Название: Сломанный
Автор: MARI - EgoiStka (maryego.diary.ru)Перийнг: Лестрейд/Майкрофт
Жанр: романтика, ангст
Размер: миди
Рейтинг: NC-17
Статус: Завершён
Саммари: Время лечит, боль уходит... А что, если нет? Что, если никак не получается справиться, а те кто рядом - сосредоточенно добивают, топчась на раздавленном сердце? Спрятать голову в песок, толкнуть жизнь за край, закрыть глаза и ...Примечание автора:
ООС, POV
Главы 1-6 mystrade.diary.ru/p194768774.htm
Глава 7
читать дальше
Всё началось с касания.
Я рационален по свой природе. Думать, просчитывать последствия, взвешивать "за" и "против", и только потом действовать — вот мой стиль. Лучшая импровизация — та, что тщательна отрепетирована. Каждый мой жест, взгляд, слово — выверены, отмерены и служат определённой цели, и тем большим безумием выглядит то, что я сделал.
Коснулся.
Мы стояли над распластавшимся на земле трупом, Шерлок юлою носился вокруг, щедро рассыпаясь фактами, полностью игнорируя мои просьбы остановиться хоть на мгновение и выслушать меня. Грег был тут же — фыркал, пряча улыбку в глупом полосатом шарфе. Волосы растрепались и иголочками торчали в разные стороны, на щеках пробивалась щетина, делая детектива похожим на завсегдатая байкерских баров. У меня не было времени думать об этом, но я думал. Всего секунду, но всерьёз представлял Лестрейда на мотоцикле, с байкерскими татуировками и почему-то в шарфе — это вызывало улыбку, и Шерлок уже чуть меньше действовал на нервы. Брата нужно было срочно забирать, и я направился к нему. Ноги несли прямо на Лестрейда, взгляд не отрывался от его предплечья. Тело предало меня — глупо и подло. Я прошёл слишком близко.
Рука скользнула по его руке, оставив горячий след. Шуршание ткани пальто вгрызлось в барабанные перепонки, пульс подскочил на 10 пунктов, я задержал дыхание. Кажется, что-то изменилось на моём лице. Шерлок скосился, заинтересованно изучая ситуацию. Я занимался тем же. Лестрейд же продолжал фыркать, сильнее кутаясь в свой нелепый шарф. Он даже не заметил катастрофы, причиной которой стал.
Тогда я не придал этому значения, списал на усталость, на случайность, на что угодно — был уверен — подобное не повторится. Как же глубоко я ошибался. Повторилось, и не раз и не десять. Я наклонялся непозволительно близко, задевал его локтями, слишком долго задерживал взгляд. Я не успевал даже подумать, как моя рука уже тянулась к его, рукопожатие превращалось в нечто большее, кровь приливала к паху. Мой контроль летел к чертям.
"Мне просто нужна разрядка", — говорил я себе по вечерам, просматривая записи с камер за рюмкой бурбона. Твердил: "Он сотрудничает с Шерлоком", — отдавая приказ об усилении слежки и защиты. "Я сошёл с ума", — признался я, кладя ладонь на его туго обтянутое штаниной колено.
Язык не поворачивается назвать то, что произошло "Сексом", а существование после — "Жизнью". Я больше не принадлежал себе, я стал одержим, совершал ошибку за ошибкой. Позволял слишком много, допускал слишком близко, мечтал слишком часто. Всё было "слишком", я стал зависим от этого слова. Внешне я оставался всё тем же, но изнутри меня пожирала лихорадка. Лихорадка по имени Грегори.
Шерлок не упускал ни единой возможности опробовать на мне своё красноречие. Забавлялся, как мог, презрительно высказываясь о происходящем. "Кто бы мог подумать, что эта зараза прилипнет и к тебе? — говорил он, развалившись на кресле. — Он сделал тебя глупым. Ты не способен справиться с гормонами, они управляют тобой тогда, когда должно быть всё наоборот. Ты просто жалок".
Он был прав. Я жалок. И тогда и сейчас. Я был жалок в своих порывах, в словах, мечтах, в своём счастье. Я был глуп, раз думал, что это будет длиться вечно.
Прошлое повторялось, я снова вставал перед выбором. Действовать согласно чувствам или разуму. Но тогда, в студенческие годы, я мог сопротивляться, у меня были друзья, была цель — карьера. Теперь же, у меня не было ничего. Только Грег.
Он зудел у меня под кожей. Даже на работе, сидя за бумагами, не получалось отгородиться от него, в конце концов это не могло не привести к ошибке. Тогда, год назад, я сделал нечто непростительное для человека моего положения. Я недооценил противника.
Дело начиналось, как обычный политический спор, всё казалось очевидным, я не сильно забивал себе голову. Ещё одни выскочки лезут на верхушку. Агенты сообщали о подкупах, документы указывали на исчезновение конкурентов. Я обладал полномочиями передавить змее голову, наложив на выскочек вето, перекрыть им воздух, приостановив поставки товаров по их подпольному бизнесу, убрав их агентов из влиятельных структур. Всё было проделано чисто, змея издохла, не успев вонзить свои зубы. Единственное, что я не учёл, это проверить — сколько у неё голов.
Они не обладали всей информацией, всерьёз полагая, что я провожу время с Аннет Лестрейд. Хотели припугнуть, покусившись на мужа моей якобы любовницы, и попали в цель. Кто же знал, что Грег в последнюю минуту отдаст машину жене.
Я смог закончить свои дела быстрее, и прибыл раньше на несколько дней. Представлял, как заявлюсь к Грегу в офис, прижму его к стене, заставляя забыть о работе. Бесстыдные сцены проносились перед моим внутренним взором, я не мог думать ни о чём другом. Звонок застиг меня в аэропорту, ровный голос подчинённого сообщил: "Машина инспектора Лестрейда попала в аварию. Выживших нет". Меня в тот момент тоже не стало.
Как дышать? Как двигаться? Как жить? Я кричал — там, внутри, обливаясь кровью. Меня трясло, я укрылся в чертогах разума, закрылся за бетонными стенами, окружённый Грегом — в портретах, вещах, запахах. Это длилось всего мгновение, а потом до разума достучалась остальная часть сообщения, ударяя током, возвращая жизнь в похолодевшее сердце. Я кулем осел на пол, предплечьями закрывая лицо. Шерсть пальто колола кожу, щипались слёзы, а я только шептал беззвучно: "Спасибо, спасибо".
Я всегда был эгоистом.
Мои слёзы в центре аэропорта в каком-то смысле сыграли мне на руку. Аннет Лестрейд умерла и убийцы решили, что потеряли рычаг воздействия. Я не собирался их переубеждать. Мои агенты заработали по первому протоколу, в тот же день был найден человек, напрямую участвовавший в покушении. Рон Мишман. Разговора с пристрастием он не выдержал, раскололся, как прогнивший орех, теперь у меня на руках были имена и доказательства. Змея забеспокоилась, деньги потекли рекой в коррумпированные карманы. Но они знали, что я их так просто не оставлю. Что оставалось делать этим злым, испуганным тварям? Через Шерлока на меня не выйти (публичное проявление вражды играло свою роль), иных родственников не найти, пытаться достать лично меня практически бесполезно, а неудача стоила бы последнего, что у них осталось — жизней. Змея трусливо зарылась в песок.
К тому времени я успел переосмыслить происходящее. Вернул вожжи контроля разуму... и ужаснулся. Последние месяцы были до краёв заполнены требухой, потеряно время, под угрозу поставлены жизни, а кого-то и вовсе поздно пытаться спасти. Я уничтожил семью человека, ради спокойствия которого был готов на любую жертву, а вместо этого заживо сжёг его дочь. Их смерть на моих руках, их боль — моя вина. Мир уже никогда не станет прежним, но я стану. И первое, что сделал прежний Майкрофт — прекратил общение со своей ахиллесовой пятой.
Тухлый запах предательства и кислый — трусости, пропитали насквозь каждое моё действие. Гнилые слова падали из моего рта, словно мёртвые насекомые. Лестрейд не понимал происходящего, Шерлок враждебно обрывал звонки. Он уже не звал меня "глупцом". Я взял под контроль "гормоны". Снова стал собой, так я думал.
Снаружи — бесчувственный, внимательный, расчётливый — такой, каким и должен быть идеальный политик и победитель. Внутри — хаос. Слова расходились с делом, меня ломало, словно наркомана без дозы. Что я чувствовал в тот момент? Чем жил? Безумие, но — им. Грегом. Я впитывал его боль через его глаза, дышал виной. Грег угасал, спина горбилась всё больше, пустые глаза всё чаще смотрели в пустоту. Он разговаривал с погибшей дочкой, плакал, когда никто не видел, кричал ночами. Я кричал вместе с ним.
Я был тем, кто уничтожил его, проклял, отнял то, что было важнее всего в жизни. Я ненавидел себя, но ему от этого не становилось легче. Работа вытягивала из Грега последние силы, и мне казалось, отпуск ему поможет, отказ от нагрузки что-то изменит. Казалось, если он покинет Лондон, я, наконец, смогу дышать. Слабый, изголодавшийся по его коже, я пришёл в его дом с предложением, поставил условия, но получилось только хуже. Уже через несколько дней, агенту пришлось вытаскивать Грега из заварушки, а я чуть с ума не сошёл, когда увидел кровь на его руке. Что будет, если я его потеряю, если он погибнет? Мысли обжигали, в тело вселился демон. "Моё, моё", — твердил он, пока губы глотали его дыхание, руки сжимали его плоть.
Я сбежал. Постыдно, трусливо, тому, что я сделал, нет оправданий. Мне придётся заплатить за свои ошибки.
Подношу стакан к глазам, на просвет смотря на янтарную жидкость. Пятнадцатилетняя выдержка не прибавила вкуса этому отвратному пойлу, но в голове от неё становится глуше. Я сижу в кожаном кресле в одном из самых дорогих отелей Лондона. Плотные занавески едва пропускают солнце, нос щекочет едкий запах цветочной туалетной воды. Горничные явно перестарались, освежая комнату. Зонтик аккуратно приставлен к стене, пальто висит на вешалке, шёлковое покрывало кровати пригибается под весом ноутбука. После того, как всё закончится, найдутся те, кто захочет в нём покопаться, и я намерен использовать это любопытство в своих целях. Многие из моих врагов отправятся в бездну, вслед за мной. Удивительно, но информация, найденная у мертвеца, порой более востребована, чем, если она исходит из уст живого. Немного приукрасить здесь, чуть исказить факты там, порой так тяжело докопаться до истины. Важным мне людям ничего не будет угрожать.
Самое простое решение, порой и самое правильное, а я так устал. Слова Грега всё ещё отдаются эхом в ушах, и я больше не сопротивляюсь эмоциям, которые во мне вызывает этот человек. Я больше не победитель...
"Ты — самодовольный, отвратительный лжец, Майкрофт, который думает, что ему подвластна сама жизнь и смерть, но ты, придурок, ошибаешься!"
"Если бы ты никогда не появлялся в моей жизни, они были бы живы!"
"Просто исчезни!"
Грег был прав. Если бы я не поддался навязчивым желаниям, не влез бы в его жизнь, ничего бы не случилось. Невозможно изменить прошлое, вернуть тех, кто умер. Но последнее желание Грега я всё же могу исполнить.
Как станет проще, когда не нужно будет каждую секунду ожидать сообщения о том, что у них получилось, что ты в их лапах. Что ты мёртв...
Ещё тогда, месяц назад, когда Лестрейд стал копать под Мишмана, я понял — они выйдут на него. Шерлок влез не в своё дело, вместе они разворошили змеиное гнездо, началась охота. Встретив инспектора в переулке, забрав телефон Мишмана, я пытался дать ему ответ. Отрицая очевидные вещи, буквально кричал в лицо: "Я! Я виновен!". Грег всё понял правильно, но вместо того, чтобы отступить, в поисках мести переключиться на меня, кинулся в самую гущу болота из лжи и полуправды. За одну неделю было совершено около дюжины попыток достать его. Я просиживал ночи, вцепившись в телефон, не сводя взгляда с мониторов, понимая, если что-то пойдёт не так — я не спасу его, не верну. Чёртовы политиканы бесились от злобы, они жаждали мести за опустошённые карманы, я стоял на их пути, заполучить Грега, живого или мёртвого, стало делом принципа. Службы безопасности могли бесконечно оберегать Лестрейда, но, в конце концов, змеюка бы его достала, вгрызлась бы в хребет до самых нервов, переломила бы кости. Он стал бы ещё одной разменной монетой между мной и жадностью моих врагов. Я заварил эту кашу, мне её и расхлёбывать.
Пришло время сойти с арены. Антее переданы все указания, подстроена утечка информации, часы отмеряют последние минуты. Слабая фигура должна быть убрана с доски, но у неё длинные руки, она потянет за собой и других. Эхо моей расплаты долго ещё будет отзываться криками угроз из политических тюрем. Грега оставят в покое, Шерлок наконец обретёт желанную свободу, а я — долгожданный покой.
Сердце стучит ровно, я беру в руки бумаги. Пара подписей — последние штрихи в печальной опере. Грег не будет ни в чём нуждаться, и никогда не узнает правды. Зарплаты инспекторов резко возрастут, у погибшей жены обнаружится счёт, никакой связи со мной. Грегу сообщат, что меня обвинили в убийстве его жены и ребёнка, а я, желая избежать последствий, скрылся. Никакой трагедии, никаких сожалений. Сухо и чётко.
Телефон вибрирует на столике. Не сомневаюсь, что это Шерлок, только он мог разузнать этот номер. У меня нет желания выслушивать его ехидства. Скоро он освободится от донимающей его опеки.
Поднимаюсь с кресла, шагаю к балкону. Шуршит ворсистый ковёр, тихонько щёлкает замочек на стеклянной двери, я отодвигаю её в сторону.
Холодный воздух хлещет по щекам, кусает шею, мне бы сейчас пригодился тот глупый шарф. Полупрозрачный тюль колышется, обхватывая мою фигуру, заворачивая, превращая в кокон. Я делаю шаг вперёд, освобождаясь, выходя к ограждению. Мышцы напрягаются, приступ мгновения паники, взгляд против воли мечется меж окон близлежащих домов, выискивая источник опасности. На губах горький вкус спиртного, цветами тянет с комнаты. Я вдыхаю полной грудью и вдруг слышу позади шум. Разворачиваюсь... и не верю глазам...
***
Майкрофт стоит перед оградой, ветер треплет ему волосы. Он смотрит на меня широко раскрытыми глазами, горькие морщинки застывают между бровей. Кровь стучит в висках, от страха холодеют пальцы. Я кидаюсь к нему. Он делает резкий шаг назад, словно отшатываясь, свист ударяет по ушам. Осколки брызгают на пол, прошивают насквозь шёлк занавесок. Пригнувшись, я выскакиваю на балкон, хватая Холмса за шиворот, дёргая вниз. Свист режет перепонки, я заваливаюсь с Майкрофтом в номер, падаю на него сверху, закрывая своим телом. В ушах гул, сердце бьётся у горла. Толкаю Холмса в сторону и сам откатываюсь к нему. Теперь нас прикрывает стена.
Адреналин гуляет по крови, сердце, обезумев, беспорядочно бьётся о рёбра. Тяжело сажусь, привалившись к стене. Майкрофт лежит на животе, он неподвижен. От страшной догадки прошибает пот, я подаюсь к нему, разворачиваю за плечи, готовясь к худшему.
Майкрофт моргает, отворачивает голову, упирается руками в пол. У него широкая царапина на щеке, разбита губа, но он жив. Всё в порядке. Чувствую, как к глазам против воли подступают слёзы. Чёрт!
— Как тебе только в голову такое пришло? — шиплю я сквозь зубы, сильнее сжимая пальцы на плечах Холмса. — Ты — самый придурочный придурок, тебе совсем мозги отшибло? — не хватает дыхания, не хватает слов. — Ты вообще думал о ком-то, кроме себя?!
Майкрофт выворачивается из моей хватки, садится, облокачиваясь на стену. Его немного колотит, лицо бледное от отхлынувшей крови.
— Ты только что саботировал важную операцию, — говорит Майкрофт. Голос его звучит словно из трубы. У меня сводит скулы от его слов.
— О боже... — шепчу я.
— Не знаю как ты...
— Господи... Хватит!
— Узнал о моём местополо...
— Просто заткнись, Майкрофт. Заткнись!
Он замолкает, но всё ещё не смотрит на меня. Порывается подняться, но я не позволяю. Кладу руки ему на шею, прижимаюсь торсом, чувствуя, как он задерживает дыхание. Напряжение в воздухе разве что не трещит. Майкрофт весь, как комок нервов, он не может больше сражаться, он сломан и, наверное, впервые в жизни, не знает, что делать. Он пытается закрыться от меня руками, отвернуться. Его броня треснула, её осколки всюду, обнажённая плоть в его глазах. Я ловлю его руки, отводя их в стороны, заставляю посмотреть на меня. В его взгляде плещется боль, стыд и вина. А ещё страх, он боится того, что я сделаю. Я подаюсь вперёд, аккуратно, мягко прижимаюсь к его губам своими. От страха за его жизнь всё ещё сводит нутро. Раздвигаю языком холодные губы. Майкрофт резко вдыхает, отталкивает меня, отворачивается, шепчет:
— Ты не понимаешь. Не понимаешь. Я убил твою дочь, я это сделал. Грег, это был я.
— Тш-ш, — я прикладываю палец к его губам. — Ты винишь себя, и я не уверен в том, что точно произошло, но я знаю, что ты этого не делал. Я знаю. Знаю. Я верю тебе, хоть ты и не хочешь, чтобы я тебе верил. Я люблю тебя. И я ненавижу тебя. Ненавижу, за то, что бросил, за то, что заставил на мгновение поверить, что это ты — убийца. Ненавижу, за то, что пришлось вытаскивать тебя из-под пуль. Ты ведь только о себе думал, только о себе. Ты такой эгоист, Майкрофт. Придурок и эгоист, — я говорю спокойно, на гране шёпота, перемежая слова с лёгкими поцелуями. Майкрофт вдруг резко весь обмякает. Его подбородок упирается мне в плечо, руки несмело обнимают за спину. Плечи чуть подрагивают, а дыхание сбито.
— Я больше не отпущу тебя, — говорю я. — И ты не посмеешь бросить меня снова.
Шея, там, куда уткнулся Майкрофт, влажная от беззвучных слёз.
С улицы доносится вой сирен полицейских машин.
Эпилог
читать дальше
— Так почему на фото была твоя машина? — спрашиваю я, подтягивая колени к груди.
Майкрофт на миг замирает. Галстук, который он только начал завязывать, вздрагивает в его пальцах. Воспоминания о тех событиях до сих пор отдаются болью. Холмса мучает вина.
Мне не вернуть родных, но я знаю, кто виноват в их смерти, и это не Майкрофт.
Стрелки часов только-только перепрыгнули шестичасовой рубеж, солнце ещё не показалось из-за домов, а Майкрофт уже собирается по государственным делам. Он совсем заспанный, волосы топорщатся, а на щеке виднеется отпечаток подушки. Я невольно умиляюсь такой мелочи. Его могло бы здесь и вовсе не быть...
Я наблюдаю за его приготовлениями с кровати, ничто в мире не заставит меня вылезти из неё раньше 10 в выходной.
— Водитель должен был встретить меня у аэропорта, — отвечает Майкрофт на мой вопрос. Голос его звучит глухо, пальцы продолжают трудиться над галстуком. — Так получилось, что он был ближе всех к месту... событий. Я перенаправил его, чтобы иметь скорейший отчёт.
— Но почему ты не убрал фото из архива? — не унимаюсь я.
— Вероятность, что ты запомнил номер, стремилась к нулю. Я использовал эту машину при тебе лишь однажды, да и ты тогда был не в лучшей форме.
— Не в лучшей форме?
— Выпивший.
— Значит, недооценил меня, — хмыкаю я, заваливаясь на спину и натягивая одеяло до подбородка.
— Никогда не совершал подобной глупости, — говорит Майкрофт, и добавляет тише, — не по отношению к тебе, по крайней мере.
— А Шерлок, откуда он узнал про Мишмана? Зачем вообще сказал мне о нём? Вы с ним, кстати, помирились? Последний раз, когда я его видел, он обещал лично придушить тебя, если решишь выкинуть что-нибудь настолько же глупое. И, эй! Не смотри на меня так! Это его слова. Хотя я с ними и солидарен, — последние слова бурчу под нос.
Майкрофт прекращает возиться с галстуком, подходит к кровати, присаживаясь на угол. Я отмечаю, как великолепно он выглядит в чёрном костюме.
— У Шерлока свои пути получения информации. И он, по его же словам, — Майкрофт делает многозначительную паузу, — не допускал сомнений, что покопавшись в личном деле Мишмана, ты разберёшься в происходящем. По его мнению, я бездарный конспиратор. Он уже предвидел наше "счастливое воссоединение во имя победы глупости". Но этого не произошло. Ты стал рыть дальше, привлёк к себе внимание. Конец истории сам знаешь.
— Да, знаю... Ты решил вместо нормального разговора, обезапасить меня, записавшись на беседу с Всевышним.
— Ты можешь думать, что хочешь, но вариант был не так уж и плох, — я с силой толкаю его в плечо.
— Ну ты и придурок.
Майкрофт не уходит и не обижается, вместо этого он наклоняется ко мне, говорит:
— Но этот вариант мне нравится больше.
Его губы горячие, тело твёрдое, сильное. Он полностью одет, и это возбуждает. Тяну его на себя, окутываю руками, ногами, желанием. Никуда не отпущу, никому не отдам. Внутри всё сводит от жажды, от жадности, от затаённого страха. Мы цепляемся друг за друга, дышим только благодаря поцелую. Сплетаются языки, жар ударяет в пах, я нетерпеливо расстёгиваю Майкрофту ремень. Галстук летит в сторону, вслед за ним отправляется рубашка, я выгибаюсь под прикосновениями. Только не останавливайся, не останавливайся, Майкрофт. Его пальцы сжимают мою мошонку, язык спускается ниже, чертит узоры на груди, обводит мышцы торса, а губы резко обхватывают головку. Наслаждение разливается по конечностям, я зарываюсь пальцами Майкрофту в волосы, насаживая его на свой член, трахая его рот. Так горячо, так влажно. Его ладони на моих ягодицах, сжимают, пробираясь ко входу. Я шире расставляю ноги, я хочу его.
С чмоканием он отрывается от моего члена. Головка влажно блестит. Майкрофт раскраснелся, пошлая улыбка скользит по его лицу. «Чего ты хочешь?» — спрашивает он, подтягиваясь выше, не отводя взгляда.
— Трахни меня, Майкрофт, — выдыхаю я. Нет больше сил терпеть.
Меня не заставляют долго ждать. Твёрдая головка давит на колечко мышц, я расставляю ноги шире, подаюсь вперёд. Боль приятна, она напоминает мне, что я всё ещё жив. Что ты жив, и ты во мне. Нет ничего прекраснее этого. Майкрофт толкается глубже, замирает, говорит своим бесконечно эротичным голосом:
— Я весь в тебе, Грегори.
Я отвечаю неясным стоном. Майкрофт начинает двигаться, сначала медленно, а потом наращивая темп.
Он вбивается в меня по самые яйца, а я выгибаюсь, не сдерживая стонов. Внутри всё горит, член истекает смазкой. Рука Майкрофта двигается по нему, вверх и вниз, вверх и вниз. Я выгибаюсь в приступе экстаза. Калейдоскоп искр под веками слепит. Майкрофт кончает спустя мгновение. Обессиленный, он падает на меня. Мы тяжело дышим в унисон, словно у нас одни лёгкие на двоих, одно тело, словно мы — одно существо.
— Ты не опоздаешь? — на грани сознания спрашиваю я. Веки слипаются.
— И без меня обойдутся, — отвечает Майкрофт, и я успокаиваюсь, на крыльях дрёмы уносясь в страну иллюзий.
Я просыпаюсь от странного, но знакомого звука. Прислушиваюсь. Звук повторяется. Рука Майкрофта лежит на моей талии, я аккуратно выбираюсь из-под неё. За окном темно. Неужели мы спали так долго? Но если вспомнить, какой изматывающей была неделя, то ничего удивительного. Бам-бам - доносится с кухни. Словно кто-то бьёт резиновым мячиком об пол. Спускаю ноги с кровати, пол холодит ступни, икры мгновенно покрываются мурашками. Натягиваю валяющиеся здесь же трусы и иду на кухню. Там темно, как в пещере, но мне почему-то не хочется включать лампу, вместо этого я поворачиваю жалюзи на окне, впуская лунный свет.
В углу кухни, рядом с ножкой стола сидит Кристи. В руках у неё мячик, она кидает его об пол, и тот, отскочив от стены, возвращается к ней в руку. Бум-Бум.
На ней красное платьице в горошек и летние сандалики, словно сейчас середина лета, и она только что вернулась с прогулки. Кристи поворачивает голову, и её прекрасное круглощёкое личико озаряется улыбкой.
— Папа! — восклицает она, бросаясь ко мне. Я подхватываю её на руки, кружусь с ней по кухне. Она лёгкая, как пушинка и такая худенькая. В животе рождаются бабочки, поднимаясь к сердцу. Я плачу, зарываясь ей в волосы. Кристи.
— Папочка, — шепчет Кристи. — Я так скучаю, безумно скучаю. Когда ты уже придёшь ко мне, когда?
Я целую волнистые волосы, не в силах поверить, не в силах оторваться, отпустить.
— Я тоже скучаю, так скучаю, Кристи...
— Папа... папочка...
Кристи прерывисто дышит, словно каждый вдох даётся с трудом. Я вдруг чувствую, что она холодна как лёд. Перехватываю её под колени, сильнее прижимая к себе. А Кристи вдруг дёргается, кричит, а потом обмякает.
— Так холодно, папа, — жалуется она. По пухлым губкам ползёт синева, кожа белеет, из взгляда уходит жизнь. Спустя мгновение, она замирает, худенькие ручки безжизненно свисают, голова запрокидывается.
Что-то с хрустом ломается внутри, спазм сжимает сердце.
Я зову Кристи по имени, качая на руках, как когда-то в детстве. Но уже слишком поздно. Снова поздно. Её не вернуть.
Опустившись на колени, я медленно кладу холодное тельце на пол, нежно целую веки, расправляю летнее платьице. Встаю, потеряно оглядываясь по сторонам. Взгляд цепляется за подставку для ножей.
Майкрофт безмятежно спит, чуть дрожат ресницы, мерно поднимается грудная клетка. Ласкаю кончиками пальцев его скулы, обвожу контур губ. Майкрофт что-то неслышно бормочет во сне. Я спускаю ладонь ниже, различая стук сердца. Я не смогу жить в том мире без тебя, Майкрофт, а ты — не сумеешь здесь, без меня. Майкрофт ворочается, сонно моргает, улыбается кончиками губ. Я поднимаю в воздух кухонный нож, и, в следующее мгновение, с силой вонзаю лезвие Майкрофту между рёбер.
Всюду кровь, на руках, на простынях, на стенах. Кровь смешивается со слезами, с хрипами, с болью. С безумием. Весь мир — это кровавое месиво. Не видя ничего кроме красного марева, вновь заношу нож и всаживаю его себе в грудь по самую рукоятку.
Вырываюсь из сна с криком. Под рёбрами режет, трепыхается сердце.
— Майкрофт, Майкрофт! — задыхаясь, зову я.
Крепкие руки обхватывают меня за плечи, прижимают к себе.
— Тихо, тихо, всё в порядке, это просто сон, кошмар.
Я лихорадочно шарю по своей груди, а потом, и по груди Холмса. Никаких смертельных ран. Никакой крови. Просто сон. Сон.
Начинаю понемногу успокаиваться. Я снова могу дышать, но отголоски страха то и дело пускают сердце вскачь.
— Мне приснилось, — бормочу я, — что я сошёл с ума и убил сначала тебя, а потом себя. И было столько крови. Боже, сколько было крови. Всюду. И ты не дышал. А ещё там была Кристи...
— Значит, считай, что это пробуждение — наше новое рождение, — шепчет Холмс мне в самое ухо, щекоча дыханием.
Я не совсем понимаю, о чём он. Сон уже немного выцветает, краски теряют яркость. Просто ещё один кошмар, один из многих.
— Что? — переспрашиваю я.
— Наше новое рождение, наш шанс.
— А ты всегда видишь что-то хорошее, даже в самых неудачных раскладах, да? — хмыкаю я, мне определённо легче.
— У меня есть к этому определённые способности.
— К чему у тебя ещё есть способности?
— Скоро ты всё узнаешь, — обещает Холмс, не сводя взгляда с моих губ. Под взглядом любимых глаз я расслабляюсь. Призрак сна окончательно исчезает за нарастающим возбуждением. Холмс — моё лекарство от безумия. Мы - два изломанных человека, с ополовиненными душами.
Мы нужны друг другу. Он нужен мне. Я не отпущу тебя Майкрофт. Не отпущу.
~~~~~
Извините за задержку с написанием. Надеюсь фик вам понравился)
Мэри Эго
@темы: Рейтинг NC-17, Ангст, Майкрофт Холмс, Фанфик, Грегори Лестрейд, Романс
-
-
04.03.2014 в 00:54Огромное спасибо за рассказ! Его стоит прочитать!!
-
-
04.03.2014 в 02:35а вопрос. эт не deathfic, читать можно хоть? =)
-
-
04.03.2014 в 10:32Белое облачко
-
-
04.03.2014 в 11:24-
-
04.03.2014 в 12:57Еще раз, огромное вам спасибо за историю, я получила огромное удовольствие от ее прочтения
-
-
07.03.2014 в 09:19-
-
07.03.2014 в 09:19-
-
16.03.2014 в 21:41-
-
30.05.2014 в 01:36"адекватнее не могу оценить, читаю при температуре тела 38"