Осталось 3 дня до конца приёма работ на Mystrade Challenge - 8, 9 и 10 марта включительно.
На этот раз нам прислали более объёмную работу, так что готовим чаёк к чтению!
Использованные ключи: гроза, кирпич, первый раз
Форма: фик
Название: K02
Предупреждения: ООС
Рейтинг: PG
Карточка
Часть 1
- Кхм, - кашлянула Антея, но Майкрофт проигнорировал её намек.
- Кхм-кхм, - повторила Антея, но и на сей раз Майкрофт сказался глухим.
- Кхм-кхм-кхм.
- Вы заболели? - наконец обратил на неё внимание Майкрофт.
- Нет.
- Мне всё же кажется, что у вас скарлатина. У вас как раз подходящий возраст.
- Мистер Холмс, пришло время проявить к себе человечность.
- Вы много на себя берёте. И ваш рабочий день закончился пять часов назад.
- Нет. Это как раз мне по плечу. Вы не можете работать три дня совершенно без отдыха.
- Неужели?
Антея и Майкрофт оценивающе друг на друга посмотрели, и девушка сдалась:
- Тогда, мистер Холмс, напоминаю, что детектив-инспектор Лестрейд с обеда ожидает у вас аудиенции. Я его не пустила по вашему приказу.
- Надеюсь, он проявит благоразумие и уйдёт.
Она резво, по-военному, собрала свои бумаги со стола Майкрофта и сложила их в папку, а затем неслышной тенью выскользнула в коридор. И Майкрофт мог поклясться, что в открывшуюся щель между дверью и косяком, вытянув шею, пытался заглянуть инспектор Лестрейд.
Как только дверь затворилась, в кабинете повисла тишина. Её, как лёд, пытался разбить своими ударами часовой механизм.
Тик-так.
Тик-так.
9:23.
Майкрофт замер в кресле, уставившись в одну строчку в отчёте и редко механически моргая. Мыслями он был где-то далеко от своего кабинета в Диогене: он перенёсся с китайской биржи акций на нефтяные месторождения ОАЭ, а оттуда в США на производство пластмасс и композитов, далее он пересекал Атлантику, чтобы с турбинными лопатками для Роллс Ройс пропутешествовать на завод в Ковентри... Несмотря на натянутые американо-китайские отношения, этот путь всё ещё был доступен, и действовать так было удобнее, чем через Чили.
Когда он вышел из ступора, то без промедления напечатал на ноутбуке несколько мейлов, затем уточнил стоимость палладия и платины на рынке, и отправил ещё один мейл.
Тишина покрывалась трещинами.
Тик-так.
Тик-так.
Уже 10:01.
Майкрофт зажмурился и потёр виски холодными пальцами. Разум продолжал генерировать новые выводы, не давая отдохнуть и перевести дух. На сетчатке всё ещё мелькали разноцветные графики биржевых сводок, наложенные на график потребляемой Британией электроэнергии, и Майкрофт безуспешно пытался стереть воображаемые линии усилием воли.
- Прошу прощения, - внезапно раздалось от дверей.
Владей Майкрофт собой чуть хуже, он бы уже нажал на тревожную кнопку от страха — он совершенно забыл об ожидающем его полицейском, который решил без приглашения ворваться в его кабинет. И зачем инспектору вообще это делать? Теперь он просто стоял у порога, вальяжно опершись левым плечом о косяк. Поза Лестрейда говорила о том, что он довольно долго так простоял. Что он успел увидеть, пока был в дверях?
Майкрофт неторопливо оглядел инспектора неприятным холодным взглядом. Вид Лестрейда мало чем отличался от обычного: мятая рубашка, пиджак, который инспектор снял и перекинул через правую руку, потрепанные туфли, первый сезон которых наверняка пришёлся ещё на миллениум, сумка-мессенджер с ремнём через плечо болталась спереди. У сумки был запыленный вид, означавший, что хозяин часто ставил её на пол, а щетина говорила о том, что инспектор не брился со вчерашнего утра. По мнению Майкрофта, Лестрейд всегда выглядел несколько неопрятно.
Пока Майкрофт смотрел на Лестрейда, инспектор смотрел на узел галстука Майкрофта. Вообще, люди довольно часто не смотрели Майкрофту в глаза: подчинённые побаивались его, обывателям не нравился его взгляд и великосветские манеры, а люди высшего света часто находили его персону неприятной, потому что сам его вид напоминал им о делах. Лестрейда Майкрофт относил к подчинённым.
- Добрый вечер, детектив-инспектор. Вас учили стучаться?
- Было тихо. Я думал, вы уснули.
- Если бы я уснул, что бы вы делали в моём кабинете?
Лестрейд наконец выпрямился.
- Прошу прощения, не подумал. Сегодня первая суббота месяца.
- Это известный факт.
- Разве вы не ждёте отчёта?
- Если память мне не изменяет, то я освободил вас от этой обязанности.
- Я забыл. У меня не такая хорошая память, как у вас, - улыбнулся мужчина, посмотрев наконец Майкрофту в глаза.
Да, Лестрейд был подчинённым, но не вёл себя, как подчинённый — не боялся смотреть в глаза и вёл себя довольно...своеобразно.
Прямой взгляд - это невербальный сигнал для сближения, но Майкрофт совершенно не понимал, зачем Лестрейд так делает. Инспектор часто вёл себя неформально, будто они были приятелями: свободные позы, улыбки, шутки и разговоры на посторонние темы. Похожее отношение Майкрофт также заметил в обращении Лестрейда со старшим инспектором, что утвердило его в мысли, что Грегори Лестрейд по натуре весьма дерзок по отношению к авторитетам и не придерживается официального тона.
Такое поведение Лестрейда раздражало перфекционизм Майкрофта. Впрочем, иной человек и не смог бы сработаться с Шерлоком, ведь что, если не умение противопоставить себя авторитету, помогло сержанту Лестрейду отстоять своего протеже-наркомана, каким был Шерлок, перед комиссаром? В первое время лишь этот факт примирял Майкрофта с присутствием детектива Лестрейда. Затем, пару лет спустя, Майкрофт признал за инспектором другие качества, куда более ценные, чем субординация.
- Раз мы разобрались с вашей памятью, то не пора ли вам домой?
- Но я так долго ждал. Может быть, мне всё-таки вам отчитаться? Отчёт уже составлен, много времени это не займёт.
- Пять минут, я вас слушаю, - с самым неприятным выражением лица сказал Майкрофт и закрыл крышку ноутбука, где все ещё был открыт сайт биржи и разражалась молнией иконка прогноза погоды.
- Можно сесть для начала?
Майкрофт наклонил голову набок, и инспектору этого жеста было достаточно для приглашения. Он отодвинул кресло и вытащил из сумки-мессенджера смявшиеся листы, которые пошли волнами от влаги — очевидно, на них уже успели что-то разлить.
- За этот месяц Шерлок принял участие в 42 расследованиях Скотланд Ярда, из них в 13 он принял непосредственное участие, а в остальных 29 оказывал лишь консультирующие услуги. 34 из 42 расследований - убийства, 4 — кражи, одно — дело серийного поджигателя, одно похищение, один разбой, одно дело оказалось самоубийством. Копии кратких сводок прилагаются.
- Как так получилось, что он расследовал самоубийство? - ненароком заинтересовался Майкрофт.
- Мы возбудили дело по трупу, а Шерлок был в морге в тот день, мимо проходил и заметил какую-то несостыковку, - рассеянно ответил детектив.
- Что конкретно он заметил, вы помните?
- Хмм... Что-то о платье и форме ноздрей... или челюсти? Может, дыры в зубах, - начал вспоминать Лестрейд, впрочем, не особо стараясь. - Что-то про странные дырки...
- Продолжайте отчёт.
- Да я с удовольствием, мистер Холмс, - с усмешкой ответил инспектор Лестрейд: - Только сначала расскажу вам интересный факт — вы знали, что пенис селезня имеет форму отвёртки? А теперь начнём. Итак, мистер Холмс, Шерлок участвовал в погонях за преступниками в 10 из 13 случаях, в 6 из них ему были нанесены лёгкие телесные повреждения и в 1 случае его пришлось госпитализировать: закрытый перелом плеча и тупая травма живота. После 3 дней стационара врачи выписали Шерлока на попечение доктора Ватсона. Согласно журналу посещений Бартса, Шерлок провёл в морге около 14 вечеров. Согласно статистике из Скотланд Ярда, 5 вечеров он занимался анализами в лаборатории криминалистов, проникнув туда по украденному у Андерсона пропуску. При этом он намеренно оставил некоторое оборудование грязным. Вы не учили его, что так делать нехорошо? - дерзкая улыбочка, - Мне потом Андерсон на него жалуется. По словам доктора Ватсона, Шерлок похудел на килограмм во время расследования дела о серийном поджигателе. В остальном здоровье Шерлока не беспокоит доктора Ватсона. Разве что Джон постоянно прячет от Шерлока его никотиновые пластыри, но они продолжают пропадать из его тайников, хоть и в меньших количествах, чем раньше. Последние данные в отчёт не вошли. Официальный отчёт прилагается, электронная версия была отправлена Антее на почту.
В общем и целом, это был не рапорт, а пародия: данные по цифрам были давно известны Майкрофту, а шуточки и улыбочки Грегори Лестрейда были совсем не к месту. Лишь в одном такой отчёт был много лучше других отчётов: больше ни от кого, кроме Лестрейда, он не мог узнать о том, что Шерлок похудел и что в раю на Бейкер-стрит Шерлок теперь меньше травит себя никотином. Впрочем, Майкрофт мог бы обойтись без этих данных.
- Спасибо, детектив-инспектор. Вы свободны.
Майкрофт смотрел на мужчину перед ним с выражением равнодушной усталости, а тот всё сидел в кресле. Грегори уже положил смешной ненужный отчёт на стол начальству, на коленях у него лежали уже застегнутая сумка и мятый пиджак — ему стоило уйти, но он медлил.
- Позвольте вопрос, мистер Холмс.
Майкрофт выдержал паузу. Как и ожидалось, это привлекло внимание собеседника и тот во второй раз за вечер взглянул ему в лицо:
- Удовлетворите своё любопытство.
- Почему вы отменили наши ежемесячные встречи?
Как интересно инспектор Лестрейд назвал свои редкие служебные визиты.
- Вы сказали, что позаботитесь обо мне, потому что «я не столь силён, как кажусь». Извините, что привожу ваш диалог с Шерлоком не дословно.
Инспектор поерзал в кресле, пряча глаза и принимаясь мять ткань пиджака:
- Откуда только узнал... - буркнул он.
- Нет никакой необходимости заботиться обо мне, инспектор. Я освобождаю вас от обременительного обязательства. Поэтому вам не стоит беспокоиться о том, что мы станем реже встречаться.
По тому, как инспектор разглаживал складки на пиджаке, можно было понять, что тот задумался или находится в затруднении: бессмысленные круговые движения большим пальцем, поглаживание потёртой ткани ладонью...
- Но вы так и не ответили на мой вопрос, почему вы отменили наши встречи? Всё что, вы сказали, - это не ответ на мой вопрос.
Всё-таки, Грегори Лестрейд не упустит своего, однако у Майкрофта уже была готова подходящая ложь:
- Мой брат стал больше ценить свою жизнь: он не употребляет наркотики уже в течение трёх лет и травматичность его работы стабильно находится на допустимом минимуме. У него наконец появилась своя семья в лице Джона и Розамунд Ватсонов, он остепенился, и ваши отчёты стали неактуальны.
Правда же заключалась в том, что с каждым годом поведение Лестрейда всё больше выходит из-под контроля, и потому его отчёты становятся откровенным фарсом. Своей раздражающей комедией детектив-инспектор цеплял атавистические эмоции на периферии сознания, и эти отголоски чувств мешали самообладанию.
А самообладание было более чем необходимо Майкрофту. История о Шерринфорде стала известна в узких кругах правительства: безупречная репутация была испорчена и многие засомневались в Майкрофте, полагая, что его ключевые гениальные ходы были подсказаны несколько сумасшедшей, но истинно гениальной сестрой. Даже леди Смоллвуд, бывшая его соратницей, предпочла перейти в лагерь большинства и сурово переменила своё отношение к Холмсу. Теперь у Майкрофта не было возможности обратиться к сестре за помощью и не было былой широты власти, а в его непосредственном подчинении оказалось меньше людей и много более скромный бюджет. Чтобы вернуть доверие коллег, Майкрофту нужно было найти точку опоры — некую проблему, разрешение которой снова покажет его незаменимым.
Предотвратить теракт, найти канал утечки информации, выявить растратные пункты бюджета — нечто столь же крупное могло бы вернуть ему прежние позиции.
- То есть, это всё? - спросил детектив-инспектор, снова вырывая Майкрофта из размышлений.
- Да, детектив-инспектор. Это всё.
И вторя словам Майкрофта, потух свет. Всё здание Диогена погрузилось в безэлектрическую тьму. Холмс сам удивился тому, насколько глубже стала тишина в темноте, без световых раздражителей и без вибрации вездесущего электричества, — ещё ни разу Диоген не был столь тих, хотя и был клубом ценителей тишины. В пустоте звуков лишь секундная стрелка маршировала по циферблату, чеканя ход.
Тик-так.
Тик-так.
Тик...
За дверями кабинета послышались отдалённые шаги.
Часть 2
Грегори Лестрейд долгое время жалел о том, что ляпнул Шерлоку у особняка Холмсов.
В той ситуации Грег был профессионалом: он был на задержании Эвр Холмс и ответить Шерлоку на его просьбу «позаботиться о брате» мужественным «разумеется» было его полицейской обязанностью. К тому же, в тот момент Майкрофт Холмс показался Грегори почти таким же уязвимым, как и обычные люди: его рыжие волосы были всклочены, костюм помят, на лице резко выделялись складки на лбу и у губ, у него было отстранённо-опустошённое выражение, какое бывает у людей, у которых сгорело всё во время пожара — они потеряны, всё, что они нажили, стало прахом. Старший Холмс скользил по особняку и окружающим его людям на удивление поверхностным, незаинтересованным взглядом. К нему подошёл лишь Шерлок, да и то ненадолго, так что Майкрофт стоял в стороне один. Люди будто сговорились не замечать его: медики, полицейские и военные, по какой-то причине патрулирующие территорию, — все они обходили Майкрофта Холмса и даже не смотрели на него.
Когда после того случая Грегори приезжал в Диоген отчитываться о делах Шерлока, он мог только удивляться тому, какую злую шутку с ним сыграла память. Майкрофт был свеж и одет с иголочки в настолько шикарный костюм, что, казалось, будто сама пыль боится сесть на его плечо, он смотрел на инспектора неприязненно, почти брезгливо, а его галстук, как и всегда, был завязан столь изумительно, что завораживал Грега, который однажды завязав галстук ценой невероятных мучений, потом боялся его развязывать. Однако при всём при этом, Грег, глядя на эту ледышку в пиджаке, постоянно вспоминал об уязвимом почти человеке Майкрофте, которого он видел и о котором, вот незадача, пообещал позаботиться.
Когда ему пришёл мейл от Антеи, в котором его ставили в известность, что мистер Холмс больше не нуждается в его отчётах, смиренный мистер Лестрейд сначала обрадовался. Потом успокоился. Потом забеспокоился, что же произошло с мистером Холмсом. Потом проснулась совесть и стала напоминать, что он даже не попытался позаботиться о Майкрофте: он ни разу не спросил, как у того дела (хотя это наверняка звучало бы дико), как поживает семья (хотя это был бы очень опасный вопрос), и даже не звал его на пиво, чтобы потрепаться за жизнь ( хотя неизвестно, пил ли Майкрофт пиво и ходил ли в пабы?). Он только постоянно говорил при Майкрофте всякую ерунду, а тут будто и не замечал, какую ересь он нёс.
Ерунду Лестрейд начал нести с самого своего первого отчёта или даже с первого момента знакомства. Старший инспектор вызвал его в свой кабинет, однако в кабинете начальника был другой человек — модный денди опирался на зонтик с бамбуковой ручкой и смотрел в окно на вечерний Лондон. Костюм неизвестного из тёмно-синего твида был явно снят по мерке, а туфли на сравнительно высоком каблуке выдавали во владельце человека, наверняка готового на некоторые неудобства ради эстетики. Лестрейд сразу же почувствовал себя лишним рядом с таким джентльменом, да ещё и в чужом кабинете, хотя именно неизвестный был здесь посторонним:
- Если вы искали туалет, то вы явно ошиблись, - попытался он пошутить.
Мужчина обернулся к нему. Поначалу незнакомец показался сержанту Лестрейду очень молодым: возможно, это произошло из-за живого и любопытного взгляда - выражение глаз Лестрейд ухватил даже несмотря на то, что они прятались за очками в золотой оправе, - у людей за тридцать уже редко бывает такой взгляд, или из-за того, что мужчина был очень пластичным - это было заметно по повороту и выразительному взмаху руки, переместившей зонт - опять же плавность движений часто говорит о молодости, и с годами она теряется. Даже плешь в рыжих, тёмно-медных, волосах не смутила Грега — у некоторых и под тридцать начинается раннее облысение. В общем, лишь пару минут спустя, когда Грегори детально изучил лицо представшего перед ним мужчины и услышал его голос, он понял, что тому, возможно, уже за сорок.
- Я работаю на Британское Правительство. И с этого дня вы будете отчитываться мне о работе Шерлока Холмса над делами вашего отдела, - сразу же огорошил его модник.
- Может, представитесь для начала, - натянуто улыбнулся Грег, - разве есть такое звание — работник Британского Правительства?
В общем, знакомство Грега с Майкрофтом Холмсом было не самым приятным. С тех пор их отношения никак не менялись, хоть он и узнал Майкрофта на самую малость больше: ежемесячно Грег отчитывался о работе Шерлока и добавлял к отчётам разную отсебятину. Он гадал, когда же эта ледышка не выдержит и отчитает его, выйдет из себя, может быть, или ответит наконец на его трёп. Но этого никогда не происходило.
Самое близкое расстояние, которое между ними было, составляло около полуметра: это расстояние между двумя пассажирами у окон на просторных задних сиденьях БМВ, и это расстояние между всё ещё пришибленным Майкрофтом, которого только выпустили из камеры Эвр Холмс, и инспектором, который открыл ему дверь.
И несмотря на всё это, Грег хотел попытаться позаботиться о Майкрофте Холмсе.
***
Перед тем, как войти в Диоген, Грег нервно покурил, нарушая запрет на курение в общественном месте. Он затушил окурок о брусчатку и завернул его в блокнотный лист, который здесь же вырвал из блока.
После Грег продышался свежим воздухом, ожидая, когда запах сигарет выветрится, и взглянул на бледное солнце. Синоптики обещали грозу, но ни одна туча не омрачала небо Лондона, так что Грегори в уме попенял нерадивым погодникам и лишь тогда шагнул в Диоген.
Клуб молчунов встретил его обычной тишиной и особенным запахом дорогой старины. Грегу было не привыкать к обстановке клуба, и он спокойно прошёл сквозь залы антиквариата, среди которого сидели задумчиво молчащие фигуры, - словно в музее вместо ростовых кукол посадили людей. Некое оживление царило лишь в последней комнате — приёмной.
Здесь за моноблоком сидела Антея. Она, не глядя на клавиатуру, печатала что-то, причем это явно был не текст: Грег пригляделся и заметил, что она использовала большей частью цифры и горячие клавиши. Казалось бы, такая скоростная печать должна быть чрезвычайно громкой, но в Диогене даже клавиатура была вежливо бесшумной.
- Добрый день, Антея. Мне нужно увидеть мистера Холмса. Он на месте?
Антея перевела взгляд на Лестрейда. Её руки с машинальной точностью и скоростью продолжали стучать по клавиатуре:
- Добрый день, детектив-инспектор. Вам не назначено. Какая причина посещения?
- Мой отчёт, - солгал Грег.
Рука Антеи замерла в воздухе:
- Я известила вас о прекращении вашего задания по смс и по мейлу. Мне пришли уведомления о прочтении.
- О... Хмм... - инспектор замялся, - я, наверное, совсем забыл. Вы не могли бы сказать мистеру Холмсу, что я пришёл?
Антея смерила инспектора подозрительным взглядом, но всё же вышла из-за стола и прошла в кабинет начальника. Не успел Грег устроиться в кресле для посетителей, как Антея вернулась в приёмную:
- Мистер Холмс сегодня не принимает посетителей.
Грегу хотелось выругаться. Он чёртову неделю морально готовил себя для того, чтобы заявиться в Диоген, а других поводов увидеться с Майкрофтом не предвиделось. Выбора не было:
- Я подожду его.
- Я могу напомнить о вас, когда в следующий раз зайду к мистеру Холмсу, - предупредительно предложила Антея.
Грег не ожидал от неё участия:
- Было бы здорово, - он улыбнулся девушке, но она уже отвернулась к моноблоку.
От нечего делать Грег вытащил телефон и наушники. Он хотел посмотреть новости или сегодняшний матч, но мобильный интернет не ловил:
- Что за чёрт, - пробормотал он.
- Ваш телефон глушится. Если хотите войти в интернет, то вот, держите. - Антея положила на свой стол обычный на вид планшет. - Здесь установлена наша система кодирования и работает вай-фай.
- Спасибо, выручили, - Грегори выбрался из уютного кресла и взял планшет.
***
Именно так он оказался в полной темноте вместе с Майкрофтом Холмсом. Когда послышались шаги за дверью, инспектор как можно тише раскрыл сумку, чтобы схватиться за рукоять спрятанного там пистолета — творилось нечто странное:
- Что происходит, мистер Холмс? - прошептал Грег, но шёпот показался ему оглушительно громким.
Ему ответили не сразу. Сначала с едва слышным гулом включился экономно-тусклый свет: теперь за спиной Майкрофта едва-едва горели абажуры, однако шикарная люстра на потолке всё ещё не работала. Длинные тени расползлись по стенам, тьма отступила в самые углы кабинета, так и норовя выбраться оттуда.
- Вы задали неверный вопрос, - Майкрофт ответил так же тихо. - Стоило спросить, кем является человек, который сюда идёт. Я полагаю, что он связан с посланием, которое я получил сегодня утром.
Майкрофт достал из-за стола элегантный дипломат и положил его на стол: обтянутый кожей кейс отражал тусклый свет золочёными застежками с выгравированными коронами, пять барабанов для ввода кодового ключа показывали на чёрные нули. Холмс быстро ввёл комбинацию, так что Грег даже не успел увидеть номера, и кейс открылся.
Внутри оказался...
- Это... Это же просто кирпич, - Грег ничего не понимал.
Действительно, в кейсе оказался узкий красный кирпич с тонкими трещинами и сколотыми углами. Он был запакован в прозрачный пакет и лежал поверх папки с бумагами.
Майкрофт сардонически улыбнулся и перевернул кирпич вниз.
«СДОХНИ, УБЛЮДОК!» было нацарапано на кирпиче, острые буквы были залиты чёрной краской. Рядом с этой надписью, были кривые надписи поменьше: «УМРИ, ТВАРЬ!» и «ГОРИ В АДУ, ЖЕСТОКИЙ УРОД!». Кирпич сразу растерял всю свою обыкновенность, став очередной уликой.
Грег уже выхватил пистолет из сумки и встал из кресла. Он решительно подошёл к Майкрофту и положил руку ему на плечо:
- Перевернём стол и спрячемся за него, - едва слышно приказал он: - Кто бы это ни был, но он пожалеет, что вошёл в эту дверь.
- У меня есть идея получше, однако вы должны понимать, что никто и никогда не должен узнать о том, что вы сейчас увидите.
- Я ничего не скажу.
Сквозь стук бешено колотящегося сердца, Грег едва мог услышать шаги за дверью — насколько близко успел подойти убийца? Ему кажется, или шагов уже нет?
Пока Грег пытался унять сердцебиение и держал дверь на мушке, Майкрофт подошёл к картине, висящей за его столом. Когда Грег ненадолго обернулся, то он увидел лишь то, как громоздкая стена с августейшей Елизаветой на покачивающемся холсте совершенно бесшумно отворилась наружу, и в узкий проход стала видна другая комната — тусклый свет абажуров позволял заметить лишь невероятно маленький размер скрытой комнаты и серый цвет стен.
- Вам нужно особое приглашение? - недовольно позвал инспектора Холмс, сгорбившись протискиваясь в узкий низкий проём, и Грег поторопился вслед за ним.
Часть 3
- Не понимаю. Зачем делать такой маленький бункер?! - шёпотом возмущался Грег.
Они зажгли маломощную люминофорную лампу, но даже этого зелёного освещения хватало, чтобы увидеть всю комнату. Стоять в бункере оказалось невозможно — высота потолка была около полутора метра. Для экономии места мужчины сели валетом друг напротив друга, так что ноги Майкрофта лежали вплотную к ногам инспектора. Остальное пространство пола, не занятое ногами, было занято стеллажом, на полках которого громоздились запасы воды и провианта, плед, медаптечка, зажженная лампа и рация, по которой Майкрофт уже успел послать какое-то малопонятное сообщение «ка-ноль-два».
- Здание Диогена находится в исторической части Лондона и является культурным достоянием. Почти все стены являются несущими, так что мы были вынуждены обустраивать лишь существующую планировку.
На это Грегу было нечего сказать. Он замолчал, но от этого ему стало не по себе — везде была тишина, и стоило замолкнуть, как она снова набрасывалась на человека, абсолютно оглушая. В маленькой бетонной коробке тишина ещё больше концентрировалась, сгущаясь в осязаемую массу.
- Инспектор.
Грег встрепенулся и уставился на Майкрофта. Глаза уже привыкли к кислотно-зелёному химическому свету, но линии при таком освещении казались странными: тени становились мягче и выглядели обманчиво, они скрадывали возраст Майкрофта и его беспокойные морщины на лбу и у глаз — Грег мог только гадать, кажется ли он сам моложе, или только Майкрофт выглядит более доступным и менее высокомерным в огне люминофора.
- Что?
- Мне всегда было любопытно, почему вы так дерзко ведёте себя с начальством?
- Я не совсем понимаю, о чём вы.
- Вы ведёте себя так со старшим инспектором Ричардсоном.
- А, вы об этом, - Грег улыбнулся, - Старина Джерард в одно время получил ранение и, пока восстанавливался, вел факультатив в полицейской академии. Я был его самым усердным студентом. Точнее, стал самым усердным после того, как он вправил мне мозги... Постойте... Вы хотите сказать, что не знали?
Майкрофт озадаченно нахмурился:
- Этого не было в его деле. Возможно, этот факультатив ему засчитали за службу, чтобы не прерывать стаж и начисляли за тот период зарплату, - мужчина покачал головой: - Им следовало бы отразить это в отчётности.
- Наверняка, - воодушевился Грегори. Конечно, кто-то хотел убить Майкрофта, и они прятались от убийц в маленькой консервной банке из бетона, но он был как никогда близок к тому, чтобы завести с Холмсом более-менее приятельский разговор: - Разумеется, я совершенно не так веду себя с суперинтендантом или с помощником комиссара. У вас наверняка сложилось обо мне плохое впечатление. А почему вам стало интересно?
Майкрофт взял паузу перед ответом, он некоторое время очень пристально смотрел примерно на правое ухо Грегори, и инспектор почувствовал, как к его лицу бросилась кровь от смущения:
- При мне вы постоянно нарушаете служебный этикет и ведёте себя фривольно. Возможно, это связано с тем, что я моложе вас, но при этом являюсь вашим начальником? Я не думал, что у вас могут быть с этим проблемы...
- О, нет, постойте, - Грег поднял ладони, будто защищаясь от подобной мысли. Он хмурился, не совсем понимая, о чём речь: - Когда я вёл себя с вами фривольно?
- Во время отчётов вы говорите о пончиках, квартплате и селезнях, отпускаете совершенно несвоевременные и неприемлемые шуточки, делаете безвкусные комплименты одежде.
Грегу захотелось провалиться под пол, ведь он был почти уверен, что Майкрофт до конца будет игнорировать его идиотскую отсебятину:
- А, вы об этом...
Несмотря на стыд, Грег всё-таки посмотрел на Холмса — тот вскинул брови в ожидании ответа — и подумал, что у Майкрофта всё-таки очень артистичное и выразительное лицо:
- Я пытался быть дружелюбным. Но, видимо, просто был навязчивым. Мне жаль. - Грегори вздохнул. - И раз уж мне жаль, то я хочу сразу повиниться в том, что моё обещание о вас позаботиться было очень самонадеянным. Господи, я кое-как смог пробиться к вам в кабинет! Как я могу заботиться о вас, если мы видимся от силы пару раз в месяц! А сейчас, когда я не буду докладывать вам о делах Шерлока, у нас даже не будет повода встречаться. Я абсолютно не понимаю, как подступиться к этому обещанию.
- Как я уже сказал, я освобождаю вас от слова, данного вами сгоряча. Поверьте, немногие могут похвастаться тем, что дали обещание Холмсу и не выполнили его совершенно безнаказанно.
- Вы говорите о себе или о Шерлоке?
- Я говорю от лица нас обоих.
- В таком случае спасибо, но я не хочу забывать об этом обещании.
- Что значит - не хотите?
Грегори, который всё время чувствовал, как у него краснеют уши и шея, взмолился, чтобы его загорелая кожа и зелёный свет скрыли этот факт.
- Просто так, - ляпнул он. - Как вы думаете, что они там делают? Ну, убийцы.
- Ищут бункер. Как только найдут — начнут закладывать взрывчатку, чтобы подорвать дверь, - ровно ответил Майкрофт.
- Ха. Яс-но.
- Предупреждая ваши вопросы, хочу сказать, что взрыв — это единственный вариант развития событий. В бункере действует изолированная система вентиляции, так что он полностью отделен от внешней среды, а электродуговую плавку бетона можно исключить — её бы мы почувствовали по нагреву. Что касается ключа - найти его им точно не удастся.
У Грегори даже и не возникли такие вопросы. Он сразу поверил словам Майкрофта.
Ему вспомнилось, как в начале службы его вызвали на патрулирование полигона по нейтрализации старых боеприпасов. Тогда обнаружили целый склад боеголовок и мин времен Первой Мировой Войны и их надо было нейтрализовать в самом срочном порядке. Полигон располагался в отдаленной глуши, среди живописных скал, зелёной травы и густых хвойных деревьев: там было тихо, крупная живность и большинство птиц давно покинула те красивые, но непредсказуемые места. Воздух был пьяняще свеж и прозрачен. Грег только начал караульный обход, когда земля содрогнулась, а тишина взорвалась шумом и какофонией — заплутавшая воронья стая взметнулась с деревьев, бестолково каркая. Грега прошиб то ли озноб, то ли отдаленная вибрация ужасного взрыва — он не мог понять, все его чувства словно оглушило.
После того случая Грег больше никогда не присутствовал при взрыве, хотя ему часто приходилось видеть последствия.
Сейчас он мог очутиться в эпицентре. И тогда во что превратятся его кости? Смогут ли его узнать, если его разорвёт раскалённая бетонная крошка? Трупы после взрывов редко бывают похожи на людей, которыми они были.
- Инспектор, возможно, вам хочется передать кому-то свои последние слова, - Майкрофт был чертовски спокоен, когда произнес это, - У нас всё ещё есть рация. Разумеется, судя по тому, что на мой сигнал не отреагировали, рацию могут глушить. Но есть второй вариант: моих связных устранили, и это значит, что ваше сообщение всё-таки поступит на станцию и позже его прослушают.
Рация лежала неподалеку от Майкрофта на полке, и тот взял её в руки. Громоздкий радиопередатчик с антенной производил впечатление артефакта, который на века спаяли ещё до рождения Грегори.
- Очень мило с вашей стороны, - нервно ответил Грег.
Ему вспомнились все незаконченные дела: назначенные посиделки в баре с Джоном Уотсоном, очередное вялотекущее свидание с дизайнером одежды Ритой Вачовски, обещание занести бывшей жене шуруповерт, который он уже месяц, как одолжил, грязное бельё в стиралке и невымытая с утра кружка с десятками нечистоплотных кружочков на стенке; в конце концов, он так и не успел записаться в бассейн, на прошлой неделе открытый в соседнем районе, и не успел бросить курить. Он бы покурил сейчас, перед смертью, но сигареты остались в кармане пиджака, а пиджак и сумку он оставил в кабинете Майкрофта. И как он мог оставить такую важную вещь, как сигареты, в кабинете и взять с собой пистолет, который никак его не спасёт?
- А Шерлок говорил, что меня убьет курение! - инспектор коротко хохотнул, - О, чёрт, этот гений наконец будет не прав!!
Майкрофт тоже немного улыбнулся:
- Он бывает не прав гораздо чаще, чем вы думаете.
- Когда например?
- В пустяках он ошибается чаще всего. Так вы оставите сообщение?
Грег сильнее сжал рукоять пистолета — тот оттягивал ладонь стальной тяжестью, очень надёжный и реальный, в то время как всё за стенами бункера казалось лишь миражом — даже желанные сигареты казались далекой иллюзией. В голове щёлкнуло, как будто барабан стал на место в револьвере: круговерть мыслей прекратилась и стало спокойно. Он ничего никому не должен: его родители уже десятилетия как преданы земле, первая бывшая жена счастливо замужем уже в третий раз и родила ребёнка, вторая бывшая жена живёт с бойфрендом и двумя собаками, далматинцем и ретривером, родственники Грега живут далеко и он уже давно с ними не общался, а на службе его заменят — наверняка, Донован, - как заменяют сточившийся винтик в точном механизме. Его имущество отпишут государству, и оно же позаботится о его могиле, отдав последние почести. Рита Вачовски, возможно, наконец обратит внимание на пухлого милого господина управляющего, который засматривается на неё в кофейне, где они обычно встречаются, а Джон Уотсон и так уже вполне счастлив. Инспектору вдруг показалось, что всё, о чём он подумал, уже случилось, будто он уже умер.
- Я верю, что... - Грег облизнул пересохшие губы, - никто не ждёт от меня посланий, мистер Холмс. Давайте хоть перед смертью я начну называть вас Майкрофтом и на ты? Потому что, хах, ты всё-таки моложе меня, хоть и такая важная шишка.
- Допустим, - Холмс энергично кивнул, ослабил хватку галстука и расстегнул первую пуговичку рубашки. Грег нехотя снова засмотрелся на гипнотичный узел, болтающийся у ключиц Майкрофта.
Зелёная лампа мигнула несколько раз и потухла. Майкрофт и Грегори во второй раз за вечер оказались в кромешной темноте. На сей раз более пронизывающей — холодные бетонные стены, пробирающая прохлада бетонного пола; кажется, выдохни — выдох замрёт в неподвижной темноте.
Грег затаил дыхание и прислушался — Майкрофт спокойно дышал и тепло его тела согревало левую ногу Грега от самого бедра до ступней. Этой ногой инспектор вплотную прижимался к правой ноге Холмса — они ещё никогда не были так близко друг к другу, их разделяло лишь два слоя ткани.
- Майкрофт... Мы сейчас умрём?
- Вероятно, инспектор.
- Ну хоть сейчас давай перейдём на ты. И у меня есть имя - Грегори.
- Хорошо, Грегори.
Грег рвано выдохнул. Он нашарил в темноте щиколотку Майкрофта и крепко её сжал — чёрт знает, что было такого в этой щиколотке, но её было так приятно ощущать в руке: чуть выше тонкой ткани носков можно нащупать тёплую мягкую кожу с жёсткими волосками. Рука взята в плен между щиколоткой и шерстью брюк и ладонь заметно нагревается.
- Что ты делаешь? - послышался спереди звенящий голос. В нём было так мало обычной, по-лягушачьи холодной, брезгливости.
Грег хотел было засмеяться, но смешок застрял в перехватившем от волнения горле.
И раздался щелчок...
Щёлк...
Щёлк...
В стене справа от Грега что-то смещалось, становилось в пазы - неумолимо открывалось.
***
Грег подаётся вперёд и впивается пальцами в плечи Майкрофта, наверняка оставляя синяки. Он с силой целует нежные, прохладные губы своими сухими, обветренными, ужасно бесчувственными от страха губами. Он никак не успевает насладиться этим прикосновением, которого так жаждет.
Раздаётся нечто ужасно громкое и роковое. Лязгает металл. Щёлкает механизм.
Тик-так.
Тик-так...
Время кончается.
Грег в отчаянии прокусывает губу Майкрофта и всасывает её, наполняя рот тёплым железом.
Часть 4
Мужчина выходит из Диогена на тёмную неосвещенную улицу и бестолково оглядывается. Воздух пахнет дождём, озоном, ветром... Но он не обращает на это внимание. Он до сих пор не может понять, что произошло с ним и что случилось с остальным миром.
Вдруг к нему подъезжает БМВ, из неё выходит представительный шофёр и церемонно открывает перед ним дверь. Вскоре машина с пассажиром, хищно урча мотором, выруливает на середину полосы, и её красные прищуренные фары скрываются за поворотом.
***
Кабинет был ярко освещен: электрические свечи люстры горели каждая на своём месте, два абажура на высоких тумбах изгоняли тени из углов. На деревянном столе стоял открытый дипломат с натёртыми до блеска золочеными ручками и пятью барабанами цвета слоновой кости, снова вернувшихся в исходное положение — 00000. В дипломате, на папках из толстой, кремового цвета бумаги, и листах с гербовыми оттисками, лежал кирпич с угрозами в пакете для вещдоков. Дипломат был поставлен так, что из кресла для гостей и из кресла хозяина кабинета было видно его содержимое. На кожаном кресле для гостей, со спинкой, отделанной потёртым падуком, висел забытый скромный пиджак, а на его удобном сидении лежала сумка-мессенджер, измаранная где-то в побелке.
Такое же кресло стояло за столом — но удивительное дело, это кресло выглядело гораздо солиднее, чем свой близнец для гостей.
Тик-так.
Тик-так.
Тик-так...
Бежит секундная стрелка, торопясь приблизить очередной рассвет.
10:46
В кабинет влетает Антея. На её руках неоконченный маникюр, на шее следы глиняной маски, не говоря уже о том, что она одета в домашнюю пижаму, поверх которой накинуто пальто. Она судорожно бросается к картине за столом Майкрофта и выделывает странные пассы руками, будто колдуя перед Елизаветой — эти движения считывает небольшой датчик за картиной.
Она не знает всех обстоятельств, но полученного сообщения ей достаточно — код К02. К - «клетка»; 0 — узник «клетки» безвреден; 2 - узника «клетки» необходимо тайно эвакуировать в течение 20 минут.
Как только она заканчивает первый танец руками, открывается первый замок, и она начинает следующий — взмах вправо, резкий рубящий удар...
Ей нужно открыть 5 замков, и она в уме по латински проклинает параноидальную осторожность Майкрофта. По её мнению, 3 замков было бы достаточно.
Когда дверь чуть поддаётся наружу, Антея подбирается, готовая ко всему — эту Клетку Майкрофт построил для допроса и временного содержания некоторых особо опасных или особо важных людей, о задержании которых никто не должен был бы узнать. Клетку можно открыть лишь из кабинета, и невозможно открыть изнутри, и потому она представляет собой идеальную тюрьму, слишком жестокую для гуманного Майкрофта, который так никогда ею и не воспользовался. Антее ситуация кажется более чем исключительной.
В образовавшийся зазор Антея видит то, что творится в Клетке, и на мгновение цепенеет.
Она готова придушить Майкрофта, напугавшего её до потери пульса и сейчас весьма с забавным видом моргающего. Антея с мстительностью запоминает ошеломленное и бледное выражение лица своего несносного начальства. Она не успевает спрятать ухмылку, когда Холмс переводит на неё потерянный взгляд.
- Кхм-кхм, - приходит она на выручку шефу.
Лестрейд, вцепившийся в губы Майкрофта, оторвался от своей жертвы и направил на неё заряженный зиг зауэр. У него совершенно дикое выражение лица, а в уголках губ скопилась кровь, но её не напугать ни упырями, ни оружием.
- Ситуация разрешилась, - сымпровизировала Антея с каменным лицом, - Мистер Холмс, будут ещё приказы?
- Нет, спасибо Антея, - с задержкой ответил Майкрофт и, уже вполне собой овладев, отпихнул Лестрейда и кое-как протиснулся в кабинет.
- Вы в порядке, детектив-инспектор? - спросила она.
Грегори Лестрейд промычал что-то нечленораздельное и вышёл на свет в кабинет. В этот момент Антее почти жалко бедного инспектора — тот выглядел отчаявшимся безумцем, которого выпустили из замка Ив. Что же с ним сотворил шеф?
- Грегори.
Лестрейд обернулся на голос Майкрофта.
- Вас подвезут до дома.
Инспектор кивнул и принялся собирать свои вещи, пока секретарь с присущей ей скоростью отправляла по блекберри приказ прислать машину к Диогену.
Когда Антея и Майкрофт остались в кабинете вдвоём, мужчина позволил себе без сил опуститься в своё любимое кресло. Его верный секретарь встала перед его столом, готовая к новым приказам.
Майкрофт довольно долго молчал, и Антея с сожалением заметила на его лице новые следы беспокойства и усталости: она работала на мистера Холмса уже восемь лет, и эти восемь лет не пощадили мужчину.
- Мисс Дюморье, - наконец начал Майкрофт после долгой паузы, - я вас поздравляю.
Антея улыбнулась:
- Как вы узнали, сэр?
- Ваше поведение на неделе изменилось, что дало повод для подозрений. А в этой одежде всё стало более чем очевидно.
Женщина, не сдержавшись, нежно положила руку на живот:
- Станете крёстным, мистер Холмс?
- Как показала практика, я совершенно не умею обращаться с детьми.
- Это не так, - мягко возразила Антея и правой рукой, с накрашенными перламутровым лаком ногтями, накрыла левую руку, маникюр на которой был ещё не доделан.
Сейчас было почти 11:00, учитывая то, что завтра у секретаря выходной, цвет её лака и следы косметической глины на лице — Антея готовилась к свиданию, скорее всего, в ресторане, ведь театральный сезон ещё не начался. Так как большинство ресторанов закрывалось уже к 02:00, а Антея ещё не успела прихорошиться, Майкрофт предположил, что она опаздывает.
- Мисс Дюморье, вам идёт ваше новое положение. Я уверен, ваш партнёр будет счастлив узнать о пополнении и вам не стоит переживать. Нельзя придумать более подходящего времени для такой хорошей новости, чем позднее субботнее свидание.
- У вас сегодня тоже было позднее субботнее свидание, сэр, - ответила женщина новым тёплым голосом.
- Это вовсе не то, о чём вы подумали, - с досадой ответил мужчина: - Разве вы не опаздываете?
Антея взглянула на экран телефона:
- Вы правы. Однако позвольте уточнить одну деталь: у инспектора Лестрейда — незарегистрированное оружие, возможно, стоит его изъять? Всё-таки, это не та же ситуация, что с мистером Уотсоном, который по мере сил защищает вашего брата.
- Оружие может ему пригодиться, - коротко и бескомпромиссно ответил Майкрофт.
- Понятно, – удивилась Антея: - До завтра, мистер Холмс!
- До свидания.
Уже в дверях женщина обернулась и, не удержавшись, сказала:
- Это всё-таки именно то, о чём я подумала.
Майкрофт на это лишь высокомерно вздёрнул голову, как бы говоря «Разве?». Антея улыбнулась и ушла, в спешке чуть не прищемив полы пальто дверью.
Тик-так...
Тик-так...
Майкрофт открыл ноутбук и попытался вновь вникнуть в работу. По данным разведки, некий Лабиту встречался на неделе с состоятельным гражданином ОАЭ и они говорили о финансировании сомалийских сепаратистов, что приводило к 4 вариантам сценария... Майкрофт подумал обо всех 4ёх, а затем по пути размышлений нашёл на сокровенный вопрос — собственно, почему эти варианты так важны? Что он хотел сындуцировать? Майкрофт попытался мыслить сверху вниз, дедуктивно: он вспомнил, что думал о трёх рычагах возвращения престижа— оптимизации госбюджета, предотвращении терракта, выявлении шпионского агента. И к чему-то одному относился разговор Лабиту о финансировании сомалийцев, так к чему же?
Не выявив связи, Майкрофт глубоко вздохнул.
Как только он ослабил фокус внимания, мысли тут же вернулись к произошедшему в Клетке. Весь его разум заполонился образами, обрывками каких-то невразумительных предположений (мечтами), бесполезным анализом своих эмоций и чувств — в общем, бурей хаоса, что было весьма досадно после тщетных попыток работать рационально. Разумеется, причиной хаоса был детектив-инспектор — тот самый мужчина, который возбуждал мечты о романтических отношениях, которых Майкрофту в жизни ещё не довелось испытать.
С двенадцати лет Майкрофт знал, что хочет стать политиком, и с тех пор не менял своего решения сторониться сердечных волнений — те будут лишь мешать карьере и важной работе. Только однажды у него была интимная близость с другим человеком: тогда студент Майкрофт Холмс решил раз и навсегда узнать, что пленяет великие умы гениев в плотской игре тел и почему художники нередко почитают обнаженную натуру прекрасной музой, тогда как он, рассматривая людей в бассейне или просто глядя на себя в зеркало, часто убеждался в ущербности тела? Он выбрал для своего небольшого эксперимента партнёра-мужчину, о мимолётной связи с которым никто так и не узнал. Так сексуальный опыт Майкрофта стал для него синонимом разочарования.
И отчего-то, спустя столько лет, Майкрофту вдруг захотелось тепла, причем одного конкретного человека. Хотя он точно знал, что Грегори Лестрейд ни разу не был замечен в обществе мужчины-гея или бисексуала, почему-то именно этого человека призрачная эмоциональная часть его эго избрала как объект симпатий. Исходя из своего знания жизни Лестрейда и из того факта, что люди под пятьдесят уже не меняют своей сексуальной ориентации, Майкрофт не надеялся на взаимность. И то, что произошло в Клетке, могло быть как не совсем адекватной реакцией на опасность, так и освобождением латентной гомосексуальности, но даже в последнем случае на некие партнёрские отношения нельзя было расчитывать — скорее, Грегори начнёт избегать его и попытается забыть этот случай, возможно, даже проявит агрессию, если попытаться ему напомнить.
Майкрофт взглянул на время — 11:40 — и решил, что всё-таки пора отдохнуть. Напоследок он проверил сайт новостей — оказалось, из-за грозы случилась поломка на лондонской распределительной подстанции — а затем засобирался домой, высыпаться в более удобной кровати, чем диван, на котором он ночевал, оставаясь в Диогене.
Часть 5
Когда он вышел из Диогена, один из охранников, хмуро и почтительно ему кивнув, закрыл за ним дверь. Лондон был непривычно мрачен и готичен без уличного освещения. После грозы воздух был свеж, и даже вездесущий городской смог не мог испортить той особенной лёгкости, которая обычно витает после обильного дождя с громом. Звёзд и луны видно не было. В такой темени Майкрофт едва заметил подъезжающую к нему служебную машину со знакомым силуэтом — она как раз заворачивала на перекрестке - и подумал о Грегори Лестрейде: доехал ли инспектор до дома, смог ли он спокойно уснуть после пережитого или ему потребовалась не одна сигарета, чтобы утихомирить играющие нервы.
Он не услышал и не увидел человека, притаившегося за колонной. Человека опасного хотя бы потому, что он был готов на убийство, а в руке у него был кухонный нож для разделки мяса. Когда этот неизвестный вышел из-за колонны и со сверхъестественной скоростью, которая возможна в живом существе лишь в моменты крайнего напряжения, подпрыгнул к Майкрофту, тот едва успел от него отшатнуться, сделав пару неловких шажков назад. Синапсы его мозга, заторможенного из-за долгих переработок, отсутствия отдыха и замедленного метаболизма, вдруг вспыхнули лихорадочной электролитической активностью: он ясно увидел перед собой нападающего — высокий и худой, но по-юношески нескладный молодой человек с шарфом, обмотанным вокруг нижней половины лица. Сейчас лицо его вытягивалось, состраивая выражение острого искреннего сожаления. У нападавшего были карие глаза, густые и взлохмаченные брови под кудрями, прикрытыми шапкой и капюшоном худи. А ещё, как Майкрофт знал, у этого паренька были смешливые ямочки на щеках.
Майкрофт мог много сказать о нападавшем. Ему 16-лет, его зовут Филлипс Уотерс, и он тот самый подросток, который бросил сегодня в окно Диогена кирпич с угрозами в адрес Александра Понтедра, завсегдатая клуба. Этим утром охрана доложила Майкрофту о смешном вандале, который пытался пробить бронированное антивандальное окно кирпичом около десятка раз, пока его не спугнули секьюрити. Майкрофт тогда просмотрел видео, где вандал, закрыв от камеры лицо, пытался разбить стекло, а после отправил кирпич своим следователям, чтобы точно определить преступника.
Через час он уже знал о Филлипсе всё, что можно было узнать, не обращаясь к свидетельским показаниям: например то, что он родился 13 июля в Чешанте, воспитывался матерью и бабушкой, поступил в престижный Лондонский Университет Искусств, но был исключен из-за прогулов, но домой он так и не вернулся. В университете он подпал под влияние секты, которая его и приютила после исключения; это нелегальное объединение провозгласило себя Церковью Обожествления Сущности, оно выступало за радикальные меры в защиту природы - сущности человеческого бытия. В этом и крылась причина ненависти Филлипса к Александру Понтедре, представляющего в парламенте интересы промышленного сельского хозяйства, которое наносило урон окружающей среде. Майкрофт распорядился тогда предъявить подростку обвинение в вандализме и устроить встречи Филлипса с социальным психологом.
Предъявить Филлипсу обвинение должны были завтра, но уже сегодня он отправился убивать Понтендру, которого он спутал в темноте с Майкрофтом, что было неудивительно: глаза Филлипса слезились, раскраснелись из-за лопнувших сосудов и вспухли — на лицо было воспаление, при котором вполне могла развиться куриная слепота. Промах Майкрофта состоял в том, что он не догадался о том, что Филлипс действительно решится на убийство, хотя десять безуспешных попыток разбить окно Диогена должны были подсказать ему, что этот подросток может быть убийственно упорен.
Ситуация была почти смешной. Он положил кирпич в портфель, чтобы спрятать его с глаз посетителя. Много позже пришёл детектив-инспектор и вдруг выключился свет — гроза вывела из строя распределительную подстанцию и во всём центральном Лондоне, не подключенном к экстренной сети питания. В Диогене затем включилась запасная сеть электропитания, продуманная службой охраны Майкрофта, которая тогда совершала дополнительный обход по зданию.Тогда-то Майкрофт и вспомнил про кирпич и решил немного поиграть на нервах Грегори. Ему показалось, что несколько минут в Клетке наедине — это безумно, но зато достаточно интимно — и он сымпровизировал, пользуясь стечением случайных обстоятельств. В конце концов, разве он не мог позволить себе треть часа провести с мужчиной, который ему нравился, перед тем, как покончить встречаться с ним даже по работе? Он планировал после отмены «задания» Грегори, избегать того, как огня, беречь себя от ненужных мечтаний.
К чему привела его осторожность? Он относился к десятку людей, которые полностью определяли основные аспекты политики Великобритании, он засекретил своё положение, уничтожил все документы, официально подтверждающие его статус, скрылся с радаров всех возможных угроз, кроме разве что тех, что исходили от его авантюрного брата и ужасающей сестры.
А теперь этот глупый Уотерс не может остановить свой нож. Этот парень не стал замахиваться — он выставил нож на уровне живота и просто выдвинул лезвие вперёд, всем телом подавшись навстречу. За ту секунду, что разделяет Майкрофта от удара клинком, парень только и успеет, что состроить сожалеющую гримасу и хлопнуть пару раз ресницами, а сам Майкрофт, заваливающийся на спину, даже не сможет уйти с траектории лезвия — его ноги уже потеряли опору, его правая рука сжалась на рукоятке зонта и пытается направить зонт на колено Уотерса, но не успевает так же, как и левая рука не успевает оттолкнуть Уотерса. Шофёр не успеет выйти из машины. Охранник Диогена не успеет открыть дверь ключом.
Оружием нападения служил типичный поварской нож с тяжёлой рукоятью, размерами клинка — 25 см в длину и 3 см в ширину — и с такими характеристиками лезвие точно приведёт к обширному кровотечению. Также существовала примерно 70% вероятность того, что нож пройдёт сквозь корпус и вонзится в позвоночник, тогда Майкрофт, скорее всего, умрёт, либо, в лучшем случае, станет инвалидом. Кровотечения было никак не избежать, но можно было уменьшить вероятность травмы позвоночника. Майкрофт дёрнул правую руку с зонтом вбок, вправо, чтобы с помощью полученного момента инерции корпус сместился чуть левее.
Собственно, это всё, что он мог сделать, чтобы минимизировать физический урон. Его реальное спасение в дальнейшем зависит от того, как быстро приедет скорая и сможет ли он дожить до её приезда.
Оставшуюся часть секунды рука медленно-медленно смещала зонт направо, а его тело поддавалось налево. Так как всё-таки он мог сейчас умереть, то Майкрофт решил напоследок подумать о чём-нибудь приятном. Например, о поцелуе в Клетке.
Тот единственный поцелуй, что он помнил, состоялся в 19 лет: склизкий язык, непривычное и отталкивающее ощущение чужого дыхания на своём лице, лёгкая брезгливость и отстраненность. Этот поцелуй был совершенно другим, а потому совершенно выбил Майкрофта из колеи. Поцелуй оказался поначалу нежным и трепетным. Ощущение чужих губ резонировало в Майкрофте, и узлы связующих мод резонанса дрожали в низу живота и в солнечном сплетении, согревая его изнутри. Он тогда оторопел от неожиданности и никак не мог открыть рта, впустить чужой язык, скользящий в ложбинке между его губ, поэтому Грегори его укусил. Майкрофт до сих пор ощущал тяжелую пульсацию крови в месте укуса — сосредоточившись на этой пульсации, можно было восстановить в памяти момент, когда зубы Грегори оттянули его замершую холодную нижнюю губу, после чего они смогли наконец более тесно прижаться губами друг другу, так, что их дыхание смешалось. Неужели все поцелуи ощущаются так, а прошлый опыт обмена слюнями был скорее исключением, нежели правилом?
Бесполезные размышления.
Раздался какой-то крик.
Майкрофт попытался отстраниться от неприятного беспокойного крика и погрузиться глубже в свои мысли — в хаос, который постоянно маячил на грани сознания. У этого хаоса был горько-сладкий вкус несбывшихся чаяний, каждую из которых Майкрофт мельком просмотрел: там была фантазия о том, как Грегори Лестрейд будит его по утрам и как они спят в их общей тёплой постели, там нашлось место заполненному холодильнику, который Грегори наверняка заполнил бы вредной едой, и был уголок для совместных ужинов, стоял диван для просмотра вечерних новостей бок о бок, и кровать для смутных и расплывчатых сексуальных мечт.
Майкрофт не давал ни одной такой фантазии собственного места. Но если бы Майкрофт Холмс когда-нибудь решился бы организовать этот бардак в комнату, то она стала была его любимым и самым уютным местом в чертогах. В ней нашлось бы место для воспоминаний и фактов: о том, например, что Грегори Лестрейд никогда не хотел иметь детей, как, собственно, и Майкрофт Холмс; о случае, когда Грегори Лестрейда арестовали в Болгарии, где он спутал общественный пляж с нудистским, а Майкрофту Холмсу потом принесли довольно забавный отчёт по детективу-инспектору; там хранился бы факт о том, что пенис селезня имеет форму отвёртки, и о том, что Грегори Лестрейд любит пончики без начинки, так как начинка после надкусывания всегда норовит упасть ему на галстук, который тот не умел завязывать. Если бы Майкрофт оглядел все полки этой комнаты (наверняка, это был бы уютный зал с камином), он бы понял, почему именно Грегори Лестрейд невольно привлёк его внимание. Это стало бы кристально ясно, и тогда Майкрофт, может быть, был бы более решителен с инспектором, о гетересексуальной ориентации которого говорили все факты из отчётов его специалистов.
Но как бы глубоко ни был Майкрофт в своём сознании, звук выстрела всё равно заставил вернуться в реальность.
Бах!
Он с удивлением заметил, как в плече Филлипса Уотерса появилось огнестрельное ранение. Импульса пули было достаточно для того, чтобы Уотерс отвёл руку в сторону. Майкрофт с недоверием следил за тем, как нож отклоняется влево, а затем мир вернулся к прежней головокружительной скорости — нож проскальзывает по боку Холмса, не задевая важных органов, и мозг, не мотивированный непосредственной опасностью, возвращается к штатной работе. Ненадолго.
Удар об асфальт. Потеря сознания.
(Часть 6 в комментарии внизу)
На этот раз нам прислали более объёмную работу, так что готовим чаёк к чтению!
Использованные ключи: гроза, кирпич, первый раз
Форма: фик
Название: K02
Предупреждения: ООС
Рейтинг: PG
Карточка
Часть 1
- Кхм, - кашлянула Антея, но Майкрофт проигнорировал её намек.
- Кхм-кхм, - повторила Антея, но и на сей раз Майкрофт сказался глухим.
- Кхм-кхм-кхм.
- Вы заболели? - наконец обратил на неё внимание Майкрофт.
- Нет.
- Мне всё же кажется, что у вас скарлатина. У вас как раз подходящий возраст.
- Мистер Холмс, пришло время проявить к себе человечность.
- Вы много на себя берёте. И ваш рабочий день закончился пять часов назад.
- Нет. Это как раз мне по плечу. Вы не можете работать три дня совершенно без отдыха.
- Неужели?
Антея и Майкрофт оценивающе друг на друга посмотрели, и девушка сдалась:
- Тогда, мистер Холмс, напоминаю, что детектив-инспектор Лестрейд с обеда ожидает у вас аудиенции. Я его не пустила по вашему приказу.
- Надеюсь, он проявит благоразумие и уйдёт.
Она резво, по-военному, собрала свои бумаги со стола Майкрофта и сложила их в папку, а затем неслышной тенью выскользнула в коридор. И Майкрофт мог поклясться, что в открывшуюся щель между дверью и косяком, вытянув шею, пытался заглянуть инспектор Лестрейд.
Как только дверь затворилась, в кабинете повисла тишина. Её, как лёд, пытался разбить своими ударами часовой механизм.
Тик-так.
Тик-так.
9:23.
Майкрофт замер в кресле, уставившись в одну строчку в отчёте и редко механически моргая. Мыслями он был где-то далеко от своего кабинета в Диогене: он перенёсся с китайской биржи акций на нефтяные месторождения ОАЭ, а оттуда в США на производство пластмасс и композитов, далее он пересекал Атлантику, чтобы с турбинными лопатками для Роллс Ройс пропутешествовать на завод в Ковентри... Несмотря на натянутые американо-китайские отношения, этот путь всё ещё был доступен, и действовать так было удобнее, чем через Чили.
Когда он вышел из ступора, то без промедления напечатал на ноутбуке несколько мейлов, затем уточнил стоимость палладия и платины на рынке, и отправил ещё один мейл.
Тишина покрывалась трещинами.
Тик-так.
Тик-так.
Уже 10:01.
Майкрофт зажмурился и потёр виски холодными пальцами. Разум продолжал генерировать новые выводы, не давая отдохнуть и перевести дух. На сетчатке всё ещё мелькали разноцветные графики биржевых сводок, наложенные на график потребляемой Британией электроэнергии, и Майкрофт безуспешно пытался стереть воображаемые линии усилием воли.
- Прошу прощения, - внезапно раздалось от дверей.
Владей Майкрофт собой чуть хуже, он бы уже нажал на тревожную кнопку от страха — он совершенно забыл об ожидающем его полицейском, который решил без приглашения ворваться в его кабинет. И зачем инспектору вообще это делать? Теперь он просто стоял у порога, вальяжно опершись левым плечом о косяк. Поза Лестрейда говорила о том, что он довольно долго так простоял. Что он успел увидеть, пока был в дверях?
Майкрофт неторопливо оглядел инспектора неприятным холодным взглядом. Вид Лестрейда мало чем отличался от обычного: мятая рубашка, пиджак, который инспектор снял и перекинул через правую руку, потрепанные туфли, первый сезон которых наверняка пришёлся ещё на миллениум, сумка-мессенджер с ремнём через плечо болталась спереди. У сумки был запыленный вид, означавший, что хозяин часто ставил её на пол, а щетина говорила о том, что инспектор не брился со вчерашнего утра. По мнению Майкрофта, Лестрейд всегда выглядел несколько неопрятно.
Пока Майкрофт смотрел на Лестрейда, инспектор смотрел на узел галстука Майкрофта. Вообще, люди довольно часто не смотрели Майкрофту в глаза: подчинённые побаивались его, обывателям не нравился его взгляд и великосветские манеры, а люди высшего света часто находили его персону неприятной, потому что сам его вид напоминал им о делах. Лестрейда Майкрофт относил к подчинённым.
- Добрый вечер, детектив-инспектор. Вас учили стучаться?
- Было тихо. Я думал, вы уснули.
- Если бы я уснул, что бы вы делали в моём кабинете?
Лестрейд наконец выпрямился.
- Прошу прощения, не подумал. Сегодня первая суббота месяца.
- Это известный факт.
- Разве вы не ждёте отчёта?
- Если память мне не изменяет, то я освободил вас от этой обязанности.
- Я забыл. У меня не такая хорошая память, как у вас, - улыбнулся мужчина, посмотрев наконец Майкрофту в глаза.
Да, Лестрейд был подчинённым, но не вёл себя, как подчинённый — не боялся смотреть в глаза и вёл себя довольно...своеобразно.
Прямой взгляд - это невербальный сигнал для сближения, но Майкрофт совершенно не понимал, зачем Лестрейд так делает. Инспектор часто вёл себя неформально, будто они были приятелями: свободные позы, улыбки, шутки и разговоры на посторонние темы. Похожее отношение Майкрофт также заметил в обращении Лестрейда со старшим инспектором, что утвердило его в мысли, что Грегори Лестрейд по натуре весьма дерзок по отношению к авторитетам и не придерживается официального тона.
Такое поведение Лестрейда раздражало перфекционизм Майкрофта. Впрочем, иной человек и не смог бы сработаться с Шерлоком, ведь что, если не умение противопоставить себя авторитету, помогло сержанту Лестрейду отстоять своего протеже-наркомана, каким был Шерлок, перед комиссаром? В первое время лишь этот факт примирял Майкрофта с присутствием детектива Лестрейда. Затем, пару лет спустя, Майкрофт признал за инспектором другие качества, куда более ценные, чем субординация.
- Раз мы разобрались с вашей памятью, то не пора ли вам домой?
- Но я так долго ждал. Может быть, мне всё-таки вам отчитаться? Отчёт уже составлен, много времени это не займёт.
- Пять минут, я вас слушаю, - с самым неприятным выражением лица сказал Майкрофт и закрыл крышку ноутбука, где все ещё был открыт сайт биржи и разражалась молнией иконка прогноза погоды.
- Можно сесть для начала?
Майкрофт наклонил голову набок, и инспектору этого жеста было достаточно для приглашения. Он отодвинул кресло и вытащил из сумки-мессенджера смявшиеся листы, которые пошли волнами от влаги — очевидно, на них уже успели что-то разлить.
- За этот месяц Шерлок принял участие в 42 расследованиях Скотланд Ярда, из них в 13 он принял непосредственное участие, а в остальных 29 оказывал лишь консультирующие услуги. 34 из 42 расследований - убийства, 4 — кражи, одно — дело серийного поджигателя, одно похищение, один разбой, одно дело оказалось самоубийством. Копии кратких сводок прилагаются.
- Как так получилось, что он расследовал самоубийство? - ненароком заинтересовался Майкрофт.
- Мы возбудили дело по трупу, а Шерлок был в морге в тот день, мимо проходил и заметил какую-то несостыковку, - рассеянно ответил детектив.
- Что конкретно он заметил, вы помните?
- Хмм... Что-то о платье и форме ноздрей... или челюсти? Может, дыры в зубах, - начал вспоминать Лестрейд, впрочем, не особо стараясь. - Что-то про странные дырки...
- Продолжайте отчёт.
- Да я с удовольствием, мистер Холмс, - с усмешкой ответил инспектор Лестрейд: - Только сначала расскажу вам интересный факт — вы знали, что пенис селезня имеет форму отвёртки? А теперь начнём. Итак, мистер Холмс, Шерлок участвовал в погонях за преступниками в 10 из 13 случаях, в 6 из них ему были нанесены лёгкие телесные повреждения и в 1 случае его пришлось госпитализировать: закрытый перелом плеча и тупая травма живота. После 3 дней стационара врачи выписали Шерлока на попечение доктора Ватсона. Согласно журналу посещений Бартса, Шерлок провёл в морге около 14 вечеров. Согласно статистике из Скотланд Ярда, 5 вечеров он занимался анализами в лаборатории криминалистов, проникнув туда по украденному у Андерсона пропуску. При этом он намеренно оставил некоторое оборудование грязным. Вы не учили его, что так делать нехорошо? - дерзкая улыбочка, - Мне потом Андерсон на него жалуется. По словам доктора Ватсона, Шерлок похудел на килограмм во время расследования дела о серийном поджигателе. В остальном здоровье Шерлока не беспокоит доктора Ватсона. Разве что Джон постоянно прячет от Шерлока его никотиновые пластыри, но они продолжают пропадать из его тайников, хоть и в меньших количествах, чем раньше. Последние данные в отчёт не вошли. Официальный отчёт прилагается, электронная версия была отправлена Антее на почту.
В общем и целом, это был не рапорт, а пародия: данные по цифрам были давно известны Майкрофту, а шуточки и улыбочки Грегори Лестрейда были совсем не к месту. Лишь в одном такой отчёт был много лучше других отчётов: больше ни от кого, кроме Лестрейда, он не мог узнать о том, что Шерлок похудел и что в раю на Бейкер-стрит Шерлок теперь меньше травит себя никотином. Впрочем, Майкрофт мог бы обойтись без этих данных.
- Спасибо, детектив-инспектор. Вы свободны.
Майкрофт смотрел на мужчину перед ним с выражением равнодушной усталости, а тот всё сидел в кресле. Грегори уже положил смешной ненужный отчёт на стол начальству, на коленях у него лежали уже застегнутая сумка и мятый пиджак — ему стоило уйти, но он медлил.
- Позвольте вопрос, мистер Холмс.
Майкрофт выдержал паузу. Как и ожидалось, это привлекло внимание собеседника и тот во второй раз за вечер взглянул ему в лицо:
- Удовлетворите своё любопытство.
- Почему вы отменили наши ежемесячные встречи?
Как интересно инспектор Лестрейд назвал свои редкие служебные визиты.
- Вы сказали, что позаботитесь обо мне, потому что «я не столь силён, как кажусь». Извините, что привожу ваш диалог с Шерлоком не дословно.
Инспектор поерзал в кресле, пряча глаза и принимаясь мять ткань пиджака:
- Откуда только узнал... - буркнул он.
- Нет никакой необходимости заботиться обо мне, инспектор. Я освобождаю вас от обременительного обязательства. Поэтому вам не стоит беспокоиться о том, что мы станем реже встречаться.
По тому, как инспектор разглаживал складки на пиджаке, можно было понять, что тот задумался или находится в затруднении: бессмысленные круговые движения большим пальцем, поглаживание потёртой ткани ладонью...
- Но вы так и не ответили на мой вопрос, почему вы отменили наши встречи? Всё что, вы сказали, - это не ответ на мой вопрос.
Всё-таки, Грегори Лестрейд не упустит своего, однако у Майкрофта уже была готова подходящая ложь:
- Мой брат стал больше ценить свою жизнь: он не употребляет наркотики уже в течение трёх лет и травматичность его работы стабильно находится на допустимом минимуме. У него наконец появилась своя семья в лице Джона и Розамунд Ватсонов, он остепенился, и ваши отчёты стали неактуальны.
Правда же заключалась в том, что с каждым годом поведение Лестрейда всё больше выходит из-под контроля, и потому его отчёты становятся откровенным фарсом. Своей раздражающей комедией детектив-инспектор цеплял атавистические эмоции на периферии сознания, и эти отголоски чувств мешали самообладанию.
А самообладание было более чем необходимо Майкрофту. История о Шерринфорде стала известна в узких кругах правительства: безупречная репутация была испорчена и многие засомневались в Майкрофте, полагая, что его ключевые гениальные ходы были подсказаны несколько сумасшедшей, но истинно гениальной сестрой. Даже леди Смоллвуд, бывшая его соратницей, предпочла перейти в лагерь большинства и сурово переменила своё отношение к Холмсу. Теперь у Майкрофта не было возможности обратиться к сестре за помощью и не было былой широты власти, а в его непосредственном подчинении оказалось меньше людей и много более скромный бюджет. Чтобы вернуть доверие коллег, Майкрофту нужно было найти точку опоры — некую проблему, разрешение которой снова покажет его незаменимым.
Предотвратить теракт, найти канал утечки информации, выявить растратные пункты бюджета — нечто столь же крупное могло бы вернуть ему прежние позиции.
- То есть, это всё? - спросил детектив-инспектор, снова вырывая Майкрофта из размышлений.
- Да, детектив-инспектор. Это всё.
И вторя словам Майкрофта, потух свет. Всё здание Диогена погрузилось в безэлектрическую тьму. Холмс сам удивился тому, насколько глубже стала тишина в темноте, без световых раздражителей и без вибрации вездесущего электричества, — ещё ни разу Диоген не был столь тих, хотя и был клубом ценителей тишины. В пустоте звуков лишь секундная стрелка маршировала по циферблату, чеканя ход.
Тик-так.
Тик-так.
Тик...
За дверями кабинета послышались отдалённые шаги.
Часть 2
Грегори Лестрейд долгое время жалел о том, что ляпнул Шерлоку у особняка Холмсов.
В той ситуации Грег был профессионалом: он был на задержании Эвр Холмс и ответить Шерлоку на его просьбу «позаботиться о брате» мужественным «разумеется» было его полицейской обязанностью. К тому же, в тот момент Майкрофт Холмс показался Грегори почти таким же уязвимым, как и обычные люди: его рыжие волосы были всклочены, костюм помят, на лице резко выделялись складки на лбу и у губ, у него было отстранённо-опустошённое выражение, какое бывает у людей, у которых сгорело всё во время пожара — они потеряны, всё, что они нажили, стало прахом. Старший Холмс скользил по особняку и окружающим его людям на удивление поверхностным, незаинтересованным взглядом. К нему подошёл лишь Шерлок, да и то ненадолго, так что Майкрофт стоял в стороне один. Люди будто сговорились не замечать его: медики, полицейские и военные, по какой-то причине патрулирующие территорию, — все они обходили Майкрофта Холмса и даже не смотрели на него.
Когда после того случая Грегори приезжал в Диоген отчитываться о делах Шерлока, он мог только удивляться тому, какую злую шутку с ним сыграла память. Майкрофт был свеж и одет с иголочки в настолько шикарный костюм, что, казалось, будто сама пыль боится сесть на его плечо, он смотрел на инспектора неприязненно, почти брезгливо, а его галстук, как и всегда, был завязан столь изумительно, что завораживал Грега, который однажды завязав галстук ценой невероятных мучений, потом боялся его развязывать. Однако при всём при этом, Грег, глядя на эту ледышку в пиджаке, постоянно вспоминал об уязвимом почти человеке Майкрофте, которого он видел и о котором, вот незадача, пообещал позаботиться.
Когда ему пришёл мейл от Антеи, в котором его ставили в известность, что мистер Холмс больше не нуждается в его отчётах, смиренный мистер Лестрейд сначала обрадовался. Потом успокоился. Потом забеспокоился, что же произошло с мистером Холмсом. Потом проснулась совесть и стала напоминать, что он даже не попытался позаботиться о Майкрофте: он ни разу не спросил, как у того дела (хотя это наверняка звучало бы дико), как поживает семья (хотя это был бы очень опасный вопрос), и даже не звал его на пиво, чтобы потрепаться за жизнь ( хотя неизвестно, пил ли Майкрофт пиво и ходил ли в пабы?). Он только постоянно говорил при Майкрофте всякую ерунду, а тут будто и не замечал, какую ересь он нёс.
Ерунду Лестрейд начал нести с самого своего первого отчёта или даже с первого момента знакомства. Старший инспектор вызвал его в свой кабинет, однако в кабинете начальника был другой человек — модный денди опирался на зонтик с бамбуковой ручкой и смотрел в окно на вечерний Лондон. Костюм неизвестного из тёмно-синего твида был явно снят по мерке, а туфли на сравнительно высоком каблуке выдавали во владельце человека, наверняка готового на некоторые неудобства ради эстетики. Лестрейд сразу же почувствовал себя лишним рядом с таким джентльменом, да ещё и в чужом кабинете, хотя именно неизвестный был здесь посторонним:
- Если вы искали туалет, то вы явно ошиблись, - попытался он пошутить.
Мужчина обернулся к нему. Поначалу незнакомец показался сержанту Лестрейду очень молодым: возможно, это произошло из-за живого и любопытного взгляда - выражение глаз Лестрейд ухватил даже несмотря на то, что они прятались за очками в золотой оправе, - у людей за тридцать уже редко бывает такой взгляд, или из-за того, что мужчина был очень пластичным - это было заметно по повороту и выразительному взмаху руки, переместившей зонт - опять же плавность движений часто говорит о молодости, и с годами она теряется. Даже плешь в рыжих, тёмно-медных, волосах не смутила Грега — у некоторых и под тридцать начинается раннее облысение. В общем, лишь пару минут спустя, когда Грегори детально изучил лицо представшего перед ним мужчины и услышал его голос, он понял, что тому, возможно, уже за сорок.
- Я работаю на Британское Правительство. И с этого дня вы будете отчитываться мне о работе Шерлока Холмса над делами вашего отдела, - сразу же огорошил его модник.
- Может, представитесь для начала, - натянуто улыбнулся Грег, - разве есть такое звание — работник Британского Правительства?
В общем, знакомство Грега с Майкрофтом Холмсом было не самым приятным. С тех пор их отношения никак не менялись, хоть он и узнал Майкрофта на самую малость больше: ежемесячно Грег отчитывался о работе Шерлока и добавлял к отчётам разную отсебятину. Он гадал, когда же эта ледышка не выдержит и отчитает его, выйдет из себя, может быть, или ответит наконец на его трёп. Но этого никогда не происходило.
Самое близкое расстояние, которое между ними было, составляло около полуметра: это расстояние между двумя пассажирами у окон на просторных задних сиденьях БМВ, и это расстояние между всё ещё пришибленным Майкрофтом, которого только выпустили из камеры Эвр Холмс, и инспектором, который открыл ему дверь.
И несмотря на всё это, Грег хотел попытаться позаботиться о Майкрофте Холмсе.
***
Перед тем, как войти в Диоген, Грег нервно покурил, нарушая запрет на курение в общественном месте. Он затушил окурок о брусчатку и завернул его в блокнотный лист, который здесь же вырвал из блока.
После Грег продышался свежим воздухом, ожидая, когда запах сигарет выветрится, и взглянул на бледное солнце. Синоптики обещали грозу, но ни одна туча не омрачала небо Лондона, так что Грегори в уме попенял нерадивым погодникам и лишь тогда шагнул в Диоген.
Клуб молчунов встретил его обычной тишиной и особенным запахом дорогой старины. Грегу было не привыкать к обстановке клуба, и он спокойно прошёл сквозь залы антиквариата, среди которого сидели задумчиво молчащие фигуры, - словно в музее вместо ростовых кукол посадили людей. Некое оживление царило лишь в последней комнате — приёмной.
Здесь за моноблоком сидела Антея. Она, не глядя на клавиатуру, печатала что-то, причем это явно был не текст: Грег пригляделся и заметил, что она использовала большей частью цифры и горячие клавиши. Казалось бы, такая скоростная печать должна быть чрезвычайно громкой, но в Диогене даже клавиатура была вежливо бесшумной.
- Добрый день, Антея. Мне нужно увидеть мистера Холмса. Он на месте?
Антея перевела взгляд на Лестрейда. Её руки с машинальной точностью и скоростью продолжали стучать по клавиатуре:
- Добрый день, детектив-инспектор. Вам не назначено. Какая причина посещения?
- Мой отчёт, - солгал Грег.
Рука Антеи замерла в воздухе:
- Я известила вас о прекращении вашего задания по смс и по мейлу. Мне пришли уведомления о прочтении.
- О... Хмм... - инспектор замялся, - я, наверное, совсем забыл. Вы не могли бы сказать мистеру Холмсу, что я пришёл?
Антея смерила инспектора подозрительным взглядом, но всё же вышла из-за стола и прошла в кабинет начальника. Не успел Грег устроиться в кресле для посетителей, как Антея вернулась в приёмную:
- Мистер Холмс сегодня не принимает посетителей.
Грегу хотелось выругаться. Он чёртову неделю морально готовил себя для того, чтобы заявиться в Диоген, а других поводов увидеться с Майкрофтом не предвиделось. Выбора не было:
- Я подожду его.
- Я могу напомнить о вас, когда в следующий раз зайду к мистеру Холмсу, - предупредительно предложила Антея.
Грег не ожидал от неё участия:
- Было бы здорово, - он улыбнулся девушке, но она уже отвернулась к моноблоку.
От нечего делать Грег вытащил телефон и наушники. Он хотел посмотреть новости или сегодняшний матч, но мобильный интернет не ловил:
- Что за чёрт, - пробормотал он.
- Ваш телефон глушится. Если хотите войти в интернет, то вот, держите. - Антея положила на свой стол обычный на вид планшет. - Здесь установлена наша система кодирования и работает вай-фай.
- Спасибо, выручили, - Грегори выбрался из уютного кресла и взял планшет.
***
Именно так он оказался в полной темноте вместе с Майкрофтом Холмсом. Когда послышались шаги за дверью, инспектор как можно тише раскрыл сумку, чтобы схватиться за рукоять спрятанного там пистолета — творилось нечто странное:
- Что происходит, мистер Холмс? - прошептал Грег, но шёпот показался ему оглушительно громким.
Ему ответили не сразу. Сначала с едва слышным гулом включился экономно-тусклый свет: теперь за спиной Майкрофта едва-едва горели абажуры, однако шикарная люстра на потолке всё ещё не работала. Длинные тени расползлись по стенам, тьма отступила в самые углы кабинета, так и норовя выбраться оттуда.
- Вы задали неверный вопрос, - Майкрофт ответил так же тихо. - Стоило спросить, кем является человек, который сюда идёт. Я полагаю, что он связан с посланием, которое я получил сегодня утром.
Майкрофт достал из-за стола элегантный дипломат и положил его на стол: обтянутый кожей кейс отражал тусклый свет золочёными застежками с выгравированными коронами, пять барабанов для ввода кодового ключа показывали на чёрные нули. Холмс быстро ввёл комбинацию, так что Грег даже не успел увидеть номера, и кейс открылся.
Внутри оказался...
- Это... Это же просто кирпич, - Грег ничего не понимал.
Действительно, в кейсе оказался узкий красный кирпич с тонкими трещинами и сколотыми углами. Он был запакован в прозрачный пакет и лежал поверх папки с бумагами.
Майкрофт сардонически улыбнулся и перевернул кирпич вниз.
«СДОХНИ, УБЛЮДОК!» было нацарапано на кирпиче, острые буквы были залиты чёрной краской. Рядом с этой надписью, были кривые надписи поменьше: «УМРИ, ТВАРЬ!» и «ГОРИ В АДУ, ЖЕСТОКИЙ УРОД!». Кирпич сразу растерял всю свою обыкновенность, став очередной уликой.
Грег уже выхватил пистолет из сумки и встал из кресла. Он решительно подошёл к Майкрофту и положил руку ему на плечо:
- Перевернём стол и спрячемся за него, - едва слышно приказал он: - Кто бы это ни был, но он пожалеет, что вошёл в эту дверь.
- У меня есть идея получше, однако вы должны понимать, что никто и никогда не должен узнать о том, что вы сейчас увидите.
- Я ничего не скажу.
Сквозь стук бешено колотящегося сердца, Грег едва мог услышать шаги за дверью — насколько близко успел подойти убийца? Ему кажется, или шагов уже нет?
Пока Грег пытался унять сердцебиение и держал дверь на мушке, Майкрофт подошёл к картине, висящей за его столом. Когда Грег ненадолго обернулся, то он увидел лишь то, как громоздкая стена с августейшей Елизаветой на покачивающемся холсте совершенно бесшумно отворилась наружу, и в узкий проход стала видна другая комната — тусклый свет абажуров позволял заметить лишь невероятно маленький размер скрытой комнаты и серый цвет стен.
- Вам нужно особое приглашение? - недовольно позвал инспектора Холмс, сгорбившись протискиваясь в узкий низкий проём, и Грег поторопился вслед за ним.
Часть 3
- Не понимаю. Зачем делать такой маленький бункер?! - шёпотом возмущался Грег.
Они зажгли маломощную люминофорную лампу, но даже этого зелёного освещения хватало, чтобы увидеть всю комнату. Стоять в бункере оказалось невозможно — высота потолка была около полутора метра. Для экономии места мужчины сели валетом друг напротив друга, так что ноги Майкрофта лежали вплотную к ногам инспектора. Остальное пространство пола, не занятое ногами, было занято стеллажом, на полках которого громоздились запасы воды и провианта, плед, медаптечка, зажженная лампа и рация, по которой Майкрофт уже успел послать какое-то малопонятное сообщение «ка-ноль-два».
- Здание Диогена находится в исторической части Лондона и является культурным достоянием. Почти все стены являются несущими, так что мы были вынуждены обустраивать лишь существующую планировку.
На это Грегу было нечего сказать. Он замолчал, но от этого ему стало не по себе — везде была тишина, и стоило замолкнуть, как она снова набрасывалась на человека, абсолютно оглушая. В маленькой бетонной коробке тишина ещё больше концентрировалась, сгущаясь в осязаемую массу.
- Инспектор.
Грег встрепенулся и уставился на Майкрофта. Глаза уже привыкли к кислотно-зелёному химическому свету, но линии при таком освещении казались странными: тени становились мягче и выглядели обманчиво, они скрадывали возраст Майкрофта и его беспокойные морщины на лбу и у глаз — Грег мог только гадать, кажется ли он сам моложе, или только Майкрофт выглядит более доступным и менее высокомерным в огне люминофора.
- Что?
- Мне всегда было любопытно, почему вы так дерзко ведёте себя с начальством?
- Я не совсем понимаю, о чём вы.
- Вы ведёте себя так со старшим инспектором Ричардсоном.
- А, вы об этом, - Грег улыбнулся, - Старина Джерард в одно время получил ранение и, пока восстанавливался, вел факультатив в полицейской академии. Я был его самым усердным студентом. Точнее, стал самым усердным после того, как он вправил мне мозги... Постойте... Вы хотите сказать, что не знали?
Майкрофт озадаченно нахмурился:
- Этого не было в его деле. Возможно, этот факультатив ему засчитали за службу, чтобы не прерывать стаж и начисляли за тот период зарплату, - мужчина покачал головой: - Им следовало бы отразить это в отчётности.
- Наверняка, - воодушевился Грегори. Конечно, кто-то хотел убить Майкрофта, и они прятались от убийц в маленькой консервной банке из бетона, но он был как никогда близок к тому, чтобы завести с Холмсом более-менее приятельский разговор: - Разумеется, я совершенно не так веду себя с суперинтендантом или с помощником комиссара. У вас наверняка сложилось обо мне плохое впечатление. А почему вам стало интересно?
Майкрофт взял паузу перед ответом, он некоторое время очень пристально смотрел примерно на правое ухо Грегори, и инспектор почувствовал, как к его лицу бросилась кровь от смущения:
- При мне вы постоянно нарушаете служебный этикет и ведёте себя фривольно. Возможно, это связано с тем, что я моложе вас, но при этом являюсь вашим начальником? Я не думал, что у вас могут быть с этим проблемы...
- О, нет, постойте, - Грег поднял ладони, будто защищаясь от подобной мысли. Он хмурился, не совсем понимая, о чём речь: - Когда я вёл себя с вами фривольно?
- Во время отчётов вы говорите о пончиках, квартплате и селезнях, отпускаете совершенно несвоевременные и неприемлемые шуточки, делаете безвкусные комплименты одежде.
Грегу захотелось провалиться под пол, ведь он был почти уверен, что Майкрофт до конца будет игнорировать его идиотскую отсебятину:
- А, вы об этом...
Несмотря на стыд, Грег всё-таки посмотрел на Холмса — тот вскинул брови в ожидании ответа — и подумал, что у Майкрофта всё-таки очень артистичное и выразительное лицо:
- Я пытался быть дружелюбным. Но, видимо, просто был навязчивым. Мне жаль. - Грегори вздохнул. - И раз уж мне жаль, то я хочу сразу повиниться в том, что моё обещание о вас позаботиться было очень самонадеянным. Господи, я кое-как смог пробиться к вам в кабинет! Как я могу заботиться о вас, если мы видимся от силы пару раз в месяц! А сейчас, когда я не буду докладывать вам о делах Шерлока, у нас даже не будет повода встречаться. Я абсолютно не понимаю, как подступиться к этому обещанию.
- Как я уже сказал, я освобождаю вас от слова, данного вами сгоряча. Поверьте, немногие могут похвастаться тем, что дали обещание Холмсу и не выполнили его совершенно безнаказанно.
- Вы говорите о себе или о Шерлоке?
- Я говорю от лица нас обоих.
- В таком случае спасибо, но я не хочу забывать об этом обещании.
- Что значит - не хотите?
Грегори, который всё время чувствовал, как у него краснеют уши и шея, взмолился, чтобы его загорелая кожа и зелёный свет скрыли этот факт.
- Просто так, - ляпнул он. - Как вы думаете, что они там делают? Ну, убийцы.
- Ищут бункер. Как только найдут — начнут закладывать взрывчатку, чтобы подорвать дверь, - ровно ответил Майкрофт.
- Ха. Яс-но.
- Предупреждая ваши вопросы, хочу сказать, что взрыв — это единственный вариант развития событий. В бункере действует изолированная система вентиляции, так что он полностью отделен от внешней среды, а электродуговую плавку бетона можно исключить — её бы мы почувствовали по нагреву. Что касается ключа - найти его им точно не удастся.
У Грегори даже и не возникли такие вопросы. Он сразу поверил словам Майкрофта.
Ему вспомнилось, как в начале службы его вызвали на патрулирование полигона по нейтрализации старых боеприпасов. Тогда обнаружили целый склад боеголовок и мин времен Первой Мировой Войны и их надо было нейтрализовать в самом срочном порядке. Полигон располагался в отдаленной глуши, среди живописных скал, зелёной травы и густых хвойных деревьев: там было тихо, крупная живность и большинство птиц давно покинула те красивые, но непредсказуемые места. Воздух был пьяняще свеж и прозрачен. Грег только начал караульный обход, когда земля содрогнулась, а тишина взорвалась шумом и какофонией — заплутавшая воронья стая взметнулась с деревьев, бестолково каркая. Грега прошиб то ли озноб, то ли отдаленная вибрация ужасного взрыва — он не мог понять, все его чувства словно оглушило.
После того случая Грег больше никогда не присутствовал при взрыве, хотя ему часто приходилось видеть последствия.
Сейчас он мог очутиться в эпицентре. И тогда во что превратятся его кости? Смогут ли его узнать, если его разорвёт раскалённая бетонная крошка? Трупы после взрывов редко бывают похожи на людей, которыми они были.
- Инспектор, возможно, вам хочется передать кому-то свои последние слова, - Майкрофт был чертовски спокоен, когда произнес это, - У нас всё ещё есть рация. Разумеется, судя по тому, что на мой сигнал не отреагировали, рацию могут глушить. Но есть второй вариант: моих связных устранили, и это значит, что ваше сообщение всё-таки поступит на станцию и позже его прослушают.
Рация лежала неподалеку от Майкрофта на полке, и тот взял её в руки. Громоздкий радиопередатчик с антенной производил впечатление артефакта, который на века спаяли ещё до рождения Грегори.
- Очень мило с вашей стороны, - нервно ответил Грег.
Ему вспомнились все незаконченные дела: назначенные посиделки в баре с Джоном Уотсоном, очередное вялотекущее свидание с дизайнером одежды Ритой Вачовски, обещание занести бывшей жене шуруповерт, который он уже месяц, как одолжил, грязное бельё в стиралке и невымытая с утра кружка с десятками нечистоплотных кружочков на стенке; в конце концов, он так и не успел записаться в бассейн, на прошлой неделе открытый в соседнем районе, и не успел бросить курить. Он бы покурил сейчас, перед смертью, но сигареты остались в кармане пиджака, а пиджак и сумку он оставил в кабинете Майкрофта. И как он мог оставить такую важную вещь, как сигареты, в кабинете и взять с собой пистолет, который никак его не спасёт?
- А Шерлок говорил, что меня убьет курение! - инспектор коротко хохотнул, - О, чёрт, этот гений наконец будет не прав!!
Майкрофт тоже немного улыбнулся:
- Он бывает не прав гораздо чаще, чем вы думаете.
- Когда например?
- В пустяках он ошибается чаще всего. Так вы оставите сообщение?
Грег сильнее сжал рукоять пистолета — тот оттягивал ладонь стальной тяжестью, очень надёжный и реальный, в то время как всё за стенами бункера казалось лишь миражом — даже желанные сигареты казались далекой иллюзией. В голове щёлкнуло, как будто барабан стал на место в револьвере: круговерть мыслей прекратилась и стало спокойно. Он ничего никому не должен: его родители уже десятилетия как преданы земле, первая бывшая жена счастливо замужем уже в третий раз и родила ребёнка, вторая бывшая жена живёт с бойфрендом и двумя собаками, далматинцем и ретривером, родственники Грега живут далеко и он уже давно с ними не общался, а на службе его заменят — наверняка, Донован, - как заменяют сточившийся винтик в точном механизме. Его имущество отпишут государству, и оно же позаботится о его могиле, отдав последние почести. Рита Вачовски, возможно, наконец обратит внимание на пухлого милого господина управляющего, который засматривается на неё в кофейне, где они обычно встречаются, а Джон Уотсон и так уже вполне счастлив. Инспектору вдруг показалось, что всё, о чём он подумал, уже случилось, будто он уже умер.
- Я верю, что... - Грег облизнул пересохшие губы, - никто не ждёт от меня посланий, мистер Холмс. Давайте хоть перед смертью я начну называть вас Майкрофтом и на ты? Потому что, хах, ты всё-таки моложе меня, хоть и такая важная шишка.
- Допустим, - Холмс энергично кивнул, ослабил хватку галстука и расстегнул первую пуговичку рубашки. Грег нехотя снова засмотрелся на гипнотичный узел, болтающийся у ключиц Майкрофта.
Зелёная лампа мигнула несколько раз и потухла. Майкрофт и Грегори во второй раз за вечер оказались в кромешной темноте. На сей раз более пронизывающей — холодные бетонные стены, пробирающая прохлада бетонного пола; кажется, выдохни — выдох замрёт в неподвижной темноте.
Грег затаил дыхание и прислушался — Майкрофт спокойно дышал и тепло его тела согревало левую ногу Грега от самого бедра до ступней. Этой ногой инспектор вплотную прижимался к правой ноге Холмса — они ещё никогда не были так близко друг к другу, их разделяло лишь два слоя ткани.
- Майкрофт... Мы сейчас умрём?
- Вероятно, инспектор.
- Ну хоть сейчас давай перейдём на ты. И у меня есть имя - Грегори.
- Хорошо, Грегори.
Грег рвано выдохнул. Он нашарил в темноте щиколотку Майкрофта и крепко её сжал — чёрт знает, что было такого в этой щиколотке, но её было так приятно ощущать в руке: чуть выше тонкой ткани носков можно нащупать тёплую мягкую кожу с жёсткими волосками. Рука взята в плен между щиколоткой и шерстью брюк и ладонь заметно нагревается.
- Что ты делаешь? - послышался спереди звенящий голос. В нём было так мало обычной, по-лягушачьи холодной, брезгливости.
Грег хотел было засмеяться, но смешок застрял в перехватившем от волнения горле.
И раздался щелчок...
Щёлк...
Щёлк...
В стене справа от Грега что-то смещалось, становилось в пазы - неумолимо открывалось.
***
Грег подаётся вперёд и впивается пальцами в плечи Майкрофта, наверняка оставляя синяки. Он с силой целует нежные, прохладные губы своими сухими, обветренными, ужасно бесчувственными от страха губами. Он никак не успевает насладиться этим прикосновением, которого так жаждет.
Раздаётся нечто ужасно громкое и роковое. Лязгает металл. Щёлкает механизм.
Тик-так.
Тик-так...
Время кончается.
Грег в отчаянии прокусывает губу Майкрофта и всасывает её, наполняя рот тёплым железом.
Часть 4
Мужчина выходит из Диогена на тёмную неосвещенную улицу и бестолково оглядывается. Воздух пахнет дождём, озоном, ветром... Но он не обращает на это внимание. Он до сих пор не может понять, что произошло с ним и что случилось с остальным миром.
Вдруг к нему подъезжает БМВ, из неё выходит представительный шофёр и церемонно открывает перед ним дверь. Вскоре машина с пассажиром, хищно урча мотором, выруливает на середину полосы, и её красные прищуренные фары скрываются за поворотом.
***
Кабинет был ярко освещен: электрические свечи люстры горели каждая на своём месте, два абажура на высоких тумбах изгоняли тени из углов. На деревянном столе стоял открытый дипломат с натёртыми до блеска золочеными ручками и пятью барабанами цвета слоновой кости, снова вернувшихся в исходное положение — 00000. В дипломате, на папках из толстой, кремового цвета бумаги, и листах с гербовыми оттисками, лежал кирпич с угрозами в пакете для вещдоков. Дипломат был поставлен так, что из кресла для гостей и из кресла хозяина кабинета было видно его содержимое. На кожаном кресле для гостей, со спинкой, отделанной потёртым падуком, висел забытый скромный пиджак, а на его удобном сидении лежала сумка-мессенджер, измаранная где-то в побелке.
Такое же кресло стояло за столом — но удивительное дело, это кресло выглядело гораздо солиднее, чем свой близнец для гостей.
Тик-так.
Тик-так.
Тик-так...
Бежит секундная стрелка, торопясь приблизить очередной рассвет.
10:46
В кабинет влетает Антея. На её руках неоконченный маникюр, на шее следы глиняной маски, не говоря уже о том, что она одета в домашнюю пижаму, поверх которой накинуто пальто. Она судорожно бросается к картине за столом Майкрофта и выделывает странные пассы руками, будто колдуя перед Елизаветой — эти движения считывает небольшой датчик за картиной.
Она не знает всех обстоятельств, но полученного сообщения ей достаточно — код К02. К - «клетка»; 0 — узник «клетки» безвреден; 2 - узника «клетки» необходимо тайно эвакуировать в течение 20 минут.
Как только она заканчивает первый танец руками, открывается первый замок, и она начинает следующий — взмах вправо, резкий рубящий удар...
Ей нужно открыть 5 замков, и она в уме по латински проклинает параноидальную осторожность Майкрофта. По её мнению, 3 замков было бы достаточно.
Когда дверь чуть поддаётся наружу, Антея подбирается, готовая ко всему — эту Клетку Майкрофт построил для допроса и временного содержания некоторых особо опасных или особо важных людей, о задержании которых никто не должен был бы узнать. Клетку можно открыть лишь из кабинета, и невозможно открыть изнутри, и потому она представляет собой идеальную тюрьму, слишком жестокую для гуманного Майкрофта, который так никогда ею и не воспользовался. Антее ситуация кажется более чем исключительной.
В образовавшийся зазор Антея видит то, что творится в Клетке, и на мгновение цепенеет.
Она готова придушить Майкрофта, напугавшего её до потери пульса и сейчас весьма с забавным видом моргающего. Антея с мстительностью запоминает ошеломленное и бледное выражение лица своего несносного начальства. Она не успевает спрятать ухмылку, когда Холмс переводит на неё потерянный взгляд.
- Кхм-кхм, - приходит она на выручку шефу.
Лестрейд, вцепившийся в губы Майкрофта, оторвался от своей жертвы и направил на неё заряженный зиг зауэр. У него совершенно дикое выражение лица, а в уголках губ скопилась кровь, но её не напугать ни упырями, ни оружием.
- Ситуация разрешилась, - сымпровизировала Антея с каменным лицом, - Мистер Холмс, будут ещё приказы?
- Нет, спасибо Антея, - с задержкой ответил Майкрофт и, уже вполне собой овладев, отпихнул Лестрейда и кое-как протиснулся в кабинет.
- Вы в порядке, детектив-инспектор? - спросила она.
Грегори Лестрейд промычал что-то нечленораздельное и вышёл на свет в кабинет. В этот момент Антее почти жалко бедного инспектора — тот выглядел отчаявшимся безумцем, которого выпустили из замка Ив. Что же с ним сотворил шеф?
- Грегори.
Лестрейд обернулся на голос Майкрофта.
- Вас подвезут до дома.
Инспектор кивнул и принялся собирать свои вещи, пока секретарь с присущей ей скоростью отправляла по блекберри приказ прислать машину к Диогену.
Когда Антея и Майкрофт остались в кабинете вдвоём, мужчина позволил себе без сил опуститься в своё любимое кресло. Его верный секретарь встала перед его столом, готовая к новым приказам.
Майкрофт довольно долго молчал, и Антея с сожалением заметила на его лице новые следы беспокойства и усталости: она работала на мистера Холмса уже восемь лет, и эти восемь лет не пощадили мужчину.
- Мисс Дюморье, - наконец начал Майкрофт после долгой паузы, - я вас поздравляю.
Антея улыбнулась:
- Как вы узнали, сэр?
- Ваше поведение на неделе изменилось, что дало повод для подозрений. А в этой одежде всё стало более чем очевидно.
Женщина, не сдержавшись, нежно положила руку на живот:
- Станете крёстным, мистер Холмс?
- Как показала практика, я совершенно не умею обращаться с детьми.
- Это не так, - мягко возразила Антея и правой рукой, с накрашенными перламутровым лаком ногтями, накрыла левую руку, маникюр на которой был ещё не доделан.
Сейчас было почти 11:00, учитывая то, что завтра у секретаря выходной, цвет её лака и следы косметической глины на лице — Антея готовилась к свиданию, скорее всего, в ресторане, ведь театральный сезон ещё не начался. Так как большинство ресторанов закрывалось уже к 02:00, а Антея ещё не успела прихорошиться, Майкрофт предположил, что она опаздывает.
- Мисс Дюморье, вам идёт ваше новое положение. Я уверен, ваш партнёр будет счастлив узнать о пополнении и вам не стоит переживать. Нельзя придумать более подходящего времени для такой хорошей новости, чем позднее субботнее свидание.
- У вас сегодня тоже было позднее субботнее свидание, сэр, - ответила женщина новым тёплым голосом.
- Это вовсе не то, о чём вы подумали, - с досадой ответил мужчина: - Разве вы не опаздываете?
Антея взглянула на экран телефона:
- Вы правы. Однако позвольте уточнить одну деталь: у инспектора Лестрейда — незарегистрированное оружие, возможно, стоит его изъять? Всё-таки, это не та же ситуация, что с мистером Уотсоном, который по мере сил защищает вашего брата.
- Оружие может ему пригодиться, - коротко и бескомпромиссно ответил Майкрофт.
- Понятно, – удивилась Антея: - До завтра, мистер Холмс!
- До свидания.
Уже в дверях женщина обернулась и, не удержавшись, сказала:
- Это всё-таки именно то, о чём я подумала.
Майкрофт на это лишь высокомерно вздёрнул голову, как бы говоря «Разве?». Антея улыбнулась и ушла, в спешке чуть не прищемив полы пальто дверью.
Тик-так...
Тик-так...
Майкрофт открыл ноутбук и попытался вновь вникнуть в работу. По данным разведки, некий Лабиту встречался на неделе с состоятельным гражданином ОАЭ и они говорили о финансировании сомалийских сепаратистов, что приводило к 4 вариантам сценария... Майкрофт подумал обо всех 4ёх, а затем по пути размышлений нашёл на сокровенный вопрос — собственно, почему эти варианты так важны? Что он хотел сындуцировать? Майкрофт попытался мыслить сверху вниз, дедуктивно: он вспомнил, что думал о трёх рычагах возвращения престижа— оптимизации госбюджета, предотвращении терракта, выявлении шпионского агента. И к чему-то одному относился разговор Лабиту о финансировании сомалийцев, так к чему же?
Не выявив связи, Майкрофт глубоко вздохнул.
Как только он ослабил фокус внимания, мысли тут же вернулись к произошедшему в Клетке. Весь его разум заполонился образами, обрывками каких-то невразумительных предположений (мечтами), бесполезным анализом своих эмоций и чувств — в общем, бурей хаоса, что было весьма досадно после тщетных попыток работать рационально. Разумеется, причиной хаоса был детектив-инспектор — тот самый мужчина, который возбуждал мечты о романтических отношениях, которых Майкрофту в жизни ещё не довелось испытать.
С двенадцати лет Майкрофт знал, что хочет стать политиком, и с тех пор не менял своего решения сторониться сердечных волнений — те будут лишь мешать карьере и важной работе. Только однажды у него была интимная близость с другим человеком: тогда студент Майкрофт Холмс решил раз и навсегда узнать, что пленяет великие умы гениев в плотской игре тел и почему художники нередко почитают обнаженную натуру прекрасной музой, тогда как он, рассматривая людей в бассейне или просто глядя на себя в зеркало, часто убеждался в ущербности тела? Он выбрал для своего небольшого эксперимента партнёра-мужчину, о мимолётной связи с которым никто так и не узнал. Так сексуальный опыт Майкрофта стал для него синонимом разочарования.
И отчего-то, спустя столько лет, Майкрофту вдруг захотелось тепла, причем одного конкретного человека. Хотя он точно знал, что Грегори Лестрейд ни разу не был замечен в обществе мужчины-гея или бисексуала, почему-то именно этого человека призрачная эмоциональная часть его эго избрала как объект симпатий. Исходя из своего знания жизни Лестрейда и из того факта, что люди под пятьдесят уже не меняют своей сексуальной ориентации, Майкрофт не надеялся на взаимность. И то, что произошло в Клетке, могло быть как не совсем адекватной реакцией на опасность, так и освобождением латентной гомосексуальности, но даже в последнем случае на некие партнёрские отношения нельзя было расчитывать — скорее, Грегори начнёт избегать его и попытается забыть этот случай, возможно, даже проявит агрессию, если попытаться ему напомнить.
Майкрофт взглянул на время — 11:40 — и решил, что всё-таки пора отдохнуть. Напоследок он проверил сайт новостей — оказалось, из-за грозы случилась поломка на лондонской распределительной подстанции — а затем засобирался домой, высыпаться в более удобной кровати, чем диван, на котором он ночевал, оставаясь в Диогене.
Часть 5
Когда он вышел из Диогена, один из охранников, хмуро и почтительно ему кивнув, закрыл за ним дверь. Лондон был непривычно мрачен и готичен без уличного освещения. После грозы воздух был свеж, и даже вездесущий городской смог не мог испортить той особенной лёгкости, которая обычно витает после обильного дождя с громом. Звёзд и луны видно не было. В такой темени Майкрофт едва заметил подъезжающую к нему служебную машину со знакомым силуэтом — она как раз заворачивала на перекрестке - и подумал о Грегори Лестрейде: доехал ли инспектор до дома, смог ли он спокойно уснуть после пережитого или ему потребовалась не одна сигарета, чтобы утихомирить играющие нервы.
Он не услышал и не увидел человека, притаившегося за колонной. Человека опасного хотя бы потому, что он был готов на убийство, а в руке у него был кухонный нож для разделки мяса. Когда этот неизвестный вышел из-за колонны и со сверхъестественной скоростью, которая возможна в живом существе лишь в моменты крайнего напряжения, подпрыгнул к Майкрофту, тот едва успел от него отшатнуться, сделав пару неловких шажков назад. Синапсы его мозга, заторможенного из-за долгих переработок, отсутствия отдыха и замедленного метаболизма, вдруг вспыхнули лихорадочной электролитической активностью: он ясно увидел перед собой нападающего — высокий и худой, но по-юношески нескладный молодой человек с шарфом, обмотанным вокруг нижней половины лица. Сейчас лицо его вытягивалось, состраивая выражение острого искреннего сожаления. У нападавшего были карие глаза, густые и взлохмаченные брови под кудрями, прикрытыми шапкой и капюшоном худи. А ещё, как Майкрофт знал, у этого паренька были смешливые ямочки на щеках.
Майкрофт мог много сказать о нападавшем. Ему 16-лет, его зовут Филлипс Уотерс, и он тот самый подросток, который бросил сегодня в окно Диогена кирпич с угрозами в адрес Александра Понтедра, завсегдатая клуба. Этим утром охрана доложила Майкрофту о смешном вандале, который пытался пробить бронированное антивандальное окно кирпичом около десятка раз, пока его не спугнули секьюрити. Майкрофт тогда просмотрел видео, где вандал, закрыв от камеры лицо, пытался разбить стекло, а после отправил кирпич своим следователям, чтобы точно определить преступника.
Через час он уже знал о Филлипсе всё, что можно было узнать, не обращаясь к свидетельским показаниям: например то, что он родился 13 июля в Чешанте, воспитывался матерью и бабушкой, поступил в престижный Лондонский Университет Искусств, но был исключен из-за прогулов, но домой он так и не вернулся. В университете он подпал под влияние секты, которая его и приютила после исключения; это нелегальное объединение провозгласило себя Церковью Обожествления Сущности, оно выступало за радикальные меры в защиту природы - сущности человеческого бытия. В этом и крылась причина ненависти Филлипса к Александру Понтедре, представляющего в парламенте интересы промышленного сельского хозяйства, которое наносило урон окружающей среде. Майкрофт распорядился тогда предъявить подростку обвинение в вандализме и устроить встречи Филлипса с социальным психологом.
Предъявить Филлипсу обвинение должны были завтра, но уже сегодня он отправился убивать Понтендру, которого он спутал в темноте с Майкрофтом, что было неудивительно: глаза Филлипса слезились, раскраснелись из-за лопнувших сосудов и вспухли — на лицо было воспаление, при котором вполне могла развиться куриная слепота. Промах Майкрофта состоял в том, что он не догадался о том, что Филлипс действительно решится на убийство, хотя десять безуспешных попыток разбить окно Диогена должны были подсказать ему, что этот подросток может быть убийственно упорен.
Ситуация была почти смешной. Он положил кирпич в портфель, чтобы спрятать его с глаз посетителя. Много позже пришёл детектив-инспектор и вдруг выключился свет — гроза вывела из строя распределительную подстанцию и во всём центральном Лондоне, не подключенном к экстренной сети питания. В Диогене затем включилась запасная сеть электропитания, продуманная службой охраны Майкрофта, которая тогда совершала дополнительный обход по зданию.Тогда-то Майкрофт и вспомнил про кирпич и решил немного поиграть на нервах Грегори. Ему показалось, что несколько минут в Клетке наедине — это безумно, но зато достаточно интимно — и он сымпровизировал, пользуясь стечением случайных обстоятельств. В конце концов, разве он не мог позволить себе треть часа провести с мужчиной, который ему нравился, перед тем, как покончить встречаться с ним даже по работе? Он планировал после отмены «задания» Грегори, избегать того, как огня, беречь себя от ненужных мечтаний.
К чему привела его осторожность? Он относился к десятку людей, которые полностью определяли основные аспекты политики Великобритании, он засекретил своё положение, уничтожил все документы, официально подтверждающие его статус, скрылся с радаров всех возможных угроз, кроме разве что тех, что исходили от его авантюрного брата и ужасающей сестры.
А теперь этот глупый Уотерс не может остановить свой нож. Этот парень не стал замахиваться — он выставил нож на уровне живота и просто выдвинул лезвие вперёд, всем телом подавшись навстречу. За ту секунду, что разделяет Майкрофта от удара клинком, парень только и успеет, что состроить сожалеющую гримасу и хлопнуть пару раз ресницами, а сам Майкрофт, заваливающийся на спину, даже не сможет уйти с траектории лезвия — его ноги уже потеряли опору, его правая рука сжалась на рукоятке зонта и пытается направить зонт на колено Уотерса, но не успевает так же, как и левая рука не успевает оттолкнуть Уотерса. Шофёр не успеет выйти из машины. Охранник Диогена не успеет открыть дверь ключом.
Оружием нападения служил типичный поварской нож с тяжёлой рукоятью, размерами клинка — 25 см в длину и 3 см в ширину — и с такими характеристиками лезвие точно приведёт к обширному кровотечению. Также существовала примерно 70% вероятность того, что нож пройдёт сквозь корпус и вонзится в позвоночник, тогда Майкрофт, скорее всего, умрёт, либо, в лучшем случае, станет инвалидом. Кровотечения было никак не избежать, но можно было уменьшить вероятность травмы позвоночника. Майкрофт дёрнул правую руку с зонтом вбок, вправо, чтобы с помощью полученного момента инерции корпус сместился чуть левее.
Собственно, это всё, что он мог сделать, чтобы минимизировать физический урон. Его реальное спасение в дальнейшем зависит от того, как быстро приедет скорая и сможет ли он дожить до её приезда.
Оставшуюся часть секунды рука медленно-медленно смещала зонт направо, а его тело поддавалось налево. Так как всё-таки он мог сейчас умереть, то Майкрофт решил напоследок подумать о чём-нибудь приятном. Например, о поцелуе в Клетке.
Тот единственный поцелуй, что он помнил, состоялся в 19 лет: склизкий язык, непривычное и отталкивающее ощущение чужого дыхания на своём лице, лёгкая брезгливость и отстраненность. Этот поцелуй был совершенно другим, а потому совершенно выбил Майкрофта из колеи. Поцелуй оказался поначалу нежным и трепетным. Ощущение чужих губ резонировало в Майкрофте, и узлы связующих мод резонанса дрожали в низу живота и в солнечном сплетении, согревая его изнутри. Он тогда оторопел от неожиданности и никак не мог открыть рта, впустить чужой язык, скользящий в ложбинке между его губ, поэтому Грегори его укусил. Майкрофт до сих пор ощущал тяжелую пульсацию крови в месте укуса — сосредоточившись на этой пульсации, можно было восстановить в памяти момент, когда зубы Грегори оттянули его замершую холодную нижнюю губу, после чего они смогли наконец более тесно прижаться губами друг другу, так, что их дыхание смешалось. Неужели все поцелуи ощущаются так, а прошлый опыт обмена слюнями был скорее исключением, нежели правилом?
Бесполезные размышления.
Раздался какой-то крик.
Майкрофт попытался отстраниться от неприятного беспокойного крика и погрузиться глубже в свои мысли — в хаос, который постоянно маячил на грани сознания. У этого хаоса был горько-сладкий вкус несбывшихся чаяний, каждую из которых Майкрофт мельком просмотрел: там была фантазия о том, как Грегори Лестрейд будит его по утрам и как они спят в их общей тёплой постели, там нашлось место заполненному холодильнику, который Грегори наверняка заполнил бы вредной едой, и был уголок для совместных ужинов, стоял диван для просмотра вечерних новостей бок о бок, и кровать для смутных и расплывчатых сексуальных мечт.
Майкрофт не давал ни одной такой фантазии собственного места. Но если бы Майкрофт Холмс когда-нибудь решился бы организовать этот бардак в комнату, то она стала была его любимым и самым уютным местом в чертогах. В ней нашлось бы место для воспоминаний и фактов: о том, например, что Грегори Лестрейд никогда не хотел иметь детей, как, собственно, и Майкрофт Холмс; о случае, когда Грегори Лестрейда арестовали в Болгарии, где он спутал общественный пляж с нудистским, а Майкрофту Холмсу потом принесли довольно забавный отчёт по детективу-инспектору; там хранился бы факт о том, что пенис селезня имеет форму отвёртки, и о том, что Грегори Лестрейд любит пончики без начинки, так как начинка после надкусывания всегда норовит упасть ему на галстук, который тот не умел завязывать. Если бы Майкрофт оглядел все полки этой комнаты (наверняка, это был бы уютный зал с камином), он бы понял, почему именно Грегори Лестрейд невольно привлёк его внимание. Это стало бы кристально ясно, и тогда Майкрофт, может быть, был бы более решителен с инспектором, о гетересексуальной ориентации которого говорили все факты из отчётов его специалистов.
Но как бы глубоко ни был Майкрофт в своём сознании, звук выстрела всё равно заставил вернуться в реальность.
Бах!
Он с удивлением заметил, как в плече Филлипса Уотерса появилось огнестрельное ранение. Импульса пули было достаточно для того, чтобы Уотерс отвёл руку в сторону. Майкрофт с недоверием следил за тем, как нож отклоняется влево, а затем мир вернулся к прежней головокружительной скорости — нож проскальзывает по боку Холмса, не задевая важных органов, и мозг, не мотивированный непосредственной опасностью, возвращается к штатной работе. Ненадолго.
Удар об асфальт. Потеря сознания.
(Часть 6 в комментарии внизу)
Вопрос: Сказать спасибо автору?
| 1. Спасибо | 59 | (100%) | |
| Всего: | 59 | ||
@темы: Рейтинг PG, Майкрофт Холмс, Фанфик, Грегори Лестрейд, Mystrade Challenge
-
-
08.03.2019 в 00:11-
-
08.03.2019 в 08:36Большое спасибо!
-
-
10.03.2019 в 09:37-
-
10.03.2019 в 18:42-
-
12.03.2019 в 16:54-
-
27.03.2019 в 22:39Спасибо за комментарии! Приветствую критику в у-мейле