[mystrade]

Название: Я по тебе курю
Автор: Тё
Бета: имеется, 1 штука
Фандом: Sherlock BBC
Пейринг: Майкрофт/Лестрейд, Джон/Шерлок фоном.
Рейтинг: R [я не знаю, канает за NC-17? по мойму, не очень т.т]
Жанр: флаффоангст
Дисклаймер: вся интеллектуальная собственность принадлежит своим владельцам.
Предупреждение: кажись, сильный ООС, авторский взгляд на. Фраза "я по тебе курю" нагло стыренна из подборки цитат, не так давно ходившей по дайрям.
От автора: написано для Мег которая meg aka moula. Помните, пианист играет как умеет!

- Эти чертовы Холмсы! – сказал однажды Джон Уотсон в присутствии инспектора Лестрейда. Грегори не стал говорить доктору, что он прав настолько, насколько вообще может быть прав диагност, расписывая диагноз.
Чертовы Холмсы.
Источник всех бед, а неприятностей они привносили гораздо больше, чем положительных моментов; источник разочарований – только ты думаешь, что понял их, как избушка с фамилией на букву «Х» поворачивается к тебе спиной; источник беспокойства.
Шерлок из этой семейки, кстати, был самым безобидным, хотя Уотсон мог бы с Лестрейдом поспорить, если бы… Но история не терпит сослагательного наклонения, это всем известно, и Грег не собирался ни объяснять, ни доказывать, ни полемизировать.

Инспектор курил, курил вторую неделю, жадно затягиваясь, сминая фильтр непослушными пальцами, промахивался мимо урны – без ежедневной практики навык меткого метания окурков в мусорные корзины притупился.
Сначала Андерсон громко возмущался, безупречным чутьем уловив запах от плаща, потом морщила носик Салли, потом даже шеф неодобрительно приподнял бровь, заметив смятую пачку на столе. Лестрейд каждому из них ответил таким взглядом, что стало абсолютно ясно: инспектору наплевать на мнение окружающих, с собой он будет делать все, что захочет.
Если бы спросили Джона, он бы сказал, что это походит на отложенное самоубийство: сверхурочная работа, дополнительные дела, никотин, нерегулярный и кратковременный сон, диета из сэндвичей и дрянного кофе… но Уотсона никто не спрашивал, а только Шерлок имел обыкновение высказывать свое мнение вслух, не заботясь об окружающих, но Шерлок молчал, потому что считал бесполезным вмешиваться. Он ничем не мог помочь, хотя, в общем-то, и не хотел.
- Каждый сам пиздец своего счастья, - сказал он доктору как-то, и Джону стало понятно, что он имеет в виду совсем не инспектора, а кое-кого другого.

Нельзя сказать, что было совсем плохо. Было весело, и работа, дрянная, неприятная, грязная, связанная с поломанными судьбами, все равно оставалась любимой, к тому же в ней можно было немного забыться, но к исходу четырнадцатого дня шеф не выдержал и выгнал Грега домой соответствующим приказом.
Шатающийся Лестрейд добрел до автобусной остановки, присел на металлическую скамеечку и вытащил из пачки сигарету. Сначала он долго смотрел на нее, потом взял губами, слишком сильно прикусив фильтр, потом еще несколько минут бездумно шарил по карманам, явно не осознавая своих действий.
- Что ты делаешь? – спокойный голос Майкрофта сбил программу монотонного действия. Инспектор остановился и замер, как застигнутая светом фар игуана на камне.
- Я курю, - невнятно сказал Грегори. – Я по тебе курю.
Чертов Холмс щелкнул зажигалкой. Лестрейд, наконец, прикурил и с наслаждением выдохнул дым в сторону.
- Нормальные люди скучают, злятся, ревнуют…
- А я по тебе курю.
Наверное, стоило устроить скандал с битьем посуды и безобразной дракой. Наверное, стоило собрать волю в кулак и просто уйти. Наверное, надо было поцеловать его ничуть не изменившегося за четыре с половиной недели, в том же элегантном костюме и с тем же неизменным зонтом в руках.
- Зонт другой, - объяснил Майкрофт спокойно, и Грег понял, что его Холмс на самом деле нервничает.

Самое странное было в том, что это рыжее совершенство с зонтом, костюмом, паранойей и манией величия на службе у Короны его предупреждало, еще в самом начале, когда они в первый раз занимались любовью. Причем скрупулезное перечисление всех недостатков и нюансов, с которыми теперь придется жить, происходило непосредственно в процессе: Майкрофт целовал дюйм за дюймом впалый живот инспектора и рассказывал.
- Я давно не принадлежу себе, у меня нет времени на романтику и спокойный быт.
- Да.
- Я исчезаю без предупреждения и появляюсь, не спросив.
- Да…
- Мои дела могут занимать от пары суток до полугода, и я не смогу отвлекаться на сообщения и, тем более звонки. В некоторых точках земного шара это, к тому же, небезопасно.
- Да ты что?
- Я очень требовательный тиран, который не прощает ошибок.
- Да заткнись ты уже, пожалуйста!

Самое смешное, что исчез так надолго Майкрофт не в первый раз, а вот снесло инспектора… Поздновато, мягко говоря: три года на роман, три года на любовь, три года на закрепление привычки не удивляться, не просить и верить, а вот на десятом году, поди ж ты, прорвало.
- Я по тебе курю, - упрямо повторил инспектор. – Это такое чувство.
- В чувствах я не слишком разбираюсь, - дернул уголком губ Холмс. – Пойдем?
«А ведь он, наверное, с самолета сразу к себе в контору, отчет составлять поехал, - щедро приправленные никотином, мысли казались неповоротливыми, словно камни и щелкали в черепной коробке, сталкиваясь острыми краями. – Отбрехался, решил пару неотложных дел, пожурил кого надо и ко мне. А я?»
Неизменная черная машина с правительственными номерами, эдакий штамп, отличающий Майкрофта от остального мира, сыто распахнула автоматические двери. Сидящая на переднем сидении Антея опустила тонированное стекло и понимающе улыбнулась Грегори.
«А я курю.»
Лестрейд вспомнил, как однажды они на пару с этой женщиной-без-имени сидели в больнице и ждали, чем закончится операция неудачно-вернувшегося Майкрофта: порванные связки, что-то с плечевым суставом; как смотрели вместе черно-белый фильм про индейцев и пили чай из одного стаканчика, потому что сил дойти до буфета не осталось. Кажется, тогда стало понятно, что его любовник – инопланетянин: придя в себя после наркоза, он потребовал коммуникатор, запретил что-либо говорить Шерлоку и неодобрительно посмотрел на своего лечащего врача. Тот, впрочем, не смутился.
«А ведь он устал, он ужасно устал. Пока летел, наверное, успел напридумывать, как я его встречу, что скажу, о чем спрошу. Думал, как поцелует. Думал-думал, вон, губу закусывает и глаза щурит. Гордый. Решает: оттолкну его сейчас или прогоню потом, потому что обычно я возмущаюсь или дерусь даже, или хотя бы выговариваю за долгое отсутствие…»

Кровать узкая и очень жесткая: ортопедический матрас, полезно для спины, все такое… Они в первый раз у Холмса дома, они в первый раз совершенно никуда не торопятся, у них есть двое суток: непозволительная роскошь!
- Слушай сюда, рыжее чудовище, - Майкрофт лежит на спине, ноги согнуты в коленях, широко расставлены, напряженный член прижат к животу (О, Грег об этом позаботился). – Мне совершенно плевать на твою секретную службу…и все остальные службы вместе взятые!
Лестрейд двигает пальцами. Полупустой тюбик медицинского вазелина одиноко лежит на прикроватной тумбочке и Майкрофт в конце концов смахивает его на пол обманчиво-неловким движением руки. Лестрейд двигает пальцами медленнее, он не собирается сдаваться просто так.
- Но раз ты со мной, раз ты тиран и деспот, изволь контролировать меня постоянно. Смс «Как твои дела?» тоже считается за контроль.
Это бесит, это так неимоверно бесит, потому что ему уже сильно за сорок, а какой-то…Майкрофт Холмс имеет право делать с ним все, при этом оставаясь никем. Майкрофт на самом деле крайне редко пользуется своими привилегиями: звонит по внутреннему телефону, назначает встречи только в удобное ему самому время, корректирует отпуск инспектора и его рацион, а во все остальное не лезет – просто их профессиональные интересы не стыкуются, как не пересекаются две параллельные плоскости.
Стимуляция простаты требует некоторой сноровки, но Грег может собой гордиться, потому что Майкрофт прикрывает свои бледно-голубые глаза и двигает бедрами навстречу, лениво пропуская сквозь сомкнутые большой и указательный пальцы крупную багровую головку.
- Мне плевать. Но как только ты возвращаешься, ты должен быть у меня, целый и невредимый и готовый к…
Резко подхватывая его под коленки, Лестрейд входит сразу почти на всю длину и застывает так, потому что искры сыпятся из глаз у него самого.
- Готов?
Инспектор двигается размеренно, увеличивая амплитуду движений, неотрывно рассматривая Майкрофта, испарину на лбу, растрепанные волосы, пробивающуюся рыжую щетину, морщины, складки, темные напрягшиеся соски и член, и как Майкрофт дрочит себе, подстраиваясь под ритм, и как он смотрит тоже, а потом они цепляются взглядами и становиться не важно… Не важно что? Не важно все.
Толчки из плавных превращаются в неловкие, рваные. Кровать не скрипит, но зато Майкрофт облизывает пересохшие губы и все-таки запрокидывает голову, почти приподнимается на лопатках, сжимает мышцы ануса, комкает простыню в кулаке.
Сперма толчками выплескивается ему на живот, и еще после двух движений кончает Лестрейд, глухо простонав что-то отдаленно-похожее на «Чертов Холмс». Они оба горячие, потные, скользкие, но у Грегори хватает мозгов, чтобы поднять с пола упаковку бумажных салфеток и не хватает на то, чтобы удержаться и не собрать губами семя.
К этому Майкрофт, наверное, не привыкнет никогда – к болезненной нежности после, к долгим поцелуям просто так, от которых немеют губы и тянет с левой стороны груди.
Кажется, они засыпают.
- Я все понял. Контроль.
Толком не проснувшегося Грега резко прижимают к кровати и только сейчас он замечает, что простыни пахнут лавандой.
- Майкрофт, третий раз за ночь? - прикосновения к члену осторожные, но уверенные, пресловутые «крылья бабочки».
- Закрой глаза и думай об Англии.

- Ты меня больше не любишь? – прозвучало совершенно по-детски, совсем из репертуара Холмса-младшего, которому Джон Уотсон как-то запретил играть в доме с легко-воспламеняемыми жидкостями.
«Точно. Понапридумывал».
- Я по тебе курю! – как идиоту пояснил Лестрейд устало. – Я за тебя умру, если надо…
- Не надо, - быстро вставил Майкрофт.
- …но тебе не надо, - понимающе кивнул Грегори. – Я тебя так ждал, что даже закурил. Дрочить надоело.
- Сублимация, - понимающе наклонил голову к плечу секретный-кто-то-там с зонтиком.
- Угу. А еще ты не прислал мне ни одной смски из этой своей Боливии, и я жутко обиделся.
- Кошмар.
- И не говори.
Они могли бы обмениваться табличками и ничего не говорить вовсе, эффект был бы тот же самый.
«Чертов Холмс!» против «Сарказм», раунд сто сороковой, юбилейный.
Они еще немного помолчали, но напряжение спало, осталась только усталость и еще что-то, чему не подобрать адекватного синонима.
- Пойдем, - сказал вдруг Майкрофт почти весело. – Пойдем. Будем считать, я уже достаточно наказан.
- А как же секс? – тут же уточнил Лестрейд, совершенно неприлично улыбаясь. Ну, для своего возраста.
- И не надейся… - Грега рывком подняли с лавочки и крепко, слишком крепко для рафинированного кабинетного стратега, прижали к себе. – И не надейся увильнуть. Говорят, супружеский долг платежом красен.
- А в твоем случае еще и с процентами, - инспектор не удержался и лизнул мочку уха Майкрофта.
- Контроль, - сам себе напомнил Холмс. – И скажи это еще раз. Пожалуйста.
- Я по тебе курю, - широко улыбнулся Грегори. – Слышишь?

С этого ведь и начинался их странный роман, переросший в непонятно что и сбоку Шерлок: с курящего на ступеньках собственного дома Лестрейда, с удивленного Майкрофта, «случайно проезжавшего мимо», с растерянной фразы «я по тебе курю» в ответ на вопрос «что вы делаете, инспектор?» и с крепкого поцелуя, сказавшего все остальное лучше любых слов и деяний.
- Я по тебе…
- Люблю.