кровать.
- Это просто удивительно, – признался инспектор и потянулся за кофе.
Майкрофт улыбнулся своей «да я такой потрясающий» улыбкой и сказал как-то нежно:
- С Рождеством. Хотя это еще не подарок.
- Я говорил, что я тебя люблю? – дожевав сыр, спросил Грег.
- Возможно, – хитро ушел от ответа Холмс.
- В любом случае повторюсь: я тебя люблю, – и Лестрейд обнял свое рыжее сокровище и нежно поцеловал. Поцелуй, как всегда, необычайно завел. Он никогда и не думал, что поцелуй может быть таким интимным , таким важным и нужным, пока не встретил Майкрофта. Поцелуи с ним всегда были больше, чем прелюдией, они были как секс, только секс с участием губ, языков и душ.
- Не надо, – внезапно отстранившись , полушепотом попросил Майкрофт.
Грег понял, что он имел в виду.
- Куда тебя вызвали?
- Домой.
- Шерлок?
- Да. Они с мамулей снова поругались, мамочка расстроилась, а брат собирается уехать… черт его знает куда. Я ненадолго.
Лестрейд очень тихо вздохнул, а потом улыбнулся и сказал:
- Я придумаю тебе страшное наказание на вечер.
- Хорошо, – серьезно ответил Майкрофт, натягивая пиджак. - Все, что придет тебе на ум. В рамках разумного, конечно.
- Разумеется, – сказал укутанный в одну простыню Лестрейд, подошел к любимому сзади и поцеловал в мягкие волосы на затылке.
-Мммм, – проборматал Майкрофт, на минуту закрыв глаза. Потом он встряхнулся, повернулся и сказал:
– Выглядишь чертовски соблазнительно. Надо, наверное, потом поэксперементировать с этим… видом. Но мне пора, – и поцеловав инспектора в губы легко, почти невесомо, он взял зонт и ушел. А Лестрайд, снова вздохнув, отправился дожевывать завтрак.

Лестрейд открыл глаза и тряхнул головой, стараясь прогнать воспоминания. А воспоминания не желали уходить, становясь четче, ярче. Инспектору даже на минуту показалось, что он чувствует вкус того сыра и запах кофе, а еще терпкий аромат вина.

Пить белое вино придумал Майкрофт. Он сказал, что оно идеально подходит и к рису, и к рыбе, и к сделанному Майкрофтом салату с креветками и еще чем-то дорогим и низкокаллорийным.
- Что там с примирением семьи? – спросил Грегори, старательно нарезая рыбу.
- Это было нелегко. Мама смертельно обиделась, Шерлок отказался извиниться. Для него извиниться все равно, что признать поражение… смерти подобно. Ни деликатности, ни понимания, но гордости…
- Может, тебе предоставить его самому себе, – предложил инспектор.
- Нет, – Майкрофт посмотрел так , будто инспектор предложил ему продать брата, – нет, он пропадет.
- А я думаю научиться жить сам.
- Он же, как ребенок, только слишком умный.
- Не слишком легко тебе с ним, – признал Грег.
Майкрофт пожал плечами:
- Я привык.
- Знаешь, я совершенно не хочу с тобой спорить. Тем более о твоем брате.
- Я вас когда-нибудь познакомлю.
- Не особенно хочется.
Майкрофт посмотрел вопросительно.
- Судя по рассказам, с ним сложно общаться. С ним даже сложно находиться рядом, потому что хочется хорошенько ему врезать.
Майкрофт спросил деланно шутливо:
- А со мной иначе?
- С тобой иначе, – серьезно сказал Лестрейд, ставя бокал и подходя к Майкофту, – с тобой все иначе, моя королева.
Последнее он сказал уже почти шепотом, потому что был до невозможности близко. Сказал в губы, а потом поцеловал, собрав губами вкус терпкого белого вина. И словно опьянел. Врочем, дело было не в вине, а в Майкрофте – его губах, отвечавших на поцелуй, руках, зарывшихся в волосы Грега, потянувшемся навстречу теле.
Дорога до спальни показалась длинной, хотя она таковой не была. Ее длина измерялась в одной жилетке, двух рубашках, 1 паре носок, 2х парах брюк и одних инспекторских трусах (потому что с Майкрофта эту часть белья инспектор стянул уже у кровати). В результате такого измерения в кровать Грег и Майкрофт упали уже полностью раздетыми, принеся тем самым огромное облегчение с утра ожидавшим такого поворота событий простыням. Те , наконец, смогли почувствовать такой привычный жар тел , вспомнить почти невесомые прикосновения, становящиеся все более ощутимыми с каждой минутой. Ощутили дрожь тела, трепещущего от ласк и поцелуев, тянущегося навстречу любимым рукам и губам, выгибающегося под прикосновениями этих рук и губ, принимающего пальцы, проникающие все глубже, а потом и тело, тело другого человека, движущееся в том же ритме.
Правда, к сожалению, простыни не могли слышать глухие удовлетворенные стоны, и видеть этих людей и их глаза полные желания, нежности и любви. Но им вполне хватало, всего остального, в том числе и тяжести тел, удовлетворенно опускающихся на них и сжимания их руками и ногами в стремлении быть ближе.
- Я тебя люблю, – внезапно признается Майкрофт.
Инспектор не знает, что сказать и потому просто приподнимается, чтобы увидеть глаза любимого. Они похожи на небо в теплую летнюю ночь. Кажется, что в них сотни очень далеких звезд или тысячи почти не видимых святлячков.
Так и не находя ответа Грегори просто целует Майкрофта, а потом снова ложится рядом. Рождество они встречают, обнявшись и лежа под одним одеялом.

Инспектор вытирает слезу, ругая себя и обзывая внутренне старым сентиментальным нытиком. Легче не становится, поэтому остается только, дописав в отчете несколько фраз и поставив точку, очень быстро уйти.
Он уходит, но идет самым длинным путем до дома. Домой ему тоже не слишком хочется. И не потому что там никого, а потому что еще совсем недавно там кто-то был, кто-то кого вовсе не должно было быть, вовсе не должно было быть даже в его жизни. Дебора. Миссис Лестрейд. Они прожили вместе 3 года, но любовь так и не пришла. То есть конкретно к нему детективу-инспектору Лестрейду не пришла, так же как до этого с Линдой, Элизабет и еще с кем-то. Впрочем, с ними инспектор как-то быстро понимал, что ничего не выйдет, а с Деборой. С ней он почему-то долго надеялся, верил, рассчитывал. И просчитался.
Все оказалось не так. Не так как он решил для себя, не так как думал. Все было неправильно.

С Майкрофтом ему все казалось правильным: засыпать, обнявшись, играть в шахматы в кровати голыми, вместе в душе вытворять то, отчего потом приходилось вешать на место и полку, и занавеску, читать вслух, сидя на полу и укутавшись в плед, сидеть рядом и просто смотреть, как он что-то сосредоточенно пишет – абсолютно все было правильным.
И даже не вылезать из кровати на Новый год тоже было правильным. Ведь рядом в кровати был Майкрофт, бросивший все более-менее срочные документы. Они сидели друг напротив друга, закутанные в простыни и… играли в шахматы.
- Майкрофт, только не так.
- Чувствуешь, что проигрываешь?
- Только не детский мат.
- Для этого ты слишком большой и умный.
- Фух, – выдохнул инспектор после 6-го хода
- Я не поддаюсь, – решил признаться Майкрофт.
- Я сейчас существенно себя зауважал, – сообщил Грег, улыбаясь.
Майкрофт ответил очень загадочной улыбкой и взялся за королеву. Взгляд Лестрейда замер на изящных пальцах Майкрофта и точеной фигурке ферзя. Он даже сглотнул. Майкрофт был, на его взгляд, чем-то похож на королеву. Да, на эту самую фигурку. Выделялся и фигурой и тем, что так же ходил туда, куда хотел. Его разум не знал ограничений. Он был всегда разным, но вот уже почти год, как он был рядом с инспектором. И Лестрейд не знал за что ему такое счастье.
- Не смотри на меня так, – предупредил Майкрофт
-Как?
- Как будто хочешь меня съесть.
- Соблазнительное предложение, но у меня есть еще лучше, – и Грег смахнул фигуры с доски в коробку и, обернув одеяло вокруг торса, ушел в кухню. Он вернулся ровно через 5 минут, без простыни, но весь в креме со стоящего в кухне торта.
Майкрофт посмотрел на него и облизнулся.
- Вот теперь ты так на меня смотришь. Можешь меня есть. Я весь твой.
Майкрофт освободился от простыни и подошел к инспектору. Поцеловал его как можно осторожней в губы, потом в шею, а потом и впрямь стал слизывать крем с его тела. Грег отчаянно давил в себе смех человека побаивающегося щекотки. Впрочем, давил только до тех пор, пока Майкрофт не добрался до самого сладкого. Тогда-то инспектор застонал от удовольствия, чувствуя движения языка профессионала по поеданию мороженого. Продержаться долго у инспектора не получилось, но он этому был даже рад, потому что Майкрофт встал, сглотнул, еще раз поцеловал, обхватывая его лицо ладонями, а потом мягко подтолкнул к кровати. Лестрейд послушно опустился на кровать, предоставляя Майкрофту свободу действий, которой тот в полной мере воспользовался. Вскоре воздуха перестало хватать, умелые руки ласкали его между ягодиц, а губы ловили каждый стон. Майкрофт не прерывно смотрел на него, словно изучал каждую реакцию, наслаждаясь плавящимся под его ласками телом. Осторожно, закусывая губу от ощущений, он вошел в него, руки переместились куда-то вниз по спине инспектора, нежно поглаживая, потом оказались на бедрах, на животе. Ритм нарастал, они, словно, летели, парили вместе, и Лестрейду, казалось, что он слышал взмах крыльев, их удары о воздух. Но оказалось, что это часы отсчитывали первые секунды Нового года.

Часы тикали. Только отсчитывали просто время его вечера. Одинокого домашнего вечера. Вечера в компании пива и пиццы. И тишины. Тишины, которую инспектор не мог выдерживать.
Вообще в последнее время одиночество давалось ему тяжело. Он привык, что кто-то был рядом, кто-то кто мог отвлечь от мыслей, от мыслей о том, что было и что могло бы быть. От совершенно ненужных мыслей и мечтаний.
Тишина же пугала, так же как и молчание телефона. Телефона, который разрушил его семейную жизнь.

Он никогда особенно не любил Дебору. Верил, что полюбит сначала, но не получалось. И потому он почувствовал себя виноватым. И когда она стала изменять – об этом ему тут же не преминул сообщить видящий-все-занудный-чертов-социопат-и-по-совместительству-единсвенный- консультирующий-детектив Шерлок Холмс – он даже почувствовал облегчение. Ни боль, ни ревность, но только облегчение.
Сначала они, правда, ссорились очень часто, пока не произошел один разговор:
- Зачем ты на мне женился? – спросила она неожиданно.
Лестрейд не знал, что сказать.
- Не говори только, что любил. Я сначала думала, что да и что ты просто такой… скромный, но потом я поняла, что ты всегда со мной такой. Немного отстраненный.
- Прости
- Не надо. Я привыкла. Ты всегда немного не со мной. Знать бы с кем? Кто она?
- Никакой ее нет, – честно сказал Грег. Дебора хорошо чувствовала правду и в этот раз чутье ее тоже не подвело.
И на время все стало спокойно. Пока однажды за ужином не раздался звонок.
- Да, – сказал он машинально и неожиданно для себя услышал голос Майкрофта.
Вроде бы было пора привыкнуть к таким звонкам, ведь теперь между ними снова была связующая нить – Шерлок. Но Лестрайд все равно всегда испытывал до странности много эмоций, слыша в трубке знакомый голос. И сердце билось так, как когда-то давно. В то время, о котором он хотел бы забыть.
- Всего-то, – с сарказмом сказал Лестрейд, услышав о проблеме. Проблема звалась Джеймс Мориарти. – А что секретные службы не справляются? Да? Даже его причастность к взрывам я не уверен, что могу доказать. Он отлично прячется за чужими спинами. Шерлок будет в безопасности.
Инспектор очень тихо вздохнул.
- Я, правда, не могу. Нет, не стоит. Мы сами справимся. Хорошо сделаю все, что могу. И тебе всего хорошего.
- И кто это? – спросила Дебора, глядя пристально в глаза.
-Так. Один человек по работе. Дело общее.
- И давно?
- Да.
- Только дело?
Лестрейд решил сделать вид, что не слышал вопроса.
- Не уклоняйся от ответа.
- Только дело.
- Такое ощущение, что тебя это расстраивает, – с сарказмом сказала жена, а потом посмотрела на Лестрейда и пораженно замолчала примерно на минуту, – Что и вправду?
Инспектор отвернулся, вроде как заварить себе чай.
- Черт. Ты все-таки согласился и тебе действительно жаль, что… неужели… ты любишь его?
Инспектор просто кивнул. Дебора встала очень быстро и, сделав 2 шага ему навстречу, посмотрела в глаза и спросила:
- Давно?
- 11 лет.
- То есть еще до встречи со мной, – подвела итог жена, - ненавижу тебя!
И она, развернувшись, быстро ушла.

С тех пор прошло 3 недели.
Лестрейд не мог сказать, что жизнь его сильно изменилась. Просто наступила неопределенность. Он не знал, женат он или все же уже почти нет, и что со всем этим делать дальше. И от этого было немного неуютно. Особенно потому что приближалось Рождество. Наступило уже 20 декабря.
Грегори пил и смотрел на часы, когда услышал звук открывающейся двери, потом тихие шаги и напротив села Дебора.
- Здравствуй, – сказал он.
- Здравствуй.
- Ты вернулась?
- Я тут подумала. Я ведь совсем ничего не знаю, то есть ну твою версию событий. И как я могу злиться на тебя, если ничего не знаю. Скажи мне: вы были вместе?
- Да.
- И почему же расстались?
Лестрейд посмотрел на нее обреченно. Он совсем не хотел вспоминать то утро.

Это было, пожалуй, самой жуткое утро в его жизни. За окном стояла середина августа. Было тепло и светло. И вечера были потрясающе красивые.
А предыдущий и вовсе был необыкновенным. Майкрофт принес Божоле. Они пили его, и ели что-то чего Майкрофт обычно не признавал за еду. Потом снова играли в шахматы, целовались и занимались сексом… Майкрофт был более обычного нежен, и ласкал, и целовал его так, будто запоминал. Грегу, казалось, что у них еще никогда все не было настолько пропитано чувством. Так, что было отчего-то даже горько.
Грег проснулся один. Майкрофт сидел за столом в костюме и смотрел на него долгим и почему-то печальным взглядом. А потом подошел и поцеловал очень нежно и тягуче. И снова сел за стол и скрестил руки.
- Что-то случилось? – спросил Грег.
- Я ухожу. То есть мы расстаемся.
Лестрейд подскочил на кровати как ужаленный.
- Майкрофт.
- Я объясню. Я люблю тебя. И сейчас. Но… Мне поставили условие. Один очень беспринципный человек. Он дал мне выбор: или ты, или моя карьера. Он - жуткий традиционалист, да и… многие в высших кругах такие. Они еще не до конца созрели. И могут никогда не созреть, и не понять.
- То есть, это все политика?
- Ты не понимаешь. Он уничтожит не только мою карьеру, но и твою. Он и до Шерлока доберется. Я должен уйти ради вас и ради Британии. Я всегда хотел для нее что-то сделать. Не думал, правда, что это будет так много. Я не ожидаю, что ты простишь, просто хочу верить, что поймешь.
И Майкрофт вышел, а Лестрейд впервые с 7 лет почувствовал в себе странное желание. Ему жутко хотелось плакать, а еще зарыться в одеяло, закрыть глаза, а потом открыть и чтобы весь этот разговор оказался сном.

- И? – Дебора смотрела на него, ожидая продолжения.
- Я пошел в душ и долго стоял там под холодной водой, приходил в себя, а потом разговаривал с зеркалом. Потом проболел неделю, простудился. А потом решил попытаться забыть. И много с кем встречался. Пару раз даже с парнями, но дольше всех с тобой. И я поверил, что смогу тебя полюбить, но не смог. Прости.
- Знаешь, мне все стало яснее. И твои ухаживания, и холодность. Я могу теперь даже объяснить, почему ты, когда сексом занимаешься, глаза закрываешь. Я ведь сначала думала, что это я такая, ну, что я во всем виновата. Но в чем конкретно не знала. И решила тогда изменить, чтобы легче стало. И стало немного. И мне даже показалось, что и тебе легче.
- Не показалось.
- Скажи, мне интересно, а ты его простил?
- Простил. И понял. Давно. Сразу почти. Я умом ведь понимаю, что он был прав. То есть, у него действительно не было выбора. Но это головой понимаю, а сердце. С ним я не уверен, что смогу что-то сделать.
Дебора улыбнулась так, словно очень хорошо поняла, о чем он.
- Вам бы поговорить. Ведь столько времени прошло. Все давно изменилось. Все возможно.
- Не знаю, настолько ли все.
- Как бы то ни было, развода пока не будет. Но если он тебе очень понадобится, то звони. Я пока в путешествии. Встретимся в Новый год у твоих.
- Дебора – ты невероятна.
- Удачи.
Так инспектор Лестрейд помирился с женой. Стало легче, но не намного.

Майкрофт Холмс старался не замечать приближающееся Рождество. Но оно, как и 10 лет подряд ныло занозой в сердце. Занозой по имени Грегори Лестрейд . С тех пор, как они расстались, прошло 10 лет, но рана все еще саднила. Майкрофт не мог простить себе, что сдался и ушел тогда и, что забыть это не получалось.
Но тогда он усвоил для себя один урок: чувства – это слабость. А с него хватит и одной слабости. Кровной. По имени Шерлок.
Все что теперь творилось с Шерлоком и вокруг него доказывало Майкрофту верность его теории. Ирен Адлер разрушала броню его брата, так же как разрушила броню уже многих, казавшихся непроницаемыми. Разве что с ним самим она ничего не смогла сделать. Потому что тут его слабость была его преимуществом. Его не интересовал секс. Ему не нужна была женщина, впрочем, и мужчина ему всегда был нужен только один – во всех смыслах особенный, женатый детектив-инспектор Нового Скотланд-ярда Грегори Лестрейд.
Он даже решил поговорить с ним. Просто так. Не о Шерлоке. Он не надеялся что-то вернуть, но ему почему-то казалось необходимым поговорить.
-А теперь простите. Мне предстоит принести долгие и тяжкие извинения одному старом другу, – сказал он, удаляясь с Бейкер-стрит, в сторону Нового Скотланд-ярда.
Только инспектор Лестрейд уехал на труп почти что загород и с примирением ничего не получилось.

Через несколько дней пришло 25 декабря. Майкрофт гордо отказался от приглашения на Рождественскую вечеринку, которое любезно предоставил ему доктор Ватсон.
А вот инспектор, почему-то надеявшийся застать там Майкрофта, согласился. Причем в основном из-за этой самой надежды. Но надежда не оправдалась. Майкрофт в отличие от него, не удивил всех своим присутствием.
- Не ожидала вас тут увидеть, – призналась Молли, принимая бокал шампанского – я думала вы на Рождество будете в Дорсете.
- Едем первым делом с утра, мы с женой помирились.
- Нет– пробурчал Шерлок, – она спит с физруком.
Лестрейд сделал вид, что не слышал этого. Тем более, что Шерлок начал проявлять свою бестактность дальше. А потом он внезапно извинился перед Молли, у него эротично вздохнул телефон и детектив-консультант вообще скрылся с ним у себя. Поговорил минут 5 и вернулся какой-то странно печальный.
Дальше вечер держался только на неунывающем Джоне Ватсоне, который отчаянно пытался всех развеселить. Впрочем, длилось это ровно до тех пор, пока Шерлоку не позвонили, и он не уехал вместе с Молли.

Майкрофт пил коньяк и грустил, когда раздался звонок. Недолгий взгляд в пустое кресло, прощание с Шерлоком, звонок в морг и снова появилось дело на рождественский вечер.
Все-таки она. Облегчение. «А Шерлока зацепило, он расстроился», – отметил Майкрофт. И протянул брату сигарету:
- Только одну, - предупредил он.
- Почему?
- С Рождеством.
- Курить в помещении. Разве мы ничего не нарушаем?
-Это морг, хуже уже не будет никому.
- У нее была одна вещь, от которой по ее словам зависела ее жизнь. Она решила сдаться.
- И где теперь эта вещь?
Шерлок проигнорировал вопрос. Он обернулся и пристально посмотрел на плачущих в коридоре людей.
- Посмотри на них. Столько эмоции. Тебе не приходило в голову, что с нами что-то не так?
«Интересный вопрос», - подумал Майкрофт – «Что-то или все? Все не так», - но вслух сказал совсем другое:
-Все жизни кончаются. Все сердца разбиваются, - сказал печально Майкрофт, вспомнив внезапно инспектора - Неравнодушие – не преимущество, Шерлок.
- Отвратительный табак, – пожаловался на сигарету брат
- Ты едва ее знал,- попытался утешить его Майкрофт, а сам при этом подумал – «И хорошо, что так. Чем лучше знаешь, тем больнее терять».
– с Рождеством.
- И с Новым годом.

Лестрейд был уверен, что Шерлок уехал в морг. Ехать с ним не хотелось, и Грег решил выпить еще чашечку чая с Ватсоном и миссис Хадсон.
Чаепитие длилось примерно час. Потом инспектор решил, что пора и честь знать. Как раз, когда он вышел, к этому самому дому подъехал черный правительственный ягуар. Лестрейд вздрогнул. Из машины вышел Шерлок и стремительно, как обычно, открыл дверь, кивком то ли поздоровался, то ли попрощался, то ли все вместе и пропал за дверью. А ягуар почему-то все не уезжал.
- Подвезти вас, инспектор? – спросил ужасно волнующий голос.
- Да, было бы неплохо, – ответил инспектор и залез в машину.
- Домой или в Скотланд-ярд?
- Домой.
Пока ехали они молчали, потому что никто не находил в себе смелости заговорить первым.
Потом машина остановилась, и инспектор внезапно решил, что пора:
- Хочешь чаю?
Майкрофт вздрогнул.
- Мне, кажется, нам надо кое о чем поговорить.
Холмс-старший посмотрел удивленно, но согласился.
- Понимаешь, – уже на кухне начал инспектор, – у меня есть одна проблема.
Майкрофт поднял одну бровь.
- Я все еще тебя люблю. Все 10 лет любил. Так, что даже жена моя впервые услышав, как я с тобой говорю, все поняла. И я вообще-то не уверен, что знаю, что с этим делать.
Майкрофт молчал примерно минуту.
- Почему ты это говоришь только сейчас?
Как объяснить все - страх, обреченность, боязнь, что больше не нужен.
- Так сложилось.
Старший Холмс встал и приблизился.
- Я ведь думал, что ты в порядке. Марта, Альберт, Лора, Линн, Сэм, Сандра, Джоанн, Мери, Элизабет, Линда, потом ты женился.
- Стой, ты за мной следил?
- Да.
- Зачем? – спросил инспектор, но потом поднял глаза, увидел взгляд Майкрофта, вспомнил интонацию, с которой он произносил каждое имя – ревность и боль - и все понял. Сделал шаг вперед, и ни слова не говоря, поцеловал, осторожно дотрагиваясь рукой до груди любимого, словно все еще не веря в происходящее. Требовательно, но нежно, сминая теплые и сухие губы, изо всех сил стараясь не спешить.
Пальцы уверенней заскользили по шее, Грегори ощутил сильные руки на своих бедрах, которые уже проворно забрались ему под пиджак. Он словно вернулся на 10 лет назад. Так не было ни с одной девушкой и ни с одним парнем. Так необъяснимо, прекрасно, словно весь мир сосредотачивался только в их пространстве величиной в несколько сантиметров. И эти почти забытые руки – теплые и родные, губы - мягкие, отвечающие на поцелуй и глаза, как ночное небо.
Лестрейд отступил, чтобы сделать вдох.
- Я предлагаю отложить чай на потом, а для начала инспектировать мою кровать, если ты не против.
- Я только за.
- И да, у меня нет шахмат.
- Мы потом это исправим.
Слово «потом» вселило в Лестрейда недюжинную надежду на Счастливый Новый год. А часы как за 10 лет до этого настойчиво, но не слишком громко пробили 12 раз.