[mystrade]

С разрешения администрации перевыкладываю текст. С ним поработала великолепная бета, так что можно читать и наслаждаться, не спотыкаясь об авторские закидоны в виде пунктуации и прочего=) Чтобы было удобней, текст разобью на два поста=)

Название: Как обосновать жизнь?
Автор:  A_Stacy
Бета:  meg aka moula
Идейный соавтор, автор набросков ко всему тексту:  Kiev_Gerika
Советы и рекомендации:  Воробьиная душа,  Charlie/
Персонажи: МХ, ГЛ, ШХ, ДУ, ОЖП.
Пейринг: МХ/ГЛ, ШХ/ДУ (мельком).
Размер:~21 000 слов.
Рейтинг: NC-17
Жанр: AU, повседневность, романс, юмор, легкий ангст.
Саммари: У каждого человека есть то, что он не хочет забывать. Воспоминания.
Предупреждения: внушительные флешбеки в прошлое. Повествование о настоящем в виде смс- переписки. События описываются только со стороны Грегори Лестрейда, отсюда акцент на его эмоциях, чувствах, мыслях. Согласование времен местами меняется, но это не ошибка бет, а авторская задумка.
От автора:  Kiev_Gerika,  Воробьиная душа,  Charlie/. Просто спасибо вам. За ваше терпение и поддержку. Без вас этого фика не было бы.  meg aka moula -низкий поклон за то, что сохранила стиль и в то же время добавила тексту эмоций.
Вторая часть: pay.diary.ru/~mystrade/p154431887.htm?from=last...

Часть первая

Утро пятницы началось обычно: раздражающей трелью телефона в четвертом часу ночи. Лестрейд шевельнулся, почувствовав осторожное прикосновение прохладных пальцев к своей руке, и инстинктивно обнял напрягшегося Майкрофта, крепче прижимая к себе.
- Грег, телефон.
- Мгм…Мир не хочет поспать без проблем часиков до шести по Гринвичу? А потом пусть хоть атомные станции взрывают, - сонно пробормотал инспектор, не желая выныривать из томных объятий Морфея и лишаться родного тепла под боком. Майкрофт невнятно фыркнул, ласково погладив обнимавшую его поперек груди руку, настойчиво разомкнул почти железный захват и сел в кровати, потянувшись к надрывающемуся аппарату.
- Атомная станция и сама взорвется - если подземные толчки в Японии не прекратятся. Но, боюсь, тогда нам спать точно не дадут, - заметил Майкрофт и, нашарив тапки, встал с кровати, нажимая на кнопку принятия вызова и прислоняя трубку к уху. - Холмс.
Бросив быстрый взгляд на все еще сонно моргающего Лестрейда, он выслушал все, что ему говорили и, ответив звонившему короткое «буду через час», направился к двери в ванную комнату. Грегори, зная, что Майкрофт тратит на утренние процедуры минимальное количество времени, даже не пытался заснуть снова, решив дожидаться его возвращения. Вскоре тот вернулся, не задержавшись в душе и десяти минут, и принес с собой в комнату запах свежести и мяты.
Наблюдая, как Майкрофт застегивает манжеты белоснежной рубашки, Грег хмыкнул и потянулся, не скрывая широкого, от души, зевка.
- Все так серьезно?- поинтересовался он, когда Майкрофт, стоя перед широким зеркалом, начал завязывать серый - в тон костюму - шелковый галстук.
- Не более, чем обычно, - ответил Холмс и, бросив в зеркало последний придирчивый взгляд, посмотрел на разлегшегося по диагонали на кровати инспектора. - Но без меня не справятся.
- Как обычно, - пожал плечами тот и снова зевнул, переворачиваясь на живот. - Значит, вечером ты будешь занят?
- В данный момент я не могу ответить на твой вопрос.
- Майкрофт, - тихо засмеялся Грег. - Когда ты научишься в обычной жизни говорить обычными словами? Сказал бы, что без понятия, что в этом такого сложного?
Персонифицированное правительство мягко (да уж, Грег научился различать оттенки улыбок своего невозможного любовника) улыбнулось и, в последний раз поправив манжеты, направилось к двери.
- Считай, что я уже на работе. Я напишу.
- Да уж, пожалуйста, - невнятно пробурчал в подушку Лестрейд, когда дверь за Майкрофтом захлопнулась. Грег устроился поудобней, намереваясь проспать еще часа два с половиной: его работа сегодня решила быть милостивой и не поднимать инспектора по тревоге раньше положенного времени.
Через три часа, чертыхаясь и кляня на чем свет стоит свою идиотскую привычку переставлять будильник на десять минут позже с мыслью «посплю еще пять минуток», нацепивший первую попавшуюся под руку пару носков Лестрейд замер перед дверью гардеробной, напряженно раздумывая. На полдень была назначена пресс-конференция по случаю завершения последнего дела об убийстве известного бизнесмена его собственной женой, и выглядеть на ней следовало соответствующе. Иначе Майкрофт потом будет прожигать дыры в его психике своими занудными размышлениями на тему «Как именно инспектор полиции должен выглядеть перед камерами», «Репутация зарабатывается в том числе и внешним видом» и далее в том же духе.
Не то чтобы Грега сильно задевали подобные лекции, но занудствующий Майкрофт – это было страшно. Следовало позаботиться о внешнем виде хотя бы ради собственного душевного спокойствия. А для этого требовалось найти подходящий галстук.
Дверца шкафа отъехала в сторону, и Грегори окинул задумчивым взглядом анфиладу специальных вешалок. Естественно, все висящие на них галстуки принадлежали Майкрофту. Естественно, Грег взял первый попавшийся. Естественно, примерно через полминуты мобильный возвестил о новом сообщении.
«Повесь обратно. Шестая вешалка, темно-синий с серебряной полоской. МХ.»
Лестрейд хмыкнул и, демонстративно положив выбранный первым галстук в карман пиджака, закрыл шкаф.
Телефон тут же зазвенел снова.
«Если откажешься надеть темно-синий галстук сейчас, я прикажу привезти его тебе на работу. Антея будет стоять у всех на виду с транспарантом. Ты уверен, что хочешь с утра пораньше повеселить своих подчиненных? МХ»
«Я уже говорил, что ты подлый манипулятор? ГЛ»
«И не раз. Спасибо. Этот смотрится гораздо лучше. МХ»

Первую неделю по-настоящему совместной жизни с Майкрофтом Грег чувствовал себя так, словно женился второй раз (что было близко к истине), и у него незапланированный медовый месяц. Только вот новоявленный женомуж с чего-то вдруг решил, что лучшим подарком к переезду Грега в его квартиру будет отсутствие в этой самой квартире законного хозяина. Вернее, так решила работа Холмса, на решение внезапно возникших проблем которой и были брошены все моральные и физические силы Майкрофта.
Он дневал и ночевал на своей загадочной работе. Лестрейд почти не видел любовника, приезжающего далеко за полночь, чтобы переодеться в свежую одежду и, наскоро выпив обжигающий кофе, тут же уехать назад. Нельзя сказать, что Грега это сильно задевало - он сам часто оказывался в ситуациях, когда приходилось буквально жить на работе, поэтому не мог упрекать Майкрофта в короткие минуты их встреч на большой кухне теперь уже их общей квартиры. Да и было бы за что, в самом-то деле.
В одно прекрасное утро, когда статус «любовник в квартире без любовника» достиг временной отсечки в полторы недели, Лестрейд собирался на очередную пресс-конференцию в Ярде. Надев тщательно выстиранный и отглаженный в прачечной костюм с белоснежной рубашкой, детектив открыл шкаф и впал в состояние задумчивого ступора. Из его части гардероба пропали ВСЕ галстуки, количеством три штуки. Лестрейд приобрел их между делом на последней распродаже в Tesco и сейчас, разглядывая пустую полку, усиленно соображал, у кого из сотрудников можно будет одолжить этот чертов предмет гардероба, потому что дресс-код требовал быть при полном параде. Прикинув в уме примерный список щедрых сослуживцев, Лестрейд закрыл шкаф, собираясь по пути вызвонить пару человек, когда осуждающий голос пригвоздил его к месту:
- Ты собираешь идти в таком виде? Это недостойно государственного служащего! И сомневаюсь, что у твоих сослуживцев найдется подходящий галстук.
Лестрейд едва не подпрыгнул от неожиданности.
- Майкрофт, мать твою, какого черта ты…
Как всегда безупречный, несмотря на осунувшийся вид, Холмс решительно развернул его обратно к зеркалу, и на плечи Грегори легли по три штуки шелковых галстуков.
- Этот чересчур вычурный, это не твой цвет, - с методичностью заправского стилиста начал перечислять Майкрофт, попутно аккуратно отбрасывая полоски ткани на кровать, - этот слишком темный, этот светлый, здесь полоски не в стиле костюма… Вот этот подойдет, в меру консервативный, в меру дорогой.
Он умело повязал каким-то замысловатым способом узел, поправил воротник сорочки, одернул пиджак и, довольно оглядев проделанную работу, сообщил:
- Ты должен был выйти две минуты назад. Если не поторопишься, опоздаешь на конференцию.
- О, черт!
На следующий день в заголовках утренних газет Лестрейда иначе как «элегантным профессионалом» не величали.

***
«На левом рукаве этой рубашки пятно. МХ»
«В курсе. Я пролил кофе. Сейчас переодену, только дай мне без твоих указаний дойти до гардеробной. ГЛ»
«Это мои. Твои в левых ящиках. МХ.»
«Тебе там заняться нечем, что ты успеваешь за всем следить? Спасибо. ГЛ»
«Я успеваю все. Пожалуйста. Ты по-прежнему не желаешь носить запонки? МХ.»
«Я ненавижу запонки, и ты прекрасно об этом знаешь. Все, я уже опаздываю. ГЛ»
«Не опаздываешь. Я бы напомнил. МХ»
«Не сомневаюсь. ГЛ»
«Удачи на работе. МХ»

Майкрофт был идеален. От кончика шикарного длинного носа до носков блестящих дизайнерских туфель. Манжеты его рубашек всегда сверкали белизной, а о стрелки на брюках можно было порезаться. Всегда безупречный маникюр, строгие костюмы, подобранные в тон галстуки…
У идеального Майкрофта Холмса был только один изъян. Маленький, практически незаметный, но тем не менее. Ни один политический оппонент не мог представить, что у Холмса имеется настоящий фетиш - предмет лютой ненависти его любовника, проявляющейся в самые неподходящие моменты.
Когда Грега впервые допустили в святилище, по недоразумению называемое гардеробной, у него случился культурный шок при виде бесконечных вешалок с пиджаками, стоек с брюками, полок для обуви, подвесных крюков с галстуками… В дальнем углу огромной комнаты, рядом с неприлично большим зеркалом, в стену были врезаны три небольших ящика, всегда запиравшихся на ключ. Долгое время Грег тщетно пытался узнать, что же за тайна скрывается за прямоугольными панелями из темного дерева. На всех допросах, иногда с применением пыток, Майкрофт либо молчал как партизан, либо же ловко уводил тему в сторону, тем самым разжигая любопытство Лестрейда просто до катастрофических масштабов.
Попытка прошпионить за Холмсом с успехом провалилась, вскрыть ящик в его отсутствие – тоже: маленький серебряный ключик он всегда носил с собой. Однажды Лестрейд, воспользовавшись тем, что Майкрофт сладко спал, посапывая в подушку, все же умудрился вытащить из его портмоне ставший уже навязчивой идеей ключ и почти добрался до двери в гардеробную, но его попытку проникнуть в тайны британского правительства пресекли самым жестоким образом. Несколько раз.
И вот однажды случилось чудо. Чудо располагалось на северо-востоке Африки и всерьез угрожало политической стабильности в регионе. Великобритания была вынуждена вступить в сложные, противоречивые переговоры. И только тогда, собираясь на очередной раунд этого затянувшегося фарса, как никогда задумчивый Майкрофт, не таясь, взял ключ и прошествовал в гардеробную. Лестрейд помолчал, покачался с пятки на носок пару мгновений, но тут же, не утерпев, почти бегом бросился следом. И успел вовремя – Майкрофт как раз осторожно выдвинул один из ящиков, уже являвшихся детективу в самых страшных кошмарах, и поставил его перед собой на специально оборудованный столик. Склонился, что-то доставая, и Грег, с любопытством заглянувший ему через плечо, разразился гневной тирадой, обороты которой порой достигали таких высот, что Майкрофт в немом восхищении приподнял брови, невольно заслушавшись.
Лестрейд с ненавистью ткнул пальцем, указывая на содержимое ящика.
- И вот ЭТО ты прятал от меня как заправский шпион? Боже, Майкрофт, ты просто…просто…
- Можешь считать их моими талисманами. А талисманы абы кому не показывают, - сообщил Холмс, аккуратно вынимая одну из ячеек.
Грег замолчал, не зная, то ли радоваться тому, что его только возвели в статус «не абы кого», то ли начать нервно хихикать. Потому что на мягкой подкладке лежали запонки. Чертовы трижды проклятые запонки.
Золотые, серебряные, с камнями и с эмалью, с рисунком и без, круглые, прямоугольные, овальные, ромбические… Майкрофт достал два остальных ящика, и Лестрейд прикрыл глаза, потому что те грозились разбежаться в разные стороны от обилия всевозможных видов, размеров и материалов этих мелких деталей гардероба.
Две пары запонок лежали в отдельных специальных футлярах. Одни были сделаны в виде морды ягуара, с глазками из изумрудов. Вторые являли собой кобру в миниатюре, с раскрытым капюшоном и жгучими рубинами в глазницах.
Именно их и надел Майкрофт, осторожно поправив манжету.
С тех пор Грег стал замечать, что если намечались обычные переговоры - победно сверкал глазками ягуар, а если что-то, что требовало всех умений Холмса как дипломата - кобра была готова к броску.
Однако весь ужас своего положения Лестрейд осознал, только когда как-то вечером Майкрофт попросил его помочь расстегнуть эти адские запонки. Грег отродясь не носил подобных аристократических украшений и в первый раз потерпел сокрушительное фиаско. Тяжесть положения осложнялась тем, что к тому времени из одежды на Майкрофте осталась лишь одна сорочка, и вид его длинных ног вызывал сладкое томление внизу живота, здорово мешая мучительному процессу расстегивания. В конце концов Лестрейд плюнул, бросил это неблагодарное занятие и воспользовался отсутствием одежды на Майкрофте самым недвусмысленным образом.
Запонки он все же расстегнул. Немного позже. А вот дальше начался форменный ад.
Майкрофт с изуверским наслаждением больше не застегивал-расстегивал запонки сам. Он протягивал руку Грегу и ожидающе смотрел на него своими невозможными серо-синими глазами. Инспектор сжимал зубы, матерился и вступал с проклятыми запонками в единоборство.
Естественно, самой вредной оказалась кобра, которая норовила уцепиться за все в пределах досягаемости. Грег даже начал предполагать, что вредная змеюка пытается укусить его. Майкрофт смеялся и ничуть ему не помогал. Лестрейд злился, запонки выскальзывали из вспотевших рук – попробуй-ка, расстегни эту дрянь, особенно, если в процессе целуешься.
Однажды вечером, когда Майкрофт уехал на очередные переговоры спасать честь страны и Королевы, Лестрейд, после успешного раскрытия сложного дела получивший заслуженный спокойный вечер, после нескольких бокалов виски решительно направился в гардеробную. Майкрофт теперь оставлял ключ рядом с ящиками, так что открыть их было делом техники. Выдвинув все три и достав коробку предводителя этого войска, Грегори сурово уставился на ее содержимое. В ответ на него с бархатного возвышения - как полководец - невозмутимо смотрела змеиная морда.
- Значит так, - обратился он к запонкам. - Я не знаю, чем заслужил подобное отношение к себе, да и мне это как-то по барабану. Но вот что я вам скажу: или я вас прямо сейчас выбрасываю в Темзу, и пусть меня Майкрофт после этого будет пытать на дыбе испанским сапогом, или договариваемся по-хорошему - я на вас не матерюсь, а вы не портите мне жизнь.
Или он выпил чуть больше, чем следовало, или же виной тому было чересчур богатое воображение, но он явственно увидел, как змеюка в коробке подмигнула ему темно-бордовым глазом.
Как бы то ни было, факт оставался фактом - в следующий раз запонки расстегнулись от первого же прикосновения.

***
«На улице сильный дождь. Меня терзают сомнения - ты что, его предвидел, раз прислал машину с водителем? Я сам вполне могу доехать до работы. ГЛ»
«Дождь легко предсказать. Если ты поедешь на работу «сам», то наверняка промокнешь до нитки. МХ»
«Я могу взять такси. ГЛ»
«Чтобы попасть в пробку и опоздать на конференцию? МХ»
«Хорошо, бери такси. Водитель поедет впереди с мигалкой. МХ»
«Ты не посмеешь. ГЛ»
«Твоя вера в меня достойна восхищения. МХ»
«Ты же не любишь слякоть и дождь. Зачем рисковать здоровьем или опаздывать, если есть альтернатива? МХ»
«Ты прав. Не люблю. Но давай тогда уж без мигалки. ГЛ»

Погода для засады была просто-таки идеальной. Пронизывающий ветер, забирающийся под одежду, дул непрерывно и как-то заунывно. Он звучал отлаженной садисткой симфонией с дождем, плавно переходящим в мокрый снег. Холод, сырость, сделка средних сошек преступного мира на пару сотен тысяч фунтов на расстоянии в полмили от засевших в засаде служителей порядка. Первый вечер декабря явно удался. В такую погоду хорошо сидеть у камина рядом с любимой женщиной, потягивая подогретое вино, а не прятаться в подворотне, куда при каждом порыве ветра залетает мелкая морось. Детектив Лестрейд тряхнул головой, отгоняя чересчур романтичные и ненужные сейчас мысли, и постарался сосредоточиться на пистолете в руке и напряженной спине руководителя операции.
Заталкивать отчаянно матерящихся преступников, изо всех сил пытающихся вырваться из стального захвата наручников - о, это удовольствие Грегори Лестрейд не променял бы ни на что другое в жизни. Глядя в бегающие глазки очередного мерзавца, пойманного, в том числе, и благодаря его усилиям, Грег испытывал заслуженное чувство гордости за свою неблагодарную работу. Допрос мог подождать, преступников - в лучших традициях голливудских фильмов про крутых копов - еще следовало довести до нужной кондиции, и тогда-то они запоют как миленькие.
Переодеваясь в запасную одежду в подсобке Скотланд-Ярда, Лестрейд предвкушал приятный поздний вечер у Кристины, плавно перетекающий в не менее приятную ночь. Он гордился тем, что эта шикарная девушка выбрала его, и восхищенные взгляды, которыми провожали ее почти все представители мужского пола, вне зависимости от возраста, ревности отнюдь не вызывали – в Кристине он не сомневался.
Взглянув перед выходом на часы, Грег решил не звонить – половина двенадцатого, Кристи, скорей всего, нежится в ванной, вся укутанная облаками пены. Светлые волосы собраны в небрежный пучок, маленькие изящные ступни лежат на бортике… когда он щекочет их из вредности, она заразительно смеется…
Заскочив по пути в круглосуточный магазин за бутылкой вина, Лестрейд буквально взлетел по лестнице на четвертый этаж и тихо открыл дверь своим ключом.
Квартира встретила его пустой и темной прихожей, и почему-то мужскими ботинками, небрежно сброшенными около порога, за которые Грегори запнулся, с трудом удержав равновесие. Он выругался сквозь зубы, решив с утра серьезно поговорить с младшим братом Крис, который должен был приехать на днях – и, похоже, уже приехал, да еще и порнушку включил, судя по звукам, доносящимся из квартиры, – о том, что можно делать в доме его сестры, а чего нельзя.
Лестрейд на цыпочках прокрался к спальне, ожидая увидеть спящую как ангел Кристину, и заранее улыбался, представляя, как она обрадуется его появлению. Чего он уж явно не ожидал увидеть, так это Кристину обнаженную, Кристину сладко постанывающую, Кристину, самым похабным образом скачущую на бедрах какого-то пыхтящего мужика.
Наблюдая за происходящим, Лестрейд чувствовал себя героем плохого сериала для домохозяек, где дальше по сценарию он должен был наброситься на ублюдка, который с таким наслаждением трахал его девушку, и дать ему бутылкой по башке. Но у Грега в мозгу словно сработал неизвестный стоп-сигнал, поэтому вместо кровавого мордобоя вышло лишь спокойное:
- И что за черт?
Кристина, услышав его тихий, холодный голос, широко распахнула глаза, испуганно уставившись на Лестрейда, а увидев выражение его лица, взвизгнула так, что у него едва не заложило уши. Неловко соскользнув с любовника, она попыталась прикрыться простыней; то же самое пытался сделать и незадачливый Дон Жуан, перетягивая несчастную затрещавшую простыню на себя.
Грегори стоял посреди комнаты, наблюдая за этой нелепой борьбой, и чувствовал странное опустошение. Наверное, ему должно было быть больно… абсолютно точно должно быть больно, потому что Кристина была первой девушкой, сумевшей возродить романтика в его душе. Он действительно ее любил. Хотя сейчас, глядя на ее перекошенное, залитое злыми слезами лицо, он не чувствовал ничего, кроме яростного желания оказаться как можно дальше отсюда.
Кристина, видимо, вспомнив, что лучшая защита - это нападение, бросилась в атаку, шипя разъяренной кошкой:
- И ты думал, я буду вечно ждать, пока ты доберешься до следующей должности и пристойной зарплаты? Ждать тебя вечерами, пропуская возможность пойти в театр с друзьями? Я хочу иметь нормальную жизнь и нормального мужика, а не быть девушкой долбанного блюстителя порядка!
Злые, пропитанные ядом слова падали между ними каменными глыбами, убивая ту малую толику надежды, что всегда тлеет в душе, даже когда глаза не оставляют сомнений в предательстве, и Лестрейд словно издалека услышал собственный равнодушный голос:
- Ну что ж, теперь можешь делать, что хочешь. - После чего, развернувшись, медленно вышел из комнаты, квартиры и дома.
Небо продолжало рыдать мокрым крошевом, а он бродил по знакомым улицам, сам точно не зная, куда идет. В голове звучали слова Кристины, обидные, но в чем-то даже справедливые, и он сцеплял зубы, ругая себя за то, что был таким идиотом. За то, что так просто поверил.

Сколько он так бродил по безлюдным ночным улицам, он не знал. Домой, в пустую квартиру ему не хотелось. Разумней было бы пойти и напиться, но при мысли об алкогольном тумане в горле вставал противный ком, так что паб, как место последнего приюта для одиноких алкоголиков, тоже отпадал. Хотелось просто в тепло. Чтобы не задавали лишних вопросов, а просто поняли и по-дружески похлопали по плечу. Чтобы можно было выговориться, и тебя выслушали бы молча, без ложного сочувствия. Нашарив в кармане мобильный и пролистав список контактов почти до конца, Грег нажал кнопку вызова. Трубку, несмотря на позднее время, подняли после первого же гудка.
- Холмс.
Лестрейд сам удивился тому, как спокойно прозвучал его собственный голос:
- Привет, ты не спишь? Не хочешь пропустить по стаканчику?
Но, видимо, его голос звучал спокойно только для него самого. Потому что Майкрофт отрывисто ответил:
- Оставайся там, где сейчас находишься. Через семь минут за тобой приедет машина. - И положил трубку, не дав собеседнику поинтересоваться, откуда ему известно о местонахождении последнего.
Лестрейд, пытаясь достать намокшую пачку сигарет, только и мог, что ругаться в голос. Наконец, радуясь тому, что сами сигареты не намокли, он щелкнул зажигалкой, прикуривая. Выдохнул струю дыма в холодный воздух этого безумного вечера и задумался, что же он скажет Майкрофту.
Машина подъехала спустя шесть с половиной минут. Невозмутимый водитель услужливо открыл ему дверь.
- Мистер Лестрейд?
Холмс его уже ждал.

***
«Авария на дороге входит в список случайностей, предусмотренных теорией вероятности. МХ»
«Мне следует этому удивиться? Я поехал с водителем. И все равно попал в пробку. ГЛ»
«Ну, зато здесь тепло и сухо. Дождь почти закончился. И затор почти убрали. Водитель все-таки включил чертову мигалку. ГЛ»
«Ты не должен опаздывать. МХ»
«Тебя же вызвали по срочному делу! Рано утром! Что там за дело такое, что ты строчишь мне смс-ки одну за другой? ГЛ»
«Некомпетентный работник допустил ошибку. К его счастью, она оказалась не фатальной. Переговоров у меня сегодня нет, только бумаги и совещания. МХ»
«То есть ты будешь писать мне весь день? ГЛ»
«Не люблю смс, но звонить тебе не получится. МХ»
«Проще смириться, чем с тобой спорить. Дождь кончился. Давно я не видел радугу. Прикажи водителю убрать мигалку, пробка уже рассосалась. ГЛ»
«Даже после самого сильного дождя всегда бывает солнце. Хорошо. МХ»
«Спасибо. ГЛ»

- Грегори…- Майкрофт осторожно придвинулся, едва касаясь плеча Лестрейда рукой. Назойливое тиканье настенных часов в небольшой, холодно-строгой гостиной Майкрофта не давало погрузиться комнате в тишину. Грегори не ответил, продолжая гипнотизировать медленно ползущую черную стрелку, отсчитывающую бесконечные секунды его жизни.
Молчание затягивалось. Лестрейд ухмыльнулся, и по этой гримасе Майкрофт наверняка без труда смог различить всю ту злость, отчаяние и обиду, которые терзали сейчас душу детектива.
Грег поправил наброшенное на плечи полотенце (когда он появился на пороге квартиры Майкрофта, дрожащий, вымокший до нитки, с перекошенным лицом, тот первым делом отправил его под горячий душ) и пробормотал, разглядывая собственные руки с таким видом, словно видел их впервые:
- Если ты собираешься убеждать меня, что она того не стоит, то советую даже не начинать. - Он зябко повел плечом и Майкрофт нехотя убрал руку.
- Я могу привести тебе как минимум пять причин, почему тебе не стоит так остро реагировать на случившееся. Но вряд ли они дойдут сейчас до твоего сознания. Ты зол.
- Потрясающая наблюдательность, - хмыкнул детектив и, чуть наклонив голову, с яростью вцепился руками в собственную темную шевелюру. - Но знаешь, ответ на какой вопрос интересует меня сейчас в первую очередь?
- У меня есть пара предположений.
- Если бы я ее любил по-настоящему, хотелось бы мне сейчас снять любую шлюху и оттрахать ее до невменяемости?
- Ты хочешь выплеснуть то, что чувствуешь. Хочешь забыться. Отсюда такое желание.
- Странное, правда?
- Не могу не согласиться, - тихо проговорил Майкрофт. Грег заметил, как он чуть придвинулся к нему, всего на пару сантиметров, но вторжение в личное пространство стало весьма осязаемым. - Хотя обычно для подобных целей используют алкоголь. Или наркотики.
- А может, я решил побыть оригинальным?
- То есть?
Грег поднял голову, среагировав на чуть заметное изменение тона Майкрофта: из сочувствующего тот стал сочувствующе-вкрадчивым.
- Ты считаешь, что секс поможет тебе отвлечься от сложившейся ситуации?
- А почему нет? Тоже способ.
- Действительно, - легко согласился Майкрофт и, потянув полотенце, стащил его с плеч Лестрейда.
Первой мыслью, взорвавшейся у того в мозгу подобно сверхновой, когда сухие губы мягко накрыли его, было орущее во все горло: «Какого черта? Я не ЭТО имел в виду!»
Он уперся руками в плечи Майкрофта и с силой оттолкнул его от себя, одновременно вскакивая на ноги. Руки сами собой сжались в кулаки, короткие ногти ощутимо впились в ладони. Грег медленно выдохнул, глядя сверху вниз на спокойно рассматривающего его Майкрофта. Ни единый мускул не дрогнул на почти безразличном лице, глаза смотрели с интересом, и лишь слегка поджатые губы говорили о напряжении.
- Если я спокойно воспринял тот факт, что ты предпочитаешь трахать мужиков, это еще не повод проверять степень моей лояльности, - выплюнул Лестрейд, с силой проводя ладонью по губам, чтобы стереть ощущение теплоты поцелуя. - Какого дьявола ты творишь?
- Можешь считать это более гигиеничной и безопасной заменой любой девушке легкого поведения, - невозмутимо отозвался Майкрофт, не скрывая, что рассматривает стоящего перед ним мужчину с явным интересом.
До Грега только сейчас дошло, что после душа он забыл надеть рубашку. Он машинально скрестил на обнаженной груди руки, закрываясь от чересчур внимательных серо-синих глаз и даже не догадываясь, что в такой позе выглядит еще желаннее. Цепкий взгляд Майкрофта прошелся по стройному, поджарому телу снизу вверх, на миг задержавшись на темной дорожке волос, маняще спускающейся от пупка к поясу трикотажных домашних штанов, которые он одолжил детективу взамен мокрых от дождя джинсов.
От Лестрейда просто-таки било напряжением. Майкрофт откинулся на спинку дивана, положил ногу на ногу и, сложив руки на коленях, продолжил как можно более рассудительным тоном, словно обсуждая нюансы выбора блюд в дорогом ресторане:
- Так же можешь считать, что я предлагаю тебе провести интересный эксперимент. Просто попробовать.
- Ты предлагаешь мне трахнуться с ТОБОЙ чисто ради интереса? - На какую-то обнадеживающую долю секунды ему показалось, что Майкрофт просто неудачно пошутил. Однако серьезность, с которой были произнесены эти слова и то, как судорожно тот вцепился пальцами в свои колени, говорили об обратном.
Майкрофт не шутил, не смеялся и не издевался. Он прямым текстом предложил заняться с ним сексом, словно после предательства очередной подружки пойти и перепихнуться с мужчиной было для Грега самым обычным делом. С мужчиной, которого он, к тому же, до сего момента считал почти другом.
Лестрейд открыл было рот, собираясь высказать все, что он думает об этой идее (а еще лучше было бы замахнуться и впечатать свой кулак в этот длинный нос), но Майкрофт, словно прочитав его мысли, мгновенно поднялся, оказавшись вдруг совсем близко, и, глядя Лестрейду прямо в глаза, накрыл чересчур изящными для мужчины пальцами его судорожно сжатые кулаки.
- Не стоит растрачивать себя на того, кто не смог оценить по достоинству то, что имел, - проговорил он, и его теплое дыхание снова коснулось губ Лестрейда. – И… неужели ты думаешь, что я собираюсь заставить тебя силой? Какого же невысокого ты обо мне мнения…
Он осторожно коснулся кончиком языка нижней губы Грега, коротко лизнув, и поцеловал уже по-настоящему. Обхватив лицо Лестрейда ладонями, Майкрофт, не закрывая глаз, раздвинул языком его губы, и Грег с каким-то паническим удивлением понял, что поддается. Что позволяет настойчивому языку скользнуть по зубам, приласкать десны… Что вцепился в плечи целующего его мужчины, сминая в пальцах ткань дорогой рубашки.
Светлые ресницы Майкрофта дрогнули; глаза, внимательно следящие за реакцией Лестрейда, вспыхнули искрой торжества, когда тот ответил на поцелуй, языком толкая язык, вступая в необъявленную войну «кто кого».
Захлестнутый волной страсти, с которой на него обрушился этот далеко не невинный поцелуй, Грег позволил себе не думать о том, что же они творят, и на что он, похоже, только что согласился. В данный момент значение имели лишь твердые губы Майкрофта, которые он, оторвавшись на секунду, чтобы глотнуть воздуха, смял, захватывая целиком, перехватывая инициативу и с внезапно накатившей бесшабашной радостью чувствуя, что Майкрофт уступает. Что они уже практически кусаются, языками заглаживая укусы друг у друга на губах, целуются бездумно, как получится - сталкиваясь зубами, отстраняясь лишь на миллиметры, чтобы судорожно вдохнуть, и снова сцепляясь в этой безумной схватке.
Руки сами собой обняли тело Холмса, пальцы прошлись по спине, поглаживая позвонки, раз, другой, чуть нажимая, чтобы тесней почувствовать близость горячего тела.
Стоило признать, что целоваться Майкрофт умел и делал это виртуозно, с одной стороны позволяя Грегу вести и в то же время не давая забыть, что целует детектив отнюдь не трепетную барышню.
Лестрейд наконец сумел отстраниться от припухших, влажных губ Холмса, заметив влажный блеск слюны у того на подбородке и ощутив иррациональное желание слизнуть ее языком. Они оба тяжело дышали. Руки Майкрофта лежали на его плечах.
Лестрейд прислушался к себе. Обнимать Майкрофта не было неприятно, но все же ощущения сильно отличались от тех, что он чувствовал, обнимая Кристину. Грег в задумчивости провел ладонями по его спине, снизу вверх, чувствуя дрожь, прошедшую по телу Холмса. Погладил торс, твердый живот. Было непривычно чувствовать вместо мягких округлых форм рельеф мышц, узор ребер. Вместо тонких пальчиков, мягко скользящих по плечам - сильные руки. Вместо сладких, на грани приторности, духов - терпкий аромат парфюма и мускуса. От Майкрофта пахло мужским возбуждением и этот запах неожиданно приятно кружил голову.
Холмс, пристально глядя на сосредоточенно хмурящего брови Лестрейда, опустил руку, легким касанием дотрагиваясь до его промежности. Грег невольно охнул - не столько от прикосновения, сколько от осознания того, что возбужден. Что стояк, натягивающий сейчас ткань его штанов, вызван страстным поцелуем и ощущением близости горячего тела другого мужчины. Пока Лестрейд ошарашено таращился в пустоту за плечом Майкрофта, чуть шевеля губами, тот, не теряя времени даром, принялся поглаживать его член через ткань, внимательно следя за реакцией. Когда Холмс сжал пальцы, Лестрейд выругался сквозь зубы, рефлекторно толкнувшись в ласкающую ладонь. Он готов был поклясться, что именно это его движение заставило глаза Майкрофта полыхнуть огнем осознания своей победы. Его руки скользнули по плечам детектива, лаская, прошлись по груди, спустились на живот, а потом…
Майкрофт настолько стремительно опустился на колени, что Грег даже не успел ничего сообразить, а пальцы с идеальным маникюром уже развязывали шнуровку на его штанах, спуская их вместе с бельем вниз, до щиколоток. Твердые губы, показавшиеся просто обжигающе-горячими, прижались к возбужденному члену, провели снизу вверх и накрыли сочащуюся головку. Грег закрыл глаза и откинул голову, когда Холмс, посасывая, принялся ласкать языком уздечку. Расстегнув молнию на брюках и одной рукой придерживая член Грега у основания, другой рукой Майкрофт принялся ласкать самого себя. А когда он склонился ниже, заглатывая до самого горла, Лестрейд не сдержался и, восторженно выдохнув, запустил пальцы в рыжие волосы, направляя.
«Ничем не отличается от женщины… Разве что умений у него побольше…»
Майкрофт поднял взгляд и, увидев выражение лица Грега, выпустил влажный член из плена горячего рта. А потом резко поднялся на ноги и буквально повалил несопротивляющегося детектива на диван, прижавшись к нему бедрами, и Грег явственно почувствовал его возбуждение, ощутив прикосновение чужого члена. Майкрофт настойчиво потерся о его живот, усиливая контакт, и почти прорычал, низко над ним склонившись:
- Я все вижу. Не смей представлять на моем месте женщину. Этого я тебе не позволю.
Грег понял, что ситуация принимает не совсем тот оборот, когда сильные руки перевернули его на живот, а стройное тело навалилось сверху, придавливая своим весом. Азарт, который до этого подогревал его интерес, схлынул, и Лестрейд дернулся, попытавшись вырваться из казавшегося стальным захвата. Однако Майкрофт с неожиданной для Грега легкостью удержал его на месте. Уткнувшись ему в затылок и чуть двинув бедрами так, чтобы его член лег точно между ягодицами Лестрейда, он прошептал:
- Просто расслабься и позволь мне помочь тебе отвлечься. Обещаю, я остановлюсь, если ты попросишь.
И, больше не произнося ни слова, он приподнялся и, подняв за собой Грега, принялся целовать его шею, плечи, лопатки... Ни на секунду не останавливаясь, прошелся по каждому позвонку на напряженной спине от шеи до копчика и обратно, гладя пальцами напряженные руки Грега, сжавшиеся на подлокотнике. Спустившись ниже, его пальцы замерли на бедрах, огладили ягодицы и тут же снова вернулись на спину.
И снова, по второму кругу - поцелуи, только в этот раз на градус горячее, страстно, чуть прикусывая кожу, оставляя влажные следы языка; руки, удерживающие крепко, так крепко, чтобы потерявшийся в непривычных ощущениях и ласках Лестрейд не мог ни потереться истекающим смазкой членом об обшивку дивана, ни коснуться себя рукой.
Водоворот неясных, скрытых желаний подхватил Грегори, закружил в вихре эмоций, противоречий, не позволяя связать воедино ни одной мысли, не разрешая отстраниться от ласкающих прикосновений, не давая нормально соображать и уж тем более передумать.
«Черт!»
Отступать сейчас было уже поздно, и на смену смутным переживаниям пришло любопытство. Именно оно удержало Грега от почти испуганного восклицания, когда Майкрофт, согревая дыханием кожу, скользнул горячим языком в ложбинку между ягодицами, распаляя легкими танцующими касаниями. И Лестрейд опустил голову, признавая поражение, потому что так же не мог не признать, что он настолько возбужден, потрясен и растерян всем происходящим, что готов на любые эксперименты. Готов позволить Майкрофту сделать все, что тому заблагорассудится. И пусть на следующее утро он не сможет смотреть самому себе в глаза, сейчас это казалось незначительной платой за то, чтобы тот не останавливался.
Грегори выдохнул почти разочарованно, когда Майкрофт отстранился, чтобы раздеться. Но его разочарование было недолгим - быстро расстегнув пуговицы ловкими пальцами, тот с космической скоростью сбросил с себя брюки и рубашку и снова прижался к его напряженному телу. Ощущение полной близости, без преграды одежды, сносило крышу даже сильней, чем возбуждающие ласки.
- Грег, - прерывисто проговорил Майкрофт, и голос его прозвучал так, словно он неимоверным усилием воли пытался удержать себя от более активных действий, - в спальню! Там будет удобнее.
У Грега вид голого, возбужденного, взъерошенного Майкрофта почему-то вызвал приступ веселья. А вот его взгляд, жадный, потемневший, почти алчно разглядывающий обнаженного Лестрейда - невнятную дрожь в коленях. И желание прикрыться.
Майкрофт сжал его запястья и, поднеся их к губам, нежно, очень нежно поцеловал смуглую кожу, лаская языком раскрытые ладони. Глядя Лестрейду в глаза пристально и почти просяще, он произнес:
- Не надо…Ты даже не представляешь… - И в последний раз провел губами по запястью.
Лестрейд услышал собственный судорожный вздох, и Майкрофт тут же потянул за собой…
Если бы Холмс произнес хоть одно уменьшительно-ласкательное слово или дал хоть один намек на то, что перед ним юная девственница, Грег, не задумываясь, сначала врезал бы ему в челюсть, а после точно ушел бы к какой-нибудь шлюхе. Но Майкрофт очень спокойным и деловитым тоном начал руководить: ляг, подвинься, повернись, привстань, обопрись, возьми подушку, локти поставь вот так, расслабь спину. Это все смахивало бы на какую-то инструкцию по применению, если бы каждое слово Холмс не сопровождал мягкими касаниями, поцелуями и нежными движениями рук. Грег подчинялся, околдованный звуками его голоса и необычностью прикосновений, и запрещал себе о чем-либо думать. Что-то первобытное, глубинное чувствовалось в прикосновениях мужских рук, в поцелуях твердых губ; то, что все это не казалось неприятным, ошарашивало.
Потерявшись в попытках проанализировать свои эмоции, Лестрейд упустил момент, когда Майкрофт ненадолго отодвинулся от него, что-то нашаривая в изголовье кровати. Грегори удивленно вскрикнул, когда почувствовал скользкий палец, осторожно проникающий внутрь, мягкими круговыми движениями ввинчивающийся глубже. Он непроизвольно сжал мышцы, стремясь уменьшить дискомфорт, и Майкрофт, нагнувшись, неожиданно больно укусил его рядом с ухом. Лестрейд дернулся, и Майкрофт тут же ввел в него второй палец, зализывая укус. Грегори повернул голову, встречая легкий поцелуй и отвлекаясь от немного болезненных ощущений внутри.
Майкрофт повернул пальцы, чуть надавливая, находя другой угол, и Лестрейд непроизвольно выгнулся, захлебнувшись воздухом от неожиданности ощущений. Перед глазами все плыло и качалось, кожа, казалось, решила расплавиться в тех местах, где ее касались влажные губы Майкрофта. А тот, отстранившись, осторожно вынул пальцы и погладил мокрую спину детектива, словно прося расслабиться, провел ладонью по пояснице, нажимая сильно и властно, заставляя выгнуться сильней. На несколько секунд он оставил Грега наедине с его мыслями и ощущениями, но возвратился достаточно быстро, чтобы не дать возможности передумать, очнуться, сказать «нет».
Тихий шепот «обопрись на локти устойчивей»… Крепкая рука, надежно обхватившая за талию и дававшая такую нужную сейчас опору, ведь руки Грегори уже дрожали от напряжения...

Головка члена медленно, горячо проникает внутрь, и Лестрейд дергается, уходя от неприятного, болезненного проникновения. Майкрофт целует его плечи, прижимается всем телом и давит, проникая глубже, заставляя хватать воздух раскрытым ртом, подчиняться шепоту « не напрягайся, ни в коем случае не напрягайся!» Невозможно медленно, контролируя каждое свое движение, миллиметр за миллиметром заполняет его собой, и когда Лестрейд стонет низко, протестующее, прижимается губами к его щеке, слизывая незваные соленые капли в уголках глаз.
Войдя до середины, Майкрофт замирает на мгновение, тяжело дыша, и позволяет Грегу привыкнуть к новому для него чувству заполненности. И чуть не теряет так рьяно удерживаемый контроль, когда тот, чуть помедлив, вдруг осторожно двигает бедрами ему навстречу, насаживаясь еще больше, позволяя, разрешая продолжить...
Грег мотает головой, когда чувствует тягучие движения внутри - вперед-назад, вперед-назад. С каждым разом член Майкрофта проникает все глубже, и внутри у Лестрейда так жарко, так раздражающе неприятно и восхитительно прекрасно одновременно. Он хрипло стонет, когда Майкрофт чуть убыстряет движения и кладет вторую руку ему на член, и от остроты ощущений, от единого ритма скользящих по стволу пальцев и члена внутри него Грег дергается назад, и Майкрофт входит в него до конца, со звучным шлепком ударяясь о ягодицы бедрами. Еще и еще, отпуская себя на волю, позволяя Грегу поддаваться, двигаясь в унисон.
Раскаленная волна накатывает, унося за грань мира и сознания, гортанный вскрик смешивается с потрясенным выдохом, и Лестрейд падает на кровать, больше не удерживаемый ослабевшими руками. Майкрофт наваливается на него сверху, но практически сразу же отстраняется и касается мокрого виска губами.
- Полежи пока так, я сейчас вернусь.
Лестрейд слышит шум воды, но его мысли текут как-то вяло - размышлять ни о чем не получается. Приятная истома с легким болезненным шлейфом накрывает тело, когда он переворачивается на бок.
«Завтра, - повторяет он про себя слова знаменитой киношной героини. - Я подумаю об этом завтра».
Глаза немилосердно закрываются, и он не чувствует, как вернувшийся Майкрофт проводит по нему теплым влажным полотенцем, стирая пот и сперму с живота, и заботливо накрывает его одеялом. Долгое мгновение Холмс смотрит на крепко спящего мужчину в его постели, а потом, развернувшись, уходит в другою комнату.

Пробуждение слишком резкое, переход в реальность оглушает. Несколько минут Грег пытается придти в себя и понять, где он находится. Солнечные лучи проникают через шторы, в комнату вползает аромат кофе и выпечки.
Грег с кряхтением поднимается, морщась от тянущих ощущений пониже спины. Рядом на кровати обнаруживается аккуратно сложенный красный шелковый халат. Неуклюже натянув его на себя, Лестрейд следует за ароматом и оказывается на кухне. На столе обнаруживается чашка свежесваренного кофе и тарелка с круассанами; Майкрофт, вытирающий руки полотенцем, оборачивается на звук шагов. При взгляде на его пальцы Лестрейд заливается румянцем.
- Доброе утро, - спокойно произносит Майкрофт, откладывая полотенце и внимательно разглядывая замершего в дверях детектива. - Как ты себя чувствуешь?
При этом вопросе Грегу кажется, что он сейчас просто сгорит на месте, самоиспепелится, превратившись в горку пепла. Он старательно не смотрит Майкрофту в глаза, изучая интерьер. Неуютное молчание провисает в воздухе, и Лестрейд, откашлявшись, все же отвечает, нарочито небрежно пожимая плечами:
- Нормально. Э…спасибо, что приготовил кофе, но…Мне, наверное, пора.
«Трус. Самый настоящий трус. Ну же, взгляни на него. Это был всего лишь секс. Он же сам сказал, что я могу не придавать этому значения, воспринимать как эксперимент. Это просто физиология… так какого черта мне так стыдно на него смотреть, хотя до дрожи хочется рассмотреть поближе? »
Взгляд у Майкрофта серьезный, понимающий. На какое-то безумное мгновение Грегори кажется даже, что в нем проскальзывает грусть.
- Да, конечно. Созвонимся. В следующую пятницу премьера в Национальном театре, - бесстрастно произносит Холмс, и Грег кивает, почти убегая из кухни, что в его физическом состоянии уже сродни подвигу.

Последующие дни и недели превратились в предсказуемый кошмар. Через два дня после памятного события Майкрофт позвонил и, спокойным голосом напомнив о премьере, как ни в чем не бывало поинтересовался, какие места Лестрейду больше по душе. Грег, ненавидя себя за трусость, малодушно отказался, сославшись на новое дело, кучу срочных бумаг и чрезмерную занятость. И, быстро положив трубку, уставился на стаканчик остывшего гадкого кофе, одиноко возвышающийся на девственно-пустом столе.
Дальше стало еще хуже - позвонила Кристина и, заливаясь слезами, умоляла простить ее и дать им еще один шанс. Лестрейд, после этих слов почувствовавший себя полноценным героем мыльной оперы, прекратил отвечать на ее звонки.
Он нагружал себя работой, отчетами, служебными докладами, протоколами - в напрасной надежде на то, что вся эта бумажная волокита загрузит мозг и не даст ему анализировать сложившуюся ситуацию. О сексе даже думать не хотелось, но против природы не попрешь, и в конце концов его тело, привыкшее к регулярному сексу, взбунтовалось и потребовало разрядки большей, чем может дать простая мастурбация.
Спустя две недели после своего «побега» Лестрейд решил уступить физиологии и при первой же возможности завалился в ближайший к дому бар, где весьма быстро познакомился с симпатичной девушкой.
Текила помогла найти общие темы, и вечер предсказуемо завершился в постели Лестрейда. И вроде все было хорошо, да вот только…
Пальчики с острым маникюром неприятно царапали спину, томные стоны и всхлипы неожиданно раздражали, и даже оргазм не принес привычного расслабления. Лестрейд скатился с принявшейся мурлыкать глупые нежности партнерши, и ему стало неловко, когда она положила свою голову ему на плечо.
Через два дня он решил, что неудовлетворительный для психики результат можно оправдать воздержанием, стрессами и ненужными воспоминаниями в процессе. Следовательно, надо было просто попробовать еще раз.
Другой бар, другая девушка, снова текила, снова вечер, завершившийся в постели. На этот раз все было еще хуже. Мэган - так звали девушку - тихо посапывала рядом, а Грег невидящим взглядом смотрел на раскачивающиеся в свете фонаря ветви дерева, слушал, как они назойливо стучат в окно и с подкатывающим к горлу ужасом понимал, что Майкрофт Холмс испортил его вкус. Секс с женщиной казался теперь пресным – привычные физические действия, ничего интересного. Все было рутинно и до тошноты предсказуемо. Не тот драйв, не те прикосновения, не тот… человек?
Проведя в мучительных размышлениях остаток ночи, с утра пораньше он буквально выпихнул оскорбленную таким поведением девушку из своей квартиры и долго стоял под ледяным душем, надеясь остудить шальную голову. Потому что мысли, бешеным галопом преследующие его всю ночь, к утру обрели пугающую правдивость и четкость. И были они неутешительными.
Ему не хватало ледяного взгляда, тонких губ, кривящихся в высокомерной усмешке, манеры говорить снисходительно, чуть растягивая гласные, той, что так бесит людей. Его не пугал, как остальных, это взгляд надменного вершителя судеб, наоборот - режущие сталью пронзительного внимания серо-синие глаза интриговали, пробуждали азарт, и Грегу с детским любопытством хотелось проверить, что же скрыто там, за этой непроницаемой броней. Ведь Майкрофт, которого он видел днем и с которым сиживал в барах, внимательно слушая его рассказы о жизни, сильно отличался от того Майкрофта, каким тот был той ночью, и которому он, Грег, сам не до конца понимая свои мотивы, позволил делать с собой, что угодно. Лестрейду очень хотелось выяснить - а есть ли граница, закрытая для пересечения, и если да - насколько далеко ему позволено будет пройти?
Подставив лицо прямым струям холодной воды, он вздохнул и признался наконец сам себе, что Майкрофт Холмс ему интересен.

Спустя два месяца беспросветной работы, так и не придя к сколь-нибудь адекватному решению, что же ему делать дальше со своей жизнью, Грегори поймал свою первую пулю. Уличный наркодилер, прорвавшийся за оцепление на совместной облаве нескольких отделов Ярда, оказался хреновым стрелком, но его меткости все же хватило, чтобы жгучая боль прошила левый бок, и Лестрейд осел на холодную землю, кляня себя за идею отдать свой бронежилет товарищу.
Когда он очнулся в больнице после операции, то первым, кого он смог разглядеть мутным после наркоза взглядом, был Майкрофт Холмс. Он излучал такие волны осязаемой ярости, что Грегори мысленно поежился. Холмс был взбешен - впервые за все время их знакомства Лестрейд видел, чтобы Майкрофт так явно проявлял свои эмоции. В его взгляде читалось еще какое-то чувство, что-то, что Грег никак не мог идентифицировать – слишком размытым оно было, слишком не вязалось с тем, что он успел узнать о Холмсе.
- Детектив Лестрейд, я был более высокого мнения о ваших умственных способностях. - Голос Майкрофта гулко разносился по пустой палате. Сам Холмс стоял в двух шагах от кровати Грега и прожигал его испепеляющим взглядом. - Я понимаю, что не участвовать в этой бездарно спланированной операции вы не могли, но я надеялся, что у вас хватит ума не изображать из себя мишень, подставляясь под пули. И какого черта ты отдал свой бронежилет? – внезапно сорвавшись «на ты», прошипел он. - У тебя что – без этого идиотского геройства проблем не хватает?
Лестрейд пару минут откровенно пялился на постепенно успокаивающегося Майкрофта, а потом не сдержался и зашелся в приступе слабого, немного истеричного смеха, от которого слезы выступили на глазах, а в боку больно закололо.
- Ты что же, - с трудом выговорил он, отдышавшись после накатившей волны боли, - хочешь сказать, что за меня волнуешься?
- Конечно нет, - холодно возразил уже вновь взявший под контроль свои эмоции Холмс. - Это на тебя наркоз еще действует. И вообще, мне пора: у меня через час встреча с министром. Надеюсь, ты быстро придешь в форму, и…
- Майкрофт! Это что сейчас было? – весело перебил его Грегори. - Вся эта твоя тирада… Ты что, и правда за меня волнуешься?
- Ничего подобного! – возмутился Майкрофт и гордо вздернув подбородок, чеканным шагом покинул палату.
Лестрейд, тихо посмеиваясь, устроился поудобней на высоких подушках.
Что бы там не думал Майкрофт Холмс, он только что выдал себя с потрохами. Пришло время положить конец этому цирку, который они устроили, ходя вокруг да около, словно несмышленые подростки.

По возвращении Лестрейда из больницы, в квартире его ждали чистота, порядок, свежие продукты в холодильнике, новый телевизор и Майкрофт Холмс собственной персоной, с удобством расположившийся в кресле в гостиной.
- Я так понимаю, ты зашел узнать о моем самочувствии? – усмехнулся Грегори и тут же поморщился, приложив руку к перевязанному боку.
- О состоянии твоего здоровья мне известно гораздо больше, чем тебе, - отозвался с кресла Майкрофт, и Грег усмехнулся еще раз, делая шаг его в сторону.
Возможно, он ошибался. Возможно, тогда это действительно был способ помочь ему забыться и не рефлексировать по поводу разрыва с Кристиной. Но что-то ему подсказывало, что для Майкрофта это был не просто секс во благо психического здоровья одного детектива-инспектора. Или все же...? Лестрейд притормозил. Выглядеть глупо ужасно не хотелось.
Майкрофт, все это время пристально разглядывающий его лицо, вдруг дернул уголком рта и, резко поднявшись, в два шага оказался рядом.
- Ты что, мысли читать умеешь? - хрипло выдохнул Грег, когда легкий, без тени смущения, но полный жажды после этих двух чертовых одиноких месяцев поцелуй прекратился, и он обнаружил, что его руки лежат на плечах Холмса. А тот осторожно – помня о ране – прижимает его к себе.
- У меня много скрытых талантов, - самодовольно ответил Майкрофт ему в плечо, и Лестрейд не смог удержаться от улыбки.
Его жизнь определенно менялась - и в лучшую сторону.

***
«Это работа твоих подчиненных. МХ»
«Господи, Майкрофт, какого дьявола твои камеры делают в подземном гараже Скотланд-Ярда? ГЛ»
«Это работа твоих подчиненных. Ты опоздаешь. МХ»
«Ты не ответил. Сержант, который проводил задержание этих хулиганов, новенький. Я ему помог. ГЛ»
«Не опоздаю. Благодаря твоему водителю у меня еще сорок минут свободного времени. ГЛ»
«Не трать их на мелких воришек, а займись важными делами. Мои камеры есть не только в Скотланд-Ярде. МХ»
«Не думаю, что хочу знать, где они еще спрятаны. Про наш дом я в курсе. ГЛ»
«Уверен? МХ»
«Да. И даже не заикайся о том, чьи постельные извращения ты можешь мне показать. ГЛ»
«Ты много теряешь. МХ»
«Извращенец. Не думаю. Все, сейчас передам Салли, чтобы она занялась оформлением воришек. Ты доволен? ГЛ»
«Моя работа такова, что порой приходится быть извращенцем. Вполне. МХ»

Грегори Лестрейду едва исполнилось двадцать три и он - воплощенная эротическая мечта всех девчонок от пятнадцати до тридцати пяти. Высокий, поджарый, тренированный, смоляные волосы собраны в хвост, глаза цвета черного кофе, серьга нагло поблескивает в ухе. Если добавить к этому еще черную косуху да привычку курить, держа сигарету в кулаке и небрежно перебросив ногу через бензобак красного байка, то стоит ли удивляться, что девушки западали на него штабелями?
В тот вечер он провожал домой Сидни Кроу, смешливую восемнадцатилетнюю блондиночку, не глупую и от этого еще более милую. Они немного задержались, хотя Грег обещал миссис Кроу доставить ее дочь в целости и сохранности не позже полуночи. Но кто ж будет его винить, ведь так приятно было, целуясь на задворках паба, чувствовать под собой байк, на коленях упругую попку Сидни, сжимать мягкую грудь руками и слушать прерывистые вздохи «Ах, Греги, продолжай…». Но, при всей своей бесшабашности, Лестрейд имел привычку временами быть воспитанным молодым человеком, умеющим держать данное слово, поэтому ему пришлось оторваться от сладких податливых губ и объявить:
- Все, детка, на сегодня заканчиваем. Не хочу я получить скалкой от твоей матушки.
Доставив девушку под трепетное крылышко насупленной миссис Кроу, Грег, все же получивший в воспитательных целях по шее, решил срезать путь до дома и проехать дворами. Пара бокалов черного Гинесса на реакцию особо не влияли, но полицейские, местоположение в засаде которых Грег знал назубок, байкеров недолюбливали и при любом удобном случае цеплялись. А проблем ему сейчас совсем не хотелось. Район был не особо опасным - пара клубов, один из которых закрытый, и один бар. Да и постоять за себя в случае чего кто-кто, а Грегори сумел бы.
Напевая про себя, Лестрейд медленно катил по темным дворам, пока в свете фар не заметил весьма занимательную картину: трое бугаев не самой дружелюбной наружности с ржанием и улюлюканьем наседали на прижатого к стене дома высокого худого парня.
Не было заметно, однако, чтобы последний был так уж сильно напуган. Он, хотя и чувствовал себя явно не в своей тарелке, четким, хорошо поставленным голосом объяснял, что джентльмены не правы и ошиблись в своих выводах.
«Где ты тут джентльменов увидал, чудик!» - насмешливо подумал Лестрейд как раз в тот момент, когда один из бугаев коротко размахнулся и ударил парня по губам.
- Ты! Педик гребаный! Думаешь, мы не в курсе, чем вы в этом вашем клубешнике занимаетесь, а? Раз шляешься здесь, давай, плати за проход, это наша территория!
Грег сцепил зубы: трое на одного - это не дело, даже если есть за что. Он резко дал газу, юзом затормозив перед компанией. Быстро соскочил с байка и с размаху врезал одному из нападавших ногой в живот, послав его глотать пыль на грязный асфальт. Пока двое оставшихся пытались сообразить, что к чему, Грег кулаком заехал в челюсть второму громиле, третий же, видя, что остался в одиночестве, благоразумно дал деру.
Лестрейд, для профилактики легонько пнув поверженного врага по ребрам, в два шага достиг стены и, схватив замершего парня за плечо, толкнул его в сторону мотоцикла.
- Давай отсюда, пока не очухались, а то схлопочем оба!
Парень неуклюже вскарабкался на сиденье («Господи, он что, никогда на мотоцикле не ездил?»), и Лестрейд, протянув ему второй шлем, запрыгнул следом.
- Ну, держись!
Едва не поставив мотоцикл на дыбы, он выжал газ до упора, и байк, утробно зарычав, вылетел на освещенную дорогу. Проехавшись с ветерком до ближайшего перекрестка, Грег резко затормозил на светофоре, чувствуя, как парень от неожиданности навалился на него всем телом, ткнувшись шлемом в плечо. Хмыкнув, Лестрейд дождался зеленого сигнала и вырулил к небольшому парку. Припарковавшись у железной изгороди, он снял шлем, тряхнул растрепавшимися волосами и повернулся к по-прежнему цеплявшемуся за него мертвой хваткой спасенному.
- Слезай, приехали.
Парень будто бы нехотя расцепил руки, с достоинством (правда, едва при этом не навернувшись) спустился с железного коня и тоже снял шлем. Провел по кажущимся в свете фонарей темно-рыжими волосам, приглаживая, и протянул шлем хозяину, который только теперь мог нормально рассмотреть своего невольного попутчика.
Стоявший напротив Лестрейда парень был высоким, худым, рыжие волосы смешными завитками падали на высокий лоб. Глаза смотрели чуть свысока, словно бы оценивая собеседника, и Грег неуютно поежился под цепким взглядом.
Нестандартные черты лица, делавшие его почти некрасивым. Длинный нос. Какие-то чересчур уж изящные пальцы, прижимающие платок к разбитой губе. Отглаженные брюки и черная шелковая («Твою ж мать!») рубашка. Черно-синий платок на шее.
«Мда, и чего ж ты, такой расфуфыренный, забыл ночью около того клуба?» - подумал Лестрейд, когда парень протянул ему руку («У него что, ногти бесцветным лаком накрашены?! Или отполированы?»). Слова прозвучали глухо из-за прижатого ко рту платка:
- Майкрофт. Я вам весьма признателен за вмешательство. Оно было действенным и своевременным.
Грег вытаращился на него в изумлении. Охренеть. Потом, опомнившись, крепко пожал протянутую тонкую, но сильную ладонь.
- Не за что. Тебе бы не ходить, конечно, в таком виде по подворотням, народ разный бывает. В следующий раз так не повезет. Я Грегори.
- Приятно познакомиться. - Майкрофт отнял руку и бросил быстрый взгляд на блеснувший в свете фонаря циферблат часов.
Лестрейд хмыкнул и полез в карман куртки. Выудив из его недр помятую пачку «Camel», отработанным движением выбил сигарету и щелкнул зажигалкой. С наслаждением затянувшись, выпустил струю дыма в прохладный осенний воздух и, прищурившись, протянул пачку Майкрофту. Тот покачал головой.
- Благодарю.
- Как хочешь. - Лестрейд выпустил новую струю дыма и пытливо взглянул на буравящего его взглядом собеседника. - Тебя подвезти куда, или такси поймаешь?
- Не стоит, за мной сейчас подъедут, - снова покачал головой тот, и на Лестрейда опять накатило иррациональное желание спрятаться от этого пронизывающего взгляда. Хоть никто и никогда не мог назвать Грегори трусом, сейчас ему было не по себе: от этого парня так и веяло непонятной угрозой и почти осязаемой силой. Теперь стало ясно, чего те недоноски так взбеленились - это как если бы волк забежал на псарню. Лестрейд тряхнул головой, стремясь прогнать наваждение, и щелчком послал окурок мимо урны под неодобрительным взглядом Майкрофта.
- Кто приедет? – поинтересовался Грег.
- Я не вернулся вовремя. Мое отсутствие уже заметили и, самое большее через пять минут, будут здесь, - загадочно ответил парень, аккуратно складывая окровавленный платок и исподлобья наблюдая за реакцией собеседника.
- Ну, раз мои услуги тебе больше не нужны, - проговорил тот, надевая шлем, - то бывай. И не ходи больше по темным подворотням один. Счастливо!
Опустив забрало шлема, Лестрейд вырулил на дорогу. Завернув за угол, он слез с байка и, чувствуя себя героем какого-то шпионского боевика, осторожно выглянул из-за ближайшего куста. Как раз вовремя, чтобы заметить, как рядом с Майкрофтом, мягко шурша шинами, останавливается черный блестящий Мерседес, и выскочивший водитель открывает перед парнем дверь.
«Ну нифига себе!»
Когда рыжая макушка исчезла в недрах салона роскошного авто, ошарашенный Лестрейд вернулся к мотоциклу. Всю дорогу до дома он размышлял о том, кем же на самом деле был спасенный им странный парень с неприятным взглядом и улыбкой хищника.