Бета: Sandy_Martin
Название: «В чём дело?»
Фэндом: Sherlock BBC.
Дисклеймер: Моя только муза.
Пейринг: Майрофт/Лестрейд, Шерлок/Джон.
Рейтинг: PG.
Жанр: angst, романс.
Размер: драббл
Саммари: мысли про себя.
Предупреждения: часть текста в стихах. Фик пролежал несколько месяцев в страхе, но я всё-таки решилась
читать?
***
Если бы вы только могли представить ночной Лондон — со всеми его огнями, с дождевыми каплями на стекле, с ветром, теребящим кроны деревьев, с мелодией городского шума и какофонией тишины — самыми чопорными зимними вечерами. В такие вечера юные лондонские купидоны скучают отчаянно. От тоски и безделья у них просто-таки сводит зубы, руки опускаются, и тетива на их золотистых луках ослабляется до невозможного. Обыкновенно самый пик этого состояния приходится на девятое-десятое марта, через несколько недель после Дня Всех Влюблённых — за ярким и бурным всплеском, естественно, следует откат. В подобные дни купидоны придумывают себе развлечения. Например, они выбирают пару-тройку влюблённых, делятся с ними собственной меланхолией и нашёптывают каждому из них на ухо один и тот же вопрос. А потом слушают. Внимательно-внимательно, так, чтобы не упустить ни одного удара любящего сердца. Говорят, так и пишутся лучшие из купидонских песен.
***
Салон автомобиля принял его в свой успокаивающий полумрак. Думать не хотелось. Хотелось поехать к Грегори, уткнуться ему в плечо и уснуть часов на пятнадцать. Но это было совершенно неприемлемо, и Майкрофту оставалось только разглядывать уже досконально изученный город сквозь тонированное стекло.
На Бейкер-стрит было как-то удивительно пусто, хотя и не хватало лишь одного-единственного элемента. Джону не спалось. Беспорядок в освещённой искусственным светом уличного фонаря комнате принимал какой-то особый, полноценный в своей завершённости вид, вопиющий о долгом отсутствии хозяина. Доктор механически провёл рукой по начавшему пылиться черепу и уставился в окно неподвижным взглядом.
Чашка холодного чая, ожидавшая инспектора ещё с утра, пришлась весьма кстати — не надо было прилагать никаких дополнительных усилий, чтобы утолить жажду, тем более не приходилось включать свет, обещавший боль уставшим за день глазам. Грегори допил, тяжело выдохнул и опустил плечи. Та ещё выдалась неделька! Почему-то особенно ярко в сознании горели не картины с мест преступления, не кипы отчётов, не зудение Андерсона и даже не вывихнутое плечо — больше всего сил уходило на странное ожидание, на тоску и бесплодные попытки отстраниться от бессмысленного чувства невозможности того, чего так хотелось инспектору. Часы тикали невыносимо громко. Грегори точно знал, что тот, единственный человек, больше никогда не позвонит. Но не мог и не хотел жалеть о сказанном. С четвёртого этажа многоквартирного дома открывался отличный вид на скоростную трассу.
В каждом районе этого безумного города холодный ночной ветер приносил свой, особенный запах. И если кому-то ночные прогулки по крышам после напряжённого дня показались бы сумасшествием, то только не Шерлоку Холмсу. Запахи на крышах всегда были чище, яснее, они давали более полную картину происходящего и порой наводили на совершенно особенные мысли. А если правильно выбрать крышу, то можно было даже позволить себе выкурить несколько трубок, глядя на движущийся неподвижный город.
То, что другие называли озарением — Шерлок называл выводом, то, что более простые люди предпочитали называть интуицией — для Шерлока всегда носило имя правильного ветра. Резкий порыв отбросил полы его пальто, и он вдруг совершенно отчётливо ощутил, что должен сейчас находиться в своей квартире. Желательно, настолько близко к Джону, насколько это возможно. Обзор был просто отличный, и не составляло труда разглядеть, что в квартире на Бейкер-стрит все давно отошли ко сну.
***
Иногда, их мысли сливались воедино и звучали хором, услаждавшим слух. Иногда, чей-то мысленный голос выбивался и гнул свою линию. Каждый находил ответ только для самого себя, даже не подозревая, как много зависело, от правильности этого ответа.
В чём дело? В нежности. В твоей-моей тоске.
В чём дело? В сигаретном дыме.
В руке твоей, что у меня в руке.
И в том, как ты не сокращаешь имя.
В объятьях жарких. В утренних часах,
С молчанием полнее разговоров.
В бездонных и пылающих глазах.
В несхожести и наших частых спорах.
В любви? Наверное. В отчаяньи? Немного.
В горчащем кофе. В сохнущем зонте.
В разлуке месяцами. И в дорогах,
Что из любой страны ведут к тебе.
В надёжности. В уверенности. В страхе.
В ночных погонях. В пулях из свинца.
В пощёчине, растаявшей в замахе.
В губах, касающихся бледного лица.
В усталости. В доверии. В свободе.
В туманных улицах. В незапертых дверях.
В твоём плаще совсем не по погоде.
И лишь губами сказанных словах.
В чём дело? В нас. В вопросах без ответа.
В дыханьи ровном на изгибе шеи.
В ограниченьях, правилах и вето.
В заботливости. В том, чего не смею.
И в каждом шраме. В каждом взгляде сквозь.
Ты прикасаешься к моим губам губами,
И с мягким стуком я роняю трость.
К чертям весь мир, что не зовётся нами!