[mystrade]

Название: Маленькие детки и маленькие бедки.
Автор: Тё
Бета: есть
Фандом: Sherlock BBC
Пейринг: Майкрофт/Лестрейд + ОЖП, Джон/Шерлок фоном.
Рейтинг: R
Жанр: романс, немного флаффа.
Дисклаймер: вся интеллектуальная собственность принадлежит своим владельцам.
Предупреждение: ООС, авторский взгляд на.
От автора: я вообще зарекся писать тексты, а тут такой замечательный фест. Силы нет, воли нет, силы воли тоже нет. Куча спорных моментов по матчасти, но, будем считать, это фанфикшен!
Написано на: фест «Совершенно секретно».
Заявка: М/Л уже встречаются. Дочь инспектора сбегает от гуляки-матери (в другом городе) и, как истинная дочь полицейского, приходит в местный полицейский участок и оттуда звонит отцу, просит забрать. Майкрофт помогает.


Маргарет Синтия Антония Лестрейд очень обстоятельно шнуровала кеды: как и любой шестнадцатилетней подросток, родившийся в Британии, она была очень озабоченна своим внешним видом.
- Мама, - крикнула девочка, задрав голову вверх. – Мама, я ухожу.
Ни звука не раздалось в ответ. Мэгги подождала еще немного, потом дернула уголком рта и начала натягивать серый тренч.
Ух, как мама ненавидела этот ее плащ! Грозилась сжечь, прятала, выбрасывала, кривилась неприятно, увидев дочь снова «в этом».
На верхнем этаже что-то упало и со звоном покатилось по полу – мама неловко повернулась во сне, свалила блюдо с персиками. Наверное…
«Это» пахло нафталином и совершенно Мэгги не шло, но «это» было стильно, модно и совершенно правильно.
- Ты совсем как твой отец! – ругалась родительница, щурясь на дочь. – А ну, сними немедленно!
Не то, чтобы все было совсем плохо… Мэгги посмотрела на себя в зеркало и тряхнула светлыми волосам. Нет, все было нормально. Ну, то есть, как у всех.
Мама ушла от отца, когда девочке было пять, и девочка почти ничего не могла сказать про мужчину с насмешливыми глазами, от которого пахло нафталином и порохом – уже тогда. Сколько Мэгги себя помнила, родители кричали друг на друга. Точнее, кричала мама, отец только огрызался и смотрел с тоской, что-то вроде «Зачем? Ну, зачем ты так?».
Одним серым пасмурным днем мама собрала вещи и ушла, твердо сжав в руке маленькую ладошку.
- Мы уезжаем, - полуспросила Мэгги робко.
- Да, - коротко ответила мать и сплюнула на пороге старенького дома в самом центре Лондона.
Сначала они уехали в Кардифф, и там было весело. Люди странно говорили и странно смотрели, и странно двигались, как будто бы они действительно пришли сюда из какой-то волшебной страны. Потом был старый и пыльный Эдинбург, куда маму позвал школьный приятель. Там Мэгги заработала простуду и впервые по-настоящему влюбилась. Когда она рассказала об этом маме, та впервые сильно напилась и долго плакала. Раньше мама тоже пила, но как-то по-другому, как пьют все одинокие женщины, если им чуть-чуть за тридцать, в активе у них бывший муж-трудоголик и ребенок, с которым непонятно что делать. Потом был Лидс, где они наконец-то осели. Мама устроилась работать в паб, Мэг отправилась в школу, настоящую частную школу с формой и учебниками. Школу оплачивал отец, разыскавший их по своим каналам, причем деньги поступали напрямую на счет учебного заведения, минуя свирепую бывшую. Он даже пару раз пытался встретиться, приезжал, улыбался из-за забора, но мама кричала «пидорас» и «гребанный ублюдок», швырялась садовыми ножницами и прогоняла дочь в ее комнату.
Мэгги помнила, что у отца был плащ, морщинки, потерявшие яркость насмешливые и добрые глаза, но остальное ускользало, пряталось, оставляя после себя только легкий запах нафталина.
Маму всегда было жалко, но какой-то особенной, неправильной жалостью: неприспособленная, хрупкая, обыкновенная женщина, ну что с ней делать?
К ней приходили какие-то мужчины, кровать в спальне на первом этаже противно скрипела, и простыни нужно было часто носить в прачечную, а потом еще прятаться, потому что мать быстро засыпала, а мужчины ходили по дому, и вот это было по-настоящему страшно. Мэг приходила из школы, готовила обед, брала книжку, персик с огромного серебряного блюда, отправлялась к себе и думала, что сегодня пронесет, ну пожалуйста, пронесет… Она точно знала, что так жить она никогда не будет. Как угодно, но только не так.
А вчера начались Пасхальные каникулы, а завтра у нее День Рожденья.
Маргарет Синтия Антония Лестрейд еще раз с тоской посмотрела вверх и вышла, аккуратно прикрыв за собой дверь.


- Мои запонки.
- Твои запонки?
- МОИ запонки.
- Твои ЗАПОНКИ?
- МОИ ЗАПОНКИ!
Грегори Лестрейд спрятал кулаки в карманы пижамных штанов и прищурился.
- Угадай, в какой руке?
Майкрофт, конечно, знал, что в обеих, в правой и левой. Майкрофт, конечно, понимал, что ему некогда играть в эти игры, что Антея и машина ждут под окном, что раннее утро, и будильник они, конечно, проспали... Майкрофт вообще всегда все очень хорошо понимал.
- В правой, - сказал он надменно.
Инспектор ухмыльнулся и покачал головой, вытаскивая пустую руку ладонью вверх.
- Тогда в левой.
- И снова промах!
Исполняющий обязанности британского правительства тяжело вздохнул и медленно подошел к совершенно невинно выглядевшему Грегу почти вплотную. Седые кучерявые волосы на груди у инспектора наэлектризовано поднялись, а кожа на плечах покрылась мурашками – пижамную куртку Лестрейд надеть так и не удосужился.
- Я поставлю тебя на колени, привяжу твои запястья к спинке кровати и стану трахать тебя так долго, как смогу, а могу я многое, - очень тихо сказал Холмс прямо в идеально-розовое ухо. – Я буду держать тебя за ягодицы, и гладить по спине, буду дрочить тебе медленно, буду кусаться и царапаться, буду целовать тебя между лопаток, и…
Он запустил руку в левый карман, приподнял бровь, почувствовал эрекцию Лестрейда сквозь тонкую ткань, поймал обе запонки двумя пальцами, приподнял вторую бровь и, не удержавшись, потрогал твердую плоть.
- Ты продолжаешь удивлять меня.
- Я стараюсь, - голос у Грега был хриплый и сухой, как будто бы в горле у инспектора были не голосовые связки, а наждачная бумага. – Видишь, у меня пока получается.
Майкрофт не стал объяснять, что прилагать лишних усилий не нужно, всего уже достаточно и так, чтобы раз за разом возвращаться в этот дом, опаздывать к помощнице и строить на вечер совместные планы интимного характера.
- Купить тебе вишневых корзиночек? – поинтересовался Лестрейд, забирая у любовника запонки и ловко застегивая сильно-накрахмаленные манжеты.
- Эклеров.
- Хорошо.
Ничего хорошего в этом не было, Холмс украдкой посмотрел в зеркало и вздохнул.
«Секс, - подумал он глубокомысленно. – Секс и кекс: лучшая французская диета. Если не поможет, отменим кекс».
Машина пришла на пятнадцать минут раньше, Антея позаботилась, конечно. До критического времени оставалось еще два часа, и вполне можно было остаться, но следовало заехать еще в Ми-5 и в Ми-6 и в родную контору тоже, подготовить два доклада, созвониться с нужными людьми…
Грегори помог ему надеть жилет черного цвета, ловко зацепил за петельку цепочку карманных часов. Грегори тоже все прекрасно понимал и совершенно не мешал думать, когда это было необходимо. Умение молчать – бесценно, это еще предстояло выяснить Шерлоку и его доктору, но Майкрофт их не торопил.
- У меня сегодня операция, я выключу телефон. Не переживай, - вдруг сказал Лестрейд уже у самой двери.
- Хорошо, - кивнул Холмс, не оборачиваясь. – Буду иметь в виду и попридержу взвод морских пехотинцев.
- Я буду осторожен, - пообещал инспектор, безуспешно стараясь подавить зевоту. – А ты опять уходишь в четыре утра!
- Уж постарайся, - мужчина с зонтиком под мышкой все-таки повернул голову так, что стало видно родинку у него под глазом. – Удачи.
И вышел за дверь.


Мэгги не придумала, что делать после того, как за ней закроется дверь. Она хотела уйти куда-нибудь по трассе, как показывают в Голливудских фильмах, встретить прикольного парня на собственном стареньком кадиллаке лохматого года выпуска и путешествовать с ним по стране, иногда делая беглые зарисовки акварелью, тушью, карандашом. Маргарет нравилось рисовать, на самом деле нравилось, и учительница хвалила ее, но на краски и листы толстой бумаги денег вечно не хватало, так что Мэг практиковалась только в школе.
Весна цвела вокруг пьяным запахом яблонь. Из школьного курса Мэгги знала, что Англия в юго-западной части – отвратительная страна что касается климата: март и апрель зачастую самые теплые месяцы, а летом и зимой попеременно идут то дожди, то снег. Она поправила на плече сумку и пошла по дороге к автовокзалу, от скуки считая указатели до замка-достопримечательности, но на двадцать пятом сбилась, потому что Томас-почтальон, веснушчатый парень с жесткими рыжими кудрями, окликнул ее на повороте.
- Собралась куда?
- К отцу, - вырвалось у Мэг непроизвольно. – В Лондон!
- Серьезно! – Том присвистнул. – Ну, удачи! Обратно-то тебя ждать?
- Не знаю, - девочка улыбнулась, совершенно счастливая. – Может, и нет.
В кармане лежал кошелек, в кошельке мелочь – двадцать фунтов монетами, все ее финансы, сэкономленные на школьных завтраках. На автобусный билет до Лондона должно было хватить точно, а там!..
Она обрадовалась тому, как здорово все решилось, и вздернула острый носик кверху, словно в доказательство, что под ногами у нее лежит целый мир.
- Хочешь, подвезу? – спросил Томас насмешливо, кивая на багажник своего велосипеда.
Не кадиллак, конечно, но сойдет, тем более что Томас ей всегда очень нравился.
На вокзале она купила билет и банку колы, через четверть часа села в автобус и прикорнула, расслабившись, при этом все же крепко сжимая в кулаках ручки безразмерной тряпичной сумки. Ей снился домик в районе Вестминстер, серебристые тополя с ярко-зелеными листочками, огромные книжные полки, которые уходили вверх – бабушкина библиотека и запах нафталина, а еще какой-то другой, опасный и острый запах, наверное пороха. Отец жарил оладьи на кухне и что-то напевал. Она тронула его за плечо, чтобы сказать, что вот она, приехала... и тут же проснулась.
Люди медленно выходили из автобуса, Мэгги пристроилась между потным господином в котелке и бойкой красавицей на острых каблучках, независимо пошевелила плечом и уставилась на носки своих аккуратно-зашнурованных кедов.
Спрыгнула с подножки. Проверила мобильный телефон на предмет входящих звонков и разочарованно вздохнула. Мама не проснулась и отсутствия дочери не заметила, а больше никто и не мог о ней волноваться. Разве что вот теперь Томас?
Мэг пошарила в кармане, нашла монетку в полфунта и опустила ее в прорезь кофе-автомата, вытребовав себе крохотный стаканчик эспрессо. Осторожно подошла к окошку, за которым скучал продавец проездных билетов на метро. Тяжело вздохнула.
- Чем могу помочь? – любезно спросил мужчина в громкоговоритель.
Маргарет пожала плечами – оставшихся у нее двух фунтов не хватало даже на билет в один конец.
- Я жду кое-кого, - неловко соврала она и отошла от окошка.
Судя по хмурящемуся небу, собирался дождик, у нее не было денег, и она совершенно не знала, куда идти.
«Самое время впадать в панику!» - подсказал внутренний голос с нервным истеричным смешком.
- Вот еще! – шепотом отозвалась Мэгги, одернула свой тренч и уверенным шагом направилась к стоящей на углу женщине-полисмену.
- Простите…
- Ты потерялась, детка? – у служительницы порядка был громкий голос и ярко-рыжие волосы.
- Мне надо найти отца, - отозвалась Мэг в тон: звонко и на всю площадь. – Его зовут инспектор Лестрейд, он служит в «Скотланд-Ярде». Вы не знаете, как с ним связаться?
Женщина в форме удивленно моргнула, потом профессионально прищурилась и покачала головой.
- Пошли, милая. Думаю, мы сможем это устроить.
Маргарет с шумом выдохнула и поспешила за рыжей полисменшей, остро надеясь, что все будет хорошо.


«Аппарат абонента выключен, или нахо…» - Майкрофт нажал на кнопку и прикрыл веки, в которые, если смотреть по ощущениям, словно бы насыпали песку. Наверное, нужно было перестать вставать так рано, или не заниматься с инспектором безобразиями…хотя бы не три раза за ночь!
- Чай, - предупредительная Антея звякнула чашкой и отошла на почтительное расстояние. Встречи были обговорены, контрольные точки посещены, выволочки устроены, документы подписаны, международные скандалы предотвращены, а сиятельным принцам Гарри и Уильяму мистер Холмс дал профилактического тумака. Холмс-старший даже успел дать добро на две спецоперации в Мексиканском и Арабском заливах соответственно, а Грегори Лестрейд все еще не вернулся с этого своего мифического задания.
- Отчет?
- Да, - Антея сделала шаг вперед и положила на стол папку с документами. Она прекрасно знала, что раздраженный шеф – это гораздо хуже, чем голодный и даже рассерженный шеф. В первом случае его можно было покормить, во втором – дать остыть, но с причиной раздражения Антея ничего не могла поделать и, соответственно, отвести грозу от Британии у нее тоже не получилось бы.
- Идите!
Девушка выпорхнула из кабинета, оставив после себя только запах дорогих духов, а Майкрофт открыл папку и углубился в подробности операции, на которую должен был отправиться небезразличный ему инспектор. Поморщился, обнаружив на первой же странице имя брата, Холмс приложил два пальца к уголку губ и машинально начал подсчитывать тактические проколы в плане, когда в дверь деликатно постучали.
- Да?
- Сэр, мы засекли звонок на рабочий телефон инспектора, - Антея стояла в дверях, словно готовясь в любой момент шагнуть обратно, таким образом защитившись от волны неконтролируемого гнева.
- И?
- Звонит его дочь, сэр. Она в полицейском участке на вокзале «Виктория». Судя по всему, сбежала из дома. А инспектор не отвечает…
- У нас ничего страшного на вечер не намечено? – перебил ее Майкрофт, совершенно не изменившись в лице.
- Ужин с лордом Б. и дворцовый переворот на Мадагаскаре, - сверившись с коммуникатором, доложила Антея.
- Отменить.
- И ужин?
- Ужин тем более.
- Конечно, сэр.
Майкрофт рывком поднялся с кресла, подхватил зонт со стола. Подумал и взял в руки папку, решив, что дочитает по дороге и стремительно вышел в коридор.
Его помощница следовала позади на почтительном расстоянии и рассеянно думала, что у сильных мира, конечно, свои причуды и инспектор Лестрейд со своей семьей обходится Англии многим дешевле, чем предыдущая пассия предыдущего персонифицированного британского правительства. Все-таки она не ошиблась, выбрав из многих кандидатов именно этого неприятного, немолодого и фанатично-преданного стране интригана, и пусть у него есть немного ненормальный брат с кучей маний и комплексов, а у брата – недотепа-доктор, с кучей вредных привычек, но в остальном Майкрофт оказался безупречен. Гомосексуалист? Пф, Антея никогда не была ханжой.
- Проложите маршрут так, чтобы проехать мимо кондитерской.
- Вишневые корзиночки? – уточнила девушка рассеяно.
- Эклеры, - странно посмотрел на нее начальник, но комментировать не стал и продолжил свое неспешное шествие по коридору.
Зонтик в его руке небрежно вертелся, описывая то ли круг, то ли хитроумную спираль.


Машина была страшной, а Человек Из Машины – уверенным и надежным.
- Вы приехали… за девочкой? – в сотый раз, наверное, спросила офицер Мирра Хьюстон.
- За девочкой, - терпеливо повторил Человек, опираясь на изящный и явно очень дорогой зонт-трость. – За Маргарет Синтией Антонией Лестрейд. Соответствующая бумага уже у вас, если желаете, моя помощница может выдать вам заверенную копию… третью?
- Двух вполне достаточно, - пробормотала офицер Хьюстон. – Спасибо.
- К вашим услугам, - Человек С Зонтом повернулся к Мэгги и склонил голову к плечу. Мэг независимо посмотрела на него в ответ.
- Прекрасно, - сообщил он вслух и открыл перед ней дверь машины. – Садитесь, леди.
- Мы едем к папе? – спросила девочка, забираясь на заднее сидение и с любопытством оглядывая кожаный салон. Она прекрасно знала, что так и похищают людей, что нельзя садиться в машину к незнакомым людям, что всякое в жизни бывает, но только одного взгляда на странного Человека Из Машины хватило, чтобы проникнуться к нему симпатией. А еще у него было очень забавное лицо – ассиметричное, как у кота.
- Можно, я нарисую ваш портрет? – Маргарет убрала за ухо прядь волос.
- Мы едем домой, но твой отец еще на работе, - обстоятельно отозвался новый знакомый. – Портрет нарисовать можно.
- Что-то случилось? – Мэг подалась вперед как маленький зверек, и уперлась ладошками в обивку сидений.
- Нет, - Человек покачал головой. – Если бы случилось, я бы уже знал. Хочешь есть?
Она кивнула, потому что за весь день выпила только колу и кофе, а утром даже не позавтракала, потому что деньги в доме кончились еще вчера.
- А вы папин…кто?
- Я папин… все, - чуть замявшись, сформулировал он после небольшой паузы. – И меня зовут Майкрофт Холмс. Приятно познакомится.
- Ой, - сказала Мэгги. – Понятно.
На самом деле, что-то такое она всегда подозревала. Мать все же не зря запрещала им видеться и почти ничего не рассказывала про папу, ни плохого, ни хорошего, только обиженно поджимала губы, когда речь заходила о Грегори Лестрейде.
Мэг пожала плечами и поправила рукава тренча. Это же была Англия, и у них в школе работала семейная пара медсестер: Дебора и Анна, а директор вот уже год не мог сочетаться браком со своим давним любовником, и ученики с удовольствием следили за романтическими отношениями учителя физики и учителя химии…
- Прекрасно, - непонятно повторил Человек… то есть Майкрофт и неприятно улыбнулся. Наверное, так улыбаются удавы перед тем, как проглотить кролика. – А как ты относишься к эклерам?
- Обожаю! – Маргарет облизнула губы и сейчас остро пожалела, что у нее нет под рукой блокнота для рисования. – А ты?
Сначала они заехали в какой-то ресторан, где невозмутимый швейцар бережно принял ее плащ, и совершенно никак не покосился на лиловые гетры и аккуратно-зашнурованные кеды. Потом они ели и разговаривали, и с ними ела очень красивая девушка с волнистыми волосами и лукавыми глазами авантюристки со старых черно-белых фотографий. Потом долго гуляли по магазину, больше похожему на музей, важно выбирая продукты, которые, наверное, понравятся папе, а потом приехали домой.
Майкрофт позвонил по какому-то номеру, но абонент то ли не отвечал, то ли был занят, потому что лицо этого странного Человека стало кислым, как вчерашний йогурт.
- Все-таки зайдем в дом.
- У тебя есть ключи? – Мэгги несла в руках пакет с эклерами и внимательно смотрела под ноги.
- Конечно, - Майкрофт открыл дверь, пропустил водителя с сумками вперед, а потом сделал элегантный жест.
Мэг вошла и сразу почувствовала знакомый запах: пыли, нафталина и пороха. Одним движением, носок о пятку, стянула кеды и пошла по вытертым ковровым дорожкам.
- Завтра как обычно? – спросила девушка-загадка где-то на заднем плане.
- Завтра выходной, - отозвался Майкрофт. – Мадагаскаром займемся на следующей неделе.


Когда Грегори Лестрейд открыл дверь своего дома, его встретила только ровная тишина гудящих лампочек.
- Я пришел, - инспектор уселся в прихожей и тупо уставился на свои руки. Руки мелко дрожали – от усталости и от перенапряжения. Конечно, все обошлось, а то, что ему прострелили руку, так это ничего страшного, не в первый раз – заживет, как на собаке.
А Майкрофт, наверное, уже спит.
Грег улыбнулся против воли, потому что спящий Майкрофт – это ужасно трогательно, и очень по-домашнему, и очень здорово. Очень-очень…
- Телефон, надо полагать, ты забыл включить? – негромко спросил этот очень-очень Холмс, тенью материализуясь рядом. – Герой.
- Мне его выстрелом выбили, - смущенно отозвался Лестрейд, потирая раненную руку. – Сначала попали в телефон, а потом…
Майкрофт наклонился и поцеловал сбитые костяшки.
- У меня для тебя сюрприз.
- Надеюсь, не наручники, - инспектор бледно улыбнулся. – В ближайшие три недели твоя фантазия про кровать…
- Я подожду, - перебил любовник. – Пойдем.
Грегори стянул ботинки носком о пятку, поймал странную улыбку Майкрофта и поднялся на второй этаж, где на диване обнаружил спящую девочку и сначала даже не понял, откуда она взялась и кто она такая...
- Мэг! Что… что… Что?
- С Дэбби все в порядке, Маргарет просто смертельно надоела ее жизнь, вот она и решила приехать. На твоем месте я бы давно отсудил такого чудного ребенка у твоей беспутной жены.
- А школа? – не слушая ворчливые попрекания вполголоса, Лестрейд неловко присел на ковер и осторожно погладил девочку по светлым волосам.
- Каникулы, - оскорбленный, что его не слушают, Майкрофт поджал губы.
- Хорошо, - сам себе кивнул инспектор, которого начало вырубать от усталости и количества вколотого обезболивающего. – Каникулы. Завтра тридцать первое?
- Да.
- Черт, надо… ты знаешь какой-нибудь магазин или что там? Надо купить ей…
Британское правительство затаилось и напряглось, и Грег понял, что подарок уже готов, уже упакован и лежит где-то в неприметном месте, и если Майкрофт угадал неправильно, он сейчас же пойдет и застрелится собственным зонтом.
- Краски, - Лестрейд помотал головой. – Бумагу. Этот… блокнот «Молескин», а лучше десять. Набор пастелей. Не знаю, что еще?
Майкрофт расслабился и молча кивнул в сторону стола, на котором стояла большая коробка, перевязанная ленточкой.
- Антея?
- Я сам.
«А давай мы ее удочерим, и ты будешь ее баловать, а я воспитывать? – хотел сказать инспектор. – А давай ты ко мне окончательно переедешь, и я буду жарить вам оладьи по утрам, тебе в четыре, а ей в восемь? А давай…»
- Давай, ты поспишь, - мягко предложил Холмс. – Завтра, все завтра.
- М? – промычал Грег, тяжело поднимаясь с ковра. – Конечно.
Поцелуй вышел неловкий и очень мягкий, с привкусом кофейных эклеров, пороха и крови.
Мэгги, наблюдавшая за ними сквозь чуть приоткрытые ресницы, постаралась дышать ровнее. Это было так здорово и так круто, как в фильмах про любовь, которые крутили по БиБиСи, и как было написано в книгах…
- С днем рождения! - не оборачиваясь, сообщил ей Майкрофт одними губами и вдруг подмигнул, словно это ему было семнадцать, и весь мир лежал возле его ног.
Мэг поймала себя на мысли, что, наверное, так оно и есть: целый мир, огромный мир с кадиллаками, девушками без адреса, велосипедами, самолетами, кофейными автоматами, пабами и кисточками принадлежит вот этому странному Человеку, Который Целует Ее Отца.
А еще этот Человек есть у папы. И, наверное, для нее это был лучший подарок.
Маргарет Синтия Антония Лестрейд сама не заметила, как уснула, и Майкрофт поцеловал ее отца крепче, словно отвечая на так и не заданный вопрос.
«Давай».